Поломка

Светлана Беличенко

Форма: Рассказ
Жанр: Детская литература
Объём: 12596 знаков с пробелами
Раздел: "Проза для детей"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Дети в саду мирно посапывали. Крупная пухленькая Иришка насвистывала (или нахрюкивала) носиком и ртом негромкие волнообразные мелодии. Сначала вибрирующий звук поднимался наверх и звучал: «хру-у-у-у», а потом, отдав всю свою энергию, беззаботно опускался вниз – «ппу-у-у-у», причём последние «у-у-у» были уже не звуком, а только дыханием на выдохе. Воздух, проходя через расслабленные сном губки девочки создавал шум, похожий на тот, что издаёт сдувающийся воздушный шарик. Иногда на вдохе получалось нечто грубое и громкое, а на выдохе-спаде оказывалось свистяще-шепелявое «фьи-и-и-и». Тогда Иринка начинала шевелиться и ворочаться. На секунду дыхание её замирало, звуки прекращались, а потом всё возвращалось на круги своя.
Спала бы Ирочка дома, там, где была мама, то музыкальные номера, которые девочка воспроизводила невольно, давно бы уже прекратились. Мама бы просто перевернула доченьку на бочок. Многие люди знают, что это в данной ситуации действенный способ. Пока человек лежит на спинке или на животе, и если при этом носик его забит, он булькает («пбу-у-уль»), бурлыкает («пбурлу-у-у») и много ещё чего выделывает во сне по нисходящей, а по восходящей – «хрукает», «хрыкает» и так далее. Но стоит ему только перелечь на один из боков – всё, спасение – «концерт» заканчивается мгновенно, и начинается спокойный блаженный сон.
Ирочкиных приключений, или даже, вернее сказать, страданий (потому как, считается, что во время «храпящего сна» человек совершенно не отдыхает и не высыпается) большинство из ребят не замечало. Только Толик за соседней кроваткой недовольно «мымыкал» вслух: «мы-ы... мы-ы... мы-ы», потому как Иришкины трели уже несколько раз на протяжении всего тихого часа сбивали его красивый красочный сон-калейдоскоп. Он всё время отвлекался на Ирочкино соло и никак не мог сосредоточиться на своей задаче – он хотел рассмотреть изображение, которое было в калейдоскопе, но не мог. Только перед глазами появлялись разноцветные блестящие фигурки, которые вот-вот должны были сложиться в какую-то цельную картину, как – бац – картинка рассыпалась, разлеталась вдребезги, и Толик ощущал во рту противный горький вкус своего разочарования. Пару раз он даже прикрикивал в полусне на Ирочку: «Ну Ира!.. Ну Ира!». Так он умолял подругу подарить ему хотя бы несколько минут волшебной тишины. Но Ирочка продолжала выступление, лишь изредка делая паузы в перерыве между номерами.
В это время в другом конце зала проснулся Петька. Проснулся он потому, что Маша, девочка, что лежала на соседней кроватке, плакала. У неё сильно болел животик.
К плачущей Маше подошла воспитательница. Она попросила девочку успокоиться и ласково погладила Машеньку по животику. Поглаживая виновника переполоха, воспитательница сразу ощутила, что дело неладно, и что Маша плачет вовсе не понапрасну. Животик девчоночки был слегка вздут, как вздувается иногда крышка на консервной банке, а на ощупь он был твёрдый-твёрдый. Самой твёрдой-претвёрдой степени. Не такой, как сильно накаченный баскетбольный мячик, а ещё хуже – как камешек. Откладывать было нельзя, и воспитательница поспешила отвести Машеньку к врачу, а Петю уложила обратно в кроватку – досыпать. «Тшшшш, Петенька, тихо, тихо, лежи смирно и спи», – сказала она перед тем, как тихонько, на цыпочках, уйти вместе с оторопевшей от испуга Машей, которая теперь уже не плакала, а тряслась всем телом – так она боялась идти кврачу.
Как только воспитательница ушла, Петька открыл сначала левый глаз, а потом, убедившись, что за ним никто не наблюдает, распахнул и правый. Оглянулся – нянечки нет. Точно – она ушла за чистым постельным бельём для маленькой Галочки. Вот сейчас можно и покуражиться. Когда ещё будет такое раздолье? Нужно было использовать время с пользой.
Петька немного подумал и решил: спать он всё равно уже не будет. Надо действовать. А как? И что делать? Петруха оглядел спальную комнату. Где-то обязательно должна была быть спрятана подсказка. Точно: а что, если устроить пробежку по кроватям? Правда – кроватки ведь немного длиннее, чем ребята. У каждого в ногах есть свободное пространство, на которое можно наступить или даже прыгнуть. «Класс!» – подумал Петька, когда такая свежая и оригинальная идея пришла ему в голову.
Все кровати стояли примерно на одинаковом расстоянии друг от друга. Ребята, вытянув ножки или ручки, могли дотянуться до спального места соседа. Только Иришкина кровать, одним боком прислонённая к стеночке, стояла на большом расстоянии от Толиной. Ирочка не могла бы до Толи дотянуться, не свалившись со своей постельки. И если по всем остальным кроватям Петька мог бы спокойно прошагать через всю комнату, то от Ирочки до Толи (или наоборот, в зависимости от выбранного маршрута) ему пришлось бы допрыгивать. «Ладно, – подумал парень, – допрыгну, это даже поинтересней будет!».
И Петька приступил к осуществлению задуманного. Но забыл учесть ещё один момент: между рядами кроватей, прислоняющихся своими головками к боковым стенам комнаты, был почти полутораметровый проход, который тоже нужно было преодолеть, не касаясь земли. Иначе вся задумка – коту под хвост. Ведь в том-то и была вся соль, что обязательно нужно было перемещаться только по спальной мебели, ни разу не опускаясь на пол.
Пол – это вообще была глубокая, бурная горная река с резким, стремительным течением и грозными страшными водоворотами. Упасть туда было смерти подобно. А умирать так нелепо мальчишка не собирался. Кровати одногруппников в Петькиной игре были спасительными камнями, которые выступают на поверхность воды и служат надёжным мостом при переходе подобных горных рек. Петруха весело прошлёпал своими тёплыми босыми ножками по левому ряду кроватей, дошёл до разрыва между рядами и задумался. Ему нужно было переместиться на Ирочкину кровать, которая находилась в правом ряду. При этом действовать надо было тихо, почти бесшумно и с минимальным нажимом на матрас девчонки, которая, как назло, развалилась самым неудобным для такого манёвра образом – растеклась по всей поверхности постели, раскинула руки и ноги во все стороны и лежала звездочкой, беззаботно нахрапывая свои мотивы.
«Так-так, – подумал юный экстремал, – ну ничего, как вон эти, прыгуны-то, в песок сигают с разбегу, а я – чем хуже? Я ж не полненький, как Ируха, легонечко приземлюсь, как пушинка, да и всё».
Места для разбега было немного, поэтому приземлиться с лёгкостью пушинки было весьма непросто. Петька, естественно, не хотел, чтобы Ира проснулась от толчка. Он сначала для тренировки помахал руками – взад-вперёд, взад-вперёд, потом вывел руки вперёд, с силой завёл их за спину, оттолкнулся и полетел. Прыжок был неплохим, если бы дело было где-нибудь на спортивных соревнованиях, то жюри, наверное, оценило бы попытку Петра по достоинству. Но... здесь, в реальности детсадовской спальни, случилось нечто, что Петька никак не мог предвидеть в своих предварительных размышлениях.
В момент опускания двух мальчишеских ног на край кровати, послышался треск и грохот. Треск издала не выдержавшая нагрузки оргалитовая планка – собственно спальная поверхность кроватки, на которой лежал матрас, стараниями ворочавшейся Иринки сбившийся и отодвинувшийся в сторону Иришкиной головы, ближе к боковой стенке спальни. Грохот образовался от приземлившихся в бурную реку Петькиных ног. Третий звук, с секундным запозданием присоединившийся к первым двум, был ошалелый крик самого «героя» – всё-таки, что ни говори, а пробивать ногами пусть и ставшую более хрупкой от старости оргалитовую плиту – больно! «А-а», – закричал Петька и тут же чуть не перебудил полгруппы.
– Что? А? Что это? – закричала спросонья вскочившая Катюша.
– Тшшшш, – змеёй зашипел на неё побледневший Петька, прокручивая в голове варианты наказаний, которые может применить к нему строгая воспитательница.
К счастью для Петьки, Ирочка только лишь немного поворчала во сне, бормоча какие-то невнятные угрозы, но не проснулась. Осторожно вытащив свои немного распухшие от удара красные «лапы», Петька прикрыл дыру в Ирочкиной кровати её простынкой, с небольшим усилием вытянув кусок её из-под тела девочки, и обречённо побрёл прямо по воде на свою постель. Теперь он уже не боялся утонуть. Героем он сегодня не стал, но и в преступлении пока уличён не был.
Только Петька улёгся на своё место и накрылся с головой одеялом, как в спальню вошла воспитательница вместе с повеселевшей Машей.
– Ну что, Машенька, поспишь ещё? Или тихонечко в игровую пойдёшь посидишь, а? – спросила женщина.
– Ага, в игровую пойду, – шёпотом ответила девочка.
– Ну ладно...
Воспитательница смотрела на спящих детей. Такие они были милые и забавные: кто-то спал, свернувшись клубочком, так что нельзя было разглядеть ни лица, ни пухленьких пальчиков, ни мягких розовых пяточек. А некоторые выставляли руку или ногу в промежуток между кроватками. Сначала эта рука (или нога) была натянутой, как струна, а потом становилась более мягкой, покойной и, в конце концов, безвольно опускалась вниз, касаясь или почти касаясь пола. Иные детки лежали на спине и можно было увидеть их гладкие тонкокожие кукольные личики, на которых причмокивали сладко губки, подёргивались пушистые ресницы или шевелились под веками глаза... Многие взрослые не раз убеждались, что нет ничего прекраснее и гармоничнее в жизни, чем наблюдать за безмятежно спящим ребёнком.
Когда время, отведённое на сон закончилось, няня и воспитательница стали будить детей, которые не встали сами. Иринка была в их числе. На правой щеке у нее была большая поросячье-розовая полоса – она отлежала щёчку, когда лежала на животике, плотно уткнувшись в лицом в подушку.
– Заправляем кроватки, ребята. Ирочка, поправь, у тебя тут простынка сбилась.
– Ага, – согласилась Ирочка.
Тут-то она как раз и обнаружила дыру непонятного происхождения.
– А-а-а! – завопила Ирочка. – Кто-о-о-о? – закричала Ирочка. – Ну-у-у! – возмущалась Ирочка. – Я-я-я! – предупреждала Ирочка. – Убью-у-у-у! – угрожала Ирочка.
– Тише, Ирочка, успокойся! – пристрожила Ирочку воспитательница.
– Это не я-я-я! – продолжала Ирочка.
– Всё, будет, будет, угомонись, мы во всём разберёмся, – сказала воспитательница.
Тогда только Ирочка замолчала и успокоилась, потому что поняла: зло будет наказано. Кто-то сломал её кровать, а потом по-предательски, по-подлому сбежал. Но теперь эта ситуация будет находиться под контролем воспитательницы, а это значит, что наказание обязательно найдёт преступника. Или преступник обязательно понесёт наказание. Неважно в каком порядке, ведь от перемены мест слагаемых сумма не меняется. Главное, что справедливость восторжествует.
– Уфффф, – облегчённо выдохнула Ирочка.
А Петька? Что Петька? Петька под давлением общественности признался, раскаялся и сполна расплатился. Но всё по порядку.
Как же признался Петька? Де очень просто. Воспитательница приказала ребятам сесть на свои кроватки. Она объявила, что сейчас пройдёт по рядам с лупой и будет проверять весёлые детские ножки на наличие на подошвах улик, ведь по её словам, частички оргалитового волокна обязательно должны были остаться на пальчиках или ступнях злодея. Как уж она определила, что Иркину кровать продырявили именно ноги – остаётся загадкой.
Вот тут-то Петька и сознался. Сам. Добровольно. Под тяжестью улик, так сказать. Ещё до проведения следственного эксперимента.
Не успела воспитательница как следует поругать и отчитать мелкого пакостника (ну, всё-таки Петька кроватку попортил случайно, без злого умысла, так сказать, поэтому крупным преступником его и не назовёшь), как...
Вскипевшим самоваром выдвинулась на нарушителя распорядка Ира. Она была намного крупнее и плотнее щуплого Петьки.
– Ах, ты-ы-ы... Да я тебе-е-е... Да я тебя-а-а... – грозно шипела она.
В группе не успел никто опомниться, как девочка загнала жертву в западню. Ну, как в западню...
В общем, спасаясь бегством от разъярённой хозяйки кровати в раздевалке, Петька ничего умнее не придумал, чем забраться на один из высоких массивных шкафчиков. Действительно, не на улицу же из сада выбегать, в самом деле?
Там он и сидел, когда в раздевалку вбежала воспитательница. С одной стороны, картина комичная: полуголый Петька, в широких труселях и в майке, достающий головой и руками до потолка и показывающий фиги растрёпанной, в пижаме, девчонке с молниями в глазах. С другой стороны, картина драматичная, так как осознавший через некоторое время безвыходность своего положения преступник, неведомо как взобравшийся на шкаф, совершенно не представлял, как слезть оттуда обратно.
В общем, Ирочку, конечно, утихомирили через какое-то время, Петьку сняли, а пострадавшую кровать – починили. Вот только Петьку потом ещё долго Шкафолазом в группе называли...

© Светлана Беличенко, 2017
Дата публикации: 13.01.2017 22:13:52
Просмотров: 2137

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.