"Хроники села Лукопьянова",( мемуаразмы).-24
Николай Лемкин
|
Форма: Рассказ
Жанр: Ироническая проза Объём: 9203 знаков с пробелами Раздел: "" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
Пятнадцать лет спустя, будучи фотокором «районки» получил задание сделать чего-нибудь к дню Советской Армии. Я пришел к офицеру-отпускнику, адрес которого дали в военкомате. Молодой старлей охотно позировал, много говорил, пока, глядя на его авиационную форму я не спросил: -...а где вы служите? - в Москве, в Перовском районе... - а-а в.ч. 21989, связь дальней авиации, улица Строителей, через забор тубдиспансер? Старлей взрослел на глазах-появилась суровость во взгляде, складки пошли по лицу, губы сжались... Я долго объяснял ему, что я тоже оттуда - из того же прошлого, Было видно он не верит мне, но верит в могущество страшного ЦРУ. -------------------------------------------------------------------- А я начал службу в той части. В день приезда я не приглянулся старшине роты. Солдаты роты воспитывались на горькой судьбе двух-трех жертв, которых ежедневно пытали на страх всем. Старшина выбрал двоих - меня и московского еврея Мишу Шиловича. Я не любил мата, и на его – ты...мать твою..., переспрашивал из строя -... извините, Вы это меня ? я вас слушаю... Шиловича он выбрал по ошибке, но решил довести его до петли. Шилович был здоровенный мужик, преклонного возраста - до крайнего срока призыва оставалось три дня, но отечество, не любя евреев, прислало ему повестку, и он пришел... Он был молчалив, умен, закончил элитный ВУЗ, но не хотел служить два года офицером. По утрам вся учебная рота собиралась в умывальнике посмотреть ритуал - «Шилович моется» Дикий слон поливал себя водой, страшные нечеловеческие мышцы бугрились по телу. Культурист ! Старшина носил справедливую фамилию Козел, был он с Западной Украины . И собрал он своих соотечественников, сделав их сержантами- Нечуя, Бут, эти ребята жили сами по себе, плевав на всех и на всё, живя в подвале, в каптерках. И бегал у них на побегушках уже описанный русский Колеватов.. На вечерних проверках звучало: ..сержант Бут? ...сержант Нечуя в ответ - « Нечуя и Бут в подвале», что вызывало какие-то странные мысли... По любому случаю нам двоим давались наряды. Наряд-сутки работы, но с нами поступали по другому - « наряд -двадцать четыре часа работы». Наряд рвался на шесть кусков и каждую ночь четыре часа мы изматывались глупой работой. Один наряд-неделя без сна. Три - почти месяц. Вскоре ты падаешь лицом в телеграфный аппарат, разбивая нос в кашу, тебя наказывают - испоганил военное имущество , перебрать , смыть , смазать , и ты перебираешь тысячи деталюшек, чтобы упасть на них же, но завтра! Мат я так и не признал! Нас, диссидентов полка собрали в группу. Кого-то послали в Полтаву, нас- в Анадырь и Тикси, где были части нашей дивизии. До Заполярья мы не долетели. Была осень 1969 года. Дедовщина только-только появилась, но лишь в дебильных стройбатах, у нас ее не было. Нас перехватили в Иркутске, где была острая нужда в специалистах. В Анадырь я не попал, как не попал потом в Московский Полиграфический, в который рванул сразу же после армии. По московским Вузам уже разошлась ориентировка- фильтровать фамилии, и если первый тур проходил «на ура»,-выкладывая комиссии иллюстрации по А.П. Чехову, я получал массу похвал, то заполнив анкету, я получал нечто другое - советы поучиться где-нибудь еще…. Члены комиссии с унылыми семитскими носами грустно отводили семитские глаза, они-то видели, что я не из них, но поделать ничего не могли -приказ, он и есть приказ! Такая вот фамилия-странная….. Поступить в Горьковское художественное было нереально, туда брали лишь после восьмилетки, у меня –десятилетка! Шибко грамотный! Три года спустя возникла ситуация до предела абсурдная -в ГХУ рвался поступить абитуриент с высшим образованием! Полковник в отставке рванул в художники, он был дьявольски талантлив, но закон не позволял получить образование среднее после высшего,(пусть даже и военного). И он добился своего! Он поступил и сидел четыре года, старый и лысый среди пятнадцатилетних сокурсников. И,получив диплом,тут же был принят в Союз Художников! И стал его гордостью. Судьба сделала подарок-в ГХУ брали двоих с десятилеткой на места изгнанных на первом курсе. Мест два,желающих-тридцать восемь-девятнадцать человек на место-конкурс немыслимый. Фамилия не мешает и я поступаю. Судьба дважды шутит со мной-сразу во второй класс ДХШ,в детстве, и на второй курс-в молодости…. А в кабинете директора уже висит большая карта области с маленьким пятнышком-ну вроде как муха насрала, и это пятнышко я вскоре найду и утону в нем… ---------------------------------------------------------------------- КОДА В МИНОРЕ Умерла моя Люба, умерла стремительно, на моих руках. Умерла, прожив всего лишь пятьдесят восемь лет и три месяца. Оторвался тромб в сосуде-и в сердце. Уже наверное пять-шесть лет я в жутком тупике-душа покрыта пылью, ничего не радует, не задевает. Всё мимо… Депрессия, не депрессия, а какое-то состояние полнейшей безисходности, мрака, и на темы смерти я без страха, позёрства и кокетства всегда говорил, что готов. Готов хоть сейчас, только бы без мучений. Вот судьба и решила меня проучить-не упрощай, Егорыч! Не упрощай! Вот тебе СМЕРТЬ, глянь и содрогнись, но не твоя-забираю самое ценное, самое любимое у тебя, а ты смотри и пусть у тебя до конца жизни в глазах стоит эта картина-смерть Любоньки! Не искушайте судьбу! Умерла не только моя жена, прожившая со мной тридцать восемь лет, умер я, я стал другим, чужим, непонятным для самого себя. То, что осталось от меня. В голове одна фраза-« Я приду к тебе отпетый и обмытый, я приду!» Как же мне плохо! Мне было двадцать один, ей девятнадцать, когда мы встретились. "Моя!"-первое что вспыхнуло в мозгу. Какой большой стала квартира! Когда мы в 1977 в августе сюда вошли-было эхо, Когда росли дети, комнатёнки становились всё меньше, разъехались сыны, квартира расширилась, умерла Люба, и стало чудовищно много пространства-пустого, тоскливого. И летают мухи, да и то хорошо-есть с кем поговорить! Кольцо замкнулось Пошёл оформлять пенсионные бумаги-ан, «Пенсионный фонд» в бывшей гостинице, даже в той комнате, где я жил, попав в село… И кольцо уже воспринимается как петля на шее. ........................................................................... Пройдут десятки лет, власть воров и шарлатанов начнет вслух мечтать о «стабильности», а мы уже жили в ней, и называлось это «Застой». Нас мутило от серой жизни, мы торопились сделать что-то свое, я уже рвался в село Лукопьяново, не зная - где это, что это, хотел сделать свое дело- детскую художественную школу. Суета жизни лишь кажется прямолинейной- из вчерашнего дня, в завтрашний, через день сегодняшний. И это неправда, жизнь- лабиринт, с резкими поворотами как мой рассказ, и тупиком в конце пути, когда назад дороги нет ... Чего я написал? О чем песня? Обо мне? - НЕТ О селе, о Миньке Соплеве и о Коле Дубе, ибо они- победители, они- хребет,основа и символ села ! Правда, и у них бывают неудачи-не смог Коля баллотироваться в главы своего села - в анкете требовалось указать образование, свидетельство об окончании ЗНУИ не было признано дипломом Университета,справку о шести классах он не предъявил из гордости. Он отошел от выборов,но сообщил победителю-«голоса моих избирателей я отдал тебе!» Писал я о культпросвете, непонятно почему называемом «КУЛЬТУРОЙ», о самоучках-оформителях,называющих себя ХУДОЖНИКАМИ. О жалком и ничтожном, тужащимся казаться солидным и великим, замечательным и единственным. О дураках,добродушных и злоботных,… О победителях!… Стоит ли писать об этом? А почему бы и нет? В «Гаргантюа и Пантагрюэле» есть много размышлений на тему- чем приятнее всего вытирать задницу? Вывод-«молодым, пушистым утёнком», уж если сам великий Рабле не гнушался об этом писать это,то почему бы не попробовать и мне? Писал о пьяни и пьянстве,ибо это не просто элемент жизни, а часто-смысл,и единственное её содержание в России. Победители пишут мемуары,побежденные-мемуаразмы -сами виноваты! Писал я и о людях достойных, и конечно,моя вина,что мало их в моём тексте. Даст Бог, наверстаю. Даст Бог, напишу P.S. ДХШ не получилась-так себе, «изостудия», но ведь не получилось в селе и многое другое-канализация, авиазавод ,приборостроительный, и многое, многое…… « А и не надо,и так хорошо! И так сойдёт!» Победители объявили себя победителями, ибо пришла эпоха вранья и бесстыдства, время цинизма и наглости пришло для них - бывших носителей прежней морали , морали не менее гнилой и лицемерной, но менее крикливой и броской. Страна уже пятнадцать лет лежит как больной на операционном столе, хирурги приходят, уходят, подходят посторонние, и тоже роются внутри разрезанного тела, в которое сморкаются все желающие, и летят в рану -«национальные проекты», всякого рода «программы, »лезут какие-то «правозащитники», « общественные палаты» и прочее - прочее, наркоз отходит, стране плохо, плохо мне, плохо всем... На улице визжит дисковая пила .В мастерских комбината бытового обслуживания пилят доски на гробы. Единственное рентабельное производство на селе. 2006-2010 г. © Николай Лемкин, 2013 Дата публикации: 26.08.2013 06:43:41 Просмотров: 2541 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|