Дело о домашних тапочках

Светлана Беличенко

Форма: Рассказ
Жанр: Детская литература
Объём: 17535 знаков с пробелами
Раздел: "Детективные истории для детей"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Дано: Анастасия Анисимова — 12 лет, старшая сестра.
Мария Анисимова — 10 лет, младшая сестра.
Макар Анисимов — 5 лет, младший брат.
Мама, папа.
Квартира Анисимовых. 3 комнаты: комната родителей, детская комната, гостиная.
Также — кухня, коридор, ванная, туалет.
Дело ведёт детектив Курочкин, приятель Анастасии, 13 лет.
Так уж заведено в семье Анисимовых, что дома все члены семьи носят тапочки. Во-первых, потому что тапочки — тёплые, мягкие и удобные, а во вторых — потому что на улице бывает грязно, и ходить по дому в уличной обуви в такой ситуации совершенно неподобающе — очень уж быстро будет пачкаться пол. Совсем без обуви ходить по дому тоже нехорошо — пол в осенне-зимний период очень холодный... А ещё — младшие дети Анисимовых очень любят ползать по родительской кровати и дивану, заползая туда целиком всем телом, с ногами, поэтому мама решила, что босиком или в носочках по квартире бегать, а потом на диван залезать — нельзя. Негигиенично это, да и диван с кроватью так быстрее загрязнятся и на свалку отправятся. Таким вот образом ношение тапочек и стало всеобщим правилом. Тапочки Анисимовы снимали, когда ложились спать или уходили из дома (ну, и ещё перед тем, как залезть «с ногами» на диван). По ночам тапочки стояли под кроватями, а когда хозяев не было дома — дожидались их в коридоре. Но в один прекрасный день младший сын семейства потерял сразу два своих домашних тапка. У него тапочки были из мягкого пластика, они не натирали ножки, когда он ходил в них без носочков. А ещё частенько служили сменной обувью, когда мальчик посещал занятия по танцам. Входить в танцевальный зал в ботинках строго воспрещалось.
Детективу Курочкину предстояло разобраться в непростом и очень запутанном деле исчезновения тапочек Макара.
Итак. Тёплый осенний день. Понедельник. 10 сентября.
Всё началось с того, что в 18:00 Макар вместе с папой вернулись из детского сада.
— Пап, а я не могу найти тапки, — сказал Макар.
— Тапки должны быть здесь, в коридоре, ведь именно отсюда ты уходил утром, — сказал папа, — посмотри внимательно, они где-то здесь!
— Но их здесь нет! — сказал Макар, уже осмотревший весь небольшой по размеру коридорчик.
— Та-ак, — протянул папа, — мне сейчас некогда заниматься поиском твоей пропажи. Пусть Федя Курочкин тебе поможет, а пока я перенесу тебя без ботинок на диван. Там ты и будешь сидеть, пока твои тапки не найдутся.
Фёдор Курочкин произвёл допрос потерпевшего и свидетелей.
Из материалов допроса потерпевшего:
— Когда ты видел свои тапочки последний раз?
— Мммм, не помню.
— Вспомни. Это очень важно. Утром перед детским садом был ли ты в тапках?
— Э-э-э-э... Кажется припоминаю. Я встал...
— Так-так, хорошо, продолжай.
— Надел тапки...
— Угу, угу.
— Пошёл в туалет...
— Угу. Прекрасно.
— ...
— Что было дальше?
— Где, в туалете?
— Да нет же! После туалета.
— Вернулся в комнату.
— Так-так. Продолжай реконструкцию событий.
— Что продолжать, не понял?
— Не важно. Ну, рассказывай.
— Так что рассказывать-то?
— О-ох... Ну дальше. Сходил в туалет, пришёл в комнату. Что дальше?
— А-а, это.
— Конечно, это. Что же ещё?
— Надел брюки, футболку, джемпер, носки...
— Ага. Дальше что?
— Дошёл до коридора. Снял тапки, надел ботинки.
— Угу, дальше.
— Что дальше? Дальше всё: ушёл в садик. С папой.
— Так, а что тапки?
— Ах, тапки... А тапки остались стоять рядом с кроссовками Анастасии.
— Ну наконец-то! Ффу-у-ух!
В ходе опроса потерпевшего было выяснено, что Макар последний раз видел свои тапочки в коридоре в 8:00 утра.
Также следствием было установлено, что мама и папа не могли передвинуть тапки потерпевшего, так как мама ушла на работу в 7:50 тем же утром, а папа отправился вместе с Макаром в детский сад.
Круг подозреваемых сужался. Вне подозрений был и сам потерпевший, (который точно вспомнил, когда последний раз видел пропажу), мама и папа. Были допрошены сёстры потерпевшего.
Из материалов допроса Анастасии Анисимовой:
— Что ты делала сегодня, начиная с 8:00 утра?
— Ну... Собственно в 8 утра я сидела на кухне вместе с Машкой и ела яичницу.
— Во сколько вы с сестрой закончили завтрак?
— Ну... Когда я попила кофе и сполоснула чашку, то посмотрела на большие кухонные часы. Было почти 8:20. Мы с Машкой встали и пошли одеваться. А потом отправились в школу.
— Так-так. За время завтрака Маша отлучалась из-за стола?
— Вроде бы нет.
— А ты?
— Я? Да нет, конечно. Чего мне отлучаться?
— Понятно. А когда вы с Машей в школу одевались, видели ли вы тёмно-синие тапочки Макара в коридоре. Он говорил, что оставил их рядом с твоими кроссовками. Надевая кроссовки, их ты не могла не заметить.
— Не видела я никаких тапок там!
— Точно не видела или не помнишь?
— Не помню. Не видела. Не помню, что видела.
— А помнишь, что не видела. Что их там не было точно, это помнишь?
— Не помню. И что видела не помню, и что не видела — не помню. И что их там не было — не помню. Может, я вообще на это внимания не обращала.
— Так-так. Плохо, плохо. Тут с одной стороны, конечно, могла и внимания не обратить, а с другой, конечно, если бы они там были, то теоретически должна бы запомнить. Ну ничего, разберёмся. Кроссовки покажи.
— Да вот они, кроссовки-то.
— Так-так.
Кроссовки Анастасии были немедленно предъявлены для опознания Макару. К удивлению, Курочкина, Макар кроссовки не опознал:
— Эти кроссовки? — спросил Курочкин.
— Неа, не эти. Говорю ж, Настькины кроссовки синие с белыми вставочками. У тех тапки оставлял. А про эти кроссовки не знаю ничего. Это мамины вроде были...
— Так-так.
Пришлось Курочкину самому отправляться в коридор и искать «Настькины кроссовки синие с белыми вставочками». Когда он их нашёл, то предъявил сначала потерпевшему, а потом Анастасии.
— Эти кроссовки? — спросил Курочкин у потерпевшего.
— Эти! — обрадовался потерпевший.
— Это твои кроссовки? — спросил Курочкин у Анастасии.
— Ха! Да это мои старые кроссовки, прошлогодние, — ответила Анастасия. — В этих я не хожу сейчас. Мне мама свои новые разрешила поносить.
— А кто в них ходит? — поинтересовался детектив.
— Да никто не ходит. Они просто стоят да стоят себе в коридоре.
— Понятно.
Следствие заходило в тупик. Поскольку синие кроссовки никем не использовались, то и некому было обратить внимание на тапки, которые Макар оставил рядом с ними. А это значит, что следствием пока так и не установлено время пропажи тапок — утром они пропали или вечером. Тем не менее, Курочкин приступил к допросу Марии Анисимовой.
— Вспомни, пожалуйста, видела ли ты тёмно-синие тапочки Макара утром, когда одевалась в школу?
— Нет, кажется, не видела.
— Понимаешь, мне надо установить, оставались ли они утром в коридоре на момент вашего с Настей ухода в школу или нет. И только ты можешь в этом мне помочь. Помоги мне, пожалуйста, дорогая Маша! Постарайся максимально подробно вспомнить твои сборы в школу.
— Ну, хорошо. Я постараюсь, конечно.
— Когда ты вышла из кухни, что ты стала делать?
— Я зашла в комнату, взяла портфель... Потом я зашла в коридор и надела свои ботинки.
— Тапочек Макара не видела?
— Не видела.
— Так-так. А дальше?
— Потом надела куртку.
— А Настька?
— А Настька уже оделась и ждала меня, потому что ей не надо было в комнату за портфелем заходить. Он у неё уже валялся в коридоре среди обуви...
— Среди обуви, говоришь?
— Ага, среди обуви...
— А помнишь ли ты тот момент, когда Настька подняла с пола свой рюкзак?
— Конечно, помню.
— Нну?
— Что?
— Под ним случайно тапочек тёмно-синих не было?
— Нет, не было. Точно говорю: не бы-ло.
— А кроссовки там Настькины синие с белыми вставочками не валялись?
— Нет, не валялись. Точно тебе говорю.
— Понятно.
После допроса сестёр и потерпевшего Курочкину оставалось только надеятся на то, что тапки после ухода всех членов семейства оставались на полу в коридоре рядом со старыми Настькиными кроссовками. Принимая эту версию за истину, он должен был выяснить дальнейшее развитие событий. Поэтому сёстры были допрошены повторно. Необходимо было установить что они делали после возвращения домой до прихода Макара и папы. Опять же мама и папа оставались вне подозрений о причастности их к этому делу, так как папа вернулся вместе с Макаром, зайдя после работы за ним в детский сад, а мама вернулась с работы в 18:45, то есть уже после обнаружения пропажи и в то время, когда детективная история была уже в самом разгаре.
Из материалов повторного допроса свидетеля Анастасии Анисимовой:
— Когда ты вернулась домой?
— В 16:15 примерно, а что?
— Видела ли ты тапки Макара в коридоре, когда раздевалась?
— Не видела.
— Что ты делала с 16:15 до 18:00?
— Я ела.
— Что ты ела?
— А разве это имеет отношение к делу?
— Имеет. Всё имеет. Так что ты ела?
— Я ела суп, который ещё со вчера остался — доела его. А ещё ела салат, который мама с утра приготовила.
— Весь съела?
— Что?
— Салат, говорю, весь съела?
— Нет, что ты. Там его целая миска, я и другим оставила.
— А суп?
— Суп доела, кастрюлю помыла.
— Та-ак. А времени сколько было?
— Ну... где-то без пятнадцати пять, я так думаю, не засекала, конечно.
— Потом что делала?
— Пол подметала.
— Где?
— В коридоре.
— Во-от! — закричал Курочкин. — Тапки тёмно-синие не передвигала случайно?
— Не помню. Правда, не помню. Я иногда что-то делаю машинально и не замечаю.
— Вот-вот, много кто и много чего из вас машинально делает и не замечает, а нам, детективам, потом работы уйма, — ворчал Курочкин. — Пол зачем подметала?
— Так дождь был днём. Много грязи с улицы принесла, вот и подмела скорей, чтобы мама, когда придёт, не увидела эту грязь и не заругалась...
— Понятно. Потом что делала?
— Потом Машка пришла. А я до шести в нашей комнате сидела, уроки делала.
— Понятно. Машку сюда зови.
Из материалов повторного допроса свидетеля Марии Анисимовой:
— Ну что, Маш. Рассказывай. Во сколько домой пожаловала и чем до шести вечера занималась?
— Домой пришла где-то в пять.
— Тапки видела в коридоре?
— Да нет... Я иногда что-то делаю машинально...
— Знаем-знаем про машинально, — перебил свидетеля Курочкин. — Потом что?
— Потом переоделась, пошла рис варить и котлеты жарить, мне Настька велела.
— Та-ак. И долго варила-жарила?
— Да почти до папы с Макаром. Пока то, пока сё: воду налить, кастрюлю поставить.
— А пока варила, всё на кухне так и стояла у плиты? — Курочкин намекал на устойчивый запах подгорелой пищи, распространившийся по квартире.
— Ах, это... — вздохнула Мария. — Ну, да. Сначала, пока рис варился, а котлеты обжаривались с одной стороны — сидела на кухне, ела салат, пила чай, а потом в комнату пошла — уроки пока поделать, а потом...
— Что?
— Потом Настька как заорёт, что у меня рис с котлетами пригорает, ну, я и побежала...
— Куда побежала?
— На кухню побежала.
— В тапочках побежала?
— Ой, нет! — закричала Мария.
— Нет?
— Сначала — нет, а потом — да.
— Как это?
— Нну... Я помню, как выбежала из комнаты босиком, а на кухню прибежала вроде бы уже в тапочках.
— Точно?
— Вроде...
— А тапочки-то откуда взялись?
— Нне знаю.
— Зато я, кажется, знаю. Ну-ка вспомни, ты когда рис с котлетами выключала, у тебя тапки какие были на ногах: твои тёмно-зелёные или Макарины, тёмно-синие.
— Нне помню. Может, и Макарины... У него лапа большая и тапки большущие — даже мне почти налезают.
— Вот! А из кухни в комнату без тапок пришла и свои надела?
— Наверно.
— Всё ясно! — торжествовал Курочкин. — Это ты Макаркины тапки по пути на кухню в коридоре подцепила. От страха, наверное, что мама заругает за беготню босиком. Да и по привычке ноги в тапки сунуть, наверное. Машинально...
— Простите меня! — зарыдала Маша.
— Да погоди ты. Ну, не плачь. Ничего страшного. Машинально ведь... — утешал Курочкин. — Погоди. Теперь самое главное нужно сделать. Нужно тапки найти!
Маша и Курочкин отправились на кухню. Курочкин деловито оглядел небольшое помещение. На полу нигде тапок не было. Но смышлёный Курочкин обратил внимание на одну деталь: между днищем тумбы, в которую была встроена стеклокерамическая панель (эта панель и являлась плитой для готовки пищи), и полом было расстояние примерно десять сантиметров.
— Сейчас я достану эти злосчастные тапки, которые нам столько нервов потрепали!т— торжественно сказал Курочкин. В этот момент он очень жалел, что на кухне не собралась вся семья Анисимовых, ведь ему хотелось, чтобы все увидели его триумф. — Та-дам! — довольно выкрикнул он и сунул руку в выемку под тумбой.
— Ах! — вскрикнула Маша.
— Упппс! — смутился детектив.
Под тумбой тапок не оказалось. Теперь Курочкин радовался, что никого, кроме Марии, не было на кухне, и никто не видел его позорного провала.
— Нету? — удивилась Мария.
— Нету, — констатировал сыщик. — Похоже, я ошибся в своём предположении. Эх, говорила мне мама: «Не делай скоропалительных выводов, сынок» — зря не слушал.
Было уже семь часов вечера, когда детектив Курочкин решил проверить ещё два своих предположения. Он очень долго в этот вечер размышлял о слове «машинально». Люди действительно многое делают машинально, а потом не помнят и не могут точно сказать — делали они это в действительности или нет. В конце концов невиновность Марии была подтверждена почти на сто процентов. Но как быть с Анастасией и самим Макаром? Может, мальчик и сам ошибся в своих показаниях? Может, Макар и вовсе пришёл утром в коридор без тапок? И Настя. Может, она машинально переставила тапки во время подметания коридора?
Мама уже несколько раз пыталась созвать на ужин всю семью, но детектив Курочкин не сдавался. Он попросил ещё пятнадцать минут для раскрытия дела.
Перво-наперво Фёдор Петрович отправился в коридор. Через пять минут он обыскал его весь: тапок не было. Затем сыщик Курочкин отправился в детскую комнату. Там он долго шарил рукой под кроватью Макара и даже на всякий случай заглянул под двухъярусную кроватищу девочек, но, увы, — и тут его ждало большое и недружелюбное разочарование. Оставался последний вариант.
Курочкин бодрым шагом отправился в гостиную. Там уже больше часа на диване сидел подавленного вида мальчик. Рядом с ним сидела мама, а папа сидел за компьютерным столом.
— Извините, — обратился Курочкин к маме Макара, — я, конечно, понимаю, что это как-то, наверное, совсем невежливо, но видите ли, — тут Курочкин немного замялся, — видите ли... Вы, наверное, понимаете, что настоящий следователь должен отработать все версии, понимаете?
— Понимаю, — улыбаясь, ответила женщина.
— Так вот. Хочу Вас спросить, не заходили ли Вы сегодня домой в дневное время? Ну, например, чтобы пообедать?
— Нет, — твёрдо ответила мама, — не заходила.
— Ну как-то же всё-таки... Каким-то же образом... Каким-то же образом оказались тапки не на своём месте, правда?
— Правда.
— А может, папа сегодня заходил домой в дневное время? — обратился Курочкин к отцу Макара.
— Нет, не заходил, улыбаясь, ответил папа.
Курочкин замолчал на минуту. Он обдумывал дальнейший план действий. В конце концов, не могли же тапки телепортироваться из квартиры Анисимовых? Всему обязательно должно найтись разумное объяснение, и Курочкин решил использовать последний шанс.
— Ну, должно же что-нибудь было произойти такое, — воскликнул он, — ну, может, мама звонила папе и что-нибудь его попросила сделать с этими тапками в конце концов?
— Да, я звонила папе. Точно — звонила, — вспомнила мама, — но не по поводу тапок, а по поводу Макаркиной репетиции. В начале сентября расписание занятий ещё не очень устойчивое, вот я и сообщала папе, что сегодня, в понедельник десятого сентября, репетиции не будет, а будет она во вторник одиннадцатого сентября, то есть завтра. Поэтому папа с Макаром сегодня и домой в шесть часов вечера, а не в семь пришли. Поэтому и папе сегодня не пришлось чуть пораньше с работы уходить, чтобы Макара чуть пораньше из садика забрать и на занятие отвести...
В это время папа Макара, кажется, со всей силы стукнул себя по голове. По лицу его блуждала глупая и растерянная улыбка. Он как-то обречённо посмотрел на большую сумку, которая лежала рядом с компьютерным столом. С этой сумкой он каждый день ходил на работу. Потом папа схватил сумку, резко расстегнул молнию и достал... Макаркины тапочки, завёрнутые в газетку.
— Да-а... Неприятно это, когда невольно оказываешься преступником, — признался папа. — Но я нечаянно, честное слово — нечаянно, — поклялся он, а мама грустно покачала головой и добавила:
— Это всё я виновата. Видишь ли, Федя, я папе всю плешь, можно сказать, проела этими тапочками в прошлом году. Мол, что ж ты, дубина такая, забываешь всё время эти тапочки на занятия. Там если без сменной обуви на танцы придёшь, учителя ого-го как ругаются. Вот и я ругалась. Можно, конечно, было сандалики из садика на танцы таскать, да папа потом их обратно в садик из дома забывал принести, а так — ещё хуже. В детском саду ещё хуже ведь ругаются, когда ребёнок в сад без сандаликов приходит. Вот я и ругалась каждый раз перед занятием, то есть два раза в неделю, чтобы папа в те дни Макаркины тапочки из дома не забывал захватить... Ругалась-ругалась, что у папы даже, стыдно сказать, условный рефлекс выработался, как у собаки Павлова — мол, лучше взять от греха подальше эти тапочки, да и всё. Вот потому-то он их и стал в сумку складывать... машинально...
Когда мама закончила свою обвинительно-оправдательную речь (оправдательную в адрес папы, а обвинительную в свой собственный адрес), все вздохнули с глубоким облегчением.
— А ты, Курочкин, молодец, настоящий детектив! — похвалил его глава семейства Анисимовых.
Ровно в четверть восьмого вся семья и почётный гость Курочкин ужинали. А уж какими блюдами они ужинали настоящим детективам, думаю, нетрудно будет догадаться.

© Светлана Беличенко, 2017
Дата публикации: 15.07.2017 20:40:55
Просмотров: 2257

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.