Как хоронят дельфинов?

Юрий Иванов

Форма: Эссе
Жанр: Просто о жизни
Объём: 14027 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Прекрасное место – дикий пляж у дачного кооператива «Бурильщик». Спуск к морю – тропинка выложенная плиткой среди низкорослого леса из можжевельника, дубов, кизила и иных южных деревьев и кустарников. Запах! Вид!
Море открывается постепенно, по мере неспешного спуска. Пять минут и вот ты уже возле тридцатиметрового скального обрыва и все просторы с корабликами, яхтами, моторками, боновыми заграждениями, бакенами и едва видимыми далеко в морской дали нефтяными заправками от трубопроводного консорциума с, присосавшимися к ним, иностранными супертанкерами раскинулись пред тобою на многие-многие мили. Дальше железная лестница вниз и вот он – вожделенный пляж.
Конечно, пляж, с точки зрения продвинутого эстета – совсем не ахти. Узкий и очень каменный кусок тверди между морем и скалами. Это вам не Таиланд. Скальные отломы, валуны, крупная галька. Практически все дикие пляжи в районе Южанки таковы. По-русски жесткие, неприветливо колючие и не для слабаков. Мягкого песочка и мелких камешков тут нет. Однако, есть и достоинства – открытое, почти всегда чистейшее море и множественные гладкие серые скальные языки, уходящие в море. Они, как вожделенные тропинки для купальщиков – позволяют зайти в воду и выйти из нее относительно безопасно, не поломав ног и не наделав телесных ссадин о поросшие водорослями валуны на мелководье. Опытные дачники и местные жители всегда приходят на такие пляжи с тапками для купания. Они сберегут и нервы и здоровье.
Люди, отдыхающие на пляже – чаще всего приезжие отпускники, из разряда «понаехавших». Проживают они в дачном поселке, приспособленном предприимчивыми местными жителями под гостевые летние дома, разной степени комфортности. Поэтому по тропе к морю не иссякает поток полуголых людей в купальных костюмах и детей с водными масками на головах и с надувными крокодилами в подмышках.
Люди, как правило, абсолютные русаки. С северным (славяно–финоугорским) геномом в основе. В большинстве своем темно-русые, часто светловолосые, со сгоревшей до красноты, но когда-то очень белой, кожей. Городские обыватели. Чаще всего с излишним весом и соответствующим телосложением. И если мужчинам торчащее брюшко как-то не особо портит их общего состояния, а только лишь натягивает им кожу на залысинах, то для женщин лишний жир – полный отпад – бесчисленные складки, раздувшиеся животы, необъятные зады и перезрелые арбузы грудей… И все это – по узкой дорожке и почти неиссякаемым потоком. Не способствует ни программным призывам всероссийского вождя к повышению деторождения населения, ни вере в то, что юношеские мечты о всеобщей гармонии смогут реально сбыться еще до нашей кончины.
Впрочем, зачем о плохом? Кое кто из наших людей все же вполне соответствует нормативам. Хотя, надо признать, в былые времена таких ожиревших до окорочного состояния людей было гораздо меньше. Думается еще немного и всегда тощая, полуголодная русская нация переродится в придаток известного народа потребителей бургеров, где быть «жирбазой» почетно, а вес в 150 кг считается нормой. То ли фаст-фуд виноват, то ли наша лень – никто не знает. Мы и не заморачиваемся – просто спокойно проживаем каждый день и с каждым днем жиреем и жиреем, вот и все.
Люди приехали купаться. Люди приехали загорать. Люди приехали отдохнуть и расслабиться. Походить раздетыми. Попить пива вместо водки. У людей нет другого выхода – дома ничего из перечисленного они совершать не в состоянии. А выбраться за границу, на достойные пляжи для иностранцев, им просто не хватает денег, благодаря заботам вышеупомянутого российского вождя. И осуждать их за это нельзя. Потому что они – нормальные «зажиточные» россияне, средний класс с зарплатой около сорока, а не какие-то там «нищие» норвежцы со ста пядидесятитысячной пенсией в переводе на наши деньги.
Людям дома темно и холодно, нет позитива, сплошная меланхолия и упадок духа. В декабре прошлого года, скажем, в городе Ярославле синоптиками зарегистрировано семь минут солнца. А в городе Санкт-Петербурге солнца в этом месяце не было вовсе. А это в общем-то не очень-то и север. Представляете, что творится на том самом Севере?
Так что приезжающих на русский юг людей я очень понимаю. И когда я их понимаю, начинаю себя внутренне хвалить за то что живу именно тут, в месте, где солнце светит с неба не менее 300 дней в году, где лето начинается в апреле, а заканчивается в октябре, где море видно прямо из окна, а виноградники настоящего элитного сорта Шардоне располагаются прямо за шикарным рестораном с одноименным названием, что недавно построил на слегка отмытые «накопления» армянин-гаишник наискосок от моего дома.
Пляж «Бурильщика» полон счастливых людей. Место созданное только для них. Хотя, если честно, никакой он не пляж и никто его в угоду людям не создавал, но все равно он человеческий пляж. Полудикий, без песка и грибков с лежаками, без ларьков с завядшими чебуреками и плохим пивом «Дон» в полторашках. Он пляж, где под вечер, когда спадает чудовищная жара под сорок, умещается до сотни пестрых человек – с разноцветными покрывалами, с вечно улетающими по ветру зонтами, даже с собачьими палатками, с мангалами, с сумками еды и с вечно жующими эту еду детьми и с толстыми пожилыми тетками, стоящими по колено в воде с видом выходящих из пены Афродит. Как правило, все тетки очень крупные, а дети всегда очень громко орут.
Уровень детского ора (да, впрочем, и взрослого) повышается в десятки раз, как только в море, а это, как правило, происходит невдалеке – в ста или в двухстах метрах от берега, группами по четыре–пять особей выходят на охоту дельфины. Они резво выпрыгивают из воды и снова входят в нее, как пули – уверенно и красиво. Чувствуется какая-то неземная мощь этих сильных животных с идеальными для морской жизни обводами сверкающих на солнце мокрых тел. Красиво блестит темная до синевы кожа, режут воду острые плавники, зубастые носы пронзают водную гладь. Совершеннейшее существо – смелое и ласковое, справедливое и мудрое, существо к которому человек совершенно не испытывает страха. Он почему-то только восторгается им, и когда видит в море группы этих красивых животных всегда кричит от какой-то неясной радости и почему-то волнуется непонятно за что и непонятно зачем. Встреча с дельфином – это тот момент жизни, вспоминая который человек долго ощущает прилив хорошего настроения.
Если любопытство и человеколюбие дельфинов достигнет апогея, то они могут приплыть к людям на мелководье и играть с ними, подставляя свои блестящие бока для похлопываний и поглаживаний смельчаков. Ни одно другое существо никогда не сделает ничего подобного.
Дельфин это человек живущий в море. Или обреченный на море. Внутренности дельфина напоминают человеческие. Кости плавника практически точно повторяют кости кисти человеческой руки. Дельфины умеют общаться между собой, словарный запас их составляет около четырнадцати тысяч слов. Даже сроки беременности их сравнимы с человеческими.
У древних греков существовала одна легенда о происхождении дельфинов. Пьяненький бог Дионис в человеческом обличьи, чтобы переплыть с острова на остров перепутал корабли и погрузился на пиратское судно. Выйдя в море, жадные пираты решили продать Диониса в рабство – бог был очень красив и атлетически сложен. Диониса это развеселило и он решил их не убивать, а превратить в рыб. Поскольку бог был крепко пьян, рыб из пиратов не получилось, а получились странные животные – дельфины. Существа только с виду похожие на рыб, но не рыбы. Вот так и плавают по всем морям и океанам эти озорные пираты.
Они помнят нас, они любят нас. Мы любим их. Какая идиллия и гармония в отношениях!
Дня три назад, на берегу, немного в стороне от счастливого пляжа «Бурильщик», под скалой, был найден труп молоденького дельфина-афалины. Туша была вся в крови и под сорокаградусным солнцем уже начала подвергаться разложению, вокруг нее роились мухи. Дельфин был мальчиком – это было видно очень хорошо. Так же хорошо было видно, что у этого мальчика были отрезаны плавники.
Как? Зачем? Ответ нашелся очень быстро. Всезнающий интернет охотно нам рассказал, что дельфины часто попадают в рыбацкие сети и, чтобы эти дорогие сети спасти, люди не спасают запутавшихся животных, а, наоборот, отхватывают им ножом плавники, чтобы вытащить животных из сетей и выбросить обратно в море – еще живых, но уже абсолютно обреченных на гибель.
Так вот, по человечески… Убивая с особой жестокостью и безразличием. Так как умеют убивать только люди – не понимая, что совершают святотатство и страшный грех сравнимый с убийством человека. Впрочем мы и людей убиваем также точно. Так учила нас вся наша история. Если тебе мешает человек – отрежь у него язык или лучше голову и он не будет тебе больше мешать, а если мешает тебе ангел божий, назойливо летая вокруг твоей тупой головы и требуя прекратить свершаемые тобою безумные грехи – поймай его, вырви у него из спины крылья, дай ему пинка и спокойно греши дальше. Бога нет, ангелов нет, совести тоже нет. Ничего не жалко.
Никого не жалко, никого
Ни тебя, ни меня, ни его…(с)
Таков основной закон изменяющего природу человечества – «Все что нам мешает – должно быть уничтожено». Отсюда «Для достижения цели все средства хороши» и «Есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы». Так чему мы удивляемся? Мы же всегда так жили, мы же любили этих великих «философов», которые с нами вот так, мы же продолжаем любить их и сейчас, выдавая им немыслимые проценты доверия на выборах. Удивляться-то выходит и нечему?
Я лично удивляюсь как можно отрезать плавники у разумного существа, пусть другой породы и вида, пусть живущего не так, как мы, в так и не понятой нами среде, у живого разумного существа, у инопланетянина на планете Земля, по сути… Взять и отрезать плавники. Во имя… Чего там во имя? Во имя целостности гребаных рыбацких сетей. Чтобы было больше рыбы, чтобы выполнить план по ее сдаче и получить полноценную зарплату. Принести ее домой и потратить на сосиски, пельмени и мороженное. Сиречь, все это – во имя собственного брюха. Моряки, вы чего, бога не боитесь что ли?
Не могу понять кто мы. Кто больше животные мы или дельфины? Дельфины за всю историю мира не откусили людям ни одной ноги или руки, даже будучи голодными. А мы режем им плавники только потому, что хотим еженедельно ездить в магазин «Лента», затариваться там полупросроченной жратвой и жрать, жрать, жрать... Потом плодить себе подобных, ходить с ними и со своими жирными спутницами на пляжи и орать от восторга при приближении группы играющих афалин или морских свиней.
Мы жрем дельфинов. Мы жрем таких же разумных существ какими являемся сами. Мы каннибалы. И нет нам прощения.
Сотни людей «Бурильщика» видели этого мертвого мальчика-инопланетянина. Сотни фотографировались с ним, позировали, раздвигая селфи-палки. Кто-то даже ставил на него ногу – типа я крут, вот моя добыча. Кто-то поднимал ему хвост ради ржачки, кто-то кидал камнями, а кто-то тыкал подобранными ветками в его ясно видимые юношеские гениталии. Кто-то, впрочем, и скорбно молчал. Одна девушка, например, заплакала навзрыд. Разные мы. Но все равно – мы все в ответе за содеянное и за то что еще содеется человечеством. Мы общественные создания. Каждый человекообразный муравей в ответе за то, что сделал другой. Только так и никак иначе.
О чем я собственно? Ведь все это очень объяснимо. До всемирной конвенции 1966 года дельфины были объектом промышленной ловли и их жрали, вытапливали из них жир, жарили плавники и хвастались их острыми зубами. Причем, жрали их и убивали их не где-то на далеких и голодных Филиппинах, а в сытой и благополучной Европе. Кое-где «цивилизованные» нации до настоящего времени продолжают, наплевав на конвенции, убивать этих существ и со смаком пожирать их в ресторанах.
Кто мы такие, чтобы решать, кто полноценен, а кто нет? Не так уж и давно современные поборники всеобщей демократии уморили целый народ – северо-американских индейцев, решив, что раз белый человек ничего не понимает в образе и смысле жизни красного, значит красный это вообще не человек и белому разрешается травить его всеми известными науке способами, вплоть до подбрасывания одеял пропитанных чумой и туберкулезом.
Мы мыслим так – дельфин это, конечно, классно, но он все равно не человек. Ну и что что разумный? Но ведь не человек. Не полноценен. Значит, что? Значит, если сильно хочется, то можно… Чем все это лучше занимательных теорий «Майн Кампфа»? Неполноценными тогда объявлялись целые народы. И тоже только потому, что кто-то, назначивший себя избранным, не понимал образа и смысла их существования. Кто мы по отношению к дельфинам? Не хочу говорить о людях ничего плохого, а то поборники прав всея людей быстро пришьют мне античеловечность и анти же гуманизм.
Юноша–дельфин продолжает лежать неподалеку от пляжа «Бурильщик». Протухает, засиженный мухами, под солнцем и каменеет, мумифицируясь. Я знаю, многие люди искренне хотели бы похоронить этого дельфина, но они не знают, как это реально сделать. Вокруг сплошь одни камни и скалы, а поднять тело на высоту к лесу по узкой железной лесенке не представляется возможным. И кран сюда не подъедет.
А вообще, как хоронят дельфинов? Никто ничего об этом не знает. Может кто-то слышал, как надо правильно? Кто должен этим заниматься? Или это не записано в своде соответствующих законов? Пробел?
Кажется, что берег и вообще суша – не место для погибшего дельфина. Он, как моряк, как настоящий пират бога Диониса, должен быть похоронен только в море. К его хвосту нужно привязать корабельный колосник, обернуть его в парусину и, торжественно прочитав какую-нибудь молитву, опустить тело на глубину. И поручить это тем, кто безжалостно убил это божье создание. И покаяться и попросить прощения и проронить слезу или сурово стиснуть зубы. Это, наверное, было бы правильно.
Ибо, мальчик, из тьмы морской ты вышел, в бездну моря и воротишься. Там твой дом, там твое место, там остались твои и образ и смысл едва начавшейся жизни, так и не понятые никем из живущих на суше.
Все-таки правильно сказано: «Счастье, это когда тебя понимают». Непонимание – самая страшная вещь на Земле.

***

© Юрий Иванов, 2018
Дата публикации: 24.08.2018 09:11:57
Просмотров: 2294

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.