Анатолий Агарков [2024-09-30 04:46:38]
Клуб любителей прозы нон-фикшен

Судьба давала мне шансы где-нибудь в чем-нибудь отличиться – грех жаловаться.
Я мог бы:
- остаться мичманом в погранфлоте и служить на Ханке;
- сделать карьеру профсоюзного деятеля в ЧПИ;
- выйти на Станкомаше в большие начальники;
- стать профессиональным журналистом;
- втереться в партийную номенклатуру;
- замутить собственный бизнес…
Но, увы. Старость, пенсия, одиночество – итог жизни. Даже жилья нет собственного. И кто я после этого? Вот-вот…
Но грех жаловаться – жизнь прожита замечательная!
В этом Вы сейчас сами убедитесь…

Анатолий Агарков [2024-10-02 05:55:46]

Кажется, примирились, но Галина не зовет вернуться на председательство – думал, топая к себе в комнату, - ее устраивает Старцев. Ей по душе держать в страхе и повиновении общежитие, как некогда держал Сталин страну. Любит власть, как усатый генералиссимус. Ну, да и хрен с ней! Главное – комната и работа! Так вовремя….
И еще думы про Галину.
Можно надеяться сыграть роль сатанинской силы и божественной нежности, можно задарить подарками, но нельзя стать живой, если ты умерла. И нельзя стать молодой, если ты стара. Время всегда движется в одну сторону, и старость не знает пощады. А возраст – это не только цифры. Что она может понимать в любви?
Вот мы с Лялькой….
Ни у кого и никогда не было такой близости, как у нас с женой. Мы не только вместе ели и спали, мы думали вместе и дышали. И еще у нас Мымыгренок. Нет такой силы, которая могла бы нас растащить по разным пространствам. Светло и чисто в нашей жизни, как у Эрнеста Хемингуэя….
Подсознание скрипит старухой на завалинке: «Значит, поставишь точку на деле двух лет жизни? И за что только тебя на доску прикнопили?»
«Ты о студсовете? Но семья - разве не дело? По-моему, это самое главное изо всех дел, какие существуют в жизни человека».
Получить работу электрика оказалось несложным – звонок Галины и зачетка с отметкой о сдаче «электротехники» на третьем курсе. Допуск по технике безопасности и того проще.
Меня спросили:
- Вы женаты?
- Вовсю…
- Так берегите себя для семьи. Идите, работайте, за получкой не забывайте сюда приходить.
И все.
Переехали на пятый этаж в большую комнату (на четырех человек).
Товарки Олины заглянули поздравить нас с новосельем. Одна принесла погремушку Вите, другая. Третья домашний холодец – молодец!
И Лялька довольна:
- Видишь, какие у меня подруги!
Я остужаю:
- Альтруизм - это разновидность эгоизма. Делая добро ближнему, человек упивается своим благородством. Если и не упивается, то, во всяком случае, доволен.
- Недолго твой Жежель-то упивался.
А дело вот в чем.
В маленькой комнатушке Олег нам оставил большую кровать, холодильник и лист цветного линолеума в виде ковра.
- От нас подарок, - сказал тогда.
Линолеум пришлось кроить в новой комнате. А от холодильника мы чуть было не угорели – задымил среди ночи. Работать я его заставил, поменяв терморегулятор, а вот внешний вид безвозвратно испортился. Вернее внутренний – там горело.
И Жежель вдруг:
- Тесть требует вернуть его вещи.
А такими-то как их вернешь? Не мог он раньше?
- Назови сумму, - говорю. – Возмещу.
Олег назвал. Или все-таки тесть?
Лялька, услышав, хулигански присвистнула:
- Ничего себе!
За линолеум не скажу, а по холодильнику… сходил в магазин, просветился – цену нового заломил: один в один. Деньги я отдал – всю сумму, сколько Жежель-альтруист просил. Рассудил - худой мир лучше любой ссоры. Впрочем, он право имел. Или нет? Ведь сказал, что подарок. А, да хрен с ним – дело совести….


Ответить

Анатолий Агарков [2024-10-05 05:29:07]

Впрочем, не все приятели мои жежели.
Как-то, гуляя втроем (Витя в коляске), повстречали Игоря Седова – бывшего председателя студсовета общежития № 2 ЧелГУ. Он улыбался. На вопрос: «Как жизнь?», ответил: «Замечательно» с такой убежденностью, что тут же хотелось поверить и порадоваться вместе с ним. Общаться тоже было приятно, но мало-помалу он загрустил. А потом, напросившись в гости, резко двинул с места прочь, как конь, которого крепко хлестнули.
Тем же вечером пришел к нам в гости с бутылкой испанского «Хереса» и Таней Керн. Впрочем, она уже была Седова, а он слушателем высшего учебного заведения, изучающего иудаизм.
- Ну, как вы? – заботливо спросил их.
А они меж собой про свое.
- И все-таки ты торопишься, - сказала Таня Игорю.
- Ты посмотри, какое счастье! – склонился он над нашим ребенком. – Ты просто этого не понимаешь…
- Не трогай! – Таня предупредила движение его души и протянутых рук. – Ребенок не кукла.
Игорь с тоской смотрел в кроватку на маленького человечка, запеленатого рыбкой:
- Мне бы такого.
- Сначала выучишься, потом дети, - строго сказала бывшая Керн.
- Вот они ничего не боятся, - сварливо заметил ее муж, кивнув в мою сторону.
- Анатолий сильнее тебя, - строго взглянув на меня, без улыбки, сказала Таня. – С ним не страшно становиться мамой.
Когда вышли с Игорем покурить, он пожаловался:
- Понимаешь, она все время недовольна – требует и требует….
- Но ты и хотел служить Богу…
- Вера верой, но не могу не обращать внимания и на ее красоту – я зажигаюсь об нее, как спичка о коробок. И еще я хочу ребенка… хочу настоящую семью… как у вас. Специально к вам ее приволок – думал: увидит, позавидует и загорится….
- Ты торопишься. Таня - еврейка и любит порядок всегда и во всем. Это православие разрешает грешить и каяться - иудейский Вседержитель строг до аскетизма, ничего лишнего не позволяет. Так что смирись и жди своего часа - все будет как надо.
Игорь, подозрительно покосившись:
- Евреи, русские…. Бог един и создал человека по своему подобию. А национальность – это язык, культура и воспитание. Мой язык и моя культура – русские. Значит я русский человек. А химический состав крови у всех одинаковый….
- Хорошая пара, - Лялька сказала, когда мы остались в семейном кругу. - Мы будем дружить с ними, правда?
Сказала с такой надеждой, что мне захотелось ей поверить.
- Вряд ли. Это лишь демонстрация нашего семейного счастья. А в прошлом у нас был любовный треугольник, в котором я оказался лишним.
Оля ревниво поджала губки.
Скажи я ей раньше, вряд ли Таня была бы принята столь любезно.
Ночью Лялька в подушку расплакалась.
- Что с тобой? Что?
- Она кра-а-асивая, как белладонна, - рыдала любимая.
Белладонна в переводе с итальянского - «прекрасная женщина».
Сразу понял о ком она, и что напрашивается на комплимент.
- Зато у них нет Мымыгренка.


Ответить

Анатолий Агарков [2024-10-08 05:44:52]

Давно уж заметил, что принцип «зато» сглаживает все углы. Уродливый, зато умный. А если умный и красивый, зато пьет. А если умный, красивый и не пьет, зато нет счастья в жизни. И каждая судьба как юбилейный рубль: с одной стороны так, а с другой по-другому.
Повсхлипывав, подумав, Лялька переместила голову на мое плечо и успокоилась.
На столе тикали ходики, гравированные надписью «Анатолию и Ольге в День Свадьбы от друзей» - откусывали от вечности секунды и отбрасывали их в прошлое.
Я заснул с мыслью: «как хорошо на свете жить!»

6

Это случилось на АЯМе.
Мне надо было перебраться с южного портала тоннеля на северный. Не теряя времени на обходные маневры бездорожьем через сопки, двинулся напрямик. Рельсы проложены, свод и стены забетонированы, поезда не мешаются под ногами – вперед. Шел-шел, шел-шел и почувствовал себя хреново. Какой-то запах слезу вышибает, голова просто кругом идет. Когда добрался до вершины излучины (другими словами, поворота), откуда видны оба въезда в тоннель, не увидел ни одного – все в тумане. Вот тогда-то я испугался – черт меня занес в эту туманность Андромеды. Или как ее, Ариадны? Да нет, лабиринт Минотавра. Черт возьми!
Хотел вернуться, но кто б подсказал, куда будет ближе – полтора километра не хвост собачий. Пошел вперед….
Дошел, наконец. Пал на сверкающие под солнцем рельсы и едва отдышался. А отдышавшись, увидел табличку на треноге с надписью «Не входить! Опасно! Обработано креозотом».
Да твою же мать!!!!
Наверное, на той стороне такую объяву ветер сбил, а я не заметил и сдуру влип – чуть было кони тут навсегда не бросил. Слава Богу, остался жив, но с той поры поселилась в груди тупая боль. Думал, пройдет – вот брошу курить. Но все попытки оказались тщетны.
И настал судный день.
В студенческой поликлинике на весеннем профилактическом осмотре рентгенолог обнаружил у меня черные пятна в правом легком. Туберкулез – утвердили диагноз в противотуберкулезном городском диспансере и предложили к ним лечь.
- О, господи! - ужаснулась Лялька.
Жизнь повернулась на 180 градусов, в сторону тревог и печали. Вот уж действительно: под Богом ходим…
Сразу почувствовал себя несчастным и жалким, а со дна души всколыхнулись комплексы - лучше быть мертвым, чем больным и в тягость кому-то. Как писал Корней Чуковский: «… в животе у крокодила темно и пусто и уныло, и в животе у крокодила рыдает бедный Бармалей». Только не в животе у меня, а в груди – на правой ее половине. И рыдать в пору мне…
Собираясь в стационар, смотрел на жену и смотрел, как будто забыл на ней глаза свои. Вбирал в себя ее лицо прекрасное во всех ракурсах: профиль, фас, пол-оборота…. Пухлые губки, изящную шею и благородную посадку головы. А сколько в этой голове ума, юмора, прочих достоинств… Она как-то будто еще больше похорошела после родов – ибо любовь окулярами в глазах смотрящего.
Лялька заметила, но никак не реагировала - ситуация навевала на нее тоску. Я видел это по ее лицу – оно изготовилось к плачу. Слезы набухали медленно, долго, потом одна окончательно сформировалась и пошла тропить по щеке. Добралась до подбородка, подождала еще одну и, набрав тяжесть, сорвалась.


Ответить