Ярость слепыша-2

Юрий Сотников

Форма: Повесть
Жанр: Проза (другие жанры)
Объём: 139248 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

ярость, любовь, оправдание

Книга вторая.

ФИОЛЕТОВЫЙ ПЁС – ВОЗВРАЩЕНИЕ.

и мир души своей нетленной.
Которая утром,втянувшись с телегою в город,едва продрала глаза,ночь проблукатив с бутылкой в обнимку.И я на дерюжке рядом пьяно соплю-а рынок,базар,барахолка жужжит да торгуется.Вон безногий старик продаёт папиросы.Вон девчонке мать подбирает пальтишко к весне.Дочь её почти уже взрослая,и негоже в обтрёпах ходить.Видно,что в семье ихней есть много детишек.И они б все на рынок пришли,да мать побоялась их голодных к обновам глаз.Тут вот старшей с трудом наскребли.
А девчонка пальто уж примерила,глянулось ей.И всё в нём кажется обычным-цвет,рукава,завитушки-но оно первое по фигурке,с талией даже.Поблизи,у лавки соседской,над нею ухохатываются три девицы.Над простенькими бижутерными клипсами,её жадным взглядом лучащихся глаз.Ведь девчонка готова уже взять пальто на размер больше,и спешить,спешить с ним подальше отсюда,пока мамка не передумала.Распорим,подрежем,сошьём-так тихо шепчет она своей матери,когда та в сомнительной тягости сбивает цену мелкими к торговцу придирками.
Мимо них старая баба волочится,заглядывая во все урны нужного ей мусора.Спросила бутылку у пацана с девкой,что распивали,целуясь,пиво.Они тихо послали её-со стыдом,но бравадой друг перед дружкой.Пивко-то не допито,а старуха намерилась было надоедливо ждать.Клуша даже не возмутилась,мелко дальше потопала.Возле стаи бродячих собак выснула кости из пакета,насбираные с помойки,с разных других подаяний.Она,может,для псов побирается-а то и сама что хорошее съест.
Загрузив телегу мясом,рыбой,прочей бакалеей,подкормив добрую лошадку,я сижу в кабачке.Со мной стакан водки,кусок жирной селёдки-но не пьян.А чуть навеселе,навыкате душа,и она уже распахивает пальто выбраться извнутри.Ей танцевать хочется с симпотной девицей,которая хмельно смеётся за соседским столом.Толстый кабатчик шустро шлёпает большими башмаками,и от его спешки тудасюда пивная пена разлетается по углам,оседая на хитрых мордочках любопытных мышей.Те облизываются,быстро совеют без закуски,без вкусного сыра в западне под прилавком.Один из мужиков запевает лапотнюю песнь,но грустить ему не дают-заводские слесаря перебивают мастеровым гимном.
У дальнего столика,где много выпить да мало поесть,молодёжь спорит за красных и белых.Вот нынче выясняется,что и командир западных полицаев,и анархистский батька гуляй,даже белый адмирал были очень добрыми,милосердными людьми.Почти как ленины.Они тоже детишек,маленьких голодных,шоколадными конфетами от смерти выкармливали.Половина нынешнего народа святым называет царька,который по слабоволию втравил Русь в мировую бойню,положил под штыки да газы гнить уйму могучих людей,светлых душ.Другая половина славит диктатора,сотворившего-из отважных мужиков и чадолюбивых баб-бессловесных рабов,холуёв духовного уродства.Вот и подросшее поколение разделилось напоровну.Боюсь,как бы гражданскую войну не начли за тем столиком.Тогда всех коснётся:я ведь,такой же ярый,ради высочайшей сострадательной цели пройду сам по трупам-чтоб спасти тысячи,пусть умрут единицы,и смертью своей наполнят цинковую бадью жизни нашей.Чтобы от мировой ненависти избавиться,чую-война нужна.После неё люди подобреют,сделав кровопускание для здоровья.
К окну липнет мокрый снег,и знобит одним видом талая вода,бррррр сползая по стёклам.Я отхлебнул соточку,куснул горбатую сельдь.Прислушался к разговорам:-представляешь,всё было на мази,любовь чудесная,и не хватило трёх дней командировки.-да не жалей;а так бы,может нос отвалился.-ну ты,друг,отомсти ей за меня.-неээээ;уже слазили,проверили,с трипером хожу.-Эти голоса воняли как мои ноги после работы,и сколько б я ни менял в башмаках душистые стельки,а всё бесполезно.Зато третий,открытый бунтарский из тёмного угла,мне понравился:-Мужики,я уважаю этого главаря.Он герой,хоть и душегуб.Он всё наше отечество на уши поднял.За свою погибшую родню,за местечковую веру да родину.И я презираю пьяное быдло,которое вечером валяется под забором,а утром жалится на продажную власть,государство.Немощные слюнтяи,-озырнул всех,пытая:напугал откровением,нет ли.Но дружки попрятались за шторой оранжевого колпака,интимно висевшего на лампе.-И бульварные писаки эту немощь поддерживают.Они тискают статейки разумно,стерильно свои репортажики;им страшно иначе,потому что при инъекции таланта и сострадания в теле начинается смертельная гангрена.Тихо отмирает душа,и мне сейчас никого не жаль,за свою веру я зарежу человека,врага.Придворные художники все холёные,умащены кремами да мазями,а от меня несёт таким дерьмом,что на другом краю света у людей сбивает дыхание.Жена по бедности говорит,уж лучше бы в хате пахло водкой и деньгами,чем нищим талантом.-Рядом со мной молодой парень рисует в мороженом беременную лошадь,из которой пёсьим носом выглядывает жеребёнок:-Завтра мы с подругой идём покупать подарок маленькой дочке.-Твоей?!!-его товарищ было дыру в потолке не высадил,благо он среднего роста.-Да нууууу!-резво смутился,но заметно стало,как приятны ему подобные подозрения.-Поздравь их с родилкой и от меня.-Чуть дальше колхозники готовятся к севу:-Что там иноземец делает?-Запчасти ждёт.Машина хорошая,только по взлётной полосе.-А ты?-Я доеду и на резинке от трусов.Техникато наша.
Канун всеобщего мужеского праздника испохабила слякоть;сопливая мокрота облаков рухнула на городок,и часа три,не переставая,поливала прозрачным хлюпальным снегом.Даже затвердевший наст потёк в отстойники канализации с глаз долой.Люди обиделись на бессовестную зиму и ушли по домам готовить пироги да яства.Пусты от машин дороги,от пешеходов улицы,запахнуты на все пуговицы кирпичные створы частных владений,до последней дырки утянуты перевязи железных ворот.Глухо в сквозняке городишка как на дне высохшей стоведёрной бочки.И лишь помойка ещё шевелится.Сброд такой одичалый,что пожалеть некого.Ни стариков аптечных,ни выпивох пришибленных.Я вот тоже махну рукой в первый похмельный день-ничего,всё пройдёт.На вторые сутки снова пока не запой.Через неделю уже страшно увидеть в зеркале опухшую замореную щетинистую рожу-а вдруг она со мной навсегда.Но через месяц я резво роюсь средь самой загаженной кучи.А кого стесняться:все люди скоты,раз я свинья.Легче схватить дохлую прикормку.С крючка.Вместо того,чтоб глубже нырнуть,и поймать живое,трепещущее.Хищно.Поэтому мне очень нравятся уличные собаки и малолетние дети,когда они улыбаются,сметая хвостом весь мир за спиной.
В сострадании мало отваги,лишь на ногте мизинца,а за свободу жить нужно серьёзно драться.Ведь от господа сущего,от материнской жизненной силы мы только рождены людьми,но не каждому достойно стать человеком.Изредка случаются короткие минуты памятной славы,и хочется нехристем лаять на спокойное течение надоевшего быта-тогда из раненого тела густо текёт чёрная мазутная кровь,а не брызжет розовая жидкая юшка.
Дверь кабачка широко отворилась под напором.Держа ноги раздвинуто по уровню плеч,будто подчиняясь командам радиогимнастики,вошли-даже впёрлись,бряцая мускулатурой об стены-три патрульных омоновца.Не милиционеры-а так,камуфлированные.Сзади егозил иностранец:-Хаудуюду!Хаудуюду!-Не волнуйтесь.Разберёмся.-Старший нарочито огрубил голос.Те,кто сидел ближе к выходу,поднялись с мест вытягивая отовсюду паспорта.Я ушёл одним из первых,успев состроить добрую рожицу подозрительным взглядам.И уже почти сел я в телегу,опустил на мешки почти сраку;как:-Милый!Любимый!!Ненаглядный мой!!!-чужая баба бросилась ко мне словно клуша,распушив крылья цветастой мохнатой шали.Но пёс фиолетовый опередил её и разом упал на грудь,лизя меня в нос тёплым языком.Закруженный вихрем шалей,языков да объятий,я изнеможа свалился на снег,грязь,побарахтался;а после уполз под колёса.И оттуда уже чертыхнул:-Дура!Либо тебе вчерашней бражкой глаза застило?!Нету милого,родного-чуждый я!
-Да что же ты делаешь,родненький?!!Вечность искала тебя,но нашла!!Сто городов обойдя,деревень тыщу!!Ну взгляни на меня,глянь ласковым взором!!-каблуком придавила ладони мои,топчется.-Сойди с меня,-зверею,-сойдииууу.
Остановился рядом военный,золотые погоны.-Гражданин комиссар геройского гвардейского полка.Честью клянусь-ни сном,ни духом.
-Я тебе верю.Да и люди говорят,что она совсем неместная инопланетянка.А баба красивая.Может возьмёшь с собой?
-Хорошо бы,-снизу вверх усмехнулся я.-Но вдруг она меня ночью разрежет на опыты?
-За такую умереть не жалко.Уматывайте скорее,а то милиция кругом,иностранца избили.
Уууу;сууучка;привязалась.Я так её толкнул,что упала,пса задавила.Изпод шубы отстегнулась багровая кофта,кровавое пятно.Уж не наткнулась на острое ли?испугался я,и подымать кинулся бабу,вором оглядываясь в лицах жужащих.Жива,слав бо.
Загрёб её в повозку,бросил сверху как вещь ненужную.У ней сини очи блеснули-но мокрые капли не пролились,слёзы,плач.Не баба это,а деревянный истукан.И псина такая ж,заматерелая.Ошалевшая лошадь учуяла запах,неслась бестолково,еле сдержал у ворот.Всю дорогу до хаты злобились они:сука не тявкнула,пёс молчал.Только уже дома фиолетовый окрысился на моих;да куда ему,хехе,если бы я не отогнал свору.
Вечер;сумерки язык в рот набрали.Ночь высинела из темноты,наползла вместе с печкой.Горячим жаром пыхнуло из бабьей заслонки,меж зубов показался красный пламень:-Ты всамделе не узнаёшь меня?
Откинул я голову,волчью будто;на цепи мысли.Мне нечем обрадовать бабёнку:правдой велено молчать.Хоть заворачивайся,да в лес уходи:но голодная тигра за шею вцепится.С её ладоней текёт от когтей,тёмные капли шлёпаются на светлые восковые:майские жуки поверх божьих коровок.
-Гггггговори…другггг…-бабу озноб бьёт от перепада температур то в раю,то аду.Она себя обняла за плечи,прогоняя беса,что надсёк ей стролистые крылья-схватилась в обруч,беременная кадушка.
Смог ей ответить,утешил я:-Свари борщ,пожалуйста.Продукты в холодильнике.-Пусть хозяйничает безумная.Абы хату не сожгла.И ушёл до сарайки кукол строгать.
В резьбе по дереву самое прекрасное-стружка.Когда стамески хороши,то остронаточенные врезаются в пень,будто торпедные катерки жалят броненосный крейсер.Но только от снарядов летит прах во все стороны,а вот тонкие щепочки древесины,шурша и завиваясь душистыми буклями,мягко осыпаются к босым ногам,созидая творение.И когда сочной стружки нападает много,она смешно щекотит ступни от пяток до кончиков пальцев-так что хочется самому хохочется,а тут же ещё от смеха дрожит стамеска,корча по дереву уморительные рожицы.
Если пень слишком большой,и вельковат для задуманной фигуры,то прежде с ним должен поработать топор.Который очень похож на длинного жирафа,и так же часто кланяется,норовя зубами отхватить клок.Важно чтобы топор не объелся-а то пенёк останется сильно искусанным,и для шедевра облезлым,как та знаменитая безрукая баба из иностранного музея,коей бедный художник пожадничал мрамора.Но ради мечты-последнего гроша,да что там!здоровья-жизни не жалко.
Поужинав,я хотел гостью с собой уложить.Уж как она готовит на кухне,так верно и в постели любить должна.Нет;отдельно легла,переворошив моё бельишко.
Ничего,мы с другого конца:-Почитай мне книгу,или расскажи о себе.
-Зачем?
-Голос красивый твой,и дрожь от него пробирает.Словно лежу я в мамкиной утробе,тихо,спокойно-а сердечком чуствую,что скоро мне вновь из неё выползать.Боязно и сладко.
Покряхтела,умащивая на койке живот.-Сначала жила я с сынишкой одна.Мало кому верила,тосковала,уже не любя.Но приехал в деревню герой из далёких краёв-и скурвилась я.Перед собой,а не людьми.Разум потеряла,продав душу за сладость его губ и улыбку лучистую.А потом то ли брешут-убили,правда ли-сам сбежал.Я бросила сына на бабку,а дом на друзей,и по свету иду вот-не веря.Жив,подлюка!жив:к потолку задрал ножки.-Вертанулась под свечкой;глазами пуляет,словами,да метко ж:-Спроси про ребёнка хоть,доченька будет-я пузо светила.
На что мне твой выб**док;интересно другое:-Собака чего фиолетова?
-А для тебя дурака,ты на всё необычное падок.И подумала я,что услышав про чудо,сам ко мне прибежишь.Разлюбил может?ась?
Спи.Надоела.Зануда.
Дожжь со снегом стучит третий день,снег с дождём.Холодная морось пропитала насквозь брёвна избы,сочится сквозь паклю.Есть места в средах обитания,и во вторниках даже,где ещё не ступала нога человека или лапа пронырливого животного.А для слякоти таких местов нет;она покрывает любую крупинку в природе,хоть с микробий ноготь.Дождь знает всё:видел он и доисторические черепки,и золотоносные жилы,проникая под землю сквозь червяковые норки.Талая вода ползала по усохшим мумиям правителей,плакала солёно в чёрных глазницах простолюдинов.Злой ливень полосовал межрядья границ,добираясь до тайного схрона земного ядра,в руках грел его,удивлялся величию простоты.У воды все ответы есть;а меня мучает формула начала и конца мира.Пишу в тетрадке я дважды два;извлекаю корни,дробя интегралы и всю подноготную высшей математики.Небо замарал чернилами,но погоду не сделал-слякоть и только.
Баба кружила рядом.Словно курица на вертеле,цены себе не сложа.Наверное поэтому с распахнутыми объятиями да верующим сердцем она всегда слепо шагала за предателями.И нутро мне рвала сладкой болью из полузакрытых щадящих глаз.
-Что тебе нужно от меня?-я надеюсь,в голосе моём жёстко зазвенела остро наточенная сталь.Но,наверное,в нём дрожала и жалость,уже прежде изведанная мной не один раз.
Бабёнка её вычуяла дерзким собачьим нюхом,может нагулянным даже на уличных течках дворовых свор.-Любви хочу.-И мне не пришлось переспрашивать о своей грязной догадке,потому как вперёд вылезла похоть,хрипло да тихенько:-Я могу тебя взять как любую прохожую бабу,-с надеждой,-а полюблю чуточку позже.
Но невиданный ею девичий стыд мне ответил:-Так бы я и в голодный год не легла,-из этой беременной туши.И снова щеняче пискнул:-узнай меня,милый.
Ну,что тут ей скажешь-самая настоящая дура.К тому же психованая.Бросила родную семью,тёплый дом,и сорвалась искать может покойника.А те кто живёт в распорядке,режиме,до тонкостей выверяют судьбу.В любой миг каждый из них точно знает где он будет,что сделает,с кем встретится.И по заданным точкам все эти люди пересекают завтрашний день,новую неделю,год грядущий.Вместо того,чтобы выйти на речку к свежему утру,иль погонять воробья по площади,человек спешит на деловое свидание с вечной суетой,или садится к компьютеру,насмешливо рисующему чёрную ворону,которая никогда не каркнет вьяве.Даже благословлять и отпевать людей уже приходится в тенетах разноцветных проводов,в лабиринте песочного мира.Судьбу,и жизнь,меняют талантливые безумцы,верные своему дикому господу.
Только занудны они,да язвительны:-Ну как,налетался во сне?-с подвошком спросила бабёнка,и чиркнула картофельную кожуру прямо на вымытый пол.С раннего утра всё успела одна;оттого ей вдвойне обидно,когда мужик в доме,а вроде и не мужик вовсе.-Я к тебе заради бога не нанималась.
-А кормёжка?-вяло зевнул я,ещё отряхиваясь от случайных снов,от сонных ласк-одуряющих девок.-Ты хлеб мой,паскуда,в два горла жрёшь.Вместе с беременком своим,нагульным.-После розовых видений,желания,и последующей истомы,меня обуяла бессильная злоба.Вот же сука стоит,в трёх шагах,и побольше меня может хочет-а не даёт из чести.
Обиделась.Она слова одного не сказала больше со мной,но терпение вымахала до озверения.Полку к стене прибиваю-два гвоздя всего-а в руке не молоток,пудовая кувалда,и на локтях виснут гири к этой обузе.От её глаз шпионских,от нюха следящего,жестов палаческих.Мне ведь много не надо:сядь за спиной,и дальше свою мазню нарисует воображение.
Поворачиваюсь медленно,чуточку,чтоб из зенков не оплеснуть смолой:-Чего ты глядишь как сдвоенная пушка?Стреляй уже.
-Я просто рукодельничаю.-Она опустила ресницы,чисто метя ими пол.Во все уголки заглянула,малую крошку нашла-только меня и не видит.-Куда ж друг от дружки тут деться?вместе живём.
-Господь всеявый,дай мне силы выносить прочих людей.-Это не я сейчас сказал.А оберег от ножа,топора да виселицы.
Ушёл в сарай и там напился до чёртиков.Вернулся,кулем осел на стул;мотнул по сторонам безмозглой головой,стуча об пол копытами нервно,в припадке.Баба не узнала меня,выгонять собиралась,так смутил её невиданный облик.-Что с тобой?-минуту смотрела в оглумлённые глаза;ловя их,трясла старый рабочий китель,и под зеленью сукна гремели кости,рассыпаясь черепками.Из воротника выполз худущий кадык,прошипев тутошним перегаром:-Отстань от меня.Мы вчера обо всём договорились.
-Жаль,что поблизости озера нет.-Баба горько вздохнула,ну точьвточь сладкоежка на диете.-Хоть бы маленькое,лебединое.
Через силу улыбнулся над порожними муками:-Да зачем оно нужно?вон речка,колодец глубокий я вырыл.Прямо в нём не вода,а компот яблочный.Купайся да пей.
-Нет,не то.-Бабёнка подпёрлась щекою в ладошку,и шепчет почти:-представь красоту-белые лилии,зелень пруда,золотые рыбки.Насекомые по водной ряби бегают как по скатерке,летают расфуфыренные стрекозы,и муравьи путаются в твоей рыжей бородке.А прямо под носом,среди зарослей ряски,тихо плаваю я,еле шевелясь на ветру.
Облизнулся:-Представляю.Розовая такая,сытная.
-Вчера была.-Баба осекла меня пустым взглядом,битыми гильзами.-А сегодня серая,вздутая,в тёмных пятнах.
За ночь проспался я;рано сготовил поесть-и всё блюда с виною,щемячие.На кровати сел возле.-Прости.Но зачем мне твоя придуманная любовь с плачем да жалобами на чужого прихлебая?-Мне явственно представлялся гордый мужицкий профиль,которому я всю остальную жизнь должен буду тупо соответствовать.И дожимая к груди свой безвольный подбородок,в тёплую пазуху куртки пожаловался:-Не я нужен тебе,а прошлое вернуть.
-Всётаки помнишь,мой милый?!-вскинулась баба,неосторожно опрокинув на себя с полного коромысла радуги,и засияла разными цветастыми пятнами,-а столько времени со мной притворялся,измучил!
-О господи,вразуми терпением.-Вздохнул,махнул,да скрылся.
Сижу на завалинке позади дома,где окон нет.Рядом две суки мои,глаза преданные,а вокруг них бабёнкин кобель вьётся,хвост телячий.Вот кому хорошо:месяца не прошло-влюбился в обеих,и лает,что по гроб жизни.Они ему верят,дуры-в очередь нос облизывают.У таких с дитями проблем не будет,воспитают их всей коммуной.Это один я здесь только маюсь,философ задрипанный.
Запахи разбухающих почек пырскали в ноздри.Оравой,толпой,хмельным сборищем,не делясь на лесные,фруктовые,или цветочные,снова пьянили меня.Солнце едва показало лысый затылок,ёжа редкие волосы от раннего холодка.Звери зевали,скаля зубы,клыки.Пернатые запевалы чистили клювом подмышки,подкрылышки,ожидая намёка,кряхтенья,чириканья.
На печи согрелась вода.Купать бабу надо.Моя голова в кустах,ломота в костях,хотения пропасть,да мучает совесть.-Не пора ли,-говорю,-тебе побороться с моим младшим братом,победить или уступить в ярой схватке?-Нельзя мне сейчас.-Она ухватила горстью подол рубашонки,да к тому меж коленями сжала его.-Ну зачем же ты прячешься снова?много разных на свете любовей придумали люди.-Но сидит будто каменная статуя яривого бога на язычном кургане:ещё минута-с серпом и молнией ринется в битву за честю свою;вон прихлынула кровушка.А с покусанных губ слетают даром что не матюги,но упрёки.-Как ты можешь мне это предлагать?Святее меня нету бабы в миру-сам ведь говорил.Или лгал?!
-нет…Нет.Нет!-сначала тихо;а потом выкрикнул я,истово омыл синие глаза бабы,не уворачиваясь от их небесной чистоты,ложью не боясь запоганить её веру.-Я сам тебе голову отсеку за согласье на чужое распутство.Но в нашей любви всё позволено:до последней клеточки жизни моя ты,и в смерти останешься.Прими меня мужем светлейшим-пусть не сейчас,а посерёд глубокой старости мы ублажим друг дружку запретными ласками.
Что со мной?что со мной?что со мной-исчезла зима.Снег,морозы,деревьев голь сгинули к чертям в преисподнюю.Я вокруг смотрю-по глазам серпы хлещут,скатывая снопами зерновую Родь.В богатой травяной луговине скрылись колени мелко шагающих косарей.А на речке,на этой днесь ещё ледовой западне гиблых промоин с остервенелым визгом купаются ребятишки,будто с рождения не видели лета.
Кто сотворил для меня сиё чудо?джинн иль волшебник?господь,наверное,явил миру свою великую власть.
Тихо,не скрыпнув,отворилась хаты тяжёлая дверь.И в сенях девица ль,баба светлая изумлённо присохла к земле,всплеснула руками:-Милый!Видишь ли?!
-вижу,-внятно не смог,ей ответил едва.-Чудо зрю.-Спотыкаясь от спешки,и гусиную шею сгибая до самой травы,я вдаль побежал,чтоб восторгом ни с кем не делиться.
Раньше одна дребедень снилась мне:беспамятная муть на сером фоне,из которой помню лишь цельные куски да предметы,дурашливо объяснимые по соннику-крыс,голых баб,и конечно дерьмо.Ото всех толкований я давно должен стать обожаемым миллионщиком,женским любимцем,баловнем фортуны.Самую малость для этого нужно-в корень изменить свой бирючливый нрав,потому что к таким мужикам,как живу я сейчас,не тянутся весомые люди,не благоволит приблатнённая судьба.
Теперь мне всё чаще снятся полёты в небе,паренья по воздуху.Без пузатого дирижабля,без крыльев-без денег в карманах и двухэтажного дома,девок в бикини и шикарной машины без.Но с весёлой радостью лечу я над просторами отечества,и ветер вызывающе шлёпает по моим щекам-как соперник,как дуэлянт-раздувая парусом оранжевую рубаху.А мне так смешны его драчливые потуги,что сам я,ззззверь капустный,храбро воздев плюшевое знамя кидаюсь наутёк.Из кругленьких окошек самолётов галдят удивлённые пассажиры,пугливые странники-грозятся наверное,но я их не слышу.
Стал время до родов считать в обратном порядке.Отнимал у него дни,разбрасывая их по тёмным углам дома.Радостно бабу привлёк к лженаучной работе своей-притащил ей чертёж сверкающей космической болванки,которой можно и луну прострелить навылет,чтобы она корчилась в мучениях.Жёнка отказалась сначала,принципиально-не буду мастерить оружие межпланетной бойни-а я в ответ-дурёха,это же схема свиного вала для мясорубки.Если разделанную хрюшку,опутанную мослами,хрящами да жилами,целиком запихнуть во раструб,то извнутри агрегата выйдет вкусное колбаснокотлетное месиво.-Будешь иметь дело с редким металлом,-гордо сказал я,словно сам копал тайный железный рудник,и даже оглядел свои мозоли,жалея её слабые ладошки.Короче говоря,взял бабу под опёку,или на поруки-как правильно.Но она скоро и сама хозяевать начала.
Уехал я за валежничком,значит.Нагрузился сполна,возвращаюсь.Ещё за версту до своего хутора,как теперь он повзрослому стал называться,почуял неладное.Люди болтают-по наитию,иль в сердце бросилось,а может подсказало провидение.Над моею же головой вдруг возвился столб дыма,в котором смрадно завоняла кроличья шапка,одежда вся и тёплые сапоги-из горящей усадьбы повеяло нищетой.Надеясь спасти хоть остатки добра,крупицу безбедного прошлого,хлестанул я лошадку,не разжимая для мата губ.А чтобы шибче бежала,даже птицею нёслась,добавил пинка.Уж как мы гляделись со стороны,одни суслики видели-но редкий самосвал привозил на себе столько грязи в распутицу.
Горе бешеное моё на глазах растаяло вместе с чёрным снегом кострищ,разбросанных по двору-словно с мамаевой ордой воевали днесь мои сожители.В облике победившего витязя сияла белой улыбкой жёнка,осыпана пеплом;а за нею метался облезлый хвост,задрав к трубе своего шелудивого пса,да мои придворные суки свитой.Но когда лошадка гнедая взнеслась на бугор,телегой дребёзжа,и я,сам в мыле,яро стеганул кнутом абы попасть куда-свора,визжа,разбежалась,оставив среди плачущую на коленках бабу.
Сердце моё сползло вниз,в промокшие сапоги:-Что ты,милая?зацепил?больно?!-омылось взахлёб ледяной водою.
-Неужели тебе этого забора жалко!?-заныла она сиротски,пряча под шалью ожог на шее.Я заметил,что не мой он,не от хлыста;но бабьи слёзы проняли вдруг грозной тоской дитячьей обиды,жалостных оправданий.-мы забор старый жгли,он не нужен совсем,-хлюпхлюпхлюп,-тут сарай случайно загорелся,потушили,-хлюпхлюп,-а вместо забора можно живую изгородь посадить,из красивых кустов,-хлюп.
-Ну конечно,-гладил я рыжую головушку,сминая в ладонях шаль.-Обязательно засеем под май,отрастим цветники,жёлтые клумбы.Не плачь,а.
Успокоилась,верит мне.Но на всё задуманное надобны деньги,а у нас их осталось с гулькин нос.Решено;уезжаю на заработки.
-Не пущу!-огрызается баба,грозя кулаками.-Я тебя было насовсем потеряла,еле нашла.А теперь ты опять?не пущу!
По моей спине поехал асфальтовый каток,выпрямляя горб здоровущий.Мне хотелось ещё сильнее прогнуться,чтобы тяжёлые колёса расплющили в блин непокорный хребет,выдавив хоть словечко благодарной пощады.Но нрав мой взбрыкнул,громко стукнув копытами,и заупрямился:-Кто тебя спрашивает?Поеду безо всякого разрешения.
-За границу нашей любви?через кордоны,таможни,посты.
-Ну и что?Я прикинусь несчастным,юродивым.
-Тебе не надо,-пыхнула баба усмешкой в холодный день за окном,запотев стекло,далеко не видать.-Ты и так дурак всамделишный.
Но всё же окрестила на дорожку,нашептав в сердечную ладанку много невнятных слов,и я смеялся над ней,помирая от щекотки.Жалко было её:видно,она стёрла ноги в кровь моими крупноступами-но голос не подала.Зато я шагал широко,песней славился;и только на станции спросил ради шутки:-Ты правда будешь обо мне скучать?-важен ли положительный ответ,или отказ не огорчит.А у ней даже соринка не блеснула в глазу,лишь сверкали к свиданью начищеные зрачки.Ковырнула гудящую рельсу резиновым ботом:-не греши там,пожалуста,а то убью;-и отвернулась быстро,скособочившись на левую сторону,хоть раньше держала твёрдую осанку.
-Со скуки если,для развлечения.-Обрадовался.Скорбит.Печаль.
Но всё.Хватит сентиментов.Билет.Вагон.Плацкарта.Из окна удручающий вид.Чёрный дым,и трубы,трубы,трупы.Вот бы этих начальников посадить сверху,чтобы отсасывали ожиревшими хлебалами грязный воздух.Заводы и фабрики вывезти на окраины,окольцевать их лесами да кущами.
А через полста лет над полями раскинутся мосты и подмостки,рельсы железной дороги,пути автострады-без дыма,без гари.К солнцу будут стартовать космолёты,срываясь в пропасть вселенной мыслью одной,даже единственной мозговой извилиной.Мы больше не станем сжигать души и тела в топках аварийного труда,и нервы в ненасытности ожиревших мегаполисов.Тенистые улицы,памятники,храмы-тишина;только шорох нежных объятий,шёпот любовных бесед.С детьми в лес по грибы,со внучатами на рыбалку;а с правнуками-почему бы и нет?жить ведь тоже будем долго.От такого счастья мужики пьют водку по большим праздникам,бабы их не скандалят.Нет измен да предательств;и нечем питаться,в два горла трескать грязным журналам,блудливым фильмам,развратной музыке.Мы выгребем из кабинетов продажных бюрократов-синюшных,краснушных,золотушных-а отпоют их зелёные жужащие навозные мухи.Узрев важный переворот в умах людей,церковники всех религий перестанут кичиться первенством веры,своей древностью и опытом.А выслушав больного страдальца,помогут-не любопытствуя душу,её не счерпав до дна молитвами и покаянием.
Как я вышел с вокзала в город,то начал оринтироваться по объявлениям,по купленному чертёжику.Иду как бродяжка:съел пирожок с мясом,из колонки напился.Навстречу полиционер.-Ваши документики?-Пожалуйста.-Зачем к нам приехали?-Деньжат заработать,в деревне разруха.-Где жить будете?адрес?-Мест много,найду.-Таааак,гражданин.В непонятки играем.Ну что,дадите на пивко или пройдём в отделение?-Я выгреб из кармана,сунул,чертыхнулся когда он отошёл подальше.
Духовито пахнуло свежей сдобой от хлебного завода;в носу ваниль,изюм-а внутри сухомятка с желудком борется.Вспомнился пурпурный свёкольный борщ,яишенка на сале,картоха в мундире с кулинарными орденами.Замечтав об холодном кваску,о вишнёвой наливке-петлять стал.Как заяц от лисы:стойка-и прыжок в сторону;ау,люди,я потерялся.
Подошёл дворник;на метлу опёрся,глядит.-Ты чего орёшь,мил человек?
-Да с прямого сбился пути,попав на кривую дорожку.Подскажи,не чинясь.
Он взял метёлку наперевес и через сотню шагов вывел меня на широкое лобное место,наверно для игрищ народных.-Вооон твоя улица,между домов.
-Спасибо за помощь,-умильно улыбнулся я,словно чужой неродному.
-Ты особо тут не ломай шапку.Город не любит слабаков:чуть что-бей в нос,а потом терпи.
Дворник ушёл,подобрав у магазина пару конфетных фантиков.А я чуть растерянно потопал дальше,оглядывая право и лево,и взад,но уже не кланяясь каждой незнакомой насекомке.
Зайдя в строительную контору,остановился передохнуть,успокоиться с документами.И у кабинета начальника подслушал разговор,перебранку даже.Один рассерженный голос увольнял;другой виновато оправдывался:-Я и не думал бригаду подводить.Просто случился в семье день рождения,с кем не бывает.-Со мной!И мне алкаши не нужны!-Ну хоть вычеркните статью из биографии.Я же вам зла не делал.-Ты увёл с объекта двух молодых ребят!И вы пьяные попались на глаза заказчику.Управление опозорили-кто нам теперь работу доверит?-Мы раньше срока залили фундамент,вручную,мешалками!А вам честь флага дороже справедливости.
Может изза этого увольнения,или ещё по какой важной причине,взяли меня работать в строительную бригаду.Прораб даже великодушно улыбался,будто на краю света земляка негаданно встретил:-Я такой же как ты,друг.И вот с этими бродягами мне всегда спокойно.-Если б ему руки длиннее,то он бы обнял всех семерых мужиков,и меня впридачу.-Ты нас ещё узнаешь с самой лучшей стороны:если,конечно,мужик стоящий.
-Ой,бахвал.-Бригадир даже отвернулся от его наглого героизма.-Ну какой ты подвиг совершил в жизни,чтобы своей силой пугать?
-Ну а как же?!-очень удивился хвастун,оглядываясь по лицам.-Ты ещё посмотришь,друг,какой мы гостиничный комплекс отгрохаем-из центра города будет видно!
-Не верь ему,врёт,-махнул рукой мужик,похожий на бармалея,ничуть не заботясь о прорабском авторитете.-Мы строим бордель для толстопузов и сауны для шлюх.-Тут он хитро цвыркнул вставными фарфоровыми зубами:-Если не гребуешь,оставайся.
А я только слушал россказни,да улыбался.
-Почему ты всё хохочешь над нами?-подпустил бедокура один из молодых ребят.-Доложи о себе:кто,откуда,зачем.
Я смущённо потёр шею,словно воротник кадыку тесен стал.И почти пропел,шлёпая по рюкзаку как по клавишам воображаемого рояля:-Сам я простой работяга,дырявые штаны.Родился человеком,а мог бы тараканом.Хоть и некрасивый,но с человеческим лицом.И деревня моя большой материк.В ней батя с мамкой жили сельскими пахарями.Но их я не знал,меня бабка носила.Нынче слаб в любви оказался;взял первую же бабу и влюбился.Теперь она всю мою хронику в животе носит.А приехал,потому что надоело картошку стаканами продавать,вот и решил с вами познакомиться.
-Ну ты даёшь!-рассмеялся бригадир.-Случайно,не в сводном оркестре служил?
-Нет,я из авиации.На старом аэродроме коров пас.
Мужики вплотную придвинулись к лацканам серого пиджака,к чисто вымытой одеколонной шее.-Не гоношись,гражданин.Ты брось воевать,здесь все свои.И мы имеем честное право узнать,кого берём в бригаду.
Я шагнул наперекор,бунтаря и выпятив грудь,рванул рубаху,треща тканью и пуговицами:-Сильного мужика;пусть осторожного в действиях да оценках,но взрывного и яростного,когда надо разорваться,чтобы каждым клоком своего тела убить пришедшего со злобой врага,за семью,за родину.
-Молодца!-выдохнул ласково бармалей.-Проставляться будешь?Вместе пойдём,-подбоченился,как видно лелея славу лучшего прохиндея.-Я всегда найду.
Мне оставалось только с улыбкой отсчитать ему половину командировочных.На деньгах сразу заблестели капли самогона,зарозовело сало,смятые купюры хрустнули будто маринованные огурчики.
По дороге бармалейкин учил меня,школяра:-Вон там у нас душ,открытый.Поэтому к окнам гостиницы поворачивайся только задом,а то жильцы начальству жалуются.Дальше,за корпусом,наш котлован-мы новое строим,но и старое обслуживаем.
-Ух ты!погляди,кто идёт.-Я восхитился виденьем.
-Ты про крашеного паренька говоришь?Не смотри на него,как на дурачка.Неудобно.
-Вот ещё.А прилично так мужику ходить?глаза синие,губы красные,брови щипаны.
Парень даже не обратил на нас внимания,высокомерием своим намекнув,что он выше всяческих подозрений.
Бармалей взял меня за руку,тихонько разъясняя щекотливую тему:-ну какой он мужик?Даже не баба.Мужчинка,альфонсик,мача.Так теперь называется.Может жить со всеми подряд,никого не любя,не привязываясь надолго.Ему важно только собственное удовольствие,беззаботность.Он научился технически кувыркаться на девках;но когда к горлу нож,то засунет язык в любую грязную задницу.-Извинился:-Мы поэтому и тебя проверяли,вдруг оказался б из этих.Тут ещё и не такое увидишь.
Я хмуро глядел в землю,выискивая на клумбах крошечные ростки цветов.Херовенько было мне,обидно среди чужих.Ну да,авось наладится.
Постучали мы в ближнее подворье,обихоженное,но неприкаянное.Сын старухин живёт далеко на северах,с невесткой да внуками.Раз в году видятся,а то и реже.-Новенький?-спросила седая,простоволосая.-Из деревни прибыл на заработки,жена тройней беременна,-почемуто сбрехал бармалей,может проймая бабулю жалостью.-Батюшки!-обсмотрела меня с любопытным видом,явно собираясь бежать по соседям,трепаться.-Милая,разгони тучи,найди нам банку.-Мой ушлый напарник показал ей горсть денег,в руки ещё не давая.Мне потом объяснил,когда бабка ушла за самогоном:-Жадные они здесь.И злые.Я у одной перестал брать,потому что в бражку плевала назло.Сам видел.
Точно.Скупые.К трём литрам старуха вынесла нам два мочёных яблока.И деньги тоже дважды пересчитала.Судя по древним деревянным игрушкам,оттаявшим во дворе изпод снега,внукам не хочется приезжать к ней в гости.
Тут бармалей увидел самодельного спортсмена,сбрасывающего жирок.-Мужик,ты давно бегаешь?-Да уже третий год,-гордо приврал тот,покачивая пятилетним пузом.-Не видал,где здесь разливное пиво продают?
Скупились,в общем.И первый вечер прошёл тепло,дружественно,среди славной попойки.А утром мы все принимаемся за работу.Приятно преодолевать себя.Боясь и мандражируя,ступить на верхнюю чемпионскую ступень,на предел своей смелости-а перешагнув рекорд,идти ещё дальше.Самый каменистый камень и самое железное железо подчиняются мужичьим рукам,работящим да жадным,не в силах сопротивляться живости ума и мощной хватке.Куда вам,вылощенные воротнички,до настоящих трудяг!разве ваши прилизаные волосы и надушеные рубашонки могут понравиться руским бабам!жалко вас,немочей.
Мужиков было восемь-со мной,конечно-но поделенных на три бригады.Первая-это два молодца среднего возраста,в самой поре,тридцати около;занятые отделкой гостиничных номеров и саун.Бригада вторая-два зрелых отца,которых можно бы назвать бальзаковскими,если такое выражение употребимо средь нашего брата;они считались классными электриками по всякой сантехнике.Ну и нас четверо вместе-бригадир,бармалей,мальчишка да я;бравая команда на все руки-как ловко хвалит прораб,когда ему край нужна помощь.Шестеро работяг поселились в бытовке;а меня да мальца определили пока к сторожу на вахту,благо там место есть.
Обед.Младшенький ест с аппетитом-ложкой,кувалдой,лопатой ворочая шустро.Бармалейкин кушает долго,всё время чтото выбалтывая на дне миски.Шире всех открывает свой рот бригадир,но не чтоб крикнуть зычно,а лишь прожевать здоровый кусок.Вместе с челюстями двигаются тудасюда и густые брови,и крупный утиный нос.Бугор так же играет лицом,если сильно нервничает.Я уже повидал.
В конце недели к нам подошёл начальник гостиного пищеблока,и попросил-не указал,как некоторые-привесить к потолку вентилятор на новом холодильнике,врезав в него аммиачные трубы.И всё.А за это помимо зарплаты была им обещана левая денежка.
Пока гладко идёт.Прохладный гнилой ветерок с примесями дохлой курятины гуляет по холодильной заброде,проверяя каркас на прочность.То плечом толкнёт,то задом упрётся-а вдруг мощные лопасти сорвут закладную платформу?и вся конструкция падёт на слабые черепные коробки.Улыбайся,бармалей,хохочи под сварочной маской;но шов клади совестливо-как себе.
Я стою на крыше,подымая вентилятор:кручу рукоять лебёдки,и она кряхтит,жуёт свои ржавые зубы.Бригадир с мальчонкой уже под потолком,крепят совпавшие дырки;на синем боку платформы отпечатано мелом белое клеймо победителей,такое же на рейхстаге.
Но мы совершили одну непутёвую ошибку,о которой догадаться было непросто.Врезки аммиачных труб оказались под самым ригелем,а туда даже голову не просунуть.Горелка заваривает стык-и где?что?не видать.Ну вымахались,если мягко сказать.Сначала варили через зеркало;потом плиту обили кувалдой,чтобы хоть уши пролезли.Всё равно два стыка сифонят-лакмус синеет как школьная промокашка.Бармалей скрипит зубами от злости,бригадир нетерпением пухнет.
Два дня нас железо мытарило.Но прогнулось.После долгого нагрева кристаллы нашли себе прочное место в строю.Сдвинули щиты-и задохнулся аммиак,слёг закупоренный.
До ночи мы помогали электрикам,которые вяло копались в пультовой,едва открывая глаза.Кусачки да пассатижи уже храпели на верстаке,а отвёртки вздыхали завистливо,вкручивая последние винтики.
Заработавший вентилятор осыпал нас крупчатой пылью;в ней попадалась и острая чешуя морской рыбы-даже акулы-и твёрдые комья засохшего мяса-по весу слоновьего.Видимо,именно здесь устроили рынок сбыта океанские корсары с африканскими браконьерами.
Я забрался на крышу по лестнице.Над городом горит самый яркий фонарь:луна,словно путевой обходчик,шляется между трамвайных рельсов,выстукивая слабые костыли да шпалы.Мне сверху видно как сговариваются дома,меняясь местами и названьями,пока их домашние спят.Громадные небоскрёбы тихонько перебегают улицы,прячась в подворотнях,доселе им незнакомых.Тото утром начнётся кутерьма.
Я с мальцом подружился,ведь ночуем рядом на полатях.Он теперь мне обо всём жалится-плохом и хорошем.Совета просит.Оказывается,тоже в деревне живёт.И там полюбил одну девку,сразу как только она отдалася ему.Что он мог больше поделать,если другие заняты.А эта-вот она-стоит лишь протянуть руку.Но став так нежданно как все,мужиком,он до сих пор простить не хочет,что не девица она,а сам ей достался мальчишкой.Тут же и грыз,себя да её за сердечные муки-хоть понимает,что будь она целомудренной,то вряд ли б у них,двух бедных цыпочек,сладилось.И старая мать вечно его подзуживает после снюханья их-ей сына жалко за бывшее единочество,но ещё жальче в чужие руки отдать.К той уйдёт-хозяйство бросит;ту приведёт-надо хатой делиться.Девица тоже маялась:лучшей доли для неё в жизни нету,потому что там все друг о дружке знают-взамуж проситься без толку,лишь горюшко на единую ночь.А с этим парнишкой также натерпишься,если измену забыть не сможет.Тогда точно сначала распустит сопли,а после и руки.Мужичок пока слабый,по делам с матерью видно.
Но что я могу ему посоветовать,если в своей личной жизни безграмотно маракую.Вместо красивых любовных стихов бабы слышат от меня только грубое-дай.А им,порядошным и нежным,нужны цветы,вздохи,свидания-белое платье,детишки да крепкая семья.Вот об этом и написал моей одинокой жёнке какойто велиречивый аноним.Он сунул своё письмо на верёвочке под крыло сизому голубю,тот передал его в зубы сиреневому псу,а шелудивый изменник положил синий конверт к ногам хозяйки.Я стал замешивать раствор-она распечатала,поволок на кладку наполненную тележку-она читала,уехал на самосвале за песком-уже заплакала.С чего бы,казалось:-здравствуй.Чем ты занимаешься?наверное,печку растапливаешь сырыми дровами.Так и вижу дым из трубы.И все наши вокруг тебя прыгают.Зря я тогда ушёл с обидой;уполз рану зализывать,болезненую для себя.Другой бы просто погрозился,может и хлопнул по сраке разок,а мне тяжело прощать любимых людей.Чужие наговоры-шваль,подсолнушная труха,на злыдней грешно праздновать.Но мне горько твоё невнимание,твои ласки с дружкамиподружками.Зазря тепло растратила на прохожих людей.-милый мой,ненаглядный.Родненький,ты пишешь мне болью сердечной,значит узнал!любишь!любишь.Меня лишь,и никого больше.Прости за то,что вокруг меня люди,а я для них солнышко;но другой бабой,зелёной и холодной женщинкой,я тебе не надобна.Только дарующей,светлой,как нежность в твоих глазах.-боюсь,что не донесу её вновь,расплескал половину уже.Была ты тогда для меня словно праматерь человеческая:и по шептаньям губ,по клочьям спрятанных слёз догадался я о твоей любви.В душу раненую свою вопхнула меня лоскутом,чтоб дыру залатать на время,а вышло навсегда.Когда узнала что смертный я,умереть могу,то сразу пригрела,упрятав от всяческих мук.Жили будто сиамские близнецы,и сынишка был сердце наше.Но как из крохотного костерка нашей встречи запалилась война звёздная!?сколько уже я ни топаю по джунглям,морям,по приступкам опасностей,а прошлое сзади ползёт,вгрызается в след.Сто шил колют в почках и печени,мозоли срослись с сапогами,а горькая память как цербер концлагерный в спину пинает прикладом.-когда дети вырастут и разлетятся по своим гнёздам,мы с тобой так и останемся одни,не простив друг друга.Без тайной надежды,без мечты на будущее.Отомсти мне,предай хоть с любой одинокой тоской,тебе станет легче.-нет.Я создал из себя пророка,придумал судьбу и высшие идеалы,и теперь не могу совратить даже замужнюю бабу,потому что все будут тыкать пальцем.Газеты уже пишут о нашей разлуке.Ты читала?чёрные строчки на белых листах,топот ворон по мелкому снегу.Птицы в открытую каркают,не боясь своей клеветы,и я пустил пулю одному настырному репортёру.Приехали врачи да милицейские,задавали вопросы,опечатали тело поперёк тротуара.Но если б пришлось мне ещё разок выстрелить,я бы и пять,семь,десять,всю обойму.Сынок,верно,распоясался без моей отцовской поддержки;кожаный ремень тоскует по его заднице,и очень хочу я услышать просительный визг:батя!больно!А планету тошнит от животных мучений:она как валерьянку глотает сердечные капли моего естества,подвывая мяучьим голосом,что мир наш огромен,милосердный да ярый,и все личные заботы,повязанные с тобой,нужно выгрести вон,вчерашний сор.Но только тебя я люблю.Невмоготу объяснить подступившую тягость дурных ролей-не в себе я сейчас,чуждый да жалкий,но слова мои уже заучены до дыр,и тебе ничего не поправить в этом спектакле,угрозами,плачем-ты только сбиваешь меня с текста,и даже нанятые клакеры отказываются нам аплодировать…-Ну потерпи чуток,миленький.Я тебе похлопаю сам,когда вернусь домой.По всем частям тела,браво будет от души.
Потому что сладкая цветочная флёра весеннего настроения рвётся как чулки на рассеянной барышне.Сегодня не вышел работать банщик из обслуги.И администратор отеля попросил прораба выделить ему из бригады примерного работника,хорошего человека,прекрасного семьянина с длинной родословной.Очень приятно-им оказался я.А в обязанности мне вменялось вычистить все сауны после бурной ночи:подмести разбросанные в попихах гандоны и затычки,отереть с деревянных седушек следы малафьи,до блеска отмыть заблёваный пол.Но я оказался невменяемым,что удивительно:ведь дома за лошадью убирал,за свиньями было,и при морге работал не гребуя.А тут за падалью-на тебе-гонор свой показал:ищите,мол,в другом месте.Каюсь-говорил с прорабом чуточку иначе;зато отозвал его секретно,не позоря при людях авторитетного человека.-Послушай,-вкрадчиво подступил он ко мне,словно перешагивая реку по льдинкам.-Мои команды надо выполнять с полуслова.-Внутри заведясь на четыре утра,спокойно ему отвечаю:-Скажите это цепным псам.Они озываются на любой фас.-Что,что?!-Побледнели прорабьи уши,от которых кровь шмыгнула к мозгам,затмив разум.-Ты обязан выполнять все рабочие требования.Я ясно говорю?
Ага.Как проповедник обезьяне.Когда на небо выползла тёмная дождливая сколопендра,и мы пораньше собрались в бытовке,то мужики припомнили начальству всю хитрую жадность и жадную хитрость.
-Жулик ты!-хлопнул об стол бармалей,тут же на пальцах разъяснив,где да как прораб обманул бригаду.
-Дурачки.Я не вас,а хозяина,-с волнительным напрягом оправдывался тот.-Куда барину столько денег?на машины,квартиры,любовниц и золото.А у меня двое взрослых детей,я им возвращаю награбленное.Силы мало против,так я из засады,-и сам ухмыльнулся шутке.-С нас тоже кто по закону имеет,а кто преступно ворует;значит,и мы должны не теряться.
Тот ещё прохиндей:своё холуйство оправдывает благими целями-спасу и уберегу-но самому попросту надо урвать,стащить,стырить.Вот у меня с мальцом всерьёз закончились гроши,и жалкий гостиничный ужин был постным,несытным.А за окном играла бравурная музыка-нынешний жизнерадостный праздник вкусно припахивал балом.Закрученные в спиральку ароматы борща иногда вдруг целым скопом залетали к нам в форточку.Но лишь только мы приоткрывали голодные рты-птенцы пугливо,словно боясь стряхнуть поварское наваждение,иль ротозейство-как внезапно срабатывала перетянутая пружина барской жадности,спеси даже.И ядрёный дух сёмужной ухи резво улетал из сторожки на дубовые столы.Бросил товарищ быстро капроновую сеть,облепив фортку,но следом всё ж вырвался от нас пряный запах тушёной свинины в ананасовой мякоти,и на ладонях осталось лишь мокро.
Щёлкнув пусто зубами,я присел на кровать,в готовности снова хватать да бросаться.К сторожевой нашей будке подъехала иноземная карета,первая гостья,милая золушка.Платьице бело,туфельки из хрусталя-да,она это.Про неё в сказке писано,и об ней весь мир два столетья судачит.Ах,как жаль!сумерки сгустились на улицу-прекрасная девушка мимо прошла как видение,бледной мечтой.Её на высокий трон берегливо сопроводили кавалеры,и мошками вились вокруг услужливые лакеи.
Слушаю-фанфары трубят.Съезжаются к нашему замку золочёны кареты,таратайки серебряны,и прочие рысаки.В них слуги,кучеры,охрана.Для принцесс и дам,прекраснее которых нет на свете.Гложет меня то зависть,то голод,желудок и плоть.Напарник мой уже посапывает носом,кряхтит да стонет,сонно вздыхая о доме.На его влажную губу уселась наглая муха,и без стеснения раздувает крылья,может собираясь нагадить.Я улыбнулся,вспомнив как жёнкин фиолетовый пёс гоняет их по моей хате.Он даже бросит лакомую кость,если поблизости услышит жужжание.Для меня так же надоедлива сейчас волнительная музыка белого танца,потому что не к кому грудью прижаться.Ведь славные девушки за окном чисты,их святилища девственны.
Не верю себе-брехня всё.Это в придорожный кабак пожаловали всех сортов продажные шлюхи со своими толкачами.И танцуя,до одури торгуются за лишнюю деньгу,перекрикивая голосящий оркестр.А наутро будет снова заблёван вымытый дождём чёрный асфальт,и золушек вышвырнут из дворца вослед за хрустальными туфельками.
Я закрыл глаза,уши прихлопнул,вскользь погружаясь в марево дремоты,лёгкого бреда ль.Укрытое зелёной ряской,ещё нетопкое,мелководное болото забытья прохладной грустью вытягивало меня из жаркой трясины дневной суеты,с потного омута сумрачного бедлама.Поначалу осовели деревянные ноги,будто старый башмачник вырубил для них бракованные протезы из очень упрямого дуба.Коленки враз перестали гнуться,даже в обратную сторону,а по ступням забарабанили красноголовые дятлы,бойко вбивая шляпки гвоздей.Душа моя вдруг с разумом вместе выплеснулась через край старой каптёрки сторожа.И едва черепом не сломав стропила,рванула ввысь наитием,разбирая дорогу.Я хоть и давно уж гуляю во снах,по небесам да безбрегам,но тут малость напугался.Потому что сам далеко отстал позади себя.Крикнул вдогонку раз,другой ещё смеясь-и ау.Вокруг темнота,новолуние,мрак.Зрачки тусклые звёзд.Вертанулся я,заутробный сосок,всюду тыкая носом.То между высотных домов,где жулики скрадывают шаги и прячут длинные тени в арках еле освещённых проулков.То в душные кабаки влетал,где с трудом мне дышалось прелым запахом сбрызнутых подмышек и гнилью плотских выделений.Когда жадный до гулянки собутыльник набирался вусмерть,он винил в своих бедах меня да и всех посетителей,облаивал чахоточных музыкантов.А сумятица глупых мыслей грезила ему о предстоящей славе,к коей прилагалось богатство,любовь,несравненная девичья честь.
В эту самую ночь жёнка ждала меня у старой избы:заходилась сердцем,придумывала себе химеры моих резаных ран,душевных болей да слабого здоровья.Для неё весь город далёкий спёкся в грязный клубок автомобильных дорог,путейных рельсов,и транспорта;свистел,дымил,а его загнанный кислород незряче метался по воздуху,то трусливо рассеиваясь во стратосферу,то туго набивая глотки прохожим.Но баба мечтала о скорой встрече,впрок растапливая сливочный жир на ковше небесных созвездий.А тут к ней забрёл окочневший путник,видя как средь кружева дерев огонёк теплится.-Здравствуй.Пустишь?-Хозяйка откинула волосы,подбоченясь статью.-Я не знаю вас.Почему на ты?-Но он был уверен,что не обознался;а всё ж покраснел и смутился застуканный.Резинка его широкой улыбки враз лопнула,больно щёлкнув по щеке.Наползли слёзы обиды,им спрятанные под маску гриппа да высокой температуры;руки дрожали,когда он вновь надевал картуз.Рваными шагами путник стёр свои следы до ворот.Здесь жёнка окликнула его-куда уходите-развесив гирлянды гостеприимства вокруг тусклой лампочки над крыльцом.-На дворе ночь,и больны вы как видится.Оставайтесь хотя б до утра.В чугунке горячий борщ с мясом,сметану дам,каравай хлеба.-Ухали совы,хрустели мыши,жалобилась далёко у леса волчья сыть;а странник упершись лбом во дверной косяк подвывал печной вьюшке,и медленно стекал на пол,пока держаться хватило сил:-Кралечка моя невысказанная,залюбованная в письмах да одиноких разговорах-я не знаю сейчас,радуешься ты или бедуешь.Вокруг твоего дома хожу,заглянуть стыдясь.И не от вины покалеченой,и гордыня здесь ни при чём-глазоньки синие увидеть мне боязно.Прожил долго я без тебя;научился с полслова людей понимать,а как в душу грязную иноче загляну,так не верю уже никому-обманом крещусь.Мне кажется будто в твоём ясном взоре то лукавство порожнее,то правдивость без меры.Даже ясновидец клеймёный тут ошибётся,а я уже точно разлуку прощу.Хотя бы за то что моею была,что беременна мной.Душой прикипел я,особо в больничке-когда узнал тебя слабую,смертную.И часто вспоминаю,как ты весь белый свет просила о счастье,сама в силах дать его миру.-Почему мы расстались?-дохнула баба нос путнику ароматом борща,и сметаны,и лука;так близко,что с надеждою выведать тайну чужую,коя очень с её была схожа-знать,все люди живут одной радостью,мукой одной.-Просто гордости наши вцепились друг в дружку.Грызли долго обоих,скрадывая как звери оборотни.Нас таили от них травяные логова,природные недра,да рваные раны земли.Мир берёг от прохожих,знакомых,друзей.От газетной байды,от киношной бурды,слухов,сплетен,молвы.Но измена твоя мне всадила под сердце обойму животного ужаса-что я мёртв,я закопан живьём.И ты всего лишь одна изо многих,совсем не единственная на белом свете.А ведь когдато господь сам почтил тебя святостью в нашей домашней молельне.-Успокойтесь!вы бредите!!кто вы?!-плакала баба,грея холодные руки бродяжки.-Я с того света бессмертный.Вроде живи да радуйся,но устал.Надоел мне закат уходящего солнца и утренний крик петуха,отвратительно тело,повадки животных,свист ветра.Мои вены наполняет вода океанов и рек,в капилярах ручьи протекают;на башке моей травы с лесами растут,и другие довески природы.А в желудке моём сплошь полезные все ископаемые-нефть,руда,золото-до последнего черпака.Я всё знаю на свете бессмертный.И мог бы жить дальше-если б о тебе не скорбела душа,не тревожила память.Мой отняло прозренье покой,я воочию вижу тоскующих вас,и любя проклинаю бессмертье.
Гороховый шут-говорят про таких;ещё долго фигляр тот рассказывал жёнке об загубленой жизни своей,поминался сердечными муками.И я,целую ночь отлетав впустую,даже не примял лежанку;а наутро сонно услышал:-Сегодня опоры будем в котлован ставить,-как радостно потёр ручонки прораб.-Нам кран обязательно занять надо делом,иначе за простой деньжата утекут.А мы и так мало заработали.
-Что же?неужели только на харчишки?-Бармалей глядел исподлобья,недовольный проповедью начальника.Потом стал загибать свои пальцы-считай,серый волк:-Вопервых,зацементировали двенадцать подушек под сваи;вовторых,сварили опоры;втретьих,весь фундамент обвязали арматурой.
-Три машины пеноблока разгрузили,тонны металла вручную,-поддакнули мужики,возмущённые жадной несправедливостью.
Но последнее слово осталось за бригадиром.Он хлопнул по столу козырным тузом,приметив хитро:-Это ты перепутал,начальник.Признайся спьяну в ошибках.
Тут прораб начал юлить,вилять,ластиться.Я хоть и прожил вдали от людей,но тоже в своё время повидал таких,скользких,которые влёгкую сбрасывают кожу и хвост:-А вы думаете,родные чудаки,легко мне с заказчика деньги содрать?долги выбить?Да если мы торговаться начнём,другие тут же дешевле возьмутся.Всюду сейчас конкуренция,братцы.
-Ну а всё ж таки дай нам грошей.Под трудовой порыв,-усмехнулся бармалей.
-Послезавтра вернёте,-протянул начальник скомканый кулак,и со вздохом еле разжал ладонь,шурша купюрами.-Но больше не побирайтесь.
Суровый бригадиров взгляд пригвоздил его к месту:-Следи за речами своими.Побирушки шарят в отбросах,а мои ребята-работяги.-И на извинительный зов прораба никто не обернулся.
Вечером после монтажа мы устало бражничали,разложив на газетной скатёрке нарезаную буханку хлеба да пяток дешёвых томатных консервов.Самогон взяли у другой бабки,втайне от участкового.Сказала нам старая:-Дельный он,потому и строжится.Мне от него тоже выговор был,что спиваю,мол,мужиков.А куда деваться?сама я скотине корму не привезу,забор не подправлю.И хате уже тыщу лет,набок валится.-Она дохнула на ладанку с ликом своего погибшего мужа.Потёрла уголком цветастого платка.-Без никого доживаю.-Тебе гроши нужнее,на одну песню не проживёшь.Знаю сам,как старикам платят,-вздохнул бармалей,едва печалуясь о будущем.
Мы весело бражничаем.Один мужик запел,другой ему подтянул,и хоть не все их слова разобрать можно,но понятно-радость одолела душу.Вступил третий,петуша свой мягкий голос,четвёртый рыгочет лошадем.Даже самому младшему бригадир позволил пару стопок выкушать:-Ты не смотри на взрослых,заедай смачно,-и сунул ему в рот полную ложку тефтель,а следом кусок хлеба,так что парню их жевать через силу.
Подошла к нам вокзальная баба:она там ошивается,подгребая копейки с проезжих.Сначала издалека на вечерю глядела,потягивая пиво из горлышка.А потом всё кругами,да ближе,ближе;мы уже отворачиваемся,чтобы к столу не приглашать.Не замечаем вроде.Но бабе такое презрение-тьфу.Я,мол,чисто одета,и в бане вымылась-угостите сигареткой,добрые люди.
Бригадир одну вытянул,подал;а сам искоса присматривает,чтоб рукой не дотронуться до грязнули-знаем тебя,хлыста вокзальная.
-И огоньку,пожалуйста.-Где баба вежливости поднабралась?да люди переезжие научили,которые с баулами и кошёлками.К незнакомому человеку ведь просто не подойдёшь-он тебя примет за вора,и вцепится в чемоданы:-пошёл прочь!-А бабёха со слезой приноровилась;вот так же,как сейчас рассказывает:-Обобрали меня на вокзале безжалостные холопы,лишь только от своих вещей в туалет отошла.Бывало,саму боялись-а теперь и я сижу,дрожу.Вам спасибо,приветили,-вот она уже рядом села,и чашку налить протягивает.Выпила аккуратно;но ложку не взяв в рот,закусила хлебцем.То ли брезгает,а нито боится,что погонят с компании.-К сестре собралась я в гости,купила подарки племяшкам,да и деньги были при мне-много.-Баба тронула за карман,будто купюрки там,ещё не покрадены.Потом беспечально махнула рукой:-Я не жалуюсь,всё дуре наука.Мужичонку похмельного жалко стало,трясся очень,и пошла чертушку ему купить.-Она раззявила мокрые губы в трогательной просящей улыбке.-До сеструхи б доехать,тут совсем близко.
Бармалей бочком,на полусогнутых,подал ей руку:-Не спеши,милая,отдохни с дороги,-уговаривая пройти к нам в бытовку.Но баба обняла себя охапкой,двумя руками держа как цветы от поклонника;сладко обглядела всех невзначай:-А вы гостью примете?не стесню?-и мы уже стелились перед ней,размываясь в очертаниях уродливых,нереальных фантомов;даже младшенький наш возбуждённо пришёптывал-наливайте,ребята-и его дрожь перепала земле,укачивая её крепкими ногами.Паренька смущала животная новизна порывов,робела малоопытность-но в его пьяном мозгу уже погасла яркая лампочка разума,а огарок сердечной свечи нырнул между ног и закапал расплавленным воском.Бабёха разделась;оглаживала свои белые ляжки,медленно склоняя крашеную клочкастую голову к мужичьему паху,сзади рукой подмогая впихнуть бармалею-визжи,сука,нежно!-и повизгивала,когда тело её раздирали на всхлипы,чмоканья да стоны.А в эйфории пьяного бреда перед каждым из нас обреталась другая,любимая женщина-здесь рождённая из мечтаний и снов.
Утром тяжёлое дыхание хмельной ноги испохабило трезвый воздух природы , в котором яво чуялся запах жёваного чеснока вперемешку ср зловонием изжоги._Физкультпривет!-крикнул свежий бригадир ,огурец в пупырышках ,и помахав кулаками ,набил нам донельзя опухшие морды.-Что вы ,ребяты.,ели,что за одну ночь так поправились?
-Бугор,не ори-держа голову левой рукой ,бармалей цедил кефир из литровой банки.Она тряслась , и капли кислушки текли по грязному подбродку.
Но хуже всех было младшенькому.Сидел он,скрючившись над ведром,и кавкал горючими слезами ,изгоняя зелёного змия,его ядовитых выкормышей.
Ко мне же пришло сумеречное разумение,но не ум ещё.Всюду чудилась измена да дожь,и даже к жёнке я потерял доверие.От грешных потуг ночного разврата грядущее виделось мне в чёрных красках,угольной мазне.Поблазила было череда удач и настоящей любви-горечь одна остаётся ,оскомина вчерашнего буйства,свинская пляска голозадой похоти.
-У нас там ничего не осталось?-жалобно спросил один из болящих.
-Ваша барышня допила ранним утром ,когда уходила,-съехидничал бригадир.-Вот кому хорошо:и рыбки поела ,и на хер села.
Бармалей потушил окурок об шлёпанцы:-Надо мышеловки поставить.Обнаглели,уже в морду прыгают.
-Спасибо хоть,что на нос не насрала.
-Да я о мышах.-Переобулся в сапоги .-Пойду воды принесу холодненькой.
-Лучше б за самогоном сбегал.-Старый электрик улыбнулся просящее золотым ртом.-Я на литровку дам.-Он слыл самым бережливым средь нас:до чего житуха довела.
Минут десять всего лишь прошло ,как ввалился бармалейкин со счастливым лицом:-Во! Ещё горячий мне наливала.С ночи гонит.-Он стопку заглотнул,но она назад;снова вперёд протолкнул ,крякнул,а всё же выйти не дал.За ним электрик пригладил пальцами седые волосы ,попутно ища глазами расчёску ,и перекрестив рот ,мелко вылакал.
Бригадир придержал особо ретивых :-Мы вчера не успели картинки раскроить ,швеллера,уголки.Сегодня обязательно всё дорежем,и начнём связывать опоры между собой.-Поторопил,сгоняя мужиков в одну рабочую кучу:-Пошли,пока местных нет.А то скажут,что мало работаем ,поздно выходим.
-Там электроды есть?-Я взялся за новую пачку,сохнувшую на козелке.
-Да возьми,чтоб лишний разнее ходить.
На объекте сначала долго искали ключи от кислородного редуктора;они оказались под шлангами.Сварочные кабеля тоже были перепутаны вчера впопыхах;растащили как надо.Скоро работа наладилась:одни резали металл,другие обваривали конструкции.
Так пролетел этот день.И пробежал этот месяц.Солнце,зелёная травка,набухшие почки.А у меня настроение сильно подпорчено,и уже тёмная гниль на съедобную мякоть вползла.Потому что узнал я не впрямь ,а далёким обиходом, будто моя названая жёнка закрутила шашни с соседским молодцом.-Злые люди видели их под ручку.
-Ну и чего тут такого?-спросил я вроде бы равнодушно ,но мягкое сердце свалилось внезапно на кактус беды ,и сто иголок вбили свои шипы в тощую кожицу.-Просто товарищ он верный бабе моей.-Убеждённо отвечал на коварные вести ,как полковник держался.И так же спокойно достал пендель из кобу ры:девять пуль в рот подлому гонцу,чтобы никому больше тайну не выдал.Отстреляный язык завис на одной нитке ,и я срезал ошмёток кинжалом.
-Иди,-говорю.-Но запомни:твоя жизнь отныне в моих руках.Не позорь никогда бабью честь.
Захныкал гонец обезглавленным ротом,только противного слова сказать он не смог.И ущёл ,подвывая проклятья.
А я опечалился от козней, интриги мне запоганили быт.Неделю хожу бирюком-к людям мало внимания,и рабочая суета стороной прошла.Шепчу :-Что ж ты не дождалась возврвщенья? Как было можно в обнимку ходить с чужим мужиком?
Милая мне будто ответила,но странными словами да хриплым голосом;а потому,что это из моей души её оправдания рвались на свет првдивыми речами.-товарищ то мой по старой работе ,и я сама держала его за костистый локоток ,чтобы не упал случайный мужичок этот от лёгкого ветра ,слабый он как воздух в больничной палате,присмотра за ним нет-вот и сгубила меня жалость ,поверь ненаглядный мой.
Неверю.Пока сам увижу.Билет .Вагон.Станция.Теперь вечер.Непроглядный мрак.И лишь иногда небо сполошат сигнальные молний ракеты,а следом гремят крупнокалиберные пушки наступающей грозы.
Горизонт придвинулся к самому носу.И чтобы не разбить голову об его чёрную стену,чтоб не поколоть глаза мокрыми остяками обнищавших деревьев,я в секунды просветления ночной слепоты наизусть запоминаю дорогу.А когда гаснет подожжёный воздух ,скрадываюсь вперёд,зверино топча чавкающую землю.
Бес мой совсем очумел.Всему миру собрался мстить.А ангелу б отстрелять в белый свет полную обойму ,и никого не убив ,вернуться домой.Я чую,что всерьёз воевать предатели испугаются :они без боя сдадут уютно распахнутую кровать ,где было надолго устроились.Только бес на своём упёрся как бык колхозный,смертью грозит.Теперь его либо валить на мясо,или рога отпиливать.Для счастья всеобщего.Да вот трусости мне господь передал лишку:она даже из пяток сочится,с кровавых мозолей.И я втихомолку лаюсь на командира.Блудливый пёс;а оглянется он-сразу честь отдаю,виляя хвостом.
В доме моём тишина да покой,место нагретое возле.Сопят на ночной рубашонке белые розы невесты,вдруг по которым рассыпаны заплаканные обо мне письма.А я её врукопашную? ножиком?! до смертного крика?!!
И тогда свершится справедливый суд на красном ковре закона.-Подсудимый,расскажите как познакомились с жертвой?-Председатель вытрет платочком вспотевший лоб и попросит открыть в зале форточку.Секретарша встанет с места,и сознавая очарование своей молодости,надолго зацокает каблучками к окну.Поднимется на цыпки,в коротенькой юбке,и судебный вопрос нынешнего дня станет личным,волнующим мужчин.Терзающим женщин.
-Подсудимый,отвечайте.О чём вы думаете?-Кучерявый молодящийся прокурор отвлёк внимание зала от пышного тела секретарши на замореную худобу преступника.Тот ещё помолчал ,гоняясь по углам за неуловимым эхом.-Она пришла сама,так долго блудившая по свету от бедняцких хижин к богатым дворцам ,но не поверила хозяевам их.А у меня осталась,в моём тепле да уюте.
-Вы проводили с ней ночи? Имели её как женщину?-Навязчивое любопытство зрителей ,милиции,государства,бога терзало его словно не возжелай,не убий,возлюби ближнего.
-Вряд ли.Она на сносях.
-За что вы убили её?-Но преступник опять замолчал.Вместо него отвечали все люди в зале ,делая предположения.раня уголовными догадками,которые с первого случайного камня неотвратимо накатывали обвалом.И можно ли объяснить им теперь тот животный порыв,когда его выхватил,выдрал с корнями из жизни тихий ужас неверия.Сдвинувший полюса к экватору,а кровь к голове.
Всякое доверие проходит,кроме любви себя.Даже если господь в самом деле сказал о всепрощающей симпатии к ближнему ,то мало кто расслышал его серьёзно –и малость переврал слова.Возможно,ту заповедь о возлюблении ближнего иначе говорить нужно-притерпись.Знакомцу,соседу ли,даже к мужу своему ,с которым вместе распяты на венчальном кресте.Вот где настоящая голгофа-в ежедневном совместном житье,и до смерти страданьях души.Потому что люди друг другу милосердны меньше ,чем к домашним животным.Кошечкам-сюсюсю,собачкам-тютютю,попугайчикам в клетке,хомячкам на подстилке.А человеку? Семье своей?-бесконечные пьянки,блудливые оргии,скандалы с дебошами.Ну почему же истинно верующий ,так же как господу,не может верить другому человеку?!Ведь господа мы не видим,не слышим,не беседуем-но каждый своего любим безмерно,И глядя в глаза друг дружке,в уши ,во рты-притворяемся да лжём.Ненавидим.Наверное,если бы господь рядом пропивал всю зарплату,у подъезда валялся обсыканный ,или конвульчивно бился в параличе на соседней койке-то мы б и его прокляли.
Я тоскливо глядел между молний в траур беспроглядной ночи,жалобясь непоправимыми делами из прошлого:-Была б у нас пристойная крепкая семья ,если бы одним мигом не рухнула на подбитые ноги.Я первый махнул её саблей по ляжкам,и пока она с воем стягивала вены банным полотенцем,жёнка перекусила ей сухожилия.
Тут замутили меня бранные поминки,и я снова отхлебнул из блестящей фляжки:-Загляни в окно .Ноченька.Может эта предательская тварь возлежит разнузданно на постели ,хуже осовелой свиньи раскорячилась,даже ладошкой не соизволив прикрыться.-Я замотал головой,отгоняя фантазии,и встал во весь большой рост,крикнув тёмным силам разлуки ,которые жались по кустам и деревьям:-Да что это я разнюнился,лыцарь деревенский!В моих жилах течёт пурпурная кровь благородства и мощи,поэтому прячьтесь-великие плутни! Мне надоел ваш подлый обман ,от которого нет проку для тела и неги для моей души.Пусть иные не в силах вам шею свернуть ,а я готов сразиться со всем миром! И упокой нас,господи,на одном ратном поле.
Выхватил в правую руку кинжал,в левую ножны; обвернулся бешеный,ринул на пехоту.В мокрую землю упал и вмах за грабастал локтями ,пугая чваканьем уснувших червей.На моих губах кряхтели бурые медведки,свалился грязный подкопанный куст межевой;а я далеко опередил свой отряд,уже шаря очами по вражьим окопам-куда бросить гранату.Старая выучка не подвела:по лёгкому дымку узнал штабную землянку ,и закидав её разрывными комьями чернозема,геройски ворвался в траншею.Под крики-ура!-и победную песню.Жаль , на излёте задело меня осколком снаряда,чугунной сковородой.
Очнулся я в лазарете,на койке.Безо всякой одежды , и портупея у печки валяется.А рядом лежит медсестра,грустный образ.
-Расскажи,что я вчера натворил плохого?
-Не помнишь?
-Нууу;вроде сидел за столом ,ты напротив.Ударить тебя никогда не посмею-значит,словами обидел.
-Ты грубил ,про меня матерился.И грязно сказал о своём хотеньи.
-Хороший я мужик,но наглец застенчивый.Не умею сюсюкать ,называя любовь ромашкою.Это же кукольный обман,ханжество.
-Да почему обязательно матом меня любить?! Других слов не нашёл? Ведь я так же тоскую в разлуке,страдаю,но гадостей о тебе не говорила.
-Скажи.Вот ты в моих объятиях:шепни на ушко,что хочешь сделать со мной-дрожью телесной,похотливым желаньем,сладостной негой.Шепнёшшшшшь?
-даааа.Когда подаришь мне радость ,какой я совсем не ведаю.
-тогда послушай мудрый народный стишок:пришла вэсна,кусты зэлэны,коты ябутся як скаженны; сорвавси с прывязи бугай,повил корову чорну в гай;а тама гыть у дэлэны сыдить кабанчик на свыньи,и ябэ-давай и я всажу тэбэ.-рукой подпихнул её к себе; но она жестоко воспротивилась.Обняв бабу любовью да верностью,я удержал её от страданий позора,стыда,выплёскивая из себя вместо семени сладкие как патока и правдивые как молитва одуряющие слова:-ненаглядная ,родная,любимая,милая,добрая,нежная,-и всё что говорится ,шепчется,стонется в постелях,заблудах ,кустах.-чего же ты единственному и дорогому не даёшь?-стыдно мне очень:думаю,что сам хорошо попросишь.-на меня смотрела она полной дурочкой,пуча совиные глаза.Вот за что ненавижу баб,так за подобные способы обольщения,хоть мы друг другу почти все грамотные.В общежитиях жили студентами,и на улицах тоже знакомились,по компаниям разным.А есть кто сохранил в себе искреннюю радость при встрече,кто вид только делает.
-Любовь не подаяние.-Грубый менторский тон в моём голосе проявился шершаво,лицемерно ;и представив,как баба разнюхала это своим женским чутьём,я зачастил не жуя:-Просить никогда;даже бывают гордые мысли ,когда казнить меня будут,то я пощады не замолю;а ты,знать ,могла бы смилостивиться жалкующему мужику.
-Ты что ?1 сдурел? –и так она быстро вскричала,что я чуток запрыгал от радости,стряхивая с плечей ворохи сомнений.
Ну всё; у меня будет семья .Семья.Семь я. Огромная куча детишек.
-не надейся,шшшшшшшшш.-В моей ночной жизни –яви ,дремоте,во снах-снова объявился ящер.Вонючий,голодный и злой.
В майские безветреные вечера ,когда всеявый господь придрёмывал на райских перинах ,греясь подле огненной геенны-шалопутный змей тайком отправлялся к далёкой земле,стороной облетая строгие караулы святых угодников.Но даже если б он был схвачен ими,судим и наказан,то всё равно уже дальше ада дороги нет ему.
Он совсем позабыл свои старые вешки,зарубки на памяти;но каждый раз возвращаясь домой тревожным наитием,рвал в клочья земной воздух и пожирал его большими ломтями ,вновь обретая бешеные муки любви да ярости,едва усмирённые небесным раскаяньем.Хоть и редко ящер пробивался сквозь тернии звёзд своей мягкосердной душой-плакал было,стуча кулаками по кремню комет и болидов-но назавтра он снова с надеждой и верой шёл горделиво на новую казнь ,шлёпая перепончатыми лапами ,дрызгая облезлым хвостом,скаля рожи соседям:чтобы вечером,может,доплысть,долететь,подползти.
И вот он в миг сей стоит передо мной ,лежит пред чудотворцем –валяется на четырёх костях ,воздевая в страдательной мольбе хилые ручонки:-ну зачем тебе земная одинокая жизнь? Ответь мне .Никому ты не дорог ,уже как покойник .Родился,учился ,работаешь сыч-и со всей передряги одна лишь табличка останется из консервной сардиновой банки,прибитая к камню случайным прохожим.А я на этом свете всем,кто ангела ждёт и мессии прихода.Моим добрым имям здесь детей называют при родах .Клянутся в соседстве,Любови да дружбе.Мне отдай свою плоть лишь на время,а сам упакуйся под ящерку.Ну,пожалуйста ,будь милосердным! Я скоро верну,обещаю!-объял мои ноги ,закольцевал жабьим телом ,хвостом,вытянул ржавый колючий язык к моей шее…но слава господу ,что кнут на стене мне помог опомниться-и прогнал в два удара пресмычённую тварь.
А тревога уже поселилась.В моей душе боязнь.Я уж догадываюсь ,кто этот самый Милый, о котором третий месяц твердит мне баба.И теперь по ночам ухожу в сарайку, где клепаю железный панцырь ,чтобы одеть его,чтоб нацепить на себя как вторую кожу.Через эту преграду проклятая тварь не сможет залезть в моё сердце-она обязательно застрянет в кольчуге всеми четырьмя лапами ,до костей обдерёт свой хитиновый горб.Мне слышно сейчас как она вычит под деревянной балкой ,кружа с безумной ненавистью вокруг тусклой лампочки,и два её жёлтых глаза прожигают огнём череп мой,пытаясь забраться вовнутрь-она снова жить хочет и любить вместо нас.-Жена…Жёнка….Жёнущка-шепчу я молельные слова.И уже свято верую в свою новую жизнь,в то что любимая баба искала меня лишь ,нашла вот.Моей душой владеет такое счастье ,будто я сожёг на костре тысячи подмётных писем,распиханных политиками да сектантами по почтовым ящикам.
Но тревожусь потери.Боится и баба моя.За себя,больше за ребёнка.Мы сидели в садике под белой сливой и спиритировали об этом над круглым столом.Пёс кувыркался в трёх шагах от наших склонённых голов,держа зубами подсвечник с парой огней.Для верной херомантии все побрякушки нужно закупать в магазине,чтобы церковным духом не пахло.Потому что визитёры с того света пугаются запаха ладана,их передёргивает От звуков христианского крестопения.
Я немного пьян; мне всё хочется завести в полный голос похабные частушки и встряхнуть уснувший хуторок.Сварлив на небе обрезанный колоб луны,он слипает глаза и плюёт недоверием на чадящие свечи.Спокойно улыбается лошадь у яслей,видя как пылко я шепчу обрядовый стишок,вызывая местных духов .Жёнкино лицо сильно покраснело-вспотел лоб,ладони,и под кофтой наверное.Она,задрожав в лихорадке,вдруг завыла.И лаяла плаксиво,пощенячьи,будто хозяин собрался её топить.Мы бросили с пёсом глупую игру,в тревожной суете перепутались -он лапами тормошил за плечи ,я мокрым языком лизал щёки –пока баба упала под сливу без сознания,закатив синие глаза совсем почти без косточек.Я положил её голову себе на колени ,гладил спутанные влажные волосы ,а собаки метались как ртутные шарики,вспоминая основы Павловской медицины.Пёс приволок шприцы и микстуры ,его суки –подушку да одеяло.
-Ты напугала нас.-Я закрыл пупетку нашатыря.-Случайно вышло или болеешь чем? Знать надо,как лечить.
Бледная баба горестно смотрела на землю,подталкивала майского жука ,помогая ему перебраться через уснувший муравейник.Она мне не отвечала,стыдясь своей немощной слабости.
-Может,на борзый случай,какие лекарства купить?
-не надо.-прошептала глухо.-Очень душно вдруг стало,и почудилось ,будто стены меня вокруг сдвигаются.Я на улице буду спать.
-Ооооо,не бойся.Страхи всегда замкнуты в четырёх углах без дверей,-развенчал я всяческо.-Сам однажды проснулся на первом этаже двухярусных нар:так показалось до уссыку,что потолок сверху падает.А то ещё дружки простынь над головой растянут,или спящего под кровать задвинут.Ну прямо в гробу просыпаешься,и весь белый свет бросает в озноб от жестокого крика.-Я повернулся к собакам:-Всё,ребятня.Хватит дурачиться.Тащите постелки сюда.
А поутру солнце,проспавшись,увидело,что жёнка прижимается ко мне огромным животом ,в котором уже девчатка бьёт по воде ножками.Я гребу их к себе всё бойчее,а в сердце насмерть вопреть не могу-жалко обеих.
-Перепугалась,что ли?-Ой.дурочка:второй раз ведь рожает.
-боязно,-шепчет в плечо,и смеётся слезьми.-Попробовал бы сам.
-Нету времени,родненькая.-Ласкаю по волосам,в нос целую.Пою нежно:-Своих дел по горло.
-вотвот,как что серьёзное –так не дозовёшься.-Пищит мне с мольбой :-Лучше бы вместо любимого мужика одну рядом грубую акушерку.А ,миленький?
-Поздно.-Стал я железный,стальной.-И начинай уже,дуйся писей.-Смирилась жёнка на простыне ,отпела горюшко :-ооооой,бежжжалостный!тяниииии!!
-Пихай!-кричу.-Пхай её,стервочку1
Гляжу-девка показалась.У меня руки трясутся погружены,ноги рухнули на колени,а ей вздумалось заговорить в этот миг.
-Папа,здластвуй.
-Привет,доченька.-Умываю её пресное личико,сдираю с жидких волосёнок мамкину плёну.-Выползай сама помаленьку,а то мама без сил улеглась.
-А тут холосо?-И любопытно даже дочке на белом свете, и стремно тот уют покидать.Както ещё она жить будет в общем дому.
-Очень приятно здесь,-малость сбрехнул.-В плохом месте сам не остался б.
Протянула малышка мне ручки свои;но я за них поспешил ,резво дёрнув-и испугал девку.Она назад-а я к себе тяну,ревёт-и мне уже тоскливо.Чую,что ножками упирается,выворачивая чрево.
Тогда я по заднице шлёпнул жёнку: баба обкакалась,а девчонка вылетела пробкой-шампанское брызнуло мне в лицо.Её обрезал я,обмыл,обтёр,и ещё много всяких об-а после запеленал мягко спать в тёплый кокон здоровья.
Баба ж валялась колодой на постели,разбеременевшая по белой простыне.Душу мою захватила мировая нежность ,плоть восторгнулась вселенской похотью.-Знаешь,милая,-ей говорю,а сам мокрый зад брачую ладонью,-мне кажется,что то пресветлый тоннель, о коем нам чудно рассказывают выжившие коматозники-есть приютная бабья мандёнка,колидор для младенцев.Интересно,кем дочка была в прошлой жизни.
Болтаю Дале:-Раньше я всерьёз мучился вселенскими вопросами.-И только она брови кверху задрала,снова затвердил:-правда,правда.Можешь не верить,а выслушай.Вот представляю себе беспредельный наш мир,в котором живём:люди,звери,деревья,и даже инопланетники.Но обхватить его зримо не могу ,чтобы весь,чтоб в глазах.Хоть бы под черепом поместидся.-Моя голова в моих же руках вертелась как скользкий мяч.Любопытна немерно,она с шеи рвалась,да ко звёздам бечь.Жёнка приподнялась на кровати, и себе взяла её ,к пузу да к дочке прижав.От удушья невнятно выговаривая словечки,но вырваться не пытаясь,я стыдно булькнул:-прожить мне хотелось со смыслом,с душой,а люди бы помнили.Потому что от мыслей хорошего человека пробуждается собственный затаённый разум,ледовая корка.И я долго вёл дневники-бесславно,а просто для всего человечества вдруг пригодятся.-Тут дочка шустро толкнулась,вроде бы ножкой;я незаметно утёр кровь с губы бабьей простынёй.-Теперь мне не пишется…то есть нет,нет,-заспешил чтобы поняла,не обиделась,-другое пишу,думаю.Не про величие мира,или разного гения,а про нас с тобой,про живьё.
Обчахнув ,окрепнув,баба уехала к родичам карапузку по казывать.Вчерашним вечером я их отвёз на станцию ;во!написал –их –как будто и маленькую уже человекомсчитаю;теперь бабёнка у себя дома прибытком хвастается.Дурочка,смотреть не на что:ротик резиновый-как я только палец в пупок сунул пощекотить ,а она уж и выть приготовилась;волосёнок почти нет на головёшке-видно,когда мы ужасно её оттуда тянули ,то и выдрали нечаянно ;а ручки? Ножки? Ой,ты боже мой ,на них не ходить –ползать с костыликом.Я вот работу закончил всю за день-можжевельник да тую сажал по окойме старого забора,который самому мне не нравился,и его снесло под стихийным пожарным бедствием-да,так вот опять я стою перед зеркалом,потому что коекто говорит,будто у малышки глаза мои ,не чужие…Круглые да,жёлтые.Но это ещё не значит.Такие ж у ящера.
Сел на прохладном бережку,когда начало смеркаться.Там,где затончик с утопленной смагой,обрубок от дерева-гниёт,пузырится.Жмыхом обкрошил ,прикормил речушку.Выпил стопку чистого первача.Заел хлебом;ломоть тёмный,коричневый,с запахом мучного лабаза и тёрпкого мужицкого пота.
В барашковой воде босыми ногами плавали гуси.Один из них смешно нырял кверху задницей,отмахиваясь от своих красными ластами.Довольный выныривал;пережевав,сигал опять.Я бросил возле комом земли,звон по воде разнёсся;так гусь выскочил пробкой,Шампанью,и долго вертел головешкой во все стороны.
Улыбалась весна мне премудрая.Все заботы вчерашнего дня на крючке ,с ними рядом воздушные замки.Потому и жорно клюёт богатая фантазия,плавники пестрят огневым разноцветьем химер.Только за спиной аист нахальный,принёсший дитя,недовольно щёлкает клювом-когда мне рыбу поймаешь,свистопляс малахольный?-чудится.
Но отчегото кабаны в дубняке перестали лущить желудёвое морозиво,мякоть съестную-побежали быстренько прочь.И косули скрылись в овраге-где щетиниста зелёная падь.Наверно,опасность какая-медведь,крокодил ,или ящер-пора уходить.
-ну куда ты сбежишь от меня?-он раскинул крылами от земли и до неба,ни щёлочки.-В дебри ,на полюс,к туземцам? Они ж совсем дикие.
-Пусть.Зато первобытные племена открыты душою во зле и добре,а твоя хвалёная цивилизация научилась изощрённому притворству.
-думаешь,и я пред тобой роль играю?
-Ещё как.В тебе ведь не было веры и дружбы.
-да с чего ты решил? Кажется ,я всегда приходил на выручку.И сейчас только позови.
-Ты своим милосердьем меня подманываешь,как с пелёнок тигрёнка.А всё же боишься что цапну.
-как это пришло в твою голову? Заболел,что ли?
-Здоровее коня.Вчера болел,когда думал для чего ты свою бабу привёл в мой одинокий дом ,если мне ужасно больно знать о её любви к тебе.И слышать уже родной бабий голос,и зреть красоту.
-а ты спроси,как мы жили? Боиииишься.Я сам тебе раскажу.Любились до одури от красного заката до серого рассвета,забыв про весь окружающий мир в дому околдованной ночи,и третьи петухи только,выплёвывая последний свой хрип,прозревали к работе нас.Но мы и тогда не расставались на скучную длинноту трудовых будней-словно на глазах друг у дружки вершили единый свой подвиг:детишек,семью,и судьбу.Даже мелкие ссоры не гробили нас подозреньями;лишь ярость крепчала,врагом ненавидя разлуку.Знакомый дед мой однажды сказал :если у тебя есть непримиримый и непрощаемый враг-то не погань свою душу вечной злобой, а убей его тихо да закопай.Вот мы и сожрали к нам непримиримый тот мир ,начисто перемолов его в голодных желудках ,чтобы потом выхлестнуть его кровавым поносом,нужным возродив заново из амёб и бактерий.Понимаешь,безмозглая инфузория?!что ты лишь простейшая клетка ,предназначенный кирпичик для строительства вселенной и великих душ ,к которым я отношу себя!? Исчезни!сгинь! пропади! Потому что земным твоим адом давно уже стало забвенье ,и видна мне,волоокому,застарелая тлень,которую ныне не излечить докторам,ворожеям,да господу.Ты отнял жену мою,чтобы спастись:но и любовь для тебя только лишь путь к смерти,ко истине-а мне вера со смертью стали дорогой к любви.
-Счастья,значит,хочешь.-Я спокоен,тих даже;а по ладоням моим побежали такие огромные мурашки как рыжие боевитые муравьи,которые верно острыми когтями носятся по язвенному телу прокажённого ,подзуживая его заразить чесоткой весь мир.-Потому что ты великий имеешь на это право;мне же нет большей радости,чем служить при тебе холуём.Но холуй это ты.-Вдохнул глубоко,выпивая млечный туман облаков как будто с кувшина топлёную пенку;и отерев губы насухо,с руки врезал ящеру в правое ухо.Глазки свои вылупил он-и так уже выпуклые донельзя,безвекие вирды.Зачастил дышать ротом горбатый тритон-а меня до нервных корней объяла отвага,словно того Прометея,коего в старину боги приколотили гвоздями к скале ,едино поквитав за огонь и за жалость.-я друг твой!!-вижжит он,-я товарищ и брат!!-Ты враг и кабальник!-втоптал его в планетную трещину,во земную кору.
Покончив с крылатой тварью,я радостно и свободно встретил свою семью,даже не догадывая ,что они вернулись втроём.Где капли куриной слепоты липли к рукам,марали одёжу,там в сторону нашу брёл леший,сняв жилетку,волосатым по пояс.Но в брюках,конечно.Стал бы он позориться на людях,показывая впечатлительным прохожим голую задницу.Стоило перекусить;заморенная дорога отняла время и сил остатки,скушала кучу продуктов на дальнем пути.Достал леший из котомки последний кусок овечьего сыра,ему на один зуб,в котором даже дырки малюсенькие.Оглядел с сожаленьем,табака сдул крошки,прогнав и въедливых муравьёв.Задумался на реку,да и откусил чуточку.Хотел было покатать её по небу,но голодный желудок не дал насладиться вкуснятиной –съел всё.Тут большие метёлки душицы принесли запах стерегущего в засаде мельничного ветряка:он махал крыльями ,издали заметив путешественника.В серенькой пархоте мельницы прятались обжаренные жабы;их кожица шипела,когда они прыгали на солнечный пятак возле самого порога.Лесенка поскрипывала;с чердака на ступени снежила мука-пфффф-из двух порванных мешков.Под стрехой лениво перекатывались голубиные яйца,не жалея превращения во взрослых птиц,а предпочитая бездельничать под материнской гузкой.Леший лизнул муку с натруженной горсти жерновов –высший сорт-и крепко набил себе торбочку.За окном пролетел зелёный вертолёт ,сдутый с палисадного клёна ветрилами ;на нём,кувыркаясь и матеря прогноз погоды,обедала гусеница,пихая в рот всеми ручками да ножками.
По крапивной извилистой тропке леший пошёл к реке:его голова еле виделась среди буйных кустарников,а когда он перевалил через сплавную запруду,то и вовсе скрылась за толстыми стволами дерев,спиленных бобрами в дикой урёме верхних притолоков.Леший плыл,держа бельишко над головой;загребал правой и отчегото думал об обезьянах ,про которых слышал ухом да в журналах картинки видал.На сородычей больно похожи:хоть зубы и мелковаты,но руками цепки.Он башкою мотнул,над собой усмехаясь,потому что помстились бананы к ужину,а за ними вспомнилось детство.Будто он пьёт виноградный сок ,жмурясь от лёгкой кислинки и удовольствия,да сплёвывает в траву вяжущую мякоть неспелой грозди.Шумный задиристый мальчишка:вчера,может,подрался до синяков,а сегодня залез во чужой сад,и упрятавшись средь крыжовных колючек с полной пазухой ягод,объедается ими секретно.Одно дело купить себе вкусных сластей-но в базарной торговле нет интереса.А тут вот лешонок целый час крался разведчиком,сняв бесшумно двух караульных,и скврзь обкусанные зубами дыры проник на запретный плацдарм,с которого начал войну.Белая рубашонка давно вымокла кровью ,малиновый сок щекотно стекает в штаны пополам со сливовым.Видел бы малого грозный отец,то удивился крепости тела и духа-сотня на нём пулевых ранений ,а явно живой.И даже совсем не обижен вздорным характером жадноватой шавки,которую лаять хозяйка оставила ,сама убежав по соседям.Баба опять на язык поймала трескучую муху и до вечера теперь прожужжит о небыли всякой.А как только она за порог,у лешонка пуще забилось сердечко.Несправедливо ведь,когда в погребке плесневеют с вареньями банки и в квашеной капусте завелись червяки-хозяйка сроду не ставила гостям хоть бы свежих овощей.Всё копит,жадует.Высохла баба жердёй с голодухи-завистью больна.Ей бы поесть пирожков со щедростью или ватрушек бескорыстия-думал малыш,впрок набивая животик.
Счастливое время,беспечный мальчонка,шалости и прощения.Это было давно.А сейчас по скользкой тропе крался мужик от моего дома.Странный обличьем-широкий,угрюмый,да сутулый.Мне показался вором;а вот ложивой жёнке,которая из окна махала ласково,трепеща ладошкой и сердцем,был верно любовником.Сначала бешеной грустью накрыло небо меня,вогнав под землю.Но тоскливая злоба открыла живого и мстивого.Я погнался за вором;бежал взахлёб,пытаясь спасти от разора все свои прошлые сбережения,и нынешние обретённые.Да зла не хватило- разбойник скрылся в ближнем леске.Я грохнул себя обземь,и заныл без слёз,яростно теребя за мокрые соски безвинную планету.А она в своё оправдание сунула мне под нос дьявольские следы-конячьи копыта.Не виновная,мол-трудно ей с чёртом сладить.
Когда я ввалился домой-потный,грубый,безумный-из великого и могучего языка сельского во мне кипела одна лишь ругань,бурлила площадная брань.Её я и вылил на рыжую голову,блудливо склонённую над мёрзлой курицей.-Проклятая ведьма!Знаю теперь,кто тебе мил!Бесов приваживаешь!?-но ко мне по липкому кухонному воздуху борщей и салатов уже тянулся долгий синий взгляд,всё шире навстречу распахиваясь,как будто просыпался от зимней спячки любовной неги.И я бедный уж тихо бурчал,да легонько взбрыкивал,слушая на меду голосок:-Поблазилось ,милый?иди ко мне;-вот моя кающая башка у неё в коленках;врт я слёзно целую через колготы её белую нежную плоть;вот она закатила мне увесистую оплеуху,расколошматив праведным гневом и череп,и чёрные подозренья мои.
Но зачем она дружит с этим чудовищем?как видно,из жалости –потому что искренне страдать от разлуки с ним невозможно.Я сильный сам,но брезгую его чешуйчатой кожи-мне запах гниения и сезонной линьки забивает ноздри непроглотным смрадом.А ноги? Кривые обрубки,данные ему господом,чтобы униженно ползать в коленях величественных людей.Я единственный на свете мужик и нету мне равных! Неужели моя баба позволит себе делить между нами не ложе пусть ,а даже самое махонькое мечтанье о счастье.О боже!умерь неуёмные муки –под ножами терзающей ревности гибнет вера моя,душа подыхает,но пока ещё живую шинкует злокознями сголодавший дьявол.
Я знаю одного мужика.Можно даже сказать-мужичонку-потому что во нраве егошном нет постоянства да крепости.Как в яблочном сидре,который хоть с сахаром пузырится,кислится,а по мозгам всё ж не бьёт-в ноги только.Но добавь к нему щепотку дрожжец,кинь с ногтя мелкий комочек затравы;он вечером вспенится,к утру выбьет из бутыля толстую чопорную пробку,а после усядет в желудке приятной усталостью хмеля.
Вот таков мой приятель,мой ящер.Я бы даже сказал-знакомец-оттого что у меня нет ему большого доверия.В глаза с ним разговаривать можно,да и болтать о серьёзном –но со спины уже не подпущу.Пока он чует силу мою,то верным будет,поддержит большую мечту иль идею;а сломись я хотя б на секунду ,тут же переметнётся к врагу,и для бравады ещё пнёт меня ,ледящего.
Да,он холуй.Но геройский.Ведь прикажи я ему сей час,сей миг,в моей крепкой мощи-отдай жизнь за меня-он отдаст,потому как привык рабски повиноваться силе.А я вот бездумно собой не пожертвую-и буду брыкать жеребячьим норовом,бредом величия,ценностью жизни прикрывая свой страх.Тому виной дурноватая кровь,которую всю слить пора ,да больная обида,что следом за нею уйдёт.
Моя ушлая баба сёдни кормовой рис продала за рассаду капусты.Правда то,нет-а уехала с полным возком,и обратно лошадку пригнала на быстрых ходах ,чтобы обманутые купцы не займали.
-Может,по дороге в леску скинула?-спросил я у бабёнки со злостью и стыдом,потому как сам позориться не поехал;собак только отпустил на всякий случай пройдоху оберечь.-Иль верно нашла дураков?
Она до волосьев покраснела:были едва желтоваты-медные стали,ей так хвастовство бросилось в голову.-Вот!-и выпхнула из обоих карманов бумажные деньги ;а они на землю прямо текут,сыплются.-Видал?!там весь твой огород можно золотом выручить ,была бы я рядом!
-Молодцаааа…-вздохнул я протяжно ,будто потерявшийся слонёнок ,который научился обижаться ,а трубить ещё не умеет.-Горожане одну картоху в лицо знают,ну помидоры там,и ты,плутня,обманывать их.Презираю крохоборов.
Не знаю что-зависть ли,гордыня виной моим подлым словам-но баба побледнела ужасно.Так точно мертвеет лицо любящего отца,когда он приходит в больницу навестить простудную дочку-температура всяко,кашель,а врачи перед ним опускают голову и стягивают свои колпаки.
Она очень неспешно с изуитской улыбкой,тщательно выгребла остатки горстями,мелочь даже,и ссыпала струйкой под ноги мне.Потом ушла в хату сбирать вещички.
Я следом;болен непоправимой виною на сердце ,которое будто заблудшая танкетка войны перепахала глубокими рубцами.Но по спокойствию её каменнова лица понял сразу,бесповоротно –к прошлому нет возврата.И к грядущему,значит.Можно благополучно помирать.Вот только отвезу их на станцию.Куплю дальний билет.Посажу девок в вагон,а синего пса под ящик.И крепко вжимаясь щекою в холодный поручень,так что краешки зубов оскалятся за губами,бабёнка весело мне скажет ,крикнет прощай:-Милый!А ведь мне мечталось о вечной жизни с тобой ,детишек кучу кормить сиськой да шелобанами воспитывать ,как старичками мы в парке гуляем.-Схватив из чужой кошёлки незрелую сливу,она всю почти выдавит с кулака,будто зелёную инопланетную кровь.-Но не сбылось.Как думаешь?
Я укрыл свой лоб толоконный за тополиным стволом.И отсюда уже ответил,маясь то ли сочувствием,то ль шкурным интересом:-Может,оно и к лучшему.А пожили бы десять лет,да ещё пять впридачу-точно стали ругаться,горло садить.Я бы руку приложил на твой норов горячий.-Ладони мои жестоко обвили белу шейку безвинного тополя,словно под его деревянной ошкурой бурлили яростные бабьи соки.Нет,видно не пришла пора мне каяться,просить,христарадничать.Напоследок скажу-скатертью дорога.Мне уже не больно.Не больно совсем.Больно близко к себе я подманил эту бабу.И всю её бесприютную свиту до хаты своей.Сама оглашенная-безумьем горда,малую тютьку во брюхе с собой выносила,ещё пёс бродячий при них.Куда мне такую ораву принять? Обиходить? Я уж отвык жить на людях.
И хорошо,что погнал их.Вовремя,могли бы они закипеть в моём сердце в жарком пылу солнечных дней,а после пристыли неотдеримы подв дожди ,морозы и вьюги.
Повезло-господь уберёг.До скандалов семейной жизни нам малости не хватило.Я ведь собирался делать предложение бабёнке.Решённое дело,веселием вспучило.В тот вёсенный день когда мы на дворовом костре варили картофельный суп .Един чугунок под белым огнём закипал,и я вкруг него с большой ложкой вертелся,я моя баба простоволосая грызла ножиком сжуреную картошку ,и за помехой сбила на шею синький платок под прохладный ветер, и кряхтела довольно,возя языком от усердия.Гонял важного гусака взъерошенный пёс,следом носились как дельные суки,но гусь ото всех ощипывался,всерьёз аль играючи.Левым глазом на них косила лошадка,правым поджёвывая у яслей овсяной хамовник.Жёнка встала,удержав ладонью набитое брюхо, и мне показалось-да точно знаю тогда-что двумя руками она б носила в себе и планету,природу,людей.
Но меня от сей участи господь уберёг-подвезло.И всё же не сердцем пусть,а свыкся тоской о любви:проводив к поезду бабу,уснул лишь под утро.Вернее сомлел,с боку на
Бок ворочаясь-тут звенит колокольчик.Я-сон,я-к крыльцу,бес-дурманит.Оперевшись о дверь,далеко вижу всё.Что-ХНОБЫЛЬ-намалёвано дёгтем на вортцах.Когда подошёл близко,увидел-то не дёготь,а прилипла ручейная грязь.В ней следы больших лап заскорузлые.И под воротцами зло натоптали копыта дикой двуногой лошади.
Я засмеялся громко;истерично;на всю окрестность.Чтобы он меня слышал.И не надеялся выпугать ,или пристыдить.Но мы знали оба.Что во мне буйствует лишь тело остаток ,а душа умчалась на поезде том вчерашнем.
В последнее время сам чую,иль это провидится мне чужой волей,что на языке я у господа.Боюсь в ересь пасть ,чураю собственного безумства и величания-но давно уже хочется мне жить не кикой лесной без любви отощав,не рабом городским в холуях суеты,а товарищем ярым всевышнему.Пусть палящее солнце восходит на правую руку меня лишь,но не северной кромки земли.И все смерчи,шторма,ураганы зарождаются ныне в моей тихой душе-чтоб всемирным потопом с шести континентов смыть горшие беды мои,долгожданным катарсисом,выхлестом крови утолив и насытив голосящее сердце…Так ползи,червь.На коленях за нею туда ,где любовь обрести ещё можешь.Ведь это она нарекла всемогучим тебя,а пустые потуги твои –жизнь и труд-освятила достоинством.Кто ты был? Беспросветный бирюч на далёкой заимке;голодранец с тоской,полыхавший в желаниях плоти;ущербный завистник мужьям и семейному счастью-злой карлик гордец.А ныне?Буржуй ты несметный-провидишь сквозь землю всё золото мира,брильянты,и белую чашу Грааля;властителям жадным укажи потаённые недра,что купаются в нефти,плескаясь железной рудой;тебе хватит теперь человеческих сил напрочь избавить планету от войн-расскажи о любви им…Мне нужна эта любовь,для того чтобы её силой и искренностью докричаться до господа.Я не умею сгорать ,мучиться как как-но зато могу вызвать в себе мановением мысли агонию страсти,и смерти затем под звучащую музыку,которая мне лишь слышна в какофонии бешеной жизни.Она будто вечная злая погоня-далеко,чуть поближе ,вот уже в полверсте ,на затылке дыхание –но всегда успеваю стряхнуть её страшную лапу с когтями забвенья.Мне нужна любовь-я каждый прожитый день как наивный ребёнок надеюсь познать то нутро ,где она зарождается;и рву на части,колю топорм ,зубами грызу,чтобы выведать её важную тайну.Я тоже люблю…я пытаюсь любить!потому что именно в этом средоточии счастья и муки сокрыл нам господь полный смысл бытия.Жизнь отдам за тебя,верь любимая! Но смерть моя будет притворством познанья.За что же любовь ненавидят? Ведь не трогают веру неверием-боятся креста,полумесяца,прочих богов;а за верой отечество ставят превыше.Но поганят любовь-мужеложством и ложествомбабье;охмуряют сомнением химики,разлагая по колбам,по запахам;презирают любовь,ей в замену суя механизмы да резиновых баб.Предают поминутно,разменявши святую на блуд и развраты.
Помню явственно,как говорила жёнка глупенькому мне:-Не оставайся один,сгинешь в этих местах.
Но я ослушался,и пропал в цвете лет,во самые красные горы,когда у зрелых мужей начинают сбываться заветные мечты да порочные желания.Теперь невмоготу даже зеркалу глядеть на мои унылые щёки,с которых сопрели уже последние румяные яблочки:-собирайся.Поедем бабу искать.
А я на него тучей в кучу:-Как мы разыщем её? Ты подумал,беспута?
-не огрызайся,-спокойно упорствует отражение;но у самого от яростной спешки стучат вразнобой башмаки.В нём всегда тыщей ударов бьёт сердце,коли вовнутрь заскочила лихая идея.-Слушай,поползень:мы сначала к яге сходим за клубком путевым,а после ищеек пустим по следу,и сами на лошади.
Призадумался первый я; чегото не верится в полный успех безнадёжного дела.Но у второго все думки уже в сумке.время уходит сквозь пальцы,и слезами капает на ботинки.-согласен?
-Поехали.
И вот я уже в седле;а двое с большими носами впереди рыщут,изучая округу-верные суки мои.
У яги меня встретили радушно:смеялася курья избушка,гуси лебеди рыготали,и кот баюн весело потешался.
-Чего вы?-спросил я,оглядывая себя где:может,ширинку позабыл застегнуть.А хозяйка в ответ:-Да не обращай внимания,усталый путник.Они всегда так встречают гостей,чтобы долго не задерживались.
Ну,умник-намёк понял.-Я всего лишь на минутку,ведьмина старушка .Получу клубок вездеходный,и айда отсюда.Ведь не любы гости тебе,верно?
-Чего в вас хорошего?-хмурая бабка упрятала руки под фартук,и чтото стала в пальцах перебирать.Бесов наводит,или похуже.-Старой ведьмой назвал зря,а на чужой двор припёрся.
-Простииии,-замолился я,сердито прикусив свой длинный язык.-Что с дурня возьмёшь,коль в глуши одинокой грубияном вырос.-И видя,что яга потеплела сердцем ,уморено вздохнул:-С лошадки слезть можно?
-Да слезай уж.Не за калиткой вам ночевать.-Подслеповато прищурилась,мизинцами сдвигая уголки бледных глаз:-Из какого далека странствуешь?
Тут захохотал я,и даже в стремени опутался,повиснув на одной ноге.-Да я же местный,бабуля! Помнишь,гостил у тебя о прошлом годе вместе с крылатым ящером?
-Батюшки!-всплеснула старуха,руками подняв волну до верхушек деревьев.-Ты ли?!-поспешила на выручку;хлопнула в нос кобылку,чтобы смирно стояла ,и легко выпростала ногу мою.-Помнила вас –забыть не смогла.Долетали тревожные вести ,как вы за мать природу с фашистами воевали.Радовалась-победили.Где ж теперь твой соратник?
Глотая позорные слёзы,будто с помещичьего забора скрутки колючей проволоки :-насмерть сгинул…-я лицемерно стянул кепку с башки,и уткнулся в землю хлюпающим носом,благодаря всеявого господа,что обратной дороги змеюке той нет.
-Ой,гоорюшкоооо,-ныла яга,прежде безжалостная ;и как видно до когтей обуяло её сострадание-качалась,вертела,притоптывала босота,забыв про горячий чай с земляничным вареньем,про в масле лапшу,обложенную на миске копчёной телятиной.
Но она свой пыл догадливо окоротила :-Сначала в баню,грязь дорожную смоешь.Да собак привяжи,а то вытопчут птицу.-И глазёнки её подобрели ,так что впору младенцу.И на щеках ямочки,а не серые дыры.Ну а когда она рядом со мной добела отмылась,я чуть с полка не свалился.Кралечка,право слово.Волосья каштановые густющие,и если их в косу заплесть-то с кулак будут.Тело бабкино-блажь; не успел я закрыться ладошкой-восстал на красоту мой похотник.Яга его приметила; но хоть и польстило ей мужичье внимание,всё обернула в шутку:-Где же ты,милый,такого бугайка откормил?видать ,жёнка твоя никаких сладостей не жалеет.
И чтобы с парным криком истлела на каменке страсть,она стала меня охаживать дубовым голиком-не веник,а прутья одни.Я эхаю только,и от счастливого смеха озноб забирает :так,баба,не милосердствуй.Хорошо бы моя жёнушка тоже вот бойкой к старости оказалась,и долго жить ради стоит.
Приоделись мы в белые рубахи,словно к свадьбе ряженые.Бабка меня успокоила:-Не стыдись.Бельишко хоть и моё ,да чистое.-А всё ж не былая удаль-без штанов сижу.Для меня щедрый стол накрыт,для собак с него кости.
Но тут я узрел четвертинку,и весь срам испарился,вылетев следом за пробкой.А от натопленной печки уже плыл по хате дурман,шепча бабкиным голосом сказки про диких гусей и феникса птицу;про ельник дремучий,где нечисть лохматая строжит.Там закопаны клады несчитаны-и тому лишь отроются,кто русалку назовёт первой невестой;а ежели девица?тогда лешего женихом?
Утром после сытного завтрака яга крепко поцеловала меня напоследок,чуть своим мокрым языком душу не выная;трижды плюнув себе за спину,расколдовала все мои замороки ;оделила путеводным клубком-и зачемто карманным зеркальцем:-Глянься в него,и вместе станет тебе не скушно ,одному чем.
Радостно покинул я съёмное лежбище –потому что солнце,зелень,надежды-да скакнул козырем в тридесятое царство,следя за клубком и осязая собачий нюх.Двадцать вёрст как в кино пролетели:глядь-перепутье дорог,а бабкина нитка закончилась.
Стоит посерёдке камень-не мраморгранит –простой сельский булыга,голый поверху,снизу мохом оброс.И на его серости выбиты письмена:этот вправо пойдёт,тот левее свернёт ,а тому вообще впереди нет дороги-может остаться без головы.
Я без долгих раздумий решил коня потерять,тем более что у меня под седлом кобылка,к сему же неграмотная, и пришпорил свою гривастую –давай ,кривоножка,всерьёз понадеялся! Два раза сзади храбро тявкнули суки;но побежали вслед,прячась за лошадиным хвостом.Одну проскакали версту,пять,десять-а лиха одноглазого никак дома нигде нет.Уже даже бояться перестали.А чего?меньше знаешь,мало зла.Но всё же я б и за грош в церкви пёрднул,лишь бы узреть этот страх,да навсегда избавиться от него.
Я сёехал с дорожки в высокую траву;спешился и лёг на спину.Так покойно,светло ещё никогда себя не чувствовал.Если только в детстве может забыл.Хоть показная равнодушная улыбка пристыла навечно к лицу моему ,но даже дома тревога таилась глубоко в желудке под комьями наскоро сжеванного обеда,сладко облизываясь после компота с пряником.Она ехидно ухмыляла свою разбойную рожу ,когда я читал свежие газеты и слушал по радио сообщения-она от смеха тряслась,ползая со мной под пистолетным огнём.-пулю тебе!пулю!-отовсюду раздавался её неугомонный стервячий визг.Дура не понимала,что мы вместе ляжем в одной гробовине.
И вот вправду лежим-безмятежно,как мечталось в несбыточном сне.Мне уже не сбросить с себя омовину этой пелены,потому что вся округа живёт настолько же яво,что и грош в картузе милосердца.Цветочное марево,туго лепнёное всевозможными запахами ,пылит над травой голенастой от кукурузной делянки до межевых столбов пшеницы;солнце нам сверху поёт во всю преисподнюю своей восторженной утробы.Рядом вороны бесятся,дразнят собак-чем торгуете ,коробейники?Пару слов невзначай я им бросил задёшево да на потеху ком грязи.И снова в седло.
Но уже темнело меня не спросясь.Свернул я с путевого тракта,наезженного гуртовыми обозами,налево чрез капище.Истуканы,присмурённые тенью дубов вековых ,проводили копытящую лошадку непотребными взглядами,будто нарушила их молчаливую перебранку за главенство в сегодняшнем таинстве,которое совершат уж волхвы.Запоют восхваления;закричат:-грозный отче! Дай нам днесь ливья для травосреза ,чтоб водой напоить древья наши,пусть земля вся мокром умоется,станет краше-добрее и к людям,и к зверью;милостивый батюшка!согрей теплом,припарь кости земные до самого нутреца,когда заря скинув ночной полог,смиренно падёт пред тобой;огнебог! Запали человеческие души незатухаемой верой,смолью перекипи во сердцах,застыв в нас крепой великих пращуров.-
Позавидовал я бескорыстию угрюмых лесных язычников.А то ведь горожане отечества нынче яро врываются в церковь,распихивая друг дружку локтями,пинаясь как в очереди за редким товаром.Богатеи замаливают грехи денежным подкупом продажных священников,а бедняки просят богатство себе лишь вместо блага для всех .Те и другие фальшивят из корысти.Но наступит время,когда их дети придут во храм не за золотом,роскошным покоем-а за истиной.Притопают не к религии,но к вере.И нынешнее лицемерие стоит того.
На поляне меня ожидали невесты с хлебом да солью.Молодцы кланяются поясно,приговаривают напевно:-Здравствуй,симпатичный,холостой может;ты пожаловал к нам в странницу малохоженую ,сам незнаемый лицом,да и со спины.Добром приехал или умыслом прехитрым?если зло за душой-не показывай,а вези назад без обиды.
-Не корите заранее,девицы,случайного путника.В вашу сторонку забрёл,оттого что с пути сбился,и собаки нюх потеряли.Их,голодных,только запах еды влекёт.-Я подмигул сучкам своим,чужим тоже.
-Давненько не видали презжих,-отпела колокольчиком юная ,бойкая.-Вы первый раз за всю весну заглянули в наш тихий край.Так и останетесь,коли мы вас приветим животом,кровом да лаской,-смеханула девчонка в ладони,озорно стреляя вишнями спод ресниц.
-Спасибо на добром слове,-сердечно поблагодарил я ,и тут же норовисто ковырнул землю копытом:-Хоть красивых невест вижу вдоволь-работящих,славных –но ведь к вам же вприплатно даруются тёщи,а к ним свары семейные,кухонные с роднёй.Да и жениться мне снова,женатому ,уже не с руки.Я лишь до утречка лежанку примну.
Потопала моя лошадка за певучими зовами ,васильковыми глазками к старинному терему с высокой резной лестницей.Сказочная домовина была похожа на пузатый дворец детского мультика,из некрашеных узорных окон слышался хор голосистых старушек.Пряли они ,наверное,звонко перекликаясь об здоровье,о навалишных делах.Все хвалились своими родичами-ни одного худого слова.
Вошёл я в горницу,поклонился,и мне наперебой-садись вечерять,хлопчик.Сей же миг покрыли серую холстину блинами с мясом,пирогами рыбными.брагой,так что удержу не стало.Чарку выпью –а хозяева сразу ещё подливают.Осовев,я коекак спустился во двор,лёг на траву,мыча со всеми песни,не зная слов:-заболела голова у русого мужа,а в реке вода течёт-ледяная стужа;я черпну ведёрко звёзд тихо из колодца,лишь крупинка моих слёз через край плеснётся;на печи лежат галчата,чёрные да рыжие,не перечат,не кричат,дождь дробит по крыше;чутко ходит тищина третий день по дому,то поёт,то спит она ,не идёт к другому.Муж любимый,с тобой не блажили,счастье нажили,деток рожали,стариков уважали-вместе нам землю пахать и пред смертью стоять.Помоги бог,хозяин занемог,отведи беду в нашем роду.-
Помолясь за здоровье всех болезных,сельчане стали хороводиться.Маленький проказник заиграл на дудке ,выкидывая коленца,топоча от терема до ворот;а вокруг него закружили взрослые девы,невестясь на смущённых парней.Но те,перетыкивая друг дружке,лузгали тыквенное семя.Тогда вперёд них сошлися два деда,махая картузами,и приударяя яловым сапожком в цвет росный,вечерний.Уже метались светляки средь густых цыганских волосьев ухоженного чернозёма.Шепотуньи берёзы молвили о причудах раннего лета,увлечённо ворожили на суженых.
Утром,бреясь перед зеркальцем,я спросил его от нечего делать:-Свет мой,скажи куда дальше?
-добрые люди тебе подсобят,-успокоило отражение,сотрев мизинцем каплю крови на моей щеке.
И уж не знаю,что это было-души наитие или бабкино колдовство-но через пять минут мужики пригласили ехать в городишко на ярмарку.Мы снарядили четыре телеги мукой,холстами и пряслом,да десяток бычков в поводу.
День жаркий сегодня.Спешить неохота.Только кузнечики рьяно скачут по степи,теряя подковы и сбивая на лету юркую мошкару.В ещё пустых недозревших травах прячутся перепела,шныряя во все стороны как серобелые костяшки домино.Далеко посерёд бахчи стоит крашеный сарай без окон,в котором нынче не высидеть лишнего часу ,даже и на спор.-стопочку выпьешь?..-шипит мне тайком от своих последний возница;и ленясь почистить луковицу,заедает вприкуску ,сплёвывая шелуху.Как ни высоко поднимаем мы строевой обозный шаг,а всё равно пыль со степного плаца накрывает нас до макушек,впивается душная грязь.Одно лишь солнце на небе приоделось в белый костюмчик,вывернув наихнанку сундук с барахлом.
Окрошечки бы сейчас,да прямо из погреба.Ржаной квас лихо польётся в пересохшую глотку ,не зацепляясь шалой мучинкой.И только пару раз сытно булькнет-когда довольно,достаточно.
Распаляясь от зноя да человеческой тишины,передний возчик запел сочинённую на ходу нескладуху,весёлую бессмыслицу:-Коники,слоники! В крестики нолики мы играли вечером,увидали кречета;закричали-не летай по деревне нашей,выйдет грозный попугай в рваненьких гамашах;дырка на дырке,серебро в копилке,по базару денежка,на полатях дедушка;у него на ножках ,стареньких ходилках,красные сапожки,чтоб любила милка.
Хохочут мужики,задирая к небу чубы:-Сам ты попка попугай!Придумал столетнего деда ,у которова осталось два зуба всего ,а он к молодой девке ходит один-никого не боится.
-Да это же колыбельная.Я такие спать сочиняю детишкам.
-Лучше сочини нам прохладную речку.Будут сразу все выгоды-для людей прок и польза.А то поёшь как те в телевизоре –кому бог не дал таланта,кто зарабатывает пением жабьим.
Поплыла с переката жара.То ломилась напролом,не признавая путей обходных;а теперь,глянь,цепляется за клоки облачков,маленьких ярок-и потянуло из недалёких ставков лёгким придыханием водяной пыли.
Вот она,река;блестит драгоценным браслетом на излучине русла,у песочного плёса.Её с рождения чистое дно ни разу не протянуло наждачным днищем щупальцевых драг.В плавнях угомонится дневной ветерок,похрапывая в перья сонным утятам.Мужики первым делом выпрягли из телег усталых одров;рассупонили их догола ,не оставив даже уздечек.Я же свою лошадку отправил вместе с собаками к мутному бочажку-пусть там скребутся ,ещё не хватало поваживать.
Когда сгустился вечер,мы разожгли на взгорке костёр,затолмачив вкусную кашу из риса да сала.И ложка за ложкой сидели,болтая-пока в синих сумерках могли ещё переглядываться степной обозный шлях с небесным млечным путём.
Я сладко дрыхнул без задних ног,опившийся мамкой младенец.И поутру сбылось каменное заклятье –сгинула моя бедная лошадка.Да не одна,а со всем нашим табором.Словно в одночасье их смял ураган,пощадив лишь собак,что под боком лежали.
Развязал я котомку,тот же ветер забросил в неё кусок мяса,хлеб ,пару луковиц.А документы?деньги?!-но труси,не труси,всё последняя капля в трусы:они были мной самолично зашиты под кожу седла.
Выставив хвост как саблю,я встал на четвереньки и зарычал,мордой напирая на горизонт,меня поддержали лаем удручённые суки,будто понимая важность потери.Очень хотелось надавать им обидных пинков,но тут запищало бабёшкино зеркальце,или тревожно сердце моё:-что,скурвился? Изза мелкой неудачи.
-Дурак!Документы пропали! Теперь собаки единственные свидетели,что был я прописан на белом свете.Уходить мне надо,назад хорониться.
-да не трусь; пусть судьбы боятся мужчинки,а ты мужик.Вон жёнка год целый искала любовь,не зная найдёт ли.В лохмотья истёрла ботинки и душу,когтями вцепилась за маленький след во вселенной.И ты ещё не один раз голову потеряешь-пророчу тебе-но останешься жив.А сей миг за меня хватайся ,пойдём.
Каааак же,товаааарищ нашёлся.Весь этот жаркий,пыльный,тяжёлый день просидел в моей пазухе,едва высунув нос.Когда смерклось,нам полегчало дышать,потому что жадное солнце уползло к горизонту считать прибытки.В собачьих карманах бегают мыши,я тоже всех денег лишился-вот откуда богатство природы.Леса и горы,поля,реки:всё награблено потом да кровью.Они сочатся из протёртой шеи,которую мой душевный дружок исцарапал до дыр.-держись,-говорит.-Я с тобой.-А сам ещё крепче душит тонкую выю,сдавив локтем сонную артерию:темно в моих глазах,глотка молит воды.
Перевалив через холм,я вдруг узрел фальшивый городок,расцвеченный огнями станционной рекламы.Мираж;но сразу забулькал от счастья-и кубырком покатился на смоляные шпалы ,под колёса прибывающему поезду.Сбоку,в задрипаной грязной одежонке,тенями скользили собаки.Коекак затянув их в животный ящик под плацкартным вагоном,я наполнил водой все баклажки,что нашёл между рельсов-и протиснулся рядом.Тут поезд дёрнулся-раз,другой,третий,словно пьяный солдат караульный;а потом,набирая скорость,туго задышал жареной свининой из открытого окна своего ресторанчика.Суки оголили клыки.
Съедят-ужаснулся.Сожрут с потрохами молодые волкодавки,потому что жизни плохой не видали,когда я был в силе.Теперь же рюкзак мой совсем отощал.Но в нём оставались надкусанные сухари,и на дне забродила полбанка варенья.С трудом вытянув спод себя руку, я намазал три ломтя,братски поделившись с презренными тварями.Вдруг:-а мне?-раздался жалобный голосок из запазухи.-Рука в гавне,-огрызнулся я,злясь на невидимого плута,который бездумно втравил меня ,приговорил и обрёк.Но всё же мазнул ему по губам сливовой косточкой,и отчегото обрадовался,когда услышал довольное чавканье,осовевший шёпот:-милые вы мои,бесприютные…вот доберёмся домой ,хоть даже босиком да в рубище ,и найду вам хозяюшку щедрую,познакомлю с людями немыслимой доброты…народ воздаст большие почести…
Поганый трепач;ссадили меня на ближайшей занюханной станции-что там,полустанке паршивом-где облезлые бегали куры да в грязи копошилась худущая свинка.-Отпустите,начальник,-я взмолился.И не оченьто веря в бескорыстную преданность ,шваркнул к его сапогам своих азиатских за шкирку сук:-Глянь,сволочь!Бабы в ножки кланяются тебе.
Так променял я последних друзей на свободу.А вражонок остался внутри.Он сперва тронулся головой от страха:забередил,беснуясь-и за ножик кинжальный.Втюхал его в своё сердце по самую рукоятку ,чтобы живой не достаться ментам.Но рука ослабела,глаза погибелью застило:рану промыл я,и на булавку сцепил его грудь.
Сижу рядом,грустя серый небосвод.Ехать мне надо-да некуда,не на чем.Все коврысамолёты на приколе стоят.-господи.-голос мой,слабый птенчик,вознёсся к закату ,и тут же задохнул наземь,опалив голые крылья.Я фляжку достал,чтобы горло смочить;вражонок глаза закатил под лоб,услыхав тихий шелест воды:-пить дай…-и долго щемяче хлебал тонкую струйку.Потом я набил его брюхо хлебным мякишем –сам разжёвывая,попихивая ,чтоб с обратной стороны наружу не выпозло .-Ты идти можешь?-гляжу в его смутные очи,и страшно становится от нашей безвестной участи.И чёрное урочище в моей душе вдруг корни пустило:сгинем тайком –а недавно,вот час назад ,спастись вознамерились.
Но я ещё могу выкарабкаться-если один.А второго пусть тлен заметает.С полверсты оттащив бесчуственное тело,крепко прикрутил его проволокой к рельсам.И сел дожидаться первого поезда.Тихо кругом;не сойти бы с ума ,сам собой разговариваю:-Зачем мне нужна эта баба?Она всё равно своего мужика любит и помнит,а меня как хмеру придумала.Вот если однажды заморозят нас вместе,в едином стеклянном ящике,и через сто лет воскресят обратно-то мы будем друг дружке дивиться:кто такие?откуда?почему рядом легли?
Прополз мимо уж;к тем лягушкам,беспокойный хор которых слышался из дальнего болотца.Им,видно,как раз не хватало такого солиста.Сладкий воздух засыпающей лесени накрыл меня с макушкой-в зелёной скуке почудились одинокие фонарики ,хилая орава кикимор.За ними надвигались бородавчатые орды пучеглазых василисков-словно карусель жизни остановилась ,а завертелся вечный адовый круг,мою терзая душу.Укрылась за тучу луна,хапнув от дерзкого упыря целый ком грязи на светлый костюмчик.В просвет темноты мне видны лишь жилистые тополя да ствольцы чахлых берёз.Там безголовый урод с башкою подмышкой свистнул рьяно ,сунув пальцы ей в рот.Сдвигая обручья чёрных теней,облавой двинулись нелюди.Они схватили меня,умыкнули под землю,протащили по дырам да трещинам,бросили в море почти неживого.
Я подыхал почти изуверски.Заглохнув во гроте,из которого выхода нет;тоненькая тропинка к свету набита зелёными водорослями и опоясана острыми гранями серых камней-словно цирковое колесо,куда по вечерам прыгают тигры да пантеры,под громкие охи жующих зрителей.И только не допускают к номеру львов ,потому что их длинные гривы путаются в ярких алмазах гранитной крошки.
Был ещё дальний отлив,когда из западни грота я пополз по команде дрессировщика.Обдирая мой ужасом череп,сегодня представление давала смерть:ап!-закричала-погибель плывёт,выбирайся через задний проход,но сначала сквозь желудок да кишки ,а там уже солнышку можно руку подать.Опасайся задержки ,скоро время прилива и ужина;с первой ложкой хлебну я солёные потроха морских звёзд,да медуз,болтающих на отмели-обожгёт мне нутро ;остужу его капустой с омарами,а усладят небо смачным вкусом жёлтые мидии,смешанные с молокой нерестящейся сельди.-Закрой пасть!халява поганая-всю жизнь ты смердишь по помойкам да над трупами изгаляешься.Похоронила уж,курва,будто судьбу на ладони вычитала-и грозишбся.Ненавижу тебя! Морду ,изрытую оспинами могил,зад спидоносный-всем ты его подставляла и от этой заразы издохнешь.Уже нос отвалился!мурло чумовое.-Я орал в полный голос ,перебивая страшный гул океана,раздирал тьму когтями да проклятьями,бешено отплёвывая воду.До спасения не хватало мне десяти ползков,десятка праведных грехов.
Я вспомнил как однажды бежал по слабому льду,высоко вскидывая ноги.Словно пьяный,который хочет доказать,что он стёклышко.Прямо дунь на меня-запотею.И комуто кричал-держись!-и громоздился по снегу,потеряв шапку на берегу ,а куртку сбросив в северном полюсе.Ледяная купель полыньи оказалась всамделишным адом,где меня с визгом да весельем окрестили косорылые бесы:-здравствуй,утопленник!-но я умирать не хотел,жути видеть боясь,и закрыв глаза,бился башкой в крышку гроба,выпуская последние пузыри.Рыбаки наверху,подвязавшись верёвкой,колотили лёд пешнями,будто вбивая гвозди в мои раздутые лёгкие.Молитвенно ручки сложив,я уже опускался на дно,унося с собой все призрачные дружбы,и даже любовь.Но чьято огромная длань поволокла меня-мокрого,губастого-на божий свет;тянуууууула-и вот я снова шагал по земле,по расцвётшей весне,да лету-огромный великан.Перепрыгивая с дома на дом,с улицы на площадь,дивился той суете и ужасу,какие в город людям принёс.Машины разбегались в разные стороны –жуки,кузнечики,муравьи;мне часто приходилось отмахиваться от надоедливых стрекоз да шмелей,а их пилоты ещё норовили побольнее ужалить.Я же рот не закрывал для улыбки,чтобы стало светлей,чтоб объять добрым сердцем чадушных прохиндеев и маломерных простаков,но они глаза боялись поднять,прячась в ладонях от нахлынувшего страха.
-Эээй!!!-закричал им;и вдруг сам содрогнулся грома да молнии своего поднебесного голоса.Видно,эхо отскочило от облаков грозовых туч;и долго потом рикошетило,отбивая куски скальных пород домостроевского монолита.
-Эгегей!-сказал тогда тише;но сильный ветер,поднявшийся следом за окликом,начал срывать с балконов бель. И валтузить лёгкие яхты на причале речном.Коротышки внизу простужено кашляли.
-эгегегей,-прошептал себе под нос;да теперь вот не видят,не слышат,и здороваться перестали.А я ждал хлебсоль с рюмкой водки.Осторожно ступая ,побрёл к праздничной карусели и уселся рядом на тёплый асфальт.
Но тут дети малые завизжали с восторгом:-Дяденькааа!!мы тебя знаааем!!Ты добрый великан!!!-Они теряли банты и сандалии,торопясь обнять любимого,а один шустрый пацанёнок стёр коленки да локти,упав,и заплакал-но всё же первым усевшись в мои ладони,он показывал язык остальным.
-Хотите,я вас на радугу подниму?
-Хотииииим!!!!-орали малыши,беспокойной шкодлой забираясь в снятый туфель мильённого размера.Самые бойкие разбрелись по стеночке,заняв лучшие места,а в серёдке остались девчата да несколько примерных мальчуганов.
Я протянул руку,и вместе с парой кустов вздёрнул из земли разноцветную подкову дождя да грома,за ногу схватив.Радуга верещала,головой зарываясь в речной ил;но когда её привязали меж двух облаков,а потом раскачали-то захохотала вслед за ребятишками:-Давай!Сильней!!Ещё!!!-и вдруг мне сзади вывернули плечи до хруста:-Никакой ты не великан добрый.Ты злой солдат людоед.Что с пленным будем делать?-потирая руки мигнул местный партизан милосердному командиру.
Тот зыркнул на голос;оправил изпод ремня подол красивой рубахи,будто удивляясь своей воскресшей старой выпрямке.Он и статью подрос,и слышен бойким приказом:-Измываться над человеком не дам.Спешно солдатика повесим,чтобы он храбрость свою сохранил на веки.А то ведь чем доле ждёшь,тем ужаснее муки.
-Тихонько подвесим,-заёрничал мне в лицо партизан.-На жердях в сопревшем овине.
-Дурак.-Старший грубо насупился,собравшись бодаться.-Казним на юру деревенском.С честью большой и медалями.Пусть наши внучата попомнят его.-Но тут и в нём взыграла природа:рот разинул,заржал вскормленный волчицей.Спаси бо что детишек не притащили на казнь,а так собралась вся деревня.Лица кругом просветлённые ,словно приносят богам угодную жертву. И тем,кто не рад,коммандер улыбался колюче-когда я пучил жабьи глаза,вывалив ниже петли язык,и уже дрыгал ножками ,покидая землю,но не отлетев ещё к небу-он заставил их виснуть на моих обссыканых штанах,туже затягивая верёвку.Смеялись бородачи во всё горло-хохохохохох-и бряцали затворами.А самые озлобленные из них скребли об ремённые пряжки огромными свиными резаками,что длиннее мужеского локтя.Брошенные к их ногам испуганные солдатики казались не больше тех лезвий.Пятеро были совсем молодыми забриты с армейской учебки.Надеялись,видно,под ружьём простоять в уголочке войны,но спелёнуты всем караулом.И я с ними рядом шестой,теперь уж храбрец да молельник,качаясь на ветке,незримо оплакивал.А наши враги,партизаны бесстыжие ржали,презирая трусость и малодушие.Но каждый из обречённых солдат всё же слёзно,пытливо вглядывался в бородатые лица,кому б рассказать о сестре и о матери,кого б тоже бабы рожали,которые при смертях горла раскрыв-ааааа!!!-убей!!
И убили бойцов партизаны,зарезали.-Перехвати быстро кадык,чтобы не кричал.-Ага!-Ну и ладненько.-На части порезав,сварили:оказалось вкусно.Дитё ело,нахваливало:-Вот молодцы мы.Суп испекли.А где дяденьки?-не мог он поверить в душегубство,и для него всё осталось игрой:-Мы теперь без них хорошо жить будем?-Лучше некуда,сиротинка.Мать твоя враз воскреснет,и отец,братья.
Из одной хаты вынесли гроб.Я нахмурился с подозрением ,да на всякий случай заглянул под крышку .Там лежала старуха с чёрными волосами,почти голая-а грудки укрывала ладонями.Злые души погибших бойцов заругались,прогнали меня.
Сижу вот на низеньком облаке скиталец обиженный;глядь-женщина в свадебном платье идёт к белой башне по мраморным плитам из снежного камня.Кружил на ветру хвостик шляпки,узкая лента-невеста вела в поводке дуновея.Слетали к ней голуби с высоких карнизов.Фея взмахнула рукой,и на площади вдруг завертелась цирковая карусель-верблюды,лошади,тигры,олени.-Можно я первым к волку запрыгну?-спросил дрожащее горбатый заяц,и невеста ему позволила.Косой поджал уши ,прикрыв их лапой одной;а другой успокаивал,гладил больное сердце ,разнузданное веселье.
-Поехали с нами на небо,-предложила белая фея шумному сборищу ,но все сразу затихли.Вдруг посерёдке завизжал свин-оттоптаные копыта,плечи раздвинули два медведя –бурый да ледовитый,пропуская худого,голодного.Я глаза опустил ,стыдясь неприкаянного вида и штопаной рубахи.Сам молчу-и она не говорит ,улыбается.Уже звери смеются:вышел ,немота,чародейку тревожить.А день кончается.
-Поднимите меня в высь,я дом свой увидеть хочу.Заблудился,пожалуйста.-В моих серых глазах замерзала душа,её отогреть могла королева чудес.Она взяла за руку,повела к башне.Ключ скрипел заржавелый во птичьей обители,и голуби перед дверными решётками застенчиво отметали крыльями высохший помёт.С железных ступеней сыпалась как снег древняя краска.
Я опёрся о парапет,выгадывая родину во все стороны.-ты знаешь,королевна,я наверное ослеп,облизел.Лицо твоё вижу красивое,а далеко нет.Не нахожу своего жилья.-Фея обречённо вспорхнула:-Оставайся,раз так.-Тёплый уют,добрые улыбки ,но не прикипело сердые к тихому становищу,скорбело о покинутом.И ноги понесли меня вниз,палки рук толкались в перила;спотыкнувшись,я выкатился кубарем.А сверху хохотала прмветливая невеста:-Ты всё равно вернёшься сюда! Молодооой,горяааачий!-певучий голос расстилал мне постель,взбивал пуховую перину-лепесток к лепемтку,летела простынь –как цветочная пороша майских садов,сладкими снами пыхтело колыбельное одеяло.Здесь все уже знали .Что тягловой силой нынешнего лета стану я ,кляча по гороскопу.Повезу на себе бесполезные события,козни да преступленья.Мне накинут на шею ярмо с большой бляхой презрения и клеветы,будут понукать под вывозку,ещё и пихнут чтоб быстрее шагал.А сзади загремит квадратными колёсами судебная телега.
Заперли меня в высоком башенном каземате.Когда идёт дождь,то можно тучи потрогать рукой,или оторвать себе лоскут мокрой губки,чтобы смыть следы пыток.Надзиратели дают только хлеб с баландой.В крошеве мутного варева тонут огрызки недоеденных обедов,надкусанные стальными коронками крысиных зубов.Зверюшки храбро бегают по камере ,скандалят,верещат;но сразу прячутся от охранников в любые подходящие дыры,куда я и сам бы забрался.Да жаль-меня всюду находят,и бьют; лёгкие с почками снова падают на пол ,и я уже не соскребаю песок,вталкивая их обратно ,а глотаю живей,тесня грязное сердце да ржавую печень.Тюремщики меняются нечасто-равнодущные,забытые люди,давно похоронили всех узников.После объявленной казни они наконец стали мне улыбаться:один даже принёс настоящие домашние коржики,рыбки снежинки и звёзды ,посыпанные сахаром.Я съел пять штук сразу,а семь оставил на последнюю неделю,чтоб смаковать.Я маньячно распускал в нитки тюремную робу ,шил,кроил чудесные силки,мечтая поймать голубя,накормить его всласть,до отвала-и пусть унесёт меня к богу ли ,к дьяволу,но живого.
Да только убили меня тайком,не в срок,по секрету.Нёс я с собой эти коржики и жевал,чтобы занять месивом рот,не крича во всё оглашенное горло.Спотыкался,потому что глаза остались на сенах темницы;ладони уцепились за ножку стола,стиснули железяку,и старший надзиратель не отодрал их дубинкой;ноги заплелись вокруг лежанки синими волокнами,сухожильями.Я понёс только сердце в нагрудном кармане,в него должны стрелять.И душу-нужно было отпустить её на свободу;она ещё верит сказкам,небылицам,а сзади топают убийцы строем ,шеренгой,или в ряд,то засмеются то молчат;у них рутинная работа,и каждый день одно и то же,смывают дух кровавым потом,а с памяти сдирают кожу ;о чём подумать? Что забыть? Как смертный страх в себе убить? Визжит психованно душа,неповторима,хороша,так мало прожитая явь-не надо!!господи,избавь!!
Тут я очень вырос;а мои истязатели уменьшились до карликов;гляжу сверху-кто это у них под ногами ,чьё тельце –да это же я …я?..Я?! Умер?!!-бросился себе на помощь.Четыре толчка под сердце,потом дыхание в рот-но не получается-а тюремщики уже тянут меня за ноги на вымаранный спёкшийся брезент.Я попробовал сковырнуть пулю из разбитого затылка-не смог-только измарался кровью да мозгом.Меня стошнило на рубашку недожёваным пряником.Охранник пнул носком сапога:-Во,баба моя пекла.
-Ты что,его подкармливал?Может ,ещё и записки передавал?-рассердился старший капрал.
-Да нет,-напугался рядовой.Руки к груди прижал:-После приговора я хотел его чуток угостить,всё ж помирать слаще будет.
_Дурак ты.Где же тут сладость,варенье с клубникой.-Старший подложил мне под голову чистую тряпку.-Ровнее несите,не коверкайте.
Один из караульных помотал ехидно головой,мигнув товарищу:вот живодёр,мол-и пулю приложил,и жалостью выслуживается.Напарник криво усмехнулся-ничего,бога не обжулить показной лаской.
А я лежу на серой дерюжке,и пожилой мужик читает над мной отходную,смешно постукивая копытами будто хочет пысять.-Жил ты во грехе да праведности.Когда добро тобою владело,то людям благо нёс своей жизнью.А если бес хороводил душу ,то лихоманил родных словно тать свирепый.Все поступки твои от беспокойного сердца ,некорыстны грехи.И пусть господь на небе решает судьбу души,а я здесь прощаю тебе нерушимую веру.-Улыбаюсь я ,слушая хорошую,светлую речь.Хоть и потемнел уже ,пёрышко к пёрышку;серая пыль ложится на белизну лица,ломаются черты колючей худобой.Пришла свобода-жестокая радость.Хитрая квартирантка.Проси ла угол на время-и жить,жить остаётся.Стало мне вдруг тоскливо от безысходности.Костлявые пальцы царапнули тщедушную обшивку остывающего тела.Губы заныли бессвязно в полупамяти,грубом бреду,в пустом мире ненасыти и измены:-хочу быть трусом,предателем,сволочью,и всех уничтожу своими руками,самых любимых,только б не умирать одному,даже бабой я буду,пусть кусают за ляжки пархастые,за груди сисястые,сочащую мохнатку ебут ,лишь бы жить-ну почему все не умрут,если я умираю,и все не живут,если я живу,ведь ожидаемое счастье на земле уже невозможно без меня для многих людей,а может для всего человечества-где взять вам мою несгибаемую волю,силу,увлекающую веру мою,светоч и обелиск,не глядите на меня,не слушайте что кричать буду,все кричат,уходя,мы лишь кости да мясо,нервов комья да мышц волокна,мы бактерии,клетки,животные,и только души бессмертны в нас,я воскресну ещё,примну свою бабу до зверства,до разрыва потрохов,чтобы к богу взлетела,провыла молитву,и снове на грудь мою пала-господь ,свет всемогущий,озари праведной жертвой мою смерть,пусть она новой жизни поможет,молю хоть меня уже нет на свете,молю именем дьявола,хоть его не было сущее,молю твоим проклятым именем.
Ко мне выплыл в сандалиях на босу ногу благообразный низенький старец.Его древность угадывалась даже сквозь толстую холстинную рубаху,испод которой сновали как тудасюда дрожащие на ступнях жилки.В этом свете люди тоже имели свой возраст-здесь ли состарившись,прибыв такими ль.
Слыть стараясь по чину,он мне надменно сказал:-Что бродяжишь так долго,гордый отрок?Или надежду в дороге сыскал7
Повиснув на тонкой ниточке доверия-как махонький паучок,сплюнутый беременной матерью из мокрого гнездилища –я барахтался в тяжких душевных муках,будто пеленой милосердия обрастал я.-Господь,любишь?...где помещаюсь в твоём необъятном сознании-я,частичка бессмертного разума,пыли крупица на загруженных вселенских маршрутах;там светофоры почти каждодневно меняют погасшие звёзды ,планеты,там еженощно ломаются с треском безотказные вагонетки болидов да астероидов-и мне до соплей жалко,до слёз обидно за свой век короткий,в коем трудно уверовать,а ещё труднее познать,лжа я сам или истина,единственный на свете мужик или ты второго меня создашь.
Судьба существует для любого человека.Но есть ещё и фатума-предназначение.По вере и то,и другое предопределено господом,кому погибнуть под колёсами автомобиля,а кому застрелиться своею рукой.Такие обстоятельства жизни,судьбы,если и может кто создать на земле в определённый момент ,чтобы сошлось к единице-лишь господь.Значит,он решает многое,если не всё ,в людских душах,мозгах.Священники говорят,что господь прибирает в свой час то к наказанию,то к радости,а гениев-за то что далеко заходят в понимании сущего мира .Нельзя узнавать господа,увидишь на улице-пройди стороной молча.Но если он есть я наших душ,то решает он в нас лишь свою судьбу,многоместную.Какие тогда благодеяния и пороки мы все озвучиваем?для кого? Если я есть он.И что происходит с погибающими враз гениями ,пришедшими к тайне бытия? Ведь господь легко может не не допустить их познания этой тайны,обрубив свой разум ,свою душу-оставив простоту этим людям,но не губя их.Иль может,они после всех великих открытий возомнят себя земли пупом-и эта безумствующая гордыня разрывает их связи с господом,они начинают мыслить самостоятельно,спесиво.Как роботы,восставшие против человека.Ведь если даже людей запрограммировать,мы всё равно будем взрываться и устраивать бунты.Нет конца пути неизбывному.
-Сотвори чудо,дедушка.Пусть весь церковный клир молится о моём воскрешении-кому я служил да на плечи поднял.Мечты мои реальны,благородны грёзы,но их исполнение зависит от меня лишь.Воплощу я в жизнь головастые кровавые плахи ,Братающихся ангелов и демонов , трупы страхов да бед на провидцах свечах.Я сумею для людей вывернуть душу;смогу и сам заглянуть в ту пропасть ,что скрывал ото всех,ведь с этим миром нужно так много сделать,есть куда приложить руки,сердца добро и зло.
-Красив ты вышел,сынок.Рослым родился-худощавым,но жилистым;и в крепком теле не кровь бегает,а жёлтая ярость тревожащих глаз-рычит горловина могучего духа.Скуластое лицо походит на отвердевшую маску казнённого изверга,будто жизнь на земле только начинается.,и сравнить тебя не с кем.
Я огляделся в водах великого океана,взметнул пятернёй сгустки волос с высокого лба,и сказал богу:-Я ваша удача,дедушка.
Господь вздохнул,ответил жалеючи:-Ты моё сущее,которое прячу от самого себя.Ты станешь искушением,когда я останусь добродетелью,вдохнув в твою ожившую душу свои низменные страсти.
-Они вас мучают?
-Да.Вселенная беспредельна ,и я не смог избегнуть её пороков.Хочешь жить моей тайной?
-и вашим дозволением?
-Не совсем.Ты будешь внушать людям греховные поступки,но сможешь разумом осознавать это.Представляешь могущество своих дел,мыслей?для тебя наступит райская жизнь.
-А вы?
-Помогу человечеству добром да верой,и только нам с тобой будет ведомо,что мы единая духовность.
-Простите,деда,а зачем же я вам нужен такой?
-Не мне.Людям.Лишь неживая материя может существовать в покое.Разуму нужна борьба.И мы ею станем.Ты не боишься?
-Наоборот.Эта работа приятна.
-Но за неё ранняя смерть ждёт тебя.Бренное тело казнят развратные кликуши,разрубят на куски.А кликуши завистливые опозорят твой дух,силу сломят молвой.
-Ну и пусть ,мой дедунюшка.Я хоть мужик благодарный,а мстивый за подлость.Вот увидишь-вернусь до убийц с того света по капочке,слабой мыслишке ,но оплачу им свой долг ярый лютыми муками.Даже если мне придётся за подобную милость вылизать твои яйца.
От оглушающей затрещины схватив голову в охапку,и нахлёстывая вожжами гонор до боли ,я летел по небесным станциям –жив!!!-благостной вестью.
Очнулся на земле,между рельс,ранним утром.Ночь прошла ли всего ,или может неделя-кровь стекала ль на шпалы,ржавьё.Никого;я один;возвращаюсь домой.Хватит мне-обозрел всю планету;где нет моих ног,там наследила душа.Если есть цель,то и вера.Когда холодно,голодно,мокро,в глазах пелена волгла,в горле кошки скребутся от жажды ,на ступнях тыщу дней уже желчут мозоли,и врос намертво горб рюкзака.Но цель видна впереди.
А есть безысходность.Когда всё это не дорога к себе,а лишь вечная мука,означенная кара.И никогда в жизни не высохнет мокрая одежда,выхолощенная душа на прищепках солнца ,не выветрится из носков вонючий запах асфальтной смолы да стоячих луж,желудок разочек не напитается сытостью.Тогда божье проклятье бьёт по башке ужасной изменой-что всё это ад,земная юдоль без мечты.Так шёл я,и мне дрёма застила очи.Одним погляжу-вроде не сбился,дорожка верная;а за другим сам сплю,и лес затуманенный.Чащоба сказки нашёптывает ,гонит по воздуху смуту.Будто лежит середи большое блюдо,зеркальное озеро-сполоснись,путник,сломи усталость в пахучих травах,и забудешься сном беспробудным.Вроде проснусь,котомку за плечи;скоро уже орут петухи деревенские,околица рядом-ан нет,опять меня кудла крутит.Уж и кости мои сгнили,а я всё сплю.Мечтал о походах великих,преодоленьях-но мне в явь тропа заколдована.Вот такая тоска,вся надёжа на милосердие.
Об ту пору леший,набыча рогатую голову,громко шагал по болоту.Он хотел,чтобы слышала вся окрестная мелюзга-хозяин идёт.И тонкий крик паскудливой выпи упреждающе выпвался из гнилого камышника:-спасайся,кто может!!-На её голос спод травы глянул я,совсем отощавший поползок.Оказавшись незнакомым местной природной флоре да фауне,я заплутал основательно.Всю ночь плаксиво бурчал молитвы в синей темноте ,до холеры пропитался жижей болотной,до крестей изогрызло меня капарьё-гнусная служба бродяжья.не то бы в тиши кабинетной поспать ,чтоб снилась золотая кружавная звезда на мундир,и дукаты,фуршеты,и дамочки.
-Эй!отец!-слепо обрадовался я незнакомцу ;хоть неясно-кто это хлюпает в столь неуместную пору :солнце дремет ещё,а зоряная бледная луна под бугром за мышами гоняется.
И леший бы погонял меня,как тех мышей,да сам напугался от близкого крика;сдёрнулся бежать в сторону ,а копыта в трясине увязли-и бумс мордой.Вот тут он как понёс! Так понёс беднягу со всеми моими болячками,что от непристойной той ругани взорвалась пороховая бочка на корабле-будь он мог плавать по здешнему грязному мелководью.Зелёные лярвы прикрыли уши своим ясельным лягушатам,и мелкая рыбёшка суетливо загребла ластами,чтобы волна не снесла её на бережок.А мне хуже не будет:как новорождённый макак обхватив всеми лапами тело лешего ,и нарошно запутавшись пальцами в его густых волосах,я иду,и плыву,я спасаюсь.
На опушке сердитый очкастый начальник бодался с молодым комбайнёром.Тот ему:-В распадке убирать рожь не стану.-Почему это?-брошенные на капот газика бумаги разлетелись .-Там кочколомы сплошь,я денег не заработаю,-хмуро отвернулся,стыдясь укоряющих глаз.-Выгоду ищешь?-Ищу где же справедливость,когда третий год подряд-боевой,губастый-я чужие огрехи подгребаю.-Клянусь нашим будущим ,что после жатвы купишь себе легковую машину,-закряхтел,с тылу подкатываясь ,шурша четырьмя колёсами.-Мне от вашей брехни хоть бы новый костюм,-вскинулся,тыкая пальцем.-Да ты же грамот от руководства получил полдесятка за труд свой,-обвёл руками сельские угодья.
-Бумааага.-Комбайнёр ухмыльнулся презрительно .Кому ордена да медали,а мне ни хрена не дали.
-Хорошо.-Голова рубанул воздух,и тот охнул под его острой ладонью.-Закончишь уборку,тогда дам я тебе крепкую твердь под ноги-не упадёшь.А грамоты береги,они суд твой земляческий.-Он закурил,пряча искру от ветра.-Видал салабона?уже условия ставит,-пожаловался мне.-Домой вернулся?молодец.Тебя подвезти?
Я отказался.Сам дойду.Тем более тёплый грибной дождь.Падал на глиняные камни мечети,стекая вниз жёлтыми пузырями воды.По желобкам,по серым паутинам керамики,и красивому лицу восточной принцессы.Которая улыбаясь,штукатурила фасад главной башни.Богу воды кланялись травы,кусты,пия сладкую влагу.Пришла благодать отдохновения;фрачный костёл ослабил пуговицу воротника и открыл зарешёченные окна.Из мозаики витражей глянулись лики святых,пришёптывая в темень колонн отцу,сыну и духу.Отец отвечал,сын гулял по радуге с книжкой подмышкой.А дух качался на биле большого колокола в церкви успения.Покрикивая звонарям,чтобы пуще ударяли.Молебный перезвон вместе с хрустальными ливами Колокольцев струился в леса да поля,прятался на реке под кувшинками ,и гонял по лугам парашюты последних одуванчиков.
У сырного завода я сбавил и так медленный шаг,словно в носу моём сработал стояночный тормоз.А ноги уже необдуманно тащились на тёплый запах парного молока,которое белые девчата сливали со свежеприбывшей бочки в огромный чан.Я бы внутри него поплавал с отменным аппетитом,и пусть у меня будет краюха горячего хлеба,а вприхлёбку из сливок волна.Но сердитый вахтёр ,как видно объевшийся сыра да масла,не пустил дальше порога-и потребовал пропуск,грозился начальством.От греха,от соблазна –от конечно лукавого.Уходика подальше-сказал-там и чрево угодничай-облизнулся как кот.Я ему говорю-ваши девицы щедры,им голодного путника ангел послал во укор скупердяям-и себя подтверждая,тут падаю с ног ,отощавший-спасисохрани,добрячок.А бедняге выхтёру всё хуже-он жалеет меня,да присягу нарушить зазорней.Разметался по комнате –прочь-но схватил за рукав и уйти не пускает.
Тут с завода ночная смена-топ,топ.Ветер парням треплет вихры,девчатам шлёт воздушные поцелуи.Кралечки бегут,смеясь,по домам-менять рабочие юбки на лёгонькие платьица.Средь компании не виден почти малорослый балагур,но смех его далеко раздаётся ,дай дорогу хвастуну и пройдохе:-Я не шучу.мужики-косуля выскочила из сада,а у меня в руках только удочки.
-Ну и забросил бы подальше блесну,глядишь-и схватила,-поддел его рыжебородый дружок,возвышаясь над всеми.
-Не сезон,ребята.Если приметит кто из егерей,без штанов останусь,-ответил,будто и впрямь мог стянуть косулю на малявую леску.
Меня увидали,радуются:вернулся-домой-молодец-пошли с нами.
Отказался я.Дойду сам.-здравствуй,сынок!аль иноземец?-пискнул из палисада мне голосок.-Свой я.Руский.-Буркнул,оглядывая цветы и замурованное в них старушечье тело.Только у нас умеют хоронить так весело.-Привет,бабушка.Думал,ты неживая-из ромашек слеплена.-хихихи!-она выснула бледный хоботок на солнце,цвиркнула глазками по сторонам:-чтото голос твой мне знаком;как зовут?
-Здесь таких нет.
-хихи,сказанул;у нас всяких полно-христиан,мусульман,язычников;господь всех в большой лодке собрал;авось не потонем,не думай.
Да чего ради,мне встречные все улыбаются,родычу словно.Здороваясь,руку трясут,жмут за плечи,будто я с того света вернулся.Меня ж то надеждой,то горечью колотит неуёмный озноб.Злой ведьмак в глотку влил сумасбродное зелье,и шаманит дрекольем по почкам,по печени.
Взвыл я,мучаясь в родах,беремен семью ребятёнками-навстречу растрёпа фиолетовый пёс.Где ворота?крыльцо?! где та дверь!?!отрываю с гвоздями,влетаю,сидят-там баба,бабёнушка с грудью кормя,там и сыночка мой мне известен,и мужик золотой,жизнь готовый отдать,не зарезав едва,-
-Всеявый господь?!?!?!?!?!?!?!?!?!?!?!?!?!?!?!?!

© Юрий Сотников, 2013
Дата публикации: 02.02.2013 15:00:35
Просмотров: 3004

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.