Кот и Пёс

Геннадий Лагутин

Форма: Рассказ
Жанр: Просто о жизни
Объём: 20283 знаков с пробелами
Раздел: "Все произведения"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Рассаз

У Пса были серые глаза… Странно! Я всегда думал, что у собак черные глаза или коричневые, а у этой были серые…Тусклые и огромные, всегда полные слез…Эти глаза, такие большие, внушали страх…Они смотрели совсем как глаза человека, который просит безмолвно о чем-то. Каждый день я видел Пса, который шел, робко прячась в тени стены здания напротив. Он шел, чтобы лечь в уголок, неподалеку от оконца в подвал, где было наше жилище, наша хавыра.
Пес чаще всего спал. Но когда он просыпался и шел мимо, я всегда с интересом разглядывал его тощее тело с торчащими костями. Это был паршивый пёс. Тело его было обтянуто морщинистой в рубцах и ранах кожей, на которой только кое-где виднелись клочья белой шерсти. Я никогда не видел, чтобы Пёс бегал. Не знаю, мог ли он вообще бегать. Он всегда дрожал, даже в те дни, когда не было холодно. Голова у него качалась и шагал он, сотрясаясь всем телом, чем-то напоминая старую повозку.
Однажды, когда я сидел у стены, грелся на солнце и смотрел на проходящие вдали поезда и электрички, я увидел других собак. Их было много, десять или девять. Они бегали, прыгали, нюхали под хвостом друг у друга и валялись в траве. Пёс дрожал сильнее, чем обычно. Но в этот раз я впервые увидел его с высоко поднятой головой, с торчащим хвостом и стоящими от любопытства ушами.
Время от времени собаки переставали играть, смотрели на Пса, злились и лаяли. Но так как Пёс молча глядел на них, собаки отворачивались и снова принимались играть и нюхать под хвостом друг у друга.
Вдруг Пёс тихонько заскулил и двинулся к ним… С поднятой головой и настороженными ушами он почти побежал…
Когда собаки повернулись, желая узнать, что ему нужно, он в нерешительности остановился на середине дороги. Но голова его была поднята, а уши и хвост торчали. Только ноги дрожали, как обычно.
Все собаки замерли от удивления, не понимая, почему он смотрит на них. Неужели этот вонючий паршивый Пёс хочет играть с ними?
Тогда одна собака сказала что-то своим приятелям и медленно стала приближаться к Псу. А Пёс притворился, будто не замечает его. Он не пошевелился даже тогда, когда собака понюхала у него под хвостом. Собака обошла вокруг Пса и помчалась сообщить о чем-то другим собакам. И все вместе они злобно залаяли на Пса. А Пёс ничего не ответил. Тогда они разозлились еще больше и двинулись на него с громким лаем.
Вот теперь Пес испугался и решил отступить. Отвернувшись от них, он медленно побрел назад, к своему углу, понурив голову, с трудом передвигая ноги и опустив хвост.
Когда он проходил мимо меня, я услышал, как он жалобно стонет. Я видел серые тусклые глаза, полные слез…
Безобразного паршивого Пса никто не любил. На струпьях его ран, на болячках постоянно сидели мухи и, когда он шел, роем вились над ним. Никому в голову не приходило погладить Пса по спине, как гладят других собак.
Пашка как-то сказал мне, что Пёс очень старый. А в молодости он, наверное, был с такой же шерстью, как и у других собак, которые мне встречались. Пашка сказал еще, что может быть Пёс покрылся ранами и болячками после взрыва атомной бомбы. Но, наверное, он наврал…Пашка вообще много врал и о далеких странах, и о кино, которое он когда-то видел, и о многих других вещах. Так он однажды рассказал историю про атомную бомбу и про то, как умерли японцы и как Пёс пробежал огромное расстояние, чтобы спастись от смерти…Врал он всё, вот что я скажу!
Но пока хватит рассказывать о собаке. Надо рассказать и про нас.
Там где кончился город, было когда-то паровозное депо. Здесь ремонтировали паровозы.
Потом паровозы стали не нужны, стало ненужным и депо. Отсюда вывезли все, а что не вывезли, разворовали. Стояли теперь кирпичные коробки. Пашка врал, что еще недавно здесь на запасных путях, были паровозы. Пашка сказал что они были за-кон-сер-вированы, если вдруг война будет. Опять врал. Ну, какие из паровозов консервы?
Консервы это другое. Самые вкусные это «Бычки в томате»… Ел бы и ел, не останавливаясь. И откуда здесь могли быть паровозы, если рельсов нигде нет – все растащили?
А за депо, стояло одноэтажное здание без окон без дверей, но с подвалом. Вот в этом подвале мы и жили. Там в самом углу, вроде комнаты было, только без окон. Мы как смогли, утеплили подвал, тем более, что цементный пол в этой комнате чуть теплым всегда был. Пашка опять соврал, что здесь под полом проходят трубы с горячей водой для отопления. Врал, конечно, кого тут отапливать? Мы сами печурку из кирпичей сложили и трубу за стенку вывели. В городе были, оторвали трубу водосточную в одном доме, вот вам и труба – дым выводить. Протопим печурку и так тепло станет. Только зимой, под утро, все равно зубами клацать начинали и укутываться во что есть.
А вода у нас всегда была. Из стены огрызок трубы торчал и вода капала. Бутылку поставишь и через какое-то время она полная. Жить можно! Вот наша ватага и нашла это место. По правде, это Пашка нашел, а до того мы по чердакам ютились. А здесь, мы кайфово стали жить, потому что тепло. Вокзал и базар всего в километре. Там мы себе еду добывали, деньги у пассажиров стреляли, на «хлебушек» выпрашивали. Бывало и своровывали, что плохо лежит. Вот так и жили, вся наша «каммуния», шестнадцать пацанов и четыре девочки. По правде сказать, нас не один раз отсюда вышвырнуть хотели. Первыми бомжи заявились. А они наши злейшие враги, потому что мусорные контейнеры у базара - наши, а они нас оттуда прогоняли. Били даже. А теперь и сюда пришли. Ну, драка была! Пашка как чуял, мы заранее факелы приготовили – тряпок на палки накрутили и креозотом их пропитали. Так они и лежали, своего часа дожидались. А когда драка с бомжами началась, мы факелы подпалили и стали бомжам в морды тыкать. Потеха! У одного борода загорелась. Так они и убрались. Приходили еще другие ватаги и тоже ни с чем ушли. Давно что-то никто не совался. Так придут снова, не оставят нас в покое. Как только холодать станет, опять войны будут. Так вот и жили мы, неплохо в общем, пока не появился Кот.
Пришел он, сел, руки все синие от татуировок. Это, говорит, моя территория, зовут его Кот, теперь он тут хозяин и мы должны ему платить за квартиру. Сказал «за квартиру» и засмеялся, нехорошо так. И платить мы ему должны за каждый день по сто рублей с головы. Пашка послал его далеко-далеко. Он встал и так врезал Пашке, что тот упал без сознания. Веня-сибиряк к дубинке потянулся, а Кот вынул из-за пояса «пушку». Мы чуть не обделались. А он - слышал, вы ребята боевые, только замочу вас всех, говорит, и в канализацию спущу.
Мы молчим, а он смеется. «И никто не узнает, где могилка твоя….» - пропел еще, с..а!
Этому трупу, показал он на Пашку, как в себя придет, скажите - пусть знает, буду приходить по субботам и должны мы все сдавать ему четырнадцать тыщ. А не сдадим, он с нами разберется, по-свойски. Сказал и ушел.
Малёк тихонько за ним пошел, поглядеть, может с ним кто еще? Потом прибежал, сказал, что Кот один был и пошел он через рощицу к дороге. Рядом рощица была. Через рощицу тропинка, которая выходила к поселку Ковшовка, что на краю города. Наверное, раньше по этой тропке люди с Ковшовки в депо на работу ходили. Из поселка автобусом можно было в город уехать. Магазин там был. Школа. За рощицей, чуть левее – стадион. Ну, не стадион, а площадка с футбольными воротами. Кот и подался в сторону Ковшовки. Может жил он там, может на автобус, может машина его там ждала, потому как к нам не подъехать.
Пашка очухался, сел, за голову держится. А мы все молчим, не знаем что говорить, а главное, делать что теперь? Уходить отсюда? А куда? Кто нас ждет, когда все места в городе между ватагами поделены. Опять на чердаки, зимой волками выть от холода?
Тут, какой никакой, а все ж дом! Ой, беда, беда!
Вечером мы долго говорили как быть и пришли только к одному плохому выводу – платить придется. Если бы мы тогда только знали, что нас ждет, то еще тогда, в тот вечер, разбежались бы в разные стороны и как можно дальше от этого города….
Я долго не мог уснуть. В голову лезла всякая чертовщина, а сна не было в помине. Я вдруг вспомнил своих родителей, но быстро прогнал эту мысль прочь, постаравшись думать о чем-то другом. И что хорошего я мог вспомнить о них, разве только опухшие от водки физиономии? И как меня постоянно били? Вот так я ворочался, ворочался, пока моя голова во что-то не уткнулась. Это был футбольный мяч, старый футбольный мяч, который я нашел на какой-то мусорке. И мысли сразу пошли в другом направлении.
Я вспомнил, как прошлым летом, я вышел на стадиончик, тот что за рощицей. На нем играли поселковые ребята. И мне очень захотелось погонять с ними мячик, только я не решался подойти к ним. Я стоял и смотрел, втайне надеясь, что меня позовут в игру. Только заметив меня, мальчишки игру прекратили, сошлись в кучу и поглядывая на меня, стали что-то обсуждать. Потом один из них направился ко мне. Он шел ко мне и удивленно смотрел, как на что-то непонятное.
-Тебе чего, вонючка? – спросил он.
Мне уже расхотелось играть с ними, но я стоял и смотрел на него, потому что уходить вот так сразу, было стыдно и зазорно. Пацан, покачиваясь с пятки на носки, стоял и в глазах его было презрение. Я понял это мгновенно. Он обошел вокруг меня, приговаривая, что от меня сильно воняет и пошел к своим друзьям. Потом все они заорали, чтоб я двигал отсюда, пока цел. Всей толпой они направились в мою сторону. Я молча повернулся и ушел. Глотая слезы обиды, я ушел в рощу, упал в траву и горько заплакал. Я плакал так, как не плакал даже тогда, когда меня били. Позже, успокоившись, я лежал и смотрел в синее небо, ни о чем не думая, только пытаясь понять, почему мне все время слышится что-то похожее на заглушенное журчание воды. Я пополз по направлению звука и в зарослях обнаружил люк закрытый чугунной крышкой. Я обрадовался находке. Этот люк можно было продать в металлолом и получить деньги. Потом я решил, пусть так и лежит эта крышка. Это будет мой тайный запас на худой случай, когда очень понадобятся деньги. Я лежал на крышке и слушал журчание. Теперь я мысленно снова услышал это журчание и неожиданно заснул.
Во что превратилась наша жизнь мне трудно сказать. И раньше было не очень весело, но мы сообща добывали себе пропитание, добывая его из мусорных баков, воруя и выпрашивая, попрошайничали, сдавали деньги в общий котел, бывало и покупали что-то, какое-либо лакомство на всех. Теперь все деньги уходили Коту. У нас не было времени искать что поесть, потому мы и голодать стали. Страх перед Котом был сильнее. Мы уже знали, что Кот, это бандит. Он обложил данью не только нас, а все ватаги в городе, даже с бомжей собирал деньги. Все молчали и отдавали. А кому мы могли пожаловаться? Милиции? Чтобы тут же очутиться в спецприемнике?
Каждую субботу Кот вершил свой суд, избивая тех, кто не сдавал положенное. Однажды, когда Марицка не набрала нужной суммы, он увел ее с собой. Марицке было тринадцать лет. Её мать приехала из Молдавии на заработки и взяла Марицку с собой… А здесь мать то ли бросила ее, то ли сама сгинула, но Марицка - молдаванка оказалась у нас. Кот увел Марицку и вернулась она только через сутки. Мы не спрашивали, что с ней сделал Кот. Мы и так знали. Марицка проплакала всю ночь. С этого и пошло. Теперь уже каждую субботу Кот уводил одну из наших девочек. Даже если она сдавала все до копейки. Несколько раз Кот избивал и меня. Бил больно, сбивал с ног и пырял потом носками ботинок. А позже стал избивать нас плеткой какой-то. Пашка сказал, что это камча. Плетка, камча…Какая разница, если тебя бьют ею больно?
Собирать деньги стало все труднее. Подавали мало. Все вокруг говорили про кризис.
Нам пришлось ходить вооруженными, чтобы отмахнуться в случае чего. Мы наделали себе коротких деревянных дубинок и носили их под куртками. На нас нападали из других ватаг, избивали, отнимали деньги. Конечно, когда нам попадались чужаки, мы тоже не оставались в долгу.
А потом произошла эта история с Псом. Мы как могли, подкармливали его, хотя и не любили. Приносили ему косточки, которые находили. Пес смотрел на нас, дрожал и плакал, только чуть вилял хвостом в благодарность.
Кот приходил в субботу утром. Он не входил в подвал, а свистел на улице. Мы должны были выходить и сдавать ему деньги. Вот и в этот раз, услышав свист, мы потянулись на улицу, доставая «квартплату» и отдавая ее Пашке. А на улице нас встретил оглушительный мат. Кот орал матерные слова и все пытался вытереть об траву свой черный ботинок. Мы все поняли. Видно Пёс съел что-то плохое и мучался теперь поносом, потому что везде кругом были следы его болезни. В один такой след Кот и вляпался! То, что произошло дальше, жутко вспоминать.
-Убейте его! – заорал Кот. – Сейчас убейте эту тварь!
Мы попятились. Одно дело подраться, другое убить…Пусть даже и собаку! Пусть даже нелюбимого паршивого Пса…
Ну-у! – взревел Кот и сильно-сильно перетянул Пашку камчой. Пашка завертелся на месте, зашипел от боли. Но с места не сдвинулся. Кот ударил его еще раз!
Доставая дубинку из под куртки, Пашка медленно пошел к Псу.
-А вы!? – повернулся к нам Кот. Мы двинулись за Пашкой. Окружив Пса, держа в руках дубинки, мы стояли и смотрели на него, не веря себе, что сейчас мы будем его убивать. Мне кажется, что Пес все понял. Он смотрел на нас и по морде его текли слезы. Мне же казалось, что он смотрит прямо в глаза. Мне в глаза. Эти глаза, такие большие, внушали страх…Они смотрели совсем как глаза человека, который просит безмолвно о чем-то. Я не мог больше смотреть на Пса и отвел глаза в сторону. Пашка стоял с закрытыми глазами и дрожал всем телом.
-И-и-и-и-и-и-и! – тонко завизжал Пашка и взмахнул дубинкой. Я быстро закрыл глаза, взмахнул и тоже ударил. Во что-то мягкое. Мы визжали, как поросята, которых режут, и били, порой сталкиваясь дубинками. Били, били, били…
-Ну, хватит! – заорал Кот и дернул меня за плечо.
Мы стояли и смотрели на него. Видно что-то было в наших глазах что-то такое, что он вдруг засуетился.
-Ну, ладно, ладно! Сегодняшний день без оплаты. Прощаю! Давай деньги! – повернулся он к Пашке, отсчитал две тысячи и сунул их ему в карман.
-До следующей субботы! – сказал он и быстро ушел по тропинке к дороге, где стояла его машина.
Меня сотрясала нервная дрожь. Я видел носки своих разбитых вдрызг кроссовок, забрызганные кровью. Я слышал как кого-то рвало. Вода – вот что мне нужно было сейчас немедленно. И я побежал. В рощице было маленькое озерцо, вернее лужа. Я мыл кроссовки, смывал кровавые брызги с брюк, с рук и лица…Я вымыл дубинку, испачканную кровью…Меня тошнило, выворачивало наизнанку, но я продолжал отмывать себя из последних сил, пока не упал от усталости. Потом я лежал и слышал только гудение в голове, словно там работал какой-то двигатель.
Я вернулся на хавыру вечером. Останков Пса уже не было. Все было присыпано песком. И тогда я сказал себе, что Кот не должен жить! Не имеет права! Как я это сделаю и когда, я не знал. Знал только одно – я это сделаю непременно.
Шло время. Все продолжалось. Кот по-прежнему отбирал деньги, избивал нас. Только наша ватага стала уже не та. Мы стали часто ссориться, дело доходило и до драк. Словно черная кошка пробежала между нами. Только я знал, кто виной всему. Кот.
Поздним вечером, я крутился около вокзала, выпрашивая деньги. До семисот рублей мне не хватало совсем немного, а завтра была суббота.
Я увидел подвыпившего, хорошо одетого мужчину, который покачиваясь приближался ко мне. Пьяные бывали очень добрыми…Иногда. Вдруг повезет?
-Дяденька! – заканючил я. – Подайте Христа ради. Два дня ничего не ел. Подайте на хлебушек!
-Ик! – сказал мужчина. - На хлебушек? Ладно. Ик!
Он достал бумажник и извлек из него десять рублей. Я заметил, что бумажник довольно толстый.
-Ик! Держи, воробей! – протянул он мне деньги. – Купи себе поклевать! Ик!
-Спасибо, дяденька! Век не забуду доброту вашу! Дай вам Бог здоровья! – запричитал я. Мужчина махнул рукой и покачиваясь двинулся своей дорогой. Обождав минуту, я пошел за ним следом. Мужчина свернул в проход между домами…Я знал это место. Здесь было темно и безлюдно. На ходу доставая из-под куртки дубинку, я догнал его, на ходу убедился, что никого нет вокруг и, изо всех сил, ударил его по голове.
Ик! – сказал мужчина, упал и застонал.
Я вытащил его бумажник, выхватил из него довольно толстую пачку денег, швырнул бумажник и бросился прочь. Я бежал петляя между домами, прячась от встречных, выбирая темные места.
Найдя укромное место, я пересчитал деньги. Не смотря на толстую пачку, денег оказалось не так и много – тысяч тридцать. Я задумался…
-Куда прешь, босяк! – встретил меня в дверях круглосуточного магазина толсторожий охранник. Посетителей в магазине не было.
-Куда надо! Скажи вашим курицам, пусть принесут бутылку коньяка, самого дорогого! И чтоб бутылка была попузатее! Нет, стой! Не одну бутылку, а две! Самого дорогого!
-Даша! – крикнул охранник. – Тут какой-то малолетний босяк самый дорогой коньяк требует. Две большие бутылки! Во как! Хотя надо бы его в милицию, а не коньяк ему.
Да и несовершеннолетним продавать не положено…
-Двадцать тысяч! – ответила невидимая Даша. – Дороже нет.
-Пойдет! Что за паршивенький магазин!? – заявил я.
Держи! – я отсчитал двадцать тысяч. – А это тебе. На чай! Чтоб милицию не вспоминал, когда настоящий покупатель приходит!
Ошалевший от моей наглости охранник принял пять тысяч и сунул их в карман.
Я схватил коньяк и бросился наутек. Все-таки я до конца не был уверен, что все пройдет гладко, что охранник не сгребет меня за шиворот и не позовет милицию.
Я достал из кармана старый полиэтиленовый пакет и стал искать мусорные баки. Мне повезло. Я нашел три бутылки из под пива. Я уложил их в пакет поверх коньяка и двинулся домой. Теперь все было натурально – пацан бутылки собирает. Набрал и домой тащит.
Утром раздался привычный свист. Приехал за деньгами Кот. Я завозился и вышел последним.
-Ну? – спросил меня Кот.
Я протянул ему пятьсот рублей.
-Когда ж я вас выучу! – разозлился Кот и достал свою камчу.
-Подожди, Кот! Вместо полтинника, я коньяком заплачу. Дорогим. Заграничным. Он не одну тыщу стоит.
-Покажь! Там решим.
Я сходил и принес бутылку коньяка.
-Ну, дела! – удивился Кот. – Где спер?
-Мы в расчете? – спросил я.
-В расчете, в расчете! – сказал Кот откупоривая бутылку и присасываясь к горлышку.
Он вылакал всю бутылку до конца, с сожалением посмотрел на нее, убедился, что она пустая и отшвырнул в сторону.
-Хорош коньяк! – сказал он закуривая. – Ну, чё стали! Марш, работать!
Все торопливо ушли. Кот косел на глазах.
-Слушай, Кот! Еще хочешь? В погашение долга следующей недели?
-Ты чё? Супермаркет грабанул, что ли? Лады! Давай, неси!
Вторую бутылку он пил уже с перерывами, закусывая дымом сигареты.
-Ну, ты, парень что надо! Уважил! Я тебя тоже уважаю. Ладно, мне пора… - сказал Кот с трудом вставая.
-Так не забудь! В следующую субботу я не плачУ!
-Не забуду! Пошел я!
Кот неуверенными шагами двинулся к тропинке. Его шатало, но он шел вперед.
Я догнал его.
-Давай, помогу дойти! А то упадешь еще!
-А-а, это ты? Ну, помоги, помоги…
Я обнял Кота за талию, он навалился на меня и мы потащились через рощу.
Наконец, я нашарил под его курткой «пушку» и осторожно вытащил её. Кота так шатало, что я с трудом удерживал его. Теперь, когда оружие было в моих руках, я свернул с тропинки и мы пошли вглубь рощи. Кот ничего не заметил, он только мычал, тяжело дышал и отплевывался. И так мы дошли до нужного мне места. Я выскользнул из под руки Кота. Он потерял равновесие и упал.
Я знал как обращаться с оружием, сдвинул предохранитель, передернул затвор и направил ствол на Кота.
-Ты, чё это, малый? Охренел? – пришел в разумение Кот.
-Это тебе за Пса! Это тебе за нас! Это тебе за девочек! На! На! На! – я стрелял до тех пор, пока не кончилась обойма. Странно, но мне было не страшно. Я стрелял и испытывал радость, что этой гниды больше не будет.
Давно припасенным крюком, я открыл крышку люка. Оттуда пахнуло зловонием. Это была канализация. Я с трудом подтащил Кота к люку и задрав вверх его ноги, сбросил тело вниз. Туда же я бросил «пушку». Затем аккуратно задвинул люк на место, хотя было очень тяжело. Как мог я уничтожил следы крови на земле, расцарапав ее крюком и забросав это место прошлогодней листвой. Вот теперь было все.
Я не вернулся на хавыру. Через час я лежал в угольном ящике под вагоном поезда, который вез меня неведомо куда, неизвестно в какую жизнь.
Я лежал в темноте ящика и улыбался.

© Геннадий Лагутин, 2011
Дата публикации: 01.03.2011 12:18:16
Просмотров: 2661

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.