Тревожная актуальность современной поэзии

Борис Тропин

Форма: Эссе
Жанр: Частное мнение
Объём: 15857 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Прозаик о поэзии

«Над Москвой летают дроны,
Тонет жизнь в потоках лжи,
Но цветут рододендроны,
Как лохматые ежи;
Май в цветастом опереньи
Наступает по фронтам
И шампанское сирени
Разливает по садам;
Но в тебе скребется чувство
Неосознанной вины:
Разве это не кощунство -
Расцветать среди войны?»
А.С.

Весенняя, non/fictioN в Гостином Дворе, а затем и книжный фестиваль на Красной площади продемонстрировали нарастающие изменения в литературном пространстве России.

Z-вторжение

Раздвигая плечами сложившиеся мнения, правила и понятия, на освободившееся от уехавших место входит новая литература. И её авангард Z-поэзия при открытой и теневой поддержке доброжелателей уверенно заявляет о себе новыми именами, темами, стилистикой и отношением к огнём полыхающей реальности на окраине некогда великой империи.

"Неожиданный и очень радостный промежуточный итог СВО — открытие потрясающей плеяды отличных поэтов, пишущих о войне», - заявила в своём блоге Маргарита Симоньян.

Жесткое вторжение Z-поэзии в аморфную, после изгнания критиков режима, литературную среду стало мощным энергетиком, подстегнувшим и тех, кто за, и тех, кто против, тех, кто здесь, и тех, кто уже там. Буква Z, прошедшая череду трансформаций от финикийской «Заин» со значением «оружие», преодолевая сопротивление, уверенно занимает свою нишу в современной русской поэзии.

Презентация поэтического сборника "Под музыку Вагнера" Александра Пелевина и антологии донбасской поэзии "Великий Блокпост» составителя Анны Ревякиной стала ярким и наиболее актуальным мероприятием ярмарки, причем под усиленной охраной.

И тот, и другая, возмущаясь терактом в Питере, призвали встать и почтить минутой молчания память Владлена Татарского.
На сам теракт Пелевин отреагировал весьма эмоционально, а чуть позже в одном из интервью заявил:
– Я испытал шок. Стало понятно, что даже здесь, в Санкт-Петербурге, мы тоже буквально на войне.

Ненароком вспомнилось удивлённое восклицание по аналогичному поводу одного из комментаторов Ленты ру: «А я думал, это только нам можно».

Увы, прилетает уже и в Белгородскую область, и в Брянскую, и в Питер, и в Москву. Война не бывает только по одну сторону линии соприкосновения.

Z-поэзия становится всё более актуальной, а голоса её оппонентов, как уехавших, так и оставшихся, уже почти не слышны.

Из стихов нового Пелевина, характеризующих автора, можно представить следующее:
Вне политики
Я, говорит, вне политики, я за мир.
Ну, типа, грустно, когда погибают люди.
Я отстраняюсь от бомб и кровавых дыр,
Я, говорит, верю, что бог рассудит.

Война, говорит, – это, конечно, ад.
Жалко людей. Этих больше, а тех – не очень.
Ну, упадёт к ним на огород снаряд.
Ну, во дворе постреляют немножко ночью.

Мне неприятен пропагандистский трёп,
Он агрессивен, ужасен и так неистов.
Это нормально – желать врагу пулю в лоб.
Да врёте вы всё, там нет никаких нацистов.

Там такие же люди, они не хотят войны.
То есть, конечно, хотят, но имеют право.
Они за свободу от нас для своей страны,
Поэтому я за мир, но героям – слава.

И не то чтоб одни животные равнее других,
Просто одни бомбы правильнее, чем другие.
Совесть моя чиста, и мой голос тих
В этой ужасной, сошедшей с ума России.

Я отстраняюсь от бомб и кровавых дыр,
Я отстраняюсь от выбора «или – или».
Я, говорит, вне политики, я за мир.
Скорее бы вас, сволочей, разбомбили.

Анну Ревякину, на мой взгляд, хорошо представляет такое стихотворение:
Нет улицы героев ДНР.
Война не знает снов и полумер.
Они сидят, одетые для боя.
Как выглядит одежда на героях?
Да как попало, как кому теплей.
Десятка три макеевских парней.
За них молюсь, а ей не до молитв.
Ей только знать бы, что никто убит
из них не будет завтра, послезавтра.
А дальше планов нет: война и мряка.
И на войне бывает, свет мой, всяко.
Она их учит собирать АК
и забивать в рожки патроны.
Болит ли сердце за смешного паренька?
Она звонит мне: «Ань, сходи к Матроне».
И я иду. Прошу как за себя.
За тридцать душ с макеевской пропиской.
Меня моя болезная страна
давно считает сукой, террористкой.
И я не спорю. Что мне спорить с ней,
но тридцать душ макеевских парней...
И тридцать душ их бледных матерей.
Таких же как и я сорокалетних.
Ещё вчера был зной и выпускной,
сегодня мальчики венчаются с войной.
«Они – мне дети», – талдычит в рацию
военная сестра.
Она грешна, она же и чиста,
хоть и не мылась, кажется, неделю.
Но есть опять надежда, что с креста
Христа не снимут ни в конце апреля,
ни в мае. Будет некого снимать.
Он будет не распят, его научат
как собирать АК. И даже внучек
настанет день
он к маме приведёт расцеловать

Новая волна эмоциональна и разнообразна.

«Спецоперация опрокинула размеренную жизнь поэтического сообщества, его творческую рутину… В жизнь поэтов ворвался суровый, холодный, но вместе с тем свежий ветер…», - заявил один из ярких представителей новой волны Игорь Караулов.

Но снаряды летят в обе стороны, гибнут люди и репутации… Кого-то возвеличивают, кого-то развенчивают.

Вскипело, забурлило литературное море, да не только на поверхности, но и в глубинах. С новой силой вспыхнули и новые, и старые споры, противоречия. Начались разборки, выяснения…

Появились претензии даже к Пушкину. Хорошо еще царь в своё время не выпустил его за границу. А то неизвестно как бы сейчас мы к нему относились «нашему всё», и стояли бы ему в России памятники – уехавшему.

"Я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног…» — разве так можно о Родине?!
«Ты, – пишет Пушкин Вяземскому, – который не на привязи, как можешь ты оставаться в России? Если царь даст мне слободу, я и месяца не останусь".

Царь Пушкину свободы не дал и за границу не выпустил.
И правильно сделал. Пушкин с нами.

А Герцен уехал и сегодня он хуже распоследнего иностранного агента.

Обострились разборки и в самой среде классиков. Давно известно о сложных взаимоотношениях Тургенева и Достоевского после того, как Тургенев с Некрасовым запустили эпиграмму, назвав Достоевского «новым прыщом, который рдеет на носу литературы».

Конфликт продолжает своё развитие. Появилось много вопросов к творчеству и личности Тургенева. Западник! Кое у кого даже возникает желание исключить его из классиков русской литературы и удалить из школьной программы как уехавшего. А вот ставки Достоевского резко пошли вверх.
Здесь я категорически не согласен. Достоевский-то денежки зарабатывал где? В России, русские денежки! А потом их просаживал в европейских казино!
Это как? Патриотично?

Ещё более реальность ожесточает поэтические строки современников, вздымая волны эмоций, перемешивая чистые и фальшивые ноты.

«Для войны не нужно особых побудительных причин: она привита, по-видимому, человеческой природе и считается даже чем-то благородным…», – размышлял когда-то наш соотечественник из Калининграда Иммануил Кант.
И возразить ему трудно.

Планета будто сбрасывает избыточную человеческую энергию таким жестоким способом, наверное, потому, что сами люди не знают, куда эту энергию девать. И вот столкнулись: с одной стороны, деструктивный национализм, на беду собственному населению, а с другой – историческая имперскость, и так же не на радость населению. Хотя и то, и другое подпитывается мотивами гораздо более прагматичными, но об этом фейк-рупоры особо не откровенничают.

Так или иначе Z-поэзия сегодня востребована, что и подтверждается продажами.

Но далеко не все литераторы спешат встать под чьи-то знамёна и служить чьим-то интересам и целям. Однако снаряды, летящие в обе стороны, задевают и их по касательной.

По касательной.

non/fictioNвесна по традиции позиционировалась как международная, но гостей из-за рубежа не наблюдалось, были переводы и переводчики.

В том же зале, но чуть позже и уже без усиленной охраны издательство «Inspiria» представило другую современную поэзию: переводы культовых авторов: Луизы Глик и Сильвии Плат, которых, естественно, не было – лауреат Пулитцеровской премии Сильвия Плат покончила с собой в 30-тилетнем возрасте, а лауреат Нобелевской премии Луиза Глик живёт и здравствует в Америке, а Америка нам уже не дружественная… Сильно недружественная!

Зато были наши Татьяна Стоянова и Ксения Буржская.

Татьяна Стоянова в традиционном представлении этакая русская красавица: светлые волосы, голубые глазищи… Словно сошедшая с полотен русских художников 19 века, она на самом деле дочь гагауза и молдаванки, хорошо известна как бренд-менеджер РЕШ. Пишет стихи, прозу, переводит с румынского, гагаузского и других языков, неоднократно отмечена литературными премиями.
И внешним видом, и стихами и своим отношением к реальности Татьяна словно демонстрирует и олицетворяет – уважение к вечным ценностям и истинам независимо от веры и национальности. Её отец покончил с собой, когда Тане было 12 лет. Такие шрамы на душе остаются на всю жизнь. Стихи её серьёзны и нередко печальны. А Гагаузия становится ещё одной горячей точкой на карте.

Татьяна Стоянова
«Описи
Вот составляешь ты
опись друзей.
Этим ты больше
не будешь своей.
Те отменили
тебя навсегда.
Тут призывают
к ответу:
«Ты — да?
Или ты нет,
может быть?».
Там молчат.
Где-то берут тебя
под патронат,
на карандаш
или под козырёк.
Кто-то стал близок,
хотя был далёк.
Кто-то оставил
тебя здесь одну.
Выбрал другую
вину и страну.
С кем-то
встречаетесь
вы за столом,
чтоб говорить —
не о том, не о том...
С кем-то на кухне
поминки, запой.
С кем-то идешь,
как на митинг,
домой.
С кем-то смеешься,
неся ерунду,
и забываешь
про эту вражду.
И забываешь,
и ладно.
Потом
описи все
мы сожжём.
Ведь сожжём?»

Ксения Буржская с головы до ног – вся вызов традиционному. Эпатажная прическа, волосы ядовито-синего цвета. Колготки исписаны стихами, и стихи не русские. Ксения была соведущей Татьяны Толстой в YouTube-программе «Белый шум», работала с соцсетями известных журналов и публиковалась в них. 4 года жила во Франции, вернулась в Россию и написала книгу «300 жалоб на Париж». Работает главным спичрайтером голосового помощника Алиса в Яндексе. Современная девушка.
Её сборник стихов «Шлюзы» по мнению издательства — это книга состояний и предчувствий.
«Стихи – это гул, – заявляет сама Ксения в предисловии. – Иногда в этом гуле попадаются чужие строчки, иногда аллюзии, иногда ты слышишь звон, и не знаешь, где он…, - и обращается к читателям, – Если вы ищете какую-то смысловую нагрузку в расположении текстов в пространстве этого сборника – ее нет. Не хочу, чтобы какие-то искусственные смыслы или композиции отвлекали от течения времени и слов. Стихи имеют свойство течь, и нужно открыть им шлюз».
По завершению презентации я все же спросил:
- Ксения, а чьи стихи на колготках?
- Бодлер.
- Любимый поэт?
- Нет, просто колготки такие.

Слишком современная девушка!

Оптимистичное

Просмотрев программу ярмарки всех четырёх дней, я так и не обнаружил своей любимой поэтки. А без неё для меня весь поэтический блок любого литмероприятия не полноценен.
В меру своих сил исправляю это недоразумение.

Алина Серегина
«Ещё раз про февраль
"Февраль. Достать чернил и плакать..." Б. Пастернак
Задувает мистраль, не тепла магистраль, -
Да, погода не тянет на марево Нила,
Только мы не заплачем, ну что нам февраль,
Для того ли Господь выдавал нам чернила?

Просто пишет природа весну черново' -
Наблюдаешь одну из её мизансцен ты...
Пастернак написал ещё много чего,
И давай мы иначе расставим акценты!

Ведь подснежник - нахальный невзрачный цветок -
Подготовил к пролому упрямую шею,
И когда ты берёшь меня под локоток,
Я светлею лицом и чуток хорошею.

Будут кошки котов разводить на котят,
Будут грядки манить и молить о картошке,
Вон, Саврасов божится: грачи прилетят,
И на подступах март потирает ладошки!

Старики понакупят старухам корыт,
И ручьи досведут с леденелостью счеты,
Будет смех не прикрыт и стихи не навзрыд...
И не будет войны. А чего нам ещё-то?»

Кстати, эпиграф ко всему тексту – это тоже она Алина Серегина.

Вновь открывая

Татьяна Толстая по-прежнему популярна. Грубовато-жесткая и острая на язык, но уже в рамках нынешних ограничений, она явилась с книгой воспоминаний об Александре Тимофеевском под странным названием: «Истребление персиян».

- Персия играет зловещую роль в русской культуре, - пояснила. – Всю жизнь истребление персиян-россиян…, - добавила скороговоркой.

В книгу вошли личные воспоминания Татьяны Толстой и диалоги с Шурой, как она его называла, а также тексты самого Тимофеевского и мемуары его друзей и коллег.
Представляла она её в манере свойственной своему характеру: четко, ясно, однозначно комплементарно:
- Он создавал культуру. Он не любил выступать, не любил быть на сцене. Он не хотел превращаться в текст. Шура – Леонардо да Винчи нашего времени. У него эрудиция с детских лет – знал всё. Наши с ним разговоры о культуре мы делали не для печати. Сегодня таких собеседников как Шура нет и не будет, вот о чем я жалею. Он писал эссе. Прозу он не мог писать. Проза подразумевает глуповатость. А ему не нужна была эта художественная мишура. Очень мало людей хранят культуру – тяжело её нести…

В завершение встречи раскритиковала телевидение, театр и даже Достоевского:
- Мне он чужд. Этот вид больной гениальности не для меня.

«В закрытое окно России не достучавшийся поэт», как заявил о себе сам Александр Тимофеевский. Тем не менее его стихотворение, ставшее песенкой крокодила Гены: «Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам…» знакомо каждому. Были и другие популярные детские стихи.
И хотя крокодил Гена по-прежнему играет на гармошке, не детские стихи и сценарии для мультфильмов держат сегодня внимание к этому автору, ушедшему 2 года назад. Нынешняя ситуация высвечивает другие тексты:

«…Нам надели халатики серые,
Завязали узлом рукава,
И мы сами не знаем, что делаем,
И не те повторяем слова.
А под окнами ходит униженно
Мать Россия с котомкой своей,
Чтоб на нас посмотреть, на остриженных,
На убогих своих сыновей…»

* * *
"Быть может, не во сне, а наяву
Я с поезда сойду напропалую
И в чистом поле упаду в траву,
И зареву, и землю поцелую.
Конечно же, ты прав, хоть на Луну,
Хоть к черту на кулички, но не ближе —
Чем я сильней люблю свою страну,
Тем больше государство ненавижу".

Для многих Александр Тимофеевский долгое время находился в тени других более ярких и популярных литераторов. Но безапелляционно комплементарная характеристика из уст Татьяны Толстой высветила и приблизили эту фигуру, сделала её яснее, человечней и более значимой.

Люди что-то знают, в чем-то уверены, что-то доказывают…
И в чем-то, наверное, правы.
Просвещают нас, и за это спасибо.

Но я с осторожностью стал относиться к любым категоричным утверждениям. Давно не доверяю никаким рейтингам, конкурсам, премиям с пышными цифровыми хвостами … Независимо, официоз это или протест ему.

Мучительные сомнения даже, казалось бы, в очевидных вещах всё более огорчают и тревожат сознание. Словно какая-то серая пелена неопределённости распростерлась над миром и все предметы, явления лишились четких очертаний.

Куда он идёт этот мир? И куда идём мы?

Всё-таки нынешний наш Путь в Великое Прошлое сомнителен.
Или я опять заблуждаюсь?

Давно сошедший с обустроенных путей-магистралей – слишком уж воздух там ядовит от выхлопных газов – и опасающийся чужих неясных дорог, я как ёжик в тумане бреду с маленьким узелком своих ценностей в неприветливом хмуром лесу.

Опасность со всех сторон.
Но очень надеюсь на просветление. Общее и собственное.

© Борис Тропин, 2023
Дата публикации: 14.06.2023 12:47:11
Просмотров: 880

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.