Желания мужчины

Татьяна Буденкова

Форма: Рассказ
Жанр: Проза (другие жанры)
Объём: 28186 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Хотите верьте, хотите нет, но Валентина - любовница Николая Ивановича, гл. бухгалтер фирмы, сам Николай Иванович - директор фирмы, Аннушка - его жена и их сыновья, а также соучредители фирмы Александр, Виктор и Геннадий, Мариночка - секретарша, Василич - санитар в морге и даже Вениамин Сергеич - патологоанатом, всё стали участниками этих странных событий.
Рассказ - финалист конкурса "Турнир авантюристов".

Я что - уснул? Вот кукла! И не разбудила! Куда же я их дел? Да только под подушку! Мягкий серый комок... ага, нашёл! Водворяю трусы на место.
- Валь? Валентина! - М-да! Из-за неё теперь ломай голову, чтобы такое жене сказать?
- Коль, четыре часа утра. Куда теперь? Я пельмешки сварила, самодельные. Тебе с чем: со сметанкой, с маслом?
- В четыре часа утра пельмени? Буду со сметаной! - Как-то не до еды вечером было, так что желудок пустой. Ладно, на пять минут раньше, на пять минут позже.
- Уже, уже, Коленька, всё на столе. - А халатик то сверху свалится, то снизу распахнётся, ну, не последний день живем, и пельмени стынут. Ладошками проще прикрыться, чем её халатиком!
- Не забудь - с утра в банк. - Стараясь не хлопать дверью, выхожу из квартиры.

Валентина щёлкнула замком, подошла к зеркалу. Красивая, молодая. Затеять ему развод с разделом? Лицо в зеркале скривилось. Дура, что ли? Хочешь оказаться на месте жены? Вот прямо сейчас хочешь? Отражение усмехнулось. Ты же денег и красивой жизни хочешь, а не его штаны стирать и всякую чушь слушать! А деньги? Так это другой вопрос. Думай, умница, думай! Спит с тобой, его счета через твои руки проходят. Может ещё случится такая авантюрка, что ай да ну! А ему особенно и скандалить нельзя будет! Всё! Спасть, спать, спать! Взбила подушку и блаженно растянулась на кровати.

Движения в этот час по городским улицам почти нет. Хоть боком катись. Чтобы такое сказать жене? А ведь идея:" Качусь я, значит... почти боком, домой тороплюсь, тормознул, и покатился прямо в бордюру. Колесо пополам. Слава богу, запаска в багажнике. Почти поменял, тут гаишник, как чёрт из табакерки, а я же домой спешу, чего прицепился, спрашиваю? Слово за слово, он в позу, вы, мол, выпивали. Пришлось ехать на освидетельствование. Разобрались, конечно. Ох, и умотался, до кровати бы добраться".- А что? Вполне себе! Зато возле дома, как всегда, машину некуда приткнуть! Ага, кухонное окно светится. Ждет, значит.
- Это ты? - жена делает вид, что спала и только что проснулась.
- Я, - и злюсь по правде, - чёрт бы этого ГАИшника взял! Взяточники, гады!
- Коля, что случилось? - а голос уже озабоченный.
- Да, - и пересказал всё, что по пути в голову пришло, а сам тем временем умылся и собрался в постельку лечь. Прямо зов от подушки шёл... на ментальном уровне: "Спать, иди, спать!"
- А поужинать? У тебя же анализы брали, а не ужином кормили.
"Чего ехидничает? Тьфу!" - шлёпаю на кухню. Поковырялся немного в тарелке. Только поверх пельменей места не осталось.
- Что ты тут перепарила, да и соли не пожалела. Раз в сутки и то по-человечески не поешь! - бросаю вилку!
Всё - спать! Я же обижен, можно не разговаривать. Блин! Ну вот, только не хватало! Жена своими пальцами по боку, по животу и всё ниже, ниже. Вставать же скоро!
- Ты весь день дома сидела, а я вкалывал. Спать хочу. Спать! - зло шепчу, чтобы не разбудить Серёжку. Ему уже год исполнился, а просыпается чуть свет. Зато старшего утром в школу с барабанным боем поднимаем.

Утро наступило как обычно. Я сидел в своём кабинете и ждал ребят.
- Что не в четыре утра? - это Виктор, и ещё два компаньона должны вот-вот подойти.
- А чего кота за хвост тянуть?
- Понятно, предпочитаешь - кошку, - и улыбается как-то подозрительно. Знает что-нибудь, или догадывается?

Вот наконец-то появились: один русый невысокий - Александр, другой толстый, чёрноволосый - Геннадий.
- Так как все в сборе, то "кота за хвост" тянуть не буду. Вот расчёты. Не секрет, что основной доход мы получали от оптовых поставок, но рынок просел, поэтому опт падает, а вместе с ним и наши доходы.
- И что, ты предлагаешь нам "поднять оптовый рынок"? Или потуже затянуть пояса? - прерывая затянувшуюся паузу, вопрошает Виктор.
- Затянуть пояса. Есть идея. Купить дорожную технику. Дороги - это же госзаказ!
- А самолёт купить не желаешь?
- Это как работать будем.
- Нет, я против. Жить хочу сегодня и сейчас, а не когда-нибудь потом. - Геннадий встал и выглянул за дверь. - Мариночка, чайку, кофейку и всё к ним полагающееся. - И плюхнулся назад на стул. - Я вчера за день машину колготок влёт продал! Падает! Места надо искать "рыбные".
- Это ты у нас молодец, с пылу с жару пирожками торговать. - Геннадий должен был развозить товар по магазинам и магазинчикам, делал он это виртуозно, а в свободное время и сам был не прочь, как он говорил что-нибудь "толкнуть", конечно, имея за это определённый процент.
- Тю-тю-тю!!! Какие все тут гордые! - Обиделся? Это же надо! Неделю воду в ступе толчём! А я там пару тракторишек присмотрел. Уплывут! Как пить дать - уплывут, прямо из-под моего носа! Если не утолку ребят... ну, я тоже не лыком шит! Выкручусь... как-нибудь!
- Да чтобы раскрутить твою идею, до того когда хоть что-то получать начнём, года три, а может, больше пройдёт. И эти три года мы все трое будем лапу сосать! - кипятился Александр.
- Зато в кредиты по уши залезем и будем... развивать банковскую систему, вдруг какому банкиру на... домик в деревне не хватает! - злился Виктор.
- Мы технику купим, дороги строить начнём, а нам по шапке, - рассуждал Геннадий.
- Да нет, теперь не может быть такого, - пытаюсь убедить их!
- Коне-е-чно, не может! Раскулачивать теперь уж, точно, не будут. Не рискнут весь Мир насмешить до злости и опаски. А налогами даванут так, что будем все вместе кипятком в потолок писать, и главное - по закону! - гнул своё Виктор.
- Николай Иванович, я платёжки на подпись подготовила. - Третий раз заглядывает, кукла! М-да, но платёжки, правда, надо бы подписать.
- Хорошо, я сейчас зайду к вам.
- С ума сошла? У меня все ребята в кабинете, а ты каждые пять минут заглядываешь. Давай. Могла бы и занести.
- Вдруг что-нибудь надо объяснить, а там вы на повышенных тонах разговариваете.
- Где подписывать? - Чем это так пахнут её волоса? А вырез на кофточке! Нет, мусульмане правы, завернуть всё это в тряпочку и поплотнее.
- Ник... Ник... Коля, может, заглянешь вечерком? Я так соскучилась, на полчасика, а?
- Посмотрю, езжай домой.
Только вернулся в кабинет, зазвонил телефон.
- Алло? Аня? Что случилось? Ничего? А зачем звонишь? Когда приеду? Сам не знаю. Ну да, все сидим в сборе, опять головы ломаем. Ну а чего спрашиваешь, если слышишь? - Замечательно, даже объяснять ничего не придётся!
- Так, ребята, закругляемся. Чего, Сашок, косяка давишь?
- Так ты, куда "намылился"?
- Домой, слышал же, Аннушка звонила.
- Ну, домой, так домой, только вот знаешь, я тебе скажу, - и все завелись по новой.
Проговорили ещё с час. Наконец расселись по машинам. Подождал, пока друзья разъедутся, и стартанул в сторону противоположную от дома. Валентина жила в другом конце города, ну это и к лучшему.
Во дворе её дома припарковал машину так, чтобы было видно из окна, поднял голову: ждёт, вон в окно выглядывает, помахал рукой, мол, вижу, вижу, пнул пустую пивную банку и заторопился в подъезд. Возле дверей остановился, достал из укромного места ключ, сколько говорил Валентине, сбростесь всем подъездом, поставьте кодовый замок, нет! Жмоты. Шелк, дверь открылась.
- Коля! Николай!
Обалдеть, голос жены? Оглянулся. Аннушка стояла у открытой дверки такси.
- Ты что тут делаешь? - от неожиданности спросил первое, что в голову пришло.
- А ты? - а у самой в голосе слезы, вот только истерики не хватало!
- Да у меня форс-мажор!
- Коля, ты где? - гулкое эхо в подъезде усилило Валентинин голос.
Так, так, так, быстренько придумать, какой тут форс-мажор! Ага!
- Ты не поверишь, нашего главбуха затопили соседи сверху!
- Ты-то причём?
- Я то? У неё дома стенка намокла так, что отвалилась, а вместе с ней кухонный гарнитур рухнул. Мы с ребятами сидим, а она в панике звонит, ну вот.
- А где ребята?
- Сейчас подтянутся. Главному бухгалтеру надо помогать.
- Значит, ты первый прибежал!
- О, господи, да чего ты ко мне привязалась? В жизни больше ни одной бабе не помогу! Пусть хоть крыша обвалится!
- А ключ у тебя откуда?
- От верблюда! Видела же - в окно выглядывает, выкинула она... его... мне... значит. - Это ж надо, даже пот прошиб. Только бы Валька не вздумала меня искать.
- Ребят что-то не видно.
- Сейчас позвоню, узнаю, чего долго тянутся. А ты не смеши людей, садись в такси, езжай домой, пока ребята не подъехали.
- А чего такого? Я тут, кстати, случайно. В этом доме мужик детские унтики шьёт - прелесть, созвонилась - купить. А тут ты. Так, где ребята?
- Я откуда знаю? Едут, где им быть?
- Ладно. Давай подождем. - И устроилась поудобнее в машине.
Не торопясь обхожу машину, пинаю колесо. Так-с, так-с, и делаю вид, что мне звонит телефон, а сам аккуратно набираю номер.
- Гена, ты? - Стою у приоткрытого окна. - Где вы там, заждался вас. - Как бы по инерции иду за машину.
- Коля, ты чего, с дуба рухнул?
- Слушай быстро, - и как могу скороговоркой объясняю ситуацию. Но Генка быстро слушать и одновременно думать - не может. Он всё делает размеренно! Блин!
- Ну, есть у меня дома набор отверток, беру и еду к бухгалтеру домой. А чего стряслось? Кого утопили? И зачем отвертки? Не надо? Тьфу! Говори толком и не тараторь. В телефоне эхо отдаётся!
Всё, пипец. И тут приходит спасительная мысль.
- Аня, иди уже за своими унтами. Слышала, Генка звонил, говорит дома кроме отверток - никакого инструмента. Пока его найдут! Это надолго. Иди. Подожду тебя и домой. Сами разберутся. - Ух! - Или ты тут не за унтиками совсем? - А сам чувствую, изнутри прямо распирает: - Где он этот "мастер - живодёр" живет?!
- Почему - живодёр? Он из искусственного меха шьёт, - а в голосе уже нет прежнего напора, - можешь сам сходить,- и называет номер квартиры.
- Делать мне больше нечего. Ребята подъедут, а меня нет. Иди сама. - Так и до инфаркта недалеко, надо убираться отсюда побыстрее.
- Что-то ты за унтиками не спешишь. Так и будем тут сидеть? - как-то неуверенно вылезает из машины. Как бы ни передумала. Ну, наконец-то, провожаю взглядом, пока не закрывается подъездная дверь.
- Валя, алло? У меня тут обстоятельства... что? Видела? Значит, объяснять не надо. Ладно, ну не последний день живем. Слышала уже? Ладно, пока, зайчик. - Упсь, как же Аннушка быстро вернулась!?
М-да. Вечер у телевизора обеспечен. И какой дурак придумал, что всем мужикам нравиться целыми вечерами трескать борщ и таращиться в телевизор? Поневоле заснёшь. А сами женщины и придумали. Лежит себе мужик и пусть лежит. Никому не мешает. Подлила в кружку, подложила в тарелку и всё спокойненько. Исключительная благодать! Млять! Домой ехать до жути не хотелось. Однако выбор не велик. Так, что там по телевизору? Стараюсь вспомнить программу. Бывает же такое!? Весь вечер насмарку! А тут Аннушка... на нервы капает! Ехать ей страшно. Куда гонишь?! Куда гонишь?! Вот, ещё и в кафешку желает попасть! Нет, уж! Домой, так домой! Обиделась? Отвернулась и молчит. Где-то по пути пиццерия должна быть. Настроения никакого.
- У тебя семья, дети. А мысли, всё бы болталась по кабакам.
- Ты о чём?!
- Это ты о чём? Устроила мне слежку! Может, ещё к бухгалтерше приревнуешь?
- А она что - не женщина? И не следила я, сам знаешь! - Ага, в её голосе нотки сомнения появились! Вот, вот! Лучшая защита - нападение! Да как бы ни перегнуть!
- Тут недалеко новую пиццерию открыли. Как ты?
- Ну...
- В следующий раз оденемся соответственно, закажем столик где-нибудь в хорошем месте! А что сегодня - как попало! Ну, раз тебе хочется...давай в пиццерию!

Наконец-то! Устал чертовски. Как не крути, а результат один: диван у телевизора. Аннушка со своей сестрой уселись на кухне, та с Серёжкой водилась, пока Ани не было дома. Из-за них ни чаю попить, ни в туалет зайти, дверь рядом, неудобно как-то. Блин! Диван, диван, иду на сближение!
Проснулся от того, что в комнате светло и тихо, очень тихо! Ну, думаю, раз не разбудила, оставила на диване спать - утренней разборки не избежать.
Ничего себе! Она меня не просто не разбудила, тут, тут на диване какой-то мужик устроился! Вот гад! Сейчас я тебе устрою! Хм... Где-то я его видел? Ух, слава Богу, мне прямо полегчало. Я это! Я!!! Значит, снится.
Глянул на будильник, сейчас зазвенит, пора вставать, а может, и нет. Ведь будильник мне тоже снится. Чёрт! Вот это сон, так сон!

Только пришла мысль глянуть, как там Валюшка, чувствую, словно ветерком подуло, и будто лёгкий шелест послышался. Подумать толком не успел, оказался прямо перед её оконной рамой, а это четвёртый этаж всё-таки! С непривычки страшно! Устраиваюсь на оконном карнизе, потому что в воздухе висеть - как-то не по себе. Смотрю - шторы задёрнуты. Заглянуть бы. И оказываюсь в комнате. Только почему-то под потолком, вижу всё сверху. Ну, сон, он и есть сон. Смотришь то, что показывают. И тут мне показали: сидит моя Валюха в... чём мать родила на коленях у моего хорошего знакомого, который мне её и порекомендовал принять на работу! Женатый, между прочим, а туда же. Старый осёл! Приснится же такое, фу-у! И тут слышу - говорят.
- Валечка, лапуля моя, ну разве нам плохо? Развод, раздел, ну и весь этот скандал, не есть хорошо для дела.
- Ах, какой ты всё-таки... всё о деньгах, да о деньгах! Вон Николай Иванович, какими глазами на меня смотрит! А я ни-ни. Только тебя жду, - и томно так, будто роль по книжке читает, каждое слово выговаривает! Ну да "ни-ни"! Как же? Хоть бы раз отказалась, тащит к себе в постель и попискивает потом от, от... чего это он?
- Да зачем тебе этот тюха-матюха! Барыга несчастный! Трусами, да носками барыжит на то и живет. А я, вот немного раскручу бизнес, поднимусь, как следует, вот тогда мы с тобой, да мы с тобой... - И давай её щекотать в таких местах! У меня не только волосы на голове, но на всех местах шерсть дыбом встала! Забыл совсем, что это сон, как с размаху в ухо ему влепил! И тут шелест превратился в свист, а я лечу и переворачиваюсь, как в невесомости, блин, по чужим квартирам, разглядеть мало что успеваю, но ясно - чужие все.
Ну их всех к чёрту! Чего будильник-то не звенит?
Наконец! Будильник звенит, ну просто разрывается!А я лежу и лежу! Чёрт! И смотрю на себя от дверного косяка! Вдруг это летаргический сон, и никак не проснуться? Ну не умер же я?! И тут вижу, Анюта в ночной сорочке шлёпает из спальни:
- Коля, Коль? Вставай, пора уже. - Подходит сначала к будильнику, выключает его, потом к дивану, - сколько можно? - И теребит меня, ласково так. А это дурацкое тело лежит и слушаться меня, то есть собственного хозяина, не желает. Что делать? Говорят, когда помирают в светящийся туннель попадают, а я к Вальке под окно! В ужасе пытаюсь приподнять это тело, но мои руки проходят сквозь него как через пустоту! Состояние Аннушки не поддаётся описанию! Кричу ей прямо в ухо: "Сплю, я! Сплю!" Ни фига! Она меня не слышит! И названивает по телефону в скорую, потом своей маме, а тем временем просыпается Серёжка. Я, чтоб не видеть собственный труп, или не труп, сам не знаю, переместился в детскую. Присел на не заправленную кровать и вижу, что одеяло подо мной даже не промялось! А Серёжка смотрит на меня и улыбается. Господи, значит, он меня видит? Может, и слышит?
- Сыночек, Серёженька. - Он тянется ко мне, я пытаюсь взять его на руки, но он так и остаётся сидеть в кроватке и только удивленно смотрит глазёнками, готовый вот-вот разреветься. Я и сам готов реветь вместе с ним. Тут слышу, хлопает входная дверь, кто-то пришёл? Возвращаюсь назад. Точно, скорая помощь. И так оперативно, как в кино, проводят реанимационные мероприятия!
Дефиблирятор, я вам скажу, та ещё штука! Чувство такое, будто воткнули в меня тысячи мелких игл, да как шандарахнут об то тело, которое лежит на диване! Так навернулся, что на мгновение белый свет померк, и пресловутый туннель перед глазами мелькнул! Меня как-то током било, так то просто цветочки по сравнению с этим ощущением. Помню, по телевизору про астральное тело передача была, тогда ерундой посчитал! А теперь не знаю, что и думать?! Нет уж! Может, я ещё и сплю, а так они меня точно ухайдокают. Но делать-то что? А в квартире, как на стадионе, народу набралось. Соседка зашла, Аннушку какой-то гадостью поит, да приговаривает, что сама молодой вдовой осталась с детьми на руках.
- Ничего, сейчас не война. Обойдётся. Ты не убивайся, тебе теперь об детях думать надо. - И уголком платка свои мышиные глазки вытирает.
Молодая вдова - моя Аннушка!!! О!!! Милиционер пристроился возле газетного столика. Ему-то что у нас надо? Заглядываю через плечо. Этого мне только не хватало! Оказывается то, что было до сих пор - так, мелочи жизни. И вот теперь всё только начинается! А милиционер пишет мне направление в... морг. Всё. Приехали. Такого ужаса я в жизни не испытывал! Потом ввалились четверо мужиков, завернули меня в одеяло, перед этим спросив:
- Хозяйка, или кто распоряжается? Может, что ненужное дадите? Одеяло видно дорогое, назад же забирать оттуда не будете, а ему теперь всё равно, - Аннушка только рукой махнула:
- Это его любимоё, пусть, - и залилась слезами пуще прежнего.
Это по телевизору на каталках в специальных мешках увозят, а тут как сосиску завернули в одеяло и с двух сторон ухватили. Того и гляди, хребтом все ступеньки сосчитаю, лифта-то в нашем доме нет.
Присел я на краешек дивана и думаю, что если проснусь, то первым делом пойду со старшим на стадион, потом младшего в цирк поведу, а Аннушку - отдыхать в Турцию отправлю. Но в морг, даже во сне, ни ногой. Жуть.
А на работе... и тут меня осенило, гляну-ка, что там делается! Как бы чего лишнего не выплыло, пока я тут в... подвешенном состоянии!
В мгновение ока перенёсся в офис. Однако есть и свои плюсы! На эту гулящую куклу Валентину даже глядеть не хочу! Чего это она закрылась в кабинете? Ха, теперь мне не то что замки, любые стены - по барабану. Смотрю: новый бюстгальтер примеряет. И это в рабочее время! А на столе ещё парочка. Ладно. Куда мне теперь торопиться?
Посмотрим-с. Однако, ничего. Тяжко вздыхаю. Что тут поделать? Тело-то в морге и при одном этом воспоминании ужас опять накатывает на меня. А эта кукла берёт телефон и звонит старому ослу. И чирикает с ним... полуголая. Хоть бы кофточку накинула!
И только после него набирает номер моего телефона.
"Ага, не дождешься!" - злорадствую.
И тут начинают подтягиваться ребята. Кто уж им позвонил, не знаю. Но судя по одежде: хоть самих в гроб клади, в чёрных костюмах, при галстуках, волосы причёсаны, и все одинаково пахнут одеколоном, который мы месяц назад продавали, слезу вышибает даже у меня - бестелесного.
Влезли в кабинет, из моего стола коньячок достали и молча навернули полбутылки.
Ладно. Проснусь, куплю другой, главное - быстрее бы проснуться. Что же это за сон такой! А вдруг - и правда - помер?
Мужики - народ не сентиментальный. Слышу, деловой разговор ведут! И тут на меня новый ужас напал!
Они-то не в курсе, я два тракторишки и один самосвальчик прикупил в надежде, что уговорю их дорожным бизнесом заняться. А тут этот сон, будь он неладен! Генка пришибёт, если я всё же не помер, ну и остальные его поддержат.
- Значит так, все формальности - после соблюдём. Люди свои, бояться нечего. Однако текучкой надо управлять ежеминутно. А то не успеем киселя на поминках напиться, как без штанов останемся, - и, подняв глаза к небу, - ты уж прости меня, Николай. Сам знаешь, бизнес - дело такое. - Александр посмотрел в угол, где на пустой книжной полке я и устроился.
Собственно, мне было всё равно. Мог и просто в воздухе висеть. Но как-то привычнее всё-таки сидеть.
- Ладно, - говорю, - прощаю. Но и вы меня не поминайте лихом.
М-да. Я-то сказал, да они меня не услышали. А разговор продолжают:
- Вот ты и управляй, - кивнул на Александра Геннадий.
- Я в бухгалтерии ни бум-бум.
- А кто "бум-бум"? Не зря же бухгалтершу кормим хлебом с маслом, зарплата как у министра, - Геннадий показал большим пальцем за спину, на Валентинин кабинет, - пусть работает! Ты главное проверяй: кто нам должен и заплатил ли вовремя, и кому мы должны и не отдать бы лишку.
- Да уж не совсем тупой. Разберусь,- и в селектор: - Валентина, зайдите, пожалуйста.
Та входит, вся из себя и столбенеет, видя трёх кротов, каждый из которых как две капли воды похож на крота из мультфильма про дюймовочку. И тут я готов завыть от злости и обиды. Только мужики со всяческими предосторожностями сообщили ей трагическую весть, она прямо как подкошенная опускается на... колени Геннадия! Плохо ей! А ночью со старым ослом как, ничего было? Уже ищет лазейку. И Генка хорош, облапил её и усаживает поудобнее. Однако Виктор всех вразумил:
- Нельзя нам слюни распускать. На наших плечах фирма осталась. Так что, Валентина, давай все бумаги готовь, будешь Александра Васильевича в курс дела вводить.
От всех этих передряг я просто не мог больше сидеть, как петух на жердочке. Бросился в укромное местечко, где в небольшом гаражике при обнищавшем управлении механизации и стояли два моих тракторишка и самосвальчик, а при них аккуратный мужичок, умасливал их да подтягивал гайки. Мне даже полегчало. Полюбовался я, значит, всем эти добром и назад. Влетаю и вижу, на столе у Валентины поверх всех бумаг, на самом видном месте лежат те самые платёжки, на трактора и самосвал, а на пороге стоит Александр! Я, конечно, боюсь морга. Но это один ужас, а когда вылезают такие замуты, то уже совсем другой! А тут два ужаса вместе - перебор, однако! И тут вижу, Валентина, как бы между прочим, бросает поверх платёжек целую кипу каких-то бумаг:
- Александр Василич, всё так неожиданно и хотя в делах полный порядок, мне надо какое-то время, чтобы подготовить для вас всё. - Да я и про старого осла, за такую услугу почти готов частично забыть. Надо же, она же считает, что меня нет в живых, а всё равно покрывает. Такое отношение дорогого стоит.
Три крота покидают офис. А я смотрю, щёки у Валентины порозовели, в глазах лихорадочный блеск появился, ну думаю, умом тронулась с горя. Прислушался, по телефону говорит:
- Так, братик, у меня шеф навернулся. Как, как? Ну, это не важно, сама ещё толком не знаю. Он втихую одно дельце провернул. Ну да, от учредителей, не от меня же? Я денежки перечисляла. В результате наша семья может стать счастливыми владельцами неплохой дорожной техники. Всё. Остальное при встрече. Подъезжай скорее. Да не бойся ты, они узнают только, что покойный у них денежки украл, а куда они делись, пусть у него спрашивают. А я уж постараюсь следы замести. Давай, не тяни. Тут тоже мужики не лыком шиты.
Второй ужас прямо на моих глазах превращался в кошмар. Вот же гадина! Я-то думал, а она оказалась! Да уж! Действительно, дорогого стоит! Но погоди, проснусь! А если нет, с того света достану!
Всё. Домой. Стоило подумать и опять легкий шелест, ветерок, и я дома. Никаких тебе пробок или других транспортных проблем. Смотрю на лестнице, у наших дверей соседка с мышиными глазками своего сорокалетнего отпрыска с квадратногнездовой фигурой, наставляет:
- Ты мужик видный из себя. Однако деток бог не дал. Да и засиделся. Приглядись. Женщина молодая. Хоть кого в доме спроси, скромная, видная. Дети? Так ить счас не война, да и поди отец им на прокорм оставил. Да и опять, жить рядом со мной будешь, мне-то без тебя как? А у них квартира отремонтированная, большая, опять же - окна на солнечную сторону. Гляди, может чего помочь, мало ли, баба в горе. Ох, иди уж.
- Мама, неудобно. Перестаньте. Как вам не совестно?
- Совестно мне от соседей: до сей поры внуков не иметь, - и пошла, вздыхая и причитая!
Млять! Это что же делается? Мою жену пристраивает. Сводня старая! Пнуть бы её как следует, да я уже одному пытался в ухо двинуть, только и остаётся "икру метать"!
А тем временем, "шкаф" этот, ну сынок старой сводни, в мою квартиру закарячивается:
- Я по-соседски. Вы извините, такое горе. Может чем помочь? - и усаживается на мой диван рядом с Аннушкой.
Я, хоть и бестелесный на данный момент но моё воображение при мне осталось. И стало оно мне такие картины рисовать, ужас! Третий, и просто нетерпимый, ужас!
Может кое-кто это ревностью назовет. Но какая ревность, если тела нет? Не в силах смотреть на то, как "шкаф" мою Аннушку обхаживает, кинулся в подъезд. Устроился там, на подоконнике, сижу. В голове, ну или в том месте, где ей полагается быть, сплошной звон стоит, а мыслей никаких. Что делать - не знаю. И тут чувствую, мне, непьющему человеку, так захотелось соточку коньячка хлопнуть, да Валюшкиными пельмешками закусить, а потом по-быстрому, домой - к Аннушке под бочок. И пусть она меня своими пальчиками везде, везде гладит! Смотрю, а за окном уже темнеет. Ночь в морге. Сплошной экстрим. Но тело-то моё там. Посмотреть что ли? Когда ещё удастся? Размышляю, значит, сидя на подоконнике в своём подъезде, никому не видимый, голодный, несчастный. Тела нет. А кто ж тогда жрать хочет? И почему я замёрз как цуцик? И вдруг чувствую, опять лечу, но не по своей воле. И хлоп, оказываюсь в какой-то типа больнице. А там посередь коридора каталка стоит, а на ней я собственной персоной. Одеяло свалилось с одного конца, и чувствую - именно с этого края мне особенно холодно! Значит, связь ещё не окончательно прервалась! Надо как-то вернуться в собственное тело. Вспоминаю эпизоды из кино, как там всё происходит, и пытаюсь повторить.
- Василич, ты новенькому бирку-то к ноге привязал? А чего тянешь? Давай завязывай это дело и в морозилку его, очереди дожидаться, - Боже правый, это же я в морге! И впервые в жизни радуюсь, что в общей очереди, а не по блату. А у нас, если очередь общая, то ещё подождём, то есть, в данном случае, поживём! И уже почти вернулся в тело, потому что бок, с которого одеяло сползло, ну окончательно замёрз, пошевелил пальцами, вроде двигаются, дай думаю, одеяло поправлю, всё потеплее будет. И потянулся рукой за краем одеяла, а сам-то уже в теле, то есть со стороны ничего не вижу, а тут ещё боюсь с каталки навернуться. Слышу, рядом со мной какой-то мужик как забасит, пропитым голосом:
- Батюшка, Вениамин Сергеич, покойничек-то ожил! - приоткрыл я один глаз, вижу, рядом со мной здоровенный мужичина в рваном белом халате и клеёнчатом коричневом фартуке стоит, и воняет водкой, луком и селёдкой. А я жрать хочу - жуть!
- Всё, Василич, допился.
- Да хоть бы и сами гляньте. Вон он зенки вылупил и таращится на меня одним глазом, второй прижмурил, гад!
- Делать мне больше нечего, как на твои глюки реагировать - Слышу, кто-то шаркает обувкой совсем рядом, но кто, мне не видно, с затылка подходит.
- Давай, где твоя бирка.
В этот момент одеяло медленно сползает с моего живота, да так щекотно, что я непроизвольно чешу рукой то место.
- Во блин! - Смотрю, наверное доктор, хочу сказать, что живой я, а язык меня не слушается. - Это кто нам его доставил? Поди, Федоров со скорой? Наберёт себе дежурств, и потом путает. Оно и не мудрено, поколеси-ка с его. А куда деться с такой зарплатой? Вы уж извините, - это уже обращаясь ко мне, - надо было во вторую дверь, в приёмный покой, а он, значит, ошибся. И поправляет на мне одеяло.
- Прохладно тут у нас. Не простыли бы. Вы не волнуйтесь, счас переведём, - и зашаркал назад по коридору.

- Слышь, мужик, не хошь? - это Василич, протягивает мне, значит, баночку из-под майонеза, и кусок хлеба, а на нём блестящий ломтик селёдочки. - Чистый, медицинский, по такому случаю даже не разбавлял! Не каждый день покойнички оживают.
- Давай, - и пытаюсь сесть на каталке, да как с неё шандарахнусь! И слышу, Василич Аннушкиным голосом заговорил:
- Коля, ой, да как же тебя угораздило!
Приоткрыл глаз, вижу, лежу дома на полу возле дивана, лбом к резной ножке газетного столика припечатался. Рядом Аннушка в бигуди и халате, до чего приятная картина!
- Это ж надо! Как вчера залёг, так и спишь, вечером растолкать не могла, только бормочешь что-то во сне. Махнула рукой, ладно - спи. Уже Андрюшку в школу проводила, а ты знай себе посапываешь! Наверное, ещё бы спал, если бы с дивана ни рухнул! Сладкие, видно, снились сны!

© Татьяна Буденкова, 2015
Дата публикации: 08.03.2015 01:01:44
Просмотров: 2274

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.