Почти по Хармсу ч.3

Александр Козловский

Форма: Миниатюра
Жанр: Антиутопия
Объём: 12252 знаков с пробелами
Раздел: "Откровенно говоря"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

проза абсурда

* * * * * * * * *

Вообще-то Автор, молодой человек (выглядит моложе), был ничего паренек, толковый. Вот только уж больно он иногда любил Ваньку повалять. А может и не Ваньку все же, а другого какого дурака. А может и не дурака даже. Но поймает, порой, столкнет в пыль и давай валять. "А ну-ка, - говорит, - Ванька, встань-ка!”
А сам не дает. А Ванька, дурак, обижается, что его валяют, не может понять, что надо Автору куда-то свою энергию творческую девать, жалуется куда следует. А Автора потом не печатают. А Ромальдас Альгисович, доктор, тетрадку отбирает. Ну, разве так можно?

* * * * * * * * *

Ромальдас Альгисович Держимович, человек известный, страшно завидовал молодому Автору (выглядит моложе). Автор же страшно завидовал Пушкину, который Александр Сергеевич. Поэтому Ромальдас Альгисович сел перед зеркалом и давай искать свое сходство с Пушкиным. Искал, искал, но так ничего и не нашел. Расстроился Ромальдас Альгисович, стал с горя Пушкина ругать:
- Ай да, - говорит, - Пушкин. Ай да сукин сын!
Тут мимо дома, где жил Ромальдас Альгисович, шел по улице отряд (взвод)Тюменского ОМОНа - сорок мальчиков подряд:

Раз, два, три, четыре
и четыре по четыре,
и четырежды четыре,
и в конце еще четыре.

И все под два метра! И все с дубинками (резиновыми). Идут себе, чеканят шаг подкованными ботинками. Услыхали, что кто-то Пушкина ругает словами нецензурными. А Пушкин, хоть он и не Лермонтов и в спецназе не служил, для них лучший друг, потому что и его все знают, и он всех знает, всегда советом поможет.
Через сорок секунд все сорок мальчиков подряд дубасили Ромальдаса Альгисовича дубинками:
- Тоже умник нашелся! А если ты умнее Пушкина, который все знает, то давай, выкладывай все.
Пришлось Ромальдасу Альгисовичу признать, что вовсе никакой он не Пушкин, который Александр Сергеевич, который все знает, а просто-напросто доктор, человек уважаемый.
Что было дальше, покрыто тайной (для служебного пользования). Но с того самого случая Ромальдас Альгисович перестал завидовать молодому Автору (выглядит моложе), хоть отряд (взвод) Тюменского ОМОНа к нему больше и не приходил.
И Автор его прекрасно понимает. Если бы у него была квартира, и в нее влезло сорок мальчиков подряд (И все из ОМОНа! И все с дубинками!), он бы, наверное, тоже перестал завидовать Пушкину.

* * * * * * * * *
Герой нашего времени с раннего детства был Положительным героем. Была у него лишь одна нехорошая привычка - уж больно он любил пальчиком в носу ковырять. Бывает,целыми днями ходит по комнате и ковыряет в свое удовольствие.
Говорила ему мама:
- Высунь пальчик из носа, а то сломаешь.
Не слушался Герой. А зря. Сломался пальчик, не выдержал нагрузки. Да не просто сломался, а еще и в носу застрял. Хотел Герой нашего времени его вытащить, а он ни в какую. Ни туда, ни сюда. Так с той поры Положительный герой палец в носу и держит.
Многие, конечно, подумали, как же он его до сих пор не вытащил, нос-то ведь подрос с того времени. Так-то оно так, дорогие мои Энштейны, но ведь и пальчик подрос. Не пальчик стал, а прям пальчище!

* * * * * * * * *
Автор, человек молодой (выглядит моложе) и неуважаемый, пил все подряд.
Ромальдас Альгисович Держимович, доктор (человек уважаемый), почти не пил. А если и пил, то только по праздникам. И только газированную воду. И еще, наверное, минеральную. И еще квас. И еще молоко, и кефир. И пиво. И вино. И ликеры, и наливки. И настойки. И бальзамы. И водку. И портвейны, но только красные. А еще пил мадеру. И рислинг. И разливуху. И брагу. И самогон. И коньяки. И тройной одеколон. И цитрусовый. И огуречный, но лосьон. Но только по праздникам или под настроение. А вот клей БФ не пил никогда, так как с детства питал отвращение к Борисам, даже если они и не Федоровичи. Короче говоря, был он человеком малопьющим.
А Герой нашего времени, в отличие от него, не пил совсем. И не потому, что был непьющим. Просто не мог, хотя и рад бы. А все потому, что по желанию пьяного Автора был заброшен в Сахару. Там среди зыбучих песков непьющий Герой на третий день помер от жажды. Как установили компетентные органы (сорок мальчиков подряд), причина смерти его в том, что непросыхающий автор забыл перенести действие своего романа обратно в Тюмень.

* * * * * * * * *
Бредущему по пустыне Герою нашего времени попался навстречу одинокий верблюд и плюнул ему в морду. Оплеванный Герой утерся рукавом и уныло поплелся дальше.
Но тут ему навстречу попался еще один одинокий верблюд и тоже плюнул ему в морду. Герой нашего времени печально вздохнул и, не вытираясь рукавом, все также уныло поплелся дальше.
Но тут ему навстречу попалось целое стадо одиноких верблюдов.
Автору неизвестно, что последовало дальше. Но с той самой поры Положительный Герой не мог без содрогания смотреть на сигареты "Сamel", а если случайно вдруг видел их рекламу по телевизору, бежал в туалет и долго-долго спускал в унитазе воду.

* * * * * * * * *

Державин, который был Гаврило, очень любил молодого Пушкина, который был тогда просто Саша, но впоследствии стал Александр Сергеевич. Державин это предчувствовал, потому, сходя в гроб (с правой ноги), благословил именно его, а не Лермонтова. От обиды Лермонтов, который был Михаил Юрьевич, убил своего (не нашего) героя нашего (не нашего, а ихнего) времени. А Некрасов, который был Николай Алексеевич, взял у Пушкина лиру (без спросу)и посвятил ее народу своему. Но поскольку он очень переживал из-за такого своего нечестного поступка, рука его издала неверный звук, и народ, не терпящий фальши, взбунтовался. И сбросил царя. А потом пришел Владимир Ильич и сказал, что все это благодаря ему. К тому времени народ успел протрезветь и подумал, что рано или поздно, а придется кому-нибудь за это отвечать. А раз так, то они с ним согласились. А потом взяли Владимира Ильича и положили его в мавзолей. А отряд (взвод) Тюменского ОМОНа (Сорок мальчиков подряд. И все под два метра! И все с дубинками!) стали перед ним ходить туда-сюда. А потом им все это надоело, и они разбежались кто куда. А Владимир Ильич так и остался лежать в мавзолее.
А Автор в это время сидел у себя дома и размышлял вслух: "А все Пушкин виноват. Знал, что так будет, а не предупредил. Ай да сукин сын!"
Но тут, чеканя шаг подкованными ботинками, по улице шел отряд: сорок мальчиков подряд. И все под два метра! И все с дубинками! И все из Тюменского ОМОНа! И Автор, помня, что случилось с Ромальдасом Альгисовичем, предпочел замолчать.

И в мире на время воцарилась тишина. Только слышно было, как чеканя шаг, идет по улице отряд (взвод) Тюменского ОМОНа.
И все под два метра! И все с дубинками!

* * * * * * * *

Бегает Чернышевский, которого не помню, как звали, по Москве и пристает ко всем с идиотским вопросом:
- Что делать?
Помолчит немного, потом снова:
- Что делать?
Всех прохожих заколебал. Они его прочь гонят, а он не уходит, знай себе:
- Что делать? Что делать?
Тут шел по улице отряд (взвод) Тюменского ОМОНа: сорок мальчиков подряд. И все под два метра! И все с дубинками (резиновыми). Чернышевский и их спросил:
- Что делать?
Сорок мальчиков подряд (И все под два метра! И все с дубинками!) хорошо знали, что в таких случаях делать. Отдубасили бедного Чернышеского дубинками (резиновыми) и дальше себе пошли. И тихо на улице сделалось, спокойно - никто к тебе не пристанет.

* * * * * * * * *

Отлежался Чернышевский, встал пошатываясь. Неймется ему, опять за свое принялся:
- Что делать? Что делать?
Тут навстречу Пушкин идет, который Александр Сергеевич, Чернышевский к нему:
- А скажи-ка, брат Пушкин, что делать?
Пушкин, который был Александр Сергеевич, был мужик умный. Потому и не стал объяснять, что брат у Чернышевского Герцен, а он ему никто. А просто лишь спросил:
- А на хрена тебе что-то делать? Ничего делать не надо. Пусть все как было остается.
И пошел себе дальше.
"В самом деле, на хрена? - удивился Чернышевский. - И как я сам до такого не додумался? Ай, да Пушкин! Ай, да..."
Но тут, чеканя шаг подкованными ботинками, возвращался откуда-то отряд (взвод) тюменского ОМОНа. Сорок мальчиков подряд! И все под два метра! И все с дубинками!
Чернышевский, которого не помню, как звали, хотя и не был таким умным мужиком, как Пушкин, который Александр Сергеевич, но сукин сын был. И притом порядочный. К тому же хитрый: сообразил, что такие мысли чреваты, и поковылял домой.
Так и не стал Чернышевский ничего делать. И слава Богу! И слава Пушкину, который Александр Сергеевич, а то б Чернышевский таких дел натворил!

* * * * * * * * *
В те времена, когда Гамлет приезжал за советом к Пушкину, который был Александр Сергеевич, Автор (выглядит моложе) еще не знал, что они жили в разное время. И потому вместо Пушкина, который Александр Сергеевич, Гамлет столкнулся с Чернышевским, которого не помню, как звали. Это привело к тому, что, вернувшись в Данию, Гамлет к извечному своему вопросу добавил два слова. В итоге получилось:
- Что делать? Быть или не быть?
Жаль только, что Чернышевский вместе с ним в Данию не уехал.
А все Автор виноват, сукин сын, плохо историю знает!

* * * * * * * * *

Автор выглянул в окно и увидел, что на заборе сидит наглая серая ворона и показывает ему язык. Автор, обидевшись, спрятался.
Немного погодя, Автор опять выглянул в окно и увидел, что на заборе сидят две серые наглые вороны и показывают ему два языка. Автор обиделся и опять спрятался.
Но, немного погодя, Автор не утерпел и снова выглянул в окно. И увидел, что на заборе сидит пять серых ворон и показывают ему пять серых языков. Тут Автор уж совсем обиделся и решил в это окно никогда больше не смотреть.
Но, спустя какое-то время, ему пришло в голову, что вороны не могут показывать языки, и он опять посмотрел в окошко. На заборе сидела стая серых (само собой разумеется, наглых) ворон и показывала ему стаю длинных серых языков. Автор схватился за голову.
Но тут пришла няня, Арина Родионовна, добрая старушка. Она погладила Автора по голове и сказала, что доктор, Ромальдас Альгисович, сказал, что поскольку состояние здоровья Автора заметно улучшилось, то, возможно, его очень скоро отпустят домой.
Обрадованный Автор со счастливой улыбкой смотрел из окна на этот манящий и обворожительный мир, не замечая уже ни забора, ни две стаи ехидных серых ворон, ни две стаи их противных языков. Он думал, что скоро будет дома, и у него, наконец, появится возможность написать эту печальную книгу.

* * * * * * * * *

Автор, будучи вдохновлен карканьем серых ворон за окном, задумал написать драматическую пиесу без начала и конца. Писал, писал, пока тетрадка не кончилась. А другую тетрадку доктор, Ромальдас Альгисович Держимович, известный человек известной национальности, во время обхода отобрал. Говорит, что пришьет к делу. Для истории (болезни) это вещь, мол, незаменимая. Герой нашего времени (положительный) из соседней палаты обещал Автору свою отдать. Но что-то не отдает. Забыл, наверное. Так что, придется молодому Автору (выглядит моложе) на этом свои записки прекратить.
Но не отчаивайтесь так, дорогие сограждане, сумевшие оценить его творчество. Это еще не конец. Как говорится, продолжение следует.

© Александр Козловский, 2013
Дата публикации: 09.04.2013 22:09:34
Просмотров: 8183

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.

Рецензии

Ицхак Скородинский [2019-06-23 12:45:04]

Жду-с, с нетерпением!
Архисурьёзно пишете, батенька, так держать!

Ответить

Ваагн Карапетян [2016-10-17 03:41:50]

Так-то оно так, дорогие мои Энштейны, но ведь и пальчик подрос. Не пальчик стал, а прям пальчище! - Спасибо,класс !!! А впрочем все хороши, получил удовольствие.

Ответить