Носочки для Коленьки

Александр Кузнецов

Форма: Рассказ
Жанр: Триллер
Объём: 23264 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Люди никогда не меняются к лучшему через ненависть, осуждение или приговор. Мы меняемся через прощение, любовь и веру в собственные силы.

Сегодня была последняя ночь его восьмилетнего отбывания наказания. ФКУ ИК-12 УФСИН России находилось в промышленной зоне города Волжского Волгоградской области, где он без всяких надежд на УДО оттрубил свой срок, что называется «от звонка — до звонка».

Вечером он попрощался со ставшим для него родным токарным станком. Перед сном раздал сокамерникам все нехитрые пожитки. Тапочки свои, как и положено, оставил под «шконкой». Спать в эту ночь не хотелось. И он, в который уже раз возвращался в своих мыслях в ту самую ночь, когда впервые за 5 лет водительского стажа чуть не уснул за рулем Volvo своего шефа, которого вез домой из столицы. Лобовое стекло с обогревателем все равно подмерзало, ведь за окном было уже больше 30 минусов. Шеф заметил, что он стал клевать носом и дремать с открытыми глазами и сам сел за руль, предложив Николаю поспать хотя бы полчаса.

Сколько он спал — не помнит. Только профессиональная привычка к чуткому сну внезапно разбудила его. Ему показалось, что в машину кто-то бросил ком снега, и она потеряла управление. Но шефу удалось выровнять ее движение.

— Похоже на брошенную камеру наехали, — произнес шеф. — Ну что поспал немного? Дальше сам поведешь?

— Да, конечно, Сергей Иванович, — произнес он сонным голосом и вновь сел за руль.

Через полчаса их догнала машина ГИБДД. Гаишный «старлей» представился и попросил его выйти из машины.

— Полчаса назад вы сбили человека у автобусной остановки. При этом не остановились и продолжили свой маршрут.

Потом он обратился к шефу. У вас имеются водительские права? Вашего водителя мы забираем. Пройдите в машину!

— Как же так Сергей Иванович! Я ни на кого не наезжал. Это какая-то ошибка.

— Ты уже спал за рулем, когда я почувствовал толчок машины и предложил тебе поменяться местами. Ты еще сказал, что мы наехали на какую-то брошенную камеру, забыл?

Тогда он еще поверил шефу. А что тот подставил его узнал только в колонии. Он долго верил, что действительно заснул за рулем. Сбитой оказалась женщина на пятом месяце беременности. Она скончалась в «скорой» по дороге в больницу.

Суд учел его полное раскаяние, положительные характеристики с места работы и по месту жительства, а также полное отсутствие спиртовых промилле в крови и в данной ситуации не стал назначать ему максимальный срок наказания.

— Дали «по-божески»! — сказали ему потом в з

оне. Мог бы и «пятнашку» схлопотать за то, что бросил пострадавшего.

Дежурный офицер молча проводил его до ворот и также молча закрыл за ним ворота.

Он знал, что встречать его не придет никто. Его девушка лишь в самом начале срока отписала ему два письма. На этом вся переписка с ней и закончилась.

За воротами Николай остановился не на долго и, прощаясь с зоной, посмотрел на бетонную ограду, покрытую сверху двумя рядами колючей проволоки и мрачные стены бараков, верхние части которых вместе с крышами слегка виднелись сквозь «колючку» изгороди.

Над лагерем низко зависли тяжелые, серые тучи. Подул пронизывающий сырой ветерок, потом пошел снег, густой и мелкий, который добавил на его сердце не радость долгожданной свободы, а тоскливую тревогу перед наступающей отрешенностью от ставшего привычным лагерного бытия.

— Ну прощай ИК — 12, глухо, словно самому себе произнес он, взглянув в последний раз на черную вывеску зоны, и шагнул навстречу неизвестности, таящейся в этом новом и непонятном пока настоящем.

* * *

Дежурный вернулся на свой пост. Еще вчера у него закончилась командировка. Но на службу он вышел как всегда с утра, чтобы на зоновской машине, которую ему благосклонно выделил начальник зоны, добраться до аэропорта Гумрак в Волгограде. Сегодня на 11-40 у него был уже выкуплен билет до Челябинска. Взглянув еще раз на посылку, он обратил внимание, что только что проводил «на волю» земляка. Вздохнув о странностях судьбы, позволившей им в один день расстаться с ИК-12, дежурный собрался было прощаться с бывшими сослуживцами, чтобы сесть в ожидавший его у входа УАЗ 31514. Но тут им сообщили, что на имя только что освободившегося Николая Волошина пришла посылка.

Догонять бывшего ЗК смысла не имело, да и отравлять посылку назад у него не было полномочий. Вдвоем с другом ефрейтором, что занимался слежением с камер наружного наблюдения, они решили вскрыть посылку. Ничего там особенного не было. Консервы, печенье, чай, сахар — все эти продукты он оставил другу. Тот с довольным видом убрал их к себе в стол. Дежурный сразу же положил глаз на красивые и видно еще не ношенные шерстяные носки, связанные из разноцветной пряжи. У него постоянно мерзли ноги, особенно зимой. Жена вязать не умела, а магазинные носки почти не грели. Иногда в сильный мороз он почти не чувствовал пальцы ног и тогда приходилось снимать обувь и растирать всю стопу.

Сунув носки в лежавший рядом портфель с командировочными вещами, дежурный простился с бывшими товарищами по работе и сел в УАЗ. Через 40 минут они были уже в аэропорту.

Самолет рейсом RT287 Волгоград-Сургут вылетел четко по расписанию. В салоне им сообщили, что температура воздуха в городе Челябинске минус 27 градусов.

— Холодно, — подумал бывший дежурный и решил переобуть носки. Он тут же снял свои старенькие почти неутепленные магазинные носочки и одел эти вязанные. Через несколько минут к пальцам ног потянулось приятное тепло.

В 14-55 Москвы они приземлились в аэропорту Баландино в Челябинске. Через час он был уже себя дома в Северо-Западном районе города.

Пока жена хозяйничала у плиты он разделся и прилег на диване отдохнуть с дороги. Однако вскоре почувствовал, что тепло в носках почему-то усилилось настолько, что стало неприятным. А еще через полчаса, когда он почуял из кухни вкусный запах свежих щей, от которых успел отвыкнуть в Волжском, жена позвала его обедать, он вдруг ощутил в ногах сильное жжение. Он присел на диван и снял носки. Обе стопы были красного цвета и горели словно после ожога. Пришлось намазать ноги питательным кремом, позаимствованным из косметики супруги.

Пришедшая с кухни жена сразу же углядела эти носки, которые он оставил на диване.

— Петь! Ты посмотри, какая красота! — она взяла их в руки и залюбовалась красивым разноцветным узором вязки. — Я, пожалуй, их надену и сейчас же.

— Полы у нас в квартире далеко не теплые, сам понимаешь!

Дежурный не сказал ничего, лишь махнул рукой, посчитав историю с ожогом стоп аллергической реакцией на шерсть, которую раньше никогда не носил на ногах.

Тем временем его супруга надев носки вызывающе прошлась перед ним, демонстрируя удобство и красоту обновки, и с победным видом удалилась в свой кухонный кабинет.

Примерно через час она прибежала с кухни, села на диван и стянула с ног носки.

— Что за гадость ты приволок? Вечно тащишь что ни попадя со своей тюремной помойки!

— В чем дело, дорогая, — дежурный был рад прищемить пушистый хвостик своей заносчивой супруги.

— Если ты хотел сделать мне неприятное, то считай, что вполне преуспел в этом! Шерсть этих носков не иначе, как ядовитой не назовешь. У меня от них все ноги раскраснелись и распухли словно я кипяток на них пролила…

Она схватила попавшийся под руку целлофановый пакет и сунула в него носки. Потом не поленилась, выбежала на улицу и выбросила их в мусорный контейнер.

* * *

Старый, сухонький и малоприметный бомж Филя ничего ценного сегодня из «мусорки» не выцепил. Он уже собрался было уходить в родную конуру на свалке, как заметил, что из дома на мороз выбежала в одном халате женщина и что-то выбросила в целлофановом пакете в контейнер. Филя дождался пока она не скроется в своем подъезде и подковылял к контейнеру.

— Ого! — воскликнул он, увидев красивые новые шерстяные носки. — Вот подфартило! У Нюськи сегодня именины — будет ей подарок. Схватил пакет и заторопился к видневшемуся невдалеке лесочку, за которым начиналась городская свалка.

Нюська на свой День Рождения раскошелилась. Купила баранины и сготовила фирменный плов, который научила варить ее бывшая свекровь — узбечка. Две бутылки водки она приобрела давно и берегла до этого праздника. Сегодня ей исполнилось 60. Круглая дата и горькая одинокая судьба переплелись больше в какую-то муку, чем праздник. Но традиция — есть традиция. Тем более, что поздравлять ее придут почти все местные бродяги. Нюська была самой уважаемой и почитаемой в округе «бомжихой». Она была ведуньей, лечила заговорами и травами всех, кого знала и не знала. — Все мы грешники великие, — говорила она, а значит и братья во Христе. А потому отказать в помощи друг-другу — еще больший грех.

Филя пришел один из первых, поздравил ее и преподнес свой подарок. Нюська достала носочки и залюбовалась ярким и красивым узором. Потом вдруг поднесла их вначале к сердцу, потом ко лбу и затем открыла дверцу старенькой тумбочки и убрала их подальше от глаз людских. Филя заметил не радостное выражение ее лица и спросил:

— Что же, не понравился мой подарок?

— Подарок великолепный, но не для меня он. Он не только не для меня, но и станет поперек горла любому, кто наденет его. Эти носочки не простые. Они заговоренные. Последний узелок на них совпадает с последним дыханием того человека, который их и вязал. Служить они будут лишь тому, для кого сделаны. И хватит об этом! Завтра отнесу их в церковь. Эти носки сами найдут своего хозяина.

* * *

Промозглое декабрьское утро свободы встретило его шумом заводской зоны города. Пока он добирался до вокзала все казалось ему чужим и даже враждебным. Он отвык и от проносившихся мимо машин и куда-то вечно спешащих прохожих. На переходах через дорогу все шли уже на желтый свет светофора, а он терпеливо ждал зеленый.

В течении часа он добрался до вокзала. Просторный небольшой вокзал пропустил его на входе через металлорамку. А потом местная охрана озаботилась еще и его проверкой ручным металл детектором. Несколько лет назад в стране уже был предусмотрен повышенный уровень безопасности. И это были террористические реалии нынешнего времени. Для него это также было непривычно, но ради собственной безопасности — терпимо.

Скорый поезд до Челябинска 250Н Адлер-Новосибирск проходил через Волжский ночью в 03:10. Плацкартный билет ему дали с боковой нижней полкой.

Николай перекусил в буфете и прослушав по селектору об услугах вокзала, отправился в комнату длительного отдыха. В трехместном номере он оказался один.

Он прилег на диван и задумался. А думать было, о чем. Задолго до освобождения, узнав о подлости своего шефа, они еще в СИЗО вместе с сокамерниками составили план мщения. У него стояла в гараже своя шестерка и он вначале хотел использовать ее. Но кореша сразу же забраковали этот вариант.

— Машину нужно угнать, причем старенькую и незаметную. Потом бросить ее, а перед этим протереть все ручки и руль тряпочкой, чтоб убрать отпечатки пальцев.

— Шефа нужно будет караулить возле дома, тем более, если он зимой до поздна задерживается на работе.

Особняк, где он жил, находился на самом краю города. Сторожа на воротах никогда не было. Экономивший на каждой копейке его Сергей Иванович так и не поставил на ворота автоматический замок, открывающийся с пульта. Он всегда отпускал своего водителя перед воротами, подходил к ним, открывал на воротах дверцу ящичка с кодовым замком и набирал свой шифр. Лишь после этого возвращался в машину и загонял ее во двор дома.

Таким образом покончить с шефом он решил тем же способом, которым Сергей Иванович засадил его за решетку. А потом уехать их города навсегда. Куда? Да хоть куда! Кореша смехом предложили ему уйти в ЧВК«Вагнера».

— Там таких «пруд пруди». А потом повоюешь и спишут тебе грехи с выдачей новых документов. Был Николай Волошин — станешь каким-нибудь Владимиром Николаевым и все! Концы в воду!

* * *

Пожилая супружеская чета Семеновых спешила в это утро в церковь посмотреть службу в честь дня святителя Николая Угодника. Это был их любимый святой. В своих не хитрых молитвах по ночам они часто просили его о помощи. И всегда казалось, что хоть малая толика последующих событий была откликом великого святого на их мелкие просьбы.

Прошел уже месяц, как похоронили они соседку свою, с которой жили дружно вот уже больше двадцати лет. Одинокая Кузьминична овдовела десять лет назад, за два года до того, как посадили ее единственного сына. Страшное событие за все эти годы просто сломало остатки здоровья 65— летней женщины. Последний год она уже с трудом ходила по своей однокомнатной квартирке, где уже почти не могла убираться и с трудом готовила себе не хитрые завтраки и обеды. За месяц до кончины она слегла совсем. Всю заботу о ней Семеновы взяли на себя и не расставались с больной до последнего дня.

— Я знаю, я уверена, что Коленька мой не виноват, — твердила она постоянно изо дня в день. — Господь послал ему кару за грехи мои прежние. Как я хочу дождаться сыночка моего! Он ведь у меня единственный. Всю жизнь свою я как могла берегла его, а вот под старость лет уберечь не смогла.

Последние дни она вдруг взялась вязать сыну носки.

— Брось ты их, — ругала ее сердобольная соседка, — побереги ты свои силы!

— Нет, нет, — улыбалась Кузьминична, — вот выйдет сынок, а я ему подарок приготовлю, как раз в самую зиму…Сыночек, мой миленький…Как ты там, родной мой…

Потом чувствуя свои последние дни все шептала:

— Только бы успеть, ведь не кому довязывать будет. Только бы успеть…

Успела-таки! Завязала последний узелок и тихо так, отошла…

* * *

Когда они подошли к церкви, служба уже началась. Дед Семенов снял перед входом шапку перекрестился и открыл дверь…

Они увидели их сразу, как только вошли в коридорчик. Носочки глядели на них, связанные веревочкой и висевшие на гвоздике прямо над пластиковым ящичком для сбора пожертвований.

— Илья! — окликнула мужа Семенова. — Ты посмотри, а? Мы же с тобой две недели назад их вместе с продуктами в посылку положили для Коленьки? Выходит, не добралась она до него?

Старый Семенов горестно вздохнул:

— Может не успела? Кузьминична, царствие ей небесное, ждала сына в начале этого месяца. Видать вышел Коля, а посылка так и осталась там…

— Продукты — бог с ними, а носки эти нужно обязательно отдать Коле. Последний материн подарок…

После службы батюшка, выслушав их рассказ, разрешил им забрать находку.

* * *

Поезд прибыл в Челябинск по расписанию. Когда был жив отец они жили вместе с родителями в трехкомнатной квартире. Потом отец умер и мать разменяла трехкомнатную на 2 однокомнатные квартиры, для себя и для сына. Зарабатывал Николай не много и при таких доходах вряд ли смог бы скопить на квартиру за всю свою жизнь.

О смерти матери он узнал из письма соседей за месяц до своего освобождения. К себе домой он добрался на такси. К матери на квартиру решил зайти напоследок, после «дела», попрощаться и узнать у соседей, где могила матери, чтобы перед самым отъездом проститься с ней на кладбище.

Как-то так получилось, что друзей у него не было. Приятели были и в свое время скучать ему не давали. Но за время отсидки он постарался забыть их всех до одного, потому как стал им не нужен.

Зайдя домой он переоделся в свой единственный костюм

— Наверняка уже не модного покроя, — подумалось ему.

Из дома он взял лишь маленький томик стихов своего любимого Николая Рубцова и фотокарточку матери, двадцатилетней давности, где она была молодой и очень красивой. Он аккуратно вынул ее из рамочки и вложил в свой паспорт. Потом попрощался с квартиркой, где толком не успел и пожить, и поехал в аэропорт. Вырезка из газеты, где требовались разнорабочие, молодые физически крепкие люди, в Ханты-Мансийское отделение Русского географическое общества, лежала в кармане рядом с паспортом.

Билет до Ханты-Мансийска он купил на завтра с отправлением в 17-00 с ночной пересадкой в Москве. Билет стоил 14000 рублей. Николай решил после покушения на жизнь шефа затеряться на малообжитом Севере.

— Если не возьмут в экспедицию — буду искать выходы на частную военную компанию, — размышлял он.

Там же в аэропорту он купил дешевенький мобильник

* * *

Время подходило к концу рабочего дня. Было около 5-ти часов вечера. Пора, подумал он. Рабочий телефон шефа за восемь лет так и не изменился. Он набрал его номер по мобильнику. Секретарь ответила, что Сергея Ивановича он может застать на работе не позднее 18-00. Значит у него было в запасе 1,5 часа, на угон машины и выезд к месту засады.

Он выбрал наиболее безопасным для угона местом автостоянку на продуктовом рынке. Машины здесь бросали мелкие торгаши с утра и до вечера. Через час уже начнет смеркаться, а к шести часам будет уже довольно темно рассчитывал он.

Старенькую четверку он открыл практически легко. Просто надавил на приоткрытый стеклоподъемник. Он оказался неисправным, и стекло легко опустилось вниз. Завести машину без ключа зажигания было делом техники доля опытного водилы. Бензина было больше половины бака.

— Хватит, — подумал он.

Прошло меньше часа, как он вышел из дома. В 17-45 Николай остановил машину не далеко от ворот соседнего особняка. Между воротами этих двух домов было не более 40 метров. Потом он засек время на запуск двигателя и рывок машины к воротам шефа. Получилось больше десяти секунд. Это много подумал он. Значит к моменту приезда шефа двигатель его машины должен быть в работе.

Машина Сергея Ивановича подъехала к дому в 18-15. Шеф вышел из машины и привычным шагом направился к воротам. Потом открыл шкафчик с номерным замком. На движение стоявшего у соседнего дома Жигуленка внимание он не обратил. Кнопки старенького замка слушались уже туго. Последнее, о чем он подумал было желание сменить замок и купить наконец автоматику с пультом управления. Его мысли прервал шум движка чужой машины за спиной, потом резкая оглушающая боль и необъятная тишина…

* * *

Около часа он петлял по вечернему городу, проверяя нет ли за ним погони или слежки. Потом подъехал к дому матери.

— Посплю у мамы, зайду утром к соседям, узнаю, где могила матери. Потом до самолета успею съездить к ней поклониться, положить на могилу цветы…Если успею и к отцу загляну. Отец был похоронен на Успенском кладбище на выезде из города в сторону Екатеринбурга, — его мысли текли спокойно и уверенно. Все шло по плану.

В 19-00 он открыл ключом квартиру матери. За восемь лет там ничего не изменилось. Старенькая стенка, на ней допотопный цветной телевизор, любимые мамины статуэтки, посуда…Маленький диванчик и односпальная кровать. Здесь была его мама… Он присел в старое креслице…

От зазвеневшего звонка Николай вздрогнул, ноги почему-то сделались ватными. Ему представилось, что за ним пришли… Он открыл дверь. Там стояли его пожилые соседи: тетя Нина и дядя Илья.

— Коленька, милый, с приездом тебя, — обняла его старенькая Семенова. По ее щекам покатились слезы. Рядом сопел дед Илья, совсем старый и седой, пытавшийся своей трясущейся рукой пожать ему руку:

— А мы слышим, замок зазвенел в квартире вашей и выскочили сразу, вот…

— Так и не дождалась тебя Кузьминична наша. Как могли, мы помогали ей, но у господа нашего свои сроки. Все там будем…, — плакала тетя Нина.

— Тетя Нина, дядя Илья! Я ваш должник, я рассчитаюсь!

— Что ты, что ты, господь с тобою, — испуганно запыхтел старый дед. — Нечто чужие мы вам. Столько лет вместе!

— Она долго мучилась? — спросил Николай?

— Нет слегла месяц с небольшим как. Тут на кровати этой и померла.

— Перед смертью она вот носочки тебе вязала, все торопилась, боялась не успеть. Возьми их, Коля! Посмотри, какие красивые. Чуть не потеряли мы их. Господь помог, нашлись оне…

— И еще, вот последнее письмо ее к тебе. Она написала его, когда поняла, что не сможет дождаться тебя.

И они подали ему простой без марки запечатанный конвертик. Потом Семеновы поняли, что Коле надо побыть одному.

— Ну, это пойдем мы! Ты загляни к нам, может надо будет чего?

И вышли из квартиры, тихонько закрыв в коридоре дверь. Коля остался один. Он достал из пакета носки.

— Какие теплые и красивые! Как она их в эти последние деньки вязала? — подумал он. Потом снова присел в креслице, снял свои старые носки и надел мамины.

По ногам заструилось приятное тепло. Ему стало так хорошо, как когда-то давным-давно, когда он был маленьким. Ему казалось, что мама там, на кухне, что она сейчас нальет ему его любимого супчика и позовет его:

— Сынок! Я налила. Ты же голодненький, весь день на улице...

Вся суета вместе с драматизмом этого дня ушли куда-то вдаль. Перед ним всплывали картины детства. Он дрожащими руками открыл конверт. Строчки запрыгали у него перед глазами:

— Сыночек мой ненаглядный! Видно не дождусь я того светлого дня, когда вернешься ты домой. Силы мои уходят… Я знаю, что ты невиновен. Мое сердце сразу это почувствовало. Но я знаю, что ты у меня сильный. У тебя отцовский характер, стойкий. Ты все вынесешь и все вытерпишь. А тот человек, за которого ты несешь свой крест — очень слабый. Он бы не вынес и десятой доли страданий, которые ты несешь. Так вот прими мое материнское, мое последнее желание. Ради всего святого прошу, умоляю тебя:

НЕ МСТИ ЕМУ, СЛЫШИШЬ МЕНЯ? РАДИ ГОСПОДА НАШЕГО, ПОЖАЛЕЙ ЕГО! ГОСПОДЬ УЖЕ НАКАЗАЛ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА И ЕЩЕ НАКАЖЕТ! ЕСЛИ НЕ ПОСЛУШАЕШЬ МЕНЯ ОБРЕКЕШЬ Т Ы ВСЕХ НАС: МЕНЯ, ОТЦА И СЕБЯ НА СТРАШНЫЕ МУКИ. ЗАКЛИНАЮ ТЕБЯ, НЕ МСТИ! ПОМНИ СЛОВА МОИ!

Николаю вдруг стало душно. Воздуху не хватало. Он открыл форточку — все равно дышать было не чем. Тогда он открыл окно. Холодный воздух хлынул в комнату.

— Мама! — закричал он. — Мама, прости меня! — и забился в истерике. Слезы душили его. Он как пьяный мотался по комнате из угла в угол. И все кричал и шептал:

— Прости меня, мама! Прости…

* * *

Одинокие прохожие шли мимо их дома и слышали под окном его крики, поднимали вверх глаза и качали головой.

Маленькая девочка лет пяти, услышав его плач испуганно прижалась к матери, держащей ее за руку.

— Мама! А почему дядя плачет?

— Потому что он обидел свою маму и теперь просит у нее прощения!

— Мамочка! А я тебя никогда не обижу! Слышишь? Никогда, никогда…

* * *

Там, в кладовке у матери, лежал моток шелковой бельевой веревки. Он достал его, потом принес с кухни старенькую табуретку, которую когда-то давно смастерил его отец.

Люстру он снял быстро, потому как двадцать лет назад сам вешал ее на монтажный крюк. Потом встал на табуретку, намертво закрепил на крюке веревку, сладил петлю и накинул ее на шею. Перед тем как сделать последний в своей жизни шаг он решил носки снять.

— Может кому и пригодятся, — подумал он. И не снимая с шеи петли, снял оба носка и бросил их на пол. Как только носки коснулись пола старенький телевизор вдруг включился и чуть не на полную громкость. Женщина-диктор передавала последние городские новости.

— Сегодня в 18-30 часов вечера было произведено покушение на известного в городе предпринимателя — Сергея Ивановича Д. Злоумышленник караулил его на машине у ворот его дома. И как только Д. вышел из своей машины он на полном ходу сбил его и уехал в неизвестном направлении. Пострадавший был доставлен в больницу скорой помощи. Там ему сделали операцию. К счастью лечащий врач обнадежил родных, что его жизнь — ВНЕ ОПАСНОСТИ. Как оказалось, восемь лет назад его жена попала в аварию и повредила позвоночник. Все эти годы Д. безуспешно пытался вылечить супругу и теперь сам оказался в реанимации. Кто будет ухаживать за его женой — неизвестно…
______________________

© Александр Кузнецов, 2022
Дата публикации: 01.09.2022 06:22:40
Просмотров: 1119

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.