Мою любовь узнала сцена
Николай Талызин
|
Форма: Рассказ
Жанр: Проза (другие жанры) Объём: 6519 знаков с пробелами Раздел: "" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
Мою любовь узнала сцена. Если кто-то примет всерьёз этот рассказ, тот к группе войск «Стрелка» ни какого отношения не имеет... А заглавие рассказа имеет некоторую связь к созвучным строкам М.Ю.Лермонтова только в том, что мы оба носили погоны, служа Отечеству. В нашем химическом училище, больше известном как группа войск «Стрелка», был замечательный начальник генерал Николай Семёнович Щербаков, по некоторым данным с псевдонимом «Рыжий». Ей-ей, не брешу! Стою дежурным по штабу, а тут престарелая тётка с тяпкой-мотыжкой врывается и кричит: - Где этот Рыжий?... Я, бедный сержант, к тому же ещё и младший... В смысле того, что младший сержант... Но курсант. Во! Блин! Кто там не был, тот хрен поймёт...Да я и сейчас растерялся бы, когда разъярённая седая и когда-то, быть может, рыжая тётка какого-то «Рыжего» кличет в штабе военного училища. Да и не простого, а высшего, инженерного, военного... Это я про штаб училища. Тут полковник меня выручил, его сын у нас в роте учился, впрочем, у почти каждого курсанта имелся свой папа полкан, лишь у меня ефрейтор запаса батя был... - Это жена начальника училища! Генеральша! Да и хрена было орать. Цветы с бабушкой-генеральшей и прочим женсоветом мы посадили... Почти не в ущерб службе. Подумаешь, секретутки и полковники в дежурке штаба посидели чуток! Это лишь эпизод, к рассказу моему имеющий лишь косвенное отношение... Был у нас ещё начальник политотдела, который каждый понедельник на общеучилищном разводе орал в микрофон: - За сколько юаней продался? Вы есть пособники империализма! - Сколько доллАров получил, контра? - У нас в училище две пропойские фамилии: Бражкин и Наливайко! Выйти из стоя! Семь суток ареста! - Вы не курсанты! Вы есть группа войск «Стрелка»! - Вот и вернулись к началу рассказа... Но, всё было бы так себе, однако вся Монастырка, она же и Стрелка, каждый понедельник опаздывала на работу. Так как в это утро, определяющее весь курс на предстоящую неделю, многотысячное население близлежащих улиц и переулков считало должным выслушать вдохновлённую речь начальника политотдела военного училища. Зря, что ли, полковник орёт в микрофон? Он же политику партии и правительства доводит до... И не только до курсантов... До всех советских людей! Теперь я хочу рассказать, какая связь с начполитотдела, развлекающим по понедельникам Волгоградскую и Украинскую улицы и новый проспект города, с моим рассказом о чтецах. Дело в том, что курсант Шахматов, кой учился на пару лет старше, был штатным декламатором училища. А тут мы поступили учится... Опять для читателя будут «непонятки». Докладываю: ежегодно в нашем военном училище организовывали грандиозные по тем временам вечера иностранных языков. Привлекли и меня. А я, как бы совсем не скромно, с ходу заявил: - Читаю я значительно лучше Шахматова! А Серёга Шахматов уже перестал быть курсантом, стало быть, окончил училище, лейтенантом стал! Но по специальности не пошёл, остался в училище политработником — помощником начальника политотдела по комсомольской работе... Бог ему судья, и решения Пленумов КПСС в помощь! И, стало быть, во, эти слова про «стало быть» как ко мне врезались-то, дали мне читать четверостишия на русском языке, которые, по замыслу организаторов, должны были звучать между номерами на иностранных языках... Но и, теперь уже лейтенант, а не курсант, Шахматов, тоже получил значительную часть прочтения. А декламировал Шахматов, как мой старшина команды подавал: - Р-равняй-СЬ! С-смирн-ОООО! - ну, и так далее, чисто по-военному: громко и чётко. Главное: о-о-очень громко!!! Я же, стараясь донести поэтические эмоции Ваншенкина, Исаева, Рождественского и немного Вознесенского, пытался эти самые эмоции и настроения души слушателям передать... Но... На репетициях я был выше всех, как мне казалось, перечисленных поэтов, при этом все прочие чтецы, типа Серёги-лейтенанта, вообще не котировались. А, когда состоялся вечер иностранных языков, мои коллеги-курсанты пели и плясали на всех известных языках планеты. Мне лишь надо было между номерами прочесть по-русски: Я уходил тогда в поход В суровые края, Рукой взмахнула у ворот Моя любимая. Слова поэта Долмотовского легли мне на душу. В кармане маленьком моём Есть карточка твоя, Так, значит, мы всегда вдвоём, Моя любимая. Мой конкурент, уже, как я говорил выше, лейтенант, чётко по-командирски, чеканил слова на иностранном языке. Английский и французский я плохо понимаю, а по-немецки так не говорят. Но!.. зато чётко и громко! Чтоб все мечты мои сбылись В походах и боях, Издалека мне улыбнись, Моя любимая. Как бы простые слова мне достались. И на репетициях отточили до «не могу»... Однако случилось то, чего не могли предвидеть организаторы, да и я сам... На это мероприятие допустили гражданское население, в том числе девушек и невест курсантов. И, надо же, моя знакомая в последствии ставшая мне супругой, да и не отпускающая меня уже более четырёх десятилетий... Во! Болт с неправильной резьбой, как круто я читателя закрутил! Короче, моя будущая жена пробралась, надо же! Во второй ряд в клубе. На первом всёруководство и командование восседало, а то бы и она там бы была. И зыркает «моя любимая» глазищами! Аж мурашки ниже кожаного ремня. Сзади... Ну, вы поняли, где. И эти глазища убили на некоторое время во мне артиста-декломатора! Конечно же на время... Но на какое!!! Читаю я строчки Долмотовского и сбиваюсь на каждом слове... Сам себе думаю, что лучше бы Егора Исаева декламировал: - Вы думаете, павшие молчат? Конечно, да - вы скажете. Неверно! Они кричат, пока ещё стучат Сердца живых и осязают нервы. Они кричат не где-нибудь, а в нас. За нас кричат. Особенно ночами, Когда стоит бессонница у глаз И прошлое толпится за плечами. Но надо про «мою любимою», которую я лицезрю прямо пред собой во втором ряду, и читать такие строки, глядя ей в глаза я не готов... Я уже не на сцене клуба, а несколько дальше от этого сооружения, от этого училища. Да и вообще, не это же главное в жизни. В этот момент для нас двоих, естественно... Спотыкаюсь и запинаюсь в каждой строке, на каждом слове сбиваюсь... А Шахматов чётко отрапортовал, чтец чёткий, военный. А, главное, громкий, без заминок! Ну, очень громкий! Проводил я «свою любимую» после вечера, и больше мне читать и декламировать в училище не доверяли... Зато я женился и уже сорок с лишним лет детей и внуков учу стихи читать. Как я читал когда-то, а не как лейтенант Серёга Шахматов!!! Прости, Серёга!... © Николай Талызин, 2018 Дата публикации: 09.11.2018 18:58:48 Просмотров: 1982 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|