Попка-дурак

Владислав Эстрайх

Форма: Рассказ
Жанр: Психологическая проза
Объём: 6819 знаков с пробелами
Раздел: "...или не рифмуется"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Чего вы здесь встали? Попугая никогда не видели? Проходим, не толпимся, Попке спать пора. Сейчас придёт Хозяин, насыплет вечернего корма в плошку, накроет клетку чёрной тряпочкой... И не думайте, что Хозяин так вами занят, гостями важными, что о бедной птичке уж и позаботиться некому! Никогда он про Попку не забывает, и зерно в плошке всегда вовремя, и тряпочка чёрная на месте – в строго установленное время, ни минутой позже. А Попка поклюёт из плошки в потёмках – это уж у него из детства пошло – да и заснёт, довольный, можно даже сказать, счастливый...
А что так удивляетесь – думаете, детства никогда у Попки не было? Попка вам так скажет: настоящими попугаями не рождаются, а становятся! Было детство, было. И родители были. Мама с папой, хотите – верьте, хотите – нет. Домик был частный, на окраине – знаете, за озерцом, что вечно в тине. Попка ещё искупаться там всегда хотел, интересно было, выйдет он из озера весь в тине, или же тина соскользнёт и в воде останется. Видел он однажды, как птичка туда окунулась и чистенькая вылетела, засверкала на солнышке, что твой брильянт. Да-да, дамочка расфуфыренная, вот как тот брильянт, что на шее твоей, жиром заплывшей, висит. Только блеск был настоящий, неподдельный.
Так и не искупался Попка в озерце – мама ругалась бы, что в грязь такую полез. А Попка плохим ребёнком не был, непривычно ему было родительские упрёки выслушивать. Да, не был плохим. И хорошим, наверное, тоже. Учился в школе на тройки с четвёрками – может, и лучше мог, да ведь тогда учителя вцепились бы, как репей, и по всем олимпиадам гения своего, вдруг народившегося, затаскали. Вот только родители пятёрок ждали, сами отличниками когда-то были; отец вздыхал иногда и на ремень посматривал... но только посматривал, не тянулся. А Попке всё равно было, пусть посматривает. Отец и пригрозить-то не смог бы как следует, не то, что ударить.
Списывать Попка вначале никому не давал – вдруг учительница, Марьванна Сто Пятьдесят Четвёртая, увидит, из класса выгонит. Зачем Попке дома лишние неприятности? Ему даже после истории с сестрой объясняться не пришлось – никак, родители-то разумные были, понимали, где подвох искать не надо. Что? Сестра была попугаихой?! Да я тебе щас за сестру!.. Ух!!!
Ах, да, историю-то саму Попка не рассказал. Да чего рассказывать? Шли с сестрой по леску, что недалеко от озера рос, а тут мужик откуда-то из кустов выскочил и дорогу перегородил. Говорит, «Ты, парень, иди, куда шёл». А сестру хвать за руку и в кусты потащил. Попке тогда одиннадцать лет было, сестра постарше – четырнадцать. Мужик её тащит, она вроде упирается, но не кричит. Ну, Попка как рассудил: не кричит, значит, о помощи не просит. Что незнакомые мужчины могут с девочками делать, Попка знать не мог. Знал, конечно – ему уж года за три до этого мальчишки в школе всё рассказали. И показали, в журнальчиках. Но кроме Попки ведь про журнальчики те никто не знал, да и тётеньки в них были взрослые!
Короче говоря, пошёл домой Попка. Камешки по дороге не попинывал – всё-таки неспокойно было как-то на душе. Зашёл в дом, мать про сестру спрашивает. Попка плечами пожал, рассказал, как было. Она разволновалась, убегала так, что светильник на стене задела. Упал, разбился... Хорошая вещь была, между прочим, турецкое стекло. А Попка постоял у дверей, что-то щёки ему припекать стало – вроде и стыд почувствовал, да только чего стыдиться-то, не журнальчики же его нашли, в конце концов! Постоял да обедать сел – мама супу тогда наварила фасолевого, вкуснейшая вещь, между прочим!
В университет Попка поступил, отучился не хорошо, да и не плохо. Как в школе. Философия всякая в голову никогда не лезла. Экзистенциализьмы... Что Попке от этих рассуждений обо всём и ни о чём? Зато экономика нравилась, ради неё Попка и поступал в институт. Деньги – вообще дело хорошее.
А когда Попка институт закончил, отец его в фирму свою взял бухгалтером. Главным-то бухгалтером Попка так и не стал, не нужна ему была такая ответственность. Свой участок земли обрабатывать всегда проще, чем за всеми участками присматривать. Да и у отца потом проблемы появились. Времена-то какие были – схватил, беги, пока не догнали. Отец говорил, что бегать не хочет, а Попке не понять было этого. Раз уж схватил – чего теперь святым притворяться? Можно и побегать. Деньги и целая голова – лучше, чем пустой карман и проломленный череп.
Короче говоря, пролежал отец в больнице чуть больше месяца. В подворотне избили его. Где Попка был? Да рядом. А зачем лезть? Их же трое, да ещё с дубинками. Здоровенные такие типы, головы на воздушные шары похожи. Когда отец на асфальте уже лежал, а эти не убежали ещё, Попка взгляд его поймал пару раз. Молчал отец, терпел, а по глазам – будто ждал от Попки чего-то. А Попка не любит, когда от него чего-то ждут! Помог он отцу потом до больницы дойти, вот и чиста совесть.
Ну, и что ещё вам рассказать, коль уж стоите тут, уши развесили? Ты вот, дамочка с брильянтом, про что услышать хочешь? Ах, про любовь! Не дождетесь. С женщинами у Попки никогда не ладилось. Так, цеплял на ночь, когда совсем невтерпёж было… Недорогих цеплял, баксов по сотне-полторы. Денег-то жалко на такую шваль. Правда, было однажды... Возвращался Попка из ночного клуба – захаживал, бывало, от нечего делать – да задержался на остановке, автобуса утреннего ждал... И такую замечательную девушку увидел, ну, загляденье просто. Лицо необычное, как будто чуть восточное, а волосы русые, густые. Смотрела она на Попку, как ждала чего-то... А у Попки голосок-то всегда наш, попугайский, был. Подумал – а вдруг ей не понравится? Да и что говорить? Как мальчишка прямо растерялся. Пока думал Попка – дождалась она своего автобуса и уехала. Интересная девушка была.
Почему Попке тот эпизод запомнился – чёрт его знает. Наверное потому, дамочка с брильянтом на жирной шее, что рассказать тебе больше и нечего. Так что, подбирай уши в кучу и хватит с вас всех. Утомили Попку. Живёт он себе спокойно в клетке, никого не трогает, Хозяин ему корма подсыпает да клетку чёрной тряпочкой накрывает на ночь. Захочет – тряпочку на шёлковую сменит, у Хозяина-то не убудет. Мы, попугаи, долго живём – твари земные, кому на том свете нужны? Вы вот, зеваки, ежели будете выпендриваться, быстренько там окажетесь. По нашим временам, поди, нимб уже не на кого надевать – вот и наденут на вас, коль из клеток своих высунетесь. Голова из прутьев покажется, а обратно уже не влезет, нимб широк чересчур. А что раскричались, думаете, вы не в клетках сидите? Вон у Хозяина спросите, если он вообще разговаривать с вами захочет.
Чего тебе ещё, старикашка в пиджачке? Что с сестрой стало, спрашиваешь... Покончила она с собой после той истории в лесу. Яду напилась да померла. И чего не жилось? Кто их, баб, поймёт... Если кто и поймёт, то уж точно не Попка-дурак.
Всё! Хватит на меня смотреть!
Хозяин! Где мой вечерний корм?..

© Владислав Эстрайх, 2008
Дата публикации: 02.03.2008 16:32:04
Просмотров: 5724

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.