Одуванчик

Ольга Питерская

Форма: Рассказ
Жанр: Детская литература
Объём: 11953 знаков с пробелами
Раздел: "рассказики"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Бывший журналист и начинающий писатель Фёдор сидел за столом и, не отрываясь, смотрел на экран монитора, всё поле которого занимал белый лист с заголовком "Безымянный - Блокнот". Печаль Фёдора была вызвана его никчемностью, а сосредоточенность - надеждой, и печаль росла, а сосредоточенность разворачивалась взглядом внутрь. Эх, знать бы заранее...

Летом газету, в которой журналист Фёдор Иванов освещал новости, события и происшествия, перекупил какой-то рекламный магнат и перепрофилировал. Главный редактор пошёл к новому боссу корректором, а весь остальной штат, включая уборщицу, распустили с неплохим выходным пособием. Коллеги сразу бросились предлагать себя в другие издания, и многим повезло. А Фёдор понял, что эта неожиданная свобода - его шанс. И никуда не пошёл.

Дело в том, что он давным-давно решил стать писателем. Даже первую фразу будущей повести придумал: "Эта история началась в те времена, когда деревья подпирали небо, а камыши на берегу пруда казались джунглями". Правда, фраза что-то смутно напоминала, но он решил подумать об этом позже.
Лето закончилось, деньги тоже, повесть не продвинулась дальше первого откровения. Фёдор перебивался гонорарами за мелкие статьи о вреде, пользе, профилактике и витаминах, заказы на которые вместе с необходимыми знаниями получал от соседа по лестничной клетке, врача-гомеопата, за вечерними посиделками. В октябре предприимчивый сосед переквалифицировался в косметологи, надобность в статьях отпала, и Фёдор твёрдо решил засесть за повесть.
Но тут выпал снег.
Человеку, имеющему теплую куртку, меховую шапку, шарф, ботинки на толстой подошве и кожаные перчатки, снег и минусовая температура только в радость. У Фёдора не было ботинок. Остального, правда, тоже не было, но... руки в карманы, свитер под куртку, воротник поднять, трикотажную шапку придавить большими наушниками - и готов зимний прикид. А кроссовки как ни шнуруй, всё равно: одна пробежка по снегу - два дня сушки.
Дальше без денег жить было невозможно, и Фёдор начал обзванивать издательства в поисках работы.
- Журналист? Нет, не требуется. Оставьте телефон на всякий случай, мы вам перезвоним, если что.
- Извините, у нас весь штат занят.
- Какое издательство? Здесь компьютерные курсы. Ну, месяца два уже.

- Теодор, ты, что ли?
- Лёнчик?
Бывший сокурсник Леонид Солицын, ныне главный редактор семейного журнала, долго расспрашивал о жизни, рассказывал об общих знакомых. Но работы не предложил. Напоследок пообещал:
- Слушай, если хоть что-нибудь появится, ты будешь первым.
И ведь не обманул - двух месяцев не прошло, позвонил:
- Теодор, есть работа. Только не знаю...
- Лёнь, я согласен.
- Припекло? Ладно. У нас тут детский писатель то ли заболел, то ли умер, то ли выехал. Короче, уволился. Рубрика "для самых маленьких". Художник есть, ребусник есть, а сказки писать некому. Осилишь?
- Да легко.
- Хорошо, срок - две недели. Завтра можешь за гонораром заехать.
- Спасибо тебе, Лёнь.

Через день Фёдор купил ботинки.
Следующие две недели вместили погулки по городу, поездку к родителям, встречи с друзьями, посиделки в кабаках. И утренний звонок Солицына:
- Привет. Когда сказочку пришлёшь?
- А когда надо, Лёнь?
- Вчера, - хохотнул, - ты что там, совсем мышей не ловишь? Ладно, жду до обеда. Не будет - сам напишу, но ты вернёшь гонорар.
Возвращать было нечего. И теперь Фёдор пялился в экран, пытаясь вспомнить хоть одну сказку после "Колобка" и "Курочки Рябы". "Из редакции ушёл, но яичко не нашёл, а нашёл бы, - мне бы было ха-ра-шо". Встал из-за стола, вышел на балкон, закурил.

Снег падал большими пушистыми хлопьями. Даже не падал, а будто исполнял некий танец: то ускорялся, то замирал, а то и вовсе уходил в сторону, закручивался, образуя мелкие хороводики. Фёдор попытался уловить ритм, не смог, и стал просто смотреть, как медленно меняется окружающий мир: сглаживаются углы, стираются грани, закругляются острые формы, как тонкие чёрные щупальца деревьев постепенно превращаются в белые гигантские кораллы, а брошенные внизу у парадной машинки становятся одинаково белыми глыбами. Ворона, облюбовавшая нижнюю ветку старой липы, спикировала на неё неуклюже, не удержалась, свалилась вместе с небольшим сугробом, перевернулась в воздухе, но у самой земли выровнялась и полетела, медленно и тяжело. В полёте неуместно резко каркнула, и тут же смолкла, будто поперхнулась тишиной.
Фёдор замёрз, вернулся в квартиру, надел куртку и опять вышел на балкон. Совсем рядом - макушка тополя, ещё молодого, с гладкой корой, с которой и снег соскальзывает, не держится. Так быстро вырос, недавно и до второго этажа не доходил. Кто его сажал? Наверное, никто. Сам вырвался. Смешной. Нападавший снег сделал макушку шарообразной, превратив деревце в этакий одуван-переросток.
- Одуванчик! - громко сказал Фёдор.
Тополь наклонил голову. Или показалось?
- Ты меня слышишь?
Тополь трижды энергично кивнул.
- Может, ты и говорить умеешь?
- Умею.
Ну, ясно. Обычное говорящее дерево, ничего особенного. "Я сошла с ума, какая досада" - пропела вынырнувшая из глубин памяти милейшая фрекен Бок.
- Тогда скажи что-нибудь.
- Нет, это ты скажи - кто я, по-твоему?
- Ты - тополь, друг мой.
- Тополь... Друг? Ты сказал - друг?
- Сказал, - согласился Фёдор.
- Тогда, как другу, ответь. Я ведь не знал, что я - тополь, и всем говорил, что одуванчик. Значит, я врал?
- Нет, не значит. Вот смотри, я - человек по имени Фёдор, а ты - тополь по имени Одуванчик. А когда знакомятся, представляются по имени.
- Фёдор. Хорошее имя, почти как Одуванчик.
Глядя на себя со стороны, Фёдор еле сдерживался, чтоб не расхохотаться. Подумать только, посреди зимы стоит себе человек на балконе четвёртого этажа и беседует с деревом. Но мешала какая-то ерунда, мелкая внутренняя ледышка.
- Я хочу признаться, Одуванчик. Это ведь я написал бумагу, заявление на тебя в жилконтору, чтобы ветки спилили, а то пуха слишком много, - на самом деле Фёдор знал, когда должны приехать рабочие, и ушёл в тот день из дома, чтоб не видеть, - тебе было больно?
- Больно было, но теперь всё прошло. Хорошо, что ты сказал. Я не обижаюсь. Расскажи лучше, как ты поживаешь.
- Грустно поживаю. Денег нет, сказка, которую через три часа сдавать, не пишется...
- Хочешь, я тебе помогу?
- Денег дашь?
- Сказку расскажу.
Через час Фёдор вернулся в комнату, разбудил уснувший компьютер и быстро набил название: "История Одуванчика"*.
Ещё через два часа редактор получил почту, прочитал и остался доволен.

Фёдор недолго числился в штате семейного журнала. Он стал детским писателем, и теперь работает дома. Его книги с хорошими иллюстрациями издаются в серии "Для самых маленьких". Лёнчик Солицын иногда обращается к нему за помощью и никогда не получает отказа.
Одуванчик отрастил новые ветки, но пушить перестал. Они с Фёдором часто беседуют на разные темы. Друзьям всегда есть, о чём поговорить.

_________

*История Одуванчика.

Когда он открыл глаза, то сначала увидел Солнце - огромный жаркий цветок. И вокруг него тоже толпились солнышки - жёлтые, мохнатые, на толстых пушистых ножках. "Какой солнечный мир!" - подумал он.
- Вы кто?
- Мы - одуванчики. А ты кто?
- Не знаю. Может быть, я тоже одуванчик?
- Не похоже. Тощий, длинный и без цветка. Прутик какой-то. А ты из чего вырос?
- Из пушинки.
- Ну тогда, может быть, и одуванчик.
Вокруг летали полосатые пчёлы и пёстрые бабочки, но на него никто из них не садился. Только заблудившиеся муравьи изредка доползали до самой макушки, чтоб оглядеться вокруг, и тут же спускались, спеша по своим делам. Ему было одиноко и скучно.
Прошло время, цветы одуванчиков скукожились и закрылись, но вскоре распустились опять - в огромные белые шары. В таком виде они были ещё красивее. Но теперь, чтобы посмотреть на них, нужно было наклоняться - так быстро он рос. Потом пришёл сильный ветер, и шары разлетелись, рассыпавшись на маленькие лёгкие парашютики.

- Ты кто? - донеслось до него как-то из дальнего угла газона.
- Я Одуванчик.
- Ты? Одуванчик? Ха-ха-ха, - захохотали заросли, - какой же ты одуванчик, ты себя видел когда-нибудь?
- Нет, не видел, - грустно признался он. - А вы кто?
- Мы - кусты! Мы живём большой семьёй.
- А можно к вам? Я тоже хочу в большую семью.
- Нет, - отрезали кусты, и больше никогда с ним не разговаривали.

Меж тем, Одуванчик продолжал расти, и однажды смог заглянуть в окно первого этажа ближайшего дома.
На подоконнике в горшочке сидела настоящая красавица и смотрела на него разноцветными глазами.
- Привет! Ты такая красивая! Давай дружить?
- Дружить? А ты кто такой?
- Я - Одуванчик. А ты?
- А я - настоящая благородная Фиалка, и со всякими сорняками водиться не желаю, - ответила красавица и отвернулась.

Когда Одуванчик дотянулся до второго этажа, у него было уже несколько веток, на каждой - плотные зелёные листики, а прочная, заметно утолщившаяся ножка позволяла не гнуться даже под сильным ветром. Только жёлтый цветок на макушке так и не появлялся. И белый шар - тоже.
Зато на балконе... ах, на балконе второго этажа сидел Король одуванчиков - огромный, белый, пушистый - и смотрел круглыми жёлтыми глазищами.
- Ты такой замечательный, настоящий одуванчик!
- Я тебе покажу, как обзываться! Я - кот! Запомни - кот! - воскликнул тот, прыгнул на ветку, цепляясь когтями за нежную кожицу, спустился на землю и убежал.

"Наверное, я всю жизнь буду один" - загрустил Одуванчик, не обнаружив на третьем этаже никого и ничего - только пыльные стёкла закрытых окон. Но тут к нему на голову кто-то сел. "Цветок! - обрадовался Одуванчик, - Наконец-то!".
- Карр! - сказал "цветочек", - здесь, конечно, хорошо, но слишком близко к дому. Дом - это мальчишки, мальчишки - это рогатки, рогатки - это опасность. Жаль, жаль... - и улетел.
Одуванчик проводил взглядом большую серую птицу и тихонечко, чтоб не испугать, пожелал ей удачи.

В тот год, когда Одуванчик смог заглянуть в окна четвертого этажа, произошло два события - хорошее и плохое.
Весной он настороженно следил, как на ветках наряду с привычными почками, из которых должны появиться листики, набухают ещё какие-то, странные. И эти странные лопнули первыми. "Цветы, - понял Одуванчик, - я расцвёл!". Правда, цветы не были жёлтыми и мохнатыми, как положено, но всё равно он очень обрадовался. А потом, когда листья не только вылупились, но и выросли, на месте цветков появился пух. Да-да, самый настоящий белый пух! Его было так много, что, когда усилившийся ветер сдувал пушинки, и они, хоть и не были похожи на парашютики, но прекрасно летали, казалось, что пошёл снег. Тёплый мягкий снег. "Значит, я всё-таки настоящий одуванчик. Только большой." - гордился он и немножко встряхивал ветками, помогая ветру. Он даже с жильцами четвёртого этажа - пучком нецветущей зелени в горшке и завядшим букетом в вазе - не стал знакомиться, так был занят собой.
Второе событие, неожиданное и страшное, случилось осенью. Сначала Одуванчик, не подозревая дурного, с любопытством смотрел на подъехавшую машину, на то, как из неё вырастает длинная железная рука, как рука поднимается вверх, неся в ладони человека. Что-то взвизгнуло и громко равномерно зарычало...
Ему спилили ветки, оставив коротенькие культи, и подрезали макушку. Одуванчик сразу же сильно заболел. И заснул, потому что все больные много спят, чтоб скорей поправиться.

- Одуванчик!
Сон слетел легко, как пух, как парящие вокруг снежинки. Человек, стоявший на балконе четвёртого этажа, звал его! Они стали разговаривать, и Одуванчик узнал, кто он на самом деле. Оказалось, он - тополь. Это была приятная новость, потому что тополь - это дерево, а деревья живут гораздо дольше, чем цветы, кусты и даже коты. Вторая новость была неприятной: человек признался, что именно из-за него у Одуванчика спилили ветки. Но тогда они ещё не были друзьями, и Одуванчик его не только простил, но и помог - подарил свою историю, чтобы человек смог написать сказку. Ведь настоящий друг всегда верит другу, никогда не обманывает и предлагает свою помощь, даже если друг его об этом не просит.

© Ольга Питерская, 2013
Дата публикации: 09.03.2013 10:34:01
Просмотров: 3233

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.

Рецензии

Наталия Кравченко [2013-03-18 17:14:52]

Ольга, какая прелестная, чудесная сказка для взрослых и маленьких! В ней столько доброты, мудрости и надежды. Очень мне близко, очень. (Когда-то писала о чём-то подобном:http://natalia-cravchenko2010.narod2.ru/literaturnie_esse/CHasovye_ljubvi.pdf

www.wplanet.ru/index.php?show=text&id=17421)

Ответить