Красный бархатный халат

Татьяна Буденкова

Форма: Рассказ
Жанр: Мистика
Объём: 36611 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Не всё дано знать смертному человеку. Но... может, оно и к лучшему?

Странные вещи иногда творятся на свете. В провинциальном городке Бирючинск с каменными мостовыми и тёмными улочками, горожан держал в страхе упокоившийся житель Кузьма Федотыч. Жившие напротив соседи утверждали, что видели, как он ближе к ночи следующих после погребения суток, в домашнем халате крался под окнами своего дома! И околоточный надзиратель, возвращаясь со службы вечером того же дня, окликнул повозку на рессорном ходу, и получил ответ, что Кузьма Федотыч на кладбище возвращается. Причём как под окнами дома, так и в повозке на покойном был одет красный бархатный халат шитый золотыми драконами. Такие ужасы мог вытворять только восставший из гроба вампир! Жители предприняли все возможные меры, чтобы обезопасить себя: выкопали гроб, всунули в рот вампира головку чеснока, а в грудь вбили кол, но странности не прекратились. Судите сами.
После смерти Кузьмы Федотыча всё немалое наследство осталось молодой вдове Наталье Акимовне. Других родственников у него не было. Наталья Акимовна, единственная дочь отставного писаря, воспитанная им в строгости, теперь находилась в трауре. При ней в услужении жила одинокая, безродная девушка Настя.
В один из вечеров приготовила Настенька баньку, а сама задержалась в доме и Наталья Акимовна направилась одна, полагая, что Настя придёт следом.
Тонкая ткань нижней рубашки скользнула на пол. Хоть и миновало более месяца со дня смерти дорогого мужа, и на теле Натальи Акимовны следы его "любви" поблекли из бордовых до чуть желтеющих, но всё ещё были заметны. Натали шагнула из предбанника в мыльню. В кадушке медовые травы запарены. В ушате берёзовый веник мокнет, в него увязана трава полынь, а по полу цветы василька да ромашки насыпаны. Горячий и духмяной пар кружит голову и нежит тело. Натали вытащила гребень, и роскошные чёрные кудри разметались по плечам, упав вьющимися прядями на грудь. Закрыла глаза, с удовольствием вдохнула запах трав и стала ждать Настеньку. Вот и тень перед оконцем мелькнула.
-Настя? - Услышала, как скрипнула дверь предбанника. - Долго ли тебя дожидаться? - окликнула, теряя терпение.
-Не пугайтесь, Наталья Акимовна! Не кричите, Бога ради. Заходить далее не буду. Какой вечер караулю! Сказать надобно вам нечто важное.
-Господи, да ты в своём ли уме, Егор Петрович? - Узнала она голос пимоката, своего несостоявшегося жениха.
-Уходи скорее! И так дел понаделал! Погубить меня хочешь? Сейчас Настенька сюда придёт, что подумает?
-Дела мои вам только на пользу. Время со дня кончины вашего супруга уходит и вам надобно подумать о том, что унаследованное вами от Кузьмы Федотыча дворянское звание, детям своим вы передать не можете. Ежели только изволите вновь за дворянина замуж выйти. Но обещались-то меня не забывать! А ведь я-то, Наталья Акимовна, чином дворянским не обладаю. Вот и решился напомнить вам события, кои связывают вас и меня со смертью вашего супруга.
-Боже мой! Боже мой! Егор Петрович, что вы такое говорите? Как же нас может смерть Кузьмы Федотыча связывать? Кол в мёртвое тело вбивали вы по своей воле, без моего участия. Уходите же скорее! - Не давая договорить, торопила его.
-Да вы меня никак не слушаете? А дело наиважнейшее!
-Настенька сейчас придёт!
-Не придёт! Я засов опустил, будто случайно кто уронил, так что она в доме, пока докричится!
-Егор Петрович, у меня траур до трёх лет. Так что ни о каком замужестве и детях речи быть не может. А обещалась не забывать вас? Так я помню. Но ничего более я вам не обещала. А теперь уходите же скорее!
-Но вы могли понести от законного мужа. И тогда рождённый вами младенец, пусть хоть и после смерти своего, так сказать, отца, будет носить дворянский титул.
-Кузьма Федотыч не оставил мне своего потомства!
-Это доподлинно никому неизвестно. Вот я и говорю - время подумать, пока не поздно. А моя любовь к вам, Наталья Акимовна, безмерна! И пусть достались вы другому человеку, но судьба освободила вас! - И, видимо, совсем потеряв голову, распахнул дверь в мыльню.
-Ах! - Наталья Акимовна вскочила с полка, восковая свеча метнулась пламенем, выхватив дивную белую фигуру, пряди чёрных кудрей на белых плечах. Одна её рука прикрывала грудь, другая опустилась чуть ниже живота.
-Выходите вон! Я закричу!
Пимокат грохнулся на пол.
-Богиня, как есть - Богиня с картины! Наталья Акимовна...
-Приходите завтра, к обеду. Я вам пимы для себя и батюшки закажу. Тогда и поговорим! Да, уходите же!
Пимокат как был на четвереньках, попятился назад.
-Егор Петрович! Быстрее! Теперь весь дом на ноги поднялся. И двором, задним двором уходите! Да что ж это с вами приключилось? Живее, живее! - И забыв о своей наготе, стала выталкивать пимоката из бани, который кое-как поднялся на ноги, но глаз от неё отвести был не в силах! И уже почти вытолкала его, как услышала голос Настеньки. Оставалось одно: задуть свечу, чтобы пимокат скрылся незамеченным. Потом выговаривала Настасьи, как случайно на свечу водой плеснула, та и потухла, а одной в темноте, в бани ужасть, как страшно!
-А я вроде, голоса слышала. Решила, что вор забрался. За баней-то - курятник. Челядь подняла, велела бечь посмотреть. А сама сюда.
-Как же голоса? Это я тут одна-одинешенька к тебе взываю.
Во дворе, выскочившие кто в чём мужики, для смелости покрикивая друг на друга, обходили постройки. Не дай Бог, какой тать пробрался?! Сердце Натальи Акимовны от страха, что пимокат не успел скрыться и может быть пойман, стучало так часто и громко, что Настенька стала её успокаивать:
-Натальюшка, свет вы наш, Акимовна, напугались тут без меня, глупой да нерасторопной. Но теперь-то, челядь во дворе, если кто пробрался - изловят сей момент! Вот вам крест - изловят!
И тут Наталья Акимовна услышала голос пимоката. Изловили! Сердце её оборвалось. Что-то теперь будет?
-Вы ничего не бойтесь, а я поверх мокрой рубашонки сарафан накину да выйду, гляну: изловили кого?
Настенька вышла. А Наталья Акимовна приоткрыла дверь предбанника и прислушалась.
-Иду, значит, я мимо. Смотрю, ворота неплотно прикрыты. Время позднее. Уж ни случилось ли чего, думаю? - говорил пимокат громко и уверенно, хотя некоторая дрожь всё-таки слышалась в голосе. - Или просто по рассеянности слуги закрыть забыли? И тут: крик, шум, вроде ищут кого. Только рот открыл служку окликнуть, а он в сей момент на меня и натолкнулся.
-Дак ить, ворота я самолично проверял. Вот и теперь они закрыты. Как же так? - удивлялся дворовый мужик. Подняв фонарь, он внимательно осматривал перекладину толщиной в руку, запиравшую ворота. В это время вся остальная прислуга, никого ни обнаружив, стала собираться рядом с ними.
-До чего же глупы, бывают людишки. Тать ворота приоткрыл и вошёл, а я за собой их закрыл! Не оставлять же нараспашку в вечернее время? А пока вы тут бегали бестолково, он, испугавшись, задним двором ушёл. У ворот-то я стоял!
-Это как же он ухитрился? Ворота со двора запираем... - недоумевал мужик.
-Вот ежели изловили бы его, то расспросили бы. Тать мог засветло пробраться, да прятаться, к примеру, в курятнике. Или, может, ты чего напутал, а ворота и не запирал вовсе!
"Весь этот разговор следует пресечь", - подумала Наталья Акимовна.
-Настенька, где ты там? Уже баня выстыла! - крикнула из-за дверей. - Хватит попусту свечи жечь, да разговоры пустые разговаривать. Поблагодарите лучше от моего имени Егора Петровича, что уберёг нас от лихого человека, да пригласите завтра к нам на чай, чтоб уж как положено благодарность высказать. Да возвращайся живее. Не сидеть же мне тут до ночи?
На этом, слава Богу, приключение закончилось. Однако, лёжа после бани на пуховой перине, Наталья Акимовна рассуждала и так и этак. Егор Петрович, что ни говори, в самый ответственный момент уж больно неуклюж оказывается. То на вторые сутки после похорон Кузьмы Федотыча, ночью безо всякого на то повода с её стороны влез к ней в окно опочивальни, перебудив всех слуг в доме. Дабы не быть узнанным, ему ничего другого не осталось, как накрывшись красным бархатным халатом покойного, обратным ходом выскакивать. И вот одно только никак не могла понять Наталья Акимовна: околоточный надзиратель утверждал, что вечером, когда возвращался со службы, видел повозку, везущую Кузьму Федотыча в красном бархатном халате с отблесками золотых драконов. Но ведь халат в это время лежал в её спальне на кресле, там, где и был оставлен хозяином при жизни. И Кузьма Федотыч - чай в земле зарыт, да и совсем не в халате. А Егор Петрович выскочил из окна её спальни в этом самом халате гораздо позже, ночью тех же суток. Значит, ни тот, ни другой не могли быть в той повозке в этом самом халате. Так что же это за ужасный призрак раскатывает по городу?
И вот теперь... Уйди Егор Петрович вовремя, как она просила, никто бы и не узнал о его приходе. А лучше бы и вовсе не приходил! В одном был прав пимокат - ежели она выйдет замуж за человека не дворянского происхождения, то и дети от такого брака будут простолюдины. И понятно, что задумал Егор Петрович. Чтоб Наталья Акимовна уступив ему, родила ребёнка, скрыв их связь. А отцом объявила Кузьму Федотыча. Родить можно и в Москву, к примеру, уехать, объяснив необходимостью посетить медицинские светила. А когда вернётся с дитём, кто дознается - какого он месяца рождения? Тут и крестить, записав нужную дату рождения. По истечении же срока траура Егор Петрович обвенчаться мечтает.
Проследив, таким образом, ход мыслей Егора Петровича, она даже села в кровати. Да что же это деется? Ей по всем канонам можно ещё три года жить привольно и свободно, не обременяя себя брачными узами и мужниными капризами, а того хуже, беременностью и родами. Опять же из столицы выписаны роскошные траурные платья с прекрасными корсетами для узкой талии, которые останутся не надёванными. Да и удовольствия от замужней жизни в постели она не почувствовала никакого. Вспоминались одни мытарства да изгальство со стороны дорогого супруга. И как ни крути, всё одно три года траура. Опять же пимокат этой тайной власть над ней возымеет. Так из огня да в полымя и угодишь!
А ей давеча первое приглашение принесли от городского головы. Деловой визит позволителен. Грацианов Пётр Алексеевич этикет до тонкости понимает, и приглашение прислал на двоих. Сопровождать её туда будет батюшка Аким Евсееч. Этому способствовало оставленное Кузьмой Федотычем состояние, и статус её необыкновенный. Шутка ли - вдова вампира? К чему лишаться таких преимуществ? Попав в руки Кузьмы Федотыча, она научилась терпению и поняла, что иногда решиться осмелиться это шанс поймать птицу счастья. А оставшись безраздельной владелицей немалого состояния, почувствовала: как же хороша жизнь без страха бедности и мужниной тирании. Через три года снимет траур и начнёт выезжать в общество. Зря, что ли, она столько пережила? И грех на душу приняла! А с другой стороны: и врач дорогого супруга осматривал, и батюшка кадилом рядом махал, и гробовщик обмерял - все сочли мёртвым. Так в чём же её грех? Не более чем у других. И зря она казнит себя, что дорогого супруга заживо похоронили. Нет, надобно отвадить пимоката!
На следующий день перед обедом Наталья Акимовна имела беседу со своим батюшкой в том самом кабинете, где когда-то она диктовала, а батюшка переписывал за мизерную плату бумаги Кузьмы Федотыча, и тот впервые увидел её. Тогда даже помыслить было невозможно, что судьба примет такой оборот. Однако и теперь будущее предвидеть не мог никто, даже осмотрительный и осторожный Аким Евсееч. Он сидел в мягком кресле Кузьмы Федотыча, склонившись над деловыми бумагами. В хорошо сшитом сюртуке, в зауженных брюках и модных ботинках, он вовсе не выглядел как прежде тщедушным, а скорее подтянутым и собранным.
-Ну что, Натальюшка? - продолжая начатый разговор, отложил в сторону рассматриваемую бумагу. - Ты должна понять, что Пётр Алексеевич не стал бы без особой причины беспокоить тебя в дни строго траура. Но дело не терпит отлагательства! Я случайно встретился с человеком, который ранее со мной за соседней конторкой сидел, а теперь городскому голове услуги оказывает, так он говорит, что будут в городе доходный дом на паях строить. Вот и приглашает господин Грацианов состоятельных людей, чтобы обсудить участие. Веди себя подобающе. Скромным поведением ты приобретёшь неизмеримо больше уважения, чем ежели будешь поступать наоборот.
-Батюшка, да разве я когда себе позволяла что-либо предосудительное?
-Пятнышко на платье может и маленьким быть, а на бал не годится. Так и в жизни. Запачкаешь репутацию единожды во век не отмоешься! Вот и кстати! Что это вдруг Егор Петрович по вечерам мимо вашего двора дефилирует?
-Да откуда же мне знать, батюшка?
-По старой памяти виды на тебя держит?! Надобно его от дома отвадить. Вот и сегодняшний его визит не уместен... м... да, не уместен!
-Вот я и послала к вам Настеньку...
-Сделаем так... Вели накрыть чай на веранде. Скажешься, что у тебя мигрень, дело обычное. Егор Петровича приму я. Закажу валенки... дворовым мужикам. Таким образом и место ему укажем, и не обидим, врага не наживём, тем более он зятьку моему...
-Папенька?
-М..да...

Хоть и был визит к городскому голове деловым, но кто же в городе не знал, что сынок его настоящий денди? Притом холост! И если Акима Евсееча больше волновала деловая сторона встречи, то Наталья Акимовна, понимая, что решать ей ничего не придётся, очень беспокоилась по поводу своей внешности. Так что ночь перед визитом почти не спала. И оттого казалась бледнее обычного. И вот под руку с папенькой она медленно поднимается по широкой лестнице в кабинет Петра Алексеевича. В чёрном матовом платье, с тонко перехваченной талией, на красиво уложенных чёрных кудрях шляпка из черного крепа украшена цветами чёрного гагата. Движения её легки, она будто парит над ступенями.
Вернувшись домой, Наталья Акимовна перебирала в памяти подробности визита к городскому голове. Мельком замеченное красивое молодое лицо, и стройное тело всё вспоминались и вспоминались! И не было никакой возможности отогнать от себя это видение! Деловую часть беседы папеньки и Петра Алексеевича, она пропускала. Думать об этом взялся Аким Евсееч. А и было о чём. Действительно, решили строить доходный дом на паях. Вернувшись домой, Аким Евсееч рассудил, что теперь придётся каждую неделю, может и не по разу деловые визиты наносить и посещать присутственные места. Предпочтение пеших прогулок граничило с непристойным поведением и всячески порицалось. Так что следовало подумать, посчитать и решить приобретать ли какой-либо экипаж для этих целей или привести в порядок повозку на рессорном ходу Кузьмы Федотыча, которую он третьего дня в сарае приметил? И лишних денег тратить не хотелось, да и опасался пересудов. Мол, только зять на погост, тесть состояние прожигает! Всю ночь Аким Евсееч глаз не сомкнул.
За окнами чуть рассвело, когда Аннушка - прислужница, а заодно и кухарка, зевая и потягиваясь, вышла из своей каморки:
-Матушки, свет! Матушки, свет! - зашептала и закрестилась, увидев, как через комнату кабы не по воздуху медленно плывёт странная фигура.
-Аннушка? Согрей ка чайку...
-Свят, свят, свят... - Крестясь, кинулась назад к себе в комнату.
-Анна! Да что с тобой? Никак умом тронулась?
Аким Евсееч в ночной рубахе до пят и колпаке, устав в бессоннице переворачиваться с боку на бок, сунув ноги в мягкие войлочные чуни, направился было к своему кабинету, тут Аннушка и попади ему навстречу. В сером утреннем полумраке белёсая бесформенная фигура кого хочешь напугает!
-Анна! Чёртова кукла! Тьфу, ты! Не согрешить, да согрешишь! Чего скрылась?
-Аким Евсееч, никак вы?
-Кто ж ещё?
Напоив Акима Евсееча чаем, Анна направилась в мясную лавку говяжий язык купить, коей был заказан хозяином к обеду обязательно под соусом. А в лавке, как на грех, только Фроська толклась! Ей что ни скажи, на весь Бирючинск разнесёт! Но терпеть уж не было мочи, так у Аннушки собственный язык чесался!
-Фрося? Поди, что скажу! Только крестись, что более никому не расскажешь?
-Чего такого про твоего хозяина можно рассказать? Вон, дворовые Кузьмы Федотыча говорят, на что тот жаден был, да и то - с барского стола крошки падали, а твой хозяин такой порядок навёл, что Кузьме Федотычу, хоть и вампиру, а и не снилось!
-Да погоди ты! - и зашептала на ухо.
-Призрак? На рассвете?
-Вот те крест! Ни половица ни скрипнула, ни подошва ни шаркнула. Да и ног-то не было. Белый балахон колышется в воздухе и ко мне всё ближе, ближе! Тут я крестным знаменем его, а сама за дверь, да назаложку! Так и сидела пока Аким Евсееч не проснулся! Только ты уж никому!
-Вот те крест! - Перекрестилась Фроська и тут же куда-то исчезла!

А Аким Евсееч, после бессонной ночи и горячего чая, прилёг на кушетку, да и проспал до обеда. Так что в дом к Наталье Акимовне направился хоть и засветло, но всё же ближе к вечеру. Следовало осмотреть повозку и прикинуть, во что обойдётся ремонт. Заходить в дом не стал, а сразу направился в сарайчик. Приглядевшись в полумраке, Аким Евсееч определил, что это скорее пролётка с откидывающимся верхом. Некогда выполненный из прекрасной кожи верх до сих пор требовал лишь приведения в порядок, похоже, что и рессоры были исправны. Оно конечно, пролётка не карета! Но и горожан имеющих собственные выезды раз, два и обчёлся! И все разнокалиберные, потому как удовольствие не дешёвое. Так что, пусть пролётка, но собственный выезд! Аким Евсееч попытался влезть в неё и ахнул, обнаружив красный бархатный халат своего зятя. А ведь по городу ходили слухи, что именно в красном халате видели восстававшего из гроба вампира! Ужас сковал бывшего писаря. Ни вздохнуть, ни выдохнуть, ни крикнуть! Какое-то время он так и сидел на пыльном сиденье. Тем временем во дворе стало темнеть. На негнущихся ногах Аким Евсееч вышел из сарайчика и направился в дом. Следовало почистить одежду от пыли и немного успокоиться. А ещё поразмыслить - как сказать о находке дочери? И тут Аким Евсееч вспомнил, что Кузьма Федотыч лежал в гробу совсем не в красном халате! А ещё раньше он видел этот халат в спальне зятя в день его смерти. Так как же этот халат оказался в повозке? Но повозку с вампиром в этом халате, то есть Кузьмой Федотычем, видел сам околоточный надзиратель! И окончательно запутавшись в рассуждениях, Аким Евсееч решил пока никому ничего не рассказывать, а халат припрятать куда подальше. Ведь ежели злостный вампир уничтожен, то и все его проделки прекратятся! А компрометировать Наталью Акимовну всякими домыслами ни к чему.
И опять Акиму Евсеечу не спалось! К утру он принял окончательное решение: закопать тот ужасный халат на кладбище, на могиле зятя! Путь забирает, коли уж так он ему дорог! Да и дело с концом! Но для этого следовало выбрать время и подготовиться. Как только Аким Евсееч решение принял, то и немного успокоился. И тут посетила его мысль поставить на пролётку дутики*, ведь мостовые в их городе в основном булыжные, езда по ним "казнь египетская"! Да так засвербела эта мысль, что отправился Аким Евсееч пешим ходом узнать, как да почём можно сторговаться? Идти пришлось мимо дома пимоката! Вот тоже, глаза бы не видели! Но куда деться? А он тут как тут. Раскланивается, спрашивает, когда заказанные валенки доставить лучше?
-Вы, Егор Петрович, не спешите. До зимы ещё далеко. Я пока другими делами занят. Вот желаю дутики на экипаж поставить. Завершу это дело, тогда очередь и до валенок дойдёт.
И тут показалось Акиму Евсеечу, что вроде как Егор Петрович даже в лице переменился, но отец списал это на продолжающуюся увлечённость пимоката его дочерью. Поэтому, чтобы пресечь всяческое поползновение, как бы между делом задумчиво произнёс:
-У Натальи Акимовны строгий траур, так я распорядился Настасье никого к ней по этой причине не допускать. А вежливо объяснять, что вдовье положение к тому обязывает! Ежели по делам каким, так Наталья Акимовна не безродная. Пусть ко мне обращаются. Так и вы, как решите валенки доставить, пришлите рассыльного, я самолично приму заказ.
Высказал всё, глядя прямо в лицо Егора Петровича. Тот молча раскланялся, и они разошлись. Аким Евсееч даже доволен остался этой встречей. Лишний раз объяснил пимокату, что доступ к Наталье Акимовне ему закрыт!
А ещё через пару дней, прихватив с собой мешок, Аким Евсееч направился к Наталье Акимовне, решив зайти в сарай и забрать жуткий халат. А там выбрать время, будто могилку зятя посмотреть - в надлежащем ли состоянии, да и закопать. А чтоб с кулём не тащиться, уедет на извозчике. И вот с дрожью в коленях заходит Аким Евсееч в сарайчик. Повозка на месте. Во дворе - никого. Приготовил мешок, влез наверх... а халата-то и нет!
-Свят! Свят! Свят! - Крестился на Аннушкин манер Аким Евсееч. Заглянул под повозку. Слез, осмотрел все углы! Нет, как и не было! Но не примерещилось же? Вышел на вольный воздух, подышал, успокоился. Ну, может, кто из дворовых нашёл да позарился? Подумал немного и решил, что искать не стоит! Но Наталью Акимовну-то заранее предупредил, что поедет могилку зятя проведать. И взяв с собой истопника, дождавшись извозчика, отправился на кладбище. Истопник шёл впереди, Аким Евсееч следом, и так на душе из-за того вампирского халата нехорошо, а тут ещё кресты кругом! Глянуть всё ли в порядке, да скорее прочь с этого места. Шёл, шёл да и натолкнулся на истопника, который вдруг встал как вкопанный.
-Батюшка, Аким Евсееч, я дальше не ходок, - глухим шёпотом выговорил совсем не мелкий мужик.
-Да что с тобой такое?
-Похоже, Кузьма Федотыч опять из могилы восстал! Над его могилкой вроде как человек шевелился, да прямо на глазах исчез! Видать назад в могилу ушёл!
По спине Акима Евсееча пробежали мурашки. Ноги налились тяжестью так, что и шагу сделать невозможно ни вперёд, ни назад.
-Мало ли, может, ворона сидела да улетела...
-Ну, тода вы первый идите. Боязно мне. Хотя, может, и примерещилось, потому как сей момент никого не видно. И крест нательный в зубы возьмите, слышал, помогает!
Так, зажав зубами кресты, они и приблизились к могиле. Глядь, а из верхнего разрыхлённого слоя могилы, так будто его недавно кто-то копал, отчётливо виден край красного бархатного халата с золотыми драконами! А в следующую минуту зашелестела и зашевелилась трава возле их ног. И тут ужас охватил их такой, что назад они ломились, не разбирая дороги!
Извозчик, коли уж приехал на кладбище, то решил заодно родителей своих помянуть, и приложился к чекушке. На летней жаре разморило его чрезвычайно. И уже было прижмурил глаз один, как видит, не глядя под ноги, бежит меж могил истопник, а вслед за ним Аким Евсееч поспевает. "Не иначе как грабители напали?" - Только успел так подумать возница, как, подбежав и заскочив в повозку, не переводя дух, оба в голос закричали: "Трогай!!!" Не дожидаясь пока лихие люди с кладбища выскочат, понужнул лошадей. Остановились возле ворот дома Натальи Акимовны.
-Уф! Обошлось, господа хорошие, не ограбили? - поинтересовался возница.
-Какой ограбили? Хуже того! Страху натерпелись... - и истопник стал рассказывать, всё, что увидел со страху. А у страха глаза велики. И то, как Кузьма Федотыч в своём красном халате с золотыми драконами на его глазах назад в могилу возвернулся, и не преминул про Акима Евсееча лестно упомянуть, страх страхом, а доброе отношение хозяев не помешает! Как Аким Евсееч чуть было не поймал ужасного вампира, которого даже чеснок не взял и кол не пригвоздил, за край халата. А в подтверждение своих слов уверял, что край халата, за который на его глазах Аким Евсееч отчаянно пытался поймать вампира, остался торчать из могилы! По мере того, как истопник рассказывал, возле него собирался народ. И вот уже с десяток зевак, кое-что не расслышав, кое-что домыслив, пошли пересказывать доподлинную жуткую историю опять произошедшую в Бирючинске! Тут и хмельной возница разохотился. Только сам спрашивал: не ограбили ли седоков? А теперь уже давай подтверждать, что своими глазами видел, как Аким Евсееч Кузьму Федотыча за красный халат тянул, а тот сквозь землю провалился! Оттого и гнал, что есть прыти, потому как каждому христианину жутко будет в такую историю угодить!

Егор Петрович после разговора с Акимом Евсеечем про все свои заказы на изготовление валенок забыл! И как тут не забыть, ведь если халат будет найден, не дай Бог на свет выплывет, как халат в повозку попал?! Егора Петровича даже дрожь пробрала!
Конечно, пока Наталья Акимовна была всего лишь дочерью бывшего городского писаря, это один расклад. Но и тогда, пимокат с матушкой рассудили, что хоть и не богата, но единственная дочь у отца, значит, дом ей достанется. Но прозевали. И Наталью Акимовну выдали замуж за Кузьму Федотыча. Однако, помня, что предварительная договорённость между его матушкой и Акимом Евсеечем всё-таки была, решился Егор Петрович влезть к Натали в окно, чтобы приватно объясниться в любви. Но в доме проснулись слуги, вот и пришлось выскакивать через окно в халате Кузьмы Федотыча, накинутым на плечи, дабы не быть узнанным. А халат тот проклятый у себя дома оставить никак не мог. Мало ли, матушка обнаружит? Вот и припрятал в сарайчике Кузьмы Федотыча. А теперь возьмётся Аким Евсееч повозку на свет белый вытаскивать, а там халат этот! Городской писарь многие истории в своей жизни, если не повидал, то прочёл. Скорее всего, смекнёт, в чём дело! И тут пимокату не сдобровать! Одно вбивание кола в тело Кузьмы Федотыча чего стоит?!
В первую же ночь после разговора с Акимом Евсеечем направился Егор Петрович в сарайчик, чтобы забрать оттуда и закопать на задворках злосчастный халат! Чего проще? Ан, нет! До сарайчика добрался никем не замеченный. Луна светила полная, яркая. Было собрался войти в сарайчик, а там - шорох да шепот! Заглянул в щель между рассохшихся досок, вроде проклятый халат движется! Золотые драконы то там блеснут, то в другом месте! И тут вспомнил пимокат, что полная луна самое время для вампиров! И вроде знал всё доподлинно про этот халат, но такая дрожь прохватила, да если бы только дрожь, а то ещё и живот скрутило так, что мочи терпеть нет, куда там страх! Пришлось бежать на задворки без халата. А когда легче стало, решил вернуться вновь. Только руку протянул дверь открыть в сарай, луна возьми да за тучу спрячься. В тот же момент дверь сама распахнулась со всего маху ему в лоб, так что пикнуть не успел! Очнулся от утреннего холода. Светает. Куда с кулём тащиться? Отложил на следующую ночь. Но и следующая ночь не обошлась без приключений. У лопаты черенок сломался. И хоть считал он себя человеком вольных мыслей, но после этих событий решил, что не всё так просто. Видать желает хозяин свой любимый халат получить, чтоб ходить в нём на том свете, как на этом! Оставался один выход - отнести халат на кладбище и закопать на могилке Кузьмы Федотыча, пусть получает, коли, так он ему нужен! Главное - себя от этого прилипшего халата освободить! И вот утречком, подождав пока солнышко росу обсушит, окольными путями, чтоб кого знакомого не встретить, прихватив с собой куль с халатом, отправился пимокат на кладбище. Слава Богу, всё хорошо добрался. Но только подошел к могилке Кузьмы Федотыча, давай над ним ворон летать, да кричать не пойми что! А тут ещё возьми, да всплыли в памяти, как он на этом самом месте кол покойному Кузьме Федотычу в грудь вбивал! Руки вспотели, трясутся, глубоко копать страх не даёт! Чуть сверху землицу снял, расстелил халат, чтоб не комом лежал, ведь могилку-то надо в прежний вид произвести. И уже большУю половину засЫпал, как слышит, кто-то направляется в его сторону. Поднял глаза, так и есть! Кто такие, сперва не рассмотрел, но кто бы ни был, следовало поторопиться, да пока его не приметили, ноги унести отсюда! Заспешил, засуетился и в самый последний момент за соседскую могилку спрятался. И тут видит, это никто иной, как Аким Евсееч с сопровождающим! Видать могилку зятя проведать пришёл. А ещё узрел пимокат, что не весь халат зарыл, а край его торчит из-под земли! От волнения взмок весь, а тут того хуже!
-А-а-а!!! Аким Евсееч быстрее отсель, скорейше! А-а-а!
-Чего орёшь? На этом месте тишину соблюдать...
-Да вы гляньте, гляньте! Никак Кузьма Федотыч опять из могилы восстаёт! - Истопник даже договорить не дал Акиму Евсеечу и попятился назад, готовый кинуться бежать. А сам пальцем на торчащий край халата указУет! Тут и Аким Евсееч в лице изменился! А пимокат вдруг заметил, что буквально в шаге от бывшего писаря лопата лежит! Совсем пимокат забыл про неё, когда прятался! Он аккуратно протянул руку, и потащил лопату к себе! Что было дальше - известно. Пимокат даже голову руками прикрыл, сам не зная отчего, так громко и жутко кричали и бежали, не разбирая дороги, эти двое. Немного остынув от всего пережитого, взялся Егор Петрович своё дело завершать. Засыпал всё, теперь уж аккуратно, осмотрелся - вроде всё хорошо получилось. Только землица сверху свежевзрытая, но кто ж её сегодня увидит?! А там солнце, да дождик все следы заметут! Если что - так вот вам Кузьма Федотыч, и халат при нём. А его дело - сторона! И довольный тем, что избавился от ненавистного халата, направился домой.
Уставши от дневных треволнений, сделал себе Егор Петрович за ужином послабление, пропустил рюмку-другую анисовой. Сбросил на стул домашний кафтан, накинул белую батистовую сорочку, и так приятно телу стало, что, не откладывая, улёгся под одеяло. Однако спокойно лежал недолго. Вдруг ворочаться стал и даже что-то во сне говорить пытался. А как за полночь перевалило, сон совсем оставил пимоката. Лежит под мягким стяжённым одеялом и холодным пОтом исходит, потому как видит, что полки на противоположной стене вдруг поползли в стороны. И понимает, что быть такого не может. "Снится. Не иначе как снится. Свят, свят", - пытался осенить себя крестным знаменем, но рука в ночной сорочке запуталась. Тут уж окончательно понял, что никакой это не сон. Решил водицы испить. Только ноги спустил с кровати, а в простенке, где полки расползлись по сторонам, отчетливый шорох послышался, будто песок сыплется. "Да что ж за наваждение такое?" - опять поднял руку для крестного знамени. Да так и замер с поднятой рукой и открытым ртом. Прямо из стены в красном бархатном халате, сверкая в свете лампадки золотыми драконами, вышел Кузьма Федотыч. Прошёл мимо пимоката, обдав лёгким ветерком, и что-то сунул в карман лежащего на стуле домашнего кафтана. Тут же, забыв про желание водицы испить, упал Егор Петрович на прежнее место, и даже как следует не укрывшись, уснул.
А утром, при ярком солнышке, решил, что привиделся ему ночной кошмар, что вполне естественно после всего пережитого. Плеснул в лицо из кувшина холодной водицы, чтоб окончательно сон развеять, да и устроился завтракать. На столе дожидались заварные гречневые блины, очень любил их по утрам Егор Петрович. И уж за приятным завтраком стал забывать ночной кошмар, как вроде чувствует, что-то мешает в кармане кафтана. Сунул руку туда и вытащил на свет божий пояс красный бархатный с золотыми драконами:
- Это что же? Кузьма Федотыч сегодня ночью принёс мне пояс от своего халата? - и поперхнулся не прожёванным блином. - Откуда бы иначе он в моём кафтане оказался? Выходит, не привиделось ночью-то? - Спрятал пояс назад в карман, чтоб коли матушка войдёт, то не увидала.
- Это ж он, чтоб не забывал, значит. - Разговаривал так Егор Петрович сам с собой и чувствовал, как мороз по коже пробирает. Уж и не до блинов ему стало. Он-то думал совсем по-другому, а теперь как понимать это событие? И ни с кем посоветоваться, поделиться нельзя. А пояс - вот он, в кармане лежит.

После всех передряг пил Аким Евсееч чай с мятой и липовым мёдом и рассуждал про себя: "Ведь только подумал закопать халат на могиле зятя, он там и очутился! Да и не могло такое примерещиться, своими глазами видел халат в повозке. И как же халат в могилу переместился? Что дело тут не чисто, это ясно. Но вот мирское ли, земное ли непотребство, пойди, разбери? Помнится, давненько как-то иск переписывал, так там почище чудеса происходили, пока творца этих чудес околоточный надзиратель на чистую воду не вывел! - тут Аким Евсееч даже поперхнулся. - Забрать халат мог только тот, кто знал его место нахождения. А исчез халат после разговора с пимокатом о том, что желаю поставить на эту самую повозку дутики! Даже если дорогой зятёк вампир, что очень даже может быть, до Натальюшки три молодых жены со света сжил, то восстать из гроба в этом халате он никак не мог, поскольку был похоронен совсем в другой одежде! Если только не бегал переодеваться! Тьфу, какая ересь на ум приходит! Опять же вбить кол добровольно вызвался пимокат! И поздним вечером ни с того ни с сего во дворе Натальюшки очутился... ну да, ну да, вора вспугнул!"
С какого бока ни возьми, всё пимокат попадал! Аким Евсееч схватился за голову: "Надобно серьёзным образом поговорить с Натали! Но что, если выяснится что-то такое... что оставить без внимания невозможно? И нужно будет принимать меры! Какие? И что из всего этого может последовать? Выходит, ничего хорошего последовать не может! Так как же быть?"
Что за комиссия такая быть отцом взрослой дочери?! Опять Акима Евсееча ждала бессонная ночь. И так и этак прикидывал, однако решил не будить лихо, пока спит тихо, а лучше всего, чтобы пимокат исчез с глаз долой! Правда, пока Аким Евсееч не знал, каким образом это дело обустроить. Со строительством же доходного дома надобно поторопиться. Потому как слухи о всякой чертовщине происходящей в Бирючинске распространялись, будто круги на воде. Лето, господ скука заела. Вон вчера уже одна карета припылила! Мол, слухами земля полнится, расскажите, да покажите! Истопник гоголем пошёл от такого внимания! А тут городской голова пространные речи ведёт. Мол, хотел бы поставить во главе строительства своего сыночка, да в дальнем имении "Озерки" управляющий занемог, имение большое, богатое, придётся отпрыска отправлять. Заменить некем. И тут Акима Евсееча осенило! На следующий день с утра пораньше он сидел в кабинете городского головы и вёл такой разговор:
-Пётр Алексеевич, если мы найдём человека пригодного на должность управляющего "Озерков", то сынок ваш сможет возглавить наше дело? А я со своей стороны, без внимания его труды не оставлю. Присмотрю. Опять же с вами можем совет держать... приватно, так сказать.
-Да где ж управляющего сей момент найдёшь? Дело не быстрое!
-А есть у меня на примете известный вам человек!
И Аким Евсееч предложил направить в "Озерки" пимоката. Всячески его расхваливал, хотя не особо преувеличивал. Он, в самом деле, считал пимоката человеком дельным. Ведь было, чуть дочь замуж за него не выдал!
-Да, Аким Евсееч, там у меня проживает девушка... красавица, образованная. Отец у неё знатных кровей, а мать местная крестьянка. Живёт в барском доме, воспитана как барышня. За простого мужика замуж не выдашь! А время подходит, иначе засидится в девках! - и озабоченно вздохнул.- Может у них с Егором Петровичем сладится?
Не прошло и двух дней, как в дом Акима Евсееча прибежал посыльный от Егора Петровича, который уведомлял, что заказанные пимы готовы и надобно их скорейше забрать.
-К чему такая спешка? - лукавил Аким Евсееч, подозревая, что Егору Петровичу предстоит переезд в "Озерки". Но желательно было убедиться.
-Ну как же, разве вам неизвестно, что Егор Петрович безо всякой протекции с чьей-либо стороны, на одном честном имени, получил предложение от городского головы взять в управление его поместье "Озерки"!?
Вот вроде и завершилась история с красным бархатным халатом, шитым золотыми драконами. Упокоился халат вместе с хозяином в одной могилке. Только поясок у Егора Петровича остался, как напоминание о том, что есть нечто такое, о чём он не ведает, и с чем лучше не связываться.
Однако Наталье Акимовне было известно то, чего не знал Егор Петрович. Что ежели человека заживо похоронить, то какие-то странности происходить после этого могут. Но терпеть странности упокоившегося Кузьмы Федотыча оказалось куда как легче, чем сносить его прижизненное изгольство. Однако Наталья Акимовна не без основания полагала, что этим своим знанием лучше ни с кем не делиться, хоть бы это и был собственный батюшка.
Сам же Аким Евсееч, будучи человеком старой формации, всё-таки затруднялся определить для себя: Егор Петрович ли причиной всех произошедших событий? Или нечто неземное, необъяснимое? Разберись тут, что дело рук человеческих, а что силы неизвестной, непреодолимой? А потому пришёл к выводу - не всё дано знать смертному человеку. Но... может, оно и к лучшему?

*дутики - колесо повозки, обернутое кожаной покрышкой, под которую помещали резиновую надутую воздухом трубку.

© Татьяна Буденкова, 2015
Дата публикации: 26.03.2015 22:56:44
Просмотров: 2301

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.