Подарок Вождю

Евгений Девиков

Форма: Поэма
Жанр: Гражданская лирика
Объём: 209 строк
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Салют из фонтанов. Парадные арки.
Любовь всенародна, сильна, высока.
Стоят павильоны, а в каждом ― подарки
Вождю Всех Народов на ВДНХ.

Здесь выставка лучших в стране достижений.
Таланты по каплям подобны дождю.
И каждый, республикой избранный, гений
готовит особый подарок Вождю.

Газеты писали, что будущим летом
появится больше сюрпризных даров.
Не проще ли взять за границей? Но где там
найдешь на чужбине таких мастеров!

Но всё изменилось. Не стало подарков.
Напрасно газеты листала страна.
Умельцы ушли под военным штандартом.―
Настала с врагом вероломным война.

Остался в деревне преклонный Умелец
Вождю продолжал инкрустировать стол.―
Былинный крестьянин. Старик-земледелец
просился на фронт, только возраст ушёл.

Он целыми днями в дощатом сарае
раскалывал чурки, пилил и строгал.
К столешнице ладил узоры по краю,
а в центре ― лозой обрамлённый овал.

Приехал к нему человек из обкома.
Запрет наложил на древесную прель.
Сказал : “Будем рады подарку такому:
Вам доступ открыт в белокаменный Кремль”.

Столешница ― вся из морёного дуба.
В гирляндах и клён серебристый, и вяз.
Пока не готово : шершаво и грубо,
но замысел мастера радовал глаз.

Узоры выкладывал мало-помалу:
детальку правей и детальку левей.
Похожего чуда ещё не бывало.
Шедевр воплощался в его голове.

И так он увлёкся работой однажды,
что шума на слышал, хоть ухом не плох.
Забыл о еде и не чувствовал жажды
и только очнулся от слов “Хенде хох!!”.

Стоял на пороге, как чёртик из сказки
немецкий солдат, как поломанный шприц :
в эрзац-сапогах и рогатенькой каске
с примкнутым штыком натуральнейший “фриц”.

А рядом соседский брательник Игнашка
и с ним незнакомые пять мужиков.
Тевтонец ― смешная залётная пташка ―
чирикнул по-своему несколько слов.

Один из пяти был как будто нездешний.
Личиной свиреп, а глазищами зол.
Он, мельком сарай и верстак оглядевши,
на русский язык те слова перевёл :

― Короче, сараю хана. Не печалься:
чему суждено, так и следует быть.
До завтра живи, а приедет начальство,
решим как, вражина, с тобой поступить.

По строгим законам Великого рейха
тебя закрываю сейчас в карантин...
А четверо (в новых ещё телогрейках)
Орали : “В расход тебя, старый кретин!”

Cарайчик снаружи зашили досками,
приставили на ночь к нему караул.
А дед над узором разводит руками
и ощупью тяжко садится на стул.

И слышит шуршание стружки в потёмках.
Неужто от смерти удастся убечь?..
Пошарил рукой и нащупал котёнка.
Его-то, бедняжку, за что будут жечь?

Склонился над полом к одной из отдушин,
просунул котёнка поленом во двор.
Нельзя, чтобы гибли невинные души.
Пусть небо тебе не зачтет их в укор.

А утром вернулась пятёрка с ломами,
в два счёта раскрыла забитый сарай.
― Короче, дедусь, ни доски не сломали,
садись и ещё один стол собирай.

Но вот по селу рёв мотора пронёсся,
и рядом с калиткой застыл лимузин.
Выходит весь в коже партийный геноссе ―
побритый, роскошный такой господин.

“Наш фюрер, – сказал, – скоро будет родиться,
и этому рады в моя фатерлянд.
Ваш стол ― есть подарок. Мы будем гордиться,
но Вы потрудиться закончить гирлянд”.

― Короче, – сказал грамотей из пятёрки, –
сперва ты при нашем разыгрывал прыть,
а нынче, папаша, в твоей же каптёрке
тебе перед ихним копытами рыть.

И сам за Умельца ответил: “Согласен!
а вякнешь не в тему ― на сук и капут.
У песни хорошей и финиш прекрасен,
а то за тебя и гроша не дадут”.

Ушёл партгеноссе, умчалась машина.
Остался Игнашка соседский братан.
“Похвально, старик, ― был намедни вражина,
а нынче скатёркой дорога в их стан”.

Умелец неделю не брал инструмента.
Как быть и что делать? ― Осунулся аж.
А вдруг провокатор? И тем же моментом
на шею ― верёвка. На грудь ― “Саботаж”.

А тут прикатили они ― в телогрейках :
― Ты, дедушка, нам эти хитрости брось.
Судьба не индейка, а жизнь не копейка .
Не вздумай, старик, проскочить на авось.
Показывай : что ты успел за неделю,
какие подвижки ― велик ли прогресс.
За линией фронта, на самом-то деле,
к тебе проявляют большой интерес.
Конвой ― и надежда твоя, и охрана.
Лесных партизан не допустим удар.
Задача твоя ― поспешать неустанно,
чтоб фюреру к сроку доставили дар.

Старик навострил две большие стамески.
Он ими из досок вытёсывал шпон.
И будто бы в спешке движением резким
рассёк сухожилие лезвием он.

― Потоки кровищи в таком старикане!―
Кричал, негодуя, пятёрки старшой.―
И крутится, падаль, как вошь на аркане,
хотя к нему люди со всею душой!

Свезли в каземат, где партийный геноссе,
в военную форму гестапо одет,
активно участвовал в каждом допросе
и лично прощупывал каждый ответ.

И он же потом был Умельцу судьёю.
Сказал: “До Пришествия всё заживёт.
Вы гений. Но Вы не играйте судьбою :
сыграет судьбой пулемётный расчёт.
Вам месяца хватит закончить работу,
а в помощь даю пятерых молодцов.
Командуйте выполнить то-то и то-то ―
и будем имейт результат налицо”.

Геноссе Умельца привёз в лимузине.
Пятёрка встречала его у дверей :
первач на капоте, закуски в корзине.
“Не будем гулять ― за работу скорей!”

Но в тёмную ночь на четвертые сутки,
когда дед готов был намылить петлю,
послышался бой беспощадный и жуткий.
Уже ль партизаны? И смерть отдалю!

В избу заскочил мужичок, как ищейка:
“Умелец! Скорей на подводу. Пошёл!!”
Пять трупов лежат на земле в телогрейках,
на задней подводе ― замотанный стол.

В дремучем лесу километров за двести
жила партизанская дружно семья.
Шутил мужичок : “Тут тебя и повесим.
Игната Степаныча эти края”.

Больная рука беспокоила тяжко.
Лелеял и думал: “Но чем помогу?”
А тут из кустов выбегает... Игнашка :
“Скатёркой дорога не только врагу!
Ступай в самолёт. Стол уже погрузили.
Я с делом твоим понаслышке знаком.
Не верь никому, не поддайся насилию,
а веруй в победу над подлым врагом”.

В Москве приземлились, считай, через сутки.
Их ждали уже “воронок” и конвой.
И понял Умелец, что кончились шутки.
Здесь ад пострашней, и по сути ― иной.

Когда миновали “Лубянки” ворота,
почуял нутром высоты перепад.
Не знает судьба своего поворота,
а люди не видят дороги назад.

Ревя, “воронок” уходил в преисподню.
Она отменяла твой прежний зарок.
Что было вчера, ты утратишь сегодня.
Наступит ли завтра ― не ведает Бог.

С чем хитрый Игнашка знаком понаслышке?
Какое он "дело" в лесу поминал?
Хоть он партизан, но, по сути, мальчишка,
но что-то серьёзное всё-таки знал.

Мучительна боль воспалившейся раны,
как будто внутри разрывается плоть.
Когда бы узнать, что придут партизаны,
не стал бы и руку стамеской пороть.

Допрос начался в предрассветное утро,
пока не носили ещё кипяток.
Закончился тоже прицельно и мудро :
Баланду убрали уже под замок.

Больной и голодный Умелец несчастный
мотался по адовым смертным кругам.
А если ты к нашей судьбе непричастный,
не сразу поймёшь, как приходится нам.

Его обвинили в коварной измене,
в предательстве и в переходе к врагу.
“Но как, ― он спросил, ― за какие мгновенья
себе самому изменить я могу?”

На это Чекист усмехнулся глазами
и руку ему положил на плечо.
И просто сказал : “Вы играете с нами.
А будете всё подтверждать горячо”.

При этом Чекист сдвинул руку пониже
и, рану его обхватил без труда.
Нажал посильнее, сказав : “Говори же :
ты предал страну. Или нет?! Или... Да!!”

...А после Победы в тюрьме пересыльной
Умелец Игнашку в толпе опознал.
“Привет, партизан!.." Удивившись не сильно,
разведчик “предателю” руку пожал.

― Бывал я в музее. И, думаю, здрасьте :
дождался привета былой старины!
Там надпись : "Подарок Вождю делал мастер,
безвестно сгоревший в горниле войны".

Они посмеялись тому анекдоту,
как два бедолаги с единой судьбой.
Людей в пересылке не гонит работа,
и время твоё остаётся с тобой.

(Последняя правка 26.07.2014).

© Евгений Девиков, 2014
Дата публикации: 28.07.2014 02:08:12
Просмотров: 2406

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.