Рождение критика

Сергей Сычев

Форма: Рассказ
Жанр: Антиутопия
Объём: 7858 знаков с пробелами
Раздел: "Все произведения"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Смысл своей жизни Коля Кочетов искал старательно и долго. Будучи совсем маленьким, он и смысл этот видел незамутнённо и просто: если родился – живи! повезло! Другим вот не повезло, они и не родились. А ты радуйся выпавшему счастью – в этом весь смысл твоей жизни и запрятан.

Подрастая, Коля стал задавать себе разные неожиданные вопросы, на которые не всегда находил нужные ответы. От этого смысл Колиной жизни терял ясные очертания и привычную стройность, уходил то в одну сторону, то в другую, а иногда и вовсе исчезал.

К двадцати пяти годам Коля запутался окончательно. Неожиданных вопросов, желая сохранить хоть какую-то ясность в понимании смысла своего земного существования, он себе уже два года как не задавал, но ни к чему хорошему это не привело – смысл жизни улетучился совсем.

Раздосадованный, Коля наскоро отпраздновал в тесном семейном кругу четвертьвековой юбилей и затосковал. Тосковал долго и с наслаждением.
Когда наслаждение иссякло, а тоска всё равно осталась, Коля решил, что смысл надо искать в работе. Вот и коллеги, хоть он и молод относительно и вроде бы зелен, не устают обращаться к нему за советами да консультациями, а то и вовсе беззастенчиво норовят воспользоваться готовым результатом Колиного труда. Прикинув то и это, Кочетов вознамерился стать лучшим по профессии. Обложившись институтскими конспектами, которые он предусмотрительно сберёг, Коля восстановил в памяти знания, чуть подрастраченные за годы примирения теории с практикой, и ринулся в бой.

Битва оказалась скоротечной и Коля её проиграл. Совсем быстро для самого Кочетова выяснилось, что он начисто лишён карьеристских устремлений, а без этого в таком сложном и ответственном деле – просто никак. Больше того, к немалому Колиному удивлению обнаружилось, что коллектив просто кишит жаждущими славы и почёта. Все они, пихаясь и толкаясь, энергично работали локтями, расчищая себе дорогу к мечте и нисколько не стеснялись этого. Самым прискорбным для Кочетова оказалось то, что практически все соревнующиеся входили в клуб паразитирующих на его уме и таланте.

Добровольно и задолго до срока сойдя с дистанции, Коля впервые в жизни без благоговейного страха и суеверного трепета подумал о кладбище. «Там хорошо, тихо и спокойно, – грустно думал Кочетов, – никто никуда не бежит, никто никому не мешает, все счастливы. Вот бы перепрыгнуть сразу в шестьдесят. Ну там, юбилей, пенсия и всё такое, это понятно. Нет, ещё пару годиков можно пожить, ну а потом – непременно туда, под берёзки, в тишину и покой».

На Кочетова навалилась вековая усталость, он уже ощущал себя шестидесятилетним дедом и ни о чём больше не мог думать, как о приближении собственной старости.

«Разве есть он, смысл-то? – философствовал Коля, – враки это всё и выдумки беспокойных. Успокоиться надо».

Но что-то, какая-то смутная и почти не сознаваемая вибрация Колиной души, не давала успокоиться, подталкивала мелкими тычками в спину и заставляла двигаться дальше – к продолжению поиска смысла собственного существования.

- М-да, - скептически и несколько высокомерно произнесла, глядя на тщедушную Колину фигуру, дородная директриса местного колледжа, куда Кочетов бережно принёс свои знания, - уж больно как-то молод.

- В педагогике – смысл моей жизни. – с трепетной надеждой в голосе убеждал её Коля. – Передача накопленных знаний другим людям – моё подлинное призвание.

- Посмотрим. – подвела итог разговору директриса и кивнула в знак окончательного своего согласия головой.

Коля старался вовсю и передавал знания вдохновенно. Не менее вдохновенно сопротивлялось получению этих знаний студенчество. К дате выпуска выяснилось, что Коля одержал верх – дипломы получали уже не беззаботные оболтусы и разгильдяи, а люди, в которых вполне можно было признать специалистов. Только если очень пристально вглядываться.

Получив от вчерашних студентов положенную порцию похвалы и уверений в любви и вечной памяти, Кочетов впал в эйфорическое состояние, очнулся из которого только осенью, когда понял, что перед ним снова сидят двадцать пять оболтусов и всё надо начинать заново.

Колина взяла и на этот раз, но уже не такой сильной была эйфория, и прогнал он её довольно быстро, без особых трудностей и вредных последствий для организма.

На пятый или шестой год Коля отчётливо осознал, что между извечной цикличностью учебного процесса и поступательно-восходящими устремлениями его души компромисса не будет никогда, и ужаснулся этому открытию. Очередная выстроенная лично им конструкция подлинного человеческого счастья оказалась химерой.

Прокатившись по образовательному кругу по инерции ещё пару раз, Кочетов одиноко и отрешённо сошёл на пустынной и неуютной остановке с облупившимся от времени, но старательно кем-то подновляемым указателем названия: «Щасья нет».

Со всех сторон, куда хватало взгляда, остановку окружал замусоренный пустырь, серый от принесённой пыли и от сознания собственной пустоты.
Кочетов опустил голову и пошёл наугад. Шёл долго, ни о чём не думая и ничего не замечая. Поняв, что притомился, Коля поднял голову, огляделся и увидел, что вокруг всё так и осталось прежним - серость, пустота и мусор.
Он почувствовал, что начинает сходить с ума. Цепляясь за реальность, блуждал взглядом по серой пустоте и пытался выхватить из нагромождений бесполезного мусора то, что смогло бы дать ему хоть крохотную частицу смысла.

- Глупец! – истерично закричал Коля через пару минут. – Вот оно! Это же и есть кладбище смысла! Ты пришёл к тому, что искал!

Встав на четвереньки и издавая звуки, которые казались ему саркастическим хохотом, но на самом же деле были жуткой смесью детских всхлипов, мычания и дикого звериного воя, Кочетов переползал от одной брошенной вещи к другой, брал её в руки, разглядывал, а потом с какой-то радостной злостью отбрасывал в сторону и быстро переползал к другой.

Он неистово отплясывал на недописанных кандидатских диссертациях, издевательски тыкал пальцем в отвергнутые и покалеченные собственными же создателями скульптуры, лежавшие на земле в таких нелепых положениях, что невозможно было выдумать самому. Большие и маленькие картины, скрюченные фотографии, линованные листы с витиеватыми росчерками нотных знаков, мудрёные агрегаты непонятного назначения, растерзанные школьные журналы, толстые подшивки газет, пробирки с плесенью, книги…

Книг было особенно много. Коля взял одну из них и сел на поваленную рядом скульптуру какой-то неприятной развязано-абстрактной формы, которая видимо, что-то должна была символизировать, но от Колиного сознания ускользнуло, что именно.

Он открыл объёмный, добротно изданный экземпляр и прочитал на титульном листе: «Анатолий Ойкуменов, «Миксаматозис», роман-дилогия. Книга первая, «Абсолют».

Коля не заметил, как с небывалым для себя интересом погрузился в чтение. Потеряв счёт времени он листал страницу за страницей, лицо его прояснялось, делалось светлее и наполнялось радостью.

- Кто же так пишет!! – восторженно прокричал Кочетов, одним махом осилив две первых главы. – Кто же так пишет! Это же чёрт знает что! Разве можно так писать! Только послушать, что он тут нацарапал!

Бережно отложив книгу в сторону, Коля энергично принялся собирать другие, то и дело, поглаживая их корешки ладонью. Собрав очередную стопку, он, как бы боясь спугнуть неожиданно свалившееся на него счастье, осторожно открывал какой-нибудь том, робко начинал читать, но уже через минуту радостно захлопывал книжку.

- Нет, ну это же надо такое насочинять! Просто дико читать! Писатели, называется!!! Литераторы! Ну нет, это нельзя так оставлять! С этим надо бороться! Тургеневы! Карамзины!..

Солнце клонилось к закату. Коля жадно собирал книги, громко разговаривая то ли с ними, то ли с их создателями, то ли с самим собой, а может быть, со всеми сразу. На небо взошла одинокая и грустная звезда, возвестившая миру о рождении нового критика.

© Сергей Сычев, 2009
Дата публикации: 02.04.2009 20:59:08
Просмотров: 3723

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.

Рецензии

Валентина Макарова [2009-04-03 13:37:24]

Написано хорошо, но РОЖДЕНИЕ критика я не увидела. Причина, вероятно, в том, что преамбула затянута.

Ответить