Авторы онлайн:
Виктор Лановенко
Юрий Тубольцев

Фобия — 3. Часть 4

Сергей Стукало

Форма: Роман
Жанр: Приключения
Объём: 14741 знаков с пробелами
Раздел: "Все произведения"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Часть третья
Жизнь до и после апокалипсиса, политика и история.

"Крым является национальной территорией
крымско-татарского народа, на которой
только он обладает правом на самоопределение.
Политическое, экономическое, духовное и культурное
возрождение крымско-татарского народа возможно
только в его суверенном национальном государстве".

Декларация крымско-татарского курултая,
июнь 1991 года

Крым. Краткая демографическо-политическая справка:

В 2001 году на Украине проведена перепись населения. Согласно её данным русские и украинцы составляют 83% населения полуострова Крым, крымские татары — 12%. Не принимая в расчёт практически семикратное численное меньшинство, крымско-татарский Меджлис (нелегальный этнический парламент), объявивший себя единственным полномочным представителем татарского населения, задался целью отделить Крым от Украины и создать на его территории исламское государство. Меджлис образован в июне 1991 года решением курултая (национального съезда) крымско-татарского народа. Его активисты непрерывно подогревают сепаратистские националистические настроения на полуострове. Следуя косовскому сценарию, Крым рискует превратиться в очередное непризнанное государство — как Нагорный Карабах, Приднестровье, Абхазия или Южная Осетия.
Вместе с тем, татары — коренной народ Крыма, и поэтому "Декларация прав коренных народов" (принята ООН 12.09.2007 г.) придает намерениям Меджлиса легитимность в рамках действующего международного права. Но 12%, как не крути, для задумок Меджлиса маловато, потому его силовые структуры вербуют боевиков и среди нетатарской молодёжи. Более того — исламские экстремисты действуют в Крыму совершенно открыто. Они создают тренировочные лагеря, проводят теологические конференции, публикуют заявления экстремистского содержания на Интернет-сайтах и даже зарегистрировали официальный печатный орган.
2017 год крымские татары называют годом создания крымско-татарского государства.
Здесь просматривается прямая привязка с тем, что украинские националисты добиваются вывода из Крыма к 2017 году Черноморского флота РФ, после чего в Крыму будут созданы военные базы НАТО, основу которых составят подразделения турецкой армии.
Служба безопасности Украины не реагирует на очевидную угрозу: цели пришедших во власть националистов и сепаратистского Меджлиса на данном этапе совпадают.
Встревоженный ходом событий Муфтий Украины Шейх Ахмед Тамим открыто предупредил власти об активизации на полуострове запрещенной во многих странах мира партии "Хизб-ут-Тахрир", борющейся за создание Всемирного халифата.
Спустя 14 лет после принятия крымско-татарским курултаем "Декларации о национальном суверенитете крымско-татарского народа" президент Виктор Ющенко призвал Меджлис отказаться от её направленных на раскол государства положений.
Меджлис сделал вид, что призыва главы государства не было. Впрочем, он уже давно ведет себя так, словно нет и самого украинского государства.

Глава 4. Хоттаб
Девочка рассталась с мальчиком, мальчик злится — обычная история.
В этой истории есть только одно «но» — мальчик не так давно принял ислам и новое имя — Хоттаб.

2007 год. 12-е августа, полдень и вечер. Украина. Ялта

Сиамская кошка "гуляла" уже вторую неделю.
— Старая дура! — бурчала её хозяйка. — Ну пущу я тебя, пущу… А котят потом куда девать? Тебе-то что? — нарожаешь, и трава не расти!
Зажмурившаяся было, кошка открывала наполненные влажной истомой глаза и иронично косилась в сторону хозяйки: "Сама ты дура… — читалось в её взгляде. — Неужели забыла, как совсем недавно сама ночи напролёт стонала в жарких объятиях?"
Что-то такое, наверное, всё же отразилось в мерцавших опаловым огнём глазах кошки, и пожилая женщина невольно вздрогнула. Она знала, что её любимица никогда не предаст свою хозяйку, — "Куда ей — тварь бессловесная, не проговорится… Ой, давно это уже было, а помнится — будто вчера… Николай, как всегда, в командировке, и, по обыкновению, томившие Веру неопределенность и одиночество заполнял мясник из универсама напротив их подъезда… Даже интересно, где он сейчас? Мерзавец, конечно, но не отнять — умел…"
Время, когда Вера терпела мужнины измены, на тот момент уже кануло в Лету.
Как метко заметила одна из близких подруг, пришла её очередь "скрестить рога".
Девки на работе, в который раз усмотрев озорные счастливые искорки в глазах своей начальницы, лишь понимающе переглядывались, да вздыхали.
Богдасик был тогда совсем маленьким, спал крепко и не мешал, а Вера не любила засыпать одна…
* * *
Муськина хозяйка поправила сползшие к кончику носа очки и, покосившись на лежавшую рядом с полуразгаданным кроссвордом оранжевую шариковую ручку, усмехнулась:
— Ладно, дура старая, иди сюда! Так и быть — попользую!.. Или мы обе не бабы… Муся-Муся-Муся…
Поначалу Муська вырывалась, затем, переполошив сидевших на подоконнике голубей, принялась совершенно недвусмысленно орать низким утробным голосом, а под конец и вовсе оцарапала Вере руку.
Десять минут спустя хозяйка брезгливо столкнула с колен окончательно сомлевшую Муську, поднесла к расширившимся ноздрям испачканную кошачьим секретом авторучку и, зачем-то оглядевшись вокруг, осторожно принюхалась. Странно, но сколь-либо заметного запаха не было.
Сброшенная на пол Муська никуда не ушла, а принялась энергично расцарапывать видавший виды палас, кататься по нему, громко мурлыкая, и тереть лапами морду.
Несуразное зрелище. Впрочем, кошка — она и есть кошка. Что с неё взять?
Вспомнив прочитанное где-то: "Половозрелый гуляющий кот чувствует течную кошку за полтора километра… — Вера усмехнулась и пожала плечами, — изощряется природа!"
Её вибратор с безнадежно окислившимися батарейками уже полтора года невостребованно лежал в платяном шкафу, на второй сверху полке, сразу за полотенцами, спрятанный в самом дальнем углу, под аккуратной стопкой тщательно выглаженного постельного белья.

* * *
Два года назад Верин супруг, перепрятывая припасённую к праздникам фляжку перцовки, наткнулся на это хитромудрое изделие предприимчивых китайцев. С пару минут он оторопело таращился на своего пластмассового соперника, а затем, из чистого любопытства, провернул чёрное рифлёное колёсико на его торце и невольно вздрогнул, ощутив в руках упругую бесшумную вибрацию.
— Вот, бля… — только и сказал он и, скрутив оклеенную акцизной маркой алюминиевую головку, надолго приник к откупоренной ёмкости.
В тот раз перцовка его не взяла.
Окончательно спился Николай лишь год спустя.
И вовсе не по причине своей казусной находки. Причина была в нём самом.
Харизматичный красавчик Николай уже десять лет как перестал изменять жене. Впрочем, и с законной супругой у него теперь тоже ничего не получалось. Как отрезало.
Не обманула колдунья. Что Вера просила, то и случилось.

* * *
От грустных мыслей Веру отвлёк телефон. Звонила Лариска — давняя школьная подруга.
Подружка-разведёнка воспитывала своего сына одна, и была горазда устраивать девишники: с ликёрами и блинами — под домашнее повидло; или под водочку — с фирменными сибирскими пельменями.
Жила Лариска совсем недалеко — в чистеньком уютном домишке на Школьной улице. Как оказалось, это обстоятельство скрывало в себе немалые преимущества: бывало, опробовавшие домашней наливки женщины и немного шумели, порой даже доходило до песен и перепляса, но никто и никогда по этому поводу не возмущался. Стучать в потолок или в стены было некому — Ларискин домик стоял на отшибе, в самом начале улицы.
Худо-бедно, но в гостях у подруги Вере удавалось отвлечься и на время забыть о собственной трещавшей по швам семейной жизни. Да и вернувшись домой, она ещё долго пребывала в хорошем настроении и ощущала нешуточный прилив бодрости.
И в самом деле — живёт же Лариска? И, что характерно, умудряется получать от такой жизни удовольствие!
После звонка подруги Вера собиралась недолго. Особ мужского пола на Ларискиных вечеринках отродясь не было, а потому наводить красоту было не для кого. Четверть часа спустя, прихватив плетённую кошелку с бутылкой шампанского и коробкой подаренных на работе шоколадных конфет, Вера захлопнула окрашенную потемневшим от времени суриком стальную дверь и весело застучала металлическими набойками по бетонным ступенькам.
О своих мужчинах она на несколько часов забыла, словно их и не было никогда. И в самом деле, они были сами в состоянии о себе позаботиться.
"Не дети, с голода не помрут!" — приободрила себя Вера, выходя на ведущий в сторону Ларискиного дома проулок.

* * *
Сиамская кошка "гуляла" вторую неделю…
Вернувшийся с тренировки Богдан скинул в прихожей испачканные чернозёмом и кирпичной крошкой кроссовки и прошёл на кухню. Отворив холодильник, он надолго приник к уже откупоренному кем-то из родителей пакету кефира. Исходившая из чрева холодильного агрегата прохлада приятно холодила разгоряченное тренировкой и летней жарой тело, и мальчик невольно растянул процесс утоления жажды. Когда пакет опустел, он с сожалением посмотрел сквозь косо срезанный уголок вовнутрь, на покрытые мутно-белыми каплями стенки, а затем заглянул в холодильник.
Второго пакета не обнаружилось.
Богдан вздохнул и с досадой захлопнул дверцу.

Привлеченная терпким запахом мужского пота кошка увязалась за хозяйским сыном ещё от входной двери. Пока молодой хозяин блаженствовал, утоляя жажду, она, утробно урча, успела "намотать" вокруг его джинсов не менее полудюжины кругов, оставив на их подкатанных отворотах заметный шерстяной след.
Кошка линяла.
Последние три года это было её постоянным состоянием.
— Что, б**дюга? Никак не угомонишься? — раздраженно спросил Богдан и, тщательно прицелившись, с силой пнул материну любимицу прямо в неприлично оттопыренный зад.
Муська, отлетела к мойке и с костяным звуком ударилась о прикрывавшую мусорное ведро дверцу. Боли она не почувствовала, а потому и не обиделась. Терпкий запах мужского пота напрочь отключил инстинкт самосохранения: он кружил ей голову и неумолимо притягивал к себе.
Жить Муське оставалось совсем ничего.

Когда она, придя в себя, вернулась к только что пнувшему её мальчику и, продолжая урчать, снова принялась тереться о его ногу, Богдан окончательно вышел из себя. Он наклонился, ухватил загулявшую Муську за загривок и решительно шагнул к выходившей на балкон двери…
Кто-то рассказывал: если сбросить кошку с высоты — она извернётся, упадёт на все четыре лапы и, спружинив, непременно уцелеет.
Это стоило проверить.
Правая рука ещё не отошла после жесткого блока Муаллима, и мальчик невольно поморщился, когда резкий замах отозвался в украшенном свежим синяком запястье тупой ноющей болью.

Летевшая с четвертого этажа Муська не извернулась. Наверное, она даже не поняла, что падает. После резкого удара головой, а затем и всем телом об умытый ночным ливнем асфальт, Муська всё ещё продолжала ощущать опьяняющий запах мужского пота.
Она была влюблена. Нет, не в конкретного кота или человека. Просто у неё была такая пора.
Кошка гуляла, и на этот момент это было её сутью.
Ей было хорошо.
И в самом деле, когда полностью сливаешься со своей сутью — это счастье…

* * *
Лежавшая вблизи бетонного бордюрчика Муська смотрелась совершенно не страшно, как-то неубедительно и несерьёзно. Словно сломанная домашняя кукла.
Высунувшийся чуть ли не по пояс в открытое окно остеклённой лоджии Богдан прислушался к своим ощущениям и ничего не почувствовал. Досада на отвергшую его ухаживания Олеську никуда не делась, да и ставшее привычным раздражение на вечно занятых своими делами родителей обреталось на своём привычном месте.
Чего-то в окружающей картинке не хватало. Какого-то мелкого штриха, который должен был придать текущим событиям завершенность. Или взорвать их. Изменить тем или иным образом.
К лучшему или к худшему, уже не важно.
То, что в окружающем обывательском болоте не происходит ничего существенного и значимого, взрослеющего Богдана раздражало всё больше и больше. Раздражали все, кто не обращал на него внимания и не считался с ним: совершенно не ориентировавшиеся в преподаваемых предметах школьные учителя; мнившие себя принцессами одноклассницы; не уступавшие дороги прохожие; даже в том, что разбившаяся Муська падала молча — была какая-то не до конца осознанная издёвка.

И тут ему в голову пришла идея — плюнуть туда, вниз.
Интуиция подсказывала, что если плевок попадёт на Муську, то произошедшее станет выглядеть более или менее символичною
Появится в нём какая-то завершенность.
Богдан пожевал губами, но слюнные желёзы не отозвались. Накатило ощущение, что полпачки только что выпитого кефира ему пригрезились. Во рту было сухо — ни малейших признаков влаги. Не наблюдалось даже характерного кисломолочного привкуса.
В этот момент лежавшая на асфальте Муська шевельнулась. Раз, и ещё раз…

Богдан подхватился, метнулся в коридор. На мгновение он остановился у своих валявшихся на дверном коврике так и не расшнурованных грязных кроссовок, но потом махнул на них рукой и выскочил на лестничную клетку как был — в домашних шлёпках. По лестничным маршам Богдан слетел в одно мгновение. Дверь в квартиру так и осталась распахнутой. Робкий подъездный сквозняк попытался её захлопнуть, но у него ничего не вышло.

Муська и в самом деле всё ещё дышала. В такт выдыхаемому из разбитых лёгких воздуху из её ноздрей выдувалось тёмно-розовое кружево кровавой пены.
Завидев Богдана, она слабо шевельнулась, её оскаленная челюсть пришла в движение.
Умиравшая Муська не издала ни мурчания, ни стона, но пребывавшему во взвинченном состоянии Богдану показалось, что он явственно расслышал одно единственное внятно произнесенное слово: "Проща-а-а-ю…"
Он вздрогнул, занёс обутую в стоптанный тапок ногу и ударил. Шейные позвонки Муськи хрустнули, она коротко вздрогнула и застыла. В этот раз уже навсегда.
Обнаружившиеся в заднем кармане джинсов сигареты и зажигалка оказались как нельзя кстати.

* * *
Когда в начавших тускнеть глазах Муськи отразилось оранжево-алое заходящее светило, в квартире на первом этаже включили музыкальный центр.
Мальчик стоял возле умершей кошки, нервно курил и слушал Ванессу Мэй. Недавно ставшая популярной китаянка и в самом деле отменно играла на скрипке. Временами на слушавшего её игру Богдана накатывало что-то для него непонятное и непривычное. Ему казалось, что его смятённая душа, не выдержав особенно пронзительного пассажа, плачет. Что у неё янтарные слёзы, и в каждой из них, в такт звучанию скрипки, частыми сполохами дрожат солнечные отблески.
Но это была иллюзия. Богдан ошибался.
Пустота, оставшаяся у заключившего сделку с дьяволом человека на месте его когда-то умевшей плакать души — сама никогда не плачет.
Ей этого не дано.
Хотя… гуляющее в пустоте эхо легко принять за чей-то безутешный плач.

© Сергей Стукало, 2008
Дата публикации: 28.05.2008 10:43:50
Просмотров: 3269

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.

Рецензии

Светлана Оболенская [2008-07-25 10:34:36]

Здравствуйте, Сергей! Прочитала Ваш роман, понравилась Фобия 1 и последняя часть, особенно конец.Описания - где, когда,с кем и почему (пьют) никогда меня не привлекали. (2 часть)Но это чисто женское видение предмета. А написано все прекрасно, и 4-я часть,особенно конец,производит большое впечатление.
В общем, спасибо!

Ответить