Хранитель чёрного чемоданчика

Анатолий Агарков

Форма: Рассказ
Жанр: Фантастика
Объём: 39557 знаков с пробелами
Раздел: "Все произведения"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

И прозвучал второй выстрел.
Пуля пробила грудную клетку и остановила моё сердце. Прибывший эксперт следственной бригады констатировал мгновенную смерть на месте преступления, ибо разыскиваемый органами правопорядка гражданин Гладышев А. В. незаконно проник в квартиру судьи Забелиной М. А. с целью…. Ну, явно не благотворительной. И был застрелен бдительной хозяйкой.
После проведения следственных мероприятий, труп погрузили в скорую и отвезли в морг. Следующим днём туда проник инструктор перемещений и забрал из бренных останков в контактор мою страждущую душонку.
Вот я на диване в московской квартире – на руке оптимизатор, Билли в сознании. Ворчит.
- Додонкихотствовался – угробил парня. Как биолог ты ему в подмётки не годишься. Такой гений, такой гений…!
Что сказать? Все там будем – цинично. Молчу – пусть выговорится. Даже поддакиваю:
- В чём ошибка?
- Ты - никудышный актёр, не умеешь вживаться в образ. Заполучил тело, и по барабану все условности – гнёшь свою линию. А надо вникать в обстановку, подстраиваться, учитывать коньюктуру, играть, словом. Неужто и к седым волосам не понял, что обстоятельства людьми управляют, а не наоборот?
Слушать слушал, но не соглашался.
- А те личности, что историю делают, тоже по течению плывут?
- И очень даже ловко, пристроившись к самой стремнине.
- Как же лидеры, которые впереди идут и за собой ведут?
- Миф: никуда они не идут и никого не ведут – ловко балансируют на гребне людского водоворота. Это тоже искусство, тебе, кстати, недоступное. Главное – вовремя озвучить формирующуюся в массах волю, и тебя назовут лидером.
- Говоришь убедительно….
- Могу и доказать.
- А докажи.
- А докажу.
…. Вернувшийся из бесславного похода атомный крейсер «Севастополь» был ошвартован у дальнего причала. Экипаж расквартировали на берегу, а кораблём занялось подразделение химической защиты. После проведения цикла дезактивационных мероприятий, когда уровень радиации достиг допустимого значения, из реакторного отсека было извлечёно тело капитана второго ранга Гладышева. Героя России загрузили в санитарную машину и отправили в морг. Командующий ЧФ подписал приказ об организации похорон с прощанием, митингом и оружейным салютом. Однако непредвиденное обстоятельство, случившееся в «неотложке» в пути её следования к месту назначения, сделало приказ адмирала флота невыполнимым.
Поправляя свесившуюся с носилок руку погибшего моряка, санитар вдруг заявил:
- Она тёплая.
- Разлагается, - зевнул его пессимистичный коллега.
- Да нет же, - настырный врачеватель разорвал полуистлевший тельник и приложил ухо к неподвижной груди.
- Стучит? – поинтересовался пессимист и постучал в окошечко кабины. – Эй, потише на ухабах - груз 200 оживает.
- И грудь тёплая, - волновался первый санитар.
- А ты искусственное попробуй, - советовал второй, – рот в рот.
Машина въехала на территорию госпиталя и остановилась. Фельдшер распахнул заднюю дверь:
- Что тут у вас?
Выслушав, ругнулся:
- Чёрте что!
Но вернувшись в кабину, приказал водителю:
- К лечебному корпусу.
Сердце моё услышал чувствительный прибор. Заволновались врачи, подключили к аппарату искусственной вентиляции лёгких, собрали консилиум.
- Этого не может быть, потому что этого быть не может никогда.
- Ну, как же, как же…. Истории известны факты. Заговорщики накормили Григория Распутина отравленным тортом, расстреляли из нагана, опустили под лёд, и только через два часа достали. И что вы думаете? У него билось сердце.
- Если это не Божий промысел, то следствие сильнейшего облучения.
- Да-а, всем радиация вредна, а кому-то – мать родна.
Я пришёл в сознание и первым делом ущипнул медсестру за тугую ягодицу. Сестричка перепугалась, а Билли заворчал:
- Брось дурные мысли.
- Я снова жив, Билли! Всем смертям назло дышу и радуюсь. Как это здорово! Пойдем, побегаем по травке.
- Лежи, не рыпайся. Послушай мудрого совета – лучше месяц отлежать в палате
госпиталя, чем годы томиться в лаборатории клиники. Надеюсь, не горишь желанием стать объектом научных изысканий.
Я не горел и присмирел. Напрасно сёстры вертели попками, поправляя постель или двигая шторы. Врачи отмечали нормальный ход реанимации организма – без скачков и провалов. Как и предсказывал Билли, обещали через месяц выписать.
Меня навещали. Анна Филипповна каждый день с бульончиками, котлетками, пирожками. Корабельные друзья в дни приёмов. Штабное начальство раз в неделю. Однажды нагрянул командующий ЧФ – то-то переполоху в госпитале. Наградил рукопожатием:
- Домой, герой, не хочешь скататься?
Герой хотел и начал считать дни до выписки.
Лечащий врач не разделил моего оптимизма.
- В Башкирию - эку даль! Вас понаблюдать бы ещё, голубчик.
- Доктор, я только туда и обратно, невесту заберу и снова в Севастополь.
Невеста оказалась мужней женой, к тому же беременной.
- Как говорится, ты слишком долго плавал, - горько усмехнулся, глядя на формирующийся животик.
- Не рви мне сердце, - промокала глаза Люба. – Все говорили, ты погиб.
- Долго плакала?
- А ты, ты разве любил меня? Ну, признайся.
- Я и сейчас люблю. Собирайся, поедем в наш дом у моря.
- Нет, Алёша, не судьба мне жить с тобой.
- Знаешь, чем кончаются неравные браки? Через год он начнёт пить, а через два тебя бить.
Слёзы высохли, взгляд посуровел.
- Может, он не образован, но он мужик.
Что возразить? Эх, Билли, Билли, перемудрили мы с Л. Черновой – проще надо было, проще.
- Дом продавать будешь?
- А? Что? Да нет, живите. В Севастополе оформлю и пришлю вам дарственную.
- Уезжаешь?
- Не хочу с твоим благоверным встречаться, ведь отступиться обещал.
- Он поддержал меня в трудную минуту.
- Затащив в постель?
Люба встала, подала руку.
- Мне очень жаль, что так получилось.
- Что жив остался?
- Ну, зачем? Я рада, что жив и верю, ты ещё встретишь своё счастье.
- Моё счастье это море, а женщины…. Не думаю, что рискну ещё раз. А ты приезжай, если бить станет, или напиши – я приеду.
Дорогой успокоился. Всё верно, все на своих полках. Чего хотела, то и имеет – мужа механизатора. Тычинки-пестики!
Л. Чернова лишила меня надежд на семейный уют, на счастье покусилось командование. Отремонтированный «Севастополь» вернулся в родную бригаду, но моё место командира БЧ было занято.
- За штатами вы пока, - сказали в стройчасти. – За штатами. Попробуйте обратиться к командующему.
Записался на приём.
- Помню тебя, помню, герой, – адмирал широким жестом пригласил сесть.
Извлёк из бара коньяк, рюмки, блюдце с дольками лимона.
- Есть повод, - наполнил тару. – Поздравляю с очередным воинским званием капитана первого ранга. Один шаг до адмирала.
Он с чувством треснул хрусталём и опрокинул рюмку в рот.
- Пей, пей, потом будешь благодарить.
Дольки лимона впитали сахар. Командующий налил ещё.
- Не обженился? Оно и к лучшему. В Москву поедешь. В Кремле станешь служить - хранителем чёрного чемоданчика. Слыхал про такую должность? Нет? Едрёную кнопку таскать за президентом. Весь мир объездишь – куда он, туда и ты. Там уж смотри, Алексей Владимирович, общаться с Верховным придётся, про нас смертных не забудь. Давай на посошок.
Если я возражал, то только в душе, потому что согласия моего никто и не спрашивал. Поступил приказ – надо выполнять. Прощай, море!
Собирал в дорогу чемодан под тяжкие вздохи Анны Филипповны, тут нагрянула корабельная братва.
- Ишь каков, улизнуть хотел – а отвальная, а звёздочку обмыть? Ты что ж не хочешь к нам вернуться?
- Говорят, на год бодяга.
- Космонавты дольше летают.
- Ну, тогда «поехали!».
На ответственном посту менял подполковника из десантуры. Тоже, кстати, герой России. В нужном месте меня уже посвятили в особенности и секреты новой службы, тестировали на знание инструкций, так что, без лишних фраз обменялись рукопожатием – пост сдал, пост принял - и рядом с оптимизатором защёлкнул на запястье ещё один браслет.
Президенту не представляли – не велика ерошка, офицерик при чемодане. Он лишь царапнул взглядом, проходя мимо. А через пару дней, точнее ночью нагрянул знакомиться. Выходит из опочивальни, полные руки стекла – водка, бокалы.
- Сиди, сиди, - на мой подскок. – Ближе тебя никого нет, а я имени, понимаешь, не знаю.
А ведь верно подметил – один в спальне, охрана по периметру, только я под боком.
- Капитан первого ранга Гладышев Алексей Владимирович, - представился, принимая наполненный бокал.
- Только не говори, что не положено. Мне, понимаешь, врачи запрещают, но обычай требует. За знакомство!
Пустые бокалы встали рядом, Патрон взялся за бутылку.
- Я по-американски, а тебе, наверное, закусочка нужна?
- Обойдусь.
- Вот это правильно, так и отвечай. Надоели эти – господин президент, товарищ Верховный Главнокомандующий. Это я сегодня, а завтра пенсионер, понимаешь, и если теперь буду чванится, ты мне потом руки не подашь. Верно? Ты, Алёша, будь проще, по крайней мере, в обстановке, когда не требуется соблюдать букву протокола. Давай-ка выпьем, и ты расскажешь о себе.
В моём повествовании о средиземноморском походе президента больше всего возмутило поведение американцев.
- Как они посмели стрелять через вас? Могли, понимаешь, ответные действия спровоцировать. Вот была бы заваруха! Скажу Биллу, обязательно скажу при встрече – пусть за чуб оттаскает натовских хулиганов.
Литровая бутылка опустела.
- Продолжим? – Патрон потерял осмысленность взгляда. – Смотрю, капраз, в огне не горишь, в воде не тонешь, и водка тебя не берёт. А я, понимаешь, раскис – помоги, брат, в постельку, баиньки.
Служба не тяготила – никто не напрягал, меня просто не замечали ни простые, не официальные лица. А мне сохранять невозмутимость в любой ситуации – проще пареной репы. Стою в начищенной, отглаженной форме, сверкая регалиями, и чемоданчик в руке, как напоминание – если кому-то очень неймётся, то можем и того…. вразумить.
Патрон с опаской поглядывал на мою ношу, но и с гордостью.
- Мы с тобой, Алёша, гаранты – я конституции, понимаешь, а ты безопасности.
Я понимал, пил, не хмелея, водку и поддерживал диалоги. Наши ночные бдения становились нормой. Даже в загородной резиденции, в окружении домочадцев, он умудрялся обмануть зоркое око и пробраться в мою служебную комнату.
- По-шахтёрски чокнемся, - накрыл ладонью бокальчик. – Чтоб с потолка, понимаешь, не капало и начальство не слыхало.
- Что говорят обо мне в народе? – Патрон выпил и настроился на благодушную беседу.
- Я как декабрист - страшно далёк.
- Шахтёры на асфальт, понимаешь, сели, касками стучат. Чего добиваются?
- Чего-то хотят.
- Ты не юли – пресса обо мне всякие гадости пишет, и то не прессую. Режь, понимаешь, правду-матку.
- Правду-матку? В глаза? Ну, хорошо. Скажите, зачем мне, офицеру флота, нужна эта долбанная приватизация?
- Долбанная? – в руке Патрона дрогнула бутылка. – Ты что ж, не хочешь стать собственником?
- Собственником чего? Линкор с братишками оприходую?
- Ну, боевая техника – достояние государства, а вот фабрики и шахты, пожалуйста. Обменял, понимаешь, ваучер на акции и получай проценты с дивидендами.
- Я служу Родине и хочу получать зарплату, а после демобилизации – пенсию. К чему эти заморочки?
- Это всё от экономической безграмотности. Что говорить про страну, если офицер с высшим образованием ни бельмеса, понимаешь, в ценных бумагах!
- Вы предлагаете вместо учебно-тренировочных занятий читать матросам политэкономию?
- Ты сначала сам ею овладей.
- А я владею, но не книжными премудростями, а жизненным опытом. Встречался в портах с американскими, английскими моряками. Сходят на берег и начинают предлагать сигареты, зажигалки, порнуху и прочую дрянь. Скупают местные сувениры, и не на память, а чтобы выгодно перепродать в другом месте. Таких негоциантов хотите видеть под Андреевским стягом?
- Но дерутся они отменно.
- Техника замечательная, а душонки сплошь гнилые. Гоняли мы их в портовых кабачках.
- Да ты, Алёша, хулиган. Давай, понимаешь, за Андреевский флаг.
Частые возлияния не укрепляли Патрону здоровье – с сердечным приступом в очередной раз загремел в ЦКБ. Меня расквартировали в соседней палате, а шефа стали готовить к операции. Явился глава президентской администрации:
- Какие будут указания? Может на время вашего отсутствия уступить ядерный чемоданчик премьер-министру?
- К чёрту! Позовите офицера.
Мне, явившемуся:
- Каперанга, крови не боишься? Будешь сидеть рядом, и смотреть, как меня режут. Всё ясно?
Ясно-то ясно, но когда Патрон уснул в операционной, врачи выставили меня за дверь. На несколько часов страна осталась без ядерного щита.
Президент очнулся от наркоза и потребовал к себе.
- Всё видел? Хреновый у меня мотор?
- Врачи лучше знают.
- Вот так помрёшь на полпути, и что со страною станется? Опять, понимаешь, коммунисты власть к рукам приберут. Нет, брат, только так и надо было идти – через приватизацию и шоковую терапию. Сейчас у нас складывается класс собственников, он своего не отдаст, без борьбы не уступит.
У меня иное мнение по этому вопросу, но разве поспоришь с человеком едва-едва выкарабкавшимся с того света. Размышлял, а не уступить ли шефу оптимизатор – Билли его мигом на ноги поставит. Но была заморочка – палата находится под видеонаблюдением и мне не объяснить службе президентской безопасности свой широкий жест.
Шеф утомился и отправил меня восвояси.
Дискуссию продолжил с Билли.
- Почему он?
- Не кумир?
- Да как-то, знаешь…. Человек неплохой, но этого мало, чтобы вывести страну из кризиса.
- Одна общая ошибка всех царей, королей, диктаторов и даже народных избранников – великое самомнение. Не может смертный человек – пусть будет он семи пядей во лбу – одной рукой строить, другой разрушать. Если призван Божьим промыслом свергнуть старый прогнивший строй, то исполнив миссию, уходи – строить новое позволь другим. Но героя точит самомнение, он цепляется за власть, пытается что-то сотворить и творит, как недоученный маг – козу вместо грозы.
- Это уже антигерой получается.
- И он им станет, если сейчас не уйдёт с Олимпа.
- Похоже, не собирается – о втором сроке заикался. И он его точно угробит.
- Ну, понятно, извечный вопрос – что после меня? А ничего страшного. Вселенная умрёт только для него и будет жить сама по себе. Так просто и почему-то недоступно. Может, ты ответишь, Создатель – почему, имея все для того возможности, не захотел править миром?
- По-моему, это скучно.
- День и ночь думать о благе других?
- Вот именно.
- Эгоистично, хотя хвалю за честность, которой не хватает твоему Патрону.
- Ты всех собак на него повесил, забыв, что в деле он не одинок – есть ещё команда.
- Челядь и толкает больного, не способного созидать человека на второй президентский срок.
- Это и есть пресловутые обстоятельства, управляющие нами? Печально.
- Коли всё уяснил – не пора ли вернуть каперанга Гладышеву его бренное?
- Подожди, Билли, давай попытаемся отговорить Патрона от второго срока – ему вреда не будет, а стране польза.
- Цель благородна, но наивна, потому что не исполнима.
Но препятствовать не стал.
Месяц после операции Патрон был на реабилитации и не грешил спиртным.
Перебрались в Кремль. Президент в делах, я скучаю с ядерным чемоданчиком. И вот однажды….
- Советников, понимаешь, развелось! – Патрон грохнул литровую бутылку на журнальный столик, цапнул стакан, соседствующий с графином воды, наполовинил и опорожнил двумя глотками. – Будешь?
День едва склонился к закату – как бы ни время.
- Брезгуешь?
Пришлось налить в тот же стакан и выпить.
- Говорят, рейтинг у меня упал.
- И что предлагают? – у меня затеплилась надежда.
- Что предлагают? А ничего путного – выборы, понимаешь, отменить, ввести в стране особое положение до лучших времён. Кто бы их нам на блюдечке преподнес, эти лучшие времена.
- А вы что?
- Как же я, гарант конституции, понимаешь, её солдатскими сапожищами в грязь?
- Ну, а если в сторонку уйти по-тихому?
- Коммунистам власть отдать?
- Преемника протолкнуть.
- Где ты его видишь? Ни на кого нельзя положиться.
- Всё равно когда-то надо будет уходить.
- Вот отбарабаню положенных по конституции два срока и буду думать о приемнике. У тебя нет другой посуды? Придётся из одного.
Патрон налил, выпил, мне налил. Я взял в руки стакан:
- А если прокатят?
- Вот этого не должно быть, ибо обернётся крахом для страны.
- Она выжила после Октябрьской революции.
- Но какой ценой.
Патрон жестом потребовал посуду. Я выпил, передал.
- У вас есть план построения благополучного общества?
- А ты, оказывается, сомневающийся народ? - шеф поднял стакан на уровень глаз, будто прикидывая уровень налитого. – Пойми, голова садовая, президент – гарант конституции, а планы пишут те, кому положено. Вот ты – носитель ядерного чемоданчика, а знаешь, что у него внутри? Тебе это и не надо. Верно? Вот и мне…. Главное, понимаешь, чтобы каждый сидел на своём месте и добросовестно исполнял возложенные обязанности. Худо стало в стране, мыла не хватает – министра мыловаренной промышленности по шее. Новый придет, и дело поправит. Народ наш талантливый, ему особо не мешай, и он любую напасть переможет. Переможешь, капраз?
Присматриваясь к ближайшему окружению Патрона, гадал – кто из них советовал узурпировать власть? Наверняка люди бесперспективные, достигшие потолка и, стало быть, ограниченные. Таковых, казалось, нет – все при деле, суетятся. А потом замелькали в приёмной, в окружении президента новые лица – молодые, напористые, так и брызжущие интеллектом, и я понял, все, кто был до них - устаревшие, выработавшиеся политики. Не дрогнувшей рукой Патрон отправил их на свалку и с новой командой пустился в предвыборную гонку.
Возникли сомнения, и я тут же высказал их Билли.
- Может ты ошибся на счёт однорукости президента? Ни его дело строить, ни его разрушать, его дело – подбирать и расставлять кадры. Новые люди сплошь юристы да экономисты – любую программу напишут и обоснуют.
- У тебя будет доверие к человеку, меняющему убеждения в зависимости от обстоятельств?
- Да, если его цель – служение конституции.
- А я думаю, народ не простит ему шоковой терапии.
- Это были временные и необходимые трудности.
- Глупец! Это надуманные трудности, от которых кучка людей из ближайшего окружения твоего Патрона весьма нагрела руки, кинув на рельсы его авторитет. Они не против, продержать его у власти и два, и три срока, но кроме отмены выборов ничего умней придумать не смогли. За то и уступили кресла новой команде. Но не обольщайся её грамотности - эти люди так же корыстны, как и предшественники. Президент игрушка в их руках, хотя взаимодействуют согласно уговору – они ему второй срок, он им доступ к богатствам страны.
- Страшно, Билли, становится страшно от осознания, что это правда. Неужели так будет каждый раз при смене власти?
- Увы, русский менталитет – когда21 законы писаны не в Конституции, а в циркулярах чиновников. Как они захотят, так и будет, так и суд присудит. Знаешь в чём американский феномен? Пришёл фермер Джон в дикую прерию, прогнал индейцев, вспахал и засеял, сколько сумел. А когда собрал урожай, подумал, зачем самому с дикарями царапаться, и нанял шерифа Билла. Тот по прерии аборигенов гоняет, Джон пшеничку растит – оба сыты и довольны. Но, заметь, никогда не забывали, кто у кого на службе. Вот так сложилась знаменитая американская демократия, которая стала основой экономического процветания. У нас же, от князей, царей – собирателей земли русской – до Советов депутатов изначальной была власть, чинившая законы, потом народ, их исполнявший.
- А казачество?
- Вольными землепашцами и разбойниками они были только поначалу, а потом легли под кнут царя и топор большевиков.
- Тогда стоит подумать над особенностями национальной демократии. Есть предложение на критику.
- Валяй.
- Проводим в стране всеобщую компьютеризацию и вносим в конституцию поправки – выборы всех выборных лиц отменяются, а вводится виртуальный рейтинг. На практике – встал селянин спозаранку, продрал глаза и к монитору. Хорош был вчерашний день – пусть нынешний президент дальше правит, голос ему. А вот губернатор промашку дал – тариф коммунальный подскочил, а он не уследил. Поищем-ка замену среди критиков. Вот этот, пожалуй, сгодится – голос ему. Районный глава дороги запустил – в отставку. И сельского заодно. Пять-десять минут и готов общественный рейтинг любого чинуши. На Олимпе тот, кому народ доверяет. Они из кожи будут лезть, лишь бы сохранить его симпатии - что собственно и требуется.
- Забыл депутатов.
- А на хрен они нужны.
- Можно критиковать?
- Рискни.
- На какие шиши всеобщую компьютеризацию – бюджет, как сыр голландский, в дырах?
- На благое дело последнего рубля не жалко, на крайний случай заграница нам поможет. Зато, какая экономия на выборах!
- Народ надо обучить, а я уверен до трети населения просто не в состоянии постичь компьютерную грамоту.
- Е-рун-да. Две-три несложных операции. Ты просто плохо знаешь людей, а я уверен, щарбатые старухи, освоят все премудрости лишь бы иметь возможность отрывать главам головы.
- Такая чехарда чревата хаосом.
- А я бы рискнул. Пусть год поупражняются в деловой игре, а потом на полном серьёзе. Думаю, такая демократия всем демократиям демократия. По крайней мере, начальники будут застрахованы от ошибок, а народ от страданий.
- Пусть будет – убедил. Изложи мысль Патрону – порадуй старика. Только, думаю, напрасно – человек заряжен на борьбу и доверять судьбу свою и дела великие какой-то безликой массе, способной нажатием одной кнопки низвергнуть его в прах, не захочет.
- Стало быть, не видать нам светлых дней?
- А ты глянь на самураев – под батюшкой-императором кряхтят, а какие в экономике чудеса творят. Надо просто усердно работать. Впрочем, тебе ли не знать, как ленив русский народ?
Я обиделся за народ.
Однажды Патрон явился разобиженным на весь белый свет.
- Вот за что ненавижу свою работу!
И пауза. Наверное, ждал, поинтересуюсь – и за что? А я молчал, смотрел на литровую бутыль с водкой и думал о римлянах: истина в вине – они, кажется, придумали. Вот интересно – спохмела или в момент возлияния? Ну, не на трезвую же голову.
- Ты, капраз, знаешь, что такое протокол? Это дисциплинарный устав президента. Того нельзя, сего нельзя, голову держи прямо и всегда улыбайся. Возят по прилизанным школам и приютам, подсказывают, что говорить, чью руку пожимать. А может мне этому сукину сыну директору не руку пожать, а в морду дать хочется? Вот и говорю, собачья у меня работка – не дай Бог, понимаешь, каждому.
- Многие хотят.
- Ты хочешь?
- Не то чтобы очень, но иногда возникают мысли – вот это я бы сделал не так.
Патрон замахнул стопарик, потянул носом и шумно выдохнул через рот.
- И что бы ты сделал не так?
- Переход от плановой экономики к рыночной - плавным, без скачков и шока.
Президент молчал, кувыркая бокальчик между пальцами, и это обстоятельство вдохновило меня на продолжение.
- Постепенно – сначала торговлю и сферу услуг. Есть желание, есть таланты – пожалуйста, открывай собственное дело и плати в казну налоги. Хочешь валенки катать или там, сортир кооперативный открыть – триколор тебе в руки. Дать слабину в этих отраслях и год-другой понаблюдать – как поведут себя новоиспеченные буржуи, как народ воспримет новшества. Потом фермерам в селах землю в аренду дать: пусть трудятся и богатеют – кто против? Ну, а с заводами и фабриками стоит повременить: общенародная собственность и основа государственной независимости – её абы кому и за так раздавать не след. Я уже не говорю об оборонке, энергетике и природных ресурсах.
- Нет у меня, Алёша, столько времени.
- Ликург одну жизнь прожил, а принявшая его законы Спарта - сотни лет, и процветала.
Патрон вздохнул тяжко.
- Ладно, что там теребить осла мёртвого уши – имеем, что имеем, и не знаем, что делать дальше.
Это он о стране или своей предвыборной кампании?
- Хотите ошибок избежать – советуйтесь с народом.
- Референдум?
- Форум, в интернете, на личном президентском сайте, по любому вопросу. Наберётся половина и чуть больше от числа проголосовавших, можно и рискнуть с идеей на практике.
- Я, брат, понимаешь, не того в компьютерах – ни бельмеса.
- Это не предлог, чтобы отказаться от идеи.
- Советы слушать слушаю, но решения принимаю сам.
Патрон грохнул по столу, посуда подскочила, а могла бы и попадать – таким-то кулачищем. Может, то было предупреждение моей настырности, но я не унимался.
- Хорошо, другой вариант. Ставим вопрос на виртуальный форум – кого ты хочешь видеть президентом России? Смотрим показатели рейтинга – у кого выше, тот с портфелем.
- Своими руками отдать власть коммунистам? Ты насоветуешь.
- Народ поддержал вас при их свержения – откуда теперь сомнения?
- Рейтинг, говорят, упал.
- Значит, народ стал худо жить.
- Новое без мук не родить.
- А люди хотят жить прямо сейчас.
Патрон потянулся за бутылкой и тяжело сопел, разливая в бокалы водку.
- Легко тебе сказать – это отпустить, то попридержать. Думаешь, я всегда делаю, что хочу? Нет, брат, Его Величество Протокол правит страной, а я при нём – марионетка, понимаешь.
Что-то новенькое. Покосился на Патрона. Сидит, склонивши голову, с тоскою смотрит в дно бокала. Белоснежный чуб свесился и качается в такт сердцебиения, нездоровым румянцем набрякло мясистое лицо.
- Протестовать не пробовали?
- А я протестую, - шеф щёлкнул ногтем по краешку тонкого хрусталя.
Слабый довод для протеста, подумал, а вслух сказал:
- За Протоколом стоят люди.
Патрон встрепенулся, ткнул в мою сторону пальцем:
- Умник. А то я не знаю.
Вооружился бокалом:
- Всё я знаю и всех. Кто они без меня? Шу-ше-ра. Но что толку менять – Протокол-то останется.
Патрон выпил.
- Что с ним делать? Не знаешь? Вот и я не знаю.
- Почему не знаю? – нацелил пульт на светящийся в углу телевизор, переключил на канал «Новости 24 часа», прибавил звук. – Знаю. Я – президент, передо мною вся страна и информация из первых рук, минуя фильтры аппарата. Смотрим – правим.
На экране шёл сюжет о безногом инвалиде. У бедолаги случился пожар - выбрались с супругой, в чём спали, а дом сгорел. С той поры уже шестой год живут в уцелевшем сарае. Сердобольные соседи утеплили его, печурку сложили, а власти безмолвствуют.
- Константин Иванович имеет статус блокадника, - вещал журналист в телекамеру. – Ему положено бесплатное жильё, да видно не про него закон писан.
- Суки! – прокомментировал президент. – Ты, Алёша, запиши координаты – завтра взгрею кого надо.
- Повезло мужику – сам Глава государства вступился. А скольким не повезло? Скольких не замечают местные власти, обходят вниманием столичные журналисты?
- Что предлагаешь? Ну, давай комиссию создам по делам ветеранов, чтоб…, - Патрон не придумал, чем заниматься новой административной структуре, будет ли она эффективнее существующих, и замолчал.
- Что предлагаю? Государство объявило себя ответственным за судьбу людей, отдавших здоровье за его благополучие, выделяются средства, тратятся, а константины иванычи ютятся в сараях. Причина – казнокрадство. Значит надо лишить чиновников возможности красть у ветеранов. Как это сделать? Удостоверения ветеранам заменить налоговыми полисами. Минуя бюрократов, владельцы этих гербовых бумаг обращаются к предпринимателям, и те в обмен на налоговые послабления берут на себя заботу о ветеранах. И дом построят, и квартиру отремонтируют, и лекарства купят, и за кордон свозят подлечиться. На двести тысяч помог старикам, четыреста сохранил от налоговых перечислений.
Патрон смотрел перед собой, барабанил пальцами по столику, никак не комментировал. А меня несло.
- Бюджет уменьшится? Согласен. Но сорок его процентов ежегодно разворовывается недобросовестными чиновниками – такие данные об уровне российской коррупции опубликованы независимыми закордонными исследователями. Так что в этом плане возможна даже экономия. И если сократить ставших ненужными бюрократов, то она – налицо.
Молчание Патрона становилось тягостным. Может, перегнул с новаторством? Как бы кондрашка старика не хватила – от неперевариваемости услышанного.
Проявил инициативу – наполнил бокалы, взял свой, пригубил.
- Хотите, случай расскажу из так называемых дорожных встреч?
Не дождавшись согласия слушать, продолжил.
- В Москву добирался в одном купе с парочкой из провинциального русского городка – ребята загорелые, с курорта. Он из серых бизнесменов, у которых большая часть доходов скрыта от налоговой отчётности. Она – сотрудница Собеса по делам сирот. Выпили, разговорились - они за свой семейный нескончаемый спор. И меня втянули в качестве рефери – кто прав, кто не прав.
Она, тыча пальчиком в мужа:
- Вот ты налоги не платишь, а мы едва-едва наскребаем средств, чтобы помогать сиротам. Ни совести у тебя нет, ни стыда.
- Стоп-стоп-стоп! – обвиняемый ткнул окурком в пепельницу. – Скажи мне, дорогая, сколько вас в отделе?
- Трое.
- А сколько потратили на ребятишек в прошлом году?
- Полмиллиона.
- Пятьсот тысяч сиротам и пятьсот сорок тысяч ваш общий годовой фонд заработной платы, верно? Так мне проще потратить миллион на проблемы малолетних бедолаг, чем кормить трёх дармоедов.
- Так не тратишь же. А не будь нас, что стало бы с сиротами?
- Не трачу потому, что в каждом деле должен быть интерес – на альтруизме далеко не упрыгаешь.
Я замолчал. Рассказ окончен, выводы делать слушателю.
Слушатель воспрял от ступора, прочистил глотку, опрокинул в рот бокал.
- Так, говоришь, интерес должен быть, дармоедов наплодили?
- В одной Москве их, наверное, больше, чем во всём Советском Союзе было.
- Больше или наверное? – Патрон ткнул в мою сторону пальцем. – Пользуешься непроверенными данными.
- Слухами, - кивнул, соглашаясь. Пришла горечь разочарования – перед кем изгаляюсь?
Шеф перехватил инициативу:
- Отвлечёмся от телевизора – есть проблемы общегосударственного масштаба, например, жилищная. Как её решать, Ликург ты наш военно-морской?
- Да проще пареной репы, - я без энтузиазма. – Снимаем все виды налогообложения с жилищного строительства и всех отраслей с ним связанных, например, производство строительных материалов. Деньги туда ринутся сами, деньги немалые, причём не только из России. Квартиры подешевеют – их ведь надо продать. Два-три года, максимум пять, и нет проблемы. Возвращаем всё на круги своя.
- Так-так, любопытно, - Патрон опять забарабанил пальцами по столу. – Налоги тебе не нужны. А врачей-учителей чем кормить станешь? На что, понимаешь, армию содержать?
- У нас газ есть и нефть, электроэнергетика. Только не надо отдавать их в частные руки – вся страна строила, а кто-то даром прибрал.
Президент хмыкнул – не твоего ума дело – так надо понимать. И мне расхотелось метать бисер. Но шеф требовал ещё.
- Разрули с медициною проблемы.
- Всё бюджетное на налоговые полиса, минуя казну и чиновничество. Разве только силовые структуры с правосудием оставить в ведении государства.
- Всё ясно, - шеф встал, намереваясь уйти, и выглядел бодрее заявившегося. – Репопареный ты политик, капраз. А я уж было подумал….
Что он подумал, осталось загадкой. И недопитая бутылка водки подсказывала – что-то сегодня пошло не так.
- Билли.
- Браво, Создатель! Твоя мысль о налоговых полисах гениальна. Сам выдумал или спроворил где? Впрочем, знаю – сам. Нигде на практике такое не применялось, не упоминалось и в научных трудах. Известна страна, где народ освобождён от податей. Но там нефть. Там правит султан.
- Почему эта мысль так раззадорила президента?
- Так что ж ты хочешь от чиновника номер один?
- Чиновников назначают, а он избран народом.
- Не суть важно, как приходят во власть - важно, что она есть и любит есть.
На следующий день со мною побеседовали.
Подошёл зам по безопасности главы президентской Администрации и сквозь зубы:
- Ты, капитан, о карьере своей думаешь?
Какое тебе дело, думаю, а вслух:
- Каждый день.
- Хреново думаешь.
- Как умею.
- А не думал, что можешь загреметь отсюда прямиком на Новую Землю смотрителем маяка?
- Вот те раз! А я надеялся командующим Черноморского Флота.
- Белые медведи любят шутников.
Но служба моя продолжалась, и избирательная кампания Патрона катилась по стране. Не помню, в каком городе пустился он в пляс перед восторженной толпой. Ладно бы русскую вприсядку – не получись, так народ зачёл попытку. А он что-то западное закрутил, и получился танец живота, рассмешивший публику.
- Видели бы вы меня двадцать лет назад, - посетовал седовласый танцор диско.
Двадцать лет назад ты с энтузиазмом строил коммунизм, который теперь так люто ненавидишь, с неприязнью подумал я. И, наверное, не один.
Перед днем, так называемого затишья, навестил меня
- Как думаешь, победим?
- Думаю, надо ли?
- Ты о политике или здоровье?
- Пробоины по обоим бортам.
- Не дрейфь, капраз, мотор выдержит – мы ещё таких, понимаешь, дров наломаем….
- А не выдержит?
- Задача – продержаться как можно дольше, чтобы не жалкая в стране была прослойка собственников, а целый, понимаешь, класс.
- Но ведь право на частную собственность прописано в новой конституции.
- Прописать-то прописали, но ведь знаешь, как у нас в России – закон, что дышло….
- К чему коллизии, пока власть в руках? Кажется, Иосифу Виссарионовичу приписывают слова – не важно, как проголосовали, важно, как подсчитали.
- Вот на это я не пойду никогда: я - гарант конституции, а ты что предлагаешь?
- Как вариант.
- Таких вариантщиков под зад, понимаешь, метлой.
- Скоро уж и так, - я кивнул на ядерный чемоданчик, - мой срок подходит к концу.
- А потом не хочешь в мою команду?
- В качестве…?
- Правды-матки резотеля.
- Есть такая должность?
- Введём.
Мы чокнулись, выпили, поставили бокалы.
- Я море люблю.
- А я – русский народ.
Когда Патрон ушлёпал к себе:
- Билли, а может принять предложение?
- Ты же был советником.
- И не плохо получилось.
- Не скучны повторения?
- Понимаешь, жалок он в своих заблуждениях и одинок.
- Этот заблудший развалил могучий Союз и вогнал Россию в долги по самые помидоры.
- Весь мир живёт на инвестициях.
- Но не тех, что оседают в карманах чиновниках.
- Что предлагаешь?
- Пора сворачиваться.
- Нет, Билли, хочу знать результаты выборов. В конце концов, мы можем заключить пари.
- Согласен и ставлю против твоего Патрона.
Билли выиграл. Из восьми претендентов на первый пост государства мой Патрон оказался вторым с тридцатью процентами голосов против тридцати двух у кандидата от коммунистов. Они и вышли во второй круг голосования. У пяти кандидатов, оставшихся за бортом гонки, суммарно едва набиралось пять процентов. Но был ещё Генерал с семнадцатью процентами избирательских симпатий. Он мог обеспечить успех во втором круге любому из кандидатов, но не спешил определяться. Запаниковали молодые пиарщики из команды президента – если Генерал не внемлет щедрым посулам, значит, принял предложения коммунистов.
- Разгоню всех к чёртовой матери, - грозился Патрон, до белых костяшек тиская в ладони бокал.
- Коней на переправе не меняют, - буркнул, чтобы сказать что-то.
Но Патрон поменял.
Однажды ночью явился трезвый и без водки.
- Огнестрельного не носишь? – покосился на мой кортик.
- К чему? Охрана кругом.
- Сейчас поедем без охраны.
Мой долг следовать за президентом, а не докучать ему вопросами. Пристегнул к запястью чемоданчик.
- Я готов.
Покинули загородную резиденцию и долго ехали ночной дорогой. Шеф держал возле уха мобильник и подсказывал водителю путь. Наконец фары нашего автомобиля осветили «Мерс», стоящий у обочины.
- Выходим, - это Патрон мне.
Мы пересели из нашего авто в таинственный «Мерседес» и оказались гостями двух подозрительных субчиков. Что в них подозрительного? А всё – начиная от внешнего вида и до внутреннего содержания. Не понравились мне эти люди. Тот, что за рулём, прятал глаза за тёмными очками, голову держал прямо и говорил глухим низким голосом – что тот фантомас из фильма. Второй весь извертелся, казалось, вот-вот боднёт кого-нибудь лысым черепом.
- С этим баулом и в сауну к девочкам? Хи-хи…. Ну, и работёнка у тебя, мужик.
- К делу, - сказал Патрон.
- Генерала мы прессанём, - заскрипел фантомас в тёмных очках, - и коммуниста укоротим.
- Ваши условия, - голос шефа непривычно вибрировал.
Яйцеголовый открыл кейс на коленях, протянул президенту зачехлённые в файл листы.
- Это список подлежащих амнистии.
- Ясно. После инаугурации, - Патрон принял его. – Что ещё?
Лысый передал файл потолще, а его товарищ прокомментировал:
- Здесь изложены правила, согласно которым хотелось бы строить наши отношения в дальнейшем.
- Ознакомимся. Всё? – шефу не терпелось закончить тягостное рандеву.
- Об ответственности сторон излишне напоминать? – проскрипел таинственный водитель.
- Я – человек слова, - заверил Патрон.
- И мы в понятиях, - поддакнул вертлявый.
Визит в чёрный «Мерседес» шеф не комментировал, и вообще прекратил ночные посиделки. Мы колесили по стране, выполняя план агитационных мероприятий, а врачей вокруг Патрона стало больше охранников. Накаченный анаболиками он выступал перед народом с яростной одержимостью человека, стоящего у последней черты. Тут и Генерал, наконец, определился - занял активную пропрезидентскую позицию. А соперник наоборот, сдал – сократил число публичных выступлений, подрастерял прежний пафос. Будто по инерции он ещё вёл избирательную борьбу, но с таким откровенным испугом на лице, что дивились сторонники и противники.
- Билли?
- Что неясного? Пугнули сердешного новые друзья старого президента.
- Так это мафия!
- А ты думал, артисты цирка?
- Нет, конечно, я догадывался, но подумать, что Патрон так низко ляжет…. Не пойду к нему в правды-матки резотели. Отбарабаню срок и на море.
- Можно и сейчас.
- Нет, Билли, хочется знать, чем эти выборы закончатся.
- Гораздо интереснее, что будет после них.
- И что?
- Преступность выйдет из подполья, и устремиться во власть, к собственности, в бизнес.
- Ты говоришь, как о конце света. А может, это российский вариант пути к прогрессу - не всем же гонять индейцев по прериям. И знаешь, Билли, мне он кажется чертовски интересным. Я хочу поучаствовать.
- МВД, ФСБ, Генпрокуратура?
- О чём ты? Хочу к парням, что живут по понятиям. Мне кажется, они сумеют сделать то, что не под силу Патрону - вздыбить Россию, как некогда Пётр.
- Они называют это Движением.
- Вот видишь, у них наверняка Устав есть и цели – перспективные ребята.
- Хочешь стать авторитетом?
- А почему нет?
- Готов грызть нары?
- Если потребуется.
- Быть по сему.

А. Агарков. 8-922-701-89-92
п. Увельский 2010г.

© Анатолий Агарков, 2010
Дата публикации: 08.05.2010 13:30:56
Просмотров: 3043

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.