Неправильно глядя на мир

Сергей Сычев

Форма: Рассказ
Жанр: Просто о жизни
Объём: 8788 знаков с пробелами
Раздел: "Все произведения"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

«Не занимайтесь самолечением!» Этот нехитрый плакат-предупреждение на стене психо-неврологического диспансера сразу привлек внимание Ивкина и в душе развеселил его. Ивкин спросил крайнего и сел на банкетке в ожидании своей очереди.

У него истекал срок действия разрешения на хранение и ношение охотничьего ружья. Ивкин собирался уезжать из этого таежного города, он знал, что не будет заниматься там, в родных южных степных плавнях охотой, ему не нравилась степная охота. Он понимал, что ружье ему там не понадобится и лучше было бы его продать здесь, избавив себя от дальнейших хлопот, но какое-то подленькое собственническое чувство не давало ему признаться себе в этом. Ивкин до последнего упрямо цеплялся за стереотип: без ружья мужчина – не мужчина. Это упрямое чувство и привело его в диспансер подтверждать свою психическую нормальность.

Он сразу отделался от первого охватившего его чувства легкого дискомфорта и понял, что ему интересно находиться здесь и наблюдать за людьми. Это был совершенно другой мир, где все друг друга хоть немножко знали, любили и уважали.

Вот сидит большеголовый веснушчатый мальчик, которому Ивкин дал на вид лет двенадцать, не больше. Мальчик здоровался с каждым вошедшим и не выпускал из рук пластмассовой гнутой трубочки, оставшейся у него, видимо, от пакета с соком, купленного бабушкой. Бабушка, находившаяся неотступно рядом, несколько раз пыталась забрать у него эту трубочку и выкинуть, но мальчик тут же начинал обиженно протестовать и плакать и бабушка уступила. Вот сидит плюгавенький мужичок лет сорока пяти с внешностью, старательно отполированной когда-то безудержным пьянством и многочисленными драками. Сейчас мужичок, благообразно улыбаясь в аккуратно подстриженную бороду, ровным тихим голосом очень вежливо беседовал с другим посетителем, по непроницаемому лицу которого ничего нельзя было определить, кроме того, что он здесь находится не в первый раз. Вот, рядом с бабушкой сидит молодая чуть одутловатая некрасивая женщина. Она покорно сложила руки на колени и терпеливо ждет, когда ей разрешат войти к доктору.

Вот, собственно, и вся очередь.

Бабушка склонилась к уху молодой женщины и привычно монотонно что-то ей рассказывает. Молодая слушает безучастно, не меняя позы и выражения лица. Да слушает ли? Присутствует ли она вообще здесь? Бабушку это нисколько не расстраивает. Ивкин прислушался. Оказалось, что это не бабушка вовсе, а мать. Мальчик, Олежка, ее поздний сынок, которому недавно исполнилось шестнадцать лет. С той самой поры и стал одолевать его военкомат. Ну какой с него защитник? У Олежки синдром Дауна, он одеться без посторонней помощи не может, а тут оружие в руки. Вот она и пришла к Виктору Петровичу, чтобы тот помог ей и ее сыну расставить все точки в их непростых отношениях с военными.

Плюгавый мужичок неторопливо беседовал с соседом о политическом положении в мире, об экономической обстановке в стране, обстоятельно критиковал недостатки. Удивительное дело, но в этой критике не было и тени злости или нетерпимости. Простая беспристрастная констатация фактов с едва прослеживаемым негативным отношением к ним самого говорившего.

По коридору от ординаторской в сторону кабинета прошел моложавый врач. Мужичок оторвался от своей беседы и поздоровался:

- Здравствуйте, Андрей Аркадьевич. – благоговейно произнес мужичок, преданно, как пес, глядя в глаза доктору.

- Здравствуй, Сережа, как твои дела?

- Хорошо, Андрей Аркадьевич. Я к вам на прием за рецептом пришел. Праздники большие надвигаются, диспансер не будет работать, а у меня лекарство заканчивается. – пропел предусмотрительный мужичок.

«Наверное, не по одной женской душе сперва грязными сапожищами прошелся, праведник хренов! Какая трогательная забота о собственном здоровье! Спасибо тебе, подруга белая горячка!» - думал Ивкин, с неприязнью глядя на мужичка.

- Конечно, Сережа, конечно, жду тебя на приеме. – ласково произнес доктор и скрылся за дверью кабинета.

С улицы в коридор диспансера вошли трое, заняли за Ивкиным очередь и сели напротив. Эти трое сразу привлекли его внимание. Они были трогательно красивы и от них, от всех троих сразу, веяло каким-то тихим благородным несчастьем. Ивкин залюбовался ими. Мужчине на вид чуть-чуть не хватало до сорока. Он был красив, определенно красив, похож на какого-то артиста виденного однажды Ивкиным в кино в какой-то трагической роли. У него было удивительно благородное приятное лицо, благородство которого еще более усиливали аккуратно подстриженные пшеничные усы. Это лицо хранило давнюю глубоко затаенную печаль. На мужчине были надеты дорогой отделки коричневая дубленка, шелковое кашне не так давно вышедшего из моды «огурцового» стиля и высокая норковая ушанка с искрящимся мехом. Так обычно одеваются начальники средней руки на крепких предприятиях. Наверное, он был инженером или начальником цеха на местной ГРЭС, а, может быть, он работал на механическом заводе. Это было не так важно для Иивкина, важнее была его благородная печаль. Второй была женщина, видимо, его жена. Она была чуть младше своего спутника, стройна, осаниста и не менее благородно красива. Ее глаза выдавали легкое смущение и усталость. Она еле слышно переговаривалась о чем-то с мужчиной и зябко куталась в отделанный дорогим мехом воротник своего длинного зеленого шерстяного пальто. Между ними сидела девочка лет тринадцати-четырнадцати. Ее лицо, несомненно, говорило Ивкину, что это их дочь.

Ивкин пытался определить по их лицам, какая необходимость привела их сюда. После недолгих наблюдений он догадался: дочь, конечно, дочь. В ее облике было что-то не совсем нормальное. Ивкин сперва не мог определить, что именно, но потом понял – движение ее глаз. Они двигались и смотрели не так, как должны двигаться и смотреть глаза нормального человека. Он не знал, в чем конкретно заключалось это отличие, но был убежден в правильности своего открытия. А еще, слушая, она не так поворачивала голову. Как же она должна была ее поворачивать? Черт его знает, как, но не так! Поведение родителей только усилило убежденность Ивкина. Они были как-то особенно внимательны и заботливы к девочке.

Ивкин разволновался. Не в силах больше смотреть на них, он встал со своего места и стал прохаживаться вдоль коридора. Зачем они здесь?! Это неправильно, когда такие люди оказываются здесь! На это тяжело смотреть! Когда он в очередной раз отмерял шагами отрезок от кабинета до входной двери, ему по плечу кто-то осторожно постучал. Ивкин удивленно обернулся. Перед ним стояла мать девочки. Она была чем-то взволнована. Тихой скороговоркой женщина произнесла:

- Простите, пожалуйста, скажите, когда вы заходите?

- После мальчика.

Продолжая волноваться, женщина попросила:

- Не могли бы вы пропустить нас вперед?

- Да мне быстро. Я совсем недолго. – растерялся Ивкин.

- Правда? – просияла женщина.

Ивкин кивнул.

Обрадованная женщина села на свое место и все той же тихой возбужденной скороговоркой сообщила мужу:

- Он сказал, что он быстро! Он сказал, что ему совсем ненадолго!

Ивкин растерянно посмотрел на мужчину. Тот ничего не отвечал ей, только едва заметно кивал головой, и еще печальнее стали его глаза.

Быстро заимев подпись и печать молоденькой чуточку кокетливой женщины-психиатра на медицинском заключении, дающем право на получение нового разрешения, в ненужности которого для себя, он уже был уверен, Ивкин облегченно вышел из кабинета и, не думая ни о чем, забыв и про свой интерес к посетителям диспансера и про рассмешивший его плакат, прямиком направился к выходу.

До выхода из диспансера оставалось всего два шага, когда сзади себя он услышал частый звук шагов бегущего в его сторону человека и почти надрывный женский голос. Ивкин не сразу понял, что это ему не показалось и, что женский голос обращался к нему. Как бы вернувшись из короткого забытья, он обернулся на звук. Это была она. С мольбой во взгляде и в голосе, с лихорадочным блеском в глазах, женщина, что есть силы, бежала к нему и умоляюще кричала: «Простите, пожалуйста! Простите, пожалуйста!» Мужчина, кинувшийся ей вдогонку, перехватил ее в шаге от Ивкина. Крепко, но, вместе с тем, осторожно, чтобы не причинить боли, он взял ее за плечи и повернул обратно. Склонившись к ее уху, он что-то тихо и, как показалось Ивкину, мягко, говорил. Ивкин успел поймать только его короткий извиняющийся взгляд, застывший на измученном, но, по-прежнему, красивом лице. Женщина, повинуясь его рукам и голосу, опустив голову, покорно пошла обратно. Ивкину было видно, как она едва заметно часто кивала, реагируя на слова мужа, и было слышно, как она тихонько, совсем интеллигентно всхлипывала. Что она от него хотела?..

Они скрылись за дверью кабинета, а девочка осталась сидеть на стуле, все так же, неправильными движениями глаз, наблюдая правильный окружающий мир.

© Сергей Сычев, 2008
Дата публикации: 23.07.2008 11:39:36
Просмотров: 3522

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.