Несколько слов о значении секса по телефону для супругов со стажем

Елена Крючкова

Форма: Рассказ
Жанр: Юмор и сатира
Объём: 12718 знаков с пробелами
Раздел: "Все произведения"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Супруги Табуреткины жили хорошо, дружно жили.
Женились тридцать семь лет назад по любви – а как иначе? Оба бедные, как церковная мышь при советской власти: у него из всего хозяйства – две рубашки и столярный набор, у нее – перьевая подушка и занавеска с рюшечкой.
Так что любовь – была. Потом, правда, порастряслась, разошлась по мелочи за годы – ничего не осталось… Вот зато не ругались никогда, дружно жили. Да и зачем она нужна в шестьдесят лет, любовь эта? И у кого она, спрашивается, есть, кроме молодых?
В общем, хорошо жили супруги Табуреткины, не хуже других. Детей вот двоих вырастили. Машину купили новую, как раз до перестройки очередь подошла – повезло! До сих пор не нарадуются. А в прошлом году – стиралку и телевизор дети подарили (детей, кстати, двоих вырастили – хороших, тоже не хуже других). Чего еще надо?
Но вот правду люди говорят: не бывает в жизни всегда полного счастья. Табуреткиным поменяли номер телефона. Чего-то там на АТС улучшали – и заменили первые три цифры.
Табуреткин Николай Иваныч как раз в санатории отдыхал. Каждый вечер – с первого и по двадцать первый день путевки пытался дозвониться домой, но все время занято было. Так что вернулся злющий, хотя и оздоровившись.
Виолетты Карповны дома не было: сообщить ей о времени приезда супруг не мог по причине все того же недозвона и принципиального отказа от телеграмм из соображений секретности.
Дома был только кот Хандельшмуклер, названный так ненавидящим его хозяином – за явное сходство с заклятым бывшим коллегой. Коллега Хандельшмуклер отличался, по мнению Николая Иваныча, отменной хитростью. Именно он – это же очевидно! – был виноват в том, что его, Николая Иваныча, выперли на пенсию в самом расцвете сил, в каких-то шестьдесят два года, так и не дав ему напоследок, хотя бы за заслуги перед отечеством, посидеть в кресле главного инженера. Обиду Николай Иваныч затаил и хранил теперь как свое главное богатство, вымещая ее по возможности на том Хандельшмуклере, который был ближе.
Оба Хандельшмуклера, между нами говоря, были милейшими личностями – но кому от этого легче?
Виолетта же Карповна мохнатенького Хандельшмуклера, напротив, очень любила (условимся, что «мохнатенький» - это кот) и всячески противилась желанию мужа проводить дурацкие параллели между однофамильцами. Так и говорила, шевеля колокольными грудями в байковом цветастом халате:
- Не смей, - говорила, - проводить свои дурацкие параллели между своим Хандельшмуклером и моим Ханделюшечкой! Твоя ревность не дает тебе права обижать безнеповинное животное! – пафосно завершала она, подхватывая довольного Хандельшмуклера и приживая его к вышеупомянутой груди.
Тут нужно обязательно упомянуть, что молодым Николай Иваныч был жутко ревнив. Буквально к каждому столбу ревновал свою Виолетточку Карповну – в том числе и к Хандельшмуклеру-сослуживцу. Хотя и не без оснований. Было дело: ухаживания действительно имели место быть. Но! Еще до свадьбы и вообще до появления Николая Иваныча в пределах видимости будущей супруги. Хандельшмуклер получил отказ – но Николай Иваныч, пожираемый ревностью, еще лет десять присматривался к жене – а не сожалеет ли она об этом хитреце и подлеце? А не мечтает ли коварная о том, что было бы, если бы да кабы?..
Но давно годы те прошли, хотя Виолетте Карповне все казалось, что неземная ее красота стала виной гонениям Хандельшмуклера-младшего…
М-да-а…
Так вот, прижимала она кота к вышеупомянутой груди… От этого супруг наливался красным, и каменным шагом переправлялся в свою спальню, где садился на сиротскую кровать перед маленьким телевизором и долго пучил глаза в мутное серое озеро потухшего экрана.
Виолетта Карповна оставалась обычно на кухне и, щебеча, подкладывала Хандельшмуклеру серебристо лоснящейся рыбки. Последний был доволен раскладом больше всех, т.к. точно знал, кто останется в выигрыше.
Но, если не брать во внимание такие глупые мелочи, Табуреткины жили дружно, хорошо жили. Пока им не сменили номер телефона.
Так вот, приехав, Николай Иваныч обнаружил дома только сидящего на теплой конфорке электроплиты Хандельшмуклера. Кот нахально наслаждался едой прямо из кастрюли, стоящей по соседству. Он уминал – судя по запаху, минтая, тушеного с овощами – чавкал, и даже не утруждался на то, чтобы вытащить обед из общей посудины на плиту. Кошачьей попе было тепло, желудку – тоже неплохо. Дата приезда нелюбимого хозяина не определена – жизнь удалась. Хандельшмуклер фурычил, как паровоз и совершенно не смотрел по сторонам. Поэтому легко был схвачен за шиворот.
И быть бы ему битым, но тут зазвонил телефон.
Николай Иванович зажал вора и хитреца Хандельшмуклера подмышкой, схватил трубку и гаркнул:
- Алло!
- Хм.., - озадаченно произнесли там. – Мне бы Анжелику…
- Здесь такая не живет!
- Я знаю, - согласилась трубка и снова хмыкнула. – А подойти к телефону она может?
- Мужчина, Вы – идиот? – уточнил Николай Иваныч. – Как она может подойти, если она здесь не-жи-вет?!
- Ну, я не знаю, как! – занервничал голос. – Я не в курсе, где вы их держите… И нельзя ли побыстрее? Я же поминутно плачу!
Николай Иваныч от такой наглости офигел и задал глупый вопрос, не относящийся к теме беседы:
- Что, шесть копеек жалко? – подразумевая стандартную стоимость минут разговора по городу.
На той стороне помолчали, обдумывая…
- Мужчина, Вы – кто? – всеобъемлюще поинтересовался в конце-концов таинственный незнакомец.
- Я? Николай Иваныч.
- Мне пофиг вообще! – нелогично ответил тот. – По должности Вы кто там?
- По должности я тут пенсионер! – злобно определил хозяин квартиры, не к месту помянув хитрюгу Хандельшмуклера, лишившего его заветного главноинженерства. Николай Иваныч с ненавистью глянул на кота. Тот спокойно висел колечком домашней колбаски, прижатый к хозяйскому боку – со скорбью, достойной еврейского народа, в глазах.
- Кошм-ар, - манерно вздохнул безымянный нахал в телефоне. – Они уже пенсионеров на работу берут…
- На какую такую работу?! Я здесь живу! Это моя квартира! – выкрикнул бешено Николай Иваныч.
- Ах, ну если Ваша… Тогда я решительно не понимаю, почему Вы не можете позвать Анжелику. Она что, уволилась? Я же только вчера с ней… хм… общался…
- Да куда Вы вообще звоните? – родил наконец Николай Иваныч давно просившийся наружу вопрос.
- Да в секс по телефону я звоню! – Куда же еще?! – возмущенно ответили ему.
- Мужчина, Вы – идиот, - определился Николай Иваныч.
- Что-о?! – взвизгнула трубка. – Хам! Вы думаете, я на Вас управу не найду?! Хамить – мне!.. Да у меня брат в ГАИ!..
- Да пошел ты! – сфамильярничал Николай Иваныч. – Вы не туда попали! – и бросил трубку, дал подзатыльник коту и швырнул того в угол.
В растрепанных чувствах стоял Николай Иваныч возле телефона, когда ключ в двери повернулся и, дыша духами и туманами, в комнату вплыла белым пароходом сама Виолетта Карповна.
- Николюнчик, ты уже приехал? Ой, какая я радая, - защебетала прелестным баритональным дискантом нимфа. – Как тебе отдыхалось? Мне никто не звонил?
- Ты-ы! – взвыл оскорбленный муж, - Да как ты могла?!
- Могла – что? – уточнила удивленная теплым дружеским приемом жена.
- Ты! Устроила здесь секс по телефону! Притон – в моем доме! Да?! Да! Тебе тут только что звонили!
- Какой притон, ты в своем ли уме, Николюнчик? – захихикала мадам Виолетта, покрываясь девичьим румянцем.
Николюнчик схватился за сердце.
- У нас просто номер сменили! Ах-ха-ха! – поспешно объяснилась супруга и рассыпалась неестественным, как показалось Николаю Иванычу смехом. – Пока тебя не было, звонил тут один приятный молод… Неприятный тип. Так я ему так и сказала: «Не смейте сюда больше звонить! Здесь Вы ничего не добьетесь!» - поведала Виолетта Карповна, рдея в сумерках.
- Завтра же утром пойду писать заявление! – пригрозил Николай Иваныч кулаком в окно.
- На развод?.. – ахнула супруга, безуспешно пытаясь повторить маневр со щупаньем сердца.
- Почему на развод? – растерялся Николай Иваныч. – Ах, на разво-од! Можно и на развод! Сначала – на замену номера, а потом – можно и на развод! Найдешь себе нового дурака через секс по телефону! – и он хлопнул дверью спальни.
Это была первая в их жизни настоящая ссора. Всю ночь Николаю Иванычу снились кошмары с неожиданно привлекательной пышнотелой супругой в главной роли. В развивавшемся сюжете Виолетта Карповна бегала в красном купальном костюме от Николая Иваныча и требовала называть ее Анжеликой. Периодически на пути вставали оба Хандельшмуклера с духовыми ружьями, которые стреляли в Николая Иваныча потоками черной икры, а Виолетта Карповна при этом хохотала демоническим смехом и звонко чмокала старшего Хандельшмуклера в темечко.
На следующее утро Виолетта Карповна грустно наблюдала за сборами голодного и злого супруга к телефонщикам. Хандельшмуклер грустил еще больше. Его впервые в жизни забыли накормить завтраком –и что-то подсказывало ему, что обеда ждать тоже не стоит.. Но он не злился, только в мудрых глазах его застыла скорбь. Он скорбил – и больше всего о том, что придется ему теперь, видимо, твердо ступить на кривую воровскую дорожку…
Николай Иваныч отстоял три часа в очереди к инспектору и разругался в клочья с этим гадом, не имеющим никакого уважения к старости:
- Ничего, дедуля, Вам только на пользу, - вот что заявил он, узнав, почему вот срочно именно сейчас требуется сменить номер телефона. Но в список фамилию все-таки вписал и пообещал, что в через десять дней все сделают. Счет выписал на дикую сумму – вот какое у нас теперь отношение к пенсионерам! – и, вручая, ехидно ухмыльнулся:
- Сделаем, дедуля – если сами не передумаете.
Николай Иваныч аккуратно плюнул в уголок, стараясь не попасть на вытертую ковровую дорожку, бумажку жужмом – в карман – и бегом оттуда домой.
Вернулся расстроенный – и что, вы думаете, он видит, едва войдя в квартиру? Видит: сидит его супруженька, свесившись выпуклостями со всех сторон круглого пуфика, перед трюмо. И говорит! Говорит? Воркует! По проклятому телефону!
- Ах, я так хочу… - вот что говорит бесстыдница нежным голосом, и перед лицом своим вареной сарделькой на вилке водит при этом! И запах такой сарделечный, аппетитный, на всю квартиру!.. И сама Виолетта Карповна – в красном купальнике! – откуда взяла, спрашивается? Не было у нее такого! Вся такая, главное, аппетитная, как эта сарделька, только килограммов 120 весом – пышная, мягкая, баба-ягодка.
- И как я раньше не замечал? – невзирая на праведный гнев засмотрелся и подивился Николай Иваныч. – Другие вот теперь пользуются!..
А стыдобища эта между тем продолжает:
- Ах, - говорит, - как сладок запретный плод… Ха-ха-ха! Ты такая лапочка!… Хи-хи-хи! Так бы и расцеловала тебя! Да-а… Одна… Сижу в купальнике перед зеркалом.. Совсем… Мечтаю о запретном… Хи-хи… Так и стоит у меня перед глазами… - и все сарделькой-то, сарделькой бесстыдно так помахивает… - Мне вот еще хотелось бы, чтобы ты…
Так и не узнал никто, чего бы еще Виолетте Карповне хотелось бы, потому что, не дождавшийся ни завтрака, ни обеда Хандельшмуклер прыгнул грудью на амбразуру, выбил трубку из рук новоявленной гетеры и, с сарделькой в зубах ушел в подполье – под диван. Виолетта Карповна застыла с открытым ртом над останками скоропостижно усопшего телефона.
- А-га! – первым опомнился Николай Иваныч. – Я зна-а-ал! Порочная женщина! У-у-у! Ненавижу тебя! Гарпия! Нет, гейша! С кем ты говорила? Это – он? Тот извращенец? Да? Отвечай! – потребовал он тоном обманутого мавра.
- Да с Лизкой Песцовой я говорила! – возопила в ответ Виолетта Карповна.
- С какой Лизкой?! Не ври мне! А вот это?! – он театрально показал на роскошные формы, слегка обрамленные купальником. – А «запретный плод»?! «Сижу в купальнике»!!! А сарделька эта бесстыжая?!!
- Ну и? Сижу у себя дома в купальнике. На диете. Каждый день нужно взвешиваться, а сардельки есть запрещается. Что тут такого? Ты чего, Николюнчик? – недоуменно зыркнула на него супруга.
- А… На диете. С Лизкой. Ага. Ну, я пойду тогда, телевизор посмотрю, - сдал на два шага назад ревнивый муж, не отрывая взгляда от красного купальника.
Весь вечер Николай Иваныч опять просидел перед выключенным телевизором, а на следующий день встал на час раньше обычного, вышел куда-то, не сказав ни слова Виолетте Карповне, и вернулся только к завтраку – с одинокой розой в целлофановом презервативе в руках.
В следующую субботу супруги впервые за последние двадцать лет выбрались вместе в театр.
Через две недели в бывшую гостиную втащили новую большую квадратную кровать, а из бывшей спальни Николая Иваныча выбросили сиротскую лежанку и устроили столовую комнату.
В санаторий в следующем году супруги поехали вместе и, говорят, все время гуляли в парке и даже целовались.
Хандельшмуклер-младший получил пожизненную именную пенсию и уважение хозяина дома. Сам Хандельшмуклер считает, что он это заслужил.

© Елена Крючкова, 2008
Дата публикации: 03.01.2008 01:21:55
Просмотров: 4116

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.

Рецензии

Елена Хмелевская [2010-11-04 22:30:46]

Очень смешно, отлично написано! А сложноназываемый котяра - воообще украшение сюжета, особенно впечатлила кража сардельки.

Спасибо!

Ответить

Марина Черномаз [2008-01-03 11:00:20]

Замечательно! Обхохоталась! ОСобенно понравился Х-младший около кастрюли. Чем-то знакомым повеяло.
Спасибо. МЧ

Ответить