Чужой город "Черного дома" 5

Юрий Леж

Форма: Роман
Жанр: Фантастика
Объём: 15477 знаков с пробелами
Раздел: "Все произведения"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Продолжение романа.

19
На аскетичные, больше всего похожие на тюремные, крепящиеся к стене нары настелили отличные матрасы с какой-то мягкой и упругой одновременно синтетикой внутри. В самой дальней от входа в штабное помещение комнатке легли женщины, Нина и Сова, во второй устроились мужчины вместе с Дядей, который, похоже, ради них пожертвовал плотскими удовольствия с Жанеткой. Во всяком случае, его постель была вдвое шире, чем все остальные в комнате и явно предназначалась не одному человеку. Мулатку же абориген отправил дежурить в аппаратную. «Пусть последит за приборами, там и вздремнуть есть где», – коротко пояснил Дядя, но все, конечно, поняли, что караулить Жанетка будет не показания вольтметров и амперметров, а их самих, нежданных гостей. И то правда, мало ли кто чего задумает учудить ночью? Тем более, что девушка захватила с собой компактный, но грозный на вид пистолет-пулемет, казалось бы, совершенно излишний в изолированном от внешнего мира подземелье. «Ночь – время особенное, – туманно пояснил Дядя. – А с оружием спокойнее всегда…»
Впрочем, если верить все тому же аборигену, ночи в городе отличались от дня лишь сменой серого неба на очень темно-серое. Ни Луны, ни звезд сквозь загадочный покров видно не было, как и не пробивались к земле уже который год солнечные лучи.
Измученная долгим днем, полным неожиданных встреч, открытий и прикосновений к тайнам, не менее долгой ночью, проведенной в «Черном доме» и успокоению нервов тоже не способствующей, рыженькая репортерша уснула мгновенно, что называется – без задних ног. Прилегши на правый бок, она на том же, казалось, боку и проснулась утром, ни разу не пошевелившись за долгие без малого десять часов. И снов не видела, как бы не старалась что-то вспомнить на утро.
А вот Сова, изобильно напоенная за ужином красным вином для скорейшего восстановления потерянной крови, спала беспокойно, то и дело переворачиваясь со спины на живот, сворачиваясь калачиком и снова распрямляясь. Может быть, её беспокоил порез на ноге, может быть, туманные, полные неясных намеков сновидения, но и она утром ничего не могла вспомнить из, кажется, увиденного.
Лучше и спокойнее всех собравшихся в бомбоубежище спал Воронцов. За годы солдатской службы у него выработался иммунитет и к нервным встряскам, и к условиям отдыха, лишь бы достаточно было времени на сон, а здесь его никто не собирался будить по «подъему» или чужими выстрелами поблизости.
Долго не мог уснуть подполковник Голицын, хотя никогда не жаловался на нервы, находясь едва ли не с юношеского возраста на работе особых служб. Но в данный момент вся его закалка не помогла, и Князь раз за разом вспоминал рассказы Дяди, старался хоть как-то проанализировать интонации, жесты, мимику, сопоставляя их со словами аборигена. Наверное, в более приемлемой обстановке, да еще и при помощи специалистов, это дало бы какой-то значимый результат, но сейчас, в промежуточном состоянии между сном и бодрствованием подполковник все больше и больше убеждался, что Дядя не врал, во всяком случае сознательно, в большинстве своих рассказов.
Жанетка тоже долго не могла заснуть, ворочаясь на узкой кушетке в дежурке, среди слабой, контрольной подсветки бесчисленных, казалось бы, циферблатов, тумблеров, панелей. Она уже привыкла здесь, в бомбоубежище, каждую ночь проводить с Дядей, но прекрасно понимала, что он отослал её в дежурку от греха подальше, чтоб не вводить в излишний соблазн своих гостей-найденышей. Хозяин района и самой мулатки отлично понимал, что спать рядом с ней и не попользоваться темпераментным, стройным телом способен лишь натуральный евнух, с напрочь отрубленной пятой, мужской конечностью, тем более, что Жанетка чаще всего сама выступала с инициативой в любовных играх. И еще её тревожило поведение того самого солдата, с которым она убирала остатки крови у разбитой витрины павильона. Что-то не давало Жанетке понять этого, уже немолодого, по меркам города, парня, его взгляды, странные вопросы и какое-то глубинное неправильное ощущение, что они уже где-то виделись, встречались, может быть, в другой жизни или ином мире. И встреча эта была очень запоминающейся для обоих. Наконец, усталость взяла свое, и мулатка, свернувшись на кушетке калачиком, провалилась в чуткое забытье до самого первого тревожного звука, оказавшегося на поверку вовсе не тревожным, а бытовым и обыкновенным.
А Дяде снилась комета. Косматая звезда. Яркая точка на небе, с которой все и началось когда-то, очень давно. Так давно, что и сам Дядя перестал вести отсчет прошедших уже и не дней или месяцев, а лет и десятилетий…
…которую уже ночь подряд в небе над Городом висела злая хвостатая звезда, обещая беды и катастрофы до сих пор человечеству неведомые и ужасающие. Она появилась давно, и предсказавшие её появление астрономы еще месяцы назад разглядывали небесную странницу в телескопы, не придавая её появлению особого значения до тех пор, пока простым, невооруженным оптикой глазом каждый смог увидеть внушающую какой-то особый мистический трепет комету.
Подспудно вселяющуюся в души людей при виде небесного явления тревогу мало кто воспринимал всерьез, небось, не в средневековье живем, но и отделаться от смутных предчувствий было не так просто. Тем более, что следом за открытым для простого зрения появление на небе кометы пришли слухи.
Кто-то рассказывал о тщательно скрываемой властями катастрофе на нефтехимическом комбинате, расположенном на дальней окраине Города, волнуя слушателей ужасающими подробностями выброса смертоносных газов и приближающимся кошмарным ядовитым облаком. Но через несколько часов сплетню осмеяли жители окружающих нефтекомбинат кварталов. Они, как ни в чем ни бывало, приехали на работу и только тут узнали о своей горькой участи, уготованной им языкатыми сплетниками.
Но остановить прорыв человеческой фантазии уже было невозможно. Нелепые и зачастую вполне правдоподобные слухи множились в Городе, как круги на воде от единственного брошенного камня. И заговорили о прорыве канализации, отключении электричества, о жутких собаках-монстрах, сбившихся в стаи и пожирающих все, что встречалось им на пути. Обладающие более богатой фантазией придумывали «истинные происшествия» с участием таинственной бактериологической лаборатории, нелепых мутантов-зомби в темных глубоких подвалах старинных домов, с внезапной солнечной активностью и потоками жесткого излучения.
Прошло совсем немного времени и запутавшиеся, не знающие, кому и в какой мере верить обыватели испуганно вздрагивали, услышав по радио бодрый голос ведущего: «А теперь – последние новости из Города Катастроф…»
И все-таки, невзирая на панический испуг и нервные срывы отдельных горожан, Город продолжал жить в привычном ритме. По-прежнему ходили по улицам автобусы и трамваи, продолжало, как ни в чем ни бывало, функционировать метро, люди отсиживали положенные часы в конторах и выстаивали свои рабочие смены у станков, после работы ремонтировали бытовую аппаратуру, шили новые костюмы и пальто, покупали продукты, которых, как ни странно, в магазинах не стало ни меньше, ни больше.
Но подспудно, как-то мистически, кризис назревал; незаметно, капля за каплей, аккумулировался в людях страх, неуверенность в будущем, готовность верить в любое громко произнесенное слово; и в первую очередь это чувствовали не городские власти, не милицейские оперативные службы, которым по рангу положено было знать всё, что твориться в Городе, и даже не сами аборигены. Первыми просчитали этот кризис военные, и аккуратно, без паники и особой рекламы они свернули и перевели из Города в другие места унтер-офицерское училище, полдесятка складов военного имущества, в первую очередь – запасов продовольствия и горюче-смазочных материалов. Ну, и конечно, эвакуировали ту самую таинственную бактериологическую лабораторию, о которой так много говорилось в последние дни, но про которую достоверно мало кто из горожан знал. А вот до складов боеприпасов и оружия, тех самых, стратегических, длительного хранения резервов, руки у армейских хозяйственников не дошли.
И когда гром грянул, он показался каким-то невзрачным, тихим и неприлично спокойным. Вовсе не этого ожидали от ставшей уже привычной, но все равно напряженной, полной панических настроений и истерик атмосферы. Просто начался Исход. Без забитых машинами трасс на выезде из Города. Без штурма отходящих поездов, без захвата улетающих самолетов. Незаметный на первый взгляд… и на второй – тоже.
И сигналом для Исхода послужило исчезновение птиц. Все голуби, воробьи, вороны, да и более экзотические для Города птицы исчезли в одночасье с улиц и площадей, из дворов и городских скверов. Даже волнистые попугайчики и голосистые канарейки куда-то подевались из домашних клеток. Поначалу, кажется, на это и не обратили особого внимания, но тут кто-то вспомнил про странное поведение животных и птиц перед началом землетрясений…
Ну, в землетрясение, цунами, извержение вулканов и прочие бедствия не поверили и самые легковерные из обывателей. До любого из океанов пришлось бы лететь на скоростном авиалайнере из Города не меньше пяти часов, а до самых близких потухших вулканов – и того больше. Да и землетрясений за полторы тысячи лет городской истории здесь не было ни разу. Но… это был тот самый, первый, чаще всего незаметный комочек снега, с которого обычно и начинается сход лавины.
Люди уезжали по-тихому, не предупреждая соседей, не прихватывая с собой какого-то значимого имущества. Просто покупали билеты, садились на поезд с парой чемоданов в руках, как какие-нибудь курортники, уверенные в скором и благополучном возвращении домой. И исчезали на бескрайних просторах страны. Никто из них не пытался спрятаться, затеряться, просто люди переезжали с одного места жительства на другое, а то, что при этом не прихватывали со старого ни шкафов, ни кроватей, ни пылесосов, ни телевизоров, так ведь у каждого свои причуды, верно? Может, захотели начать новую жизнь и всё необходимое для нее закупить уже на новом месте? Тем более, что первоначально уезжали вовсе не бедные люди. В карманах у них соблазнительно для мелких воришек и всякого рода проходимцев-мошенников соблазнительно позвякивали желтенькие монетки разного достоинства.
Да, заботиться в первую очередь о себе все-таки более присуще людям состоятельным, владеющим в жизни ценностями не только духовными. А те, у кого ценностей материальных было не так много, не спешили с отъездом в неизвестность, понимая, что нигде их особо не ждут, и всюду будет сопровождать их обыденность и рутина «работа-дом-работа», ну, или, для особых счастливчиков, наоборот «дом-работа-дом», кому уж как повезло в жизни.
А комета тем временем всё увеличивалась и увеличивалась в размерах. Теперь уже по ночам легко можно было разглядеть на блеклом звездном небе и её распушившийся хвост, и даже невнятное, золотистое сияние, которое окутывало его. Астрономы и примкнувшие к ним специалисты других наук рассуждали о составе газов, входящих в хвост кометы и дающих такой пока еще непонятный желтоватый оттенок, а простые люди, кто со страхом, кто с замирающим от диковинного восторга сердцем, просто разглядывали необычное небесное явление. И никто не мог понять, какими еще новыми бедствиями, кроме ставших привычными пожаров, отключений электричества и водоснабжения от целых районов на сутки, а то и больше, непредсказуемого разгула подростковых банд и уличной преступности, инфляции и резкого подорожания всего и вся грозила Городу комета.
Но однажды, в предвечерние сумерки, когда большинство людей отдыхало и набиралось сил перед новым рабочим днем – ведь комета отнюдь не стала вместо горожан выпекать хлеб, развозить товары по магазинам, изготавливать бытовую технику, перегонять нефть в бензин – в сумерках на Город обрушились летучие мыши, про которых забыли уж и самые древние старики и старушки, родившиеся когда-то за городской чертой. Довольно редкие в пригородных лесах местные нетопыри в сравнении с пришельцами выглядели, как дворняжки рядом с породистыми догами. А эти – огромные, с почти полутораметровым размахом перепончатых крыльев – заполонили городские площади, проспекты, улицы и переулки. И резкий, звенящий крик летучих зверей на несколько вечерних и ночных часов стал новым кошмаром Города. Мыши метались между домами и деревьями, пищали, переговариваясь между собой, пугали редких и без того перепуганных прохожих, иной раз бились в стекла окон, принося панику в уютную квартирную безмятежность.
Но, казалось бы – повезло. Всего лишь вечер и ночь продолжалась эта вакханалия. На утро летучие мыши исчезли из Города, будто бы огромная стая перелетных птиц, передохнув немного на пути, снялась с места и улетела по своим, исконно птичьим делам. Только и осталось после нетопырей, что груды помета и нервное ожидание новых неприятностей. Ну, и еще пара десятков женских и даже мужских истерик с перепугу, вот и все беды, которые натворили мыши в Городе. Да, к тому же в ночь пребывания летучих мышей небо над Городом не почернело привычно в положенный час, а зыбко позеленело, будто в плохо настроенном ноктовизоре. И таким вот – бледно-зеленым, с едва заметными точками самых крупных звезд и ярким штрихом кометы, оставалось оно еще несколько ночей подряд, будто напоминая своим неестественным цветом о мышином нашествии.
Ночная зелень как-то незаметно рассосалась с небес, но истинным знамением разрослась почти до дюймового размера комета. И вот что странно, лишь над площадями и улицами Города можно было наблюдать её в таком колоссальном масштабе. А всего в километре-полутора от окружной дороги, вне городской черты, комета необъяснимым казалось бы образом превращалась в едва заметную среди звезд пылинку Вселенной. От большого ума, ну, или просто от нечего делать, ученые и не очень люди заговорили об атмосферной линзе, неизвестно как образовавшейся над Городом, о дифракции, рефракции и интерференции световых волн, но сути дела их умные слова не меняли: комета, казалось, уже открыто делала вид, что прилетела сюда из бездонных глубин космоса только ради Города и горожан.
И вот однажды утром на Город упал туман. Он был вязким, как овсяный кисель, плотным и непроницаемым, как выкрашенная белесой краской стена. И в нем исчезали дома, улицы, автомобили, самолеты, поезда, люди. Впрочем, передвигаться по Городу туман не мешал, он будто расступался перед человеком, смыкаясь беспросветной завесой за его спиной. И тогда самые упертые из неверующих в худшее поняли, что наступает развязка.
Среди первых тихонько сбежавших из городского тумана и под его покровом были временный мэр, его заместители и их чиновное окружение. Погрузив в маленькие грузовички и личные авто всё возможное и невозможное имущество, чад и домочадцев, они рванулись по пустынной трассе из Города к столице, со скоростью убегающего от святой воды черта, ища спасения от неведомой, но оказавшейся так близко опасности. Следом, тоже особо никого не оповещая, даже собственное начальство в вышестоящих штабах и столице, уехали военные: комендант, командир спецбатальона, базировавшегося в городской черте, десятки все еще проживающих в Городе офицеров, военные связисты, призванные даже в случае ядерной войны не покидать свои посты, обеспечивая передачу данных от высшего командования исполнителям Армагеддона. Сбежали еще не успевшие сделать этого раньше пожарники и врачи, начальники коммунальных служб и ремонтники, управляющие заводов и фабрик…
И Город на какое время замер, прислушиваясь к своим опустевшим домам и улицам, присматриваясь к брошенным автомобилям, открытым дверям уже мало кому нужных магазинов, к потемневшему и посеревшему небу…

© Юрий Леж, 2011
Дата публикации: 03.06.2011 12:53:55
Просмотров: 2402

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.