РАССКАЗЫ НАПИСАННЫЕ В ИЗРАИЛЕ
Борис Иоселевич
|
Форма: Рассказ
Жанр: Ироническая проза Объём: 11893 знаков с пробелами Раздел: "" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
РАССКАЗЫ, написанные в Израиле Врать не стану, но и правду не скажу. Аколь Бэсэдэр, израильский философ ТЕОРЕМА Можно и должно говорить правду. Это аксиома. Но можно и должно ли говорить правду всегда? Это теорема. Уверения Бурбончика в своём правдолюбии покоились на шатком основании того, что честные люди не поступают иначе. Но теорема, не желая поддаваться логике Бурбончика, трещала по швам. – А разве Ицык Таш, судья, не честный человек? – вопросил я Бурбончика. – По-моему, честный, – уклончиво ответил Бурбончик. – Хотя присудить мне три месяца общественных работ не очень-то честный поступок с его стороны. – Я не об этом. Хоть слово правды ты слышал от него? – Не доводилось… – И тут же добавил: – Но я и не прислушивался. – А Мордехай Шапиро, полицейский, тоже? – Я этого не говорил, – разволновался Бурбончик. – Но подумать мог, что неудивительно. Ибо Мордыхай врёт так, что даже фуражка краснеет, хотя объясняет изменение цвета повышенным давлением. Но оставим в покое живых. Поговорим о мёртвых. Твой отец, да будет благословенно его имя, он, что, никогда не врал? – Мой отец? – Твой, твой, эрзя! Не мой же. У меня такого вообще не было. – Ну, врал… –Не ну, не ну, врал или нет? – Я ведь уже сказал. – А твоя жена Симка, земля ей пухом, не врала? Ребе Нахум утверждал, перед смертью врала без остановки. Даже опасался, не передумала ли умирать. – Симка — да, врала даже, когда молчала. – Так какого же дьявола ты собираешься доказывать невозможное? У твоей теоремы нет решения, чтобы это понять, не надо быть особенно умным. А правду говорить можно и должно. Но для этого не обязательно взламывать двери, а спокойно дожидаться, когда откроются сами. РАЗДВОЕНИЕ ЛИЧНОСТИ – Это ты намылился жениться на моей дочери Ривке? – услыхал Моше хрипкий от напряжения голос Баруха Гольдмана. – Намылился, намылился, не красней. Не на исповеди. И нет причин, почему желанию твоему не сбыться. Парень ты видный, как бы тебя ни оценивать, в долларах или в евро. И хотя у девиц свои причуды, которые нам, мужчинам, не понять, отказа с её стороны не предвижу, даже, если бы держала его в уме. Хвала Всевышнему, мне и в голову не придёт поинтересоваться её мнением. Объяснившись со мной, вполне можешь считать, что объяснился с нею. Сомневаешься? Позволь на правах будущего тестя предостеречь тебя от этой глупости. Советую чаще со мной соглашаться, дабы не оказаться в проигрыше. С девицей проще не связываться, а связать. Мы и свяжем нашу с тобой красавицу обещанием. Считай, что жена у тебя в кармане. В том самом, где деньги хранишь, если они у тебя имеются. У меня глаз, как у сокола, различает перья даже на общипанной курице. Если вы действительно созданы друг для друга, почему бы вам не попробовать в этом убедиться? Кстати, какая теперь у Ривки будет фамилия? Розеблюм! Блюм… блюм… блюм… Не Ицыка Розеблюма, вечная ему память, сынок? Погоди, не тараторь. Дай осознаться. Какой смысл бежать впереди паровоза, когда в лоб ему мчится встречный? Что я имею в виду? Не так много, как бы мне хотелось, и не так мало, чтобы умный человек не сообразил при желании. Земля круглая, в какую сторону не пойдёшь, обязательно наткнёшься на друга своего врага или врага своего друга. Был ли мне Ицык, твой отец, врагом, не уверен. Был ли другом? Это зависит от пользы, которую мне принес, стараясь нанести вред. Не понял? Я тоже не всё понимаю, но надеюсь разобраться с Божьей помощь. Представь, что у тебя увели из-под носа невесту. Кем приходится тебе, сделавший это, врагом твоего друга или другом твоего врага? Не раскумекал? А всё потому, что не научен рассуждать логически. Между тем, логика для еврейского зятя — первое достоинство, после богатства. Итак, если к другому уходит невеста, рассуди, кому в постели тесно. Без подсказки опять не обойтись. Поскольку моя постель не пустовала, я сумел пережить вероломство любимой без особых материальных и душевных потерь. Правда и то, что у каждого мужчины своя гордость, но на гордых воду возят, а пить не дают. А я не из тех, кому по вкусу роль вьючного животного. К тому же бывшая невеста, тотчас после замужества, разрешилась славным карапузом — бремя, самоотверженно возложенное на себя доброхотом Ицыком. Это была моя маленькая месть, но, слава Всевышнему, не моя проблема. Правда, Ицыку пришлось подсуетиться, чтобы приписать ребёнка себе, но кто не знает наших ребе. Им продать своё молчание так же просто, как цыгану хромую лошадь. В конце концов, приписать честность грешнице не сложнее, чем грехи — честной. Так и вышло, что сына я получил как бы задаром, а все заботы о нём взвалил на себя хитроумный Ицык, да будет в раю ему так же просторно, как и на земле. Кто этот сын, показывать пальцем неуместно, но не учитывать факт твоего существования тоже не получается, поскольку, как я понимаю, твои будущие намерения связаны напрямую с твоим бывшим отцом. Сознаюсь, я поставлен в тупик впервые в жизни. Ведь женившись на Ривке, ты бы оказался волею судеб сразу в четырёх ипостасях: мне сыном и зятем, ей — мужем и братом. Неплохо придумано, зато трудно осуществимо. Ведь полюбив тебя как брата, Ривка причинит тебе боль как мужу. А полюбив мужа, кровно обидит брата. И в какое положение ты ставишь меня? Раз ты мне сын, я не могу требовать от тебя по полной программе как от зятя, нанеся тем самым, ущерб интересам дочери. А поскольку и ты мне не чужой, любая несправедливость со стороны Ривки, больно ударит меня по сердцу, и без того изношенному. Вот и рассуди на досуге, какой смысл приобретать плохую жену, потеряв хорошего отца? ПУТЕШЕСТВИЯ РОНИ ЦИНКЕРА Ливень начался неожиданно, как обычно в тропиках. Потоки воды с такой яростью обрушились на Рони Цинкера, как если бы вознамерились вогнать его в землю. Москиты, радуясь ему как родному, захлёбывались от удовольствия. Возможно, поэтому белокаменные коттеджи напоминали Рони покинутые душами тела. От печальных мыслей он был отвлечён мелькнувшей в одном из окон изящной, словно вырезанной из бамбука, фигуркой. Подобная красота, взглядом опытного путешественника определил Рони, редкость даже в набитой чудесами Бразилии. Не сдержав нахлынувших чувств, Рони закричал, замахал руками. Фигурка заметила его и улыбнулась… Ранним утром отправились в путь. Дорога изумительная: покрытые вереском холмы, эвкалиптовые рощи, живописные пастбища с не менее живописными пастухами. Глядя на них, не скажешь, что австралийцы — жители периферии. Рони сорвал с головы белую противосолнечную фуражку, купленную по случаю в гранд-кеньоне, и восторженно помахал ею в воздухе. Везший его шофер, промычал: «О кей»!, предъявив крепкие, как частокол перед овечьим загоном, зубы. Среди леса рук, машущих в ответном приветствии, Рони разглядел одну, с тонким запястьем, на котором безвольно болталось драгоценное ожерелье. Решительным жестом Рони остановил машину и, не утруждая себя дипломатическими тонкостями, бодрым шагом двинулся навстречу… Вечером устроился привал в небольшой непальской деревушке, населённой племенем, исповедывающим какой-то «изм». Появление Рони сей благостный народец вознамерился отметить в местном храме — прочном каменном сооружении с белыми стенами, дабы возблагодарить Всевышнего за небывалое в здешних краях развлечение. Расположившийся неподалёку буйвол с подозрительным спокойствием наблюдал за суетой вокруг странного пришельца, явно прикидывая, чем лично для него может обернуться столь неожиданный визит. Местная интеллигенция, так и не преодолев детскую болезнь левизны в контактах с иноверцами, вовлекла Рони в острую политическую дискуссию о смысле и цели израильско-палестинского конфликта. По их мнению, хотя палестинцы и увлеклись игрой в терроризм, израильтяне напрасно относятся к ней столь преувеличенно серьёзно. Рони обещал ходатайствовать перед Соединёнными Штатами о предоставлении племени льготных кредитов на развитие демократических институтов, отстаивая, со своей стороны, права личности, именуемой на их языке баманго, а на нашем с вами — снежным человеком. Не с ходу уяснив, куда клонит гость, туземцы, тем не менее, проявили сообразительность и сноровку, приведя, по знаку вождя, юное создание столь ослепительной белизны, словно сотворила её не мать -природа, а Пракситель из лучшего мрамора. Узрев Рони, юница растолкала сопровождающих и замерла в восхищении. Козлиная шкура тончайшей выделки медленно сползала с её плеч… Выпавший из рук Рони «Атлас мира», вспугнул, прикорнувшую у плеча мужа, жену Рахель. Неясно было, вернулся он из дальних странствий или только туда намыливается, но умудрённая немалым опытом женщина не сомневалась, что где-то на просторах вселенной муж высмотрел новую пассию. А судя по тому, что атлас был раскрыт на карте Микронезии, её соперница поменяла белый цвет на чёрный, и какая-нибудь далёкая негритяночка радостно предвкушает то, о чём близкая Рахель не смеет и мечтать. «Ах, Рони, Рони,– мысленно запричитала она,– чего не хватает тебе дома? Разве меня, верную, смогут заменить корабельный кок и портовая проститутка? Постыдился бы! Седина в бороду — бес в зад». Угадав по вздохам жены ход её мыслей, Рони дёрнул за шнурок торшера, напоминающего туристскую палатку, и сказал: «Устал я скитаться по странам и континентам. Пока был молод — куда ни шло. Но в нынешнем моём состоянии нет ничего надёжнее родного причала». Рони поглядел на спящую жену, даже впотьмах, различив на её лице счастливую улыбку. РОЗА И ПЛОСКОСТОПИЕ – Всё, о чём вы рассказываете, очень и очень интересно. Но мне не совсем ясно, кто на ком женился: вы на Розе или тот молодой человек с плоской стопой? – Как вам могло такое в голову придти: Роза и плоскостопие? Да, он умён, у него каждое второе слово — цитата. С Кантом, Фейербахом и прочими из этой компании он обращается с такой лёгкостью, словно только что с ними расстался. Но Роза и плоскостопие! Упомянутые господа возможно и не обратили бы внимание на такую ущербность, но женщина... – В таком случае, я вас поздравляю. – С чем, позвольте узнать? – Вы сами сказали, Роза его отвергла. Следовательно… – Вот вы сказали, отвергла. Умный человек по-другому и рассуждать не может. Но Роза, как вы сами понимаете, женщина. А женская логика позволяет ориентироваться на местности, но не открывать новые земли. – Не понимаю. – Ничего удивительного. Согласись Роза выйти за меня замуж, нормальные люди восприняли бы это как должное. Но Роза… Не подумайте, ничего худого я о ней не сказал и говорить не собираюсь. Но когда этот плоский тип начинает сыпать цитатами, она таращится на него, как на святого, излучающего свет надежды. – Простите, давайте по порядку. Этот… плоский… сделал ей предложение, и хотя он ей нравится, был отвергнут. А выбрала вас. – О, если бы это случилось, она бы не пожалела. Конечно, я не Кант, а Кантор, зато ноги у меня в порядке, и остаётся надеяться, что в дальнейшем с ними тоже ничего не стрясётся. – Давайте установим точно, отвергла она вас или нет? – А по-вашему, о чём я всё время толкую? И убедить её, что делает глупость, нет никакой возможности. Я ведь переживаю не за себя. Мужчине с моей внешностью и ногами одиночество не грозит. Я найду десять таких, как она, а одиннадцатая ещё будет ждать и надеяться. – Выходит, она предпочла этого… плоского? – Ах, боже, не делайте из этого трагедию. Любовь зла, полюбишь и подмётки. К тому же удобство состоит в том, что муж, ещё до свадьбы, может оказаться рогатым. – Но вы только что утверждали, что это невозможно. – И не отказываюсь от своих слов. Но женщины… Они верят лишь в те глупости, которые совершают сами. – Так что же вас возмущает? – Как что! Несовместимость! Представить только, моя Роза и плоскостопие… Это же не лезет ни в какие ворота! Борис Иоселевич © Борис Иоселевич, 2021 Дата публикации: 18.05.2021 10:15:28 Просмотров: 1196 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|