Главный Редактор Всея Руси (роман-хроника).

Георг Альба

Форма: Роман
Жанр: Антиутопия
Объём: 130126 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Георг Альба

Главный Редактор. Всея Руси.
(роман – хроника)
Оглавление.
Гл. 1 Снова женился. – стр.3
Гл. 2 Любимый поэт. - стр. 7
Гл. 3 Плохой скрипач, хоть ты плач. - 10
Гл. 4 Забил я сваю туго и ею угощу я друга. – стр. 14
Гл. 5 Казаки и автозаки. – стр. 16
Гл. 6 Про Серебровича. – стр. 19
Гл. 7 … полыньи не испортит. – стр. 21
Гл. 8 «82 и 38». – стр. 27
Гл. 9 Карлсон-половой гигант, и это не сон. – стр.30
Гл. 10 Ракета, парад и путеводитель. – стр.32
Гл. 11. Видение – стр. 37
Гл. 12 Ответ на санкции. – стр. 39
Гл. 13 Не виляйте, девки, задом – вирус СПИДа ходит рядом. – стр. 41
Гл. 14 Страшнамаска – это сказка! – стр.44
Гл. 15 Празднество. – стр.48
Гл. 16 Повадились в гости по ночам. Эх, Сирия! Напрасны все усилия. – стр. 50
Гл. 17– «Сделай шаг, отвергни Сержа!» - стр. 53
Гл. 18 - Советы туристам. – стр. 56
Гл.19– Рыбалка. – стр. 59
Гл. 20. - Форум. – стр. 63
Гл. 21– Вредная картина. - 68
Гл. 22– Автомату слава! – стр. 71
Гл. 23. «Зарядье» в новом наряде. – стр. 76
Гл. 24– Брюс Ли, Геркулес, сова и Ван Дамм. – стр. 80
Гл. 25. Мост. – стр. 87
Гл. 26 Не ту картину порешил. – стр. 90
Гл. 27 Конец «Квадрата». - стр. 93
Гл. 28– Население Люблино в мэра влюблено. – стр. 98
Гл. 29. Интервью. (австрийский журналист Армин Вольф). – стр. 103
Гл. 30– Новый герб и новая дура-кандидатура. - стр. 105
Гл. 31– Поэзия от Фимы. – стр. 110
Гл. 32–Сон-фасон. – стр. 118
Гл. 33 Прямая линия. – стр. 124
Гл. 34– В Третьяковке. – стр. 128
Гл. 35 «Чудо-Мурка». – стр.135
Гл. 36 Тётя Нюра и дядя Берг. - 140
Гл. 37 Эпилог – стр. 145

Эпиграфы:
«В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою.» (источник неизвестен).
«Гарантируется пособие на погребение и бесплатное место на кладбище» (Ежедневная реклама на Радио «Ухо тоски»).

Глава первая. Снова женился.
Опишем, как советовал отец крылатых слов «не верю», но не композитор Крылатов (у него «Крылатые качели») и не Сталин, а тоже великий режиссёр, хотя и живший не в Кремле, а недалеко от оного, в Леонтьевском переулке. Так вот, опишем «предложенные обстоятельства». А они таковы: как помнит читатель «Четырёх романов для гурмана и меломана», небезызвестная Розита Угорелик, так и не став царицей (неблагодарные телОзрители подвели), после развода с великим живописцем Вирусом Пикассоновым исхитрилась захомутать в мужья, пошедшего на четвёртый и пожизненный срок родного-дорогого Валентина Валентиновича Шпицрутина, бывшего в разводе, но ещё на вполне боевом взводе. Она каждые 18 февраля исполняет на корпоративах свадебный гимн, но не какого-то Феликса Мендельсона, хоть и Бартольди, а Ричарда Роджерса “My Funny Valentine”, и имеет грандиозный успех, что выражается в бесчисленном бисировании. Единственно, что печалит даму, так это дошедшие до неё слухи, что бывшая царица Долбачёва Анна Емельяновна, ушедшая в посудомойки (в знаменитую, раритетную пельменную на улице Красина), так и не раскаялась, и выступает на корпоративах, заламывая за свои завывания аж 14 «лимонов».
Экая несправедливость! Даже сам одиозный Лимонов-Апельсинов за свои митинги меньше берёт.
Мужу жаловалась, а он только смущённо улыбается, гладит своего любимца лабрадора Буцефала по головке и тихо приговаривает, не отрываясь от экрана зомбоящика: «несвобода лучше, чем свобода».
— Это Медведкин сказал и, притом, наоборот, что свобода лучше, чем не свобода, - возразила супруга.
- Димон неправильно сказал, не подумав! Я отредактировал. Ведь кто на Руси главный редактор?
- Сначала Иван Грозный им был, затем Ленин, потом Сталин…, - показала политподкованность жена.
- Правильно. Теперь я!
Розитка включила ящик. Пел недавно воскрес-карнированный усилиями воскресной студии «Воскресение» Великий Голос Эпохи:
«Лучше вам, ребята,
часто не потеть,
не ругаться матом,
женщин лишь хотеть.

Если, встретив даму,
сердцем воспылаешь,
то скажи ей сразу,
что её желаешь.

А ты, убегающий вдаль мудозвон,
яйца свои береги!
Слышишь, как где-то поёт Кобзон,
тундры певец и тайги?

Ну, а если пенис
у тебя не встанет,
то играй ты в теннис -
бодрость и настанет.

И не падай духом,
член свой не ругай,
а доверься слухам,
съезди в Уругвай.

А ты, убегающий вдаль мудозвон,
яйца свои береги!
Слышишь, как где-то поёт Кобзон,
тундры певец и тайги?

Поезжай ты в Мае,
чтобы отдохнуть,
в Мае в Уругвае
силы в член вдохнуть.

Пенис исцелится,
будет как дрова.
Друг твой станет злиться
и качать права.
: А ты, убегающий вдаль мудозвон,
яйца свои береги!
Слышишь, как где-то поёт Кобзон,
тундры певец и тайги».

- Какие раньше душевные песни были, - прослезился ВВ. – Не то, что сейчас.
- Ёсь Давыдыч про себя поёт, скромник он наш, - добавила Розитка.
- Чья музыка?
- Пахнетоной.
- А слова?
- Мужа ейного, Добромыслова, всегда пишущего со смыслом.
- Творческая семейка. Не то, что мы с тобой.
- Мы тоже смогём, если захОчим. Ты стишки тайно пописывашь, когда эрекции нет?
- Пописываю, когда от гребли на галерах устаю. Поэтому её и нет, и становишься поэтому поневоле поэтом.
- Держишь молодую жену на голодном пайке, - укорила супруга, потрогав штаны мужа-друга. –Сейчас упруго.
- Не гневи бога, подруга! Да и не так уж ты молода, как на кухне сковорода. Сочини музыку, будь добра.

Глава вторая. Любимый поэт.
- И чавойт заладили: «ты нам не царь!
Да, я не царь, не спорю. Его сто лет назад расстреляли. Меня тоже хотели в Ипатьевский дом заточить, да хорошо, что мой предшественник Ельц Первый его вовремя снёс. Фиг вам, п***расы-либералы! Сами собирайте на Урале минералы! Да, я не царь, но зато Главный Редактор Всея Руси и от меня пойдёт династия Главных Редакторов. Жаль только, что одни девки народились, а наследника так Сатана и не послал. Розитку дрючь не дрючь – старая уже карга, возраст не репродуктивный. Хотя, может, с помощью новейших технологий… Надо спросить у Филимона Попкорнова и у того хмыря, Зубоскалкина, бывшего канцлера, который хохмил при Долбачёвой, когда она на Руси ещё молодушкой была. Они ведь как-то обзавелись детёнышами?
Оторвавшись от грустных размышлений ВВ (Валентин Валентинович) взял с полки томик стихов любимого поэта Фимы Пикова и предался чтению.
Поэма про ухо
Однажды к вечеру Ван Гог,
писав пейзаж, весьма продрог.
Переступив кафе порог,
он выпил, согреваясь, грог.
Напиток тот его согрел.
Он вспомнил, что с утра не ел.
Терпеть он голода не мог
и заказал себе пирог.
Некстати друг Гоген явился,
на стуле рядом примостился.
- Со мною поделись, Ван Гог!
Голодный я да и продрог.
- Тут мало! Нечего делить.
Пришёл ты, чтоб меня позлить?
- Ван Гог, ты жадным оказался!
Сначала добрым притворялся.
Ван Гог тут нервно вынул бритву
и полоснул себя по уху.
— Вот скушай вместо пирога!
Моя мне жизнь не дорога.
- Не нужно ухо мне твоё,
я не люблю ничьих ушей,
предпочитаю есть ... мышей!
- Тогда вот нитка и игла,
назад ты мне его пришей.
- Давно ушей не пришивал,
боюсь, что не сумею.
- А ты попробуй и не бойся,
и не дрожи, а успокойся.
- Ну, как при этом не дрожать?
Ведь легче мужику рожать.
Да и игла твоя тупа!
Как шить не приложу ума.
- Ты ухо к месту приложи
и ниткой крепко привяжи.
Оно само, авось, срастётся,
- Ван Гог при этом сам смеётся.
И вскоре так оно и вышло.
Чудесным образом срослось!
Гоген с тех пор стал ларинголог.
Клиенты так и прут!
И никакой он не проктолог.
Завистники те врут!
- Очень занятненько! Почему же демонократы-исхуйствоведы писали, что Ван Гог так и остался без уха как Пьер Безухов? Вводят лишь публику в заблуждение! Гоген настоящим другом оказался и ухо примастырил, хотя и сложно было. Вот она бескорыстная дружба мужская! Как у нас с Медведкиным. Надеюсь, что если и я себе случайно, бреясь, ухо отх*ячу, то Димон мне его пришпандорит. Подменял же он меня на посту Главного Редактора?
Взглянул на часы. Уж Герман близится, а Розитки-паразитки всё нет. Опять на корпоративе выдрючивается, зараза! Не к лицу супруги Главного Редактора Всея Руси (ГРВР) заниматься подобным. Если придёт, поставлю на вид, но сначала раком (любит только так).
Она явилась под утро пьяная в дрибадан и с порога заголосила, что было силы:
«My Funny Valentine, sweet comic Valentine,
You make me smile with my heart.
Your looks are laughable and photographable,
Yet you’re my painted work of art».

Затем полезла целоваться.

Глава третья. Плохой Скрипач, хоть ты плачь!
- Достали меня уже этим Скрипачом! Сколько можно? Ну, был бы хоть «Скрипач на крыше», а то бывший шпиён. Видите-ли не тем веществом травили. Так на всех полония не напасёсси! Что было, то и применили. Плохое качество – не дотравили. Кругом халтура, не то, что во времена товарища Ягоды. Тот сам фармацевтом был и брака не допускал. Этот Скрипач ожил и снова на скрыпычке «Без двадцати восемь» зафигачивает, а дочурка евоная пляшет как умалишённая. А из-за них нам теперь Англичанка беспрерывно гадит!
Министр Лаврович замучился. Только и знай, что отбивай атаки как теннисист на корте. Мяч так и свистит «как пули и виска», как пел Великий Голос Эпохи (ВГЭ), нашедший заслуженное место успокоения под сводами главного морозильного центра страны, помнившего своих прежних обитателй-жильцов Хрупского, Джугашвили и Цин-Еля, и не поддающегося проветриванию, как не старались – нафталиновый дух неистребим.
Хорошо хоть, что я обречён на бессмертие по заверению главного эксперта всяких этих ненавистных мне на-на-технологий, Бориса Каримыча Прибамбасова. Хочется верить потому, что нельзя проверить… Приснился сегодня какой-то херовый сон: будто необутым, босиком, по какому-то мосту на машине гонял. - -Розитка, ты Хрейда изучала?
- Изучала сначала… давно это было, когда ещё в Лужниках шмотьём торговала
- Растолкуй мне, что сей херовый сон значит?
- Херовый сон означает город Херсон, а то, что по мосту гонял… так это значит крымский мост имени Немцова построили даже раньше срока и ты первый по нему проехал.
- Но почему на босу ногу?
- Чтобы не осквернять священный мост обувью.
- Понятно, хотя не очень внятно. А на какой машине ехал?
- На которой при инаугурации ездил.
- На самосвале штоль? На КАМАЗе?
-Да, на ём самым, взяв его в наём.
- Он же тяжеленный. Вдруг мост не выдержит?
- Заодно и проверишь: не схалтурили ли строители?
- Ты мудрая! Что бы без тебя делал?
- А сначала кочевряжился и под венец не хотел итить. Сам Гундяев с трудом тебя уломал.

Глава четвёртая. Забил я сваю туго и ею угощу я друга!
Дружный хор госдумцев-патриётов в едином порыве распевал новый гимн Российского Суеверного Советского Союза (РССС). Госдамы рыдали, а мужчины с трудом подавляли скупую мужскую слезу. Пели «а капелла», поэтому в разных тональностях, но дружно.
Запев:
Между двух берегов и двух морей,
Вдалеке от родных матерей,
Выбор нашей судьбы не так уж и прост,
Строим мы для людей Керченский мост.

Чтобы впредь не терять связь с огромной страной,
Чтобы тот, кто хотел, возвращался домой,
Будет, что рассказать, тем, кто здесь побывает,
Работают здесь все, а я забиваю.
Припев:

Я забиваю сваю,
Я сваю забиваю,
До отметки, до отказа,
Пусть непросто, пусть не сразу.

Я забиваю сваю,
Я сваю забиваю,
До отметки, до отказа,
За-за-за…

Запев:
Можно разводить руками, когда что-то не так,
Можно чахлую совесть продать за пятак,
Можно прыгать и плакать, что нечем дышать,
А по мне – так лучше строить, чем разрушать.

Кто-то забивает людям кашей мозги,
Кто-то просто забил на всё от тоски,
Кто-то до краёв патронами забил автомат,
У меня другое кредо – забиваю в сармат.

Припев:

Я забиваю сваю,
Я сваю забиваю,
До отметки, до отказа,
Пусть непросто, пусть не сразу.

Я забиваю сваю,
Я сваю забиваю,
До отметки, до отказа,
Я забиваю сваю,
Я сваю забиваю,
До отметки, до отказа,
Пусть непросто, пусть не сразу.

Я забиваю сваю,
Я сваю забиваю,
До отметки, до отказа,

- Какая прекрасная песня, - зарыдал ВВ, почесав за ухом Лабрадора (смотрел действо по ящику). Кто автор? Немедленно представить к награде!
- Какой-то Константин Хоменко, - сообщила, знавшая про всего, супруга.
• - Он проектировщик Института Гипростроймост - из Санкт-Петербурга, - подсказал Сивка Бурка (пресс-сиклитарь Песочников), прятавшийся как рояль в кустах, который у всех на устах…
- Выписать немедленно ему звание Огородного артиста, принять в Союзы и кымпозитыров, и поэтов, и в те союзы, которых ещё нету, но надо создать, и дать Госпремию, и медаль «За отвагу на пожаре».
• - Какой степени медаль? – уточнил Сивка.
• - Пожалуй, и четвёртой для начала хватит, а то зазнается, - пожадничал ВВ и снова почесал Лабрадора за ухом.
• ***
Тоже сидевший возле ящика потомок великого гимнописца сокрушался. «Батя бы лучше написал. Жаль, что не дожил». Немедля позвонил братану: - Ты слышал эту бодягу?
• - Да. Дрянь порядочная! Говорят, что автор любитель. Куда катимся? Падение вкусов. ВВ окружил себя любителями – поэтому и ракеты падают, не желая выходить на орбиту.
• - Говорят, мостище построили на века как пирамиду Хеопсу Борисовичу Березовскому какому-нибудь или Аменхотепу Петровичу- Роману Абрамовичу!
• - Почему ВВ назвал мост именем своего покойного врага Немцова.
• — Это ему Тарзан с Кавказа посоветовал. Наверное потому, что Крым далеко, и мост не возле Кремля, где замочили, чтобы настроение напоминанием не портить.
• - Ох и мудр наш ВВ и Тарзан тоже!
Глава пятая. Казки и автозки.
• Повернём оглобли нашего правдивого повествования и насладимся тем, чем забавлялась реакционно-блогерская молодёжь 5 мая, желая подпортить Великому ВВ, его восшествию на трон Главного Редактора Всея Руси.
• ВВ, улучив момент краткой свободы вечного галерного гребца, предался чтению реакционной газетёнки (название не посмотрел):
• «При разгоне протестующих на Кукушкинской площади особо отличились люди в казачьей форме с нашивками «Крымского казачьего полка атамана Якова Бакланова». Два десятка человек легкими, даже нежными, ударами нагаек помогли полиции усмирить самых резвых блогеров-демонстрантов, сторонников Моисея Подвального…».
• В гневе отбросил пасквильное чтиво и погладил Лабрадора. Теперь - по головке.
• - Ай, да молодцы Тверские казаки, не надеясь на Автозаки! Всех представлю к награде. Сукой буду и доблесть их не забуду! Особливо ихнего атамана… как его, лешего, зовут? Напомни!
• - Яков Бакланов, - услужливо подсказал, верный как горечь во рту больному циррозом, пресс-сиклитарь Песочников, получивший постоянную прописку в ближайших кустах.
• - Скажи думцам, штоб утвердили орден «Казачья верность» трёх степеней. Им награжу.
• - Бу сделано, Вашее Редакторское Величие!
• - А Подвального, суку злостную, на 30 суток под замок. И так кажНый раз после очередного митинга. Передай главному полицмейстеру Полицеймако, однако.
• - Бу, любого за*бу!
• - Ступай к своей Хавке-мерзавке. Хорошую себе супружницу отхватил, если зарабатывает коньками-горбунками миллионы! Больше, чем я тебе плачУ и от скаредности своей плАчу. Хотя палачу больше плачУ, но не плАчу…
• -Уж так вышло.
• -Вышло как дышло. Моя дурында на корпоративах тоже неплохо зарабатыват. Один я бессребреник. Гребу на галерах за идею, чуждую даже иудею.
• -Разве вы того?
• -Нет, канешна! Чист как аметист. В рифму получилось. От любимого поэта Фимы Пикова рифмоблудием заразился, наверное, читая без презерватива-тугая тетива… Кстати, коль затронул про серебро. Как там ентот режиссёр с серьгой в ухе? Не сознаётся?
- Серебрович, что балет про Нуреева сварганил?
- Он самый.
Пошёл, подлец, в отказ, но жаль на него тратить, вызывающий признание, газ.
- Он в тюрьме?
- Никак нет. Под домашним арестом.
-Почему так раздобрились? В Израиль не убежит?
- Обувь отобрали, а босиком кто ж его там примет.
Глава шестая. Про Серебровича.
Из выпуска программы «Самогон-ТВ» Великого режиссёра, патриёта до усёра, Махалкина:
«Ну как, разве не чувствуется здесь пошлость - сравнивать Христа, отдающего свою жизнь за человечество, с прекрасным режиссёром Серебровичем (как бы к нему возвышенно не относиться)? Христа продал Иуда Мудашкин за 30 сребреников, а кто продал Серебровича за 68 миллионов рублей? Ну почему не задуматься о том, что этими сравнениями вы губите человека? Вы наносите ему гигантский вред. И у меня возникает вопрос: а вы, правда, хотите ему помочь?
Вот, посмотрите, эта толпа, которая поёт Цоя, снимая Серебровича, выходящего из зала суда. Они что, Серебровича хотят защитить? А адвокаты, которые просто предлагают заплатить 68 миллионов? Когда люди, зная об этом, в результате "Ага, вы чего, значит, решили разобраться так, по-пацански, по понятиям?". А Прохорова, которая предлагает те же самые 68 миллионов собрать вот так за 15 минут для того, чтобы внести залог... Помилуйте, а почему вы не соберёте свои 68 миллионов или 150 миллионов чтобы он ставил свои замечательные спектакли, которые вам так нравятся? Зачем нужно брать у государства эти деньги, чтобы таким образом, так сказать, расплачиваться с государством, если возникают такие неурядицы?
Что делает телеканал «Дождь» ... Серебровичу, находящемуся под домашним арестом, разрешается гулять. Прогулки двухчасовые, но ему нельзя ни с кем разговаривать. Это закон, это условие, при котором ему дают такую поблажку. Вы, телеканал «Дождь», подходите к нему с камерой и с микрофоном, и задаёте вопросы ему... ради чего - чтобы он открыл рот и попал в СИЗО? Вы же сами его отправляете туда! А потом расскажете на своём канале, что гэбня, так сказать, усугубила».
ВВ, насладившись программой своего верного патриёта-режиссёра, погладил четырёхлапого любимца по головке и удовлетворённо потёр свои маленькие, но проворные ручонки пианиста-дзюдоиста.
«Всё только гладишь, - подумало животное. – А кормить забываешь.»
- Сукой буду, если снова забуду, - покаялся дзюдоист-пианист, имевший в Высшей школе КГБ всегда отлично за чтение мыслей не только людей, но и животных. - Эх, как я виртуозно исполнял мелодию Вениамина Баснера «С чего начинается Родина?».
Раздвинул ближайшие к трону кусты и, обнаружив там рояль, затренькал одним пальцем, тренируясь. Когда-то получил первое место на конкурсе «однопальцевой игры» Сам Дубин Стоеросов, который Огородный Артист Бронетанковых Войск (ОАБВ), оценил.
- Надо бы и Емерихамский гимн выучить, если вдруг с Трам-пам-памкой придётся встретиться на гастролях или на посиделках. А то, вдруг «трубач» выучит наш «Союз нерушимый», а мне и ответить нечем. Как мотивчик-то у ихнего? Не знаю. Надо Великому кымпызытыру Всмяткину, суке пронырливой, звякнуть. Раз у него имеется недвижимость в Майами, то ихний гимн должОн знать как любой Джон из Джинки-джаза, зараза!

Глава седьмая. …полыньи не испортит.
ВВ после инаугурации обзавелся новым правительством во главе со старым, но верным Димон Димонычыем Медведкиным, руководствуясь народной мудростью, что «старая б**дь полыньи не испортит».
Перечислим этих несгибаемых борцов за чаянья народные и за собственные виллы, яхты, самолёты, престижные авто и прочие мелочи.
1)Тамара Воликова - по образованию экономист (специальность «экономика труда»), возглавляла в прошлом Счетную палату, которую полюбила до слез. Правда, социальный блок, который она курирует, требует не только умения считать, – но тут уж мы требуем слишком многого.
2)Валерий Жутко – курирующий строительство и регионы, по первому образованию инженер-механик водного транспорта, по второму (1999) юрист. 3)Александр Нордеев, курирующий сельское хозяйство, – инженер-железнодорожник. –
4)Дмитрий Ватрушев- министр того же сельского хозяйства, менеджер и дипломат (кандидатская – экономика научно-исследовательских организаций.) 5)Максим Якимов окончил истфак пединститута имени Циолковского, а теперь курирует в качестве вице-премьера связь, транспорт и «цифровизацию экономики». 6)Дмитрий Погозин - выпускник журфака, утратил пост вице-премьера и возглавит Роскосмос. Министр промышленности и торговли 7) Денис Чантуров – социолог. Министр энергетики. 8)Александр Севак - инженер-металлург. 9)Евгений Митрих - министр транспорта, специалист в области прикладной математики. 10)Владимир Пединский, сохранивший свой пост министр культуры – журналист-международник. 11)Ольга Касильева - министр просвещения, по первому образованию дирижер-хормейстер. 12)Михаил Ботюко, брошенный на высшее образование – финансист.

Вот они 12 апостолов, мордой по столу! Хотя среди них затесались две женщины и, значит, апостолихи. Но это не важно. Правда, закрадывается сомнение в том, что вряд ли кто-то из них осчастливит человечество новыми Евангелиями. Но не будем о грустном с болезненным хрустом, свойственным писателю Прусту…

После заседания с новым правительством вернулся в Кремль и уединился у себя в личной раковине-каморке, имевшей непробиваемые двери-створки. «Как мне все надоели!»
Включил телик, чтобы отвлечься. Там бубнил какой-то свирепый поллитр-обозреватель, беспощадно клеймя Их:

Много ли говна-то
в этом блоке НАТО?
Блок тот очень прогрессивный,
словно педераст активный!

Он Европу защищает
от угроз с Востока,
демократией прельщает
страны ненароком.

Рок послушать, встать не раком,
что весьма опасно.
А рассталися с Бараком
Штаты всё ж напрасно.

Он хорошим дядькой был
и культурным очень.
Кровь людскую ведь не пил,
пил лишь виски ночью.

Флаг, что звёздно-полосатый -
всем гарант свободы,
а Кинг Конг же волосатый
снова входит в моду.

Ну, а в НАТО брось гранату
иль пали из пушки.
В Грановитую палату
входит гений Пушкин.

Затем с задушевной песней грянул неистребимый хор постоянно молодеющей Пра-пра-бабкиной:

Сталин Ленина жалеет,
В Мавзолей его кладёт.
И лежит там Ленин преет,
И народ к нему идёт.
А сегодня злы потомки
выбросить его желают.
Их призывы дерзки, громки.
Их Зюганов возглавляет.
Перепрел великий Ленин
и протух давным давно.
Не имеют люди денег
да и жизнь теперь говно.
Посему все злы и нервны.
Выбросить вождя хотят.
Был Ильич и злой, и гневный,
лишь любил одних котят.
Хоть и кошечек любил,
но людей нещадно бил,
по ночам он волком выл,
а на завтрак уксус пил.
И собачек он жалел,
колыбельные им пел.
А ему на юбилей
все дарили кобелей.

В заключение выступил какой-то неизвестный поэт-юморист, но не Эрнст (тот, как известно, скульптУр-мультУр делал) и его понесло, словно гребец потерял весло. Но понесло не стихами, а перечислением собратьев по перу, хотя и в рифму:

Поэт Рильке, любя в томате кильки, выпил водки полбутылки!
Поэт Лорка любил хлорку, а иногда - карболку.
Поэт Верлен большой имел член, длиною до колен.
Поэт Тассо любил, выпив квасу, ограбить кассу.
Поэт Гёте боялся летать на самолёте и на вертолёте.
Поэт Бомарше ездил на "Порше".
Поэт Фет любил велосипед, но уважал и мопед.
Поэт Баратынский купил квартиру в Минске и нож имел финский.
Поэт Державин был бесправен, но своенравен.
Поэт Пушкин любил слушать крик кукушки на лесной опушке.
Поэт Маяковский любил климат московский, ко всему относясь философски.
Поэт Крылов был рыболов, но пас и коров, когда был снежный покров.
Поэт Тютчев кошек мучил, имея характер сучий.
Поэт Блок не любил домашних склок, но как-то пьяну бабу ночью приволок.
Поэт Пастернак, тайно нюхая табак, не мог уснуть никак.
Поэт Бродский курил табак "Флотский".
Поэт Окуджава уважал державу как забаву.
Поэт Роберт Бернс был экстрасенс.
Поэт Гейне любил геев и плавать в бассейне, а также спать на сене.
Поэт Хармс любил Брамса, ненавидя романсы.
Поэт Гамзатов водку закусывал салатом, любуясь закатом, и ругался матом.
«
Аж двадцать один борзописец!» Не поленился ВВ и посчитал. «На руках пальцев не хватает, да и на ногах не хватило. Пришлось 21м посчитать нос, но не Гоголя, а собственный. Почему же среди них Пикова нет?». ВВ обиделся и выключил телик.

Глава восьмая. «82 и 38».
- Я теперь вместо футбола-хоккея подсел вот на это, - признался ВВ и переключил канал на программу Данилы Ирисова.

Осенний цвет волос, то рыжий цвет.
А зимний цвет волос, то седина.
Живёт старик на свете много лет.
Здоров. Не плохи и дела.
Напряг он силу духа -
влюбился в молодуху.
Поют его ещё перепела
и жизнь безбедна, и ему мила

Жирафханян влюбился в даму
Себя моложе на полвека.
Нашёл себе он снова маму
Как пожилому человеку.
На радостях ей тятр вручил,
Директором её назначил.
Над труппой власть ей поручил,
Себя заставил нянчить.
Мадам смышлёной оказалась,
Из Киева прибыв,
От старика не отказалась,
Столицу полюбив.
Она играла на рояле,
А также в казино.
На каждом светском бале
Любила пить вино.
Гурген Саркисыч не был беден,
Деньжат имел не мало.
Он также добр был, а не вреден,
но денег вдруг не стало.
Младая деньги прибрала,
Чтоб старец не пропил.
Ему наивному врала,
Врала, что было сил.
Имел он несколько квартир,
Но вмиг и их лишился.
Остался лишь сортир,
В нём старец копошился.
Остался он и без гроша
Напрасна ругань, крик!
-Ах, как молодка хороша!
- хвалился наш старик.
Ему уж скоро девяносто,
А ей едва ли сорок.
Со старым жить не просто.
Он ест один лишь творог.
Она же любит шашлыки
И танцы на природе.
Он злобно обнажил клыки
И зарычал при всём народе.
- Зачем рычишь, ты старый хрыч?
Какого хрена надо?
С тобой замучилась совсем,
А ты рычишь в награду!
Так часто ссорились они,
Соседей потешая.
Летели месяцы и дни,
Их жизнь не улучшая.
Мораль рассказа такова –
Женись на старой бабке,
Стирает пусть тебе портки,
В прихожей спит на лавке!

ВВ выключил ящик и посмотрел на Розитку-паразитку: - И ты, наверное, хочешь отсудить у меня Кремль?
- Что с тобой, Валёк, мой королёк? И как подобное приходит тебе на ум?
- Кто такой Наум? Твой любовник? Почему скрывала?
- Что с тобой, Валюнчик? Ты давно не менял свой костюмчик! Успокойся, иди лучше умойся!
- Да уж умывался! Сколько можно? Я не «Мойдодыр» какой-нибудь! Смотри у меня, изменница! Народ-патриёт и телОзрители не дадут меня в обиду!
- Они патриёты для виду, а сами хотят за океан слинять или, на худой конец, в Европу.
- Ну и пошли они в жопу!
Оставим супругов на стадии назревания конфликта и сменим главу.

Глава девятая. Карлсон-половой гигант, и это не сон.

Он жил на крыше, Высоко.
Его любили дети.
Ходил всегда он босиком
И ездил на велосипеде.
Но чаще он летал как птица,
Пропеллер вставив в жопу.
Внизу мелькали лица.
Он прибыл из Европы.
То Карлсон наш любимый.
Хоть он не русский был, а швед,
Но не принёс нам вред.
Он всем принёс лишь радость
как пенсию на старость.
Когда-то шведов под Полтавой
Великий Пётр разбил.
А их весёлого потомка
Российский люд любил.
Его играл артист известный,
Сашулин ему имя.
Он женщинами увлекался,
Любим был также ими.
Летал он долго по стране
Пока здоровье позволяло.
Желающих его любви
Большая очередь стояла.
Детьми он многих одарил,
Осеменяя щедро.
Он и не пил, и не курил,
Не делал то, что вредно.
Внезапно помер наш герой,
детей, и женщин опечалив.
Но это было лишь вначале,
Затем детей явился рой.
И начали они ругаться
За право быть ему детьми.
На телешоу стали рваться
Друг дружку бить плетьми.
Ни за наследство, ни за деньги,
За право лишь детьми считаться
Так насмерть стали драться…

Супруги снова сидели у экрана и наслаждались очередной сенсационной подягой.

- Валюнчик, и у тебя, наверное, по всей стране много внебрачных детей? Признайся! – с укоризной посмотрела Розитка.
- Я же не, как твой бывший Вирус Пикассонов какой-нибудь! Если только от одной Кабанихиной. Потому что, хоть я и вечен, но на всякий пожарный, каждый Главный Редактор наследником должен быть обеспечен.
- Она девочку родила, - проявила осведомлённость Угорелик и ехидно улыбнулась.
- Ты и рада! Сама не могёшь и другим завидуешь. Дрючь тебя, не дрючь – не в коня корм!

Глава десятая. Ракета. Парад. Путеводитель.

- Чем бы мне вновь удивить родной народ? – задумался ВВ и почесал любимого пса по загривку. – Вроде бы и на истребителе летал и со стерхами, и на подлодке плавал, и амфоры древнегреческие со дна моря поднимал, и гигантских щук ловил. Чем же ещё их ненасытных позабавить? Ума не приложу.
- Хоть ты, Розитка, надоумь! Ты же горазда на всякие выдумки и пакости. Вон как изобретательно прежнюю царицу Клавку Норисчак извела. Аж в серной кислоте растворила! Ты бой-баба!
-Дай время подумать, не гони картину и ящик включи!
Ящик заверещал новостями:

-Какой ты, Валюнчик, молодец! Теперь тебя весь мир будет бояться, а это очень укрепляет дружественные связи. «Все флаги в гости будут к нам!»
- «Но и отсель грозить мы будем шведу-соседу!» - как говаривал мой предшественник тоже из Питера, Пётр-непоседа, создатель Ленинграда, города для парада. И тому Европа стала рада!
***
Военный Парад, посвященный 73-й годовщине Великой Победы, 9 мая принял Верховный главнокомандующий и Главный Редактор Всея Руси, обратившись с приветственным словом к трудящим (специально без «ся»), по площади ходящим:
- Обожаю с детства мёд
и люблю гранатомёт.
Я люблю бросать гранаты
лишь туда, где страны НАТО.
Но теперь я добрым стал
к миру от вражды устал.
На трибуне я стою,
никогда не устаю.
Ох, и тяжко мне бывает,
но ведь я не унываю.
И теперь я вновь пред вами.
Бог и дьявол тоже с нами.
Открываю я парад,
но тому совсем не рад.
Надоели мне парады:
песни, крики и награды.
- Награди нас, государь,
или в морду нежно вдарь,
- просит так, порой, народ,
разрывая в просьбе рот.
- Что вы все ко мне пристали?
Я не Ленин и не Сталин.
- Вы и то нам, и другое.
От врагов мы вас укроем.
А помрёте, то зароем
в центре Красной площади,
и себя не пощадим.
Я бессмертен буду, люди,
и не дам себя зарыть.
Бесконечно буду править,
чтобы вам от счастья выть.

В торжественном марше по Прекрасной площади прошли тысячи военнослужащих и более 150 единиц военной техники. Среди звезд парада - продукция объединения «Пиковая дама»: ракета «Тройка» (врагу переполох устройка!), ракета «Семёрка» (врагу порка), ракета «Туз» (всем врагам конфуз), автор проекта Герман Чайковский, однофамилец великого композитора. Затем появились знаменитые три богатыря с известной картины. Первым шёл Муромец Илья, давно не менявший своего богатырского белья, за ним – Никитич Добрыня, который ел дыню (только что вернулся из командировки в Ашхабад, чему был очень рад), последним – Алёша Попович под ручку с Анной Семенович. Народ восторженно приветствовал былинных героев.
- Мы вам покажем кузькину мать! – процитировал ВВ великого предшественника и крикнул «Ура!»
-Ура! Ура! Бить врага пора! – прогремел в ответ многотысячный хор и толпы трудящих, жизнями своими небо коптящих, потекли нескончаемым потоком. С чувством глубокого удовлетворения (глубже некуда) ГРВР, как гимнаст-разрядник лихо спрыгнув с высот Мывзаленина, вскочил в грустивший в кустах КАМАЗ и помчался за город на шашлыки, где верный Тарзан лихо орудовал шампурами.

***

Розитка, устав от смотрения демонстрации, открыла путеводитель по Кремлю, кем-то подаренный ВВ:
«Символом российской государственности является Московский Кремль. Величественное здание в центре Москвы и сейчас впечатляет своей красотой. Миллионы туристов и гостей столицы любуются его башнями и стенами, великолепными соборами. И многие из них абсолютно ничего не знают о человеке, который построил все это. Его имя - Аристотель Фиораванти. В родной Италии архитектор уже прославился и как прекрасный инженер, им было спроектировано много устройств для поднятия тяжестей на высоту, построено несколько гидротехнических сооружений (например, каналы в Кремоне и Парме), он укреплял башни, городские стены и ещё проделал огромное количество инженерно- технических работ.

-Вместо того, чтобы щи варить, читаешь, непутёвая? – тронул за плечо супругу материализовавшийся из розиткиного зевка ВВ и продолжил тоном, не допускающим возражений:
- Итальяшка штоль ентот щи варить будет? - муж снова строго глянул на супругу. – Он только макароны могёт, а я от них давно устал! Я же не Макрон Хранцузский, а ГРВР. Подь на кухню, зараза!

Розитка мигом умотала. Издалека донеслись звуки роняемой алюминиевой посуды. Специально готовила на алюминиевой, зная, что алюминий с годами забивает сосуды мозга и человек превращается в дебила, а такому нет места на троне. Этой премудрости научил бывший первый муженёк, некий Цимбалко (по образованию химик-отравитель). Злодейка таким образом надеялась избавиться от вечного ВВ и самой взгромоздиться на престол, став царицей РССС, Розитой Первой. И последней: добавим мы.
была в числе и Барака Обамы в отношении
Глава одиннадцатая Видение.

ВВ проснулся от богатырского храпа супруги и взглянул на часы: 3.00. Пёс тоже рычал под кроватью. И было отчего. В свете ночника
метрах в двух от ложа колыхалась человеческая фигура. «Опять что ли Иван Грозный пожаловал? Но. одет по-иному и фекалиями не пахнет.»
- Кто вы, мил человек?
- Я Аристотель Фиораванти, - скромно заколыхалось видение.
- По какому делу, господин Херованти, пожаловали? «Не случайно намедни херовый сон приснился».
- Я, извините, не Херо, а Фиоро…
- Да кака разница? Язык сломаешь
- Зовите, хоть горшком только в печку не ставьте.
- Ишь ты! Поговорки знаете. Только вот акцент… Вы откуда прибыли?
- Из Италии.
- Давно?
-В 1475 году.
- Давненько, давненько! Туристом или как?
- Ваш предшественник Великий князь Иван Василич пригласили.
- Зачем, если не секрет?
- Починять Успенский собор, который рухнул вечером 20 мая 1474 года.
- Террористы штоль взорвали?
- Ваши строители схалтурили.
— Это случается на Руси. Пьяные, наверное, строили…
- Не знаю, не принюхивался.
- Собор быстро починили?
- Осенью 1479 закончили.
- Ишь кака у вас память, хоть и так стары!
- Такое не забывается.
- Кроме собора ещё что-нибудь создали?
- Иван Василич велел и стены Кремля перестроить, возведённые ещё при Дмитрии Донском и весьма обветшавшие. Башни и стены построил из красного кирпича с зубцами по типу замка Кастельвеккио и моста Скалигеров в Вероне.
- Я-то думал, что это чисто русское, а оно оказывается – опять подражание загнивающему Западу…
- Зачем вы так? Я учитывал традиции Владимиро-Суздальского зодчества.
- Тогда ещё ничего… А что ещё замастырили?
- Строил и подземелья в Кремле для хранения казны и продовольствия на случай осады. Там содержались и пленники, одним из которых вскоре стал сам. А до этого и пушки отливал для похода царя на Новгород, Тверь и Казань. Также построил и первый в России понтонный мост через Волхов.
- Я тоже недавно мост Керченский построил, - похвалился ВВ. – А за что в подземелье попали?
- Устав от царских причуд и капризов, решил из Московии бежать.
- С кем ты среди ночи болтаешь? - толкнула в бок мужа проснувшаяся супруга. (Привидение в страхе аннигилировалось, словно пополам порвалось). Отчего так серой воняет, как будто коробок спичек сожгли? Ты же некурящий!

Глава двенадцатая. Ответ на санкции.
. Лидеры всех фракций совместно со спикером Святославом Болондиным внесли в нижнюю палату парламента законопроект, предусматривающий ответные меры на антироссийские санкции США и других стран, поддержавших Емерику.
Под ограничения пойдут и лекарственные средства, аналоги которых есть в РССС.
Петр Холостой в эфире телепередачи «60 минут» посоветовал россиянам с гипертонией «сплевывать» иностранные лекарства и лечиться, например, отваром боярышника или коры дуба.

- Мы обойдёмся без лекарств
Из западных враждебных царств!
Мы издревле лечились чаем,
но и корою дуба.
Целебно и говно верблюда
И запах мы не замечаем.
Помёт коров весьма целебен
не меньше, чем любой молебен.
Грибы поганки от всего
Успешно людям помогают.
Лишь демократы их ругают,
Считают, что они говно.
Болотна тина так полезна,
что чаще надо мазать тело.
А если в рот она полезла,
так это нужно дело.
Она и внутренне нужна,
полезна и снаружи.
Она вам печень защитит
при вечно пьяном муже.
Ходите за «лекарством» в лес,
но и в полях ищите.
А если вас попутал бес,
на Бога не ропщите.
Ища упорно,
вы найдёте
всё то, что нужно для поминок.
В гробу смотреть приятно порно,
лёжа даже без ботинок.

Глава тринадцатая. «Не виляйте девки задом – вирус СПИДа ходит рядом».
После скандала с Леонидом Блудцким депутаты не хотят общаться с журналистами на тему харассмента. Конечно, инцидент ударил по авторитету Думы и испортил ее отношения с журналистским сообществом. Виновник «торжества» взял слово и сказал:
-Чем я, дамы, вам не мил?
Попу трогаю, любя.
Я бы вам вина налил,
но в Госдуме пить нельзя.
Вам не надо обижаться!
Я ещё мужик в соку.
Лучше б вам ко мне прижаться
и я вас... на всём скаку!
Поимею всех вас разом.
Будете довольны.
В соответствии с приказом
разрешу "лежать вам вольно".
Я мужчина - хоть куда!
Радоваться надо.
Говорите только "да",
с губ стерев помаду.
На меня вы все в обиде,
но я делал то, любя.
Да ведь мало кто и видел...
С вас не брал я ни рубля.
Журналистки, журналистки,
а я маленький такой!
Очень милые вы киски
мой нарушили покой.
Мне Вайнштейн их не пример!
Я ему не уступлю!
Как всегда, на свой манер
я возьму и поступлю.
За меня горой Клетнёва,
да и все госдамы вместе!
Одеваться журналистке
подобает как невесте.
И госдумские мужи,
как один, все за меня.
То я делом заслужил.
Все берут пример с меня.
Так что, больше не ругайте
что я к дамам приставал.
Премию за то мне дайте.
Повод для того настал!
Попросила слова мадам Клетнёва:
- Эх, вы девки и девчонки,
И зачем вы оголялись?
Ваши голоса так звонки.
Мужики в вас все влюблялись.
Да и задницей крутили,
В мини-юбках приходя.
Так ходить вам запретили,
В том развратность находя.
Но назло вы обнажались,
Приходя на заседанья,
И к мужчинам сами жались.
Это, просто, наказанье!

Глава четырнадцатая. Страшнамаска – это сказка!
• . СМИ сообщали: Девушка (?!) по кличке Настя Рыбка, которая называет себя моделью, и раньше попадала в скандалы и поле зрения СМИ. Её имя связано и с публичным сексом в центре Москвы, и с обнажёнными пикетами, но теперь девушка попала в скандал федерального, а возможно, и международного масштаба.
Страшнамаска,
Хоть с опаской,
Эту Рыбку полюбил,
Окружил её он лаской
И на яхту пригласил.
Но та яхта не его,
а приятеля Сергея,
никакого и не гея,
а госмужа одного.
И поплыли в даль морскую
Рыбка та и Страшнамаска,
хоть по Родине тоскуя,
увлеклись любовной сказкой.
Заместителем Димона
Владелец яхты был.
Взял с собой аккордеон он,
Играл и песни выл.
Он выл душевны песни
И даже плакал сам.
Втроём в каюте тесной
Предались чудесам.
Страшнамаска и Сергей
выпили, конечно,
о политике болтали
весело, беспечно.
Настя Рыбка с шеей тонкой
Оказалася шпиёнкой.
Их запомнив разговор,
Им устроила позор.
Обо всём узнал Редактор,
Гнева он включив реактор.
Он обоих наказал,
Выпороть их приказал.
. СМИ сообщили:
Настя Рыбка (Анастасия Вашукевич) - автор книги "Дневник по соблазнению миллиардера»
Она, является последовательницей теории секс-философа Алекса Лесли …

***

- Я тоже напишу книжку о том, как соблазнить Главного Редактора, - улыбнулась Розитка и запела голосом вороны, уронившей в очко унитаза сыр:
- But don’t change your hair for me,
Not if you care for me,
Stay, little Valentine, stay –
Each day is Valentine’s day.
- Напиши, напиши! И мне интересно будет почитать, - улыбнулся ВВ, сладко зевнул и перевернул страницу книги, которую держал в руках.
- Что читаешь так увлечённо?
- Сочинение этой самой рыбки.
- И как?
- Похлещи и Фауста, и Гёте, вместе взятых
– Дашь почитать?
- Непременно, а пока не мешай, иди щи варить.

- Ладно, не буду мешать.

ВВ прильнул, окунувшись в море высоких чувств и страстей…

Через час ВВ прервался и вытер испарину на лбу. Лабрадор, возлежавший у ног, тоже почесался.
— Вот это да-а-а… бой-баба! Розитка ей в подмётки не годится. Хотя по молодости, как доносила разведка, тоже шуровала за всю масть. Сейчас стара стала кобыла. Уж за пятьдесят. Хотя нельзя Бога гневить. У Макрона - вообще старушка (за шестьдесят с гаком), хотя мелкотела и под девочку косит. А как известно, маленькая собачка до старости щенок. Вон и наша великая карлица, кыпазытырша Пахнетона – совсем ребёнок

Глава пятнадцатая. Празднество.
• — Празднуя память святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, мы, конечно, обращаемся в будущее. Мы обращаемся с надеждой, что никакие искушения, испытания, соблазны, никакие новомодные идеи и интернет, пытающиеся разрушить нашу национальную корневую ценностную систему, неспособны будут это сделать, —прокричал в микрофон Святейший Патриарх и прослезился. В четверг 24 мая Православная Церковь торжественно и бурно отмечала День славянской письменности и культуры. По традиции центром празднований стала Прекрасная во всех отношениях площадь Москвы, на которой бушевал как «Девятый Вал» (Айвазовского) безразмерный праздничный концерт
- Церковь чтит святых Кирилла и Мефодия - христианских проповедников и создателей старославянской азбуки, - прокричал, пролетая над площадью сам ВВ и спикировал на вертолётную площадку вблизи Мывзаленина, где на трибуне его давно поджидали все 12 апостолов нового правительства во главе с Медведкиным и примкнувшим к ним Патриархом-патриётом в своём пышном одеянии от кутюр-увертюр.
Богослужения бушуют по всей стране. Вся страна запела в унисон ровно в час дня по московскому времени. Когда победительница шоу «Голос» Дарья Антонюк и большой сводный хор исполняли песню «Родина», знакомые слова подхватил хор зрителей. Особо надрывался мелкорослый, но крепко-упругий певун-патриёт по имени Оргазман Есаул Наумович.
- Смотри, Кирилл, что на площади творится, - указал Мефодий на многотысячную оруще-поющую толпу внизу.
Два, с виду бомжи, поочерёдно выглядывали из бойниц крепостной стены, стараясь не быть обнаруженными шумными потомками.
—Они, наверное, в честь нас такой праздник закатили.
- Ты не ошибаешься, Мефодий?
- Надеюсь, что нет.
- Граждане, предъявите ваши дохументики, - два сотрудник ФСБ материзовались из ниоткуда. - Вы кто такие будете? Почему одеты не по-праздничному?
- Я Кирилл, а он Мефодий, - ответил Кирилл. – В честь нас там внизу празднуют.
- Они давно, эти мефодии, умерли и не морочьте голову.
- Мы бессмертны! – обиделись просветители и покинули негостеприимное измерение.
- Куда делись? Серой запахло, - пристегнул назад к поясу бесполезные наручники майор и перекрестился. Младший по званию последовал его примеру и непроизвольно испортил воздух, превратив серу в сероводород, и скривив рот…

Г лава шестнадцатая. Повадились в гости по ночам. Эх, Сирия! Напрасны все усилия.

Дурында умотала на гастроли. Не из-за денег. Соскучилась по поездкам. ВВ обрадовался – наконец-то отдохну один на широкой кровати в обнимку с псом. Но счастье было недолгим. Только-что отзвонили на Спасской двенадцать шомполов, означив полночь, и хор имени Александрова проорал последние слова нового гениального гимна «Я забиваю сваи, я сваи забиваю…», как вдруг пёс недружелюбно зарычал.
- Сегодня рановато какого-то чёрт принёс.
А чёрт принёс сразу двух мужчин неопределённого возраста, одетых по-бомжовски.
- Вы хто такие, господа?
- Просветители мы.
- Рентгенологи?
- Мы грамоту придумали.
- Почётную? Вы из министерства просвещения?
- И славянскую азбуку. Вчера вы в честь нас пировали на площади.
- Так вы Кирилл с Мефодием? - наконец догадался ВВ. А Who Is Who?
- Он Кирилл, - указал на брата более старший. – А я, стало быть, Мефодий. Я хоть и старший, но прожил дольше, 73 года, а он аж в 42 окочурился.
Главного редактора насторожил приблатнённый сленг, и он подумал тревожно: «Может Трамп террористов подослал? Хочет Кремль вместе со мной взорвать?»
- Если взорвут, мы новый замастырим. Будет лучше прежнего! Не то, что у Брежнева, - раздался новый голос и к братьям присоединился недавно посетивший ВВ Фиораванти.
- И вы здесь? Как вас… Херованти?
- Почти верно, но лучше Фиора…
- Вы не только строите, но у мысли читаете? - опять насторожился ВВ. – Где освоили экстрасенсорику?
-У себя в Риме, при папском дворике!
-А ещё что?
-С помощью придуманного мной механизма в Болонье передвинул колокольную Святого Марка и реставрировал по просьбе папы Сикста 1V собор Святого Павла в Риме. А вы за Кремль беспокоитесь? Кремль, что два пальца обо… обсосать!
«Почему же они все приблатнённые?» - тревожно подумал ВВ. – «Может из зоны Кобзона сбежали, а мне лапшу вешают. Эх, нет Розитки и заступиться некому. Она бы их щас чугуннной сковородой!»
- Не боись их, потомок дорогой! – послышался знакомый сипло-хриплый басок как дырявый носок, и сам Великий Князь Иван Василич предстал пред ясны очи. – А ну брысь отсюдова, окаянные!
И всех комедиантов вмиг как сквозняком унесло. И даже Лабрадор затих, наверное, приняв нового гостя за соседского дружбана-кобеля.
***
- Розитка, послушай какой я стишок сварганил.
- От Пикова своего заразился?
- Да, наверное. Когда читал, гондон порвался! Вот и подхватил поэтическую трихомонаду.
- Так тебе и надо! Ладно. Читай уж, коль и стихо-недержанием страдаешь, помимо простатита.
-«Ты дружочек мой, Асад,
посади немедля сад,
укрепляй страны фасад,
но не дремлет и МОССАД».
- Причём здесь израильское ЦРУ?
- Для рифмы. Слушай дальше:
«Если хочешь, Сирию
превращу в Сибирь я?
ВэКаЭс мои бомбят,
сваи забивают.
Террористы же прокляты
Снова прибывают.
Как покончить с ними нам,
кто бы дал совет?
Незачем второй Вьетнам –
Ведь осудит свет!»
- Как тебе?
- Стрёмно как-то… Асад может обидеться на «превращу в Сибирь я» да и «сваи» с какого перепугу?
- «Сваи» - цитата из нового гимна, а Сибирь чем плоха? Простор, леса и полезные ископаемые…
- Как знаешь. Может ты и прав.

Глава семнадцатая. «Сделай шаг, отвергни Сержа!»

Опять СМИ громыхали: - Бархатная революция, основными событиями которой стали мирные протесты в Армении…
- Ихний редактор хотел рокировочку сделать, как ты раньше с Медведкин, но не вышло. Армяне не дали себя обдурить, - проявила догадливость Розитка, продемонстрировав свою гадливость от «До» до «До» (целую октаву).
- Ох, не люблю я этот «бархат», - обиделся ВВ и заплакал скупой слезой дзюдоиста, потерпевшего поражение от каратиста. - Всё приходит потом к майдану. И Саакашвили начинает по улицам бегать…И вообще – хочу посмотреть свой любимый фильм…
- Какой? - смягчилась ехидна. – Как называется?
• «Гений дзюдо»
• - О чём фильм? Расскажи, - не унималась паразитка.
- В центре сюжета обычный деревенский юноша (вроде меня, хотя я городской), который уезжает в столицу (а я питерский) страны для того, чтобы продолжать обучение и в последующем стать самым настоящим мастером боевых искусств.
- И ты стал мастером?
- Не совсем, чтобы мастером, но хорошо научился рисовать фломастером. И то, и другое службе в ГБ пригодилось.
- Ладно, вернёмся к армянам. Вот послушай – и я знаю кое-что:
- Армения первая страна Кавказа, принявшая в качестве государственной религии христианство. На сегодняшний день в Армении 97% населения являются христианами. В стране располагаются одни из наиболее величественных и красивых церквей. Христианство пришло в Армению вместе с первыми паломниками и стало государственной религией в 301 году…
- Ко мне в твоё отсутствие ночью явились тоже два паломника или вроде того…
- Кто такие? Почему мне не рассказал.?
- Не успел… Они, вернее, не паломники, а просветители. Одного зовут Кирилл, а второго - Мефодий вроде.
- Чего хотели? Свободу политзаключённым, поди?
- Нет. Они не по этой части. Они, говорят, письменность на Русь принесли, и в честь их накануне на Прекрасной площади закатили грандиозно-одиозный праздничный концерт, где участвовала вся попса во главе с самим Оргазманом Есаулом Наумычем. Сам товарищ Гундяев их благословил и сам кайф словил.
- А Плебс тоже вопил?
- А как же без него? Он, кстати, причёску поменял. Состриг свои сальные кудряшки-барашки, спадавшие на очечки, и потерял неповторимость.
- Я там, на гастролях, совсем от жизни отстала. Надо позвонить коллеге, спросить почему изменил имидж. Такой был сексуально-брутальный как Брут идеальный!
- Тайно, наверно, влюблена в него?
- Не ревнуй!
- Сочувствую армянам! Сильно их турки помучили…
И лично - Жирафханяну. Очень его эта неумолимая Шизалюк замучила, паскуда…Как бы дуба не дал в его 82!

Глава восемнадцатая. Советы туристам.

«Вы, приехав на Мальдивы,
сразу станете игривы.
А приехав на Багамы,
будете играть там гаммы.
Не езжайте на Канары!
Будут сниться вам кошмары.
И забудьте про Гавайи.
Из воды торчат там сваи.
Если в воду вы нырнёте,
то чего-нибудь проткнёте.
Так что будьте аккуратны,
пляжи грязны и отвратны.
И Серебряный наш Бор
хуже стал с недавних пор.
Если приехали на Мальдивы,
то будьте миролюбивы,
справедливы,
правдивы,
цените инициативы
и сюжетов извивы,
напевайте любимые мотивы,
не ешьте яблоки червивы,
будьте внешне и внутренне красивы,
незлобивы,
хорошо, что там нет крапивы,
не будьте нерадивы
и шаловливы,
но будьте терпеливы
и неторопливы.
Приехал я вновь на Мальдивы
попить вдоволь здешнего пива.
Потому, что от Русской водки
всё пересохло в глотке.
Но не только пивко,
а и ром здесь хорош.
А если ругают,
то это есть ложь.
Не пейте лишь джина,
и виски не надо.
Садитесь в машину,
катайтесь в усладу!
Ай, да Мальдивы!
Кругом ходят дивы.
Туристам себя предлагают.
И всё они могут, и всё они знают...
А секс на Мальдивах кругом и повсюду,
что нравится праздному люду.
Но только без жён приезжайте,
от склок их и ласки здесь отдыхайте.
В любви коли вы н нерадивы,
то вам нельзя на Мальдивы».

Розитка, углубившаяся в чтение рекламных проспектов, услышала на кухне угрожающее шипенье чего-то переливающегося через край. «Ах, б**дь, опять щи убежали! Он же меня убьёт».

ВВ вошёл в весёлом настроении и с порога задекламировал:

- Палач пришёл на казнь, не наточив топор.
Тупое лезвие для шеи – мука.
Рубить повторно – скука.
Палач вздохнул уныло.
Потребуется мыло,
чтоб трение уменьшить.
Легко хрящи рубя,
не мог себя утешить,
профессию любя.
И лишь создание гильотины
устранило все причины.

- Как тебе стишок? Только что сочинил, - стал кумачом-кирпичом автор.
- Нечто автобиографическое?
- Нет. Иду с заседания комиссии по правам человека.
- Право на гильотину, конечно, предпочтительней права на топор.
- И я так считаю. Так понравилось или…?
- Замечательно. Делаешь успехи и скоро Пикова за чёрный пояс заткнёшь.
- Ты скажешь! Пиков – само совершенство. Он уже генерал, а я всё ещё полковник… Кстати-некстати, чем воняет? Щи опять убежали?
- Ну и нюх у тебя! – теперь она налилась кумачом-кирпичом.
- На то я и чекист, чтобы…
- Лучше скажи, когда отдыхать поедем?
- Куда желаешь?
- На Мальдивы хочу! – топнула ножкой жена.
- Поехали в Сочи. Там мне новую резиденцию-дворец друзья-хулигархи зафигачили.
- Там же море грязное.
- Не грязней, чем на твоих Мальдивах.
- Они пока не мои… Щи будешь?
- Наливай.

Глава девятнадцатая. Рыбалка.
• На отдыхе в Саяно-Шушенском заповеднике. ГРВР провел выходные в Тыве и Хакасии в компании премьер-министра и министра обороны. Во время рыбалки ВВ поймал двадцатикилограммовую щуку. Как рассказывал пресс-сиклитарь президента Сивка Бурка Песочников, ГРВР два часа "гонялся за щукой" в горном озере.» -
• --В 2013 году ВВ ловит щуку, а в 2014 году от Украины уходит Крым и отваливается Донбасс, - злорадно заметил Трам-пам-памка. - Когда мне говорят про рыбалку Путина в Туве, я представляю себе, как я охочусь в Аппалачах и плачу.
- На то он и Шпицрутин, чтобы щуки не дремали – игриво заметила фрау Меркель -. Он мне говорил, что и рыбалка на акулу входит в его планы.
- Он сначала хотел поймать Настю Рыбку, - нечаянно выдал гостайну болтливый Медведкин и покраснел. - На рыбалке в Туве ВВ сел за штурвал моторной лодки и два часа гонялся за Настей, но та сумела улизнуть с помощью враждебного НЛО.
- Ну и хрен с ней! – кричит ВВ. – Лучше щука в руках, чем Рыбка в небе! — Вот уха будет сладка! -
Вдруг щука говорит ему человечьим голосом:
— ВВ, отпусти меня в воду, я тебе пригожусь.
ВВ смеется:
— На что ты мне пригодишься? Нет! Понесу тебя домой, велю Розитке уху сварить. Будет уха сладка.
Щука взмолилась опять:
— ВВ, отпусти меня в воду, я тебе сделаю все, что ни пожелаешь.
— Ладно, только покажи сначала, что не обманываешь меня, тогда отпущу.
Щука его спрашивает:
—ВВ, скажи — чего ты сейчас хочешь?
— Хочу, чтобы Трамп-пам-пам санкции отменил.
Щука и говорит: - Верни Крым, уйди из Донбасса и Сирии.
—И ты о том же. Как вы все мне надоели!
- Теперь иначе нельзя, - говорит щука.
— Ты не щука, а та ещё сука, - гневается ВВ. – И место тебе в котле! Поехали, пацаны, домой.
***
Вернувшись в Кремль с уловом, ВВ отдал гигантскую щуку-суку Розитке на расправу, а сам вновь открыл «Дневник по соблазнению миллиардера».

Вышла дама на панель.
На плечах её шинель.
А зовут её Нинель.
Кто набросил ей шинель?
Уж не тот ли офицер,
что уставился в прицел?
Уж не он ли сутенёр
спутницу свою привёл.
Иль мала ему зарплата?
Иль погряз он весь в долгах?
Поздня осень, холодно и даже редко,
кто захочет секс с соседкой.
Что же здесь произойдёт?
Может пьяный вдруг пройдёт?
И, действительно, качаясь,
появился и прохожий,
на клиента не похожий.
И седой, и старый он,
и хромает инвалидно.
Что с него возьмёшь?
Обидно!
Поравнялся с дамой дед:
- Закурить у вас не будет?
(В старике и секс разбудит
Наша славная Нинель).
- Сигарет я не имею, -
говорит ему Нинель,
опираяся об ель. -
- Но минет я вам сумею...
- Ну, давай, хоть отсоси, -
- в брюках встрепенулось враз.
С ним такое в первый раз.
Нет, чтоб пить лишь валидол,
женский всё влечёт подол.
- У вас такса или как? -
(лишь бы не попасть впросак).
- Инвалидам я бесплатно, не боись, дедуль, достань!
И полез старик за членом,
спрятавшимся под коленом.
В самый тот момент оргазма
страшный выстрел прогремел.
Старикашка, став как мел,
повалился словно ель.
Завизжала и Нинель.
-Есть один, - сказал стрелявший,
отряхнув снежинку с дула.
А Нинель продрогла вся:
- Может хватит уж с меня?
-Щас ещё двоих замочим -
расцелую тебя в очи!
С ролью справилась блестяще!
Нам так делать надо чаще.

«Какая талантливая девушка! И стихом-то она владеет.» ВВ отложил книгу и задумался о своём трудном питерском детстве. Вспомнил, как дрался с
дворовыми хулиганами, защищая вот таких Рыбок. Но и ему доставалось – был хилым и тщедушным. Тогда и родилось желание стать «Гением дзюдо».

Глава двадцатая. Антология и Форум.

ВВ увлеченно читал толстый сборник «Антология российской поэзии». Большую часть публикаций представляли творения великого Пикова.

Ленино-Сталин.

Дедушка Ленин весной родился.
Многим народам он пригодился.
Дедушка всем коммунизм обещал
и на съездах про то вещал.
Стал он вождём мировых скандалов
и наплодились толпы вандалов.
Стали вандалы всё сокрушать
и от этого радость вкушать.
Стали...
но вот появился и Сталин.
Дедушки дело продолжил успешно.
Он говорил с акцентом, неспешно.
Ленин питал к Кобе
неприязнь и злобу.
Наденьке Коба совсем был не мил,
часто он ей хамил.
Ленин хотел замочить в квартире,
но тот заперся крепко в сортире.
Ленин не в силах был дверь взломать.
Лишь закричал тому что-то про мать...
Но вот Ленин собрался сам почить
и уж некогда Кобу мочить.
В мавзолей себя класть завещал.
Сталин это ему обещал.
А вскоре и сам туда заселился,
но на соседство с Учителем злился.
Злой Никита вынул Кобу
из гроба,
но, чтобы тот не пропал,
у Кремлёвской стены закопал.
Ленин остался один лежать
и ещё подселения ждать...

«Мощно написано, хотя тема уже поднадоела. Всё Ленин, да Сталин как А и Б, сидевшие на трубе. А вот не о политике. Ну-ка, ну-ка!»

Лесная прогулка.

Часто бродил по лесам гражданин.
Очень любил он бродить один.
Но однажды с подругой пошёл.
Сразу же много грибов нашёл.
Ну, а подруга: - Домой хочу!
- Что ты воешь? Ведь я молчу!
- Ты по природе молчун у меня.
Будем бродить до исхода дня?
- Станешь ты дома меня пилить
да в изменах былых винить.
- Так не надо ходить по б**дям.
— Это свойственно многим людям.
- Не бери пример с б**дунов,
не реагируй на похоти зов.
- Успокойся, присядь на пенёк.
Нет, не задался сегодня денёк!
И зачем ты за мной увязалась
и с обидами вновь привязалась.
Вот и пилишь как бензопила.
Ты лекарство сегодня пила?
-Ой, забыла! Прости, дорогой!
- Без лекарства - укоры горой.
Пьёт она лекарство от ревности.
То, что пили и в древности.
Пили ещё египтяне
и измен не замечали.
Ну, а за тем, пирамид настроив,
весьма укрепились в моральных устоях.
Мумии их про мораль ту молчат,
но, и как принято,... мироточАт!
Наши друзья, завершая гулянку,
вышли случайно на Ясну полянку,
Ту, где некогда Лев Толстой
в одежде ходил простой.
Там он к высокой морали взывал
и всех в изменах подозревал.
Бил он за это супругу,
и не считал её другом.
Бедная Софья Андревна терпела
и лишь грустные песни пела.
Ну, и закончим на этом сей бред,
потому что остынет обед.
«Это, прям, про мою Розитку-паразитку!» Ладно. Хватит читать. Пора в Питер на форум ехать. Вон уже, как кони копытами бьют, и карета пыхтит на всех парах. Значит, пора, брат, пора отчаливать со двора!»

***
Теперь перенесёмся в Питер на Экономический Форум, где великий ВВ всех потряс оригинальным подходом к проблеме.

- Я считаю, что мировая экономика «беременна» -заявил ВВ на экономическом форуме, - заявил ВВ.
-Чем? – послышались реплики.
- В минувшем году говорили, что я «заболел» цифровизацией. Но я здоров. ... Могу без прикрас вам сказать: это не я заболел, это мировая экономика "беременна" цифровизацией. А беременность, как известно, — это не болезнь, это нормальное состояние». Так что, я не заболел, я лишь арию Германа Блефа спел, о том, как он цифры узнал
И краткое счастье познал.
«Тройка, семёрка, туз»!
Но обманула графиня
И вышел конфуз.
Он проиграл и попал в дурдом,
Где и обрёл свой дом.
- Дурдом – это, наверное, Госдума? – предположил какой-то не то либерал, не то демонократ первого созыва.
ВВ продолжил петь арию из своей любимой оперы:

«Уж полночь близится, а змей всё не ползёт.
В тревоге Герман: чем графиню напугать?
Не из пистоля же стрелять?
Сбежится стража:
- Кто таков?!
А тут ОМОН всегда готов...
Ведь змейкой-то надёжней будет.
Старуха как увидит гада,
так сразу: - что Вам надо?
Картишечки назвать?
Извольте!
Я в карты резалась с Детсада,
и не было со мною сладу.
Не детство было, а кураж.
(За стенкой буйный храп - то страж).
Змеиный хвост возник у шторы.
- Мадам, в игре Вы были скоры!
Так назовите карты, а то вот эта гадина
к вам в ложе будет кладена!
- Не надо, Герман! Умоляю!
Забыла карты, умираю...
- Какого ж хрена мне мозги морочишь
и счастья с Лизонькой пророчишь?!
- Ах вспомнила я карты, сударь!
Лишь на пугайте больше даму,
а то кричать я стану: - Мама!
Кажись и туз, и тройка, и семёрка!
- Ну вот давно бы так! Постойка...
Змеюгу всё-таки возьми и под подушку положи.
Ведь Клеопатру помнишь?
- Да разве всё упомнишь?
- Ах, если б у неё был муж,
то сразу б он смекнул, что уж.»

Глава двадцать первая. Вредная картина.
После отгремевшего по ящику полуночного гимна про мастерски-геройское забивание свай, вновь явился Великий Князь явно в приподнятом настроении. Приподнимался на носках, будто старался оторваться от пола и вспорхнуть. Пёс, теперь принимая ночного царя, очевидно, за ночной горшок, не лаял. А Розитка принимала ванну, поэтому общению предшественника и потомка никто не мешал.
- Наконец-то свершилось! – брякнул явившийся и радостно скривил подпорченную столетиями физию.
- Что свершилось? – на сей раз миролюбиво спросил ВВ, но всё-таки нащупал кнопку вызова охраны.
- Картинку ту лживую, где меня убивцем сына намалевали, один хороший человек сильно повредил.
- Ту, что в Третьяковке?
- Оную окаянную!
- Её же великий Репин написал, а вы…
- Что Репин, что Ленин, что Прилепин, что Лепин мне однохуйственно!
-Ленин - вождь, Прилепин – писатель-патриёт, а кымпазитыр Лепин хорошую музыку сочинил к «Карнавальной ночи». Помните? «Пять минут, пять минут…» - запел ВВ и съехал в другую тональность.
- Каких ещё минут? У нас мгновения были! Помните «Семнадцать мгновений?»
- Весны? Конечно, помню! Там ещё: - «Не думай о прохожих свысока…»
- Вот-вот, о прохожих, на всё похожих. Хорошая память у вас, молодой человек!
- Так, что с картиной?
- Кранты той картинке! Я сам хотел, да всё руки не доходили. Занят постоянно – то походы, то пытки, то казни! Не продохнуть.
- Извините, - ВВ включил ящик. – Послушаем ночные новости.
«Третьяковская галерея оценила ущерб, нанесенный вандалом картине художника Ильи Репина в полмиллиона рублей. Об этом говорится в постановлении судьи».
— Это много али мало? - почесал впалую, согбенную грудь гость.
- Средне, - повёл ноздрями ВВ, учуяв фирменный царский запашок.

Добрый суд, отложил вопрос об аресте мужчины - заседание перенесено на 29 мая. Куда, мол, спешить? - Наконец-то человек-патриёт решил исправить историческую ошибку, допущенную художником, - аргументировал перенос патриёт-судья.
На экране возник какой-то тип в погонах и продолжил повествование: - Вечером 25 мая гражданин Подпорин, находясь в Третьяковской галерее, столбиком ограждения разбил стекло картины и повредил полотно. По данному факту возбуждено уголовное дело, мужчина задержан. Герой объяснил свой поступок тем, что перед этим выпил в буфете 100 граммов водки, после чего его чуйство патриёта обострилось и взыграло.
- Со ста граммов, положим, такие подвиги не совершают, - не поверил ВВ. – Наверное, не меньше поллитры выжрал.
Телеведущий продолжил:
- В 1913 году некий отважный гражданин уже резал шедевр. И восстанавливал полотно сам Игорь Эммануилович Грабарь. Так вот, по прошествии ста пяти лет нашёлся ещё один, несогласный с концепцией и сюжетом картины. Также и Губернатор-патриёт Орловской области Вадим Потомский на пресс-конференции накануне заявил, что царь Иван Грозный не убивал своего сына и он виновен только в том, что вовремя не отправил его на лечение, когда тот заболел по дороге из Москвы в Петербург. Иван Грозный, якобы, однажды сказал: «Я виновен в смерти своего сына, потому что вовремя не отдал его лекарям».
- Не говорил я этого, - взъерепенился ночной гость.
-Не принимайте близко к сердцу. Журналисты всегда привирают.
- А город Орёл я основал и построил крепость, - похвалился Иван Василич.
. – Губернатор мной назначен, - тоже похвалился ВВ, - и врать не будет. Человек знает о чём говорит, будучи в душе прирождённым историком.

Глава двадцать вторая. Автомату слава!
- Монумент работы скульптора Салавата Щербакова, посвящённый создателю автомата, Михаилу Калашникову, открыли в Оружейном сквере на пересечении Оружейного переулка и Долгоруковской улицы, - докладал с утречка невыспашемуся ВВ (Розитка всю ночь сексом мучила) пресс-сиклитарь.
- Он генерал-лейтенант ентот Калашников? – ВВ обиженно зевнул и толкнул в бок исходившую храпом супругу.
- Да. Так точно, - подтвердил Песочников.
- Я так до старой жопы в полковниках-половниках хожу, - дополнительно погрустнел ВВ.
- Ты же автомат не изобрёл, - вороньим басом проснулась Дурында.
- Там скульптор ляп допустил, - наябедничал Сивка Бурка.
- Какой? – повеселел ВВ.
- На одном из элементов памятника изображена схема "немецкого автомата Шмайссер.
- Как так? Кто допустил? – топнул, успевшей обуться в тапочек, ногой ВВ и сделал физкультурное приседание, скрипнув коленной чашечкой.
- Он и раньше ляпы допускал, - с явным удовольствием подливал масло в огонь Песочников, улыбаясь в рыжие усы. - Изображал немецкое стрелковое оружие вместо советского.
- Автомату Калашникова в мире уже воздвигли несколько памятников. Три, по меньшей мере: на Камчатке, в Египте и в КНДР, - невыспанно зевнула Розитка и срочно заперлась в ванной (еле дотерпела – мочевой пузырь, как на разрыв аорты после аборта).
- Автомат Калашникова, как балет Большого, и ансамбль «Берёзка» - культурные бренды России! Поэтому ляпы недопустимы! – топнул и второй ногой, тоже успевшей обуться в тапочек. – Наказать подлеца по всей строгости предвоенного времени-бремени!
Лидер группы "Кувшины времени-бремени" Антон Укоревич обрушился с критикой на открывшийся в Москве памятник. Музыкант-поэт-архитектор считает, что скульптура легендарного конструктора стрелкового оружия лишь уродует облик столицы. Укоревич написал на своей странице в Facebook, что установка памятника Калашникову – вовсе не повод для гордости, ведь от его оружия погибли миллионы человек. ... Почему такая бездарная, уродливая скульптура?. Артист утверждает, что памятник не только уродует облик Москвы, но и позорит её жителей перед всем миром.
На митинге, посвящённом открытию памятника, выступило несколько непризнанных поэтов с чтением своих, во многом спорных творений, и даже косвенно мало касавшихся темы торжества.
- Похмельное, - объявил в микрофон первый непризнанный и встал в позу Маяковского.

Коль в башку ударит хмель,
То полезешь и на ель.
Вам известно, что де Ниро
Ест все блюда без гарнира?
Поглотила лошадь тина.
Эх, печальная картина!
Тучи скрыли горизонт,
Открывать пора нам зонт.
Если глубока траншея,
То не страшна пуля шее.
Прочитав поэму Блока,
Съешьте два иль три яблока.
Варится в котле уха,
Расцвела черемуха.
Прожужжав над правым ухом,
На говно уселась муха.
Пес нашел на свалке кость.
Вот, как развита меткость!
Но пришел незваный гость,
Пес залаял, бросив кость.
Вьется пыльная дорога,
Ногу сводит судорога.
Подтвердилась ваша версия.
Не случайность, а диверсия!
- Нечто армейское, - объявил второй непризнанный и занял «маяковскую» позу, широко расставив ноги.
Положил он ровно в ряд
и гранаты и снаряд,
а потом пошел в наряд
сразу раза три подряд.
Часовой стоит в шинели.
Сосны все кругом да ели.
Кашу всю бойцы доели,
А еще просить не смели.
- Хорошо, но мало! – раздались одобрительные аплодисменты. Второго поэта потеснил третий и завладел ни в меру фонившем микрофоном.
Горько он слезами каплет
Сидя в сталинском ГУЛАГЕ:
«Я зачем к ней приставал
И проходу не давал.
Ишь в кого нашел влюбиться?
Не по рангу выбрал птицу!»
Не кадрись к Светлане, Каплер,
Изложи все на бумаге!
То посланье вождь прочтет
И пошлет тебя в Европу,
И раскаянье учтет,
Подтерев бумагой жопу!

Глава двадцать третья. «Зарядье» в новом наряде.

- Оставьте свой угломер и садитесь, - приветливо улыбнулся ВВ, вошедшему Мэру. - Я сегодня добрый. Не бойтесь, ваш инструмент никто не сп**дит. Нам здесь измерять углы незачем… Итак, слушаю вас. Докладайте.
- Я "Зарядье" нарядил в новые одежды.
Недовольны только этим лишь одни невежды.
Возлагаю сам надежды
я на это ненаглядье,
если только не погибнет всё
от случайной б**ди.
ТравУ уж вытоптать успели,
насрали и в кусты,
да и коллекции растений редких
теперь пусты.
Неужто я
зря
"Зарядье" зарядил культурой?
Хотя пока и не украсил
ни одной скульптурой.
Х**вый разве мост построил,
гуляющим простор устроил?
Злой злопыхатель затаился,
готовит он атаку.
Наверно, хочет отыметь меня
в мою худую сраку?
Но я ему не дамся!
Сначала пусть станцует мне
"Венгерский танец" Брамса.
И после этого не сдамся,
хоть усрись!
Прошу я Главного Редактора:
- На помощь мне явись!
Редактор занят на работе,
и с Трампом нелады.
Судьба "Зарядья" поважнее
любой другой беды.
Редактор это понимает,
хоть очень занят до усрачки.
Мои проблемы и задачки:
где строить туалет,
где парковать и тачки?

- Правильно делаете, что надеетесь на меня! Хоть я и занят, как вы выразились, «до усрачки», но чем смогу – помогу. Сразу в качестве первой, но неотложной, хотя и во многом ложной, но сложной помощи, предлагаю назвать это б**дское Зарядье «Парком имени Брежнева».
.- Очень правильно Вашее Величество. Ведь Леонард Кузьмич любил парки как подарки и, особенно, - цель иную (целину), которую успешно поднимал (когда она упала), находясь в работе как в плену!
- Вы мне, всё-таки, ответьте, почему «Россию» снесли, ведь она была самой большой гостиницей в Европе? –
- После большого пожара в 77м году, Вашее Величество.
- Почему случился пожар?
- Говорят, что КГБ с МВД что-то не поделили.
- Да, бывает…Я стишок про борьбу спецслужб в застойные годы зафигачил. Две инквизиции схлестнулись, а пострадал хороший человек, учёный, хотя и характером говнистый как сад зарядский ваш тенистый … Послушайте.

Грозилась инквизиция Джордано сжечь:
или публично на костре, иль бросить в печь.
Но он, прознав об этом, будучи упорным,
кафтан соорудил огнеупорный!
Огнеупорный он кафтан впервые изобрёл, и стал пожарником заядлым:
тушил пожары всяким падлам.
А те ему и говорят:
- Поди и публику потешь -
огнём себя пощекочи,
потом из пепла встань,
народ и посмеши...
Послушал он совета, себя дровами обложил,
но тайно кто-то вылил керосин.
И вспыхнул он как свечка -
тут не нужна и печка!

- Прекрасно, Вашее Величество! Вы большой поэт!
- Большой-то большой, да ростом не вышел.
- Бонапарт тоже, извините, был кочерыжка, мужчины отрыжка, а покорил полмира, почти дойдя до Памира.
- Хоть не вышел ростом, но скоро удивлю весь мир Керченским мОстом, - не удержался от пиара ВВ и покраснел. - Ладно. Забудем про пожары. Послушайте ещё стишок, который хочу, чтобы вы в парке разместились над входом - золотом по мрамору.
Скульптура в парке городском -
нагая девушка с веслом.
Весло в её руке огромно
и ей стоять нагой нескромно.
Стоит и дрыгает ногой,
к тому же - холодно нагой.
- Прохожий, девушку укрой
хоть одеялом, хоть рукой!.
Ей тяжело держать весло,
оно мученье принесло,
устала дева от весла,
страданий много понесла.
За что же ей такие муки?
Ей скульптор дал весло от скуки!
Все скульпторы - такие суки!
Засунуть им бы в жопу руки!.
- Прохожий, девушку спаси,
трусы ты ей хоть принеси.
А скульптора того поймай,
его скульптуры поломай.
Порядок в парке наведёшь
и гордый тем домой пойдёшь.

- Гениально, Вашее Величество! Обязательно разместим. Даже не сумливайтесь!
- Тогда вас больше не задерживаю, Сильвестр Степаныч. Не забудьте угломер и тенью свою прихватите вместе с плетнём.

Глава двадцать четвёртая. Брюс Ли, Геркулес, сова и Ван Дамм.

ВВ недавно купил в магазине «Москва», новую книжку любимого Пикова, в связи с чем на несколько часов блокировалась улица Звериновского и отлавливали бездомных кошек и собак, а также нищенок-старушек· и бомжей. Книжка пахла свежей типографской выпечкой, что особенно любил ВВ, имея всегда» отлично» по предмету «Вынюхивание», когда учился в высшей школе КГБ. На сей раз вшидевр гениального Фимы имел спортивную направленность, несмотря неспортивные габариты автора, за что писаки-завистники прозвали его «книжным шкафом». ВВ глубоко вдохнул обеими ноздрями и припал к изданию. Розитки-паразитки поблизости не было, так что никто не стоял над душой.
«Брюс Ли и Геркулес»
Геркулес
пошёл в лес,
на дерево влез,
посмотрел вокруг.
"Какой бы подвиг совершить?"
Бицепс его упруг.
"Врага какого сокрушить?"
Нет никого ни вблизи, ни вдали...
Но вдруг появился великий Брюс Ли.
Увидев его, Геркулес
с дерева слез и спрятался в засаде.
- Зачем пришёл в наш в садик?
- спросил Геркулес,
бицепс погладив.
- Молчи ты, старый онанист! -
-ответил наглый каратист.
- Вы так нАглы все китайцы?
Оторву тебе я яйцы!
- Ну-ка попробуй, старый пердун!
Меня охраняет сам Мао Дзедун.
- Я и на Мао
найду управу!
В драку полез Геркулес.
Брюс изловчился и ринулся в бой,
в лоб Геркулеса шарахнув ногой.
- Ах ты, засранец! - взревел Геркулес,
- Мне ведь не стрАшны ни Зевс и не бес!
- Лучше сдавайся, античный герой
или могилу себе быстро рой.
- Рыть чем я буду, лопаты ведь нет?
- Тогда мне хоть сделай минет.
Геракл посрамлён - отсосал он китайцу,
но, а потом оторвал ему яйца.
· «Браво, Пиков!» ВВ удовлетворённо чихнул, напугав пса – (слишком пахуч оказался типографский дух) и приступил ко второму стихотворению.
«Геркулес и сова».
Однажды сильный Геркулес
отправился за славой в лес.
Он подвигов свершил не мало,
но всё ему казалось мало.
На дерево он быстро влез
и осмотрел окрестный лес.
Увидел старую сову,
живущую одной вдову.
Печален птицы сей удел:
нет у неё любимых дел.
"Помочь вдове бы надо, - подумал он, держась за ветку.
Быть может нужно её в клетку?
Но что ей делать в клетке?
В тоске заплачут детки,
а детки, явно, малолетки...
А, может быть, не в клетку,
а гнездо ей свить
и этим птице удружить?"
Задумался так Геркулес,
окинув взором дивный лес.
Но дятел вдруг тут появился:
- Зачем пожаловал, герой?
Ты клетку для совы не строй!

-Молчи, носатый п***рас!
Как ты догадлив!
Я клетки делал уж не раз,
лесная падла.
- Ты лучше львов лови, как раньше,
и уходи от леса дальше.
-Мне надоели эти львы,
мне птички интересны.
- Тебе просторы ведь нужны?
А рамки леса тесны.
- Ты там сиди себе в дупле
и не давай советы мне!
А знай, долби от скуки
стволы дерев, их суки.
Тут дятел из себя полез:
- Пошёл ты на х**, Геркулес!
Да пей ты сок берёз!
Меня чуть не довёл до слёз.
Но о сове забыли мы.
Как у неё дела?
Удел тех сов печален был.
И жизнь им немила.
Сову поймал наш Геркулес,
гнездо из веток свил.
Затем и с дерева он слез.
Так Геркулес и жил...

«Три богатыря»

Стоит Сильвестр Сталлоне,
прислонясь к колонне.
Задира, Стивен тут Сигал,
случайно мимо пробегал.
Он гневно говорит Сильвестру:
- Ты здесь стоишь ни к месту!
- Ты так наивен Стивен,
заносчив и противен.
- Так чем противен я тебе? -
спросил Сигал, смеясь.
-Ты лично безразличен мне!
Бездарная ты мразь!
- Но-но, полегче выражайся,
- обиделся Сигал.
- Моей ты мести опасайся, -
он пригрозил и убежал.
Чак Норис тут явился вдруг.
Сталлоне он был друг.
Он дружбой дорожил
и мышцами упруг.
- Меня обидел гнусный Стивен, -
сказал Сталлоне Чаку.
Тот сразу за нун-чаки,
Сигал ведь агрессивен.
- Его мы одолеем сразу,-
пообещал всесильный Норис.
Друзей не подводил ни разу,
и с ним, ведь, не поспоришь.
Известный Норис был смельчак,
тот безотказный Чак!
- И вот ещё стишок напоследок. Такой Пиков завлекательный, что не оторвёсси!

«Отчаянная дама».

Одна отчаянная дама
случайно встретила Ван Дамма.
- О, дорогой вы мой Ван Дамм!
Себя всецело вам отдам!
- Вы не волнуйтесь, - молвил он,
- ведь есть приличия закон.
- Неужто я не нравлюсь вам,
о дорогой вы мой Ван Дамм?
- Зачем же так спешить, мадам?
- ей отвечает Клод Ван Дамм.
- Спешу я потому, мой Клод,
что мне в постель нагадил кот!
- Но чем же я могу помочь?
Гоните негодяя прочь!
- Так, где же мне отдаться вам,
мой восхитительный Ван Дамм?
- Ну, раз в постель теперь нассали,
тогда в сортире на вокзале.
- Какой находчивый вы, Клод!
За то и любит вас народ.

И ещё на бис!

Ван Дамма как-то встретил Джекки Чан:
- Тебе сейчас по роже дам!
- А ну попробуй, сраный Чан!
Побереги ты свой качан.
Лишь замахнулся Джекки Чан
и тут же получил в качан.
Но крепкий он имел качан,
китайский мастер, Джекки Чан.
- А ты, Ван Дамм, получишь в репу.
Давно скучаешь ты по склепу.
- Попробуй, наглый китаёза!
Получишь в задницу занозу.
- Твоя заноза
мне угроза?
И напугать меня, Ван Дамм,
возможности такой не дам.
- Возможности такой не дашь?
Когда же, сука, долг отдашь?
- Тебе я должен?
- А то нет.
- Напомни сколько. Я забыл.
- Да ты мертвецки пьяный был!
- С тобой мы пили?
- А то, с кем?
- Давно не пью я и не ем.
- Что ты не ешь, то всем известно,
Еде в твоём желудке тесно.
- А отчего ей тесно там?
Скажи всезнайка, Клод Ван Дамм.
- Сначала долг отдай, скажу.
- За клевету я накажу!
Никчёмный долго б длился спор,
но кто-то выстрелил в упор.
Бойцов обоих уложил,
на грудь им гильзы положил.

Двадцать пятая. Мост.
ВВ усилием дзюдоистской воли оторвался от чтения.
«Смотри-ка, Пиков и про баб нах*ячил как мастерски. Надо Розитке дать прочесть. Тоже, наверное, была влюблена в Ван-Дамма, как и каждая дама. Да в кого только она не была влюблена, проб**дь этакая? Разведка-то много чего на неё наскребла… Я, канешна, уважаю и Брюса Ли, и Ван-Дамма, но «гений дзюдо», всё-таки, я, хоть и скрываю и без признанья унываю. А то, что они нарушили заветы Учителей, не продавать своё искусство, став за деньги сниматься в кино, да еще и в комедиях, — это несмываемый позор!» В гневе отбросил книжку и включил ящик, чтобы успокоиться… Ящик как камин, в который плеснули бензинам, вспыхнул сенсацией:
- Погромская раскритиковала поездку княгини Романовой по Крымскому мосту, - поделился новостью неудержимо молодёжный телеведущей с татуировкой на шее:
Ещё сам Николай Кровавый
мечтал о мОсте прямо в Керчь,
но помешали в этом черти,
проект тот рухнул здравый.
И началась война с японцем.
с страной, в которой всходит солнце.
Цусимский бой, погиб Варяг,
торжествовал победу враг.
Затем война и мировая,
да революция та злая.
Не до моста царю -
его затем и свергли,
и смерти вмиг подвергли.
Погромская свирепа стала -
так от любви к царю устала.
Она ревнует всех к нему,
хоть не подвластно то уму.
Явилась царская родня,
сказав, что только на два дня.
- Зачем приехала княгиня?
И что им дался этот мост?
- вопрос Погромской очень прост.
- И сын её, Георгий, тоже
зачем припёрся вместе с ней?
Им снился этот мост во сне?
И что разъездились монархи?
Хотя бы привезли подарки...
Приехали и сын и мама,
наверно, ради лишь рекламы.
Уж эти царственные кланы
упрямы как бараны!
Романов - за рулём, а рядом мама.
На голове её панама.
Вот въехали они на мост,
минуя ДэПэЭсный пост.
За ними следом мчит КАМАЗ,
и выжимает полный газ.
Редактор Главный там в кабине.
На зимней едет он резине.
А над кабиной реет флаг.
Таким украшен и ГУЛАГ.
И мать, и сын в недоуменье:
зачем КАМАЗ на мОсте том?
Остолбенели на мгновенье.
Так и стоят с открытым ртом.

Для сравнения включил «вражий голос», который слушал ночами, страдая бессонницей. Помехой являлся лишь храп супруги, мощностью сравнимый с работой глушилки, как в Брежневские времена.
Выключив «вражий голос», вновь прильнул к экрану.
Татуированный телеведущий продолжал что-то болтать…
Снова включил «вражий голос» и погладил пса. Тот что-то одобрительно тявкнул и преданно завилял хвостом.
Опять выключил радио и подумал: «Жаль, что мы салют не дали в честь события. Эх, сплоховали! Может ещё не поздно? Но после «драки», как говорится «салютами», не машут. Единственное, что утешает - Немцов на том свете будет рад, что его именем эту махину назвали».

Глава двадцать шестая. Не ту картину порешил.
Дружная лесбийская супружеская пара бывших телеведущих (одна-муж – писательница, другая-жена сценаристка), ненавистниц евангардной живописи вообще и, в частности, «Чёрного квадрата» Малевича, встрепенулись, когда узнали из СМИ, что некий патриёт свершил акт вандализма в Третьяковке. «Вот бы его натравить на богомерзкий «Квадрат», - подумали дамы одновременно, почувствовав некое предоргазмическое брожение в теле. Как помнит читатель, листавший роман «Гены от Гогена», предпринимавшаяся ими ранее попытка покончить с «Квадратом» потерпела фиаско. Договорились с призраком Ивана Грозного, чтобы он порешил клеветнический холст Репина и заодно - «Квадрат». Но, толи из-за поговорки «за двумя зайцами с яйцами», толи от того, что не следует полагаться на призраков, какими бы они не казались натуральными, дело лопнуло как некачественный презерватив, при чрезмерном старании оплодотворителя. Как советовал Булгаков, что не следует разговаривать с неизвестными, особливо вблизи Патриарших прудов, так и мы советуем, будучи в недалёком прошлом «советскими», никогда не полагаться на призраков. С ними каши не сваришь – обязательно подгорит!
Поэтому дамы, учтя, ошибку, решили обратиться к вполне реальному мстителю. Его власть, конечно, для приличия повязала, но тайно, сочувствуя герою, тянула с судом. Супружницы решили каким-то образом, если и не уберечь его от ответственности, то хотя бы взять, так сязать, на поруки. Они проконсультировались у знаменитого мента-миллиардера, полковника Захарченко, кому и сколько дать на лапу. Тот охотно объяснил, и операция удалась.
Дамы на явочной квартире, вблизи булочной «Волконский», что недалеко от Патриарших, устроили встречу с героем для приватной беседы.
- Представьтесь для начала, мил человек, - начала «допрос» ласковым голосом Толстикова и подмигнула подруге. – Как зовут и откуда?
- Зовут Игорь Подпорин, из Воронежа я.
- Очень хороший город, хоть и от ворон спасенья нет. Столько наплодилось, - присоединилась Спиртнова.
- Уже начали отстрел, но конца-края не видно, каркают и каркают, проклятые!
- Что вас побудило? – вернулась в главное русло Толстикова.
- Недостоверность изображённого, - твёрдо заявил «подследственный». – Намалёвано то, чего не было. Не убивал он! Царевич простудился в поезде, когда поехал с батей в Ленинград. От того и загнулся! Спросите хоть у губернатора Орла. Он бывший исхуйствовед в штатском и знает про всего. Вот крест! – перекрестился герой левой рукой, будучи левшой.
- Зачем спрашивать? Верим и знаем, - согласилась семейка в унисон. – Расскажите, чем вы и как?
-Взял столбик ограждения. Он металлический и тяжёлый. Им и долбанул по стеклу. Оно вдребезги! Затем для верности и ножичком полоснул. Жаль время было мало. Зазвенела сигнализация, прибежала охрана и скрутила меня. Бабка-зараза, смотрительница, на кнопку нажала, но хлопнулась в обморок!
- Вы, говорят, выпили перед этим? – уточнила неравнодушная к спиртному Спиртнова.
- Засадил маленько для храбрости!
-Маленько, это сколько? – не успокоилась Спиртнова.
- Пол-литра засосал! С собой прихватил, в сортире заперся в кабинке и …
- А говорят, в буфете? – привязалась Спиртнова.
- В буфете никакой выпивки нет, лишь Кока-кола…
- Ладно! Это не главное, - схватилась за вожжи допроса Толстикова. – Так вот, дорогой Игорь, мы хотим вам предложить выполнить ответственное поручение.
- Чаво ещё? – недовольно скривился гость.
- Там в музее висит некая мазня, «Чёрный квадрат». Надо его тоже порешить. Мы вам заплатим.
- За это срок впаяют, сочтут рецидивистом. Да и хто теперь меня туда впустит? Рожу-то засветил уже…
- Мы вас загримируем. Комар носа не подточит! Согласны?
- Сколько заплОтите?
- Не волнуйтесь, не обидим.
- Тогда была ни была.
— Вот и ладненько, молодой человек. Значит, предварительно договорились.

Глава двадцать седьмая. Конец «Квадрата».

- Ты слышал? Опять происшествие в Третьяковке? – ворвалась к ВВ в кабинет бурным фаллоимитатором Розитка
- Что там ещё? – сморщился супруг, будто глотнул спирта и не занюхал. – Почему врываешься без звонка
- Звонила тебе по сотовому, но ты же его не имеешь?
- Не имею, потому что от этих гадких гаджетов немею. Ну, уж говорь, коль оторвала! – ВВ бросил гусиное перо от кутюр, которым писал очередной указ-приказ.
- Тот самый хмырь новую картину замочил.
- В сортире замочил?
- Нет. В зале, но не вокзале, а в галерее.
- Хто его окаянного выпустил? Я же не велел. Пусть бы страсти улеглись… Каку картину теперь?
- «Чорни хвадрат» Шмулевича.
- Одним хвадратом больше, одним меньше – не беда (была бы гражданам еда), - ВВ снова вооружился пером и стал им ковырять в зубах. Никак не мог избавиться от остатков того праздничного загородного шашлыка, что в День Победы… – Я бы сам ентот хвадрат изничтожил, да времени свободного ни минутки, то борьба с геями, то с санкциями, то дзюдо с Бельмондо…
- Согласна! – гаркнула супруга как ворона из Воронежа. – Какую-то мазню выдают за исхуйство.
- Пацана того велю наградить медалью «За смелость на пожаре» четвёртой степени.
- Не жадничай! Степень повысь. Хоть третьей.
- Тебя не спросил. Опять горелым пахнет. Что у тебя на кухне?
- Ой, мать моя девушка! Забыла, бля, что жарю соловья, - убегает за кулисы.
- Раньше ласточек жарила, теперь за соловьёв принялась. Одни только деликатесы и поэтессы на уме. – ВВ успешно выковыряв остаток шашлыка, продолжил писать указ, напевая «Сваи забиваю…»
Розитка возвращается, неся на блюдечке обгоревший скелетик, бывшей телеобозревателем Соловьёвым, птички: - На отведай, им и пообедай.
- Подожди, дай указ дописать!
- О чём указ-приказ всем странам на показ?
- Как правильно чемпионат по футболу провести. Висит надо мной этот чемпионат как дамоклова кость в горле, будь он неладен как Бен Ладен!
- Чем чемпионат похож на автомат?
- Послушай, чем:
И днём, и ночью кот учёный
в футбол играет на цепи.
Он мяч гоняет обречённо,
мяукает и зло шипит.
Играет он в футбол с мышами.
Мышей команда в сером.
Кот нервно шевелит ушами
и настроенье скверно.
Забили мыши гол ему.
Он и вратарь, и в нападеньи.
И горестно его уму,
авторитета то паденье.
Ответный гол вдруг кот забил,
и у мышей отчаянье.
Он правой лапой сильно бил,
Но гол забил случайно.
Закончилась игра в футбол
и кот с цепи сорвался.
Мышонок, пропустивший гол,
быть съеденным боялся.
А кот тот добрым оказался
ловить мышей не стал,
он от игры устал
и сам мышей боялся.

- Сантехника-сангвиника вызывали? - шумно вошёл рыжеусый пресс-сиклитарь, поигрывая разводным ключом и поводя плечом.
- Что за шутки? Ты штоль гей? А молчал! - пугается ВВ, с недавних пор видя во всём необычном зачатки измен и заговоров. –
- Нет! Я не гей, но люблю апогей!
- Тогда присаживайся к столу. «Соловьянничать» будем.
- Розитка, обслужи гостя!
- Вашее величество, вы слышали стишок про Костю Черненко?
- Про чорни хвадрат Розитка сказала, а про этого…
- Константин Устинович Черненко был блиц-сиклитарём ЦК после кончины Андроп Владимирча, но вскоре и сам дуба дал как Поддубный.
- Послушаю, послушаю.
- Хрупкие кости
у дяди Кости.
Как-то пришли к нему гости.
Ели рыбу, выплевывая кости.
- Не свинячьте, гости!
- возмутился Костя.
На пол незачем плевать
и не вздумайте блевать!
- На приличья нам плевать, - заявляет наглый гость
и выплёвывает кость.
Вот и приглашай теперь гостей.
Куча на полу костей.
Если хочешь снова в гости,
научись глотать, ты, кости!
- Пиков, штоль сочинил?
-Он самый.
- Настоящий талант, а не как я - дилетант!
- Отведайте, Сидор Матрасыч, наших соловушек, жареных головушек, - брякнула на стол Розитка огромную чугунную сковороду, наполненную обгорелыми птичьими трупиками.
- С большим удовольствием, мадам, - вынул из кармашка две палочки гость. – Извините. Научился после долгой командировки в Японию.
ВВ с опаской оценил убойную силу кухонной принадлежности. «Вот этим она меня может замочить, когда буду сидеть по большому в сортире».
- Не забывайте запираться, - научился в Японии и чтению мыслей пресс-сиклитарь и непроизвольно выплюнул птичью косточку.
- А вас в Японии не научили глотать кости?
- Не успели. Меня выслали до срока…Донесла какая-то сука-сорока!

Глава двадцать восьмая. Население Люблино в мэра влюблено.
- Снова в мэры я хочу
И об этом не молчу.
Всю Москву разворочу,
На судьбу я не ворчу.
- тихо спел Серафим Сафронович и беспроблемно сел на шпагат, научившись сему исхуйству у бывшей примы-балерины Очень Большого.
- Москвичи плачут и рыдают, на вас жалуются: замучил мэр хреновацией, - упрекнул ВВ, будучи в курсе последних событий.
- Хоть я и не снимался в фильме Меньшова,
но слезам москвичей, как и он, тоже не верю.
- Я это проверю, - заворчал ВВ. – Со шпагата встань! Штаны порвёшь.
- Ничего. У меня запасные есть.
- Горбатого Арбат исправит, - снова ворчнул ВВ. – Говорят, что вы всех из центра переселяете в Тёплый стан, где жил царь Салтан.
- Салтан там жил и не тужил, народ о нём былину сложил. О том, как он с королём Гламура поссорился. Хотите послушать?
- Послушаю про короля Гламура, - ответил ВВ хмуро, не любя ни царей, ни королей, и ни главных ролей.

Мы вспомним о царе Салтане.
Его дворец был в Тёплом стане.
Он в центре никогда не жил.
Столичный шум не выносил.
Корону тоже не носил.
- Так жмёт она, что нету сил!
Корону подарил царю гламура.
Приехал тот в Москву с Амура.
В Москве тот шороху навёл
и захватил телеэкран.
С Салтаном дерзко себя вёл,
нанёс душевных много ран.
- С тебя корону я сниму, -
грозил Салтан ни раз.
Я поступил не по уму!
Ошибся в первый раз.
- Салтан, корону не отдам! -
дерзит король гламура.
Салтан наш злобу затаил,
насупил брови хмуро.
«Найму я киллера ему.
Получит пулю-дуру».
Гламурщик тот прознал об этом,
пошёл к Кобзону за советом.
Кобзон мудрейший дал совет:
- Купи себе бронежилет.
Король гламура так и сделал,
обезопасив своё тело.
Салтан прожил уж много лет,
но не носил такой жилет.
«Так как же наказать нахала?
А если сжечь его напалмом?»
- Напалмом жечь сердца людей, -
советовал нам Пушкин.
«Сгорит проклятый тот злодей,
от пяток до макушки».
Доволен сделанным Салтан.
Покинул свой он Тёплый стан
и перебрался в Пакистан.
Теперь он стал добрее -
ведь климат там теплее
— Значит, перебрался на ПМЖ?
- Да, вашее величество!
- Ты не из Тёплого стана?
- Я из стана холодного и голодного.
- Напомни, откель ты на столицу обрушился, с какой крыши или карниза?
- Вы сами меня за ногу дёрнули и обрушили, радость мою нарушили, когда я у себя в селе на карнизе избы висел и есть хотел.
- Кто тебя подвесил?
- Односельчане. Подвесили и скороговорку кричали: «Висит Василиса на виселице и веселится!»
- Надеюсь, ты запомнил их лица? – грозно как Иван Грозный посмотрел ВВ и тут же смягчился. – Почему тебя Василисой называли.
- Хрен их знат.
- Может, ты казнокрад?
- Брат мой казнокрад, а я нормальный, вполне виртуальный.
- Тогда ничего, - потрогал ВВ больное плечо (на тренировке повредил). Расскажи о себе, а то я подзабыл – столько холуёв, что всех на упомнишь.
- Родился в 58-ом, в селе Унылое говно, Мухосранского района, Понты-Нансийского автономного округа Хрюменской области. —
Отец - председатель сельсовета, мать бухгалтер-бюстгальтер.
- Батя пил?
- Случалось, но запоями не страдал.
- Бил?
- Как выпьет, так и…
- Чем бил, если не секрет?
- Всем, что под руку попадалось, но чаще – нагайкой?
- Которой закручивают гайки?
- Ею родимой.
- Почему не плёткой, как меня отец?
- Предки были казаками на Урале, хотя, может, врали…
- Братьев и сестёр имел?
- Более старших. Я был младшим в семье.
- Так, значит, хочешь занять мэрский пост?
Каков твой рост?
- Сто семьдесят пять.
- Тогда занимай опять.

Глава двадцать девятая. Интервью. (Австрийский журналист Армин Вольф).

- Вы, говорят, дольше Прежнева на посту.
- Пусть говорят, думал я, когда на КАМАЗе ехал по мостУ.
- Страна шла к демократии, а вы повернули её вспять.
- Два плюс два будет пять.
- Почему имя Подвального ни разу не назвали?
- Так высшие силы мне приказали.
- Вы любите выступать в зале?
- Особенно на вокзале.
- Вам будет за семьдесят в конце срока.
- Я не люблю рока.
- Что вам нравится для души?
- "Спокойной ночи, малыши".
- Слышал, что вы поймали огромную щуку?
- И не одну штуку.
- Поедете ли на сафари?
- На сафари нужно ехать в паре.
- Пары у вас нету?
- Есть мухи и котлеты.
- Любите обнажаться на природе?
- Но не при народе.
-Любите обнажать свой торс?
- Лишь когда выпью морс.
Корреспондент свалил и ВВ, облегчённо вздохнув (гора с плеч – легче как Цин-Ель на рельсы лечь), включил канал «Культура», чтобы повысить градус культурности. Жорж Бенгальский, в ельцинские времена подвизавшийся на поприще культуролога-спелеолога-уролога, теперь, захватив оный канал и угнездившись в нём, упорно окультуривал телОзрителей, испорченных бесчисленными шоу с матом, мордобоями и выяснениями: кто с кем спал. У Жоржа на тест ДНК слюну не сдавали (возможно, лишь пока). Тем отличались от каналов некультурных, но имевших рекордные рейтинги.
Бенгальский вещал о чём-то увлекательном.
Отчаянно махал пухлыми ручонками и чуть ли не выскакивал из кургузого пиджачонка.

Умел ли фехтовать Фейхтвангер?
Иль лучше это делал Вагнер?
Фейхтвангер опер не любил.
-Эх, кто ты бы Вагнера убил?
Он оперу ведь погубил!
За это надо наказать
и правду, не боясь, сказать.
Но все боятся - страшен он.
Не уважает он закон.
Кому же поручить "мокруху",
прочистить ему шпагой ухо?
Все фехтовальщики в печали,
но были веселы вначале.
Придётся, видно, самому.
Непостижимо то уму.
Я заколю его на сцене,
не дожидаяся антракта.
Убью его в начале акта.
когда погаснет в зале свет.
Свидетелей тогда и нет!

«Я ведь тоже неплохо хвихтовал в молодости, пока не увлёкся дзюдо. Может, возобновить? Но с кем хвихтовать? С Медведкиным или Шойгу? С ними нахвихтуешь на свою голову. Ладно, забудем.»
Но всё-таки сделал несколько выпадов, как бы поражая воображаемого противника. После чего выключил ящик и направился в сортир.
Глава тридцатая. Новый герб и новая дура-кандидатура.
Вольф Владимирович, (но не Армин – Вольф. Вольфу рознь), после своей успешной воскрекарнации с помощью новейших технологий, вновь начал бушевать в роли патриёта-затейника в Думе и выступил с новой ошеломительной инициативой как плакучей ивой, под одобрительные крики коллег:
- Шолом, шолом! Дайте ему в руки лом.
- Предлагаю утвердить новый герб РССС. Двуглавый орёл, у которого одна голова держит в клюве серп, другая – молот!
- Браво, - взревело парламентское большинство, улюлюкая и топая ногами.
- И ещё, - покачнулся и вытер ладонью постоянно слюнявящийся от излишков прекрасноречия рот, переняв эту феньку у великого Дуче, любившего и Гитлера, и Бессаме Мучо. – Предлагаю казнить блогера Подвального, которого в своё время спас от заслуженной кары емерихамский царь, обещав за это снять санкции, но обманул, подлец.
Звериновский поперхнулся и временно заткнулся.
- Как казнить? – воскликнули госдамы, собиравшиеся порешить Подвального на Злобном месте и обиженные с тех пор на Главного Редактора, отменившего аутодафе.
- Надо, - обрёл вновь речь клоун-провокатор и снова вытер рот. - Серпом его по яйцам и молотом по балде!
- Так его, суку! – взорвались китайскими просроченными петардами-бардами патриёты, мучаясь икотой, и стали в азарте отрывать от пола кресла.
- Товарищи, успокойтесь и не надо портить госимущество. – призвал к толерантности председатель. – Кто «за» нажимайте на зелёную, кто против – на красную.
- Единогласно! – констатировал Болводин. – Антракт! Все в буфет к дяде Нико.
Стадо народных избранников, проломив стену (дверь узка оказалась), устремилось этажом ниже.
- Зачем же так? – заплакал Болводин. – Ремонтировать что ли Пушкин будет, коль у него сегодня (6 июня) день рождения. Это не дума, а наваждение, несоблюдающее правил вождения…
***
На очередном заседании Думы соло взял Великий Голос Эпохи, дравший свою лужёную глотку и при Лужкове, и при всех вождях, и общественных строях, Давид Ёсич Промзон, тоже недавно воскренированный добрым Борей Прибамбасовым с помощью колдовства и новейших технологий, не облагаемых налогом.
- Хочу, дорогие и не очень, коллеги, приехавшие в Думу на телеге. – начал Голос. - выдвинуть на пост министра культуры великого музыканта и человека Васю Басту, знаменитого репера и изобретателя зубной пасты для любого сословия и касты.
-- Причём здесь культура и зубная паста? – возразил скандальный юристов сын. – Уж, если бы томатную или зубной порошок, тогда ещё хорошо. Однозначно!
- Оно и видно, что вы пастой не пользуетесь, Вольф Владимирич, - упёрся Промзон. – Зря вас Баря воскрекарнировал!
- От такого слышу, - огрызнулся сын юриста и мамы, работавшей в системе «Интуриста». – Захватили, понимаешь, Мывзолей и рады, ожидая награды. Может, и другие хотят там проживать, добра наживать?
- Не ссорьтесь, господа-товарищи, - призвал голосом матери Терезы Болводин. – Может будут и другие предложения?
- Будут! – вспыхнул одиноким фитилём, бывший врач Скорой, а ныне Огородный бард Шлагбаум.
- Вы кого хотите предложить? - нежно спросил спикер и спикировал с трибуны в зал. Садясь, с трудом в кресло влезал (жопу отрастил на своей синекуре, хотя раньше работал в прокуратуре).
- Зовут её Монеточка, - заскрежетал, постепенно ржавевший, Шлагбаум (гонорар так мал, что на смазку не хватает). – Талантливая деточка минеточка… Ой, простите! Монеточка – юбка в клеточку.
- Расскажите подробней, - проявил отсталость Болводин.
- Ей хлопал сам Шпицрутин в Сочи, - продолжил бывший врач. - Лиза Монеточка, настоящее имя — Елизавета Андреевна Гырды́мова; родилась 1 июня 1998 в Екатеринбурге. Она не только певица, но и Хымпазытыр, и автор песен. В творчестве Монеточки преобладают жанры поп-рок и антифолк, а с конца 2016 года её песни стали содержать в себе элементы электронной музыки.
- Родственница, штоль ваша, если столько о ней знаете? – обиделся Промзон и поправил возмутившийся парик, переходя на крик. – Только всякую попсу и тащите!
- Не ссорьтесь, давайте проголосуем в суе, и единство нарисуем, - призвал миротворец Болводин.
• - После Хвурцевой ни одной женщины в правительстве не было, - заголосили дамы. - Надо её назначить.
• - Однозначно! - неожиданно поддержал господин Звериновский и утёр профессионально как Муссолини рот.
- Проголосуем! – предложил с места спикер и нажал зелёную кнопку.
После принятия на вооружение боевого отравляющего вещества «зелёнка» этот цвет стал любимым в стране.
Единогласно избрали Монетку-минетку и побежали к дяди Нико, воспользовавшись не только дверью, но и проломом в стене.

Глава тридцать первая. Поэзия от Фимы.
По каналу «Культура» глубоко за полночь (с недавних пор в РССС культура себя проявляла только глубокой ночью, а в остальное время клеймили Запад) выступал по поводу дня рождения «нашего всего» великий Фима Пиков, читая собственные стихи. Страдавший перманентной бессонницей ВВ внимал любимому поэту, несмотря на помехи (рёв-храп супруги, вернувшейся пьяной вусмерть с очередного корпоратива).
Весёлый Пушкин был повеса,
но недолюбливал Дантеса.
Дантес его жену кадрил
и был поэту тем не мил.
Жена Дантесу глазки строит
и мужу этим яму роет.
Вспылил наш гений: - Ах ты, стерва!
Ты мне испортила все нервы!
Мешает ревность мне творить!
Иди на кухню щи варить!
- Какая я тебе кухарка?
Пиши поэмы и не каркай!
Сама подам я на развод!
Ко мне кадрится целый взвод.
- Так одного Дантеса мало?
От мужиков ты не устала?
-Ты лучше баб своих считай
да и стихи ты им читай!
-Тебе стихи мои не милы?
Ты мне вонзаешь в спину вилы!
Я застрелю того француза,
не оберёшься ты конфуза!
- Попробуй только, застрели!6
Без денег будешь на мели.
- Француз твой спонсор. Аль забыл?
И с горя наш поэт завыл.
В Дантеса сам стрелять не будет,
жены измену не забудет.
Наймёт он киллеров для них
и посвятит обоим стих!
- Как здОрово! – подскочил в кресле ВВ от восторга, даже напугав любимого пса.
«Чтой-то с бариным?» - рыкнул он по-собачьи и переменил позу лежания у ног хозяина.
- Если вам понравилось про Пушкина, то прочту и про других поэтов, - сказал Пиков с экрана и продолжил. – Теперь про Лермонтова:
- Поэт великий Лермонтов
задира был известный
С утра напившись вермута,
искал себе невесту.
Среди кавказских гор скакал,
невесту ту искал,
но ни одну не находил
и по б**дям ходил.
Замужним дамам он дерзил,
мужей их злил, верзил.
Любитель был дуэлей он,
к тому же, был масон.
Носил он летом эполеты,
зимою - только пистолеты.
Стрелком был метким Михаил.
Друзей своих вином поил.
Но вот Мартынова он встретил,
хотя сначала не приметил.
Мартынова он тем обидел,
и тот его возненавидел.
Случилась вскоре та дуэль
среди равнин, среди полей.
Поэт стрелком был метким,
сбивал с деревьев ветки.
легко попал в пятиалтынный,
но, а его убил Мартынов.

- Браво! - вскрикнул ВВ и покосился на супругу (не разбудить бы, а то развоняется – спать не даёшь бедной жене). Но та дрыхла как убитый Мартыновым Лермонтов. Лишь пёс снова сменил позу.
- Теперь про наши времена, - пообещал Пиков и обнял себя родимо-мясистого полными как надутые пожарные шланги руками, перевоплощаясь в поэта-бунтаря:
Ох, этот смелый Маяковский!
Великий гений он московский.
Он от рожденья был могуч,
стихов оставил много куч.
Он непомерно был велик,
хотя как человек - двулик.
И для искусства он писал,
и власти задницу лизал.
Он ростом очень был высок.
С утра он пил томатный сок.
Он также часто был и пьян
и хулиганил - был буян.
Физически он был силён
и в Лилю Брик он был влюблён.
Имел и личный пистолет,
хотя намеревался жить сто лет.
Внезапно пулей жизнь прервал.
Так от двуличия устал.

- Тоже неплохо, - более сдержано похвалил ВВ и вспомнил о баварском пиве, и о прошлой развед-бытности: «Эх, ма-кутерьма, сейчас бы от кружечки холодного не отказался».
Пёс тоже потянулся, наверное, подумав о собачьем пиво-заменителе.
- А теперь нырнём в древность, - встал в позу участника соревнований по прыжкам в воду с 10ти- метровой вышки Пиков и «нырнул».
— Это отрывок из «Божественной комедии» Данте, изъятый цензурой.
· Отдал концы - так, значит помер
и получил свой личный номер.
Покойник тоже любит счёт
и оформленье, и учёт.
Охоч до частых похорон,
любитель-лодочник Харон.
Чрез речку Стикс он переправит
и всех по адресу направит.
Кому котёл, кому сковорода,
кому расплавленный свинец,
кому кипящая вода.
Ассортимент весьма богат.
Не то, что скучный рай -
ух, весел ад!
На жительство даётся вид -
гостеприимен тот Аид.
Вот появился и клиент,
и он богат.
Ему не нужен рай.
Он хочет в ад.
В аду тепло и мухи не кусают,
и комарам не место там.
Кругом окурки все бросают,
нужду справляют по кустам.
Харон везёт богатого клиента,
наследники в печали.
С него сдерёт большие он проценты,
как лодка к берегу причалит.
Не бойтесь ада, господа,
и не стремитесь в рай.
В аду чистейшая вода,
но жопу чище подтирай!
И ещё· про Данте, служившего в десанте и бывшего дантистом-каратистом.
У Данте в писаниях все мутанты:
Смесь червяка с пауком,
а умного - с дураком.
И зачем он писал, пугая людей?
Слышны стенанья и хруст костей.
Данте
любил манты,
будучи в тайне узбеком.
Плов тоже обожал,
носил и кинжал.
Однажды спустился в подвал ада -
так ему было надо.
- Эй, Эвридика,
сюда иди-ка!
Я пришёл за тобой!
Хватит дурить,
валяться и гашиш курить!
Что тебе эти чертоги?
Вон бродит скелет в тоге.
Что тут тебя привлекает?
Иль сам дьявол тебя ласкает?
С ним я сразиться хочу не на шутку!
Дай мне настроиться лишь минутку...
- Надеюсь, вы в курсе, что за Эвридикой в канализацию (ад) спускался Орфей, а Данте это лишь описал? – хитро ухмыльнулся Пиков.
- Ох, мудро, - печально вздохнул ВВ, постоянно отгонявший от себя мысли о смерти.
- Теперь в заключение нечто весёленькое про Петрарку и его верную подругу, - многообещающе улыбнулся Пиков и открыл рот:
- Поэт Петрарка
собирал марки.
Тогда почтовых не было,
но то ему неведомо,
Он собирал,
и от восторга умирал.
Он собирал упорно
также порно.
Прятался в уборной
и любовался порно.
Любил он звуки горна,
хотя пионеров тоже не было,
но он не ведал,
что творил.
Когда голодным был,
то суп варил.
Поев, в парк шёл,
в том удовольствие нашёл.
Он в парке,
встав у арки,
слушал, как вороны каркали.
До марок ли?
Он обратился в слух.
Летал и тополиный пух.
К чужим страданьям был он глух.
Любил он лишь Лауру,
по описаньям, дуру.
Сонеты ей он посвящал,
ночами часто навещал.
За что любил-никто не знал,
но с нею радость он познал.

- Гений, гений! – проглотил завистливую слюну ВВ и, выключив ящик, не раздеваясь, прилёг рядом с Буцевалом на подстилке, что неоднократно делал, чтобы не дышать перегаром жены. Пёс, довольный соседством, лизнул в нос ВВ. «Вот так все три срока, а теперь и четвёртый – днём на галерах, ночью – на подстилке», - горестно подумал ВВ и включил экран непрошенного сна.
Посмотрим и мы, читатель.

Глава тридцать вторая. Сон-фасон!
Снится ВВ, что он лежит не на собачьей подстилке, а сидит в широком кресле, в телестудии 1-го канала, на передаче Данилы Ирисова «Грусть жеребят», которую не раз смотрел.
- Сегодня тема нашей программы, - объявляет сладким молодёжным голосом ведущий, - «Презрение к презервативу рождает инициативу». Но к тому, что здесь будет происходить это никакого отношения не имеет.
«Что за бред? Почему я здесь?» - тревожно подумал ВВ.
- У нас в гостях Огородный артист РССС Жирафанян Гурген Саркисович, - указует ведущий на ВВ. – Прошу любить и жаловать!
Под действием чужой воли ВВ встаёт и кланяется.
Жидкие аплодисменты.
- Здесь и его супруга, - продолжает Ирисов. – Катарина Шизалюк-Бурановская.
Вылезая из бутафорских кустов, кланяется и дылда Угорелик. Оглушительные аплодисменты взрывают телестудию.
«И ты паразитка тут? - зло думает ВВ. – Как я оказался здесь?»
- Попросим нашу гостью Катарину немного рассказать о себе? – обращается ведущий к залу?
- Попросим, попросим! – взвизгивают телОзрители.
Розитка-Катарина не просит себя долго уговаривать и раззявывает варежку:
- Отчаянные дамы
всю жизнь росли без мамы.
И в черствости сердец
виновен их отец.
Отец их был богатым,
при них ругался матом.
И часто напивался,
над ними издевался.
Однажды он напился джина -
терпенья лопнула пружина.
Когда он в пьяном сне зашёлся,
на кухне острый нож нашёлся.
Дочурка спящего пырнула,
ни разу даже не моргнула.
Загнулся папенька в ту ночь,
а дочка убежала прочь.
Так чем же дамам тем помочь?
Лишь обругаться во всю мочь!

- Бедная! – восклицают впечатлительные телОзрительницы. – Как, наверное, Жирафанян её замучил! Пусть он нам ответит! Нострадамуса на него нет!
«Я же не актёр, а режиссёр и при чём здесь Нострадамус?», - возмущается ВВ, но язык, помимо воли, сам пускается «в пляс»:
- Насрать дамам на Нострадамуса.
От него одни страдания.
да и видимость знания.
Дамус Ностра
был высокого роста.
Ты его спрашиваешь снизу,
обращаясь как к карнизу,
а он тебе сверху отвечает
и тебя не замечает.
Этот Дамус имел длинный нос
- ну вылитый был утконос.
Часто бил себя по носу,
прогоняя злую осу.
Общаться с Ностра
было не просто.
Был он горд
словно лорд.
Любил он женщин,
а мужчин меньше.
Был он та ещё гнида,
но прикидывался добрым для вида.
Имел также много жён,
и вообще был пижон.
Много было разных Нострадамусов
и лишь один - Фамусов.
— Это, пожалуй. Лучшая роль великого Гургена Жирафаняна, - подзадоривает ведущий. – Кстати, Дамус имел и длинный фаллос…
- Лучшая, лучшая! - соглашается с пол-оборота послушный, малодушный зал.
– Длинный, предлинный член имел и всех дам им имел! - добавляет скабрезность ведущий и как рыбак растопыривает руки, показывая размер.
«Не обращай внимания, - успокаивает внутренний суфлёр. – Это проделки шутника Пикова».
Донёсшийся сверху шум заставил телОзрителй задрать головы. Урча мотором, кружась над залом, постепенно снижался Карлсон со вставленным в жопу пропеллером.
— Это же сам Сашулин! – послышались восторженные голоса. Спиртак Савельевич, снижайтесь нежно! Вы вас любим безбрежно!
- Снижаться рад, но унижаться тошно! – брякнулся недалеко от ВВ герой Астрид Линдгрен, но неудачно – лопасть пропеллера сломалась.
«На каждую хитрую жопу есть х** с винтом», вспомнил народную мудрость ВВ, ненавидевший авиацию с тех пор, как в 10м году разбился польский президент.
- Расскажите и Вы о себе, любимец многих поколений, увязших в рабстве по колени.
Карлсон вынул из бездонных штанов объёмистую бутыль с надписью «Спирт» и, без стесненья (а вдруг дети в студии), приложился к ней. Послышалось бульканье льющейся по пищеводу жидкости, и тара осушилась наполовину.
«Ну, и силён, когда один, без Малыша», - восторгался ВВ. завистливо дыша.
Спиртак Савельич, размахивая обломком пропеллера, гримасничая, как обычно, в стиле «делать козью морду», стал декламировать, перед этим сказав тихо, как бы про себя, одной нагою мелко семеня, «ёб твою мать».
- Уставший гладиатор
понюхал гладиолусы,
погладил жидкие волосы
и начал петь вполголоса.
Та песня о тяжёлой доле,
о пребывании в неволе.
В бою победу одержал,
всех в напряжении держал.
Он ведь любимец Цезаря,
и рисковал собой не зря.
Теперь он в одиночку
бессонную проводит ночку.
О горькой думает судьбе
и тяжело вздыхает.
Боец в нём отдыхает.
Его приятель - сам Спартак
восстание готовит,
но всё не ладится никак,
хотя он планы строит.
Рабы мечтают о свободе,
мечи у них остры.
Протеста дух в них бродит,
в сердцах горят костры...
Пока на этом мы закончим
и сходим на балет,
где Мариус Лиепа
танцует много лет.
ВВ почувствовал увлажнение носа и открыл глаза. Пёс лизал его и разбудил.
«Какой бред приснился!» - ВВ открыл глаза. Ни Жирафханяна, ни Карлсона! Лежу на той же подстилке, под боком у Лабрадора. «Наверное, надо к их Преосвященству обратиться - давно в церкву не ходил, свечек не ставил, не молился… поэтому нечистый и мудрует».

Глава тридцать третья. Прямая линия.
Жирнолистные журналисты, чтобы подловить ГРВР, устроили ему подлянку в жанре ответов на каверзные вопросы. Вот такие они, эти кровососы, падкие на жалобы и доносы. Но ВВ не сплоховал и дал отпор по всем правилам дзюдо, рассказав о «баттле» между Котовским и Махно:
- Рукой своей махнул Махно,
с тревогой посмотрев в окно.
"Вон сам Котовский на коне
приехал, стало быть, ко мне."
- Да, это я приехал в гости.
Лишь от тебя оставлю кости!
- За что меня ты ненавидишь?
- истошно Батько закричал,
А до того весь день молчал.
- С утра горилки я не пил,
но ты мне, гость, всегда был мил.
- Ты, зря не пил, Махно проклятый!
И в плен ты будешь мною взятый!
- А если выкуп за себя?
Надеюсь, то смягчит тебя?
- Налей мне лучше ты горилки
да и закуску дай на вилке.
- Закуска кончилась моя,
возьми лишь выкуп в три рубля!
- Тебя я саблей зарублю!
За кажду рану - по рублю.
- Браво! Браво! – закричали и слева, и справа жирнолисты, посетившие недавно выставку Верещагина. – Вы сами сочинили?
- Меня страданья научили! А также - Пиков, наш поэт. Учил меня он много лет.
- От мух котлеты отделять – и этому учил он вас?
- А также научил готовить квас.
- Квас хлебный иль какой другой?
- Другого нет! Есть только он, да и «Тройной одеколон».
- Одеколон вы тоже пили, когда в Германии служили?
- Случалось пил, когда в разведке
сидел в кустах, раздвинув ветки.
- Вы за врагом тогда следили,
капиталистам там вредили?
- Вредил и буду им вредить,
страну, чтоб нашу защитить.
-Оставили опять Димона в правительстве своём?
- Так будет жизнь стабильней, когда мы с ним вдвоём.
- Амнистия случится иль будут все сидеть?
-Сидит свобода в клетке как пойманная птица и зёрнышки клюёт. Всех выпустим мы скоро, когда их час пробьёт.
- Почему такие дорогие полеты на Дальний Восток?
- А вы не летайте. Поездом дешевче. Лучше и пешком с заплечным мешком. Ориентируйтесь на путь Млечный. Он ведь вечный, - ответил ВВ беспечно.
- Что сАажите про обвинения России и санкции? - Ни слова не скажу, лишь фигу покажу. – делает фигуру из трёх пальцев.
- Реальны ли перспективы третьей мировой войны?
- Пакт подписали мировой в ответ на злобный вой.

В заключение в исполнении ветеранов Куликовской битвы и детей-инвалидов прозвучала вторая любимая ВВ песня (первая - про «забиваем сваи…»).
Двадцать первый век настал, шар земной от войн устал
Население шара гегемон достал
В Евросоюзе мнения нет, Ближний Восток стонет от бед
За океаном лишен власти президент

А нам от северных морей, вдаль до южных рубежей
От Курильских островов, до Балтийских берегов
А на земле сей был бы мир, но если главный командир
Позовет в последний бой, Валентиныч, мы с тобой

А что достанется тому, поколению моему
Дать слабинку, потеряем всю страну
А наши верные друзья, это Флот и Армия
Память дружбы деда красная звезда

А нам от северных морей, вдаль до южных рубежей
От Курильских островов, до Балтийских берегов
А на земле сей был бы мир, но если главный командир
Позовет в последний бой, Валентиныч, мы с тобой

Не достанется гряда, самураям никогда.
Грудью встанем за столицу янтаря.
Севастополь наш и Крым, для потомков сохраним.
В гавань Родины, Аляску возвратим.

А нам от северных морей, вдаль до южных рубежей
От Курильских островов, до Балтийских берегов
А на земле сей был бы мир, но если главный командир
Позовет в последний бой, Валентиныч, мы с тобой

- Хто автор вшидевра?
- Вячеслав Антонов из Ульяновска, - подсказал Песочников.
- Какой талант!
.- У него на ютубе много интересных клипов. Он сам пишет и музыку, и тексты, и на свои же деньги записывает клипы.
- Выпиши ему звание Огородного и денежную премию в два лимона! Принять его в союзы, как хымпазитырыв, так и поэтов, а также дать пятикомнатную квартиру и прописку в Москве.
- Бу сделано ВВ! - оседлал Сивку Бурку пресс-сиклитарь и помчался выполнять.

Глава тридцать четвёртая. В Третьяковке.
Подруги-супруги решили посетить Третьяковку, чтобы убедиться, что мерзкий «квадрат», наконец, получил по заслугам, а нанятый ими самоотверженный боец-патриёт не обманул. Отыскали нужный зал. Издали, несмотря на близорукость одной и дальнозоркость другой, заметили, что стена чиста и бела как грудь пляжницы, снявшей лифчик, в котором загорала, стесняясь случайных мужиков.
- Не обманул, - радостно заметила Толстикова. – Как его звать-то?
- Игорь Подпорин, - напомнила Спиртнова и достала потайную четвертинку. – Будешь?
- Не могу без закуски.
- Как хошь, - глотнула Спиртнова и поморщилась. – Эх, закурить бы, бля, коль на закуску ни рубля.
- И я бы не прочь, - поддакнула Толстикова. – Пойдём отсюда прочь. Хочу увидеть Ван Гога, которого у них здесь много. Ты любишь Ван Гога?
- Люблю немного, - повторно глотнула подруга и икнула.
- Мною любимый поэт Фима Пиков стишок сварганил про него. Хошь послушать?
- Валяй, но недолго.
- Однажды к вечеру Ван Гог,
писав пейзаж, весьма продрог.
Переступив кафе порог,
он выпил, согреваясь, грог.
Напиток тот его согрел.
Он вспомнил, что с утра не ел.
Терпеть он голода не мог
и заказал себе пирог.
Некстати друг Гоген явился,
на стуле рядом примостился.
- Со мною поделись, Ван Гог!
Голодный я да и продрог.
- Тут мало! Нечего делить.
Пришёл ты, чтоб меня позлить?
- Ван Гог, ты жадным оказался!
Сначала добрым притворялся.
Ван Гог тут нервно вынул бритву
и полоснул себя по уху.
- Вот скушай вместо пирога!
Моя мне жизнь не дорога.
- Не нужно ухо мне твоё,
я не люблю ушей, предпочитаю... вшей!
- Тогда вот нитка и игла,
назад ты мне его пришей.
- Давно ушей не пришивал,
боюсь, что не сумею.
- А ты попробуй и не бойся,
и не дрожи, а успокойся.
- Ну, как при этом не дрожать?
Ведь легче мужику рожать.
Да и игла твоя тупа!
Как шить не приложу ума.
- Ты ухо к месту приложи
и ниткой крепко привяжи.
Оно само, авось, срастётся,
- Ван Гог при этом сам смеётся.
И вскоре так оно и вышло.
Чудесным образом срослось!
Гоген с тех пор стал ларинголог.
Клиенты так и прут!
И никакой он не проктолог.
Завистники те врут!
- Ну, и сюжетик – с того света приветик, - заглотнула остатки спиртного Спиртнова и сытно рыгнула, - Ужас какой. Бр-р-р… Сначала ухо отрезал, потом пришить просит. Как-то непоследовательно…
- Понял, что поспешил и только друга насмешил, - сделала призывный жест рукой Толстикова, как бы ловя в воздухе сигарету. - Подымила бы…
- А вот, как тот же Фима про Сталина нах*ячил, - засмеялась Спиртнова. – Хошь тоже послушать.
- Давай, коли курить здесь нельзя.
- Товарищ Сталин был большой учёный,
но вечно чем-то огорчённый.
Штоль Горького бы отравить забавы ради,
или Вавилова убить, не глядя?
Вавилова
поднять на вилы бы!
Отправили мы отдыхать на виллу
несносного Вавилова.
А он был этим не доволен,
хотя и с детства чем-то болен.
Болезнь его неизлечима
и смерти в том, и есть причина.
Кого б ещё убить не глядя?
Кругом продажные все б**ди
за исключеньем моей Нади.
Она себя убила зря,
И огорчились все друзья...
Я с детства никому не верю,
и всякого всегда проверю.
- Поверь мне ХрИста ради,
- просил родимый дядя.
Но и ему не верил я -
погибла вся его семья.
Я Гитлеру поверил лишь
и получил в итоге шиш!
Хотели поделить мы мир.
Он был в начале мой кумир.
Но Гитлер сукой оказался,
хотя хорошим мне казался.
На нас напал он, словно, вор,
нарушив мирный договор.
Но мы ему надрали жопу
и покорили всю Европу.
И получил он по заслугам,
спалить себя велел он слугам.
Сгорел облитый, гад, бензином,
пренебрегая керосином.
- Начинает с цитаты для затравки. Молодец! Хорошо тему развивает. Песню эту
«Товарищ Сталин, вы большой учёный…» написал Юз Алешковский в 1959 году. Текст впервые опубликован в 1977 году в сборнике парижского издательства «YMCA-Press» «Песни русских бардов», в котором авторство было ошибочно приписано Владимиру Высоцкому. В СССР текст впервые напечатан в «Новом мире» в перестройку…
- Ты, прям, как ходячий справочник, - заметалась Спиртнова, не зная куда деть опустошённую ёмкость и обратилась к старушке- смотрительнице, прятавшейся в ближайших кустах. - Бабусь, почему у вас ни одной урны? Даже блевануть некуда!
– Откуда вы такие хабалки взялись?
Бабуся угрожающе погрозила берданкой, после недавних случаев вандализма являвшейся обязательным атрибутом смотрительниц.
- Но, но! Полегче, - нахмурилась Толстикова и добавила более миролюбиво. – Как пройти в зал импрессионистов?
- Вон туды, - указала бабушка стволом. – За углом и направо! Туалет дамский тама, где на стене реклама.
Подруги-супруги разделились: Толстикова направилась к любимым импрессионистам и зависла там, а Спиртнова устремилась в сортир. По прошествии часа обеспокоенная Толстикова отправилась на поиски подруги. «Куда делась, шалава? Уссалась что ли? Или, как чукча в анекдоте, попросила там политическое убежище?» Подходя к заветным дверям и, сказав пароль «Откройся, Сезам! Это место для дам.», услышала непотребное пение
Спиртнова сидела в кабинке на полу, обняв унитаз и горланила:
- Калевала, Калевала!
Водку пивом запивала.
Носом от того клевала
и потом всю ночь блевала.
Утром песню напевала,
но недоумевала.
Но ни раз уж так бывало,
у себя не ночевала.
Утром снова выпивала,
пол стакана наливала.
О вчерашнем забывала
и, спьянившись, завывала.
Уж неделя миновала
и вторая наступала.
Встав со стула, вдруг упала.
От того тоска напала,
мысли грустны навевала.
Снова водку выпивала
бедная та Калевала.
Алкоголь в себя вливала,
закусить не успевала.
Но, случалось, забывала.
Всю зарплату пропивала
про здоровье забывала
и долги не отдавала.
К мужикам же приставала,
всю себя им отдавала...
Уж и полночь набежала.
а я песню распевала.
На соседей наплевала.
Выпив, наглою бывала
и друзей не узнавала,
а от дружбы уставала.
Где она достала и добавила? Ведь, по заверению администрации, в буфете алкоголем не торгуют, что подтвердил и народный мститель Подпорин, принёсший с собой. Наверное, старушки-смотрительницы торгуют из-под полы в связи с нищенской зарплатой.

Глава тридцать пятая. Чудо-Мурка.
- Ко мне в гости просится известный пианист Дубин Стоеросов, что о нём можешь сказать? – обратился к супруге ВВ -Ты ведь музыКАНТша и любишь Канта.
Розитка радостно вскочила на критического конька и помчалась, не разбирая дороги:
- Он хороший пианист,
но характером говнист.
Ему близок очень Лист
и старинный танец Твист.
А его антагонист -
бледный, худенький флейтист.
Флейтой он владеет плохо
и, играя часто охал.
Пианист к флейтисту часто
обращался очень властно.
Этого флейтист пугался,
часто плакал и сморкался.
Пианист тем наслаждался,
громко матерно ругался.
- Он такой грубый?
- Да. Весьма.
- Хто ентот флейтист?
- История умалчивает.
- Хрен с ним! Мне нравится ещё оргАн. Расскажи о нём.
- Мне, не скрою, больше нравится твой Орган, но, так и быть, расскажу.
ВВ расположился поудобней и включил уши на полную познавательную громкость.
- Слушал он орган
и глазами моргал.
От прелюдий
плакали люди.
От фуг
вскрикивали вдруг.
Звучит токката
подобно грома раскату.
Великим Бахом
всё тут пропахло.
Мил был раньше барабан,
а теперь любИм орган.
Кого любили в Органах?
Конечно, то был Бах.
КаГэБах так мил чекистам.
Он ведь был арийски чистым.
—О ком?
- Вымышленный персонаж… не упрощай внимания! Как тебе?
- Сама, чтоль, нах*ячила?
-Да. Чем я хуже этой писклявой Эллы Лохмадулиной?
- Молодец! И даже родных чекистов приплела. Только с этим «арийски» как-то не совсем. Ты ведь тоже?
- Мама украинка, папа юрист. Так что, на родине предков не признают, гады.
- И ладно. Не бери в голову… Хотя ихний Нетаньяху, хоть и неряха, но хороший пацан. Даже на параде победы был, хотя потом от усталости ныл с непривычки. Они ж у себя таких парадов не закатывают…
Раздался мышиный скрёб в дверь и вкрадчивый голосок (как увядший колосок) Песочникова сообщил: - К Вам Огородный артист Бронетанковых Войск, пианист Дубин Стоеросов. Говорит, что назначено. Впустить?
- Впущай, но получи с него на чай. – разрешил ВВ и сделал знак Розитке, мол, ни по делу не возникай.
- Здравствуйте Вашее Величество, - бухнулся на колени двухметровый гигант и стал лобызать обутые в домашние шлёпанцы ноги правителя.
- Будя, будя! – поджал конечности ВВ. – Щекотки боюсь.
- Я думал, что ничего не боитесь. Вы же всесильный!
- Ничего кроме щекотки. С детства. Встаньте, встаньте! Верю, что преданы! Присядьте и расскажите о себе.
Гость шумно сел в кресло, с трудом втиснув отсиженный пианизмом зад, и затараторил:
- Пианист я добрый очень,
колочу, что было мочи.
Страсть свою сдержать не в силах я,
потому играю, рояль насилуя.
Но душою нежен я.
Это знает вся семья.
А ещё футбол люблю.
Кто не любит, тех убью.

- Говорят, что и Ильич
музыку терпел.
Он на Пасху, съев кулич,
очень громко пел.

- Пел Ильич всегда фальшиво.
Слуха не имел,
но в борьбе с меньшевиками
был он очень смел.
А вот Наденька его,
та была певунья.
Слух имела неплохой,
но была и врунья….
Жил когда-то Добровейн,
пианист такой.
С Ильичом он пил портвейн
и впадал в запой.
А потом играл сонату,
от которой Ленин плакал,
а когда же стал больным,
то и на пол какал.
Не просите ту сонату.
Любят её в НАТО.
"Мурку" лучше вам сыграю.
Я её на память знаю.
Хоть она трудна, зараза,
я запомнил её сразу.

- Так сыграй мне "Мурку" ту,
а то горько у меня во рту.

- Слово "горько" там застряло.
Знать, на свадьбе были.

- Самогонки напились
да и приуныли.
Так сыграй уж. наконец,
душу не томи.
Помню в детстве пел отец
ноты "до", "ре", "ми".

Пианист наш встрепенулся:
надо исполнять.
Неожиданно споткнулся,
обругался словом "блять".
Из кустов, достав рояль,
крышку оторвал.
Исполняя "Чудо-Мурку",
много струн порвал!

Глава тридцать шестая. Тётя Нюра и дядя Берг.
- Я тебе давно собиралась рассказать забавную историю про своих родственников, - Розитка уселась с ногами на диван и закурила, когда выветрился дух пианиста, а прислуга собрала с пола останки погибшего рояля, собираясь отнести их в музей Палеонтологии, что приходилось делать и ранее при похожих обстоятельствах (уж не один рояль снесли, но и аккордеон, и баян, и даже арфу).- Хочешь послушать? Это ненадолго.
- Если ненадолго, то валяй, - ВВ с трудом приходил в себя после потрясения от гениальной интерпретации нетленной «Мурки». Так и звенели лопающиеся струны в ушах как «пули у виска». Вот тебе и «не думай о секундах свысока». Эх, давно не был на Оке. Какова она, интересно свысока. Надо туда слетать на вертолёте порыбачить вместе с Кожугетовичем, когда и он вырвется из своего оборонного гетто.
- Чтой-то ты затих. Уснул штоль? Вон как тебя раздолбанил Огородный артист!
- Да уж рассказывай, коль обещала! – огрызнулся ВВ, выковырнув из левого уха (оно было ближе к роялю)
кусок оборванной струны и гневно отбросил. «Чтоб ещё раз этого козла пригласил... Да, ни в жисть!
- Так вот, - вдавила в хрустальную пепельницу окурок Розитка.
Тётя Нюра и дядя Берг
отправились в Нюрнберг.
Поехали на поезде
с остановками везде.
То она, а то и он
пели днём на весь вагон.
- От чего они поют?
- возмущается народ.
- Отдыхать нам не дают!
Уж пора заткнуть им рот.
Тётя Нюра скандалистка,
хоть и в опере солистка.
Дядя Берг лишь в хоре пел,
стать солистом был не смел.
- Почему ты не солист? -
пилит Берга тётя Нюра.
- Я в душе эквилибрист!
Что пристала ко мне, дура?
Раньше был я тракторист
и не лыс, а с шевелюрой.
- Полысел ты как-то вдруг!
Тебя больше не люблю.
- Тебе нравится мой друг.
Вас обоих я убью!
- Не спеши ты с этим, Берг.
Убивай ты нас в четверг.
Ведь сегодня понедельник.
Подожди два дня, бездельник.
Выполнил угрозу Берг,
как приехали в Нюрнберг.
Радостно тот друг их встретил,
гнева Берга не заметил.
Друга он убил в вагоне,
а вот Нюру на перроне.
- Правда так было? - усомнился ВВ и разрешил Лабрадору взобраться к себе на колени – Ну, и родственнички у тебя!
— Вот такие, - нервно отправила в рот вторую сигарету.
- Кем тебе это Берг?
- Брат отца. Дядя, значит.
- Выходит, ты Берг?
- А то ты не знал! Что придуряешься?
- Хорошо, что не айсберг, - улыбнулся ВВ и почесал пса за ухом, награждая животное крупицей счастья.
- И ещё послушай о проблемах мужчин твоего возраста.
- Охотно послушаю, - окончательно раздобрился ВВ, отметив, что «контузия» от прослушанной «Мурки» уже сошла на нет.

У него склероз,
хоть он скалолаз.
Он любитель роз,
их дарил не раз.
А кому дарил,
то не помнит уж.
Даму полюбил,
но у ней был муж.
Муж, ревнивый очень,
за женой следил.
Он и днём, и ночью
по пятам ходил.
Муж увидел розы
и полез на стену,
а жене - угрозы,
и устроил сцену.
- Лучше ты сознайся:
от кого цветы?
Честно мне признайся,
иль сожжём мосты!
- Подарил мне розы
скалолаз-сосед.
У него есть козы,
а баранов нет.
- Почему же нет баранов,
а одни лишь козы?
Это даже странно
как дурны прогнозы.
- Не сердись ты на него!
Он спортсмен бывалый.
Недостаток у него -
любит розы алы.
- Эти розы как занозы
в душу мне проникли,
хоть давно завяли
и печально сникли.
Ну, а как там скалолаз?
Про него забыли.
Затянулся наш рассказ,
рифмы грустно взвыли.
Снова в горы он пошёл,
приключение нашёл.
Скалолаз однажды
глупость допустил:
он сорвался дважды,
голову разбил.
После этого паденья
вдруг прошёл склероз.
Вспомнил про даренья
и букеты роз.
- Чьё творение? – бурно зааплодировал слушатель, даже напугав родного пса.
- Моё! - гордо выпустила облако дыма поэтесса и слегка покраснела, будучи давно «без комплексов» (передачку когда-то такую вела на ТВ).
- Хорошее, хорошее. Молодец! И ва-а-ще я люблю про спорт и даже про такой уродливый как скалолазание…

Глава тридцать седьмая. Эпилог.
Молодой кымпазитыр Мудацкий, родственник кутюрье Мудацкина, потеснивший кымпызитров-предшественников - Всмяткина, Отступника, и Пятидесятникова, по заказу Очень Большого Тятра миниатюр, ныне отказавшегося от увертюр, нах*ячил оперу «Жизнь, как Ван Дамм, за Главного Редактора отдам». Сам директор Пурпурин написать попросил и аванс в клюве автору на дом приносил, хотя тот, будучи патологически и логически скромным, о том не просил.
Послушаем и мы, читатель-мечтатель, оперы почитатель.
Действо предваряется-притворяется хором госдумцев-бояр:

Царицы и цари -
государств главари,
княжны и князи
вылезли из грязи,
графини и графы
не платят штрафы,
герцоги и герцогини
ездят круглый год на летней резине,
императрицы и императоры
в прошлом были пиратами,
баронессы и бароны
очень любят макароны,
Маркиза и маркиз
залезли на карниз,
принцы и принцессы
выигрывают судебные процессы,
президент и его жена
избираются на все времена!

Затем следует ария главной героини, Розитки-паразитки:

Некий творец
построил дворец
бракосочетания -
предел мечтания
влюблённых,
о том осведомлённых.
Подают заявки,
говорят пароли и явки.
Радость и надежды!
Праздничные одежды.
Надолго ли вместе?
Фата на невесте.
Жених очень моден,
невесте пригоден.
Она не дурнушка,
хотя в веснушках.
Настала свадьба.
Гостей много.
Пришла голытьба.
Ели миногу.
Кричали "горько",
блатягу пели.
Напились горькой
и захмелели.
Всю брачную ночь...
Жених изблевался.
Блевал во всю мочь.
Редко так напивался.
Невеста в слезах.
Осталась девицей.
С печалью в глазах -
слеза на реснице.
- Гони его в шею!
- мать говорит.
- Отдайся уж гею,
коль случай велит!
- Отдамся я гею,
махну с ним в Гвинею,
но ты не серчай!
Не буду пить кофе,
люблю только чай.

И, наконец (на этом и конец), - ария главного героя, которому яму рой-н ерой - бесполезно – он беспечен, потому что вечен и славой на все времена обеспечен:

Хоть я ростом очень низок,
но любого вмиг унижу.
Цель свою я чётко вижу,
мерзкий Запад ненавижу.
На Руси царём я избран,
обещал всем коммунизма.
Буду царствовать я вечно -
ведь на троне жизнь беспечна.

Хоть и невелик я ростом,
Но очень как непрост.
Хоть ростом я и низок,
Но не люблю подлиз.
Люблю я «Бедну-бледну Лизу»,
в расцвете лет упавшую с карниза,
писателя Карамзина,
и то, когда напьюсь вина.
Я не люблю и свою тень,
Когда её враги наводят на плетень.
Хоть я не так уж молод,
Но острый серп держу в руках и тяжеленный молот!
Хоть не такой уж молодой,
Но, Розитка, не надейся быть вдовой!
Мне вечным быть велел Тарзан,
Мой верный горец Рамазан!

Занавес обрывается (плохо приделали беспредельщики) и падает с грохотом в оркестровую яму, наделав там шуму и гаму. Оркестранты, забыв про свои инструменты и недоигранные гаммы бросаются наутёк (контракта срок истёк), да и потолок протёк (на улице ливень). Дирижопль (таланта вопль) Ведёркин, прибывший на премьеру из-за границы, из самой Ниццы, погибает на радость конкурентам-завистникам. Покинем и мы зал, и перевернём последнюю страницу, помня про Ниццу-в жопе синицу.
18 июнь 2018.

© Георг Альба, 2018
Дата публикации: 11.08.2018 09:57:03
Просмотров: 1887

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.