Вы ещё не с нами? Зарегистрируйтесь!

Вы наш автор? Представьтесь:

Забыли пароль?





Предание

Шохрат Романов

Форма: Рассказ
Жанр: Историческая проза
Объём: 9383 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Рецензии и отзывы
Версия для печати


1 век нашей эры.


«Я не знаю иных признаков

превосходства, кроме доброты…»

(Л. Н. Толстой)

Шумит огромный город. Яркое зимнее солнце почти не греет, а лишь слепит глаза, отражаясь в

белоснежном мраморе портиков и храмов. Горожане спешат к главным воротам, где творится

невообразимое: жрецы, патрикии, всадники, и множество народу попроще запрудили улицы. В стороне –

несколько длиннобородых мудрецов-философов ведут неторопливую беседу. Пронзительно ревут ослы –

какой-то караван пришел из Вавилона, но воины не впустили его, а оставили за крепостной стеной.

Холодный ветер пустыни рвет полы плащей, вздымая тучи пыли. Но никто не обращает на это внимания

– лучшие люди города со своими фамилиями ждут, и обсуждают главную новость, взбудоражившую город.

Несколько дней назад в город примчался гонец с вестью, что едет знаменитый мудрец и предсказатель.

Известно, что родился он не то в Иудее, не то в Сирии, что никто не может противостоять ему в научном

споре; что путешествует он из города в город, проповедуя новое, неслыханное доселе учение. Еще

говорили, что учение это ниспровергает все религии, именуя древних, грозных и привычных богов не иначе

как идолами и истуканами, проповедует равенство и любовь, терпение и смирение.

-Немудрено! – заявил Тимандр – седобородый философ, вглядываясь в вдаль через открытые ворота,

возле которых воины полосовали плетями любопытных. – Этот проходимец надергал силлогизмов из всех

известных учений, соединил их, и получилась у него ветвь, которой он желает смахнуть с подноса земли

все, что ему противоречит…

-Однако, - заметил второй – в темном плаще, за спиной которого выстроились темнокожие рабы-

нубийцы, - о равенстве говорили и Сократ, и Платон, и стоики. В этом есть разумное зерно. Ни я, ни ты,

Тимандр, ничем не лучше этого грязного водоноса, который таскает кувшины и пугает порядочных людей

хриплыми криками, точно взбесившийся осел!

-Как же мы можем быть равны? – возмутился оппонент, всплеснув руками и разводя их в стороны,

словно призывая всех собравшихся быть свидетелями. – Согласен, по строению тела, но и только. Ведь по

разуму мы несопоставимы! Разве может этот водонос, или погонщик, или любой из твоих рабов оценить

изящность стиля или красоту метафоры? Никогда! Фатум управляет всем в этой жизни. Только он

определяет – кто чего достоин…

-И ты еще смеешь обвинять меня во лжи?! – ревел неподалеку толстобрюхий купец, похожий на пузатый

кувшин с фалернским вином. – Подумай, я ведь могу пожаловаться на тебе прокуратору!

-Я сам пойду к нему! – негромко, но твердо ответил ему сосед с тюрбаном на голове. – Подумать только!

Ты продал мне две тысячи мер зерна, перемешанного с землей…

-Если ты не умеешь отличить благородное зерно от презренного праха – то говорить нам не о чем! –

«кувшин» с пренебрежением отвернулся…

Молодой щеголь – надушенный и напомаженный, тряся завитыми кудрями, увивается вокруг пожилой

знатной матроны:

-Прекрасная Лаурелия, неужели ты не видишь моих страданий? Снизойди до своего верного раба! Или, - в

притворном ужасе воскликнул он, - или ты любишь своего уродливого мужа? Ведь он целые дни проводит с

танцовщицами и кифаристками, пьет неразбавленное цекубское и обжирается как боров… А потом… Я

прихожу в отчаяние при одной только мысли, что потом он обладает еще и тобой, касается своими липкими

лапами твоего восхитительного тела…

-Успокойся! – властно прервала эти словоизлияния женщина, втайне польщенная отчаянием юного

хитреца, принимая его за чистую монету. – Учись сдержанности. Так ведут себя лишь простолюдины, жены

которых изменяют им с соседями…

-Как я могу сдерживаться? – воскликнул щеголь. – Ведь рядом – ты, о божественная! И ты отвергаешь

мою любовь! Ты любишь своего… Интересно, за что?

-У моего мужа есть два прекрасных качества, - пояснила матрона, обворожительно улыбаясь, - он богат и

глуп как мул…

Она, словно ненароком, оглянулась на толстяка, который стоял поодаль и пыхтел – обильный завтрак

вызвал прилив крови к лицу и без того багрово-красному. Маленькие глазки глядели сонно.

-Приходи сегодня ночью в сад, - шепнула женщина, ласково касаясь руки юноши и вкладывая в его руку

нежно звенящий мешочек с золотом. – Скажешь привратнику, чтобы он провел тебя в беседку… А сейчас –

уходи, а то мой муж может заподозрить…

Муж сонно и безразлично смотрел на щеголя и улыбался своим мыслям – это он, чтобы разогнать скуку

своей стареющей жены, подослал к ней проходимца. Подумаешь! Десятком больше – десятком меньше…

-Взгляни, Эуреб, вон туда! Клянусь Зевсом, это сама Афродита! Какой взгляд! Ты не знаешь, кто она? –

Воин средних лет расталкивает толпу руками, испещренными шрамами, стараясь не терять из виду

прелестную девушку, опирающуюся на руку рабыни. За девушкой следовали рабы с носилками.

-Не знаю! – отвечал воину его спутник, одетый в цветастое восточное платье. – Вам, грекам, каждая

женщина поначалу кажется «пенорожденной»… Особенно, после обильных возлияний. Хотя и странно

слышать подобное от воина, побывавшего в двадцати сражениях и штурмах. Видел я, какими знаками

внимания осыпаете вы женщин при взятии городов…

-Военная добыча! – пожал плечами воин, выворачивая шею так, что хрустнули шейные позвонки. Ему не

хотелось потерять девушку в толпе, и он очень старался, хотя это было нелегко – людей было много, а глаз

у воина только один, правый. Левого не было. Варварская стрела выбила его в германских лесах. – Видел я

много девушек… Но такой! Ни среди гречанок, ни среди азиаток не попадалось мне такого законченного

совершенства!

-Ты хочешь сравнить ее с пленницами, которых истязают, а потом опозоренными и сломленными

выставляют на продажу? Она свободнорожденная, и к тому же – из знатной семьи, помни это! А если

хочешь сказать ей приятное, не поминай ни гречанок, ни азиаток… Чего стоишь? – с усмешкой спросил

Эуреб. – Подойди к ней и залейся соловьем… Только не набрасывайся на нее сразу – это не воинская

добыча, и не портовая блудница…

-Мерзавец! – Оглушительная затрещина свалила с ног роскошно, но безвкусно одетого, как любит

одеваться всякий сброд, щуплого мужчину с блестевшей плешью. – И ты посмел это сделать? А я-то

удивляюсь, почему Крисп так холодно говорил со мной на симпосиуме! Он просил прислать ему двух

красивых девственниц… А ты?! Ты посмел развлекаться с ними, хотя я тебя предупреждал! – высокий

мужчина в белом плаще пнул управляющего ногой. – Мало тебе других рабынь! Мало блудниц! Теперь

Крисп объявит, что я не держу своего слова! И все из-за тебя, грязный пес!

-Пощади, господин! – жалобно захныкал прохиндей, на всякий случай прикрывая голову руками. –

Клянусь, что раздобуду рабынь еще получше тех! Искусных в любви! Мой друг купец доставит тебе целую

сотню юных наложниц… Да каких! Ни у кого в городе нет таких… Пощади! Не я ли всегда верно и преданно

служил тебе?

-Глупец! Девственницы нужны были не для ложа, а для дела! Или ты не слышал, что у Криспа гостит

знаменитый скульптор из Афин? Что скажет прокуратор, если Криспу вздумается пожаловаться на меня?

Собака! – распаляясь, господин принялся хлестать управляющего тростью. Управляющий выл, а стоявшие

за спиной господина рабы посмеивались.

Трость переломилась, и патрикий, плюнув от досады, отшвырнул обломок и ушел.

Все настолько были поглощены забавным зрелищем, что никто не обратил внимания на молодого, бедно

одетого странника на осле, который издали наблюдал за расправой. Когда господин отошел, странник слез

с осла и подошел к управляющему и помог ему подняться, смахивая пыль с одежд. Потом достал

тыквенную бутыль с водой, смочил тряпицу и стал отирать лицо распутника, смывая кровь и грязь.

-Лучше всего приложить к ране тряпицу, смоченную маслом и винным осадком! – дружески посоветовал

странник. – И не сердись на своего господина – видимо, ты заслужил такое наказание… А если ты

пострадал безвинно – твоему господину воздастся за это…

-Я отомщу ему! – Заскрежетал зубами наказанный, затравленно озираясь. – Клянусь богами! Ну, вы,

собаки! – заорал он на сгрудившихся рабов. – Чего уставились? Пошли прочь, обезьяны! Завтра я вам

устрою… Прочь, я сказал! Прочь! – схватив обломок трости, он принялся стегать рабов, изрыгая проклятия.

-За что ты наказываешь этих людей, будто они – безмолвная скотина? – спросил странник мягко. –

Разве не созданы они по подобию божьему?

-Убирайся! – заревел управляющий, замахиваясь и на него, но остановился. Искаженное гневом лицо

приняло осмысленное выражение. Он вынул из-за пояса несколько монет и бросил страннику: - На! Это

тебе…

Странник с сожалением улыбнулся и, не притронувшись к монетам, взобрался на осла. Животное, почуяв

седока, без понуканий тронулось в путь, не обращая внимания на столпившихся людей.

Воины у ворот беспрепятственно выпустили путника, продолжая вглядываться в серую даль, дабы

первыми заметить караван гостя и оповестить прокуратура, который обещал щедрую награду…






© Шохрат Романов, 2019
Дата публикации: 28.12.2019 10:00:06
Просмотров: 1634

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.

Ваше имя:

Ваш отзыв:

Для защиты от спама прибавьте к числу 20 число 47: