Pseudoprophetia

Оксана Биевец

Форма: Рассказ
Жанр: Фэнтэзи
Объём: 11128 знаков с пробелами
Раздел: "Все произведения"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Обшарпанная временем и бесконечными пьяными постояльцами комната. Стены будто дрожат от сознания собственного убожества, когда отражаются в мутном глазу потрескавшегося зеркала. Суккуб свернулась калачиком на соломенном матрасе. Бесконечное бегство от навязанной ей сути всегда приводило ее в злачные места, лишь одно преимущество которых — возможность надолго сохранить инкогнито — и перекрывало ее брезгливость. Суккуб вздохнула и села на неудобном лежбище. Закурила сигарету и устало посмотрела в окно, за котором распласталась в сопливой хворой пестроте безумная старуха-осень. Все повторилось. Эта проклятая восьмерка, горизонтальное положение принявшая от сознания собственной невыносимости, вернула демоницу к началу петли.

Старый парк, давно уже ставший приютом для наспех влюбленных, экстремалов, репейника подворотен в спортивных костюмах, собачников и цветов субкультур, жаловался на судьбу шелестом дубов и тополей, периодически отвешивая оплеухи при помощи влажных ладоней липкого ветра. На исписанных маркерами и изрезанными ножами и "розочками" скамейках глушила сомнительного происхождения портвейн местная тусовка гопников. Чуть дальше, чередуя цитирование ранних стихов Бодлера с задиристым матом, обосновалась тусовка готической направленности, тоже не слишком трезвая. Девушка шла по мощеной парковой дорожке, прикрытой драным ковром желто-терракотовой листвы и зеленым крошевом битого стекла. Она чувствовала склизкие, словно протухший кусок колбасы, взгляды упившихся гопников, но ее это не волновало. Один из них, сжимая в кривых пальцах с обкусанными ногтями бутылку портвейна, шаркая и кривя и без того неровные губы в снисходительно-похотливую ухмылку, двинулся было за ней. Но ни сказать, ни тем более сделать ничего не успел: бутылка лопнула в гориллоподобной руке, а сам он, подскользнувшись, с нецензурным междометием шлепнулся на дорожку, пребольно стукнувшись коленями и плоховато выбритой физиономией проехавшись по стекольному крошеву. Бормоча бессмысленный набор матерных обозначений гениталий, он поднял голову и слегка протрезвевшими от удара глазами встретился со взглядом девушки, на секунду обернувшейся, и с шумом набрал воздух, который застрял у него в глотке.
"Ты хочешь умереть, тварь?" - проиграла в голове его флейта женского голоса.
Гопник умирать не хотел, но что-то горячее и безжалостное загорелось у него внутри. Девушка уже ушла, когда отсмеявшиеся приятели слишком наглого репья подворотен сообразили, что с их дружком что-то неладное случилось.
- Эй, братан, с тобой все в порядке? - обеспокоенно-пьяным блеянием осведомился один из них, подходя к сжимающему осколки бутылки дружку.
И заорал так, что флегматичные, ко всему уже привыкшие вороны с прескверным карканьем унеслись вглубь парка. Его приятель был мертв. Позже патологоанатом в причине смерти укажет сильнейшее алкогольное отравление, которое, возможно, послужило катализатором для прорыва прободной язвы и обширный инфаркт. "Допился дурак до могилы, а ведь молодой совсем", - проохает его соседка по коммуналке. И правда, сколько их таких помирает от банальных вещей?..
Девушка подошла к компании готов, краем глазом наблюдавших увядание репья подворотен.
- Привет, Долорес, - как ни в чем не бывало, приветствовал ее один из них. - Рад, что ты решила присоединиться.
- Salve, Ferus, - улыбнулась она. - vigilata nox venustate est.
- А что нам остается, когда мир прогнил? - развел руками Фэрус. - И впрямь — только ночь и бессонница.
Долорес улыбнулась. Находясь среди приятных ей знакомых, она почти не отличалась от них: белая кожа, темные глаза, худощавая фигура облачена в черную одежду, тяжелые ботинки, браслет в виде гирлянды черепов... Но знакомые знали, что она — другая, что она — не человек. Но молчали. Не столько из-за страха перед ней, сколько из-за понимания, что лучше об этом не болтать,ибо все равно никто не поверит.
- Посидишь с нами? - продолжил разговор парень.
Девушка отрицательно покачала головой.
- А чего так?
- Venatum ire, - улыбнулась она.
Компания задумчиво смотрела, как она растворяется в темноте. Не сговариваясь, они быстро допили пиво и поспешно покинули парк. Они воспевали красоту ночи и обожествляли смерть, романтизировали по юности свидание с ней, но знали достаточно, чтобы не торопиться стать ее пищей. Они подозревали, что не нужны Долорес Мори (под таким именем они знали девушку), но льстили своему самолюбию уверениями, что не стали ее жертвами, потому как являются ее жрецами.

Суккуб распахнула окно и сквозь скрежетание ветра различила нежную мелодию Зова. Она поморщилась и обернулась к зеркалу, чья поруганность одновременно служила еще и неплохой гарантией невозможности прихода астральных гостей. Конечно, они могли войти и обычным путем: открыв дверь, но тогда они, обретая плоть, становились уязвимы к гневу суккуба, во что бы то ни стало решившей вкусить восхитительный дурман одиночества. Она знала, что не сможет долго прятаться, понимала, что встреча неизбежна, но...

Возле давно уже служащего своеобразным некрополем для птиц фонтана Долорес остановилась, вслушиваясь в шелест листвы. Где-то рядом находился тот, чей уход даст ей новые силы, и чья блажь обратиться энергетической воронкой, способной разорвать пространство и уйти в следующий мир.
- Salve, Creperum virgo, - насмешливо прервал ее поиски бесшумно явивший себя демон.
- Noctis, - простонала она, отшатываясь.
- К черту мертвечину! - рявкнул он. - Тот, кого ты ждешь — не придет. С ним случился досаднейший несчастный случай. Тебе еще не надоело?
- Valeas!
- Ну уж нет. Я слишком долго ждал, покуда тебе прискучат людские игры. Пора завершать игру.
- Чего ты хочешь от меня, Безымянный Демон? - устало спросила она. - Я не хочу перерождения, мне чужда война...
- И тебе еще вечность назад осточертело быть со мной, - закончил ее мысль Демон.
Долорес пожала плечами и отвернулась.
- Ты помнишь пророчество? - резко сменил он тему.
В ответ она разорвала пространство, подспудно понимая, что теряет очень нужную поначалу силу, и шагнула в другую реальность. Не раздумывая, просто подальше от того, кто ей то ли приелся, то ли просто был не тем. Впрочем, какого-то особого Того не существовало для нее, ибо для него не оставалось смысла. Сердце демоницы дремало, обращенное в черную розу во льдах Коцита, ее дух был чужд как человеческим, так и высшим страстям, сливавшимся в одно липкое слово — любовь.
Очередная простыня статистом выступающей реальности оказалась исполненной смогом пожара. Горели деревянные дома в бедном районе. Перепуганные, покрытые толстым слоем сажи люди шепотом переговаривались, мол-де булочник на старости лет совсем с ума сошел, да и жена ему — под стать. Гульнула налево, а он возьми да озверей. Облил неверную, себя и детей керосином, да свечой поджег. Чтобы позор с блудом пламенем очистить. Вот теперь уже пять домов занялось и "очистились" не только чета, но и еще человек двадцать, из тех, кто вовремя выбежать не успел. И ведь так весь квартал сгорит. Накануне очередное гулянье было, трезвых не сыскать и тушить, получается — некому. Особенно в таком-то районе. Обо всем об этом Долорес нашептала крутившаяся неподалеку хмельная девка — то ли соседка, то ли просто знавшая семейную чету. А может и не знавшая, просто разговоров наслушалась. Долорес же пожар был весьма к спеху, ибо во всеобщей суматохе никто и не понял, что она внезапно появилась. И никто не запомнит. А энергия умершего в муках булочника ей пригодилась. Всю ее собрать не получилось, так как боль его не являлась направленной, зато смерть он звал в голос. И смерть поглотила его. Еще неизвестно, что хуже: отправка души человеческой во Второе Кольцо деревом или просто превращение в пищу для демона.
- Ой, как жить-то теперь, - причитала девка, дергая Долорес за рукав, - все ж сгорело! Все! Преисподняя никак пасть здесь открыла.
- Commentum, - отозвалась Долорес.
Она могла бы рассказать веснушчатой девке, растирающей по пухлым щечкам сажу, что в Преисподней не так все страшно и плохо. Там просто скучно. Но говорить не стала. Сама когда-нибудь увидит. Долорес поймала исполненный недоумения взгляд девки и поморщилась. Та ее не поняла, зато разглядела, и явно собралась поднять визг. В светопреставлении полной луны и алчных щупалец пожара ледяные искры смерти в темных глазах демоницы были видны настолько, что вряд ли сошли бы за галлюцинацию. Но не успела она открыть рта, как сверкнули серебром когти, и девка рухнула в городскую грязь с разорванным горлом. Безымянный Демон брезгливо осмотрелся по сторонам и прокомментировал:
- Sordesis homines.
Демоница искоса посмотрела на него, но он делал вид, будто увлечен всеобщей паникой. Долорес чувствовала, что он подпитывается, собирает силы. И догадывалась — для чего.
- Ты готова исполнить пророчество? - обернулся к ней Демон.
- Pseudoprophetia? - съехидничала она.
- Да какая разница, - расхохотался он, притягивая демоницу к себе и шагая в Преисподнюю.

Бег по горизонтальной восьмерке подходил к концу. Неизбежен взрыв, сминающий пыльную фигурку старой вечности, как кусок пластилина, обращая все, что хранилось в ней, в бесконечное броуновское движение. И последует новый взрыв, из которого родится новая, а точнее — обновленная вечность. И в ней появятся сущности. Суккуб знала это. Как знала и то, что тот, кто отрицает изначальное предназначение становится катализатором взрыва. А их всего-то двое и было. Она и Безымянный Демон.

- Non est amor, - прошептала Долорес, когда они подошли к сердцу Чистилища, где все началось и закончится снова.
- Non est vita, - промолвил Безымянный Демон, сжав ее руку.
И сердце Чистилища вздрогнуло. Вспышка, краткая дивная молния-индиго разбила материю. И закружились в вальсе воспоминания вечности, перемешиваясь с сознанием. Обращались в пыль бесконечные миры, сливаясь воедино и восставая вновь. Так было предначертано, и все знали, что неминуема гибель вечности.
- Что-то тут не так, - заметил Демон, наблюдая за возрождающейся вечностью.
- Все повторяется, - пожала плечами суккуб. - Снова пойдет все по кругу.
- Так, а почему мы все помним?! - возмутился Демон.
- А мы вроде засечек этой восьмерки. И ее константа. Чтобы, когда время придет, вновь обратили ее в пыль.
- И проделывали мы это уже девять раз. Девять, мать их, вечностей!
- Причем каждый раз остервенело ругались, пока вечность оформлялась в миры. Сам твердил — пророчество.
- А мне это уже надоело.
Демон достал из потока новорожденной вечности черную розу и приложил ее к груди суккуба.
- Сохранил, - пояснил он, хотя и так уже было все до коликов понятно.
- Non est... - суккуб задохнулась.
- Просто est, - Демон коснулся ладонью ее лица. - И черт с ним, с пророчеством.

Октябрь 2009

© Оксана Биевец, 2009
Дата публикации: 13.10.2009 07:50:14
Просмотров: 2370

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.