Мир лилового неба 14
Юрий Леж
|
Форма: Повесть
Жанр: Фантастика Объём: 7443 знаков с пробелами Раздел: "" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
Продолжение повести. *** Под вечер, когда сиреневые сумерки только-только начали сгущаться, будто нисходя с лилового потемневшего неба, завершивший все обещанные дела – и тут, к удивлению самого Мориса, очень помог серебряный жетон «потапыча» – фон Лест встретился при подходе к знакомому дому с Ивой. – Вот, – махнула она большой хозяйственной сумкой вместо ожидаемых вопросов об успехах, кажется, девчонка была абсолютно уверена в возможностях своего нового знакомого. – В доме нормального хлеба не осталось, одни сухари да огрызки. А в дорогу такое нельзя брать… Повинуясь какому-то странному, неожиданному порыву, Морис приобнял Иву за плечи, крепко, совсем не по-товарищески прижимая к себе, и поинтересовался: – А с тобой можно?.. Отстраняться-сопротивляться девчонка не стала, более того, сама прильнула на мгновение к груди понравившегося ей с первых минут знакомства мужчины, но, подумав недолго, почему-то засомневалась: – Ну, знаешь… я еще кой-куда хотела зайти… «С мальчишками своими, что ли, попрощаться?» – подумал мельком Морис, отметив про себя, что его, кажется, совершенно не взволновало это предположение, но она тут же исправила двусмысленность: – …это не то… ты не понял. – А как же понять, если ты ничего не говоришь? – нарочито удивился фон Лест. – Только не смейся, – попросила Ива, отстраняясь от мужчины и опуская глаза к земле. – Хочу взглянуть в «цыганское зеркало», на будущее… свое и Вальки… – Про ваше ближайшее будущее я и без зеркала всё расскажу, – почему-то с облегчением рассмеялся Морис. – Но – если так хочется – почему не глянуть? Я, вот, тоже не против. Только про прошлое свое узнать интереснее, так что – пошли вместе… От нахлынувшего радостного, будто детский праздник, ощущения Ива даже засмущалась до розовых щек. Впрочем, легкое покраснение мгновенно спряталось за густым «северным» загаром обветренной кожи – под крышей в своем, в чужих ли домах девчонка не любила засиживаться, предпочитая открытое небо над головой. Стараясь идти рядом с симпатичным ей мужчиной неторопливо, а не скакать по привычке из стороны в сторону задорной юной козочкой по затертому асфальту старых улиц, со знакомого с детских лет бульвара Ива свернула в переулки, причудливым лабиринтом исчеркавшие центр города. Морис, пряча любопытство, исподтишка поглядывал по сторонам, в который уже раз удивляясь бессилию Времени над Зольным, остающимся таким же, как в годы его детства. Возле ничем не примечательного старого дома, на вид двухсотлетней давности постройки, Ива, удерживая своего спутника, остановилась. – Ты знаешь… наверное, это лишнее, но все-таки… Морис, подбадривая пытающуюся найти нужные слова девчонку, улыбнулся, приобнимая её за плечи. – Ну, значит, так получилось… «цыганское зеркало» сейчас в чужой семье. То есть… ну, не у северян. Про это колдовское, волшебное зеркало, способное показать и прошлое, и будущее любого человека, стоит тому лишь очень сильно захотеть, разнообразнейшие слухи и сплетни ходили по городу уже несколько веков. Поговаривали, что странный артефакт индийские цыгане вывезли из Египта в незапамятные времена. Рассказывали, что «цыганское зеркало» много лет перевозили с места на место, и оно успело побывать едва ли не на всех континентах прежде, чем осело в Зольном. И еще говорили, что зеркало само выбирает хозяев, а вернее, людей, в чьем доме оно будет находиться. Самые разнообразные версии о присхождении и возможностях артефакта то лавинообразно возникали, подогревая в обществе интерес к нему, то затухали, сходя практически на нет. Годы детства и ранней юности фон Леста пришлись как раз на такой период затишья и умолчания, потому Морис и не испытывал никакого мистического или же обыкновенного волнения перед встречей с таинственным. А уж до национальной принадлежности нынешних владельцев зеркала ему и вовсе не было дела. В Империи и на Севере жили лишь граждане, по старинке именуемые подданными, страны, любой иноземец мог задержатся в склавинских границах не более, чем на три дня, и за этим строго следили служащие имперской безопасности. Морис озорно подмигнул своей спутнице, не того, мол, предупреждаешь, навидался я в Столице всяких – те, кто по долгу службы хорошо, насколько это вообще возможно, знал Лихо, вряд ли поверили бы, что он может так непринужденно и аристократически элегантно вести себя с юной девчонкой, если это не обусловлено заданием. – Пойдем, – попросил фон Лест Иву. – Там, на месте, скорее разберемся, думаю… На лестничной площадке взбодрившаяся, было, уверенностью и спокойствием Мориса девчонка опять начала нервничать, кажется, совершенно на пустом месте. Фон Лест подумал, что у современной молодежи отношение к артефакту излишне мистическое, трепетное, что ли, и предложил: – Хочешь, я схожу туда первым? – Правда? – обрадовалась неожиданной и желанной – по всему видно – отсрочке Ива. – А я тебя здесь подожду, у окна, ладно? Ты ведь недолго? – Конечно, – пожал плечами Морис. – Прошлое свое я наизусть знаю, так чего ж задерживаться? Посмотрю в зеркало, увижу то, что было, и – назад. Нагромождение старинной массивной мебели, скрытой в полумраке слабенького освещения, пропыленная, когда-то бордовая, ставшая с годами почти черной, тяжелая портьера при входе, поскрипывающий под ногами затертый тысячами ног старый паркет с едва заметным по углам комнаты, чудом сохранившимся лаком на нем, уходящий, казалось, в бесконечную даль высокий потолок, потушенные, холодные свечи на круглом столе, накрытом древней скатертью с бахромой по краям… обстановка в тесной, занавешенной, зашторенной от посторонних любопытствующих глаз комнате словно спустилась со странных причудливых картин, силой красок и таланта художника повествующих о средневековых алхимиках, создающих философский камень и эликсир молодости, об истинных ведьмах и колдунах, творящих свои странные малопонятные обряды подальше от людских глаз – во мраке и тишине уединенного места. Бледный, будто выцветший, мужчина лет тридцати с небольшим – белокожий, светловолосый, сероглазый, но при этом, казалось, неприметный в любой толпе, даже если вдруг очутится среди буйного негритянского табора, остановился напротив стола, привычно заложив руки за спину, чуть раздраженный скрипом паркета под ногами, отсутствием внимания к своей персоне, да и такой декоративной, почти театральной обстановкой вокруг… …резко поднявшись с кресла и нарочито не глядя даже в сторону владелицы зеркала, мужчина начал, было, движение к выходу, но, будто спохватившись, остановился, извлек из жилетного кармана платиновый империал и волчком запустил его по свободной части стола. Монета завертелась, засверкала алмазной гранью рисунка аверса в слабеющем свете свечей… и не успела она шлепнуться на бок, как Морис уже скрылся за плотным полотнищем входной портьеры. Пересиливая себя, с легкой, чуть ироничной улыбочкой фон Лест вышел из дверей квартиры, откровенно радуясь, что годы тренировок и практики позволяют ему скрыть бушующую в голове круговерть предположений, домыслов, догадок. – Вот видишь, – Морис твердой рукой легонько, по-дружески потрепал Иву по плечу. – Ничего страшного, и времени занимает немного. Давай, проверяй свое будущее, а потом – за хлебом и – к причалу. Глядя вслед на мгновение, будто окончательно собираясь с духом, остановившейся у старой массивной двери девчонке, фон Лест невольно подумал, переключаясь с собственной, пока, увы, ни коим образом неразрешимой загадки прошлого: «Интересно, кого бы Ива хотела увидеть рядом с собой в будущем?» © Юрий Леж, 2013 Дата публикации: 31.05.2013 10:38:54 Просмотров: 1988 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|