Перекресток. Часть первая. Тень. Продолжение 10
Юрий Леж
|
Форма: Роман
Жанр: Фантастика Объём: 19723 знаков с пробелами Раздел: "" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
Окончание первой части. Как и положено, на самом интересном месте. 11 Дверь в квартиру была незапертой, и они сразу же прошли внутрь, через маленькую, едва развернуться двоим, прихожую по узкому коридорчику в просторную кухню. Здесь за большим, дедовским, наверное, еще столом, покрытым затертой, изрезанной, старенькой клеенкой, сидел худенький молодой паренек в потрепанной, домашней курточке на голое тело, чуток взъерошенный то ли после сна, то ли из-за визита нежданных гостей, с откровенным любопытством разглядывающий вошедших. В уголке, возле громоздкого, старинного холодильника, опершись поясницей о подоконник и сложив руки под грудью, стояла опрятная маленькая старушка, возраст которой, так сразу, на глаз, определить было затруднительно. – Вот, мои друзья, которым надо помочь, – как-то неуверенно, совсем не похоже на себя, буркнул Мишель, чуть отходя в сторону и пропуская вперед, к столу, Нику и Антона. Глаза молодого человека на пару секунд широко распахнулись от удивления, он слегка приоткрыл рот, как бы, собираясь что-то сказать, но тут же передумал и плотно сомкнул губы, стараясь не икнуть нарочито, как было заведено в их дворовой компании при проявлении крайней степени изумления. Сразу стало ясно, что юноша признал и Антона, и Нику, а те почему-то почувствовали ужасную неловкость от такого вот узнавания, будто и не привыкли они постоянно, практически в любом обществе, быть в центре людского внимания. И неловкая эта пауза вдруг затянулась на несколько томительных, долгих минут, пока Максим окончательно не убедился, что видит своих именитых гостей не в сладком, вожделенном сне, не на экране телевизора и не на эстраде, а в собственной кухне. – Что ж ты сразу-то не сказал… – высказал пролетарий вполне справедливый упрек Мишелю. – Ну, значит, представлять их вам не надо, – не отвечая на риторический вопрос, сказал поверенный. – А вот вас им – обязательно… Это – Максим, единственный человек в этом городе, кому я могу доверять безоговорочно. Смущенный такой краткой, но содержательной характеристикой, пролетарий поерзал на стуле, явно размышляя о том, стоит ли встать и поклониться, или все же лучше ограничиться легким кивком головы, не поднимаясь с места? Правда, времени на размышления подобного рода Мишель ему не дал, тут же, указав на старушку, продолжавшую безмолвно и неподвижно стоять у окна: – Мария Семеновна, в промышленном районе известна всем, как тетушка Мария. Дальняя родня Максима. – Вот ты мне и задачку задал, Миша… – покачал головой юноша, видимо, уже окончательно пришедший в себя после шокирующего знакомства. – Как же таких людей прятать? Максим откровенно почесал в затылке, и этот простецкий, не демонстративный жест каким-то образом в одно мгновение разрядил некую напряженность, возникшую при появлении на кухне Антона и Ники. – А зачем нас прятать? – уточнил Карев, бесцеремонно, но не нагло, а как-то по-свойски, как он умел делать, усаживаясь на свободную табуретку возле стола. – Ну, не совсем, чтобы прятать, а просто найти местечко, чтоб вам переждать бузу с анархистами, – чуть сумбурно, как умел, пояснил Максим. – Их же, чтобы там по телеку атаманша не говорила, из городка с боем выбивать будут, а вам – какой резон под пули попадаться… Я верно мыслю, Миш? – Абсолютно, – кивнул Мишель, вновь превращаясь в сухого, корректного и деловитого поверенного. – Тем более, Антон, когда в город ехал, видел, как весь уезд блокировали парашютисты. Без стрельбы не обойдется, и хорошо еще, если только стрельбой нынешнее дело обойдется… – А может быть и хуже? – заинтересовался пролетарий. – Не знаю. Анаконда, лидер анархистов, рвется в Промзону, и это – как сигнал, что может быть всякое, – пояснил Мишель. – Особенно – ей в ответ, от имперских властей… – У меня вам оставаться нельзя, – сказал Максим, обращаясь к Антону, и тут же пояснил: – Анархисты ко мне уж точно заявятся, если в Промзону собрались… – Это ж почему? – полюбопытствовал романист, хоть и понимал, что влезает не в свое дело, и задавать такого рода вопросы не стоило бы. – А потому, что шастает он в эту самую Зону, как в свой сарайчик на огороде, – отозвалась за родственника старушка. – А еще потому, что в районе про это все знают, да и как не знать? тут все, как на ладони, все друг про дружку знают… – Да еще и не факт, что никто из твоего же ближайшего окружения не работает на анархистов, – заметил в тон тетушке Марии Мишель. – Скорее всего, наверняка работает, пусть и не явно, без всякой там агитации и прочего… Максим и старушка быстро и понимающе переглянулись, именно об этом они говорили буквально за несколько минут до появления в квартирке поверенного. Выходит, что не только они, знающие свой район кто с детства, кто почти десяток лет, пришли к такому выводу, но и человек, вообщем-то, посторонний, но достаточно умный и в таких делах неплохо разбирающийся. – …и к друзьям вас не пристроишь, – продолжил свои размышления вслух пролетарий. – Ребята, конечно, надежные, никто из них ни к полицаям, ни к анархистам не побежит хвастаться, но… между своими – не удержатся. Еще бы! Сам Карев в гостях… Я уж не говорю про госпожу Нику… Тут Максим не выдержал, неуклюже приподнялся над столом и поклонился блондинке, как кланяются обыкновенно очень уважаемому человеку, от которого зависят или которому сильно чем-то обязаны в жизни. – Перестань, терпеть этого не могу за сценой – махнула рукой девушка и, будто в подтверждение своих слов, ловко и чуть игриво присела на колени к Антону, слегка поерзала попкой, устраиваясь поудобнее, и попросила юношу: – Давай проще, ага? – Ладно, – смутившись, отозвался Максим. – В схороне каком вас прятать тоже бесполезно… нет, конечно, есть у меня парочка мест, про которые никто не знает, даже, вон, тетька, но, все равно, люди увидят, как вы по району бродите, разговоры пойдут еще интереснее, значит, и анархисты искать будут сильнее, перевернут тут все, им же только повод дай побезобразничать… – Чего вокруг да около ходишь, – неожиданно вновь вмешалась старушка. – С собой возьмешь, все равно ж идти туда собирался утром, так поспешишь малость и сейчас прямо двинешься… От досады ли, что такая простая и доступная мысль сразу не пришла ему в голову, от удивления ли, но Максим замер на пару секунд с полуоткрытым ртом, потом искренне, от души, хмыкнул-крякнул, и все присутствующие сообразили, что пролетарий борется сейчас с единственным лишь желанием – грохнуть кулаком по столу, чтоб хоть так разрядиться... – Не крути, Максимушка, – продолжила тетушка Мария. – Перед самим собой не крути. Про «нельзя» и остальное – забудь на время, ведь уже бывало такое… я хоть и не видела сама, но – знаю… – Да я ведь… – начал было в ответ пролетарий, но его слова перебил легкий, едва слышимый скрип дверей и неуверенные шлепки босых ног по полу. Все как-то вдруг, разом, оглянулись в коридорчик. А там, придерживаясь рукой за стенку, неуверенно, будто только-только научившись ходить, передвигалась худенькая, по-подростковому еще угловая, девица с пегими, взъерошенными волосами и страшной, налитой кровавой синевой всех оттенков маской вместо лица. Из-за отсутствия своей одежды поднявшаяся с постели Танька воспользовалась мятой клетчатой рубашкой юноши, и то, что в иной момент выглядело бы утонченно эротически, сейчас казалось жутковатым и безобразным. Сил на то, чтобы застегнуть пуговицы, у девушки не хватило, и всем, сидящим и стоящим на кухне, была видна отливающая синевой кожа впалого, худого животика, чуть выпирающий лобок, покрытый не так давно пробившимися волосками, тощие, неуклюжие в движении ноги… – Я это… тут… ну, по нужде, – с трудом выговорила Танька, поворачиваясь к сидящим левой, уцелевшей стороной головы, чтобы хоть как-то разглядеть гостей Максима, ведь правый глаз у нее окончательно заплыл и ничего не видел совершенно. – Да куда ж ты вскочила-то! – успела всплеснуть руками тетушка Мария, как Таньку повело в сторону, и она начала падать, заваливаясь вбок и назад… Неуловимо для постороннего глаза Мишель в какие-то доли секунды оказался рядом с девушкой, но даже он не успел подхватить падающее тело, а только лишь смягчил его нежелательный контакт с крашеными досками, на руках уложив Таньку на пол. В ту же секунду раздался грохот, особенно сильный в тишине, установившейся на кухне, отодвигаемого стула – Максим, хоть и запоздал, но безучастным свидетелем оставаться в такой ситуации не смог… Под мягко, но все-таки упавшей девушкой начало расплываться темное пятно, мочевой пузырь не выдержал встряски, но Максим был уже рядом, подхватил Таньку на руки и шагнул к своей комнате, а вслед ему, в спину, донеслись слова старушки: – Уложи её обратно, да побудь там чуток, чтоб снова вскочить не удумала, а я пока приберу здесь… Ловко и очень быстро для своего преклонного возраста тетушка Мария вытянула из ванной комнатки пару тряпок, тазик и принялась за дело, на ходу объясняя чуть испуганным, замершим вполоборота, как успели среагировать, на неожиданное происшествие гостям: – Её этак накрыло, как клуб взорвался… контузия сильная, лежать да лежать надо, а её, видишь, понесло… за что не люблю молодежь – всё геройствуют, горшок попросить, небось, стыдно было… Никто из гостей не стал уточнять ничего про взрыв, не время было выяснять такие подробности, лишь Мишель подумал, что теперь всё становится на свои места, и те проблемы, на которые пожаловался, было, вскользь пролетарий, когда поверенный первый раз на несколько минут заглянул к нему в квартиру, проявились в полной мере и оказались действительно личными проблемами Максима. Минут через пять натуженного молчания и быстрых переглядок между Антоном и Никой, пока старушка прибралась в коридорчике и ушла следом за дальним родственником в его комнату, вернулся Максим, уже переодевшийся из домашнего в простенький легкий свитерок и чистую, даже отглаженную явно с любовью и заботой обычную рабочую спецовку буро-зеленого цвета. Не присаживаясь к столу, а просто прихватив с него свои сигареты и коробок спичек, пролетарий кивнул гостям: – Ну, пошли… – Куда? – остановил его Мишель. – Как это? – не сообразил сразу Максим. – В Промзону пойдем, надо людям укрыться… да и у меня теперь там дела срочные образовались… а с Танькой пока тетька посидит, она так сказала… – Нет, ты не понял, – сухо улыбнулся поверенный. – Куда идем из подъезда – влево, вправо, ну, и дальше… – А-а-а-а, вот ты про что, – протянул юноша. – Так не беспокойся, я поведу… – Ты не поведешь, – строго сказал Мишель. – Ты пойдешь с Никой, замыкающим – Антон… поведу я. Итак – куда? – Раз Мишель говорит, так и пойдем, – поддержала своего поверенного Ника, прихватывая едва не шарахнувшегося в сторону от такого контакта молодого человека под руку. – Мне с тобой, может, приятно пройтись будет… А Антон в таких случаях не ревнивый, правда, ведь? Карев поморщился на нелепость последних слов блондинки, но списал их на волнение, охватившее их всех в необычной ситуации. Максим пожал плечами, на лице его явно читалось: «К чему такие сложности? Не в кино, небось…», но спорить и возражать он не стал. – Как выйдем – направо, в соседний двор, – пояснил он, слегка косясь на прижимающуюся к нему Нику. – Потом, дальше, еще вправо, но чуток, через двор пройдем, а там трансформаторная будка, к ней… …Уже в подъезде, неторопливо спускаясь следом за Никой и Максимом, Антон сказал негромко: – Что-то это всё мне напоминает… Это были его едва ли не первые слова за все время пребывания в квартире пролетария. Так мало в компаниях романист ни разу на памяти своей подруги, не говорил. – Очередную главу твоего романа? – не удержалась, чтобы не съерничать блондинка. – Или сценарий сериала? – Джунгли… – серьезно ответил романист, отбивая у девушки охоту к дальнейшему обсуждению его слов. Сказал и – как накликал. Они не прошли от подъезда и пяти саженей, как навстречу, как раз из того самого дворика, куда направлялась их маленькая импровизированная колонна, вышли двое высоченных, широкоплечих парней с черными повязками на левых рукавах почти одинаковых, как униформа, добротных синих костюмов. Шедший позади Антон успел всё понять, сообразить, что не просто так драбанты Анаконды – хоть и не мог знать, что это именно они – появились здесь, а Ника и Максим ни в чем не разобрались, посчитав, наверное, появление парочки анархистов вполне естественным явлением, вроде городских воробьев, бездомных кошек или бродячих собак. Но никто из них как-то среагировать просто не успел. Прозвучали два очень негромких хлопка, будто где-то неподалеку открыли подряд, с замедлением в миллисекунды, две бутылки шампанского, и лицо шедшего первым драбанта брызнуло кровью, и сам анархист стал медленно заваливаться назад и вбок, пытаясь хоть как-то, рефлекторно, задержать свое падение. Второй же упал навзничь без всяких попыток, будто толкнули его сильно в грудь, сбили с ног одним ударом. – Не смотреть! – строго скомандовал, чуть повернув назад голову, Мишель. – Идем мимо, внимания не обращаем… «Сильно сказал, – подумал Антон, скашивая глаза в попытках разглядеть, куда же попал поверенный Ники второму инсургенту. – У нас так на весь батальон разве что один ротный мог скомандовать – чтоб даже мысли малейшей не возникало о неподчинении…» Проходя мимо упавших и старательно исполняя приказ Мишеля, Максим сильно побледнел, будто только сейчас прочувствовав до конца случившееся, а вот Ника простучала каблучками вполне равнодушно, можно было подумать, что при ней едва ли не ежедневно с таким профессионализмом отстреливают инсургентов. «Кстати, о профессионализме, – задумался на секунду Антон. – Двигается простой нотариус очень умело, а уж стреляет – так и просто слов нет… интересно, его всему этому еще в бухгалтерском колледже выучили, или специальные курсы для поверенных в делах существуют?..» Завершить обдумывание романист не успел, одернув сам себя, чтобы не потерять концентрацию и внимание, ведь если навстречу им попалась парочка анархистов, то в соседнем дворике вполне могли поджидать еще человек пять, и тогда пока еще не побывавший в действии ствол Карева очень даже понадобится. Но в соседнем, как две капли воды, по мнению приезжих знаменитостей, похожем на предыдущий, дворике было тихо и пустынно. Попытавшийся предсказать дальнейшие действия поверенного, Антон решил было, что он поведет их вдоль стены дома, прячась за густыми, разросшимися без должного ухода в настоящие джунгли, кустами сирени, но – ошибся. Как ни в чем ни бывало, Мишель двинулся через двор напрямую, по протоптанной тысячами ног дорожке. «И верно, чего метаться? В районе тихо, выстрелы вряд ли кто услышал, а услышал, так и внимания на хлопки не обратил. Да и не могли анархисты, если они, конечно, к Максиму шли, выдвинуть сюда взвод, такие дела тайком творят, без многочисленных помощников, с которыми потом делиться надо будет», – опять отвлекся от окружающей обстановки Антон. Хорошо, что его расслабленность и минутная задумчивость не принесли никакого вреда, но сам романист все-таки пожалел об этом, отметив про себя, что стал терять те запасы психологической и физической формы, которые дала ему служба в парашютных войсках. Массивная, из темного красного кирпича, побитого ветрами, дождями, снегом, изрисованного мальчишками, с высоким цоколем потемневшего от времени бетона, трансформаторная будка выглядела так, будто стояла здесь, за поворотом высокого старого дома, с начала времен и строили её едва не параллельно с египетскими пирамидами. Но самым главным достоинством строения – и Мишель, и Антон это отметили сразу – было то, что ни из окон дома, ни из дворика оно не просматривалось. Со всех четырех сторон, в каждой из стен, были сделаны невысокие арки, прикрывающие тяжелые, когда-то окрашенные в черный цвет металлические двери. Максим уверенно, по-хозяйски, показал влево, а когда вслед за поверенным подошел к дверям, вытащил из кармана штанов прикрепленный к металлической, солидной на вид цепочке плоский белый ключ. Тяжелая, со слегка проржавевшими петлями защитница промзоновской тайны открылась на удивление легко и бесшумно. Максим шагнул внутрь помещения первым, хозяйским жестом пошарил где-то слева от входа и зажег свет. Следом за ним, почему-то разволновавшись и толкая друг друга, стремясь побыстрее скрыться за стенами, прошли Антон и Ника, а замыкал – Мишель, предварительно профессионально-внимательным взглядом окинув окрестности. – Дверь просто прихлопни, – попросил его пролетарий. – Там автоматическая защелка… Антон огляделся. Непонятного для него назначения металлические шкафчики виднелись по углам в слабеньком освещении единственной лампочки «двадцатки» над той самой дверью, через которую они вошли внутрь. В центре маленького зала громоздилось нечто цилиндрическое, снабженное непонятными циферблатами с подвижными или мертво замершими стрелками. Пара огромных рубильников замерла в поднятом, верхнем положении в пазах-прорезях на поверхности металлического кожуха трансформатора. И всё это хозяйство непрерывно тихонечко гудело равнодушным, механическим гулом, а из ребристых вентиляционных щелей тянуло горячим воздухом с запашком разогретого машинного масла. – Он что ж – рабочий? – с легким удивлением поинтересовался Антон. – Конечно, – недоумевающе пожал плечами Максим. – Как же иначе? Иначе тут бы давно притон какой организовали… такие помещения в районе не простаивают впустую… – И… что же дальше? – поинтересовалась Ника, чтобы не смущать пролетария отодвинувшаяся от него поближе к Кареву. – А дальше – поедем в Промзону, – пожал плечами пролетарий. – Поедем? Это как? Верхом на трансформаторе? – насмешливо уточнила блондинка, задавая вопросы за своих мужчин, которым показаться технически неграмотными перед Максимом не хотелось. – Стоп, – попросил поверенный. – Что там будет? Его несколько странный вопрос каждый расшифровал, разъяснил себе по-своему, но все поняли, что Мишель озабочен сейчас только лишь степенью безопасности предстоящего путешествия. А еще – ставший в последние часы непредсказуемым и загадочным сухарь-нотариус брал для себя маленькую паузу на раздумье: не нужно ли ему остаться в городе? Впрочем, через час-другой на улицах уездного центра должны были появиться парашютисты, а может быть и – штурмовики из имперских батальонов. И тогда начнется такая зачистка, что чертям станет тошно, недаром же уезд блокировали еще с утра так, чтобы никакой излишней информации, да и её носителей, отсюда не просочилось наружу. В городских, уличных боях значение одного человека практически нулевое, да и не получал Мишель никакого задания на участие в этих действиях, сам себе поставив задачу лишь на обеспечение безопасности Ники и Антона. Кстати, их, а главное – его, опознанного одним из инсургентов, исчезновение из гостиницы и в целом из поля зрения захвативших городок анархистов сыграет только в плюс… Мишель, приняв правильное решение, резко и как-то очень заметно для окружающих моргнул, отгоняя лишние уже мысли. – Увидите… Пролетарий кивнул себе за спину, на металлический гудящий цилиндр трансформатора, и, повернувшись к нему, положил руку на маленький, не бросающийся в глаза пультик с десятком кнопок, смонтированный в небольшом углублении. Следом за этим Максим ловко понажимал что-то и… цилиндр будто распался, раскрылся, как распускаются цветы под солнцем, на две половинки. При этом трансформатор продолжал гудеть, перемигиваться огоньками и дрожать нужными стрелочками циферблатов, как ни в чем ни бывало. А раскрывшаяся сердцевина цилиндра оказалась заполненной блестящей, зеркальной кабиной, вызывающей ассоциации с чем-то ослепительно чистым, стерильным и при этом невероятно технически сложным. – Там будет сказка… – улыбнулся Максим блондинке, зачарованно глядящей на чудо-кабину. – Страшная? – деловито осведомился Мишель, поправляя под пиджачком кобуру с пистолетом. – Почему же непременно страшная? – пожал плечами пролетарий. – Просто сказка… так что – ничему не удивляйтесь… © Юрий Леж, 2011 Дата публикации: 15.09.2011 15:07:46 Просмотров: 2308 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|