Смерть Лешего

Александр Шипицын

Форма: Рассказ
Жанр: Экспериментальная проза
Объём: 8615 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Смерть, как и жизнь дается только один раз. Но только некоторым она, предупреждая заранее о своем приходе, дает средство передвижения и обещает вечный покой.

(сюрреалистический реквием)

Леший раскручивал спираль вероятности столкновения с неизбежным. Исходя из услышанного, второй рукав наземной галактики перекроет район поиска фронтальной облачностью. И скорее всего до самой воды они будут находиться в пелене полной отрешенности. А зеркало локатора покажет то немногое, от чего их всегда хранит толстый слой воздушной защиты. Не может локатор показать вампира, выпившего кровь и жизнь многих поколений. Вампиры волн не отражают. Никаких. Ни оптических, ни радио.
Любой может увидеть направленный на него пистолет и, даже, закручивающуюся деривацией маслянноблестящую головку появившейся из ствола пули или пружинистый замах отведенной для удара руки, заканчивающейся кинжалом. Но свернувшуюся под хитросплетением проводов, узлов и агрегатов змею, порожденную нерасторопным братом или халатным другом, можно только почувствовать. Лучше всего такие змеи чувствуются в похмелье, когда кончики обнаженных нервов полощутся на ветру злословия, как вывешенное непутевыми хозяйками рваное белье, но тогда никто тебе не верит. Все глядят на залохмаченное лицо взволнованного лешего и только улыбаются.
Когда он увидел забоину на одной из тридцати двух плоскостей, рождающих движение и стерегущих жизнь, и показал ее наземному брату, тот только посмеялся и сказал, что видывал забоины страшнее этой, а винты способны подбирать более тяжелые камни и получать следы серьезнее этого. Экипаж, недовольный буйным поведением Лешего (не путайте Лешего с лешим) во время вчерашнего тайного застолья, тоже отмахнулся, а командир сказал:
– Слушай, Леший, ты лучше свои приборы проверь. Локатор погоняй на всех режимах, чтобы не нырнуть, туда, откуда не вынырнуть. Сам слышал, что район прикрыт вторым рукавом спирали. И встреча с излишком исковерканного электричества вероятна, но нам не нужна.
– Локатор в порядке, – ответил он, – но не сможет показать ждущего крови вампира. А вампиры… - они везде. Спящую змею разбудить могут и турбулентность, и вертикальный поток…. Да мало ли, что еще?
– А ну тебя, с твоими сказками! – махнул рукой тот кто самый передний, которого, в случае чего, хоть на миг, но раньше других поглотит вампир. – Давай заниматься каждый своим делом.
Леший прошел к бомболюкам. Четырнадцать капель висели на замках, готовые отравить огненным ядом любого подводного монстра. Монстра, способного поглотить двести сорок блудниц, возлежащих на тысячах холмов. Четырнадцать капель весом сто двадцать килограммов каждая, раздутых до двухсот пятидесяти. Да плюс двести микрофонов, улавливающих и усиливающих песню чужого Садко. Именно они укажут его место и обрекут его на смерть. И тем самым сохранится самое большое блудилище на свете. Иногда им, для примера, подвешивали каплю (ой каплю ли?), способную поднять фонтан воды диаметром с основание Арарата на высоту ее вершины. Когда эта гора воды ухнется вниз – что по сравнению с ней мизерные волны цунами!? Но перед мощью и величием океана и это капля, как и те четырнадцать, что сегодня мирно висят в бомболюках. Он проверил подсоединение и подключение. Убедился, что бомбоголовые убрали последнее препятствие, которое может помешать атакующей капели. И отошел ко всем травить себя табачным дымом.
Глядя на длинное серебряное тело самолета, он погрузился в мечты о серебряном коне. Почему не золотом? Он сам этого не знал, но думал, что тут все дело в изменении цвета. Золото свой цвет не меняет, а серебро перед ослепительным ликом Смерти может почернеть. И это будет предупреждением, что вампиры вырвались на свободу.
Шестьдесят тысяч коней одновременно застучали копытами по неподвижному воздуху. Подчиняясь указаниям невидимого бича, они загрохотали так, что затряслась диафрагма и все, что располагалось рядом с ней. Даже сердцу передавалась эта вселенская дрожь.
– Смерть, – думал Леший, – пронизывает все тело самолета. Пиропатроны – смерть, катапульты – смерть. Бомболюки, пушки, ПИКсы, гидравлика, пневматика, масло, кислород, электрохозяйство, подвески – все это свернувшиеся и укрощенные змеи.
Он как-то видел, что оставленная без присмотра змея высокого давления приподняла свою инженерами слепленную голову и распорола шипящим зубом одежду наземного брата, слегка, но до крови, расцарапала его кожу. Когда ее, укрощая, схватили за горло, она успела несколько раз хохотнуть, выплевывая в лицо ее держащего теперь уже безвредный яд. Даже винты, дающие движение и хранящие жизнь, выстраивая графики спасительных высот и скоростей, в своем сияющем ореоле прячут прозрачную смерть. И в последнем обороте турбины таится мощь, способная, как гильотиной, разрубить неосторожного.
Любая деталь или система может таить в себе смерть. И привести ее в исполнение может любой вампир, не отражающий свет и не дающий радиотени, а потому невидимый оку и незаметный на экране. Их надо чувствовать, этих вампиров. И Лешему чудилось их скрытное, грозное движение. Сегодня они вволю напьются крови и не могут скрыть своего ликования в ожидании обильного пиршества.
Шаманы и колдуны ошиблись. Они тыкали указкой во второй рукав галактики, но оказалось, что уже первый фронт таит в себе смертельную пляску. Раздутые капюшоны белоснежных кобр вздымались над парой самолетов, смотрящихся крошечными мошками на фоне огромных кип хлопка во время сбора урожая в Ферганской долине. Нечего было даже думать о пролете над ними. Дальнозоркое око самолета не увидело ни малейшего разрыва среди клубящихся громад. Попытка повернуть назад тоже не дала результата. Облачные змеи перехитрили экипажи, и пока обреченные, упиваясь своим упорством, пробивались на восток, размноженные огненные жала вырывались из поднятых над горизонтом башнеобразных голов. Тор разбивал эти головы своим каменным молотом, превращая все небо в огромную кузницу. Неслышный грохот его молота сотрясал основы Вселенной.
Проснулась от тряски и вибрации крошечная змейка, свернувшаяся в забоине на передней кромке одной из лопастей одного из винтов. Стремительным Меандром она, прихотливо извиваясь, пересекла плоскость лопасти и последним движением хвоста отделила ее часть. Вампир, ее направивший, точно рассчитал этот маневр, так как кусок лопасти, подобно древнегреческому диску, снарядной скоростью пробил борт самолета, разрушив провода электропитания, связи и тяги рулей управления.
Ведомый увидел, что самолет ведущего, сотрясаясь крупной дрожью центрифуги потерявшей балансировку, склонился в глубоком реверансе перед океаном. Не в силах более сдерживать себя, он понесся к серой необъятной жилетке, чтобы выплакать слезы последних обид. Самолет выполнил отведенные ему Богом последние полтора витка. Эти витки силами центробежных вампиров прижали всех, и Лешего тоже, к их рабочим местам и приступили к долгожданной тризне. Не давая никому пошевелиться, они слизывали мохнатыми языками шлемофонов крупные капли крови, закапавшие из ушей.
На секунду в мрачное ущелье заглянуло заплаканное солнце и тускло осветило крутые уступы грозовых облаков, сходящиеся где-то у самой воды. В этом мрачном свете экипаж успел увидеть и прочувствовать каждый метр десятикилометрово-бесконечной высоты, которая стремительно уменьшалась. Им казалось, что они видят даже белые барашки на гребнях бесплодных волн.
Леший смотрел, как по облачным скалам все ближе и ближе гарцует его серебряный конь. Под ослепительными лучами вставшей в полный рост Смерти серебро быстро чернело, приобретая цвет прижатого к виску ствола.
– Я же говорил вам, суки! – орал Леший во все горло, но никто его не слышал. В жилах СПУ остановился ток общения, ни одна лампочка не горела, и только синие всплески молниеносных жал делали картину апокалипсической.
В разрыве облаков появился океан, из уважения к Смерти поднявшийся навстречу. Он прижал их к своей груди и утопил в потоке соленых, холодных слез, брызнувших им навстречу.
Мгновенно наступила тишина, которую уже некому было слушать. Самолет закружился в смертном танце, переворачивая, как продавец, желающий показать товар лицом, каждый свой обломок. Он опускался в кромешной тишине и звонкой темноте к невидимому и неблизкому покою. Основная его часть, через долгие десять минут легла на подготовленное для него вечное ложе. И только незначительные кусочки всплыли и колыхались среди штормовых волн.
Среди этих фрагментов плавал и торс Лешего, украшенный татуировкой на правой стороне груди в виде гномика с зонтиком. Его и подобрали багром спасатели, прибывшие через двое суток к месту катастрофы.
В восемь гробов была насыпана аэродромная земля, прикрытая парадными мундирами. И только в девятом гробу лежал торс с гномиком, одетый в белую рубашку и черный мундир.

© Александр Шипицын, 2011
Дата публикации: 26.10.2011 17:16:43
Просмотров: 2880

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.