На фик это надо?

Виктор Лановенко

Форма: Статья
Жанр: Публицистика
Объём: 6784 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Поэт недаром сказал: «Мы ленивы и нелюбопытны». Да, маловато читаем, в том смысле, что не успеваем пролистать все книжки, которые наметили сами и те, которые нам рекомендуют матерые критики да шорт-листы литературных премий, да просто знакомые.

С другой стороны, в литературном океане запросто можно утонуть. Одной классики наворочено столько, дай Бог, успеть названия прочитать. А прибавьте сюда творения современников. Прибавьте книги писателей, так называемого, второго эшелона. Прибавьте тысячи килобайт художественного текста, выложенного в сети. День и ночь Россия стучит по клавишам, материализуя творческий зуд в буковки. Если всю художественную литературу записать в одну строчку, то получится луч длинною в световой год, если не больше. Поэтому читатели то и дело обращаются к литературным лоцманам, чтобы те вывели на самое главное, на то, что находится на вершине литературного процесса. Впрочем, наверху не всегда пребывает самое лучшее. Закон физики. Тем не менее, страна дружно читает примерно одно и то же. Вот прошлогодний список. С новыми именами там не густо, вернее, их как бы нет. Смотрите сами: Виктор Пелевин, Захар Прилепин, Евгений Водолазкин, Алексей Иванов, Дина Рубина, Дмитрий Быков, Андрей Рубанов. Ежику понятно, у всякого читателя свои предпочтения, но эта семерка всплывает чаще других.

Черт возьми, о чем это я? Собирался взглянуть на труд писателя со своей невысокой колокольни, а понесло вон куда. Всё, обращаю взор на инженеров человеческих душ.
Если звезда, скажем, актера, может зажечься в одночасье, то рождение прозаика – дело не просто длительное, оно еще и мучительное. Прозаик, прежде чем начирикать чего-то, должен испытать на собственной шкуре все эмоциональные состояния, присущие человеку. Ему также необходимо иметь память большой емкости, до краев заполненную впечатлениями. Американская писательница Патриция Хэмпл сказала: «…память – приспешница опыта. Она говорит об увиденном, делая тайное явным».

Получается такая штука, если ты не был на войне, то никогда не напишешь «Пятую колону», как Хемингуэй или «Горячий снег», как Юрий Бондарев. Если сам не любил, не придумаешь love story, равную «Унесенные ветром». Если ты лично не пережил ревности, не прочувствовал горя, сострадания, зависти, отвращения, если сам не грешил, не становился жертвой чужого греха, тогда за какую тему не берись, ничего толкового не скажешь.

Прозаику просто некуда деваться, он должен пройти этап накопления опыта. И самое неприятное, что этот путь не проскачешь на веселом жеребце. Стендаль даже говорил, что для искусства нужны люди немного меланхоличные и достаточно несчастные. Может, он прав, кто знает. Здесь бы задействовать какой-нибудь «Левада-центр», чтобы проверить статистику.

У одних на собирание опыта уходят годы, у других – десятилетия. Только после этого писатель обретает собственный голос. Отсюда следует, что прозаик не может выскочить из коробочки, как чертик. Он работает медленно и скучно. Терзает за столом бренное тело. Вытягивает из себя душевные жилы. Он то и дело разочаровывается в своих возможностях, утрачивает веру в успех. Потом надежда снова возвращается к нему. И он поднимает голову. Так – изо дня в день. Время течет, как песок между пальцев, а писатель медленно, по микрону, наращивает творческие мускулы. Учится вдувать жизнь в картонные силуэты собственных персонажей.

Но, даже пройдя мучительный и долгий путь становления, писатель не имеет гарантий на успех. Успех, конечно, может случиться при каком-то счастливом раскладе, если три главных компоненты – упорство, талант и внешние обстоятельства – не сложатся в комбинацию из трех пальцев. Однако чаще подвиг писателя остается невостребованным. А имя его – неизвестным.
Даже, когда выпадет козырная карта, писателю нужно оставаться предельно осторожным. Стоит чуточку увлечься, потерять чувство меры при описании пейзажей, портретов и метеорологической обстановки, как тут же температура текста падает на несколько градусов. Энергия устремляется к нулевой отметке, а сама фраза, которая только что напоминала воздушный шарик, превращается в бесформенный резиновый лоскут. Ни рисунка, ни звона.

В отличие от публицистики, художественная литература призвана решать деликатные задачи, которые остаются неизменными на протяжении веков.
Политическое устройство общества, социальные сдвиги, войны, стихийные бедствия, техногенные катастрофы, экономические кризисы – это всего лишь фон, это декорации, в которых разворачивается одна и та же трагикомедия – идет проверка человека на прочность. Бедное, мятущееся существо разрывается на части между долгом и искушением, между жизнью праведной и безнравственной. А чего стоит выбор: предать и остаться живым. И наоборот. Вообще-то задача писателя совершенно однобокая – отразить поведение человека в любой обстановке, показать величие и ничтожество его духа. И больше ничего.

Писатель подобен алхимику. Как алхимик он использует заурядные материалы в надежде получить золото. С маниакальным упорством писатель стремиться к идеалу, хотя люди здравомыслящие предупреждали его – идеала достичь невозможно. Выходит, писатель заведомо обречен на неудачу? Так и есть. Раз за разом он терпит поражение. Каждый новый рассказ или роман не дотягивают до замысла. Когда текста еще нет на бумаге, а в голове смутно вырисовываются миражи будущего шедевра, писателю кажется, что он схватил Бога за бороду. Проект потрясает воображение. Но вот закипает стройка, и начинаются проблемы – фундамент оказывается слабоватым, стены кривые, вместо кровельной черепицы приходится использовать копеечный рубероид. Получается, замахнулся на дворец, а вышел барак.
Но, странная вещь – длинная цепь разочарований способна выбить из седла кого угодно, только не писателя. После очередной неудачи он зализывает раны и усаживается за стол. Приступает к новой вещице. Писатель не сомневается, что на этот раз его алхимический опыт приведет к желаемому результату – созданное им произведение засверкают золотом 999-й пробы.

Писатель – это взрослый (молодой, пожилой, старый) человек с душою ребенка. Как ребенок, он способен мечтать и заблуждаться. Мечтать, чтобы придумывать новую реальность. И заблуждаться, чтобы верить в достижимость идеала.

Существует выражение: учитель от Бога, хирург от Бога, тенор от Бога. Про писателя так не говорят, потому, что эту профессию придумал Дьявол. Придумал, чтобы люди повелись на свою исключительную избранность, на славу, на успех, на большие деньги, повелись и мучились до конца жизни, прозябая в неизвестности и нищете.
А ведь могли стать врачами скорой помощи. Или полковниками. Приносить пользу отечеству, жить безбедно и радоваться каждому новому дню.

Как-то так, ребята.

© Виктор Лановенко, 2018
Дата публикации: 12.02.2018 21:22:14
Просмотров: 2193

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.