Флаконыч

Нина Роженко

Форма: Рассказ Жанр: Проза (другие жанры) Объём: 9564 знаков с пробелами Раздел: "Все произведения" Понравилось произведение? Расскажите друзьям!	Рецензии и отзывы Версия для печати
Это я в Афгане корячился! Это все вы... Все из-за вас! И убери отсюда свою поганую морду, а то я...- Аркаша захлопнул окно киоска и дрожащей рукой плеснул в стакан водки. Выпив, он вышел из киоска и бросил съежившемуся на своем месте Флаконычу: - Вали отсюда! Чтобы ноги твоей здесь не было! Он появился на привокзальном пятачке в один из дней поздней осени, когда теплое бабье лето в одночасье сменилось холодным ненастьем. Небо заволокло тучами, заморосил мелкий унылый дождь, и Аркаша, открывая утром киоск, даже выматерился в сердцах: ну, какой покупатель в такую погоду! Так и случилось: за полдня один сникерс продал какому-то шалому пацану. И все. Ленка из соседнего, парфюмерного киоска сегодня даже на работу не вышла. Не с кем словом перемолвиться. Вот в эту-то гнусную тоскливую пору ошалевший от скуки Аркаша и увидел Флаконыча. ну, идет по площади какой-то нескладный мужик в драповом пальто в клеточку ( Аркаша был готов сам с собой побиться об заклад, что пальто - женское), в какой-то немыслимой шляпе, навроде цилиндра, что в фильмах про старину показывают. Худой, как смерть, обросший. Не сказать, чтоб бомж или синяк, хотя наряд еще тот! Но и на горячо любимого дедушку, выскочившего из дома внучатам булочку купить, тоже не тянет. Мужик покрутился по пятачку, как-то беспомощно озираясь. "Потерял что ли чего", - подумал Аркаша, наблюдая за Клетчатым. На какой-то миг они встретились взглядами, и Аркаша болезненно сморщился: "Сейчас башли просить будет..." Сколько таких попрошаек он уже перевидал, молодых и старых, пьяных и трезвых, но с одинаково покорным собачьим выражением глаз.Он уже собрался грубо отшить бродяжку. "Что вам Аркаща, Брынцалов что ли?! Если всех попрошаек кормить, сам по миру пойдешь.!" Приблизившись к киоску, бродяжка снял шляпу и отвесил Аркаше замысловатый поклон. Странная улыбка осветила на мгновение его лицо и тут же угасла. - Позвольте, молодой человек, я присяду у вашего киоска? - неожиданно тонким, почти женским голосом сказал он, и опят ь лицо его сморщилось в попытке улыбнуться. Аркаша открыл дверь и вышел на улицу, поигрывая литыми плечами: - Ну, изобрази. Но смотри, блевать или гадить собрался - убью! - Благодарю вас, - словно не обратив никакого внимания на явную Аркашину грубость, ответил странный тип и снова поклонился. - Позвольте представиться: Осип Филимоныч. - Он порылся в кармане пальто и достал облезлый полиэтиленовый пакет. Аркаша с возрастающим интересом наблюдал. Расстелив пакет на грязном мокром асфальте, новый Аркашин знакомец, кряхтя, уселся на пакет, старательно расправив его под собой. Такой же облезлый пакет, только размером поменьше, он положил перед собой и пристроил на него шляпу вниз донышком. - Так, - хохотнул Аркаша, а ты, папаша, случаем не бывший член государственной думы? - Зря вы, молодой человек, так, - виновато улыбнулся бродяжка, и Аркаша обратил внимание, как лихорадочно блестят его глубоко запавшие темные глаза. "Припадочный, что ли", - подумал Аркаша, а вслух сказал: - Ладно, Сигизмунд Лазаревич, сиди покуда, а там посмотрим. - Осип Филимонович, - с вашего позволения, - пробормотал тип в клетчатом пальто и, съежившись, нахохлившись, застыл. Но продрогший Аркаша уже не слышал и не слушал его. Он вернулся в киоск, выпил рюмочку коньяка для согрева и включил музыку. К вечеру прояснилось, появились покупатели. Совершенно промокший бродяжка, все так же неподвижно, уронив голову на колени, сидел рядом с киоском. На дне мокрой раскисшей шляпы сиротливо голубела сотенная. - Да, мужик, - посочувствовал Аркаша, выходя на воздух поразмяться, - ты бы балалайку что ли принес, глядишь, шустрее подавали. - Бродяжка не шевелился и никак не отреагировал на Аркашины слова.. - Эй, ты там живой? Слышь! Только жмурика мне еще не хватало! - он грубо тряхнул странного обладателя клетчатого пальто за плечо. - Все в порядке, не беспокойтесь, - и опять тот же виноватый взгляд, - я сейчас уйду. Он завозился, неуклюже поднимаясь, жалкий, промокший. Аркаша поморщился и, поковырявшись в кармане, протянул горемыке десятитысячную. - Ну, что вы! - замахал он руками. - Нет, я не могу! - Ну, ты даешь! - хохотнул Аркаша и, бросив купюру в раскисшую шляпу, вернулся в киоск. Попрошайка долго еще возился, складывая кулечки, отряхиваясь. Подойдя к окошку, он несмело протянул Аркашины деньги и попросил: - Мне бы флакончик, пожалуйста! - Водки что ли? Так ты синячишь? - полюбопытствовал Аркаша, протягивая бутылку и отсчитывая сдачу. - Нет, что вы, я не пью. Мне нельзя, - попрошайка помялся и продолжил, сын у меня, знаете ли, совсем больной. Ему... надо... Он приходил к киоску каждый день, церемонно раскланиваясь с Аркашей, Леной и бабой Нюрой, торговавшей пирожками. Садился на асфальт и отрешенно замирал. Подавали не то чтобы плохо, но как-то неохотно. Однако каждый вечер, купив у Аркаши бутылку-флакончик водки, он уходил, чтобы наутро опять вернуться. Баба Нюра его жалела, угощала пирожками и по-свойски называла Филимонычем. Но с легкой Аркашиной руки скоро и она, и Лена стали называть его Флаконычем. Жил Флаконыч с сыном алкоголиком, который отбирал у отца пенсию, а иногда и поколачивал. Но Флаконыч не жаловался, на сына не обижался, а наоборот жалел его. И если баба Нюра в сердцах начинала ругать непутевого, мягко останавливал ее все с той же виноватой улыбкой. Незаметно пришла зима. Но в жизни привокзального пятачка и его обитателей ничего не изменилось. Разве что Флаконыч поменял цилиндр на такую же облезлую, видавшие виды шапку из искусственного меха. В тот день у Аркаши с утра было отвратительное настроение. После загульного дня рождения поскандалил с женой, приревновавшей его к подруге, болела голова с похмелья, во рту словно кошки ночевали. А тут еще снегу навалило, пришлось дорожки расчищать, чтоб к киоску подойти. Часов в девять вдруг проснулся привокзальный репродуктор, молчавший уже несколько месяцев. Поскрипел, похрипел, а потом затянул такую нудятину про проценты с кирпичей или кирпич с процентов, что Аркаша чуть не заплакал от злости. Пришлось выпить соточку. Кровь побежала быстрее, в голове прояснилось, и Аркаша, привалившись к стене, даже задремал, тем более, что в репродукторе кирпичи и проценты кончились и начался концерт по заявкам. Закрыв глаза, Аркаша лениво слушал, не вникая в смысл, какую-то бодрую песню. Зазвучала гитара, мягкий мужской голос под легкий перебор струн запел: Это память опять от зари до зари Беспокойно листает страницы, И мне снятся всю ночь на снегу снегири В белом инее красные птицы. Снегирей Аркаша в жизни своей не видел, но так живо, так ярко вдруг представил стаю красногрудых, словно окровавленных птиц, на белом, дымящемся снегу. Белый полдень стоит над Вороньей горой, Где оглохла зима от обстрела, Где на рваную землю, на снег голубой Снегириная стая слетела. Что-то в душе его вдруг дрогнуло, помягчело. "Надо же, - ухмыльнулся Аркаша, - как меня от песни разобрало. Или от водки?" Додумать эту возникшую мысль он не успел. Помешал Флаконыч. Замельтешил вдруг перед окном, руками машет. "Чего он там орет?" Аркаша приоткрыл окно, и радостно-возбужденная физиономия замаячила перед ним. - Аркаша, ты слышишь, - он бестолково тыкал пальцем в сторону репродуктора, - про меня песня, про меня. Написал все-таки! Эх, надо же! - Флаконыч обхватил руками голову и застонал, заплакал. А над заснеженной вокзальной площадью звучало: От переднего края раскаты гремят, Похоронки доходят до тыла. Под Вороньей горою погибших солдат Снегириная стая накрыла. -Это мой первый бой был, - утирая слезы возбужденно шептал Флаконыч, - а Мишка, он рядом со мной шел! Понимаешь! Воронья гора, я же ее, как сейчас вижу! Контузило меня тогда, понимаешь! Это меня снегири накрыли! Меня! Наша рота вся там полегла! А Мишка - он меня на себе тащил... -Так ты что?, - презрительно усмехнулся Аркаша, - воевал что ли? Ты? Не бреши! - он почувствовал нарастающее раздражение. - Тоже мне, герой нашелся! Флаконыч замер на полуслове, широко раскрыв глаза. - Ты мне не веришь? Аркаша! Подожди! Я же не всегда такой был, - заторопился, зачастил Флаконыч. - Я же под Ленинградом... А Мишка - он стихи писал. Фамилию только не помню. Забыл. Он обещал стихи про меня написать! - Стихи? Про тебя? Да про тебя только протокол в милиции можно написать! Ты, синяк несчастный! Бомжара! Флакон хренов! Родину защищал? Защитник! - Аркаша скрипнул зубами.- Может, ты и коммунизм строил? А? Чего ж ты теперь сидишь тут рубли сшибаешь? Настроили? Навоевали! Так ты солдат? Дырка от бублика ты, а не солдат! Это я солдат, а не ты, - уже не сдерживаясь, кричал Аркаша.- Это я в Афгане корячился! Это все вы... Все из-за вас! И убери отсюда свою поганую морду, а то я...- Аркаша захлопнул окно киоска и дрожащей рукой плеснул в стакан водки. Выпив, он вышел из киоска и бросил съежившемуся на своем месте Флаконычу: - Вали отсюда! Чтобы ноги твоей здесь не было! Флаконыч суетливо закивал, поднял шапку и, ссутулившись, побрел прочь. Остановился, улыбнулся своей виноватой улыбкой и, ни к кому не обращаясь, сказал: - А фамилию Мишки я вспомнил. Дудин. Дудин его фамилия была. Дома Аркашу не покидало какое-то щемящее болезненное чувство вины, словно он котенка прибил. Сын, высунув от старания кончик языка, писал сочинение. - Слышь, сынок, а есть такой поэт Михаил Дудин? - Кажется, есть. Ты в сборнике посмотри. Аркаша взял толстый том, лежавший у сына на столе, и сразу же увидел в оглавлении знакомую фамилию. Машинально опустившись в кресло, он открыл нужную страницу и, уже не удивляясь ничему, прочитал: Мне все снятся военной поры пустыри, Где судьба нашей юности спета. И летят снегири, и летят снегири Через память мою до рассвета. И жена, и сын давно уже спали. А Аркаша, закрывшись на кухне, пил, не пьянея, рюмку за рюмкой, читал вполголоса стихи про снегирей и плакал. 1996г. © Нина Роженко, 2010 Дата публикации: 05.02.2010 19:29:06 Просмотров: 2955 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. Ваше имя: Ваш отзыв: Для защиты от спама прибавьте к числу 54 число 67:
Рецензии Юрий Берг [2010-04-18 23:00:40] Нина, Вы сделали мне сегодня неожиданный и от этого ещё более приятный подарок. Ваш рассказ очень хорош, просто замечательный рассказ! Спасибо Вам. Ответить
Отзывы незарегистрированных читателей Читатель [2010-03-28 11:38:50] "Флаконыч суетливо закивал головой". Хорошо, что не ногой закивал. Ответить Нина Роженко [2010-03-28 13:02:59] Спасибо, я исправлю.