Автор Незаконченного Рассказа. Часть II. Гл. 26-29

Галина Тен

Форма: Повесть
Жанр: Эзотерика
Объём: 20742 знаков с пробелами
Раздел: "Автор незаконченного рассказа"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

II. Дочь

26. Неприятное известие

Маргарита Ивановна Ползать была вылитая Александра, только характер отцовский - несмотря на красоту и обаяние, девушка была необыкновенно скромной и застенчивой. Она преуспевала во всех дисциплинах и серьезно готовилась к поступлению в медицинский ВУЗ.
С момента последней встречи ее родителей прошло почти пятнадцать лет. За это время мать ни разу не напомнила о себе. Впрочем, все эти годы на лицевой счет Ивана Антоновича регулярно поступали внушительные суммы без указания отправителя. Это позволяло Ивану бросить работу и заниматься исключительно воспитанием дочери. Но он предпочел не делать этого. Едва маленькая Маргарита стала более-менее самостоятельной, он снова вернулся в свою мастерскую.
Волнения и хлопоты этих лет, забота о дочери вытеснили все остальные мысли. Иван Антонович давно забросил свою рукопись, ему больше не снилась Александра и странные сны, после которых его рассказ распухал еще на несколько страниц. Казалось, его Муза исчезла из его жизни и прихватила с собой все, что так или иначе могло напомнить о ней, кроме маленькой Маргариты.

Снова плеснуло слепящим теплом лето, волнения десятого класса остались позади, а впереди были долгие беззаботные дни каникул. На один из таких дней Маргарита наметила глобальную уборку.

Дом сиял чистотой и порядком, оправив свежую голубящую тюль, девушка уселась за отцовский письменный стол. Давно она собиралась разобрать пыльные залежи, скопившиеся в ящиках за долгие-долгие годы. Пару лет назад по настоянию Маргариты во всем доме сделали ремонт и поменяли мебель. Но отцовский кабинет под крышей с белеными стенами, старым письменным столом и жестким диванчиком остался в неприкосновенности. Как Маргарита ни уговаривала его, он даже не разрешил застелить потертый дощатый пол ковровым покрытием.
Маргарита открыла верхний ящик – старые счета, газеты, пыльная стопка писчей бумаги, стопка ручек с давно высохшими стержнями в треснувшем стакане.
- Все в помойку! – распорядилась девушка и сгребла хлам в большую отцовскую корзину для бумаг.
Во втором ящике было примерно то же, и его содержимое отправилось туда же. Корзина была уже битком. «Надо вынести, а то на третий и не хватит», - решила Маргарита, но для начала все же заглянула в последний ящик. К ее удивлению, он был практически пуст, лишь стопка отпечатанных на старой машинке листов притаилась на дне. Маргарита взяла рукопись и стряхнула с нее густую пыль. «Рассказ!» - удивилась она и, опустившись на старый скрипучий стул начала читать:
«Речка Вихля несла свои воды неведомо куда и неведомо откуда. Известно, что все реки впадают в море, вероятно, и Вихля впадала в море, вот только в какое и где, с точностью сказать никто не мог. Вихля резала деревню Дышла пополам – по обоим берегам раскинулось десятка по три срубов. Бревенчатый мост, соединявший Левые и Правые Дышла, давно сгнил и провалился. И чинить его не было надобности, поскольку Левые Дышла давно пришли в запустение…»

Повествование захватило Маргариту - быстро пробегая глазами лист, она откладывала его, тут же принимаясь за следующий. Внизу раздался звонок. Девушка с сожалением отложила рукопись и спустилась, чтобы открыть. «Международная курьерская служба», - гласили синие буквы на тенте большого фургона. У двери стоял юноша в такой же синей униформе и фирменной кепке с логотипом в виде двух крыльев, почему-то не раскинутых в стремительном полете, а тесно прижатых друг к другу.
- Маргарита Ивановна Ползать? – вопросительно посмотрел на нее курьер.
- Совершенно верно, - улыбнулась удивленная Маргарита.
- Получите, распишитесь, - курьер протянул ей пакет и журнал для росписи.
Маргарита поставила закорючку напротив своей фамилии и, поблагодарив курьера, быстро нырнула в дом.
На плотном бумажном пакете большими латинскими буквами значился их адрес и ее имя. В графах «Отправитель» стояло единственное «USA». Маргарита трясущимися руками разорвала пакет, из него выпала книга, обтянутая выцветшим черным бархатом и сложенный вчетверо лист бумаги.

«Дорогая внучка!

Вынужден сообщить тебе неприятное известие. Твоя мать Александра попала в автомобильную аварию и серьезно пострадала. Уже более трех месяцев она находится в коме, и врачи не могут сказать ничего определенного по поводу ее дальнейшего состояния. Недавно она ненадолго пришла в себя и просила передать тебе эту книгу, что я и выполняю.
Несмотря ни на что, ты по-прежнему не будешь ни в чем нуждаться, я об этом позабочусь.

Любящий тебя
Лев Яковлевич Капман».

Маргариту слегка шокировал цинизм записки. В задумчивости, она перечитала ее еще раз и, отложив, открыла книгу. Многое из прочитанного удивило и напугало Маргариту…

«…Колька стал замкнутым и нелюдимым, избегая общества деревенских мужиков, он регулярно надирался до бесчувствия в одиночку. В бесконечных запоях прошла зима, отзвенела весна, и грянул комариный июнь. Уже несколько месяцев Дышла гудели странной новостью – Алку обрюхатили.
Иваныч рубил высохшую яблоню, когда, покачивая расплывшимися бедрами, к нему пришла жена. Наська тихонько остановилась неподалеку.
- Ну чего тебе, старуха, - буркнул Иваныч. – Опять сплетню на хвосте принесла?
- И никакая это не сплетня, - обиделась жена и тут же выпалила распиравшую ее новость, - Дурочка наша с пузом.
- Какая дурочка? – не понял Иваныч.
- Алка, Алка-то, - захихикала Наська.
Иваныч замер на месте с поднятым для очередного удара топором.
- Ты чего плетешь, сорока?
- Точно-точно, - уверено сказала Наська, - Ты в бабьих делах не смыслишь. Мы еще сомневались, а сегодня она к колодцу пришла с пузом. Ни сегодня, завтра срок…
Иваныч не дослушал и, отпихнув жену, опрометью через огороды кинулся на край деревни.
- Ты что же это, мерзавец, - тряс он Кольку за грудки, - Ты как посмел больную девку обидеть?
Колька болтался в его крепких руках как сосиска и что-то пьяно мычал, с похмелья не понимая, что от него требуют. Мужик выволок его во двор и с размаху сунул в кадушку с протухшей дождевой водой, с незапамятных времен стоящую у крыльца. Колька захлебнулся и замычал. Иваныч вынул его и, тряхнув, опустил на землю.
- Ты чего, Иваныч? – не понимая, таращил глаза почти протрезвевший Колька.
- Я те покажу, «чего», сукин ты сын! – замахнулся Иваныч, - Девку ты испортил?
- Нет. Какую девку?
Иваныч отвесил короткий крепкий подзатыльник, и Колька повалился на землю. Мужик брезгливо вытер об рубаху испачканную руку.
- Алку зачем трогал? Я тебе говорил, говорил? – Иваныч пинал Кольку ногой, словно тряпичный мяч.
Наконец Колька разозлился.
- Ну было раз, чего прицепился, - огрызнулся он, поднимаясь. – Бес меня по пьяни попутал…
- Дурак ты. Алка беременна. Вся деревня об этом судачит.
- Как беременна? - испугался Колька.
- Как есть. Мразь ты, Колька. Всегда был мразью и издохнешь таким же.
Иваныч плюнул и пошел прочь…»

- Маргарита! – позвал снизу Иван Антонович.
Маргарита так зачиталась, что забыла обо всем на свете. Она торопливо сунула конверт в корзину, рукопись в ящик стола, повертев в нерешительности книгу, она положила ее следом.
- Вернулся, папа? – ответила она отцу. - Как прошел день?
- Как всегда, а что ты делаешь в моем кабинете, проказница?
Маргарита улыбнулась и пожала плечами.
- Так, ничего…

27. Плагиат

За ужином Маргарита была задумчива и молчалива.
- У тебя все в порядке, дочь? – спросил Иван Антонович.
Девушка сделала неопределенный жест.
- Папа, а моя мать писательница? – неожиданно спросила она.
Иван Антонович поперхнулся.
- Почему ты так решила? – удивленно спросил он, и в то же мгновение все события его жизни, начиная от встречи с Александрой у Вечного огня и заканчивая их прощанием на пороге его дома, яркими картинками полыхнули перед его взором.
Маргарита пожала плечами.
- Я ничего не знаю о ней, кто она, какая. Почему она бросила меня…
- Она не бросила тебя, дочь, просто так сложились обстоятельства, - врал Иван Антонович.
Он и сам до сих пор не понял, почему Александра оставила дочь, Иван Антонович не видел никаких обстоятельств, но помнил, что так сказала Александра в момент их последней встречи.
- Я пойду к себе, - Маргарита чмокнула озадаченного отца в щеку и встала из-за стола.
- Спокойной ночи, дочь.
- И тебе, папа.

Но ночь не была спокойной. Иван Антонович долго ворочался, а когда, наконец, забылся тревожным сном, ему приснилась Александра. Он снова был прыщавым юнцом, неумело ласкал ее совершенную плоть и, краснея, излил в тонкие ладони свое семя. Иван Антонович проснулся, член упруго упирался в трусы.

Возбуждение улеглось, но сон не приходил. Иван Антонович накинул халат – подарок дочери, и крадучись поднялся в каморку под крышей. «Все как тогда», - подумал он. Сел на диванчик и засмотрелся на пишущую машинку, причудливо укутанную светом полной луны. Неожиданно взгляд его упал на битком набитую корзину, из которой в тенях, рождаемых луной, словно выглядывал монстр. Иван Антонович ощутил забытые детские страхи и, чтобы победить их, уверено ухватил монстра за гриву. Монстром оказался обычный конверт из плотной бумаги.
- USA, - прочитал вслух Иван Антонович и отметил, - Дата вчерашняя.
Конверт был пуст. «Странно, Маргарита ничего не сказала мне об этом. Надо будет завтра спросить», - решил Иван. Он сунул конверт в корзину и, опустившись на стул, зачем-то один за другим стал открывать ящики. Верхние были пусты. «Уже похозяйничала дочка», - то ли расстроено, то ли восхищенно отметил он. В самом нижнем Иван Антонович обнаружил свой давно заброшенный рассказ и тяжелую черную книгу. Он наугад открыл ее, пробежал несколько строк и не поверил глазам: «…Он осторожно тронул ее пальцем, смеженные края затрепетали и приоткрылись, на Кольку глянул мутный зрачок. Веко моргнуло. Колька охнул и, лишившись чувств, повалился на пол…»
- Но это же мой рассказ! – забывшись, вскричал Иван Антонович и стал судорожно листать липкие желтые страницы, исписанные неровным почерком.
Но все указывало на обратное, неизвестный автор опередил его как минимум на полвека и на полвека раньше закончил недописанную Иваном Антоновичем историю Дышл. «…а моя мать писательница?» - вспомнился ему странный вопрос Маргариты накануне за ужином.
- Сука! – зло прошептал он, - Ты морочила мне голову все эти годы, Муза Александра.
Разъяренный писатель с глухим стуком захлопнул книгу, но снова открыл, нашел место, на котором закончилась его собственная рукопись, и продолжил чтение.
«…Иваныч плюнул и пошел прочь…», - читал Иван, когда с улицы чей-то радиоприемник, вещавший на популярной волне, сообщил, что московское время полночь. «Только полночь», - отметил он и снова углубился в книгу.

«С трудом дождавшись ночи, Колька побежал на другой конец деревни.
- Ведьмовское отродье, - пьяно бубнил он.
С этими же словами и ворвался в избушку Аллы. Женщина испуганно замерла у стола. Грудь ее стала еще больше, талия расплылась, а невероятных размеров живот едва умещался в просторную ночную рубаху.
- Сука, - с ненавистью глядя на беременную Аллу, процедил Колька. – Ведьма, потаскуха! Убью!
Он рванулся к женщине. Алла отступила на несколько шагов и уперлась спиною в стену – бежать было некуда. Подскочив к ней, Колька схватил ее за горло и стал душить. Женщина сопротивлялась, пытаясь оторвать его руки, царапалась и брыкалась.
- Ведьма, ведьма! – хрипел Колька.
Не ослабляя хватки, он схватил с полки тяжелую икону в золоченом окладе и с силой опустил женщине на голову. Алла враз обмякла и тихо съехала по стене на пол. Колька отступил на шаг, и только тут до него начал доходить весь ужас содеянного. В страхе отшвырнув икону, он стал трясти дурочку за плечо.
- Алка, Алка, прости, - шептал он. – Я это не нарочно, испугался очень. Алка, я тебе воды принесу…
Но женщина, глядя куда-то за колькину спину остекленевшими глазами, не отвечала.
- Стерва, издохла, - завыл Колька и пнул Аллу в живот…»

28. Убийство

- Где же ты, черт тебя забери?!
Наконец, что-то роняя и ругаясь, Колька выволок из сарая большую старую лодку. На удивление, старое корыто оказалось без пробоин, только рассохлось. «Сойдет», - решил он и потащил лодку к самодельному перекосившемуся причалу. Там он с трудом втащил в лодку тяжелый, еще не остывший труп Аллы и, столкнув ее на воду, прыгнул следом. В щели тут же хлынула вода. «Эх, черт, весла забыл», - выругался Колька и тщательно заработал руками. По счастью, в этом месте Вихля сужалась, и Колька, хоть и промок до нитки, но все же успел добраться до левого берега. Взвалив промокшую Аллу на плечо, Колька направился в мертвую деревню.
Болото жадно чавкало, утяжеленный ношей Колька проваливался все чаще и глубже. Испугано озираясь, он крался по Левым Дышлам, с трудом выдергивая ноги и стараясь удержать на плече Аллу. Останавливаться нельзя, иначе засосет, затянет смертельное болото, но он очень устал. Колька все же решил остановиться. «Все как во сне», - вспомнил он вдруг один из своих кошмаров. И кривая береза тут как тут, он привалился к ней плечом. И тут в лунном свете соткался темный полупрозрачный силуэт. «Ведьма!» - понял Колька. Нечто в летящих одеждах, теряя прозрачность, приближалось. Испуганный Колька хотел бежать, но не смог даже шелохнуться. Око ведьмы отчаянно зудело, чувствуя приближение хозяйки. Колька решил молиться, но, не зная ни одной молитвы, лишь тупо бубнил:
- Господи помоги, Господи помоги…
Ведьма была уже совсем близко.
- Алка, - выдохнул Колька Заноза, - Я ж тебя убил!
Женщина действительно была очень похожа на Аллу – те же формы, такие же длинные черные волосы, тонкий нос и огромные черные глазищи. Она протянула руку и коснулась указательным пальцем колькиных губ. В то же мгновение, он онемел.
- Говорить буду я, - предупредила женщина.
Она легко, словно пушинку сняла тело Аллы с колькиного плеча и положила ее на мокрую почву.
- Ты приехал вовремя, - сообщила она перепуганному Кольке и добавила, - Чтобы родить здоровое и крепкое дитя, этой женщине нужна твоя сила.
Она протянула руку и выхватила из ниоткуда длинный узкий нож. Подойдя к пленнику, намертво прилипшему к березе, ведьма резким движением разорвала рубаху его на груди и сделала на коже два глубоких надреза в виде креста. Колька чувствовал боль, чувствовал как из раны струится кровь, как бешено зудит предплечье, но не мог ни пошевелиться, ни издать ни звука. Ведьма взмахнула ножом, словно волшебной палочкой и на грубом гортанном наречии произнесла несколько слов. Прикоснувшись к ране двумя пальцами, она словно ухватила невидимую нить. Колька увидел, как из раны на груди потянулся лучик света и, послушный рукам женщины, начал быстро сматываться в светящийся клубок. Вместе с этим он чувствовал, как жизненная сила покидает его.
- Немного оставлю, - обрывая световую нить, улыбнулась женщина. - Ты еще нужен мне.
Она положила клубок на глубокую рану Аллы, тот стал медленно таять. Вместе с этим, ее щеки порозовели, и грудь начала вздыматься, сначала медленно, потом чаще и чаще. Алла открыла глаза.
- У тебя мало времени, - предупредила ее женщина. - Я вернула тебя к жизни, чтобы ты родила. Твоя дочь будет жить, ей я отдаю жизненную силу твоего убийцы. Ты же должна умереть.
Алла покорно кивнула. Ведьма, закрыв глаза и раскинув руки, быстро заговорила на непонятном языке. У Аллы начались схватки и, чем быстрее, бубнила женщина, тем чаще они повторялись. Алла то кричала, то, казалось, что она заснула. Колька не знал, сколько времени продолжался этот кошмар. Наконец, обессиленная роженица вытолкнула плод и в то же мгновение испустила дух. Дитя закричало, ведьма открыла глаза и перестала бубнить. Подняв мокрую малышку, женщина ножом перерезала пуповину и завернула девочку в подол своего длинного черного плаща.
- Я, Та, Кого Не Зовут, даю тебе Силу и Власть. Следуй Пути, владей знаниями рода моего, и передай дочери своей, как я передаю тебе, дочь моя. Имя тебе нарекаю, Елена, - торжественно произнесла женщина, коснувшись темени малютки. Она что-то еще добавила на неизвестном Кольке языке и поцеловала девочку.
- Ты, - указала она на Кольку, - Будешь Хранителем Дара и великой Книги Знания, которая с незапамятных времен передается из поколения в поколение. Будешь жить в теле женском. Будешь наблюдать и направлять моих заблудших дочерей на Путь.
С этими словами, ведьма вырвала Око из колькиной руки и раздавила его. На мгновение вспышка боли ослепила Кольку, и ему показалось, что он ослеп. Однако в следующую минуту он увидел, как его бездыханное тело падает у березы, и жадное болото стремительно втягивает его в свой зловонный желудок. Колька закричал, но собственного крика не услышал. Впереди слегка покачивались деревья и узкая сырая тропинка, а по сторонам, захлебнувшиеся в болотной жиже, избы Левого Дышла. «Куда меня несут», - испугался Колька, но тут же понял, что несут не его, а маленькую Елену, и испугался еще больше.

29. Прозрение

«Елена, Елена», - напрягал память Иван Антонович. Все сходилось, мать Александры звали Елена. Он быстро зашуршал страницами.

«- Это пока все, - улыбнулся писатель, откладывая последнюю страницу рукописи.
- А ты не думал о том, что кто-то мог это написать задолго до тебя?
Иван задумался.
- Знаешь, я всегда испытывал страх… Я бы даже сказал, ужас пред тем, чтобы мое произведение не стало плагиатом. Но я сомневаюсь. Я уже много лет не читаю книг, чтобы не подвергнуться влиянию или неосознанно не скопировать кого-то из писателей.
- А все же.
- Исключено, - твердо ответил Иван. – Или ты читала что-то похожее?
- Нет, - соврала я…»

Далее Александра в подробностях описала ночь их любви, когда она зачала Маргариту. Последнюю встречу, когда накануне отъезда, Александра явилась к нему на порог с большой плетеной корзиной. Иван нисколько не сомневался, что это писала Александра.
Он перечитывал заметки своей Музы и чувствовал, как внутри нарастает раздражение и страх. Эти женщины жили и питались энергией любящих их мужчин, сколько боли и ненависти посеяли они за все эти годы. Он сам попал в сети, искусно расставленные дьявольской рукою. И тут Ивана Антоновича словно ударило током - там, внизу в его доме спит ведьмовское отродье, плод греха и порока, женщина, в которой заключен обреченный на вечные муки Хранитель Колька. Она вырастет и, подобно им всем, погубит не одну невинную душу. Если уже не погубила! Иван Антонович, запахнув халат, спустился вниз. Поозиравшись в поисках орудия божественной кары, он открыл ящик и достал большой мясной нож.

- Проснись, проснись, - пищал кто-то пронзительно и противно.
Маргарита открыла глаза от этого раздражающего звука и услышала другой – приближающиеся шаги. «Отец?» - удивилась она и включила лампу, стоящую на прикроватной тумбе. Дверь медленно отворилась, и на пороге возник Иван Антонович, в руках он держал большой нож.
- Папа? – обратилась к нему девушка, чувствуя, как от страха к горлу подкатывает тошнота.
- Я тебе не отец, ведьма! – крикнул Иван Антонович и кинулся на дочь.
Маргарита, сама не ожидая от себя такой прыти, ловко скатилась с кровати прямо ему под ноги. Иван Антонович упал, распоров ножом простыню и матрац. Впрочем, и девушке пришлось несладко – она больно ударилась локтем и бедром при падении. Не обращая внимания на боль, Маргарита опрометью кинулась в кухню. Но ослепленный возмездием Иван Антонович в два прыжка настиг дочь. Размахнувшись, он всадил нож ей в спину. Маргарита упала. Иван Антонович замахнулся, чтобы нанести следующий удар, но Маргарита, собрав последние силы, оторвала от пола тяжелый дубовый табурет и буквально размозжила ему череп.
Она лежала на полу кухни, истекая кровью, и чувствовала, как вместе с кровью капля за каплей уходит жизнь. «Хочу спать», - подумала Маргарита и закрыла глаза.
- Не смей! Не вздумай! – снова этот противный голос.
- Отстань, - простонала девушка. – Спать.
- Нет! Если ты заснешь, ты умрешь!
- Я итак умру, рана слишком серьезная, большая потеря крови.
- Всего лишь задето легкое. Я лучше знаю. Не разговаривай много, лучше побереги силы.
- Для чего? – засыпая, спросила Маргарита.
- Телефон на столе, дотянись до скатерти. Не засыпай, слышишь меня?!
- Да, телефон!
Маргарита, плача от боли, подняла руку, из последних сил рванулась и схватила край скатерти. Телефон упал рядом, и корпус его треснул. Маргарита перевела дыхание, потом набрала номер.
- Скорая, - раздалось в трубке.

- Теперь все хорошо, но спать тебе все равно нельзя, - предупредил голос.
- Ты Хранитель? – догадалась Маргарита. – Значит, мама умерла?
- Нет, просто тебе я сейчас нужен больше.
- Но зачем ты помогаешь мне, разве ты не ненавидишь нас?
- Только Та, Которую не Зовут может избавить меня от вечного скитания. Как каждая из Вас ждет ее, чтобы дожить до старости подобно Оливии и другим, чьи имена уже затерялись во мраке веков, так и я жду, чтобы она избавила меня от проклятия…

© 22.11-05.12.2008 Г. ТЕН

© Галина Тен, 2008
Дата публикации: 11.12.2008 19:03:48
Просмотров: 3622

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.