кораблики

Юрий Сотников

Форма: Рассказ
Жанр: Проза (другие жанры)
Объём: 11091 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

В открытый раззявой канализационный люк шлёпнулась зелёная в крапинку жёлтая арбузная корка и поплыла по нечистой воде, то погружаясь с макушкой, и снова выныривая. Через десяток саженей в неё впилась длинная цыганская игла с заржавленым ушком, на которое тут же насел своим красочным брюхом счастливый лотерейный билет - сей кораблик героем воспрянул в опасной железной трубе, больше уже не тоня. Мимо стремля проносились нечистоты да щепки, а он ловко от них уклонялся, тупо прямя свой розовый нос, недогрызаный кем-то.На лихих поворотах кораблик качало и билет лотерейный подмокал, накренясь - но бравая игла опять его возносила, слегка цвиркая затылком об стены.
Неужели я попаду в океан? - кружилась его голова, и он уже представлял как наяву примет участие в боевых действиях крупной эскадры - и может быть, даже потопит торговое судно противника. На военную мощь свою он не рассчитывал, здраво оценивая слабенький арсенал - всего лишь одна завалящая арбузная косточка - но благодаря маломерности можно с тыла затаранить танкер с горючим, и чиркнув иглой, высечь искру - катись всё ко дну. Кораблик тихо всплакнул, что уже не нацепит на мачту орден героя, который конечно же вручат посмертно.

Я подошёл к канализационному люку, задраил его на место по самый иллюминатор, и обернулся к малышу:- Ты знаешь, а ведь он попадёт в океан, потому что все наружние и подземные воды связаны с ним малыми ручейками и крупными реками.
- Ты меня не обманываешь? даже вот эта большая бурлячая лужа?- и он указал на стремнину недавнего ливня.
- Ну конечно.- Я подтолкнул туфлёй сигаретный окурок – и он понёсся, опережая машины самолёты ракеты.- Через неделю он будет в атлантике, а когда-нибудь и на северном полюсе. Вот кто настоящий полярник.
- Неужели они так быстро плывут?
- Само собой. Там же гольфстрим, муссоны-пассаты и бермудское течение призраков. Мы можем пустить в эту лужу свои корабли, и через месяц их матросы пришлют нам по морю посланья в бутылках.
У мальчишки моего сразу пробудился азарт, как у обезьянёнка которому одному не досталось банана, когда все остальные детёныши сидят рядом с ним и сладостно чавкают.
- Давай пускать корабли на пирожиные! Кто обгонит до моря, тот и купит себе десять штук!
- Не жирно ли будет?- засмеялся я над его неоправданой восторженностью. Я ведь в детстве был чемпионом по запусканию в ручьях всевозможных корабликов, от простых спичек до вычурных из древесной коры благородных корветов.- Мой желудок с десятком справится, а твой сразу всё не потянет, слюной надорвётся.
- А я половину на завтра оставлю!- тут же не растерялся он, что будто и вправду всё выиграл; ну и наглец. На его сладенькой рожице расплылась хитрая улыбка заявленного победителя, и мне он уже предназначил роль слабака задаваки.
Ах, так! меня самого зацепило щепкой: мы быстренько обговорили условия – и внимание! марш! стартанули из глубокой заводи в истоке ручья. Я-то почестному, а этот маленький шкет выгадал целых полметра, бросив свою щепку подальше. И она конечно, взвилась от моей под напором проточной воды – и первой вылетела на стремнину, за пяток секунд здорово увеличив отрыв. Ёпырыпырдяй; теперь уже спор не за пирожные, которых я и сотню куплю просто так, от щедрот – речь идёт об моей загубляемой чести, достоинстве и отваге, что примолкли стыдясь.
Я б, наверное, и дальше волочился за ним как обиженный хвост – но тут его раскоряшная щепка села на мель, прямо в самую грязь. Малыш растерянно всплеснул руками – а у нас уговор, чтоб считать до десьти – и затараторил быстрее электровеника: раздватруляля. Пробубнив за секунду, он бросился к своему кораблю и стащил его в воду за реи, за мачты.
И хоть он задержался в грязной, почти запираченной гавани под злобными пушками, черепом да костями, но всё ещё опережал мой слабенький парусник на пару кабельтов – и я даже завидел в подзорной трубе здоровенный кукиш от его капитана. Мой одноногий боцман в дьявольской ярости прыгал по палубе, чуть ли не пробивая дырки до самого трюма своим деревянным каблуком. Стесняясь меня как заблудшую незнакомую барышню, втихомолку матерились и матросы.
- Агааа!!- обрадовался мальчишка, пританцовывая вдоль ручья изрядно подмокревшими ботиночками.- Мои паруса свежи и команда сплочённая! А твоя шхуна скоро пойдёт ко дну! И я победю!

Но он здорово ошибался. Я намётанным глазом мудрого шестиногова краба узрел неполадки в его парусном организме, которые от восторга не замечал победе салютующий адмирал. Пока он сидел на мели, к днищу его бригантины уже поналипли морские ракушки да водоросли, присосались омары кальмары и прочие океанские подлипалы: они не желали дальше плыть в неизведанное, а тянули корабль на родное им мелководное дно – к берегу, к рифам кораллов.
Мальчишкина бригантина всё заметнее сбавляла ход, становясь доступнее для крючьев и пик абордажа; и когда мы сблизились, я крикнул ему жестокое слово – сдавайся! – но в ответ получил – русские не сдаются! – чугунным ядром по корме как ботинком по заднице. Почесавшись от обиды больше чем от боли, я тоже стал разворачивать свои пушки – только очень медленно, всё ещё надеясь на доброе примирение, потому что у меня не было желания в упор расстреливать его победительную мечту, а хотелось ему надрать слегка уши. Чтобы не зазнавался.
Я отрубил цепкие абордажные крючья от его бригантины, и подняв паруса мечты, лихо погнал корабль по левой стороне чистой протоки, где было меньше заломов отмелей плёсов. А мальчишке оставалось только тесниться справа, где сгрудились бурелапы оттаявших листьев и веток – с трудом увиливая от столкновений и поминутно теряя скорость.

Конешшшно, я пришшшёл к морю первым. Здесь так много шипящих, потому что малыш мой сердито рычал на меня, не открывающе рта – и это выглядело удручающе; я уж думал что мы теперь никогда не помиримся.
Он вдруг стал весь обиженный и горделивый – куцый нос в облака.
- Вот и всё.- Я взгрустнул, глядя на его обделённую фигурку, которой одной не досталось сегодня радости в личной жизни.- Теперь ты меня почти кровно возненавидишь.
- Почему это?- встрепенулся он, снова распуская крылья да перья в ясный зоревый свет, как будто и не стоял до этого – не подходи, зашибу.
- Потому что проигравшие всегда ненавидят победителей, и обязательно мстят.- Если бы я сказал такое взрослому, то вдвое, втрое умножил бы его оскорбление лишним упоминанием хоть даже один на один. А мальчишку это вдруг так заинтересовало, что он забыл про обиду.
- Не может быть! Ты обманываешь. Изза каких-то корабликов…- и задумался, пожимая пожевая губами.
- Не совсем корабликов. И конечно, не таких маленьких.- Мне уже самому стало интересно с ним: сочинять, выворачивая наизнанку хроники формулы да опусы. Словно я прямо сейчас как господь создаю для него новый мир.- А вот из-за такого космического лайнера, как наша Земля, много войн пребывало, и не дай бог ещё будет.
- Тебе страшно?- Он встрепенулся от холодных кусачих мурашек.
- Да уже нет.- Я легонько отмахнулся, не его а себя успокаивая.- А вот дедам моим было страшно, даже смертельно. Потому что жадные чёрные черти Землю не могли поделить.
- А зачем её делить? тут всем хватит,- и он оглядел наш двор, дома и мир во все стороны до горизонта. Потом вдумчиво почесал в затылке:- Дальше, наверно, ещё есть.
- Есть! Хочешь, покажу? поплыли...

И вот я капитан великого парусника под названьем Земля. Мы с матросами стащили тяжёлый якорь с орбиты, и теперь летим в мировой космический океан. За бортом остаются жёлтые, тёмно-красные и белые звёзды: они проплывают неспешно, сами без сил изменить свою цепную судьбу, потому что на них нет человечества. А только творец может сдвинуть с мёртвой точки незыблемую материю – господь или люди.
И вот нам удалось на Земле развернуть большой общий солнечный парус, собранный из малых кусочков на границах разных цивилизаций, и поддав во всю мощь реактивную тягу многих тысяч ракет – мы сорвались в прекрасный полёт. Лавируя между величественных солнц, словно бойкий муравей средь огнедышащих драконов, наш корабль спокойно плывёт в тёмном мире вселенной с подсветкой из ярких звёзд-фонарей, может быть не осознавая опасности – потому что человеческий разум пока не в силах вместить беспредельность могучего космоса, а значит и радостей его, и тревог.
Поэтому пассажиры Земли бросают беспечно в мировой океан бутылки из-под шампанского с запечатанными в них счастливыми посланиями – о нашем будущем, которое каждому мнится бессмертным, суть вечным – и за кормой остаётся кильватерный след из зелёных стекляшек, как хвост от кометы, словно россыпь изумрудов по белому млечному пути.
Кое-кто трясётся от страха – куда от судьбы улетаем неволей своей? – но ответить им некому, потому что мы в одном корабле и конечная цель всем неведома – вот эта тайна поддерживает в нас волшебную надежду, веру, будто бог вместе с нами плывёт сам чудесный, и обязательно выручит себя да других.
К днищу нашего корабля частенько цепляются подлипалы-кометки, быть ускоряя, иль подтормаживая наш и так трудный ход. Ведь приходится то и дело, вправо ли влево, уворачиваться от бойких метеоритов, которые будто нарошно норовят проделать в нас дырку величиною с яйцо птицы феникс, птицы мечты и грёзы, самой красивой да сильной на всём белом свете. Мы пока ещё не встретили её на своём коротком пути, но очень надеемся хотя бы в стократный бинокль узреть на чёрном горизонте вдруг радужные семицветные крылья.
Я с капитанского мостика часто поглядываю на махонького вахтенного матроса, молюсь, жду когда же он крикнет ошеломительным голоском: - Вижу мечту-ууууу!!
==============================
Самый умелый на свете народ – душевные проститутки. Они умеют шпрехать по дойчу, парлеву франсать и дуть на спикинглиш. Как их не перекрути, а обязательно вывернутся наизнанку, чтобы доставить огромную массу удовольствия.
Все они делятся на три категории – шалавы, плечёвки, и элитные. Первые ходят по пятам, сладко поют в уши, а за мелкую услугу оближут сверху донизу, пуская пузыри от восторга. С ними можно познакомиться только по пьянке, в долгосрочном загуле беспамятства, потому что на трезвую голову от их словоблудий тошнит.
Плечевых приходится снимать самому: они цену себе уже предложили и медленно прохаживаются вдоль обочины жизни, набиваясь в компаньоны, в наперсники сиюминутной судьбы. Эти проститутки более умны – то есть образцово начитаны из газет да журналов – и с ними можно вести разговор. Даже принимать в своём доме на правах добрых гостей.
А вот элитные душевные проститутки не стоят на обочине и не ходят по дворам. Потому что у них высшая клиентура, которая передаёт их с рук на руки, из души в душу. Рекомендации, похвалы и слава ходят за ними по пятам, и элита общества тихонько перешёптывается друг с дружкой:- ах, какой это милый обаятельный человек! Если б вы знали!- ах, расскажите о нём!- и после этого с восторженным придыханием следуют такие подробности бесед, разговоров, приватов – что наверное хочется тут же бежать и отыскивать сиё бордельное чудо для последуйщей случки сердцами и душами.

© Юрий Сотников, 2014
Дата публикации: 01.11.2014 17:25:54
Просмотров: 2188

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.