Авторы онлайн:
Ваагн Карапетян

Образный замок

Денис Требушников

Форма: Эссе Жанр: Психологическая проза Объём: 8134 знаков с пробелами Раздел: "Современность" Понравилось произведение? Расскажите друзьям!	Рецензии и отзывы Версия для печати
Порою мне хочется пойти на штурм собственного мозга, попытаться обуздать его, упорядочить и логически выстроить мысли. Но эти штормовые образы по-прежнему накладываются друг на друга. Мысль сменяется мыслью, новой идеей или вожделенной темой, и весь собранный карточный домик рушится, четкий образ подвергается сомнению, исчезает, сменяясь новым, расплывчатым, но таким близким, что хочется его удержать, проанализировать. История повторяется, выплескивая в сознание новую порцию сюжетов и идей, за которыми невозможно поспеть, которые невозможно удержать настолько долго, чтобы запечатлеть их, набрать на «Word»’овском листе. Так хочется пойти на штурм, самолично сделать себе трепанацию, просверлив в черепной коробке такое отверстие, какое необходимо, чтобы просунуть руку и сжать головной мозг со всей силы, либо выключив его навеки, либо заставив себе подчиняться! Этот неприступный замок мыслей тревожит и привлекает, подобно проститутке. Вот она! Стоит, заигрывает, пользуясь похабными словами, завлекая тело, а не разум, обнажая инстинкты. Однако мозг в это время анализирует и выбирает ту, которая ближе по духу, по ощущениям, запрещая предаваться самым извращенным фантазиям. Почему же сознание так избирательно в выборе проститутки и так туманно в выборе идеи и сюжета? Шествуя в квартиру с куртизанкой, мы вольны опасаться ее, то одно «а вдруг», то другое «но если», однако забываем обо всем, потея над ее фигурой, при виде обнаженного, липкого тела, такого доступного в этот момент! Почему же так сложно изнасиловать собственный мозг, заплатив ему указанную цену, чтобы он, наконец, выполнил все наши пожелания?! Но нет. За это время снова пронеслись сотни образов, совершенно не связанных с данным повествованием, или связанных, переплетенных, но утраченных, хочу думать, не навсегда, ибо осознание этого выдавливает по телу мурашки, заставляя вздрагивать и блаженно закрывать глаза, пропуская дрожь через себя, вплоть до мозга, убавляя его прыть. Перечитывая, мне хочется уловить первоначальную мысль, ухватить ее за хвост, как бы она ни визжала, ни кричала или стонала. Я хочу эту мысль, как вожделею секс, я хочу изнасиловать идею, выжать из нее все соки, чтобы остался один хладный труп, совершенно иссушенный, выжатый до последней капли. Холодный, опустошенный костяк, остов. Ничего больше. Тогда-то это тело можно упаковать в холодильник с постоянной температурой в четыре градуса по Цельсию, и сложить его в углу головного мозга с пометкой «идея такая-то». И так проделывать всякий раз, возвращаясь, перекладывая запылившиеся холодильники, дабы знать, какие идеи уже использовались, а какие все еще пухнут, как от укуса осы, как от пресыщения, когда живот начинает упираться в ремень. Передышка, и снова штурм. Все по правилам, пусть холод за окном не пугает, пусть холод в сердце навсегда остудит кровь, лишит всех чувств, кроме одного, ярости, пусть выделится норадреналин, чтобы обуздать желание, мысль о штурме, и продолжить осаду головного мозга. Если суждено при этом сойти с ума, то я приму назначенную за пользование падшей девкой плату, посчитав за выкуп, за дань, которою мне заплатит сдавшийся, раздавленный, помятый, но лежащий у ног мозг вместе с его потоками образов и идей. Это будет моей победой! Моим торжеством, триумфом, эрекцией! Я въеду на тяжелой колеснице, обитой свинцом; колеснице, в которую запряжены два тяжеловоза с черными плюмажами. На мне будет не лавровый и не терновый венок, это будет монашеский капюшон, свидетельствующий о скорби за те страдания, которые я перенес, достигая согласия с мозгом. Это будет царство холодного рассудка, лишенного всех чувств и эмоций, все станет контролироваться и перепроверяться, подчиняясь Космосу моего желания, а не Хаосмосу потворства самобытности решений головного мозга. С того момента он перестанет быть бунтарем и огненным задирой, подначивающим расчетливого хозяина. Я лишу его этих привилегий: не должно вассалу требовать осенью майского праздника! Это будет скучный мир, пронизанный зимним холодом, веющим от ледяных глыб моих желаний. Быть может тогда, я – человек, – прежде всего, стану выше плоти, обретаясь навеки в замкнутом пространстве Снежной Королевы, составляя, подобно Каю, слова и мысли? Где та Герда, что попытается меня спасти? Где этот образ огня, чтобы я смог вылить на нее цистерну горячей воды, ошпарив, превратив ее страстное, подверженное чувствам сознание в аморфную жижу собственной никчемности перед холодным, но стройным разумом? Только кипяток остудит ее пыл, ее намерение помешать мне достичь той возвышенной гармонии, которая мне только может сниться, сменяясь мириадами кусочков единой, но недостижимой мозаики. Головному мозгу это не нравится, ему хочется лишить меня возможности перейти ров, мешает подступить к вратам, чтобы тараном вынести их, к чертовой матери! Нет, со своих стен он льет горячую смолу новых образов и мыслей, превращает деревья, из которых я делаю лестницы, в студенистую слизь. Я падаю вниз, не в силах удержаться. Но придет день моего безумства, и тогда ворота откроются сами, подчиняясь мне, как хозяину нового царства холода души и разума! Дилемма этого повествования состоит в том, что как бы ни желал достичь охлаждения разума, а с ним и чувств, он берет верх, насмехаясь над моими никчемными попытками взять штурмом черепную коробку, за которой он таится, как девственница. Где бы открыть в себе того полководца, в чьих стратегических и тактических способностях было бы возможно взять эту крепость штурмом? Я знаю, что такой герой скрыт в тех холодных зачерствелых уголках сознания, куда доступ закрыт, а пути отрезаны партизанскими отрядами мозга, которые вытаптывают по сотне дорог на каждой развилке. Если бы знать путь к холоду, который есть порядок?.. Взять хотя бы чудесное строение снежинок, обретающихся в гармонии на небесах и на земле! Они в ночной тиши опускаются на темную твердь, чтобы к холодному зимнему рассвету подарить надежду и улыбку. Как же эмоциональны образы и мысли человека, который стремиться к расчету! Казалось бы, что стоит признать разум равным себе, но нет, гордыня, непреклонность, не желание уступать ни йоту захваченных участков знаний, опыта - все это лишает возможности договориться, примириться или смириться с собственным огнем в душе, который греет руками прелюбодейки в угрюмые дни, когда небо тонет в сонливых серых облаках! Даже природа смеется над попытками человека обрести гармонию в холоде, навеки застыть в безумном образе, одном, высосанном, истерзанном, но стройном, логичном, как две параллельных, которые никогда не пересекаются в теории. Это аксиома жизни – вечный хаос, стремящийся к порядку и не способный достичь его, подобно тому, как быстроногий Меркурий не способен догнать черепаху. Человек так и умирает в вечном желании обрести порядок в жизни, поэтому самой жизни ему уже не хватает: он до того боится не успеть, что близкий холод, знаменующий приход смерти, не укладывается в его сознании, ибо мозг все еще пытается найти Герду, чтобы та спасла бесчувственного Кая после смерти. Как обыкновенно странно, что повествование о головном мозге, так изобилует образами и идеями, использованными сравнениями, которые порою не невозможно сопоставить так близко, как это сделал я? Что может быть общего с проституткой и сознанием? А что общего с крепостью и быстроногим Меркурием? Лишь образы головного мозга, вызванные, как защитная реакция, на штурм его стен. Он действует с той же холодностью и кровожадностью, что я – осаждающий. Что, в конечном счете, может сравниться с вечным равновесием, вечным состязанием с собственным сознанием? Лишь полная, холодная гармония, лишенная чувств, эмоций, и вместе с этим и всех образов, идей, представая разными по конфигурации, но схожими по конструкции снежинками бренного существования, несносного волочения, подгоняемого скоротечностью жизни. Но, перечитав, я понимаю, что вновь и вновь буду тщиться взять штурмом эту крепость. И снова сойдутся два равных по силе воина, чтобы извлечь из битвы то, что заденет чувства, что их лишит. Это ли не прекрасно: знать, чего ты достигаешь своей холодной душой вкупе с огненным взрывом фантазии?! © Денис Требушников, 2008 Дата публикации: 01.04.2008 16:55:35 Просмотров: 3263 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. Ваше имя: Ваш отзыв: Для защиты от спама прибавьте к числу 98 число 31:
Рецензии Инна Кайлин [2008-04-13 19:01:54] Зарисовка называется "образный замок", а представляет собой - "замок образов", выстроенный весьма целостно, нерушимый, его можно лишь достроить (автору, если нужно). Вообще проза получилась художественной, и сочетание "головной мозг" кажется слишком научным на ее фоне, достаточно простого "мозг". Вообще интересно. Ответить Владислав Эстрайх [2008-04-02 21:11:27] "Порою мне хочется пойти на штурм собственного мозга, попытаться обуздать его, упорядочить и логически выстроить мысли. Но эти штормовые образы по-прежнему накладываются друг на друга. Мысль сменяется мыслью, новой идеей или вожделенной темой, и весь собранный карточный домик рушится, четкий образ подвергается сомнению, исчезает, сменяясь новым, расплывчатым, но таким близким, что хочется его удержать, проанализировать." Так ведь это, наверное, и есть жизнь. Даже уточню: это ещё и молодость. Вот когда хочется дать и мозгу, и душе хорошего пинка под дряблый морщинистый зад, дабы снова превратить их в "генераторов" из созерцателей и отрешённых комментаторов... Это уже не совсем. Не совсем молодость, как минимум. Успехов Вам! Ответить Михаил Лезинский [2008-04-02 18:39:03] "Я знаю , что ничего не знаю " . Мозгами свихнёшся , когда задумаешься над поставленными вами вопросами ? Вы мне на простой ответьте : почему коза кругляшками одинаковой величины какает ? Вот вопрос вопросов ! Ответить
Отзывы незарегистрированных читателей Тилмаранде [2009-08-26 14:40:05] Бедный твой изнасилованный мозг... Ответить Денис Требушников [2009-08-27 13:12:19] Вот именно поэтому иногда мне нужные серьезные разрядки, чтобы проходило изнеможение.