Ярость слепыша-1

Юрий Сотников

Форма: Повесть
Жанр: Проза (другие жанры)
Объём: 160998 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

ярость ненависть обвинение

Книга первая.

ЛЕСНОЙ КОВЧЕГ.

Заводит меня машина времени.С толкача,с полоборота.Если она всё же есть в будущем,то значит что мы с предками и потомками живём одновременно в параллельных мирах.Один миг на одной территории.И выходит,что время да пространство значат совсем мало для вселенной.
Или машинка невозможна,ведь мы тогда обязательно из любопытства проникнем на Голгофу.Бог не позволит.Хотя если он на время обелит наши души,и мы станем простыми созерцателями?тогда зачем такое бескуражное путешествие,коли старая душа отторгнет новые воспоминания?
Поэтому я не ношу часов.Забыл представиться-здешний помощник лесника.Имя да фамилия на обложке.Леса наши древние,пусты от людей.Лишь главный егерь с молодою женой таит звериный покой в сей глуши,да мой хуторок вблизи притулился.Хат ветхих десяток-и в одной из них обретаются дедуня да бабуня,мелкая скотинка,и бывший когдато цветным телевизор.
Захожу я надысь к старикам.Пёс меня знает-не гавкнул,а тявкнул весело,как и на проходившую мимо курицу;мне даже обидно стало за его небрежение.Вхожу я легко да свободно,без стука-оттого вдруг попал в неловкую ситуацию,попросту срам.Видно,старые залежались на постельках до обеда,и бабуня сидела в одном исподнем;расчёсывалась,устроив перед большое зеркало.
Взвилась она от меня как целомудрая девка-что не столько по уши,а прямо до гроба влюбилась.Сказав,будто я закрыл глаза на неё-сбрешу.Но и не облизнулся.Растрёпа,оказывается,похожа на прилетевшую с шабаша ведьму,коей хоть и стыдно за блудливую ночь,а всё ж на искусанных губках играет довольная улыбка.Вот так она смотрела мне под ноги,обернувшись у окна тюлевой занавеской;и дедуня позорно хихикал,словно это он натянул себе белые бабские панталоны.
Потом мы чай пили;не за большим столом,а расставивши стаканы по табуреткам смотрели в телевизоре не знамо какую серию-нам с дедом по фигу,абы лишь болтать за дурацким кином-зато бабуська,рекламой отвлёкшись на хозяйство да кухню,тут же скороговоркой бежала обратно,едва снова заслышав голоса любимых героев.И покуричьи взмахивала крылами в самых трагедийных отрывках фильма,слёзно глядела по сторонам,сзывая под брюшко разбежавшихся цыплят.Дедуська меленько тряс седой головешкой,может стыдя её;и я б посмеялся,но пришла мне глупая мысль,а потом умно осела в башке,что старуха живёт и дальше жить будет заради этого ерундового сериала,страдать,радоваться с теми мужиками да девками-а длись кино вечно,не помрёт.
Но меня взбудоражил другой фильм,документальный.Про то,как детишек продавали на органы тела.Там в паутине страхов ночных шёл,боялся милиционер,по сусекам оглядывал:то в кобуре тронет наган,то на ляжке кинжал пощупает.Всё на месте;и только сердчишко кудато девается,ухает в пятки.
Старшина знал,где мертвецкая;но таиться ему приходилось средь мокрой куствы да жгучих сорняков,так что скоро он потерял ведомую тропку и крался по лунному орентиру.Да по следу змеи,выбитой на старом больничном гербе в чашке со спиртом.
Тихо здесь,за воротами.Сладко пахнет цветами,хоть лечись всю жизнь-не помирай.Но чтото не везёт роженицам в их благословенных муках:гибнут младенцы,задыхаются гнилостью розы ветров.Только малец высунет нос из мамкиного тепла,как хвать!его за щикотку бактерии да микробы.Дитё пырскнет на них,созовёт гурьбу однолеток-но нет мочи хворобам противиться:мрут словно мухи младенцы.
С холодных листьев за воротник ссыпалась дождень,прыгая по телу страхотными мурашками.Милиционер шептал взбадривающие песни,сжимал кулаки,намеряясь сходу броситься в бой.Он и на миг не поверил лёгкому цифирному счёту главного врача-очень небрежно рассказывал откормленый бугай о жестокой смертности при родах,словно подбрасывал уголь в топку кремации.Старшина ненароком даже заглянул под стол,чтобы узреть его копыта;но доктор обулся в высокие ботинки с модельными носами,и усмехался злорадно-что,съел?
В маленьком окошке под крышей покойницкой виднелся свет:может там гадает судьба:будет тебе чудиться-а не верь:ущипни себя за бок-пропадёт заморок:но испуг не выказывай-храбрись пока жив:а если умрёшь-воскресай не канителясь.
Среди кучи железного хлама ржавела слега от строительных лесов,она и пригодилась милиционеру:-эх,жердяшка из металла,если б только ты узнала,что предвижу я сейчас в неурочный ведьмин час;я ползу,а в пятках бьётся сердце коркой ледяной,бес хромой над мной смеётся,ангел плачет подо мной.-Вокруг разделочного стола сгрудились белокровавые мазаные халаты-режут варагулы маленькое тельце.У него кости и так,как у курёнка-а они его ножом,потом пилой,да ещё зубья перемотали бинтами,чтоб никому слышно не было.Два деторуба вынают из мальца душу,а продажная б**дь в банку запихивает частички её,спиртуя для сохранности.И шлёп этикетки-цена сердца,почек-не прогадать бы.Хватит,глазёнки,плакать-умойтесь,придут покупатели скоро.
Сполз милиционер с шеста,не удержав в себе поздний ужин.То выл,то плакал он;потом от удара по затылку грохнулся оземь.Дед с бабкой,да я впридачу,стали орать будто одержимые-до упора прибавив звук-и сумели испугать напавших бандитов,которые трусливо разбежались по кустам.Мы скоренько втащили из телевизора прямо в хату бесчуственное тело старшины.Пока старики вызывали скорую помощь,взахлёб перебивая друг дружку,я отпоил мужика водкой,добавив к ней грамульку нашатыря.-С ума посходили вы в городе,-хлестанул пару раз по щекам.-Разве можно детишек губить?!Они ж в этом возрасте божьи,а не наши ещё,не людские!?или выдумка всё?-правда.до единой кровинки.-тихо ответил мне,болевые цедя слова.-на всей русской земле нынче разгулялись нелюди.и у вас есть.-Брешешь,гад?!!-ищи их.
Милиционера увезла больничка,при смерти да в бреду.И хоть я ему поначалу не верил-но искал следы,рыл,нашёл.А сегодня утром я поймал голого маньяка,отрубил ему вислый писюн-который тут же скормил собакам,а самого оставил в кустах истекаться кровью.Он,конечно,мог бы убежать без трусов,тем более в ужасе боли и агонии;но осиновый кол,основательно прибивший к земле его синее пузо,помешает упырю скрыться.Когда я уходил всё дальше и дальше,он был ещё жив,он оглушал нестерпимым воем прекрасные зелёные окрестности,на цветочных лужайках которых гдето закопаны маленькие дети,его жертвеньки.Пустынный уголок этот можно назвать земным раем-и я тут часто отдыхал в волшебных мечтаниях,а суслики крутили хороводы вокруг.Благословенно было:до вчера проклятого дня,когда мои чуткие суки,играя,разрыли грязную тайную могилу безголового голенького ребёнка.И не понять-мальчик то,девочка ли-всё срезано на тельце свиным складенем душегуба и ядовитыми мухоморами трупных пятен.Я долго умолял его ожить и тянул за руку в свой мир,под светоч пробудившегося дня,но зловредные корневища опутали в ярости,когтями скребли…Сошёл я будто с ума-сбросил годы,и юность,отрочество:фотографировался возле рыжего клоуна,хохотал,дёргая его за нос красный.А обезьянка не угоманивалась на моём плече и всё добирала себе мои русые волосы,склеенные конфетами да мороженым…Опомнившись,я осторожно нёс его,боясь разбудить тревогой,и потому спотыкался.После обмывал в дождевой бочке,одежду дал,лишь подшив немного стежками крупными.Белые обул тапочки,замеловав их по беленой печке.И посадил ребятёнка в землю,чтобы быстрее вырос и к маме вернулся самым сильным на свете.Но как вот закрою глаза,то смешно мне,сейчас даже-кошмарной кажется ерундой этот резиновый будто бы пупс,исколотый перочинным будто бы ножичком,которому шапку не на что было надеть:в гробике дитёнок лежал со сложенными ручками,а мне чуть ли не на страшный суд вместе с ним хотелось,чтобы увидеть его лицо.Он теперь рядом со мной,у задней стенки,под завалинкой.И может,душа его-где на куст черноплодной рябины мягко опустилась серая горлица.
Но если б села сразмаху,то провалилась задом между веток,уж очень толстая оказалась птичка.Она,нервно покачавшись,тут же перепорхнула на ракитовый сук;и горделиво причащая пёрья,оглядела ближние деревца,траву под ними,да рядом кукурузное поле-только юркая востроглазая мышь увидела её раскоряку,но спряталась от греха в норке.
На парусящих горличьих крыльях нарисованы белые широкие галуны-не кисточкой,кистью малярной-и форсит птица повседневным мундиром подводника,аль красуется в кителе морского капитана,волка северных широт.Ей нужен простор,ветер вольный,штормы наперекор-но сегодня по синему небу барашки плывут,белые агнецы.Что им теперь делать со мной за убийство?Судить-сказал бы на людях полковой милицейский майор,укоризненно хмуря брови.А в душе он легонько вздохнёт,благодаря меня тайно,и пальцем тронет тугую застёжку кобуры,петлю тюремную.Но плохо придётся тому начальнику,который в открытую похерит закон,поддавшись сердечным чувствам,хотя у каждого человека в мире сём,будь он бесом иль ангелом,случаются минуты,пусть даже мгновения искренности и достоинства в одиночестве или прилюдно.Отказываясь от казни позорных душегубов государство обеляет лишь себя самоё,взваливая на простого человека неподъёмную духовную ношу самосуда.Милейший ты;ты,ты,ты, и ты-кого я сейчас вижу перед собой-ответь мне без фальши:сегодня даруешь ли жизнь бывшему человеку,в детстве так названому по праву рождения человеческой матерью,если вчера растерзал он в лохмотья твоё дитя-твоё,твоё,твоё и твоё,не чужое.Ответь бухгалтер,строитель,духовник,правитель,философ.Какую меру нам дал великий господь для благородства и милосердия?не молчи,всеявый,мне тяжко сейчас.Тебе легко-ты в лицах трёх един-отец и сын,и дух святой,и боле;а человек останется один,с самим собой переживая горе.Вселенная не зла и не добра,лишь равнодушна к отмиранью клеток,людские судьбы для неё игра,а жизнь да смерть-театр марионеток.Их незачем оплакивать теперь.Мир никогда не сможет жить иначе.Но почему от клеточных потерь большой вселенской болью сердце плачет?В голове мутная плень,приставшая к черепу каша,запёклый на стенках рис.Тупо в затылке,пригорели все буквы от мыслей,от дум-именно буквы,именно пригорели-и добавить бы чуть водички пустых разговоров,бесед,болтовни,размешать чтоб полегчело-но нет той живительной влаги.
Есть.Как же я забыл.Бражка уже подошла,и мой завитаминоз кончился.Зубы есть и куснуть что.
Выпив сладостно кружечку,я стал перед зеркалом,скрестил руки.Точно как палач,крепко упёртый в эшафот.-Ну что скажешь?
Отражение моё сидело на кресле.Холодно,зыбко,тревожно.Так ёрзают на дне рождения нежданые гости.-Зря ты.Нужно было в милицию сдать.
-Его б посадили,а он жить не должен.
-Это лишь бог решает.Бойся церковной анафемы.
-Кто меня смеет проклясть,если сам он точно не знает,что там-за порогом,за смертным пределом?от сердца всё верно.Кого я сотворил,с тем и живу.-И ехидно ему:-А ты всерьёз верующий,или просто свои грехи божьим страхом врачуешь?
Он не обиделсяосерчал;а хитро так:-Может,вера не только небесный господь.Но и обычное людское покаяние.
-Надеждой на раскаянье нелюдей мы сами впихиваем убийские заряды в детишков тельца.а ублюдки только выдёргивают чеку.-Я отхлебнул ещё.Жёсткая кость от вишни попала на больной зуб.-Какая сука могла придумать,выпестовать,взлелеять это уродское лицемерие?!Ты!!
Испугался гад.Задрожал,расплываясь в зеркале на мелкие части.Ручки,ножки,по сторонам,и губки шептали:-одинокой душой ты болеешь,одинокой,душой…душой…
Вот опять ей видён лесничихин дом,и снова чистюля стирается.Потные рубахи,грязные носки свисают в лесной родничок со склизкой коряги.Я всегда норовлю прикоснуться к её пальчикам,или волос за ушко заправлю:бабы заботой падки.И любопытны.Они отдаются любовникам,потому что те выворачивают их наизнанку,позволяя рассмотреть такие тёмные уголки бабьих душ,куда хозяйки сами не заглядывали,не то что позволяя мужьям.
Меня тоже словно бесы шпыняют:соблазни,улести,сгоноши.А муж?зарежь,закопай.Эти герои,дерзкие прототипы,давно полнокровью живут во мне,потребляя те же овощифрукты,мясо,и брагу.Они любят тех баб,и с теми дружат мужиками.Я много раз слышал,как они шепчутся в закатных потёмках моей души,не зажигая свечек-наверное,пришло уже время мятежников.
Они меня умыли,одели,причесали.Я ещё не видал себя таким красавцем.А если б видел,то не забыл-влюбился по самые уши,побабьи.Леснянка чернявая знает,зачем я сегодня пришёл в её дом,когда егерь уехал.И спряталась под занавеску спальной комнаты:то ли стесняясь в углу помойного ведра с котяшьями,то ли тайком слушая мои заикастые разговоры-смущаясь да радуя.Будто её сейчас поведут к алтарю,а не останется в хате готовить,стирать,пылесосить.
Блудявая кошка потёрлась об мои ноги,и толкнула-садись-к старинному креслу.У него лакированные чёрные выгнутые ножки,обручья,которые сляпали мастера ещё до нашей эры.Седушка да спинка ушиты алым бархатом-ни заплатки;а по дереву вензеля,завитки,родовые печати.-Может быть ты из древнего клана царственных викингов?
Тут бульон зашипел через край;спешно бабёнка выскочила,притушила-но обожгла пальцы и выматерила родословную:-Ни хера не умели эти принцы да принцессы,сплошной разврат и малокровие.Борщ есть будешь?
-Не откажусь,-ответил я,чтоб хоть ложкой занять свои неуклюжие руки.
Она налила мне полную миску,добавила сверху сметаны,застывших шкварок из холодильника.Я справился с волнением,даже голову чуть задрал,и уже почти не чувствовал вины своей за ненавязчивое ухаживание.Сердце ведь не разбирает-замужем иль холостая.А леснянка совсем близко подошла,порвав меж нами грубую оболочку,и мягкой ладонью тронула чёрный рукав:-Кушай,пожалуйста.-Задрожал я как школьный звонок;забился,озываясь сердечным эхом на жалобный голос.К лесничихе я приклонился,простив обиды и измены,и веря что не повторится такая алчущая боль,собачьим подползком подкрался,припал к хозяйскому колену,и спрятав ревностное рыльце,дышал и плакал,мучил роль:-любовь земную не считая горем,отдайся мне как другу палачу,распутным флёром бабьих благовоний и робким-да-на жадное-хочу.-Вот точно так же,много лет назад,я выпрашивал,вымаливал в истерике игрушечный барабан,увидав на улице белых пионеров праздничный отряд.Они шли,громко палочками стуча;и в ногу,равнение гордое-подбородочек.
Тогда я получил свою игрушку,хоть отец выгреб из кармана последние деньги.А в этот раз лесничиха,хотя и сама распалённая,но выперла меня из дому,порвав на себе платье,бельё и душу.И я,скрежеща словно зверь,проклиная,вернулся пьяно домой-спать.
Укрывшись одеялом до подбородка,я становлюсь саркофажьей мумией-но не жду,когда меня выкопают.Наоборот,мне приятен жуткий страх,и сообразительный мозг яво представляет на белую стену чёрные тени химер,упырей,монстров.Они так велики,что не помещаются всеми частями своих может быть гнусных,и для трусов чудовищных тел.Хвосты да копыта сползают их на пол,а зубатые челюсти клацают по потолку,укрываясь остренькими ушами.Горячая кровь из прокушенной губы уже текла с подбородка одного вурдалака,а он не давая капле пропасть,слизывал её змеиным языком.Его красные очи обозрели хатёнку и упёрлись в угол.Там дремал я как жертвенный ягнец для дел сатанинских.Пополз упырь радостный,тяжко громоздясь на когтях-и уже осязая шею мою,будто клыки злодея прокусили кожу,а рот зачавкал густеющей сукровицей.И вот когда её отрыгнули слюнявые губы,приблизившись ко мне для сосущего поцелуя-как неотвратимо накатывает улыбчивая электричка на вусмерть растерянного пассажира,случайно с толкотни перрона скользнувшего между рельсов-я сам словно этот приговорённый выполз из тела,с неимоверным трудом душой опираясь об воздух.Покачался нестойко,толкнул себя ввысь,и взлетел,оставив пустой свой панцырь в постели.А чужой я на время занял у домашнего голубя.И полетел ко лесничему…Вру,к его бабе красивой.Втихаря опустился на козырь высокой трубы,склонил голову вьюшке.Слушаю,слышу-шорох одежды.Ею жакетка скинута,ботинки,платьишко,а после и до исподнего баба добралась.Чуть сердце не выпрыгнув,я слетел наискось в форточку.Но там заперто,крюк висит-что от воров подвесил лесничий.И тогда я в стекло сразмаху.Дребздынь-зазвенело оно под крыльями.Собаки взлаяли,куры кудахнули,свиньи захрюкали,а в доме пожар.Караул.Ну я и дай дёру в ноги.Приземлился в гнезде,среди выводка.Птенцы кричат то ли с голода,то ль с испуга.Окружают нас со сторон всех крысиные рыла.Не моё же гнездо,человек я!но взыграли инстинкты родительства,жалобы.В самую звериную харю я бросился,заслоняя детёнышей.Клюнул ей глаз,и успев яростный визг услышать,взлетел еле с перебитым крылом.Сверху мне видно было,как подрощеные крысята загрызали птенцов,и последний из моих долго тряс кверху ножками с откусанной головой.Потом пацюки столпились под насестом,будто люди вытягивая ко мне свои пружинные шеи-словно с трибуны слушали речь.Одна из крыс была очень,ну очень похожа на пожилую знаменитую актрису,играющую роли добрых старушек.У меня даже помутилось сознание-так захотел я скакнуть к ней в объятья и пожаловаться на свою горемычную судьбу.
Что бабу живую хочу.Жопастую;чтобы сзади ядрёная тыква,которую сбросишь из облака прямо на мирнейший город,а люди содрогнутся ужасом от этой бомбойной атаки.Сисястую;чтоб спереди спелые дыньки,и делить их на равные доли,обсасывать шкурку,а когда уже кажется все соки истончились,то вдруг снова льётся белый ручей молозива,к коему сам припадаешь и детишкам взахлёб остаётся.
Живую хочу бабу.Пусть холуйски сидит в моих коленях,кланяется при всяком намёке на похоть:возьми,миленький-бери,родненький.А подлец мой воспрявший ещё и артачится:плохо,дура,просишь-ниже клонись.
Хочу бабу живую.Уже до чертей надоело руками сгонять.Заместо весёлых мыслей от каждого взгляда на родную обитель,от бабочек сусликов,и прочих зубастых хищников-я в тёмные думы погружен,развратные в бредни с замужними жёнками-я так их ставлю да этак,совсем даже голыми и до пупа,в ночных сновиденьях и буйных фантазиях дня-забыл о грехе б и о господе,но истощённый падаю,каюсь,в божьи глаза позорно смотрю,зная что он видел всё.
Господь,ты любишь меня?..прости,что спрашиваю об этом-ведь кажется,ты всему человечеству доказал свою любовь,заслав к нам на землю великого сына в самом явом обличье,и заставив его не отцовским приказом,но душевным благородством претерпеть все мыслимые муки,доступные бренному телу;значит,ты всерьёз пожелал чтобы люди,обрящие веру,не только прожили с надеждой на лучшее,на райские кущи потом,смерти после-а явили бесстыжему миру ненаглядный пример милосердной стойкости,яростной отваги-и стали соратниками твоему сыну.Но какой из меня соратник,если я люблю и ненавижу,верю богу и сей миг ожидаю подмены.Потому что для меня одна любовь с верой-это рабство,кабала.Поклонение-холуйство.А по любимому человеку надо не только истирать в клочья шерсть на коленях,но и в лохмотья кровавую душу.Чистая любовь,вера не бывает истовой;раб-не товарищ.И бога нужно любить,ненавидя;верить в тревоге предательства.Потому что озаряя одну из идей первейшим величием,он обязан ради неё предать остальные.Вот так Христос,во славу господа обрёкший себя.
Хоть бы взаправду вознестись к небу.И парить,разбросав крылья-а потом нырком опуститься на верхушку дерева.Иль поднять себя ввысь чудесной силой желания-и камнем,кубарем!ловя взглядом лишь точки да чёртки,ринуться вниз-но волшебно замерев у земли,упасть в траву лёгоньким пухом.А мне надоело жить неизменным по примеру скушного мира.Ведь тому хорошо,кто любит работу и упоён своей милой семьёй.Но мне кажется страшным любой пустой день.Пацаном я б схватил клюшку-айда на хоккей,на футбол.А ныне мне взрослому остаётся влюбиться в свою лишь усталость,да одиночество.Если уж нету другой любви.
Моё чувство соратника давно заболело.Ленью великой.Есть мечта спихнуть на других людей все заботы цивилизации.Она беспредельна как космос,и на каждого ребёнка взваливает посильную ношу развития,но уже с долькой сердечной горечи.А возрастающую годами тоску потом не развеют убогие зрелища,потому что в конечном счёте радости требует не тела оболочка,но души вечность.Дети малы;я ж имею понятие,что большего от жизни ждать не приходится…
И хоть у меня очень весёлая натура лица,в ней далеко ещё смерть не смердяти-да только скушно драться с этим вот миром порожней суеты,бунтовать против плакучих ив и дрожащих осинок.Люди возятся на газетных бумажках,журнальных;словно хомячки в трёхлитровой банке.Одни размером полнее,со щеками,богаче-другие худы,юрки,и в услугах.Многие из них там за стеклом подыхают,удивлённо всхрипнув,потом завоняв-но не оставив золочёного памятливого тавра в чужом сердце.Куда делся?а?сосед скажет злорадно-пошёл к чёрту.А у того своих дочёрта.Ну,тогда к богу-каяться.Но и бог зол на грешника-поздно тот возлюбил покаяние,раз всласть отдавался земным страстям.Так что же?просто сгинул в небытиё хомячок,человек-спустил время даром на игорном столе.А ведь мог бы стать гением,познав азарт творчества.Или великим философом,пусть едва прикоснувшись ко истине.
Много ближе людей мне зверушки мои,дикие да домашние.Волки,лоси,медведи,лошадёнка в хлеву;а особо две суки азиатской породы.Я уважаю их как недругов.Рычу и пугаю,не жалея по рёбрам-но суки верностью мне отвечают,мелкая свора заступников.И чем жесточе грызусь я с подонками,тем ласковей они к вожаку-со мной,то есть.Сёдни утром на крыльцо вышел,к свету белому потянулся спасибом-да чуточку взвыл от радости,что живу без помех-а собаки разом круг встали,преданно глядя в глаза своим зверским вопросом.Но у меня пока нету для них ответа серьёзного-сам пусто жируюсь,вес набирая.И тишина духовитая возле нас.
С неделю как приходили мужья городские,вооружась тупорылыми берданами.Хотели дурни запугать глупой силой;ко мне из машины вылезли на охрястьях свиных,на коротких ножках.Пятеро было их с шофером вместе:-доставай,-говорят-зверюшек из лесного загона.Мы желаем охотиться.
-А разрешения,документики есть при вас?-спрашиваю.
-Ну а как же!-захохотали горожане в один голос,и предъявили вперёд заморого мужичка,опечаленного незавидной участью.Бесприметный он,в уголке шестым тёрся.Но как сбросил лоснястую хожалую куртку с себя,то оказался главным уездным егерем при погонах.
Тут мне вроде придётся в теньке постоять,к сосне притулиться-да взыграла душа пополам с лиходейством.Так вот случается у одинокого человека,когда ему вороги мирно жить помешали.-Скурвился окаянный предатель!!!-свистнул я на три стороны по полям лесам кладбищам-а подонки мои,грызни славные,сразу морды оскалили из кустов,и скрежет зубовный разнёсся меж трав будто волчий.Прогнали мы вместе охотников.
Три дня назад шёл я радостный,думал о ерунде,улыбался.Захотелось взлететь-переселился нутром во птицу,и махнув крыльями,сел на крепкую крону высоченного тополя.Но по сломанной ветке,по пешеходному мостику прибежали вороны ругаться,что у них от меня опасно качаются гнёзда.Тогда я сорвался в самую высь-гордый,белопёрый,отважный-а оттуда прицелился метко и нагадил.Потом драпанул в сторону лукоморья:на широком плёсе перья ополоснуть,смыть грешки во прохладную водицу сероглазой речки.Но у мостков деревянных через узенький перепляс встретили меня дробью.И снова охотники.Я им курлыкурлыкурлы,понадеясь,что они в журавлей не стрельнут-а мне изо всех стволов задуплили безжалостно браконьеры.Ну хорошо,негодяи:продул я форсунки,выбив плаксивые сопли,да глотнул освежающе воздуху.Набираю ужасную высоту,падаю резко в пике-и у самой земли выхожу на бреющий,жмя смело гашетку и густо поливая шрапнелью фашистскую сволочь.Она вся затряслась руки вверх;а я так спокойненько ей:-Предъявите!
Гляжу:ухмыляться стали,перемигиваясь.Но я настороже:опять ведь начнётся блатная песня-сами мы не здешние,зато знаем губернского голову.Как в воду глядел:круговою порукой суют мне багряные корочки одержимых чинов,в которых бесом прописано золотыми буквами.А я же птица,грамоты не знаю-подтверди,мать природа.Ну и погнал их пинками на реку,и сбросил с мостков во гниющие хлобыстья камышовых плавней.
Только вот вчера я не спас кабанов.Ночью спал потому что.В это время проходили шпионы,стрелки далеко от нашей хаты;их блестели глаза предстоящими ожиданьями-ах!сладка мечта,готовь пыжпатроны.В заветном месте натоптана к речке кабанья тропа из дубравы,и если сбоку залечь во грязь,сильно не чавкая-ух!-то когда с желудей свиньи опиваться пойдут,можно всех потрошить,можно сало крошить кабанов,и подсвинков,и деток.Приготовив обжорное блюдо из клыкатых секачей да маленьких брюхастиков под шоколадным соусом сухих камышовых метёлок.
Двое стрелков залегли на вернейшем прицеле,решив желчевать только вепрей со своей передовой полосы-невидимые у воды,в скрадывающих сумерках.Другая парочка притаилась на берегу,в расплюстье большого осокоря-став совместно похожей на двухглавого змея Горыныча.Пятый бандит положил ружьё на моховый пень за двадцать шагов,и выслеживал жертву круглыми очками,украденными у заснувшего филина.
Когда в пугающем мраке повисли яркие парашюты ракетниц,кабаны ломанулись назад.Под жёлтыми куполами захлюпала грязь-из зарослей выскочил вепрь,слепо раздувая клеймёные пулями дырки ноздрей.Следом на берег метнулись секачи помоложе-они грозно ревя съели первый залп оружейный.А возле них паникующей толпой визгливо валились матки с дитями под вторым и третьим,четвёртым зарядом свинца.Звёзды на стропах погасли;охотники в плавнях затихли,боясь соглотнуть слюну;уцелевшие свиньи дробили валежник уже далеко в лесу.Когда всё замолкло,когда наступила мёртвая тишина,трусливые браконьеры с жадностью похватали добычу и скрылись во тьме на машинах.
Сколько ж зверюшек на свете осталось?решив посчитать,я отправился следующей ночью,и перелетая через горы да равнины,леса да моря,сматывал вёрсты в разноцветные клубки.На дне моего грибного лукошка лежали жёлтые из пустыни,зелёные таёжные,а голубые реки раскидали свои длинные хвосты по всем щелям.Но мне нужна белая Антарктида.Там,где во льдах затёрты мачты парусных кораблей,где под водой навечно замёрзли три огромных кита доисторической науки-императорские живут пингвины.Они походкой и статью похожи на королевских особ,но всю жизнь ходят в одном костюме и работают простыми учителями,обучая грамоте белых медведей.Не зря тех прозывают умками после окончания школы.
Я сел на снежном торосе;закопался,так что самого не отличить от снеговика.Бинокль прикрыл варежками,и почал считать с первого по десятый класс.А потом записал,не чинясь,всех до одного в красную книгу-подальше от бюрократов да браконьеров.Никого не забыл,приговор свой изрёк:теперь тому,кто тронет пингвинёнка или умку сразу высшая мера-Подпись.Точка.-
Я иду по августа тропке,неспеша косолапя,и напеваю прохладную песню белых медведей,которую нарошно подслушал ночью.Изпод ноги взлетел пугливый кузнечик,и стукнулся башкой об мою коленку.Почесав зудящий ушиб-теперь будет синяк-прихрамывая спешу к зелёному стрепездику:прошу извиненья,раскаиваюсь что незвано забрёл в его пышнотравые пенаты.А хозяин сердито мотает зубастым бочалом:-ты дылда,если бегаешь как слон,то оглядывайся да смотри под ноги.Тут,между прочим,мой кров и семья.Уяснил похорошему?
-Чего ты,чего?!-трусливо возмутился я,слегка отмахиваясь ладонью.-Не со зла ведь тебя зацепил.Загляделся.
-глаза повылазили?-Ого,он уже рукава заголяет,и драться собрался.Но у нас разные весовые категории;к тому ж я лесник здешних мест,охранитель природы.-Браконьер ты,вот кто.Повредил мне крыло,и скрипочку-теперь будешь жену да детишек кормить.-Препираемся мы,а жирующее солнце уходит далеко за зенит,пуляя в нас не лучами-каплями сала.Я дую за ворот футболки,потом на коленку свою,на кузнечика.И ссоры как не бывало.Он с улыбкой рассказывает мне про диких свиней,которые страшнее мучают их голодными набегами-не сожрут,так затопчут.Но от врагов улететь,от зимы тоже,мешают стеклянные слабые крылья,над коими хохочет вся родственная саранча.
Я принимаю тёплое,жаркое даже приглашение заходить невзначай в гости;вокруг сонные травы храпят и бездельничает луговая дремота;только синие да жёлтые мотыльки порхают не умариваясь,и мелкота играет в жевалки,кусая мою обгорелую спину.Летняя бродячая парынь уже едва пахнет бесстрашным грозовым озоном,внаглую обившим созревшие сады.И толстое солнце как по маслу катается в узеньких переулках соломенных крыш,с хохотом сдувая божьих коровок на конопатые ребячьи носы.Это оно выгнало из конюшни жердявую лошадь,за которой стреноженный волочится скотник,опутан на четыре копыта.Двое пацанят да девчонка от страха возлезли под самое небо по шаткой лесенке,и орут на кентавра,тычками взбадривая друг дружку.А довольные поросята только лишь перекатывают свои слоёные колбасы с боку на бок в жёлтой луже свинарника.От их едального корыта куры гоняют зелёных мух,притворяясь заботой,чтобы тут же выклевать спод носа недожёванный кусок.И каждая большая ли,малая тварь ныноче дышит в четыре ноздри,воздух мает-потому что во пекле сгорает он быстро,наполняя природные лёгкие.Сев,сенокос,жатва,и любовь,детородство много живого дыхания требуют-чтобы руки трудились,голова думала,чтоб чресла любили и пела душа о земле родимой.
В деревенском магазине я встретил давнего знакомца,который живёт в тёщиных приймаках,шоферит,иногдаче работает вместо лошади на задворках у старой бабки.Если не пьёт,конечно.Мне вспомнилось тут,как грустная старуха ругала его,шалопая,за водку,кой накануне он нахлебался;и много жалости было тогда в её сварливых речах-об корявой судьбе,о жене да детях.-Как ты живёшь сейчас?
-Ооооо.-Мужик широко разинул рот,усмехаясь;так дошколята в первый раз пишут круглые буквы на бумаге,ещё не жалея чернил и линеечек.-Теперь я с той бабкой живу.-Лицо его вдруг искривилось,и добрая мужицкая усмешка стала превращаться в равнодушный оскал инквизитора,замороченного людскими грехами.Он жерчал сбитыми зубами,словно перетирая кульбу в жерновах.
-Ну ты даёшь.-Я уже не знал,как теперь с ним разговаривать.И стыдно скрёб в затылке всей пятернёй,со всякими приблудными вошками.Сделал бы вид,что меня его грех насмешил,позабавил циркачески-но какое же здесь акробатство,когда все сломаты руки да ноги,и лишние даже;а прежде громогласный рыжий клоун тихонечко плачет,сморкаясь в колпак.-Дааа.Зачем тебе нужно?ведь двое детей.
-А баба моя?Про б**дь мою ты слышал?-он позорно заглядывался,искал мои путаные глаза и правду в них.-Да не бреши.Вся деревня про неё болтает.-И всколыхнулся,воспрял к небу он,непобедимый богатырь силы и духа.-Думаешь,мне больно?Херушки!Срать я хотел на неё!Пусть теперь спит с кем попало,а я к ней не подойду-мои обиды прошли через кишки,и наружу.Я уже забыл,где их оставил.
Наверное,по этой самой забывчивости мужик всё крепче сжимал мою глотку,слюнявился в лицо,и шипел,пренебрегая словами,едва не отняв меня у матери природы.-не указуйте мне.Жжживу как хочу.
Стоит мужик голодный,оборванный-корке хлеба рад и обноскам-но волю его руками не трожь,на вилы поднимет.И пусть это воля нищеты да мучений,всё равно не променяет её на сытый загон.За то я его,дерзкого,и уважаю.
Уважаешь?сам себя спрашиваю.За что?Он выжрал бутылку и под забором свалился,про всех забыл.Дома у него ко всему край работ непочатых,и с ними жена,бедная,управляется,уж глаза б её на мужа не глядели.Прибраться по человечески не за хер,денег нет,а у неё хата выбелена мелом-где взяла?да сама накопала в овраге,мешки тащила на вросшем горбу,пока алкаш её слюни пускал,в штаны обсыкался.И не говори мне,будто таких котяхов мало на сердечной стороне-было б мало,душа так не болела.Ссучилась порода как курва вихлястая-настоящий мужик станет одними руками планету рвать,чтобы осенью урожай дала,чтоб семье жрать было,а если у него силы и надежду попытают отобрать,то не подходи близко-вмиг под ноги пеплом осядешь.Нынешних пьяных подштанников даже чести лишили-и сверху,снизу,и раком-им совесть испохабили,а они одно в бутылку зырят,друг дружке жалуясь на судьбу…
Ээге,дерзостный мой-далеко же тебя понесло.Удивляюсь,как мы в одном теле ужваемся.Думаешь-если прокапался,отрезвел,то и забуреть можно под красным флагом.А вспомни,каково ты на днях сам нализался и дедуню споил.Заглота…
Ну,было.Было.Я на ногах устоял,но деда подкосила моя ядрёная бражка.Доволочив его до евойных ворот-шажков за пятьдесят,чтобы бабка не встренула-я опустил его бзденьком на траву.И из кустов уже подождал,пока дедуню хоть ктонибудь заметит.Но он сам заметился,провыв в небеса гордую революцьонную песню.Бабуня выскочила с ветерком,оглядела-не поднять-и затянув потуже платочек на шейке,пихнула свово старичка со всей дури под зад.Зад всколыхнулся;дед тяжело башку поднял,выматерясь-а узрев бабку,резво перевернулся на животик и скокнул за ней на карачках.Жаль,бензина не хватило:заглох в десяти шагах.Старушка опять подошла,присмотрелась-не юлит ли,заманивая.И шлёп!теперь по носу.
Дедуня в сей раз даже на ножки поднялся,уж так ему сучку хотелось поймать;а я за кустиками сидел и тайком ухохатывался.В общем,приснул он под виноградной беседкой,возле собачьей конуры.
Но утром он не пошёл домой,а прямо ко мне.И пустые хлопоты,печальная обуза:деда хоть на аркане к бабке тащи-всё равно упрётся.
-Ну что ты гноишься в углу,выйди на свет.-Тяну его цепью колхозной,но старик сто замков на душу повесил,и никого туда не впускает.
Только и твердит:-Моя вина,прощенья нет.
-Да в чём ты виноват?-Я даже руками всплеснул,удивляясь стариковой гуднявости.Право слово,как дитё непрощёное.-Пойми,дружище,что бабуня уже и думать забыла вчерашнюю ссору.Теперь ей одна сладость осталась,оттого что ты сильно переживаешь.-Я ладонями потряс перед носом своим,привечая дедовы глаза,и ботинком пристукнул:-Ну понял,старый бабай,речь мою?
На гуся он похож.Недавно мой гусь спотыкнулся при спуске и кубырнул в самодельную овражину,кою я давно уже вырыл для их купания.Под тоненькой толщей колодезной воды нет ни рыбы ни мяса,но каждый день белая стая ковыряет часами вдоволь замутнённый бочаг,пресноводный ил.Впереди всех ножищами лопатит вожак,не сбавляя крейсерной скорости,и лишь для виду окунается в муть самым клювом широкого носа.Гуси до поры соблюдали здраво свой жизненный уклад,можно даже сказать иерархию;пока один из них,с костяной головой,нарушил законы природы.Предупреждал я его,чтоб не лез поперёк пекла в батьку-и дурашливо жалел,баюкая под курточкой,когда получал он щелчков по башке.Но всех советов ослушался-гыготал,и скандалил,и дрался-этот гусь:тот самый,что теперь полетел вверх тормашками.Мне опять его жалко;но сколько же можно…глядь-не верю глазам,вдруг обман,то притворство:всё белёное стадо,лаптями топча цветь земную,на выручку кинулось шуту да пройдохе-и вожак растолкал,чтоб помочь.
Так и бабка тотчас прибежала,слезилась,и бросилась деду на шею-а он ей-плакали оба,да кляли себя за разлуку.А после,взявшись за руки,подошли к гусиному бочажку,где карась мой единственный плавал-с рыбалки ещё.
-Дурачина ты,простофиля,-помнится,сказал мудрый старик золотой рыбке.-Исполнить готова любых три желанья,ведь верно?а вот подскажи мне,чего загадать.
-ну как же,дом конечно.-Озадаченная рыбёшка хлопнула по воде хвостом,как само разумеется.Кивнула на песчаный взгорок:-в халупе живёшь,с мышами,клопами да мухами.Приличные гости обойдут стороной.Но если построить красивую гостинку-за мой счёт,конечно-то все проезжие купцы,и тож иноземцы,станут к тебе стремиться.Вон уже зрю я воочию:водку пьют,едят индей,веселятся.А в твой карман текёт денежка,журчит ручей золотистый.Чего ж тебе надобно,дедушка?
-Покоя,-ответствовал ей утомлён суетою старик.-Мы с бабкой в том давно возрасте,когда душа перживает за бога.Как он без нас,не торопит ли?А может,должны мы что людям сказать напоследок о нём,о себе-ведь думали много.
.
-оооооо,-округлила рыбка губу,много раз попадавшую на крючок.Оказывается,был у неё решённый вопрос на такой заковыристый ответ.-Хочешь стать владытчиком человеческих помыслов,душ?сердец гуманным повелителем.Вмиг сотворю чудный храм я,волшебный дворец,где до единого все истово воспылают любовью к друдругу и верой в тебя.
Тут разозлился старик,разозлилась и бабка-и побегли они по воде в своих рваных галошах,растоптали мово карася.
Вот словно мечту мою растоптали.Но я подпёр голову руками,и начал понемногу возрадоваться новым солнечным дням в богатой копилке сентября.Ему доход исправно идёт:сыплют серебряной мелочью коротенькие дожди,подбрасывая ценные купюры громов да молний,течёт в карман прибыльное золотишко созревших полей да садов.
Хорошо в утренней смуртане,когда уже знаешь о наглом появлении солнца,собираться в поход за грибами.Если слякоть не устоялась лесными болотцами,легче ботинки обуть,и обычная ветровка в благодатную рань согреет лучше тулупа.
Начнёшь собираться один;погремишь чуток копытами-тут и жена поднимется с постели.
-Далеко ты?-поправив волосы,поднимет весёлые глаза на твою худую шею,обтянутую воротом лёгкого свитерка.
А ты сразу не ответишь;будешь смотреть на неё,будто не обычная баба,а чудо небесное.Обнимешь мягче пухового платка:-в лес,за грибами.
Вы уйдёте по полям,по тропинкам,и наберёте в лубяные лукошки грибов да ягод,диких груш,яблок на варенье,слив сочащих в компот.Туда же поместятся громы,дожди,да роса;перекатипаутина присядет на волосы,и лучи солнца уснут к вечеру на ресницах.А в сенцах вашего дома схоронится лето.
Пойду-ка и я за ним.Рюкзак на плечи-айда.Шишкуя ботинками встречные камешки,подальше от хутора.Сердце осталось угрюмым,тревожным,будто печальное предвестие с телеграммой пришло.А в другой половине громадной души песни пел и плясал я,радуясь своему выздоровлению.
На малоезженой грунтовке меня встретил тихий дворовый овчар,которого хозяева выпустили на зелёную пасть поклацать зубами.Собакам тоже иногда нужно вместо мяса ботвы цветущей,обезболивающей-от простуды и чумки.Я присел перед ним,почесал за ушами его добрую нежность.Он,счастливо подвизгивая,проводил меня до речки-но там застыл,шаря глазами по кустам,видно выдру услышал.То здесь-плеск,где вода ровная и дно босое;а то из прибрежных коряжин мордочка выглянет.
Пёс догнал меня у яблонева сада-хвост трубой,сигналя белым берёзкам в карауле тополей.Тут по левую руку шмыганули наперекосяк два зайца,а третий сильно струсил и застыл невменяемо.Я пуганул его огрызком кислой антоновки,и тогда они со псом умчались вперегонки насовсем.
Дальше версту прошёл я;возле чащи лису встретил.Видно,в деревню-стрёмно шагает,хвостом следы сзади машет,чтобы отпечатков не осталось.Под нос мурлычет песню голодную,поминая врагов браным словом:-ой,я,бедная лисица,мне без куры и не спится,на зубах одна трава да пшенична полова.Не с руки питаться этим,подрастают в чаще дети,им бы ярочку под бок-кушай дочка,ешь сынок.Уууу,собачьи горлодёры,пухнете с костей и с лести,пусть вам снится в сонну пору дрын хозяйский с плетью вместе.-При последних словах рыжая сиганула под сиреневый куст,где коровьих котяхов было побольше,извалялась там и вылезла в наружу-шерсть воняет несносно,лапы скользкие.Но для деревенских псов этот запах свой,товарищеский.
В тихой дремоте леса мне показалось будто я один здесь.Вдруг над головой затараторила сорока,торопясь облететь всех соседей.-привет,сова!-подскочила к дуплу толстого дуба.
-я филин,а не сова,-буркнул сыч обиженно,и хлопнул крыльями.Сорока отпрыгнула в испуге на дальнюю ветку и осерчала визгливо:-да мне какая разница!кто вас разберёт,летаете всё ночью,когда добрые птицы спят,запужал насмерть своими разбирательствами!
-разница в том,что я больше на мужика похож,чем баба моя.Лети дальше по свету,и если жену увидишь-вернёшься:доложишь мне,где и с кем.
Ой,ревнииивец-всплеснула крыльями пёстрая сплетница,и уже надумывала тишком,как об этом случае растрезвонит на птичьей завалинке.
Сорока завертолётила хвостом в глубь леса;а филин прикрыл ставнем дупло,и опять задремал.С наступлением сумерек дебри всё больше становятся похожими на древнее усыпище.Кругом со штыками деревья-как стража мёртвая,живьём черепа замученные-надёжнее нет проклятья,чем непогребённые души.И уже непонятно:куда идти,где поворачивать-от чьих когтей убегать без задних ног,а кого и по загривку приложить можно.Пока меж стволов рукастых деревьев пробивались неяркие светы,было спокойнее-но сумерки нагнетали панику.И треск сучьев,и лесные шорохи в темноте совсем не похожи на природные шалости:в них виделась мне чьято злая сила,чтобы устрашить и похитить безвольного духом да слабого телом.Шёл я,боясь нарушить дремоту сказочного леса;хотелось песню великую выть от храбрости,да куда только пропала былая отвага.Вернусь,нет ли-то лишь ангелу моему ведомо;а он сам дрожит среди лиха,рядом жижу болотную хлюпая мокренькими сапожками.Ему тоже ветки глаза шпыняют,комарьё кровушку пьёт-уснуть хочет родненький,да примоститься негде.
-Как это негде?..А идите ко мне!-словно выплыла из трясины,с тумана бабка виденье.
-Что ты делаешь на болоте?тих*ешь коварство для добрых людей?-Я зло посмотрел на кривую смешливую старуху;почудилось мне,что вся её убогость напялена личиной сверху тощего тела.И глядела она нам под ноги,шептала,словно отваживая от земли.-Ты своим лупатым взглядом меня в мох не зароешь.
-Ды кто же тебя пугает,милый бродяжка!-хихикнула даже.-Я здесь давно живу,всем знакома;а ты на ночь забрёл и уже грозишься,суета городская.В ножки мне поклонись,ободри разговором приветливым-а то ведь за дерзость рисковую тут и не такие богатыри жизнями заплатили.
Стряхнул со спины я трусливых мурашек:-Поклонился до самой воды,кабы не приболел.Шатаюсь с хворобами,а сила в трясине легла,пузыри пускает.
Баба приложила к моей груди сухую ладонь,похожую на свиток январского каштана;слушала долго,морща утиный нос и шевеля локаторами ушей.Я сначала упрямился из мужицкой гордости,осличал немножко,но потом сам пошёл за нею на привязи.Может быть,это и окаянное приключение-да уж очень душа просит отдыха,для тела приюта.Тем более,что в старой избушке деревенским быльём пахнет:неделяшные раки с угла хмару речную наносят,хоть от них скорлупы не осталось;под потолком шерстит луковая шелуха,что давно уже с супом уварена.И полведра торфа томится в печи-её тёплый воздух,ласковый щенок,пятки лижет.
-Ох,непутёвый человек.Зачем ты забрёл ко мне в глушь,не пасуя пред страхом,а лишь загадав на удачу?-Баба яга притопнула лыковым лаптем,полыхнув очами из седых косматей.-Отвечай без любезностей.
Я молитвенно сложил руки,пропев:-Бабуленькааааа,истинная красота не вянет в любом возрасте,и не во грех превознести твои достоинства.
-Какие же они у меня,плут?-усмехнулась старуха с приятностью.
-Вижу,что женщина вы порядочная-по глазам,и по сердцу верно.Что коварства за пазухой нет:или сразу съешь,иль приветишь халвой долгожданной.
-С какой это радости я тебя,крендель сахарный,стану миловать?-Яга,взяв со стола хлебный нож,метнула его во притолоку.Клинок на два пальца врез в дерево.-Или золотишком богат откупиться?
-Не совру,беден.Зато порадую твою одинокую душу разными сказками,байками да любовными былями.
Старуха пожалась плечами невнятно:-Ну ладно,жалобь меня,репей тебе в печёнку.Люблю я слушать слёзное,но с перцем.Можешь даже пустить Матюков-уши стерпят,а плоть возрадуется.-Яга вдруг както нехорошо обглядела меня,захихикала,будто в замочную скважину:-Баньку пора истопить.Отмываться будем от грязи болотины.-Кивнула на стол:-Ты пока перекуси,чтобы голодную хворобу заморить,а я огонёк подпалю.Там у меня в очажке есть камень природный-кержач называется.От него уходят любые боли,даже сердечные.
Старуха быстренько управилась;выставила на белую скатерть сковороду с яичницей и мякотное сало в плошке.Я заглотил слюну,но постеснялся сразу за ложку.-Прости,пожалуйста,бабуль.А может,стопочку нальёшь,если найдётся?
-Вот молодчина,напомнил,-всплеснула она цветным фартучком.-Четверть стоит в погребке.Слазь,милый,без канительных обид.Да прихвати помидоров баночку.
Сошёл я обласканный под землю на пять шагов,и диву дался.Не всё время,видать,яга живёт человечьим разором-вон телячьи окорока,свиная копчёная туша;а уж соленьев десятки-капуста с грибами,пересыпанная изюмом,огурцы в пролежнях укропа.И настойка стояла рядом с колдовским зельем.Я взял её,прихватив помидоры.Да смутился запаха мяса,цапнув зубами ароматную корочку.
-Где ты там?всё забрал?-переклонилась бабка в подполье,шаря глазами во мраке.Даже стала на колени,задрав кверху зад.
-Иду,родненькая.-Я,поспешив,сбил кастрюлю;пролился рассол.-Вот,матушка,и не гадал,что ты такая аккуратная хозяйка,-говорил ей громче нужного,чтоб не слыхать было моей возни с посудой.-Всё на полках прилежно,в банках и кадках ароматно да вкусно.Поучить бы городских девок готовить всласть,может семейной ругни уменьшится.
Старуха подала мне руку,но я чуть опёрся на слабую помощь,для вида.Тогда она вытянула за плечи;и силу проявила,напугав меня неосторожно.
-Ну мать,тебя годы не старят.Здоровье хорошее.
-А чего мне тут сделается,во лесу?Все болезни ж от нервов-так доктора говорят.Я одна живу,вот и некому спортить настроение,радость отнять.Без скандалов,без ссор-хоть и сватались многие.До сих пор ещё заезжают по старой памяти,но всерьёзку вручить себя боюсь мужикам.-Тряхнула яга плечиками,будто сбрасывая с шеи ярмо-В деревнях они спились,в городах обабились.Ране мастеров было пруд пруди,да неводом черпай.И не козырные слова болтают люди про золотые руки.Так и есть-за что мужик ни возьмётся,всё ладно выходит.Хоть дом поставить,хоть жёнку любить,и детей нарожает.Без топора да матерьяла,без подмоги даже-одним мужеским семенем.
-Думаешь,бабка,мы хуже стали?-Я так огорчился на старую,что взять её за ноги да об стенку.
-Хужее ли-не знаю,а ослабли сильно.Вы,ребяты,нынче ни за что отвечать не хотите.За родимую землю,опоганенную злобой и жадностью;за брошеные семьи в дальних краях.Скитаетесь по свету псы уличные.А вам давно уж объединяться надо,гнать ворогов взашей.Они злые,трусливые-таким и пинка хватит.Да вот только загребущая нескромная жизнь расплодила много супостатов-кого обласкала,кому пригрозила,сделав холуями богатства.И усадила сверху на мужицкую шею.Под ними вы пропиваете разум свой,заробели в грехах зависти,лени,уныния.Словно не господь вас создал,а ворона на простынь нагадила.-Бабка уже топотала лаптями по хате как вождь по броневику,сыпала кругом церковными словечками и родовыми суеверьями,пробивая отвагой в моём равнодушии свистящие дыры.-Гидра человечьих пороков страшнее кощея,дракона,вампира.Те хоть в открытую жгут,пожирают и рушат.Их легко распознать.А вот нелюдей новых,с обличьем да статью,с улыбками хитрыми вроде теперь и обидеть зазорно-законы для них писаны.Раз человеком зовётся,да к тому при богатстве,при власти-не тронь.Но тронуть его,паря,надо.До мозгов придушить,чтобы месяц цедил через тряпицу манную кашу.
-Ты,видно,злее побитого генерала,-дивясь старческому задору,покачал я башкой будто крыльями загруженого штурмовика.-Обидели чем?
-Да не меня,дурачок.А отечество.Плохо,что лиходеи подбираются к природе.Лес валят,рыбу черпают,планету сверлят-людей зависть ест изза чужого пристатка.Один мужичок золотом разживётся,а за ним другие вдогонку.И крошится землица на рваные межи,хоть досроду одному богу принадлежала.Живая она,сыночек-на мёртвой бы не народилось столько безумцев.И терпит земля до поры,пока ещё внимая разуму.Ты уж повстучи за неё во запертые души,как вот я в твоей побередила.
-грубая,неотёсанная,безграмотная,-удивлялся я про себя бабкиному злопыхательству.Это её вымучила нынешняя разруха повитуха,которая всё никак не примет благоденственные роды у сытой счастливой жизни.В одном права старая-неладно у людей в головах да брюхах.
-Насильем человека не исправишь.Обозлить можно.-Я загромыхал кулаком в свою грудную клетку;выбив из неё,как дробот свинцовых пуль,болезненный кашель.-Твоё милосердие к падшим,боюсь,что грознее окажется плахи.Тут в главарях нужен умный мужик,чтобы вовремя окоротил бойцовый пыл.
Бабка чихнула,перебив мою тронную речь;потом ещё три разка-видно,нюхательный табак попал к ней в ноздрю.Потом пытливо заглянула мне внутрь;скребанула ногтем по кишкам,содрав застарелую кросту:-А сам пойдёшь всех впереди?
-Ну конечно!!-захохотал я как прокламация на королевской площади.-Скажи,помолясь добру:где тут поблизости,а может далече,случаются драчливые митинги да стихийные бунты?Страх мне хочется почесать кулаки,чтоб родимчики на спине заледенели холодным ознобом-чтобы нас,бунтарей,таскали жандармы на крючьях штыков.
-Не ёрничай,сынок.-Вздохнула старуха,слёзно поминая былых узников.-В тюремной кутузке даже всемогущая смерть томится при куске чёрствого хлеба.Да при маленьком оконце,которое решёткой не забрали острожные мастера-умудрись,мол,руку просунуть.Иногда лишь подсядет больной голубь:ай люли,милый,с пайки хоть кроху кину.
-Матушка.Неужели ты судима?-Я ошарашено вглядывался в морщинистое косматое лицо,пытаясь приметить на нём увядшие следы революции и горьких сидельных лет.
Но заливистый старушечий смех раскатился,словно из той сказки о потерянном времени-собирай бусинки с пола.-Нет,милый.-И совершенно секретно приложилась к моему уху:-Знаю одного человека.Не совсем настоящего-он с того света.Неделю уже прячу его от людей,а особо от господа.Беспощадно казнили его на земле,но ему и на небе покоя нету.Поговори с ним,авось чем подможешь.
Нуну;мели языком,бабуся.Захожу громогласно в баню-а из угла мне змеиное-шшшшшшш!!!-Выползает навстречу человекоящер-травоядное,не хищное животное.Он мяса не ест;ему бы только своими жвалами как саранче пожувать внутри организма,где мяса нет совсем,лишь мягонькая душа-скошенная зелёнка.-разрешите познакомиться,-и пытаясь привстать,тянет кверху трёхпалую лапу с перепонками.Преодолев человеческую брезгливость от запаха тухлой пещерной мути,я наклонился к нему.Но:-друг!-он кинулся сам мне на шею.И не отвязаться,не сбросить,хоть брыкай.Бедняга виснет,кряхтя от натуги толстеньких ручек,просит солнца для своей мрачной грусти.
-Как зовут тебя?-Мне совсем не было интересно,так спросил-из любезности;но сразу пожалел,что теперь,с именем,с биографией,мне от него будет трудно отделаться.И я тут же поправился:-Ну,не хочешь-молчи.
-да я сам не знаю.-Зелёная его кожа ещё крепче позеленела,настоявшись как чай в кипящем котле нежданной стыдливости.Он даже заиккккался:-ззззабыл.Честное слово.-И обхватив вислые бородавчатые щёки маленькими ладошками,поспешил объяснить:-нам бесполезно всё лишнее.Только самую малость я латками помню.
Вот что он поведал мне на ухо,таращась глазами объевшийся клоп:жил раньше на земле-в меру достойно.Избранных любил да ненавидел,к остальным равнодушен.А когда беднягу враги погубили,то господь не дал его блуждающей душе нового тела приятного:кинул под ноги подлое,грязное.
-зато я летать научился,и во всяких умею вселяться,-шепчет он,ехидно потирая перепончаты лапки.-я теперь отомщуууу,отплачуууу.
-Месть замышляешь?вендету колхозную?-Я с кислой виноградной ухмылкой покачал головой,стряхивая на него пыль,перемешанную суровым осуждением.-А ты подумай что этим убийством,если б ты был благороден сам,то они проложили тебе дорожку в рай.Но раз так не случилось-винить себя нужно.Потому что крохотные достоинства затонули с потрохами в пузатой бочке негодяйства-и как уж господь силился их разглядеть,но одно лишь всплывало дерьмо.
-ух ты?!и перевёртыш какой!!-воскликнул змеёныш со смешным возмущением,будто социальные благодетели подсунули ему,неходячему калеке,без движка каталку.Руками крутить?!Фигушки!!-потвоему,я больше душегубов в своём горе виноват?И мне обеляться всю жизнь нужно было,чтобы они меня чистенького прихлопнули?!Выходит,для этого именно случая жил и работал я,мучился и любил!!уууутварь!!-хлестанул меня по лицу,оставив жжёный рубец.
Увидя его ощеренные клыки,и что не угас ещё его смертный пыл,я визгнул трусо да очумело,и понёсся петляя между сорных колючек чертоплоха,красным зелёную траву кропя.Прыжки мои быстрые длинные,меня далеко от него унесли.Успел на сосну я взобраться,чтоб ещё дальше сорваться взлететь,и на самой верхушке всё жарче распалял себя,почти крича среди таинства леса:-Трус поганый!На тебя мир,затаившись,смотрит-а ты прыгнуть боишься!-И тут же проныл:-ойёй;набери в грудки воздуху,и безмеры выдохнись вместе с ним к облакам…
Пшик.Стою на сосне,оцепленный иглами сучьями,а страх дерзкой молнией пригвоздил мне затылок.
Но:-герои!на помощь!ура!-и шагнул я за ними в бездонное небо.Ах,какая красота вокруг;да вот только штанина крепко ухватилась за сук,что не отодрать.Минут десять висю уже.Подрёбрышко кровью обливается,а в голове стало туманно.Как вор попался.Чердачные похитители шарят бельё под крышами;вагонные толкачи промышляют багажом бедных переселенцев;форточные шныри залезают в квартиры через оконные дырки.Есть ещё подвальные,чуланные,кладбищенские.Которые у старух таскают соленья с погреба,воруют цветы по могилкам.И орут громче всех:-держи его!!!-а у меня горло бедой перехвачено.
Полз мимо ящер.Хрустя привядшим малинником,давя сизые ягоды.Потом вдруг остановился,чтобы одну спелую сорвать,а в пяти шагах слышно-капкапкап.Посмотрел кругом-мимо;гребень свой кверху задрал-в самую точку.Пора спасать:уже кровью наплыло белое горюшко.
Он выпустил когти,обхватил сосну лапами,и в мгновение был под макушкой средь шишек.Осторожно взвалил на плечо моё тело,и одним крылом цепляясь-где за ветки,где за деревенские матюки-сполз к подножью.
-милый дракончик,-едва очухавшись,взмолился я,-прости навсегда и отнеси меня к звёздам.Это великая мечта моей жизни.
-ты задохнёшься там.-Ящер погладил себя по башке неуклюже.
-А если недолго?если скоро вернёмся?
Хмыкнул ехидно змей сквозь четыре зуба;то ли жалеючи,то ль представясь в полёте со мной.Но я уже нагло приматывался к его горбу малиновыми лозьями,схватил цепко за шею-и мы упорхнули к бледному глазу луны.Тихо;даже чуткие совы не гукнули,а только парочка очумелых воробьёв бросилась врассыпную.Я прислонился всем телом к большой тягловой силе,и для подмоги дрыгал ногами,словно плыл по морю на спине доброго дельфина.А ящер чуял мои лягушачьи рывки,да посмеивался:-не егози,пожалуйста.Я и десяток таких дотащу в хомуте.-Боязно не было:в сердце моём танцевал юношеский восторг,нежно обнимая прекрасную даму.Лицо она скрыла вуалью;длинный шлейф платья изредка открывал её босые ножки,очарованно волочась следом и преступно слизывая отпечатки надушенных пальчиков.
На небо высыпала путеводная нить в белой муке далёкой галактики.И то-долго лететь до ближайшей планеты-но если есть за плечами мешок с харчами,если в баклажке три литра бражки,тогда любой путь окажется вдвое короче.А уж коли рядом лебёдушка плывёт,постреливая красивыми глазками,можно с ней даже на край белого света,коего никто не видал,а древние старики рассказывают.Что там крокодилы щиплют слонов,гоняются кашалоты с акулами,и пингвины ныряют в ледяную воду,чтобы не простудиться.Рубашка на мне пятнами виснет,штаны болтаются мокро:но я зло кручу ухо ящеру,выпытывая главный его секрет:-научи летать!научи!
-дурачок,-он даже не сердится.-Это страшное умение.Знаешь ли ты,как души набожные и неверующие,бухие да трезвые покидают тело в последние мгновения земной жизни?Они вылетают резво,чтобы опробовать воздух,напряжённый словно цветок эдельвейса,когда к нему тянется рука влюблённого скалолаза.Но выбравшись из оболочки сознания и покружив чуть меж звёзд,душа пугается одиночества,рвётся назад.Туда,где уже ошеломлённо толпятся родственники,прохожие иль хирурги-разводят руками да плачут-а душа орёт вроде бы громко и человечески:-рот откройте,придурки!через него я обратно войду!-Только шиш ей;в гортань запал язык,и нет дороги блуднице.Сей миг гулкое эхо разнесло порох да визг топливных баков моей стартующей в вечность души.Ломкой болью отозвался отрыв серебристых нитей,связанных с умершим телом.Вместо шляпы стеклянного скафандра мне для смеха нацепили замасленый треух,подвязали бантиком,успокаивая что на том свете жить лучше.Воздух чистый,лёгкие вдыхают цветочный аромат,а сердце гуляет в райских кущах гигиены и здоровья-но я орал не хочу!не могу!-Будет неизменное благо,забудется ужасть преданой любви и проданой дружбы.-Но эхо моего крика в ответ взорвалось,раскидав по белому свету злые проклятья-станет вам моё отомщение лунным серпом косить судьбы как погнившую рожь.Душа исказилась страхом да яростью;её глотал голубой туман неба-а мои кровавые губы вгрызлись в потный кадык облаков,и потащили их за собой на прочной привязи изломанной шеи.Облака ж мёртвой хваткой вцепились в горы,сворачивая их каменные головы.Тоскующая душа разматывала многоцветный клубок планеты,чтобы по ржавой нитке экватора вернуться домой обратно.
А потом вдруг она успокоилась.Головёшкой вперёд полетел я в неведомое,запоздав принять боевую стойку,и только воздух свистел в абсолютно безлюдном просторе,таком нищем,что и корочку подать было некому.Я возрадовался сначала-и небу,и свободе,лёгким крыльям-стал беситься от счастья полёта,от избавления надоевшей жизни:а что она кончилась в тюремном застенке минут десять назад,то я быстро понял.И не жаль мне жену да детишек-пусть воют над трупом,лицемерно слезя-это их безвозвратная тоска по себе,по как они смогут жить без меня одиноко.Упрячут ботинки и куртку в чулан,и в цыплячий загончик под хатой сховают любимые мужние вещи…а пыльца-то останется гнить по углам,которая с грязных волос моих падала,с потного тела,вновь прорастёт и то застарелое семя на обтруханных простынях Любови земной.
И опять душа громко завыла,чтобы заглушить тёмные мысли да звуки,но они всё равно прорывались с боевыми гранатами в жалобных песнопениях плакальщиц.Надо мной поют?-и так больно ударило сущее скорбью поддых,прямо в сплетение сердца и солнца,что я,грубиян и невежа,пригласил на суд господа вседержащего как простого товарища.-Друже.Нет большей веры на белом свете,чем в твою справедливость ко лжи,и ко правде.Если душа моя чёрна,как твои босые пятки,прошедшие сквозь адовы коридоры по дорожке ко мне,то и накажи мученьями-не жалей,господь!не милосердуй.
Да он и не стал,потому что всегда живёт по закону,который сам сотворил.Вдруг разверзлись облака под ногами,и я провалился,будто слепой бедолага без кобеля да без палочки.Только успел рукиноги повыставить,тем и смягчил жестоко пав ниц-больно ступням,сгорели башмаки.И стою как дурак на карачках,жду оплеуху или удар топором.
-Говори последнее желание,раскаянный грешник.Исполню его для того лишь,чтобы стойко ты вытерпел кару небес.
Мнётся государь на месте,от неловкости заботливой чуть прихрамывая,или чердачная заноза ему попала в пятку.Я эту малую соринку краем глаза едва цепанул,с улыбкой прикусив губу,а всеявый сударь осерчал сразу,не вынеся моей лёгкой иронии.
-Смеёшься?!-Пнул под ноги шкуру бесхозного ящера:-Заселяйся.-то ли плакать,хохотать ли навзрыд.-Кто ж меня признает в этом облике?тогда,всемогущий,обели мою душу беспамятью-забвения дай,что покоя.Не желаю крылять по родимой отчизне огнедышащим змеем,драконом свирепым.Или страшно мне знать,как гублю я в пожарищах своё прошлое счастье.Снове душу хочу-пустую,будто мир первородный.-Утро вечера мудренее,-в боге скуксился дьявол улыбкой.-Спать ложись,за милосердие возблагодарив меня.
-А утром,друже,предо мною открылись двери,вошёл я в подземелье мрачное.Не воздух,а гниль под потолком плавает-дышу через рот,запах наизнанку выворачивает.Но я мужик крепкий,не чахлик вмерущий-и потому факел высоко поднял,чтобы страхи разогнать,да песню запел.Думаю,если кто рядом есть,отзовётся же-подпоёт боевой моей мелодии.Но на звуки голоса-труптруптруп-выползли горбатые тритоны,и так много их было,что уже друг на дружку полезли:хотели,видно,лучше меня разглядеть.Одного я кулаком в нос подоткнул;так они всем скопом завизжали,тыкаясь у моих ног.
Да тут дурманить меня стало-как я ротом ни дышал,а всё ж голова закружилась;и присели мы с ней к стене,от пола до потолка мхом заросшей.А среди этой зелени грибы попадаются-у него шляпа большая,вроде съедобная,но вот ножка как пискля комариная.Я хочу есть-никакой мочи нет удержаться,прямо напасть,колдовство.В ладонь сгрёб горсть шляпочников-и не жуя.Вкуууусно.Поначалу…Но как пошли из меня дымы,огни разные-да и газы,чего стесняться-уродливый гребень на голове вырос,горб огромный,и хвост крокодила.В лужу на земле посмотрелся-а я теперь совсем даже такой змей Горыныч,что и мама родная не узнает.Обхватил башку свою крыльями чешуйными:-ойёй,лишенько!куда приткнуться теперь бывшему доброму молодцу,а ныне худшему гаду на свете?-Ломанулся я в дверь,но узки оказались воротца;тогда по стенкам,по полу я,сметая всё на пути своём.
Тут ктото меня крепко стукнул дубой по ноге:озлился,рррразорву с горя-глаза горючие поднял от земли,а глядь-предо мной я стою.Только в старом человеческом облике:по фотографиям,зеркалам по.
Говорит мне я:-Лети,светик,на восток,-и карту суёт под нос с городами да весями,-сожги вот эту деревню дотла,а жильцов кого убей,кого в полон притащи.И будет тебе награда,обретёшься вновь.-
А я уже на всё согласен,чтобы рыла ужасного больше не видеть,ко обличью возвратиться.Открылся мне камень сезам с потайным ходом,и выполз змей мой на волю.Взмахнул крылами от пуза-подняли они на небеса его.
Летит Горыныч,очами зыркает по лесам да пашням,всё больше подгребая хвостом к той указанной местности.На карте был луг заболоченный-и тут вот жабья кочка на кочке,а каждая лягва ножками бьёт,приветствуя лютого змея.Ан нет,показалось;лишь ниже спустился,лягушки стали в харю бросать комья грязи,и зенки безвекие заплевали хором:-улетай,проклятый тритон,откуда беда тебя пригнала,а то и по костям назад не воротишься.-Дыхнул дракон на них огнём,они спрятались.Но на душе у гребнеголового осталась дурная примета,что лягушки проповедали.
Лес показался;то ли хмарь из него,то ли гнус навстречу-мать честная!совы с коршунами в одной упряжке божьим днём насмерть кинулись змея против.А ещё слева голуби-стрижи;с правого бока налетела поселковая мелочь,что пузья свои греет в пыли дорожной.
Плюнул опять Горыныч огнём,да ведь всех не перебьёшь,а на место сгубленных встаёт новая пернатость,злее прежней.С высоты стал змей падать,потому что невмочь ему крылять да отбиваться.Тут же ближние хаты показались-селяне выкатывают старинную пушку на прямую наводку,но небесную нечисть с неё не взять.Пульнули раз-мимо;и второй промахнулись мужики.Тогда бабы похватали детишков в охапку,и к церквям веровальным бегут со всех ног-оборони,боже!А мужья их живьём горят,потому что похерить дракона нечем-дети да бабы,камень на шее.Главный орёт командир,разодрав на кителе пуговки-уррра!!И незло на него змею даже,а со слезой душевно.
Но пока птицы клювы долбили,стронулось в голове у Горыныча-память вернулась.Узнаёт он родные места,плутни-оборотни да с девками шашни.Ойёй,здесь любовь на свиданку ходила,по тропке лебеду мяла в тапочках без задников.А на том земляничном взгорке он мужиком с нею стал:загрёбся целовать в ухи,шею,а сам всё сползал на коленках,невмочь опереться о землю.
И вспомнил змей,что прежде был человеком-вот ещё ране,как солнце взошло.Но красоту его спёрла нечисть,уродство оставив поганое.
-Себя я вспомнил,каким сроду был.-Зелёные морщины на морде ящера,сложенные извилистым клубком,словно посунясь в ушко иголки стали разматываться,кроя узоры.-Отказался я выполнять верховный приказ,и вот теперь прячусь от государева гнева в этой чащобе.-Он гоготнул с тоской:-Ну что,дурачок,ты ещё хочешь так научиться?
-Нет.-В башке моей тоже сдвинулось.Я отвёл глаза,кургузый малец,и тихо промолвил:-Спасибо тебе за честь да беседу,но пора мне домой.Ещё свидимся.
Ящер притушил сзади коптилку:-Я впредь не загадываю,а тебя ждать буду.По нраву пришёлся.
На бреющем,по земле стлясь и кусты задевая,он ссадил меня возле дома.Заверещала кукуня в часах;сбив перья,выскочила из воротцев встречать.
Змей улетел,зелёный огонёк,и не знаю как он сейчас;а у меня сегодня прекрасное расположение духа-вольный я,незатраченный.Спал без потных видений,забыв тоску о прошлых днях.Чёрные тени спод глаз умыла колодезная вода.Мои туфли начищены,костюмчик поджаро сидит.Одет я фасонистей городского пижона.
Пригляделось ко мне отражение в зеркале.Дааа;такому мужику пора кобелиться.Всерьёз-и только.Спрашивает:-ты жениться наладился или к утру вернёшься?
-Свободен я,-отвечаю ему,вскинув руки до самого солнца.-Просто дедуня в гости зазвал,что к нему дочки приехали.И ты нас,милый,не ищи,-замурлыкал под нос,-щиплем мы щавель на щи,-крутя так и этак цветастый галстук.Коекак дотянув узел,сморщился от тугого ворота я:-Не пойму,для чего его носят.Страхолюдина.Тьфу.
-А ты хочешь быть обходительным мужиком иль лесным шалопаем?-Отражение поддёрнуло свои коротенькие штанишки,явно завидуя мне:-Вот так можно дома ходить,а на люди следует в лучшее одеваться.
-Не спорю.-Сдул я пылинки как матёрый модник,и принялся шнуровать туфли.-Хорошая баба сама обойдёт грязнулю,чтоб не позориться.-Я ещё пару раз вздыбил чуб:яйцом смазать либо.И на прощание хлопнул отражение по плечу,обглядев его статную фигуру,на которой в последние дни наросло мясо.-Мужаешь.Скоро рубахи перестанут налазить.-А оно в ответ перекрестило меня тайком,призывая добрых божков нынешнего дня:-пусть облепит тебя удача с головы до пяток,будто повалялся ты с ней на клеверном поле,а вусмерть усталые пчёлы роняли ведёрки с мёдом прямо вам под ноги.-
Но крылатые трудяги пока ещё едва наносили с полбрюшка цветочной сладости.Они гудели,переговариваясь о самых прибыльных рабочих местах.Одни хвалили гречишное поле,другие духовитый аромат липовой рощи,а горстка отъявленных сластён поглаживала животики,набив их лизучими карамельками клевера.Только трутни до сих пор спали,сложив под головы пустые торбы.Ктото из них переел-и стонал,ворочался во сне.А может ему приснился жуткий полосатый шершень,который никого не боится,стережа в кустах с пикой,скрежеща несмазанными жевалами.
За три версты,далеко над логом,дозревало кукурузное поле.Или другое-отсюда не видно.Наверное,тревожно качались под дуновеем крепкие стебли,переговариваясь:как бы не разбудила суета погод раньше времени малые зёрна,коим в тихой утробе прожить надо проливные дожди да гневные ветры,кипящее пекло.А потом выходить в большой мир:где солнечный свет,ласкающий пушистые нестриженые макушки,где ждёт их семейная парилка комбайновых бункеров.Дальше на ток-и через транспортёры в круговерть вечно спешащих сепараторов,которые передадут малышей яслям колхозных амбаров,детсадам хлебных баз;а вполне оперённых юнцов определят в школы да гимназии комбикормовых заводов и мельничных комплексов.В мягкие нежные руки улыбчивых девчонок мукомольщиц,или в жёсткие тёплые ладони тоскующих по мужикам зрелых мельничих.
У мышей средь стеблей начался брачный гон-всюду носятся как угорелые.То один воришка прячет молодую сахарную свеколку,то другой на лабаз потащил кусок хлеба.Такую скотину коли удастся приручить,уж потом не прокормишь,съедят самого.Но зато на любом артельном поле они лучшие учётчики-всюду следят за огрехами:-эй,тракторист!смотри в оба,а то председателю доложу,-их многохоженые пути-дорожки уже опутали весь мир.По мышиной тропе и я пришёл к дедуне.
Старшая дочь,с бабкой вместе,сидела на лавке под окном ветхой хаты,а младшая притулилась худым задом к завалинке.Молодые лузгали семечки,и бабуне хотелось,глядя им в рот-да зубов нету.Тогда она вынесла себе арбуза,чтоб губой сок давить.
Проходя мимо,я краем уха коснулся обескураженного разговора,в котором нелестно озывались обо всех мужиках,а попросту хаяли.-Против тебя он бессильный мозгляк,-говорилось дочке младшенькой,-но погляди,какую управу над тобою забрал.Слово поперёк боишься сказать,что зарежет ножом иль придушит спящую.И все они одинаковы.
Я замедлил шажок поздороваться:-Здравствуйте,бабы.О ком это вы?
Но ни капли стесненья,лишь вздёрнули бровки-привет-отмахнулись:-Старик,слышь,по дому звенит.Ждёт тебя.
А дедуня игрался с волчонком,для забавы переворачивая его как букляшку.И в шерстяном щенячьем животе тискал блох,чтобы наверно к зрелым годам волка не мучили застарелые болезни.
-Оставишь его?-я спросил деда,решив уже,что не позволю топить курносого увальня.
Старик хохотнул,пнув ладонью под хвост.Малыш огрызнулся,упав на бочок,но его серчание больше похоже на трусливый вой:-мааамочка!я потеряааался!-Оставлю.Мой пёс воспитает,-ответил дедуня без всяких сомнений,будто лет сто прожил в конуре,наизусть вызнав звериные повадки.-Дружба у них сложится,потому что кобель раньше был бесприютный скиталец.Значит,милостив к слабому.
-Это верно.-Усмехнулся я в золотое окно,припомнив свою блудную жизнь.-Породистые псы изнежены на сытой кормёжке.Отваге они не научат.Но сам волчок скоро зубки покажет.
-Думаешь?
-Знаю,дед.Легче приручить свору,чем этого.-Я подпихнул щеня ногой;тот опять визгливо кубырнулся и затих,ожидая тумака.-Вот я тебе явый пример объясню.Когда ещё в городе жил-то как выйти с достоинством из грязной драки,если всем скопом навалились непуганые малолетки,а мне одному деться некуда.Они ж стаями ходят-то им курить попросится,то бабе моей заглянуть под юбку.И поначалу я куклой сгибался да падал на землю,извиваясь червём.Но когда после долгой больнички пришлось мне с работы уйти,тут я сказал себе-баста.И с той поры бросался всегда грызть и душить вожака;пусть хоть коваными ботинками мои кости волочат по земле-а добычу бросать нельзя,покуда не запросят пощады.Первым завоет слабейший,следом другой-и так,друг на дружку глядя,утопнут в дерьме вместе с героями.А вот если человек один,хоть даже волчонок,то его под бока честь и совесть удержат,а со спины гордыня подпрёт.
-Про кого брешете?..-спросил нас весёлый старший зять,тряхнув перед носами ведёрко с карасями.-Во накидал за утро!
-В охотку съедим,-подмигнул дедуня,возя ладонью среди жирной чешуи.-Одевайтесь на подработку,а я пока их зажарю к бутылочке.
Радостно стянул я давящий галстук:-Как живёшь,зять?
Улыбнулся мужик поделиться в ответ:-Хорошо живу.Дочка отлично закончила школу,теперь институты сдаёт.Первый сын тоже умник,а второй почемуто с тройками.Как думаешь,ведь они близнецы?
Я засмеялся,будто от двойни обязательно подвигов ждать-наивный.-Ум да желание не рожаются.У пацана,наверное,хвост трубой в обратную сторону-на девчонок засматривает.
-Неее,рано ему.Он у меня полгода выпрашивал мяч футбольный.Я сдался тогда,а теперь жалею.Стал сынок лучшим нападающим,только учёбу забросил.Еле тяну его за уши.
Всё гуще краснел я от зятевой искренности,боясь что и самому мне придётся выворачиваться наизнанку;но слава богу,дедуня прервал нашу беседу о семье.-Славно нарядились,-зацокал языком,обсматривая наши рабочие куртки да подштанники.
Сели мы за стол вместе с бабами.После первой рюмки зять начал трепаться про огромную рыбину,что сетку порвала.Выпив вторую рюмку,и третью,рыба ушла с дырявого невода,сожрав попутно бельмовую гусыню со всем выводком.Бабы ахали,слушая россказни.Я закатывал левый глаз,сподлобья кося на сестричек.А дед хохотал,поминая хватким словом наглого зятя и всех его родичей по материнской линии:-Вот брехун!озверел с утра не жравши.Да кто её видел,такую акулу?!когда я за всю жизнь одного сома вытащил с бабку ростом.-Дедуня при этом стучал ладошкой об толстые ватниковые штаны,будто отмеряя губастого от жабер до хвоста:-во!во!-и в стороны разлеталась лежалая пыль с давно немытой одёжи.Сидя меж дочками,он пихал под бока их,беззлобно ёрничая:-Знаешь,почему младша такая худая?потому что очень сварлива.А вот ты у меня дробненькая,-и весело щекотал старшую.
Поглядев на него,бабуня тут же прибрала бутылку;а когда дед полез отымать,то хлопнула его по рукам больно:-Ты скоро заблудишься и сам себя не найдёшь.
-Оооох,-нарочито вздохнул дед.-Сейчас бы залезть в манду,да девять месяцев тихо пожить в темноте и покое.-Под наш дружный хохот добавил:-А то ведь с этой злой бабой весь свой прежний моральный позор утеряю.
Дальше гулеванить стало не с чем.И мы засобирались на луг.Слепо тыкаясь в полумраке сеней,я едва уловил даже не ухом,а томливым наитием шёпот бабий капризный:-думала,что ты рядом сядешь,-и пыхнул горячим ответом:-да я б с удовольствием,и руку положил на коленку,-а выйдя к божьему свету обменялся тайным взором со старшей сестрёнкой.Теперя бы к вечеру мне надо споить её мужа,здорового диризяблика-чтобы он много немножко выпил.И тогда воспаря,я помчусь на свиданье-зачем?-ну за чем мужики к бабам бегают?чтоб на жизнь свою жалиться.Неприметно отстав и всех сзади шагая,я внимание на бабёнку смотрел,обгладывая её притаённую в сарафане фигуру.Даже скормил себе,чавый конь,знойные волосы,переспелые.Белое тело уж три раза рожало,и плоть свою в достоверности знает.А разложи молочную на сеновале-так она не брыкаться начнёт,будто с бедою мнимой пришёл-а тотчас поспешит сгоношиться,и боле с колен не подымется.
-Эге,милый,это ещё бабушка о двух концах сказала,..-произнёс дедуня,отвечая комуто из родычей;и я гадко вздрогнул,что так всё совпало с моими мыслями.А к тому ещё лицо запрягаемой дедовой лошадёнки было похоже на морду усталого древнего грузовика,который закидали песком да щебнем в дальнюю дорогу.Ей явно не хватило синих жеребячьих таблеток,чтобы рыготать всю дорогу.Зато их не жуя поглотал дед-гыгыгы скаля зубы-коему лишний рот как пуля в спину.Он тчательно обсмотрел кучерявое небо,перекрестился:-Хоть бы она не появилась,чтоб стожки успеть собрать.
-Кто?белая горячка?-визнул от смеха зять,и свалился на телегу кверху ножками,придавив сердитую бабуню.Та в обратку толкнула его-не валяйся дураком-тут на шум жена вышла с острой косой-рога есть?нет,набьём;рога есть?да,собьём-сестра прибежала всполошенная,стуча в барабан пабарабарам,и смылась до хаты.
Старик осерчал:-Что вы всё копаетесь?Я уже опаздываю,а мне давно работать пора!-удивляя трудовым порывом.Его очень легко побудить к развлечениям,но вот на геройство тяжёл он.-Да,нынче я первый в строю,-расслаблено засмеялся дедуня,совсем не обижаясь нашему недоверию:думайте,мол,как хотите.Сдвинул кепку разудалый задом наперёд,став похожим на комнатную неуклюжую мокрицу:-Я сегодня не в битых червях,а козырный пик.Могу пободаться и с дятлом.
-Тьфу,-плюнула бабка ему на ботинок смачно да густо.-Хоть бы дрожжы скорее закончились.
-И без них будем гнать!-гикнул старик,горячей любовью хлестнув лошадёнку.-Нуууу!!поехали в лес за орехами!!
Но тележка так опасно гремела на колдобинах,что бабуня покомандёрски дёрнула за рукав своего бестолмашного деда:-Оглох,што ли?!Кричу тебе прыти убавить!
-Ты наверно под нос шепчешь?
-Нет.Просто у всех умных людей уши на голове,а у тебя к заднице пришиты.Ты на них сидишь.
Тут дедуня сразу не нашёлся ответить,и обозрев наши улыбки,обиженно замолчал до конца пути.Даже в поле он молча полез наверх смётывать да утаптывать стожки,буркнув мне только-без слов,а злорадным пыхтеньем:-сейчас навалю ей под самую маковку,и хрен увезёт зимой.
Бабы схватились за грабли,оставляя зубоскальство до лучших времён.А мы с зятем на вилы прилегли,словно пацаны выхваляясь.Он ещё и покрикивает:-Давай укажем девкам их невзрачное место!-но маетный пот на его поседевших висках уже кипит лошадиной прянью,будто с версту под седлом проскакал.
В ответ бабы хохочут двужильные,как и не умаялись крепче своих чалых мужей да случайных любовников:-Дохляки,берегите силу!Когда приберём лужок,то мы вас потащим с собою на речку.Будем голышом купаться,и ещё многово домогаемся.
Смеются бы вроде над зятем;но косяком на меня поглядывают-за весёлым разговором,глядишь,а завяжется серьёзный роман.И как все деревенские блуды-до исступления.
Со рвением поработав,мы сели обедать под сенью стожка.Девки наши похватали в кулёк бутерброды да овощи,и ушли во ближний лесок.Проводив их нежным взором,дедуня нарочито медленно вытянул из запазухи предлинный пузырь,или тот таким показался.Но блаженные улыбки всё равно осветили усталые лица,и луг с темто ближним леском,и припоздавших селян из далёкой теперь нам деревни.Они только что приехали сено сбирать-на машинах бабы,девки,мужики да ребятня.Дед аж причмокнул слюной,увидав молодуху с большим агрегатом:-Ух,её бы сюда!
-А справишься?-зять поддел то ли деда,то ль гриб с миски.
-Да чего ж?Это мне шляпку черви слегонца поточили,а ствол ещё крепок-поутряне согнуть не могу,-захвастал дедуня,спеша,рассыпая на штаны отварную картоху.
Два разка выпив,один закусив,разлеглись мы беседовать.Трям,трям;старик нам поведал,как однажды в молодости шёл пьяный мимо порушенной церквы.И вдруг услышал,что по куполу прямо к нему съезжает человек,скребая ногтями;был явственным шелест болоньевой куртки,а может тормозящих крыльев шерох.
-Позолота с крыши осыпалась,..-махнул недоверчивый зять.-Точно вам говорю.
-Да что её-мешками укладывали!?-Видно,дед здорово осерчал:-Та летучая тварь слетела в репейник и помчалась за мной.Я тогда умереть мог,еле ноги унёс,-перекрестился в который раз.
Тут и бабы наши вернулись.Ссыпали под ноги набитые пакеты;а из них свинухи покатили пузатые,бордовея зрелыми шляпами.И несколько зелёных,на вид малосъедобных.
-Откуда они?кто из вас знает?-пристала бабуня.
-А где насобирали?-понюхал их зять,считаясь завзятым грибником.
-Да воооон,под старым мостом,-указали на пересохшее русло.
-Ну,это подмостники,тёща.Я тебе их сегодня скормлю,-и едва увернулся от хлёсткой жёниной затрещины.
В это время поблизости от нас устроили селяне свою потеху.Они,кто беззлобно-а кто с душевной корыстью-ёрничали над простоватым с виду земляком,которого парнем назвать не повернётся язык,меж зубов застрянет.Но и от девчат этот великовозрастный мужичок бегает сломя голову всю сознательную жизнь.Пробовали его напоить,и уж было подсунули к бойкой молодке-да он снова уберёг себя.Вот и нынче вяло отбрёхивался на хулиганские выкрики мужиков.Те веселяще подзучивали его,оря ещё сильнее при громком смехе бесстыдных баб.Молодые девки криво моргали друг дружке,прятали улыбки,и гребли сенцо быстробыстро,будто не слыша скабрёзных подначек.А то вдруг обратит кто внимание,влекнёт девчонку в опасный разговор-да и саму тут же высмеют.Хуже ли,замуж отдадут за того же мужичка:были уже случаи,когда походя женихов да невест выговаривали.Не дай бог на дорожке остановиться хоть с кем важным ли,захудалым-через час деревенька всё будет знать,слышать всё,и к вечеру с кольцами обженят.
Надоело мужичку.К отцу убежал прятаться.Батька на машину взлез,а сын ему снизу завилки кидает под ноги.-Погоди,не части,-просит старый,утираясь едва от набёгшего пота.Но мужичок слов тех не слышит,а вернее притворствует-и крестится,хрестится вилами,хвастая силу.
Вот уже кузов до верха набит.А то свалится больше,чем домой отвезёшь:-Хватит,сынок,-осел тихонечко старый,привалясь к борту,-ты трогай,я здесь пригляжу.-Но чихпых не заводится,движок придремал.-А толкни ж грузовик под горку,и запустишь с разбега.
Мужичок скребанул пятернёй в башке,развал на груди тельняшку,и пошёл толкать сзаду свою машинку,оставив зажигание на сносях.Так вышло,что от лёгкого мужицкого пинка,да двух подзатыльников после,грузовик,на два шага катнув,от обиды завёлся.И пьянея свободой,рьяной волей почти,он понёс старого бедного отца вокруг света,заглатывая ароматы неизведанные прежде,дурманящие.Его единственная фара раздулась как шар дирижабля,смело вращаясь на ржавом болту.А то,чего он не видел по недостатку зрения,кипело в ушах разнообразными звуками,громобой прямо.
В этом месте жаль-но под колёса попал колчавый высохший ручей-автомобиль подпрыгнул,и заглох.Стала слышна тишина;крик-убивают!!!-отца,который свалился меж кузовом да кабиной,а не может выбраться,хиленький.Ойёйёй,айяйяй,и с ними весёлый хохот;мне же было жаль неудачника-я между делом написал откровенные стишки и сунул их той нескладной бабе,коей он втихаря сымпатизировал:-ты зря,бабёнка,людям жалишься:в твоём саду живёт жарптица-небесным журавлём не маясь,лови обычную синицу;и на судьбу не стоит сетовать,умерь девчоночьи страдания-я как мужик тебе советую на парня обратить внимание;он за тобой хвостом волочится,оберегая от напастей,ему семейной жизни хочется-с тобою маленького счастья;тебе ж на парня наплевать,и этот шут совсем не нужен,а ведь ему лишь разик дать-и он бы стал примерным мужем;взгляни на парня без упрёка,не укоряй его напрасно,ты доброй будь а не жестокой-любовью одарив и лаской;ты покажи ему запретное,погладить дай,там где не гладил он-не будь,молодка,бабой вредною,не будь ползучею ты гадиной;в тебе ведь много материнского,родного и животворящего-бросай свиданья кобелинские,и заживи понастоящему.-
Изза всех этих приключений,и разморившей обеденной лени,мы запоздали с уборкой;вернулись домой далеко после полудня.А нужно ещё валить свинью в гостинец дедуниным дочерям.
Над дверкой сарая,на леске,висели рыбьи головы-караси да плотвички,пойманые предавней порой,когда солнце всходило на юге,наверное.Но нам,мужикам отважным,не до созерцания былых красот,потому что бабка слёзно ругается:-Да шо вы делаете,безрукие?!стали в закуте всем скопом,и свинья вас боится,-с большим куском тыквы бабуня подманилась к хавронье:-ёсьёсьёсь;иди ко мне милая,ты с утра некормлена и всего пугаешься,но я рядом стою за тебя,скушай гарбузика,-причитала старуха над огромной тушей;а сама,тихо накинув петлю на заднюю ногу,передала зятю верёвку.Тот уже приметил крюк на стропилах;да свинья его растревожила здоровьем своим,и опасаясь,что ветхая балка не выдержит,он шепнул мне:-на раздва резко дёргаем,заваливаем вверх ногами-и главное,держать.Тогда она не вывернется.
Но поросячье рыло с голодухи так серьёзно оскалилось клыками,что я подумал,будто легче с мужиком схватиться в резне.Дед тоже насупился;он покалывал тесаком левую ладонь,злобно жеркая челюстями,точьвточь как его пращуры к сече готовились.-Какого хрена стоять?валите уже;-зять еле разобрал по буквам его мычание,и рванул верёвку изо всех сил.-Курва!!Помогай!!-но все наши крики перебил визг приговорённой.Уши мои увяли в лопухи,и я уже не слышал,а чуял только зверские рывки,и жылы на руках разрывались вместе со шпагатной бахромой.В дверях бабка плакала с жалости:-режьте скорее чтобы не мучилась,..-тогда дедуня враз пыханул ножом слева под шею.Захлюпала хрюня первым вздохом,нетяжким-ещё не понимая смертельной боли.А потом из раны понёсся вой:заныло сердце,лёгкие клекотали пузырями,и сразгону опорожнился кишечник,обдав мои сапоги жидким серевом.На чтото надеясь,свинья выпхнула кверху зад,забила в воздухе ляжками;но зять успел зацепить петлёй её вторую ногу,и сдирая ладони,перекинул верёвку через крюк.
Бабуня подсунула нам таз;ещё минут десять свинья корчилась в агонии,рвалась из тела и тошнила сгустками просоленой крови.
Через час я обмылся под душем.А войдя в хату,голодно окинул стол с яствами:-Зять где?
Старик приглашающе разнёс руки,широко аж до края земли:-В кабинете уточняет диспозицию,планы вынашивает.
-В каком кабинете?
-Да на дворе у забора.С дыркой в полу.Там самые хорошие мысли приходят.-Взял дед стрелку зелёного лука,стал всюду ей тыкать:-Погляди;со сметанкой огурчик,помидоры,редисочка-что даже миска съесть готова себя;колбаса в яишенке досе скворчит,нас дожидая;а сало положишь на горбушку-одно розовьё,и хлебца не видно.Да не забывай запивать молочком-парным и топлёным,к чему больше душой расположен.
-Ты,дед еловый,голова в шишках,годами здоровый,а живёшь как мальчишка.Еду на столе будто требник читаешь.
-И правильно делаю.Дай нам бог днесь пищу и кров,любовь да работу.А в дальних будях здоровья,покоя и внуков малых.
Вернулся зять с толчка;мы сдвинули чаши,теснясь плечами.Выпили,поели,ещё добавили;но с каждой рюмкой я всё злее к собутыльникам стал относиться.С прищуром смотрю,коль они начинают перечить.И хамство моё пробудило в них льстивость:вот дед иногда извинительно глянет;вот зять норовит в стороне отулиться,уступая мне первый голос.Обнаглел я-и вместо гордости выпячиваю жестокий норов,словно товарищи предо мной виноваты.А в зеркале напротив любовным взором оглаживаю редкое уродство,бесстыдно выдаваемое за красоту и талант.
Я рогом набычился,и выволок из души на свет великую спесь.Но бог мне прилюдно отвесил оплеуху:-!!Самолюбованец засратый!!
Тут пошатнулся я;немного бы пал на колени-но кабальные цепи гордыни не позволили мне свалиться в прощение.
Чуствую уже,что пора уходить.И сварливый старик прицепился репьём,кыляется:-Злой ты,злой.-Но в отместку:-Доказать тебе,какой я добрый?-Докажи,милый,только чтобы б синяков не осталось.-Зять между нами встал против скандала,успокаивает:-Не забывай наших,навещай.-Ему дед поддакивает:-Ага,приходи,приходи…пореже.
Жена от беды увела зятя спать-и на случку ко мне теперь не вернётся.Я скрипнул зубами:где ж младшая?а вот она-во дворе смолит сигаретку.-Так ты куришь?-При муже нет.Он вместо этого меня сразу ведёт любить.-Ого!и много вы выкуриваете?-Хватает обоим.-А если сегодня я заменю его на парочку затяжек?-Боюсь.Сказал,что порубит частями и скормит собакам.-Да никто не узнает в ночной тишине.-Деверёк мой за всеми следит.Хороший он с виду,а внутри гнида.-Ну дай хоть сиськи пожать,да ладони смочить.-А чего ты тут в глуши зябнешь один?нет ни говна,ни ложки?-Плохо мне,я детдомовский.-На жалость бьёшь?-Глупенькая.Ты нынче ешь,пей,даром угощаю.-Не бери меня за здесь,я везде такая.-Моя ты сейчас.-Твоя грязь на шее,а я мужняя.-Ладно.Тогда ставлю раком вопрос на зацепку.-Качала нас по волнам рисковая лодочка:два борта и дырявое дно.
-Пошёл вон,хамло.
Меня не удивила даже,а глубоко возмутила площадная брань утончённой королевны абортов.Изнутри,из бездонных океанов моей моряцкой души,которой досмерти надоели постыдные анекдоты да скабрёзные шутки товарищей,к сердцу глухо подкатила ярость,в галоши обув железные траки гусениц.
-За что честите меня,ваша светлость?Или не с того поклонника утром встали?-я грубо усмехнулся.-Жалейте теперь.
-Хам!Ублюдок!!-Она б ещё раньше взвизгнула,перебила,но не потеряв дар речи.А тут нас сей миг услышали в доме:крикнула бабка тревожно,её гудок пробудил остальных.Как огромные стражники сдвинулись надо мною чёрные тучи,жилистые матросы.
Так уже было в городе несколько лет назад.Меня бил розовощёкий мужик со своими товарищами,а я пьяно отмахивался руками от его назойливых криков об разбитой семье,о порушенном счастье.Он очень старался крепко долбануть между ног,мстя побольнее.Но это его мелкие упрёки,глупые ссоры и гордое воздержание довели жену до измены.Я лишь вовремя оказался рядом,почуяв в ответном взгляде желание сблизиться.Сначала лаской залез в душу,потом овладел телом.На час;на день;и вот уже баба разрывала своё нутро,пытаясь втолочь меня на всю жизнь.
Бесполезно-я живу без особенных принципов.Под сердцем моим может спит душа,или пока таится камень для людей.Но быть только добрым нельзя в ответ на предательство,а злобой не удастся отплатить за дружбу.Потому что настоящая дружба,как и любовь,жертвенна.
В любви жертвовать легче.Ведь она связывает жизнь,истину и счастье с родной семьёй,без коей человек пустеет как вымершая деревня.И тогда за любовь отдать себя легко-но хорошо бы уйти вместе,оттого что близким людям тяжело оставаться наедине с поминальной ношей,великой горестью.
В жертвенность дружбы трудно поверить.Мы братствены в схватке и поножовщине,когда разум застилает пелена ярости,ража,похеривая всякий страх за жизнь.И жертва здесь не сознательна,а чувственна,не добра как в любви,а яра.
Мне же хорошо без обязательств,свободен я во времени да пространстве.Дай бог прожить без друзей и подруг,которые товариществуют и любят на халяву-требуя ласки,они редко справляются о чужой боли.Я сам такой;и потому все мои клятвы,обеты разносятся в воздухе прахом,пепельной тенью.
Утром проснулся с бильярдной башкой,по которой катались шары:когда кий особенно классно ударял пыром мастера,они не били из угла в угол,что ещё можно было терпеть,а грохались в лузу большого бодуна.Приняв холодную бочку-городские сказали бы:ванну-я застенчиво подошёл к зеркалу,готовый перед ним извиняться,просить,кланяться.Но тот тип,в отражении,оказался страшнее меня:невыразительный,с грязной щетиной,с кровавыми потёками на подбородке.Утерявший гдето память и совесть.Это такие как он запалили сегодня лес.
От пьяного браконьерского костра занялся пожар.Наелись,напились убогие-да спать завалились.Не сгорели бы сами,блаженные.Ахти с лесом,но и его жалко:едким дымом воняет отовсюду;несусветную тревогу сороки окрест понесли на хвостах.Глохнет лес:ни смеха,ауканья,воя волчьего с птичьим посвистом не услышишь-лишь огнём трещат позвоночники у деревьев да ломаются кости животных.Сойки с кукушками прячутся под крылья,отфыркивая неуёмную гарь.Сохатый не смог перепрыгнуть корягу-от бега,от страха ли сердце схватило-рухнул подкошенный и сцепился рогами средь веток,не выпутать.Всплакнул обречённо;только шмыгнувшие мимо зайцы опасливо пожалели лося.Маленькие бобрята стремглав выплывают из запруды,следуя за отцом-а как бы он смотрел потом в глаза матери,случись с ними что.Стая белок пробежала сотню шагов по непорушенной земле,солнечным травинкам,пряным цветам-оставив за спиной пепелище.Труднее всех совам-да чёрт возьми!они все погибнут.Дай бог,чтоб во сне.
Совсем маленькие волчата,выкормыши,полезли из норы и обнюхивали перепачканую помётом траву,которая стала им мягче утробы родной матери.Насосавшись молока,отвисли их пузички-и волочились поперёк,мешая ходить.Куцые хвостики ещё похожи на заячьи,будто щенята выгребли трофеи из бабкиного нафталинного сундука и привесили себе сзади.Рядом мать на волчат зарычала;стоя под крутизной высокого обрыва,она оглядывала заплывший черпачок земли,куда до бедствия успела перенести логово.Здесь тоже укрытье ненадёжное-весеннее половодье может обвалить берег,и вместе с деревьями весь схрон полетит в реку.
К полудню пожар затих,слав бо не сумев перепрыгнуть распаханную для стихии межу-но сожрал большой кусок у природы.Я не стал ожидать на опушке поклонов от лесного царя добродеева,и самовольно шагнул к нему за порог.Но сразу же прикрыл уши изза громких голосов животных да трескотни бойких птиц,которым вразносык подскрипывали худосочные сосны с приземистыми осинами.
Потому что лес,со стыдом закраснев от огня и злости,бодяжил всё живое вокруг в громадном котле восстания,призывая бунтовать не то что крупного зверя,а и мелюзгу подмышками:-вставайте против человеческих нелюдей!!-зримо слышал я из природных уст,словно сей яростный завет был написан чёрными головёшками недавнего пожара.-хватит нам уже в норах прятаться!пошли всем кобыдлом родину защитять да детишек малых!
Чувствую,если бы господь даровал зверям осознанную ненависть,то они могли воевать.Когда против них шеренгой идут браконьеры,в кустах мародёры добивают ножами подранков,а из далёкого тыла на помощь прибывают ещё новенькие эшелоны фашистов-тогда и самый трусливый заяц взвоет:-дайте обрез,родненькие!!-пятя куцым задом в нору всю свою дитячью ораву.
Вышел к опушке розовый слон,иноземный глашатай.Трубит:-Горько мне,зверушки,глядеть на постыдную жизнь!Убегаем стремглав,прячемся от людей,которые подлые для забавы нас жгут,истребляют!Опутала их нажива,и нет уже других наших сил пробудить милость,как только отмщением!
Потом ктото выскочил плюгавенький,завилял хвостом:-у меня от маменьки есть совет простой;нужно позабыть нам ссоры до поры ради жизни собственной,ради детворы;только вместе можем мы припугнуть людей,-Мне противны рожи их!!-выкрикнул злодей;изза спин сверкнули вдруг грозные огни,-Что мы с ними балуем?!Нелюди они!Всемером по слабому пулями стволят,у меня прикончили выводок волчат;-он завыл погибелью трёх щенят слепых,-На рога их,извергов!под копыта их!
Но тут подал свой голос медведь шатун,коему прошедшей зимой не дали сладко доспать охотники,выманили из берлоги.Рыкнул:-Хоть я тоже людей презираю крепко,а зверствовать не дам!Я полжизни прожил на инстинтах-как собака,если кто не понял-и больше вас соображаю.У человеков много ума-а значит,силы да хитрости-и с ними нужно договариваться.К власти пойдём,к той что должна охранять природу.
Столковались оскорблённые звери;и назавтра перекрыли телами,камнями да брёвнами центральную дорогу губернии,по которой возились тудасюда товары и продукты.Жизнь людей почти замерла.За городом столпились тыщи машин,и гудели так,что было слышно на противоположной окраине.-пропустииииите!!-жаловалось сырьё для обувной и механической промышленности;-подайте дорожку для въезда!-ныли сметаны,колбасы да фрукты,дряхлея в кузовах с каждым часом.Но кабаны и лоси упорно не желали давать простор движению,лисы и волки гомонили зло,барсуки нервно скребли когтями асфальт,готовясь стоять до победного конца.Коекто из соглашателей в задних тыловых рядах пугливо попискивал за мир да дружбу,но их голосочки терялись в общей какофонии рогатых и клыкастых забастовщиков.
Пройдя всю линию кордона,животные парламентёры остановились у милицейского поста,с белым флагом:-Мы за всех обездоленных требуем!Чтобы охоту запретить,чтоб леса не жечь,чтобы человек приходил к нам другом,а не разбойником ненавистным.Ваши помои с отходами в реках;склянки,кульки да бутылки под каждым кустом;и ужасная вонь от вас-кому такое понравится?!
Но зверей слушать люди больше не стали,а сгребли их бульдозерами по обе стороны дороги.Кого ненароком убив,или покалечив.Так было нужно для селяви.
Зелёные запахи стреляли мне в поясницу.Бывает,когда ползёшь по первой весенней траве на войне,нестриженой-и думаешь,то ли смертью сегодня пожертвовать за отечество,то ли драпать в тылы без оглядки жизни дальнейшей ради.А пули роятся вокруг со пчёлами вместе;и хорошо,если только ужалит в задницу,там мягкое место-но может ведь и по голове злостно чвакнуть,оставив свинцовое жало.
Такой аромат извергает нынче природа.Ядрёный,с дикого похмелья,когда ничего пить не хочется,никого есть-ужасное отторжение человечьего мира,кроме как на земле поваляться,вновь пресмычённо заползая в утробу матери.
-Коварная ты,-сказал я флоре с укоризной.-У тебя здесь мужик расслабился,над цветами сомлел,пустив умилительную слезу.А ему вечером домой возвращаться к ежедневным заботам.И даже обузе.-Я глубоко вздохнул,уже собираясь в неё погрузиться.Кроны деревьев закачали мне сочуственно шляпами.
Тут передо мной появилась банда,настоящие разбойники.Хитрая лиса,заяц барабанщик,вооружённый медведь,с фингалом кабан и раненый волк.К серому я подошёл сам,сдёрнул лоскут кожи.Он сморщился от боли:-Тише ты,не рви.
-Промыть надо,кровь запеклась.Может рана уже гноится.
Волчара зыркнул не зло,но отчуждённо:-Жалеешь?а ведь от твоих родычей пострадал.Ты с кем?-белые зрачки,тёмная закопчёная морда.
-С нами он,-буркнул медведь,не дав мне опомниться.-И смотри,если что,-щёлкнул курком допотопного музейного пистолета.
-Вы хоть расскажите,чем восстание кончилось.
-Резнёй.-Кабан оскалил клыки.-Нашими потрохами выложили дорогу.-А заяц,пряча мордочку,слушал его и плакал.Вявявя,вявявя.Лиса жалела трусишку,приговаривая:-Надо нам было сначала посекретничать с простыми людьми,организовать рабочую партию в защиту природы.Люди всегда так делают.
-Дууура!!-от гнева взвыл волк,то ли снова от боли.-Вся их помощь уйдёт в болтовню!Опять навешают плакатов на каждом столбе,а прикрываясь ими,станут пуще гадить.
-Сам дурак!-огрызнулась хитрюга,пряча за спину свой пышный хвост.-Тогда б у нас были печати,мандаты и авторитет в человеческом обществе.Мы могли обратиться в международный союз.А сейчас что?даже знамя сгорело.
-Хватит ныть.Сошьём новое.-Я перестал картавить да заикаться,представляясь сторонней букашкой,интеллигентом.Теперь я герой,можно даже сказать хулиган.И именно меня весело пригласит бравый капитан на допрос с наручниками.
-Уррра!!-Звери очень обрадовались новому главарю.-Ты же больше знаешь,чем в башке помещается.-Щуплый зайчишка утёр слёзки,цвикнул через губу:-Последний смех останется за нами.
Домой я нёс полубеременные планы войны во чреве своём;шёл с горделивой статью полководца,облечённый славой великого гения,который не жалея себя жертвует солдатами.Всю ночь думал;и днём на прогретой грунтовке,ботинками пыля камешки грязи с укатанными следами шин.Сбоку над стернёй вились синезелёные мухи-дай проверю,чем насекомые питаются в жару.Тем более здесь,средь коричневой палой степи,где солнечный огнь сжирает совсем отощавший воздух,и куда даже деревенский блазень не загонял теляток кормиться.
Глянул я вблизь;после вперился в даль-где же конница,что столько котяхов навалила?и откуда скакали отчаянные всадники,хлопая прикладами по крупам усталых лошадей?Видать спешили,раз времени не нашлось пену с боков отереть.
Эх,изверги;то ли мне дальше следопытить к горизонту,скрываясь от конных разъездов в пластающей поросли.То ль на хутор вернуться с докладом.
А что я поведаю зверушкам?За всадников-за ружья,которые они на хвостах протащили;ну ещё дерьмеца принесу в заплечном мешке.И всё.Скажут-струсил мужичок,вражьих палашей испугался.
Чур меня!-уже козявки над мною вьются,крыльями охлаждая горячую кровь.На лоб аж испарина бросилась,так яво представил я смерть под резвыми клинками.И каюсь:боязно дале идти.Но через немогу делаю шаг-а позади зовут плаксы родычи,а сверху голосят дружки,прибранные богом.Да делать нечего-позор это худшая смерть;и навесив к ляжкам оковы по пуду,я за славой пошёл.Крался;таился в приямках,кустах;увидел охотников.
Есть такие зайцы-их ещё называют паникёрами-которые бегают всюду,быстро как лани,хлопая ушами как слоны,и запоминают любое значимое событие будто на камеру.И если с него содрать шкуру,то он весь обмотан плёнкой словно бинтами раненый.Но браконьеры никогда не предъявляют народу этих зайчишек,живых или мёртвых,потому что тогда с проявленных шкурок,как с древесных колец,раскроются все преступления,стрельба и поджоги.Ведь охотники не жалеют даже детёнышей,бия их прикладами ружей,вспарывая им животы.Вот одного из косых свидетелей они и загнали на крутизну речного откоса.Совсем косенький-может,не видел ничего.Сильно трясся,земля дрожала;всадники хохотали над ним,крепко держа собак.Я ещё подумал,что обойдётся-убудет ли зайцу от неловкого наскока?небось,штыками не грозили?-а вышло всё непобожески.Пока-гав,гав,гав-охотники со смехом выплясывали,славный зайчишка строчил под нос-убереги-тихие причастия;а когда-невтерпёж-спустили на него свору,то он-прощай-бросился вниз с откоса.
Обо всём,что узрел,рассказал я зверям-запинаясь от волнения перед злым паскудством.Помолчали,склонив головы;только вислоухий комиссар наш оплакивал громко младшего брата:-Ой,прадед мой,хрен моржовый!да зачем же ты сотворил моего деда,а тот отца природомольного!Не помогла мне вера и любовь,одна надежда на быструю смерть!-И в глаза кинулся:-Видал,гад,каких сородичей ты себе надружил?!
А я красный стою,будто из кипятка вынули,и кожа щёк обтянута в барабан.Медведь взглянул на меня,осерчал:-Ты чего охалину возводишь на человека?Он хочет мир оберечь,за тем и пришёл.
Может думал заяц,что не сглотну обиду;но я не мальчонка-прожевал сердце,и снова в бой.Только знаться с косым перестал,нет его в штабной хате.Тревогой устилан полуночный дремотный сон:придут ли к нам мародёры?чем будем их отгонять?Я предложил собрать по лесу любое оружие.Бабёнки согласно хлопали,а вот мужички с тоской оглядывались друг на дружку-негде взять арсеналы.Даже медведь,находчивый головач,почесал в затылке:-Прав ты.Но есть одна закавыка-до сих пор добром жили.И биться насмерть нам было не с кем.-Хмуро помолчали.
-Придумал!-вскочил волк,и лапами замахал в спешке,объясняя свою сообразительность.-Давайте на избу привесим кабацкую вывеску,а когда подъедут охотники,то опоим их до бессознания.
Не дав ему договорить,взвился заяц под потолок:-Возьмём тёпленькими!Уж этих я знаю-они как дорвутся до греха,так пить будут пока не завалятся.Тут мы их и повяжем.
-А получится?-засомневалась лиса.-Пьяные хуже трезвых:возьмут сдуру,да шмальнут впопыхах из ружей.Куда ни шло,если в белый свет;а вдруг друг друга перестреляют?
-Туда им и дорога,-окрысил зубки кровожадный зайчик.-Всех изведём.
Улыбнулся кабан неразумным угрозам,и поддержал рыжую:-Люди не простят нам этого.Предлагаю их попугать только.-Ангельская милость мне почудилась в его голосе,будто всё хорошее из себя он передал на словах,наяву,и ещё из карманов выгреб до крошки.Смущённый медведь спрятался в боевой карте диспозиции,слепо тыкаясь в синеву реки,маскируясь на зеленях отросших лугов:зрелая грива еле видна средь репьёв,и лопухи оттемняют загорелые скулы.-А долго их ждать?
-Ну;-прикинул я,-похмельные сране придут,а трезвые хоть бы к обеду.
Охотнички зашли перед завтраком.Мои суки тявкнули пару раз;но предупреждённые обо всём,спокойно улеглись додрёмывать,едва обнюхав лающую свору.Я попросил гостей в дом.Они,немного опухшие от водки да комаров,долго обивали ботинки,вдыхая запахи из открытых сеней.Один,жадно похлебав из колодца,дружески мне икнул:-А лошадок не сведут со двора?-Да воров нет в округе,окромя вас,-растерянно буркнул я.-Тогда чья это обувь,человеческая или зверья?-настороже спросил другой,кивая пальцем на следы моих ночных посетителей.-Ну,забредают животные,куда от них денешься,-пожимаю плечами.Тут третий бабахнул из обоих стволов:-!!Да здравствует доброе утро!!-Между глаз ему звезданул четвёртый:-Миленький,ёб твою мать,для чего ты стреляешь?-И без тебя голова,что хоть обручи накидывай,-пожаловался пятый.
-Так заходите в дом.-Я широко распахнул узкую дверь.-Стол уже накрыт.
Вошли-огляделись;сели-облизнулись.-Как говорится:делай вещи,но красиво!-За хер с нами и за чёрт с ними!-Чтоб тесть у тёщи не дрался,и я на кровати не срался!-Выпили трижды.Потянули тарелки к себе,налегая на мясо.Загалдели,перебивая:-А помните,как гамлет всех спрашивал-пить или не пить;потом они колоться начали.-А у моего друга от водки отнялись ноги,но он и в постели работу нашёл.-Когда у меня зашипели блины,у них разговор перекинулся на баб.-Жили душа в душу,а на суде развод и делёжка.Красавец был,а изза родной жены деградировал.-Представляешь,разморозила пельмени и комком бросила в тёплую воду.Мыла,стирала,жрать не сготовила.-Лучше семь раз в ней вспотеть,чем покрыться инеем.Мы однолюбы,но поимеем всё стадо.
Они надоели мне.Икают,бздят,рыгают,разнося по хате вонючий запах эволюции.-Не плюйте на пол,не сморкайте,-брякнул под нос лоханку с блинами,-вам по нему ещё руками ходить.-Перепились:кто плачет,кто смеётся.-ойёйёй,под водой остался зайка.-да он в реку по личному делу,утопиться решил.-вот мой сосед тоже утонул на кладбище.-а я хочу чтобы все,от бабушки до жирафа,были счастливы,сыты,обуты!сейчас выпью за это и станцую на столе!-ты зверей не жалей;они занимают наше жизненное пространство,и сами виноваты,что не предохраняются.
Сидят как песню поют.Им вместе легко петь,а у меня срывается голос.Один пьяненький спросился,где туалет.Тут же обсмеяли:-в твои годы стыдно!-волков не бойся,сери в хате!-привяжи мешок к заднице!-Когда ворвались зверюшки,то все попытки к сопротивлению уже были подавлены самогоном.
Допросить я решил самого слабого.Того,который плакал о жене,пожалел зайца и какать просился.Он,несвязанный,махал руками,истово убеждая что я человек,что у меня прощающая душа.Зверям вгрызался в нутро со своим запоздалым соболезнованием.
Стоит на коленях уже третий час,за жизнь разговаривает-ни сесть,ни лечь,только уши раскрывай.Какой он есть славный работник,в крепкой семье живёт,а соседи его отродясь уважают.-ох,много бед повидал я;в городке что ни день,то убийство-каждый месяц стихийное бедствие.А у вас тишина.
-Не скажи.Мы своему горю силком накинули петлю.Ну,а если попадаются люди лихие,то и их под горячую руку.Слушайте меня,уважаемые сограждане звери!-Я сам удивился смелости,с которой на копёшку возлез;и оттуда весь животный народ увидал.Сердце полетело в тартары-выноси,нелёгкая.-Давайте повесим пленных охотников с почестями!-Тут зверьё обомлело без шляп,на дурака глядючи,и солнце в минуту пожгло запотевшие от страха затылки.А мне хватило времечка,чтоб ужасную мысль досказать,чтобы до внутри проняло браконьеров.-Они дерутся с нами за свою веру,за будущее пространство для человечьей цивилизации.Мы же в отдельке от них живём,и всё ещё молоко сосём изпод тёлок.-Я улыбнулся,выглядывая в толпе беременных самок.Самцы первыми захохотали:сначала то там-то сям,а потом всем гуртом схватились за животики.Их бабы в обиде ругаются:-Извиняйся быстро!
-Прошу прощения,мадамы.-Веселье так и прёт из меня.-Не хотите быть нашими грудастыми,так будьте заморскими мосластыми.-Смех пошёл ещё гущий,похожий на жижу в фасолевом супе,и я пламенно пережидал его кипение,чтобы вновь плеснуть кровавого соуса.-Звери добрые!Я не знаю,кто прав перед существом жизни-вы или люди-потому что неизвестно чем она кончается:смертью души или новым рождением друг во друге.Но давайте не поганить память об умерших.-Я оглянулся туда,где кололи небо красные звёзды сельского погоста.-И похороним охотников рядом с павшими мастерами земли нашей!-Мне пришлось нарочито подмигнуть в толпу,для тех кто ещё не распонял шутку.Только бесноватый заяц продолжал биться в счастливой истерике.Именно его ритуальные пляски до смерти выпугали пленников.Они поцыплячьи вытягивали потные шеи,чтобы как можно дальше послать спасительные сигналы,подленькие мыслишки о жалости.И ужасно затряслись,когда мы их посадили на лошадей,одели на головы грязные мешки,отправив четверых в неведомое.А пятому сказал я:-Догони,развяжи,помолитесь.Но не дай вам бог со штыками вернуться.
На глазах у всех зайчишка схватил меня за грудки:-И это всё?!Мы жизнь отдавали во имя революции,маялись,спать не могли-а ты их отпустил?!Предатель!
Пришлось обратиться ко всему народу,уж очень у многих были постные лица:-Сограждане.Господь сотворил нас не для того,чтобы мы душили и резали друг дружку.Даже у самых злых покойников уже не будет возможности раскаяться,в слезах попросить прощения.-Я вспомнил убитого мною маньяка,скривился:-Случаются,конечно,справедливые возмездия-но поверьте,это не тот случай.
А они бывают всякие.Через неделю,ровно в четыре часа нам объявили по радио,что открывается охотничий сезон.Зверюшки бегают в панике,кто похрабрее-чешут кулаки,точат когти.Меня же тревожат цели и намерения:будем воевать иль договариваться.Наших больше тыщи,браконьеров от силы полсотни.Но можно ли верить клятвам да обещаниям в такое суетное время,золотопродажное бытиё?Мы много раз слышали высокие словечки с трибун,и от красивых речей уже оскомина плавает в горле,мешая всплыть дружескому доверию.Все прячутся от планетной лжи.Кабан хоронится за диваном,волк сухо уткнулся в тюлевую занавеску,а лиса причитает,обсыпая себя белым пухом жертвенных лебедей,коих давно погрызла на далёком озере.
Медведь сидит у крыльца.Червяк его гложет,червь,червень червивый.Потирая загривок с проглянувшей сединой,он прутиком чертит фронты обороны,просительно и нахально.Я рядом его еле слышу-обуяли сомнения.И только искренний заяц весело пляшет,поёт матерные частушки,катаясь голым животом на росистой траве.Он совсем не втайне радуется нашей авантюре,надеясь отомстить за смерть брата,хоть бы и всему человечеству.Мы принимаем бой!смертный бой-орёт этот ушастый маугель,разнося в щепки лес своим щемячьим восторгом.И воспрядают трусливые души,и озаряются светом души тоскливые.Взяв кирки да лопаты наперевес,мощные копыта,ветвистые рога,грабастые лапы,животные идут рыть траншеи,окопы,редуты.Шире шаг!-покрикивает изпод ног разная мелюзга.А вечером засыпает,уморенная.
Сегодня медведь на закате скрылся по личному делу в сумерках.Пять минут,десять прошли,час,сутки на исходе.Я уже весь календарь истрепал в ожидании.Вдруг является с большим свёртком.А внутри чтото шевелится и чихает.Бережно опустил на Землю-и тут же вылезли уши,кнопкой нос,подбородок,шея,руки,туловище.Короче говоря,появляется медвежонок.
-Познакомься,мой сын.Решил я показать мальчонке огромную волю,а то всё в берлоге прячу.-Шлёпнул слегка по заднице:играй,мол.Карапуз поднялся,качнулся тудасюда,тряся пузечком.Не понимает-то ли за ветром бежать ему,то ли за всякой мельчой.Но пересилила жадность прикормки,и он косолапо понёсся гонять хомяков,мышей да лягушек.Отец его даже всплакнул:-Это моё неотвязное прошлое,ненасытное нынешнее.-И бессмертной души будущее,-добавил я нежности.
В серебряные травы осыпались жёлтые листья;по ним,шурша,бежали жуки,за которыми гнались зелёные ящерки.Река грозила вскипеть как парное молоко,перелиясь через край подойника.Это,видно,дедуня с бабуней проспали корову,заснув от сытного ужина.Схлебали тюрю из картохи,кваса,да утрешнего молока,хлеба надкусили две скибки с ладошку,пожевали овечьего сыра-гостинец из города.Спаси гуси разбудили,зарыготав на дворе.Бабуня проснулась,схватилась,и спёхом во сенцы за подойником;и птице отворить закуту,и с ведра вымя обмыть,и хворостиной непослушных.Ох,упарилась.
Заночевали мы среди хвойной посадки.Вокруг,уперев руки в боки,прыгали танцующие ёлки,выкидывая кривые коленца.С ними вместе трясся лихорадочный костёр,от которого подальше жались взъерошенные вороны.Глубокая синяя ночь осела над белым дымком,когда поутих огонь;слабый дуновей пытался раздуть его,едва насыщая свежим кислородом.Мы легли и стали ждать звёздных прыщей,вперив в небо глаза да босые пятки.-Знаешь,мишка,наверное мы потомки космических путешественников.Вечных бродяг.Потому что уж очень не очень походим на обезьян.Вот растёт она,развивается вроде-и вдруг хлоп бедняжка,дальше барьер.Нет у них в голове разума,подражание только.-Так ты её на свободе не видел,на воле.Прицепи тебя к поводку дрессировщика,сунь под нос миску с мясом-будешь вылитая макака.Или хоть охотники наши-чистые шимпанзы да гориллы.На рожок отзываются.
Скоро уснул мой дружок,раскидался по зелени как атлет по борцовской площадке.Медвежонок затих на его груди широкой,шире чем страна родная.А я,укрывшись рогожкой,надрёмывал себе васильки полевые.И золотого пшеничного поля конопатую спину.Шёл посередь жнивья,желая всем богатого урожая.Родина колыхалась из края в край;волны подоспела накатывались друг за другом,ломая колосьям загривки.Звенели тёплые струи зернового дождя,по ладоням бия безостановки.Комбайны крутились вокруг машин барышень,сгребая по полю многоглазые жёлтые головы.Сепараторы решетили зерно,забивая деревенский ток под самые шиферные крыши.Нееее,то не зерно.Дождь ли пошёл.Или град стучит.Дробь с картечью.
Началось!Солнце ещё не взошло,самый сон перебили охотники.Как невовремя;там все наши сидят по местам,по окопам-а мы,главари,проболтали лежмя до зари.И теперь оказались в тылу,среди веток еловых пузо тянет к земле.Но под сумраком нависших метёлок темно,нас не видно:да и пусть бы красное колесо солнца светило за тридевять земель другому королевству,где больше заплатят-но король ихний хоть богатый,да жадный,жди денежек до белых мух.И вот уже пробиваются первые лучики,как собаки пускаясь по следу.Им от наших рубах запашает под ветер,скоро примутся руки крутить.Куды бечь?а давайка,мишутка,в сиамские братья сольёмся с природой,с землёй-перетрусим и перемолчим.Но медведь на глазах у сына забылся боевым угаром:вперёд,за родину!серце моё отозвалось ноей,будто чуя беду.Он взметнулся,бурея как знамя,под вражеский мотоцикл,и когтями вцепился в тот руль и в опалье еловой коры;а я только ещё злой костёр всебе разжигал,чтобы одному спастись,или с лесом сгореть.
Драпали мы на бешеной скорости,спешно побросав в коляску вещи и медвежонка.Я очень боюсь виражей,гонку ненавижу,но иначе не скрыться.Теперь нас вправе остановить лишь господь регулировщик-да он вместо дождевого шлагбаума светофорит нам жёлтыми глазёнками солнца и разрешительной зеленью травы и деревьев.Дотянуть бы ещё версту малую;а там заградительный отряд отсекёт ружьями тех дурачков,что мигают вендетой за нашими спинами.-Приказываем остановиться!-кричат они будто во ржавую водопроводную трубу,и из воронки фонтаном льются матюки да вчерашние суповые помои.-хрен вам в задницу,чтобы с ушей дерьмо потекло,-шепчет мой мишка,всё тяжельше валясь на меня,и вижу я как намокает кровью его правое плечо-моя была пуля.
Изза неё заяц взъярился,когда медведя оттащили в лазарет.Словно я перед ними виноват что живой.-А какого чёрта ты блудишь тайком ото всех!?в герои попасть хочется?или сбежать?!-зверюга ужасный схватил в кулак тяжёлую гильзу,размахнулся с плеча.
Волк разжал его руку:-Он воюет,как все мы;-и отвернулся,пережёвывая вязкую ненавистную тишину.Хоть бы выстрелы,но охотники затаились.-Ты озлобился на судьбу,и безвинных людей проклинаешь.
-Тогда сам допытайся у героя,зачем он бросил нас одних?Предал.-Заяц пулемётил словами мимо меня,пустого места.
-Я твою задницу спас,которую ты нагрел в тихом закутке.-Воздух дрожал в нетерпении свары.Но славбо,её клочьями разорвала ружейная канонада.
Берегиииись!Охотники наступали двумя боевыми шеренгами.Впереди со свистом да рыком неслись вездеходы и мотоциклы,уже оглушённые преждевременной победой,бравой скачкой на весёлом сабантуе.Сзади развязно шагала пехота,уродуя землю чёрными оспинами от высоких форсистых каблуков,ухмыляясь сальным шуткам дефилирующих егерей.Наши первые выстрелы не нарушили парадную музыку марша,а лишь чирикнули слегка с воробьями по веткам.Из окопов пугливо выглядывали зверюшки:такую армаду на пшик не возьмёшь,бомба нужна.Ответным залпом браконьеры подранили коекого из наших;у одного волка башка повисла обломанным кукурузным початком на ниточке-сырой ещё,никому не съесть.Струя сока ударила фонтанчиком вбок,ужасом окропляя рядом лежавших.А ружья снова палят;и вездеходы издали казались корытами,но теперь вот рядом жужжат,будто в них сто сердец заработали на износ.Под колёсами уже яростно вопят передовые посты наших смелых героев,смятые железным ударом.
Всем вокруг страшно;и я живота прошу.Бегом,прочь от жутких криков туда,где в мире живут-в свою отшельничью пещеру сумрака да неведенья.Пусть будет голод,лютая стужа,только б утробу спасти.Но на правом фланге два дула сверкнули,злые глаза проклятого зайца:подбито свалился я в грязную кашу,пуще корчась от несмываемого позора.Теперь и сердечной кровью его не смыть,даже если разорвётся моторчик мой на виду у сотен спасённых зверей.
А боевая тревога уже переменилась.Сначала одичалую мотоциклетку,которая вырвалась во фланг вдоль буерака и поливала окопы свинцовой кропелью,поджёг молодой лис.Он метнулся сбоку от неё,невидим через кусты шиповника,и бросил подпалённую бутыль зажигалку.Горящий бензин залил коляску,едва соскочили с неё седоки.Воспрявшее духом зверьё завизжело-уррррррааа!!-и тут же на другом фланге вездеход сверзился в западню кверху задом,ломая дулья торчащих ружей.Животные кинулись врукопашную,презрев свои хитрые лесные повадки.
Оккупанты отступили,притихли.Я блуждал по лазарету,контуженый взрывом мотоциклетного бензобака.Постыдная боль сжирала меня-оторвало полпальца.А кругом стоны и плач,смех да пение:без наркоза фельшеры режут-как не заорать.В землянке штабной командиры дремят,в траншеях солдаты.Постов чехарда,караульных;чёрный дым улетает,гаснет день.Бабы таскают своих мёртвых мужиков,одного за другим-кабанов,лосей;зайцев.Смотрю вслед-моего ли там нет?вроде жив-то ли с радостью,то ль с опаской.Ходит смерть по полю,сутулясь над трупами,а пащенок её,мертвоед,мародёрствует на подхвате у мачехи.Похоронная команда тронулась в путь на сельское кладбище.А завтра утром снова война,до полной капитуляции.И не знали мы,что летел к нам на выручку крылатый ящер,прознавший стороной о беде.Он ёрзал вправо и влево,по чёрному чаду угадывая дорогу;он заглядывал в каждую земляную падь,проверяя следы скобельком когтя.И ловко вертелся между ускользающих жёлтых стрел в окнах пёристых облаков.
У змея была дурная слава хоронителя,поганая молва да слухи.К тому же внутри громыхали кишки,будто орудийные ядра от тряски.Неудивительно,что когда он завис,перекрыв заходящее солнце,такой беспощадный,шипящий-то наши окопы огласились предсмертным воем.Ктото даже шмальнул по кабине,не жалея последних патронов.Но что для ящера дробь?-воздушный поцелуй только.Он благополучно плюхнулся на опушке.
Я во все глаза смотрел туда,раскрыв от удивления рот,узнавая и сомневаясь.А змей долго охорашивался перед зрителями,глядя в зеркальце,играя хвостом.Он когото искал средь толпы.Да меня:-Живой!Слава богу!-неуклюже переваливаясь утиными лапами побежал,поскакал навстречу.Был немного растерян я тёплыми объятиями.Кто он мне?случайный знакомый-но звери явно рады великой подмоге,надежда им мир озарила.-Со змеем Горынычем мы победим!-кричат за накрытым столом,и к шуму тарелок,звону бокалов и брызгам шампани зовут.
-Куда?-я ухватил ящера за узду.-Нам с тобой скоро по небу лететь,а петляя нетрезвым ты погубишь себя и меня.
Змей скорбно надул губы,словно у него походя отобрали игрушку.Он так плаксиво завздыхал,что каждое сердце прониклось бы жалостью.Только не моё:-Компот будешь?
Аж передёрнулся змей,и от вздрога слетела попона с седлом.Ох ты,боже мой-я как набожный лоб окрестил.Плохая примета,один не вернётся.А ящер уже снова улыбается за бахрому рассветного занавеса,посылая в открытую кулису неба благодарные вздохи:-Мне здесь нравится.Цвету я и пахну.
-Ты о деле не забывай.-Я ухмыльнулся,сковырнув с его горба засохшую голубиную кучку.Потом прыгнул в седло,натянул повод,и мы круто развернулись по длине плевка.-Слышь,медведь,я к бою готов.Как там дела?
-Не мешай.Отвлекаешь,-рявкнул мишка,не снимая с носа полевой бинокль.-Дай поглядеть,дай,-толкал его под руку заяц.
Во длинном рву,который звери вырыли от окраины до околицы,бабы набросали сухой травы,мелкого валежника,еловых веток,смоляных сучьев,тракторных покрышек.Всё это я залил последним бензином,мазутом,даже с подбитых вездеходов отсосал сверки дизтоплива.И вот сейчас грязным огнём,едким дымом заполыхала подожжённая кутерьма.Сам воздух пылал,атакуя охотничьи рубежи.Ощетинившись и оскалившись звери ринулись в наступление.За свободу и честь,за недамся,за свою прошлую бедолажку,за сердце держась,готовое спрыгнуть в окоп,переждать в той лазейке.Но стиснули зубы полоской,а на ней разные писаны клятья-от боли,трусости,от греха.
-Господь,любишь меня?такого,как есть нынче,сей час-ведь я совсем не ведаю в себе крупного героизма,чтобы выказать его боевой схваткой,я въяве не знаю,каким буду под страшными пытками,и если теперь ты презиришь меня за моё откровенье,то лучше сломи,уничтож,надругайся-а я уповаю греховной гордыне,но не смирению.
-Что ты там шепчешь?-оглянулся змей,разгоняясь по взлётной полосе.Он едва не свернул себе шею,когда я от страха затянул поводья;но всё же взлетел,чихая да кашляя.-Очумел,а?!будь внимательнее.-И вытянул крылья,скрытно паря над землёй.Передовую нам указули сполохи охотничьих ружей горластых.Она похожа на шахматную доску:чёрные клетки-мазут,чад,резина;а между ними золотые окна солнечного света,рыжие стожки.В них я и покидал свои зажигательные гранаты,облегчённо молясь на белые рубахи облаков херувимов.Тогда жалобный вой браконьеров накрыл весь передний край:гулко взрывались дорогие вездеходы и мотоциклетки,пламенно горело снаряжение,пшикали ружья.Вприпрыжку друг за другом драпала вся фашиская армия,боясь навеки остаться на этом адовом поле.
Вместе с собратьями по космической галактике мы устроили пышные проводы марсу вояке,который взорвался от злобы,и после развеялся пыльным облаком.По глупому недомыслию он решил,что переполненные арсеналы даруют силу и мощь-и только в этот миг,тлея искоркой праха коегде во вселенной,уяснил,может быть себе,величие духа.Мы обнимались,поздравлялись,даже заяц ко мне подошёл.Стукнув прикладом об землю,он первым протянул свою копчёную лапу,но всё же не преминул уколоть:-Лучше б ты зверем был;-хорошо,не штыком.
Пошёл дождь.Сначала закрапал мелкий;потом стал крупный молотить по пожарищу.Ударил гром.Я потянул за крыло ящера:-Идём домой.-Мне нельзя.-Почему?неужели опять к старухе полетишь прятаться.-Поздно.За мной сами прилетели уже.-Он тоскливо оглянулся на мелькающие в небе молнии,без повода осерчал на меня:-И не стой рядом!Опасно!-тут же норовя теснее прижаться.Но когда громыхнуло над самой головой,он понурился,став похожим на гаденького змеёныша;то ли шепнул,то ли хрипнул-прощай;и тихонько побежал спотыкаясь по полю.Он оглядывался,всё ещё на чтото надеясь-может что я возьму его на ручки и суну запазуху-но в сотне шагов от меня прямо в него-я видел как горб полыхнул-ударила молния-и ящер осыпался пеплом.
-какая нелепая смерть,-сказал ктото в кустах,и я отозвался ему:-нелепая жизнь,-сам дрожа.
Ливень закончился.Его мокрые пули сильно обили густой орешник на всхолмке.Спелые щелкуны,падая с высоких веток,катились по склону к подножию,стукаясь боками и извиняясь за неловкость.Поясницы их подпалены ярким солнцем:тёмный загар придаёт орехам лихой вид завзятых южан.В руке сабля,подмышкой пика,и вояка без труси кидается в схватку с плодовыми червяками;а те,завидев бойцовую рать,бросаются врассыпную,царапая землю слабыми ножками;позади отступающих медленно ползут ленивые прожорки,тряся толстыми пузами.Их бездумно давят голодные коровы,которые спешно копытят на дальний луг,подгоняемые старым дедом да малолетним подпаском.Дедушка приглядывает кустики,где бы ему осесть натощак от нескромных глаз.А я на него и не смотрю;за версту бултыхаюсь в реке,смывая с себя отчаянный кураж.Одна голова торчит над водой,поплавок с глазами.Налипшие алмазики песка просвечивают на ушах драгоценной чешуёй,тина свисает вместо волос,и наверно похож я на зелёного ихтиандра.Раз нырнул,другой за добычей;но моя глубоководная рыбалка крах потерпела,как говорят в аристократовских салонах-полное фиаско.То ли рыба умная оказалась и замела хвостом все следы,даже желудочные.Или может,мне мало света от утонувшего солнца.Но всё же,выстукивая Морзе зубами,я бодро передавал наверх подробности речной жизни:-вижу голубых раков,они отползают попой,боятся меня,вот сплетение ряски с осокой,прочие водоросли,ой сейчас запутаюсь,поворачиваю,всплываю.-Просеяв песок и ракушки со дна,нагрёб золота на браслет и жемчужин на ожерелье.
Здесь у нас драгоценности можно возить самосвалами.И здоровье бесплатно купить.В речке плавает любая микстура,на деревьях таблетки растут.Один умирающий мужик вылечился от чахотки,попивая воду из родника.Бабы ко стаду идут с вёдрами,чтобы коров дневать-а он к полуденному солнцу тянется с кружкой,и черпает его в воде,и заглотошно льёт.Мабуть,по ведёрку зараз выпивал.Сам маленький,неказистый-а прорва такая.Святая водица в ключе.Сам видел,как поп приезжал с целой кадушкой.Всё,что природа-то от бога.От дьявола-чехарда,скудоумие;и в жизни услада-прыгскок.
Ночь накрыла мой хутор чёрной холстиной,и села вышивать на этом полотне жолтые да белые звёзды.Под холстом,среди леса,на лиственных матрасах улеглись полосатые подсвинки,и хрюкая от восторга во сне,плюхались в тёплые лужи.Скривила ветки рябина,отряхиваясь от брызг,а потом долго ворчала на кабаниху за плохое воспитание.Та смутилась,ещё совсем молодая мать,как в первый раз с будущим мужем.Закукарекали петухи-хрипло так,спросонок-оторвав ночь от шитья;она сняла очки и поглядела вдаль на северную звезду-засиделась,пора уже наказанную луну отпустить на гулянку,плачет небось в подушку.Не будет чужим рукам волю давать-кавалеры очень норовят ущипнуть за мягкое место.А дочка стесняется своей полноты-так утягивается в сиськах и в талии,что кости наружу торчат,и люди её ущербной звать стали.Хороший мужик ей надобен:тревожится девка во снах,ворочается голая,а скинет одеялку-жаром греховным пышет.Огнь бесстыжий,саму в озноб кинуло.
Медленно,шаг на ниточке,по ярам и оврагам наползает с реки туман,одетый в мокрый камуфляж-стелется попластунски,занимая плацдарм.Деревья и травы истекают росой в саду у дедуни с бабуней.Их пёс,пробудившись от лёгкого шума,рьяно подышал ртом да носом;не поняв,лизнул туман языком,но обидчиво потом заскулил-думал,видно,что тут ему пастила и зефир в шоколаде.Борода пса намокла,волосёнки отвисли;скалясь на серое облако,закрывшее и лес,и дорогу обратно,он отважно порычал с затаённым испугом в душе.Потому что нос почти перестал чуять.Вчерашние кости гдето у конуры размыло сейным дождём-и если б ещё оставались клочья мяса от сгрызанных мослов,то может,простуженый нюх и довёл пса до будки.Но в сыром воздухе плавали только запахи,разбухающие на свежесрезанных лозьях плетня.А их кобель совсем не разбирал-его не учили охотиться на цветы.
Одно он знал точно:дальше ограды ему не уйти,даже если рысью поскачет.Набьёт,правда,шишку на лбу:но в округе лучший ветеринар-время.У собак мигом всё заживает.Не зря,вон,носки вяжут из сучьей шерсти,шарфы из кобелиных хвостов,жир в моде собачий.Тсссс-сказал себе пёс-а то ещё страхи услышат,как я испугался,и проберутся под кожу.Сердечкото,ёк,не железное.
Он растеряно заметался по двору в травах,в поленнице дров,чуть ля конурку не сбил.Вдруг его спина застыла горбом,позвонки в ней бренчали жалобно неуёмной дрожью:воооооолки.Слева воют,от выгоревшей елани,куда под лесным палом примчались спрятаться звери,да сгорели все.Вожак с голодухи ту землю продрал,вывернул кладбище.Там и грызть уже нечего,но слышен псу хруст утробный.Жрут подряд одичалые,и скоро ко двору подберутся-не милостыню просить.Слабый плетень долго не удержит всю стаю,сгнёт под напором жилистых тел да голодных желудков.
Из петушатника закукарекали два горлопана-нет понятия в птичьих мозгах.Что ночь,потаёнка ужасная,и лучше уже рот свой закрыть,не просыпаясь до утра.Лес тишину любит:ходи крадучись,стреляй шёпотом,разговаривай про себя.Кобель стоял под дверью сарая и скулил-замолчите;но молодой гребастый юнец в голос позорил перед курами старого каплуна-будто за ним правда,он силой её возьмёт.
То ли от птичьей ругани,или от своей послевоенной неуспокоенности я тревожно спал.Снился мне флагоносец боевого гвардейского пехотного полка.-Бери знамя.-он сказал,выплёвывая из разорваного рта жёваный свинец подлых пуль.-Мне уже не подняться,силы потерял с кровью,а наесть их нечем-зубы в крошево.Ты молодой да ярый,ты дойдёшь.Только назад не оглядывайся,верь своим товарищам-не предадут.
Знаменосец тыкнул мне в руки древко с красным лоскутом,улыбнулся и затих на ржавой земле-ладонью ещё скрёб её зло,отчищая окалину войны.И я ушёл от него,бросил,но позади тащились отутюженные бомбами батальоны,прореженые свекольной шрапнелью роты,и взводы,забитые в грязь по самые шляпки-лишь торчали из окопов пилотки с оттопыренными ушами.На них жыводёры пришли с танками да самолётами,с клопами в сердце и с мухами в душе-жизнь паучью волокут за собой.А у нас нищие винтовки со считаными грошами патронов,да старые берданы,ряженые на медведя.Да поля золотые и леса зелёные,небо синь,бабкой вышитое,дед ещё радугу заплёл в косу;а пращуры толком не обошли земелю родную-много мест заповедных.Вот потому и ненависть к нам в удачу-мириады вражьих голов гниют в незнамых могилах,беспамятных схронах.А мы живы:голодно-пожрём отросшей пшеницы,холодно-спинами прижмёмся,и не спрашивая,кто позади шею греет-товарищ.
Но к чему этот сон?неужели война?не даёт мне сегодня покоя многоглазое мудрое провидение.Я уже так и эдак перебрал в уме всевозможных иноземцев,склонных к интригам и даже нападению со спины.Оказалось,что эти боятся меня-а те уважают другие.Да и родная охрана не дремлет у отечественных рубежей:вынослива,когда мои сморенные суки ночуют,сопя во дворе.Но мнительный я всё же заточил до боевой остроты два тупых топора и литовку косу-в то время когда я верующий истово молился господу удержать врагов от предательства.
Сбылось начертание божье-сегодня меня вызвали на генеральскую асамблею всех вождей всех народов.Утром сижу в белом корыте царь-в горячей воде да мыльной пене.На неделю вперёд отмокаю,ведь кажин день такую бадью с печи не нагреешь.Мои мечты разморило чудесные:они оттаяли,запахли,и к ним со двора мухи слетелись.Или это из тех мушек,что кружат над яблочной брагой взасос,когда я попинаюсь стаканом.Вдруг чу!..нет,не чу,а диньдилиньдилиньдилинь!затрясся от радости звучный колокольчик,привязанный у калитки заместо звонка.Он бесится весело как дуралей из сумасшедшего дома;а вставать мне не хочется,потому что я по самые уши в фантазиях-хорошооооо.Но прибежала собака-глаза огорчённые,в зубах телеграмма-не уезжай,хозяин.Как так?ты что говоришь?там уже мир на грани катастрофы,полный конец света,еду спасать.Из корыта на телегу,с телеги в самолёт-и вот уже предо мной столица мира,планетарное сборище,свобода и гармонь.Здесь у бедных властителей суровые лица недоверия,у богатых к ним покровительственные улыбки-а у меня десять ящиков водочки.Их разносят по столикам тайно,с плутоватыми пузырьками минеральной воды.Мужики отхлёбывают по глотку и удивляются,выпивают всю и балдеют.Говорят только правду,приглашают друг дружку в гости,даже жизни готовы отдать ради ближнего.Оказывается,они не такие уж выродки-просто великая должность обязывает каждого выступать за родную страну,может быть похеривая чужие.
И я встал,рабочий мужик перед ними,сказать что милосердная стойкость руского православия и яростная отвага руского мусульманства вместе с мощью да благом других наших религий принесут Святой Руси бессмертное неизбывное величие в нынешнем веке.Это будет не величие кошельков и желудков,не первенство роскоши да упитанных задниц,не сила экономик с бюджетами-не могущество демократии дверных глазков и замочных скважин,которая курвой таскается по миру на подошвах солдатских сапог,на крыльях штурмовиков да гусеницах тяжёлых танков.Это будет величие руских душ человечьих,кои потянут весь мир за собой тонкими нитями своих ярых сердец,и нити те станут крепче толстенных железных канатов.А ежели кто покусится на нашу свободу да волю,то мы уничтожим весь мир,и сами помрём,но рабами не станем.Потому что руские в чужой кабале не живут.В своей могут.
-Как же ты отрицаешь всеобщую человеческую демократию,если сам всех в России зовёшь русскими?Где же твоя национальная правда?
-Моя истина на Святой Руси в том,что горбатые ли у нас носы,утиные ли носяры,русоволосые мы иль чернявые,нация у нас одна должна быть-руские мужики да бабы.Но каждая руская народность обязана до гробовой доски сохранять свои танцы,песни,книги,веру,культуру.Потому что без родства предков человек превращается в быдло.Я знаю,что проклятое всемирное планетарное царство,единение-уже неизбывно.Только пусть оно случится не при мне,или моих внуках.А при какихнибудь яйцеголовых потомках,которых совсем не жалко.
Речь моя была недолгой,но пылкой,и домой я вернулся поздно-отпускать не хотели меня братья по разуму.К тому времени вода в корыте успела остыть,а собаки проголодались.Мы сели ужинать,радио трещало последние известия.Вдруг передачу прервал взволнованный женский голос:-Это вы?-Нет,-говорю,облизывая ложку,-не я.-Ой,вы наверное шутите,у вас ведь такой запоминающийся бархатный баритон.-Я прочистил шерсть в горле,и рявкнул:-Чегггго надо?-Ой,мы вас приглашаем на конференцию по проблемам семейной жизни,у вас ведь такой занимательный профессиональный опыт.-Ничего необычного;-презираю болтунов и бахвалов,-среднее мастерство,шаблонный инструмент.-Ой,но ведь вы им с нами поделитесь?мы вас все очень ждём.-Хорошо,выезжаю;-и мыться снова пришлось.
Из корыта в телегу;из телеги на поезд;достиг я огромного города.В колонном зале сидят почти одни женщины-очень мало баб.Разница в том между ними,что женщина сознаёт свою красоту,и поэтому пользуется ею одна;а баба своей красоты не знает,и не жалея всем её дарит как солнышко.Женские души упрятаны под лоскутами глянцевых журналов да жёлтых газетных страниц,и тоскуют втихомолку над слезливыми дамскими романами;а бабские души скитаются по бескрайнему миру,отыскивая свою единственную любовь.Женщины ездят на юга в поисках сладеньких любовных приключений с заморскими принцами;а бабы с малолетства воспитывают простых соседских мальчиков,чтобы верой своей превратить их в сильных и добрых мужиков,от которых так приятно рожать детей.У женщины много мыслей,и она спешит всё высказать сразу,считая это очень важным;у неё большая куча подруг,друзей,знакомых,родственников-которые требуют к себе особого внимания,ничего не отдавая взамен-и эта огромная куча тырит семейное время,подъедая даже крохи минут.Для бабы солнце светит,только когда рядом дети да муж;но она и на товарища может так посмотреть,выслушать так,что за неё умереть хочется беззаветно.На женщину вместе со свадебной формой надевают и три узды для верности:первую снимают,если станет хорошей хозяйкой-вторую,если доброй женой-а третью носит всю жизнь.Бабу можно сразу распрячь-лети,милая!;а она-нет,любимый,теперь до смерти с тобой.
Именно женщины и мужчины разговаривают друг с другом так:-Здравствуй,дорогая.-Привет,дорогой.-Почему ты со мной холодна?-Тебе послышалось.-Ты врёшь.-С ума сошёл?-Ах так!-Ты меня не любишь!-Прощай!!!-разбежались по чужим кроватям отдаваться разврату в любых горячих местах и потных временных промежутках.Это они рождают там мерзкое лесбиянство да жопошниство:потому что есть стыдная любовь от бога,когда мужику или бабе не даровано господом иной любви,кроме как любить однополого;а есть п***рство от блуда,когда мужчинка или женщинка всерьёз убедили себя иной любовью в погоне за удовольствием,сладострастием,похотью.И растут от таких малолетние ваньки,не помнящие не только родства,но уже и своей половой принадлежности.
Бабы да мужики даже после измены говорят с друдружкой подругому:-Плохо без тебя,дети взрослые,я им неинтересна…-Зато приятна была кобельку случайному,ублажал суку текливую,в театр сводил.Смешно,если б не было больно,и стыд.-Плохо без тебя,умереть хочу.Только бы сил хватило.До свиданья.Люблю всерьёз и насовсем…-Замолчи,дура!Закрой свой поганый рот!Не смей уходить!Люди!вы там рядом постойте,пока я приеду к ней!Потерпи минуточку,родненькая!-Но иногда бывает иначе:-Не стоишь ты моих слёз.-Да ты до смерти будешь страдать обо мне.-Ломаного гроша за тебя не дам.-Спорим на этот грош?-А через полсотни лет прозвенит тот медяк на могильном камне:ты победил,ты победила.И что им было друг другу не прощать?гордыню любви-чья сильнее?случайную похоть,которую мужик,баба ль испытали в разлуке?но ведь страдающая от тоски душа в мильярд раз важнее того непрощения.Нельзя бабам и мужикам ставить любовь в зависимость от своих капризов,прихотей,обид.Мол,сделай мне выгодно,тогда я тебе дам.Наоборот-при каждой обиде сразу снимай трусы и тяни любимого к мохнатке.Ведь она ж не лопнула,она не треснула,а только шире раздалась-не стала тесная.И тогда всё горе пройдёт,наступит благословенное счастье.
У каждого из мужиков в памяти своя бессмертная,которую не забыть,о какой дрожливые сны видятся.На ней одной жениться,с нею к старости жить;только если б можно было вмиг догадаться об этом-пусть озарение приходит ко всем мужикам.Вон и моя жёнка стоит:выхватила соседского ребёнка на руки из коляски,закружила его,расцеловала всюду.И счастлива материнством,любовью,что я гляжу на неё,и у нас тоже будут дети.Превыше на свете всего,даже веры и отечества-русская баба,самая милосердная да отважная изо всех человеков на земле.Мироволица в кольчужке.Она может поплакать над кающейся адовой душой-а может высокую райскую душу зарезать за мелкий грешок.
Из глубины колонного зала,с галёрки дешёвых зрителей я смотрел во все глаза на себя.Кудато ушла бродячая моя нетерпимость,но я ещё не мог принять такого доброго поворота судьбы,милуя своё тёмное недоверие.Ведь за время одиночества я стал бирючливым,замкнутым мужиком.И пообщаться с бабой в любовь мне приятно,если недолго.Говорить ей,слушать её,жестами любоваться.А прирасти всеми окрылками,сухожилиями,корнями да кроветьями-тяжко.Трудно романтику уживаться в одной душе с похотливым животным.Меня,мечтающего быть верным до гроба единственной любви,мутит от желания ко всякой симпотной бабе.Я создал из себя неприкасаемого пророка,творца,и вот уже очень давно живу один.Но если бы кто знал-какие распутные фантазии голышом гуляют в моей голове.Правда,в них нет лошадей,педерастов и мертвецов.Зато есть тысячи замужних баб,которых я яро хочу.Если мне придётся выбирать между этим миром и любимой женой,я выберу бабу свою-и за неё подохну.Но если выбирать мне меж любовью да верностью к жене и сладкой похотью к чужой бабе-то даздраствует похоть.Ведь жена-это всё же оберег,целомудрие,жертвенность.Ей постыдно блуд предложить.А я распутен,блудлив,и только великая гордыня духа пока удерживает меня от греха.Она гоняет со мною по свету не имая запретов-метрик да аттестатов,паспортов да билетов,талонов,чеков,документов.Проведаться дома некогда,едва успел скотинку покормить.
Вот опять в кулисах дышу,шкорябая сапогами по мытому полу,будто с места вскачь сорваться хочу.От нетерпения к зеркалу стал:красив ли для телевизора?понравится ль народу моя физиономия?
-Ну что,гражданин?надо идти в прямую речь.-Рядом застучала каблучками милая ведущая этой программы;но тут же смущённо смёрла,увидав мои красные уши да потный лоб,хоть прежде наглецом ей казался.-Вы платком оботритесь.
Я пошарил карманы,и в спешке платка не найдя,промокнулся занавесом,на котором пыль свила серые гнёзда.Да шагнул прямо под яркий свет,на миг запнувшись сослепу в проводах.
А когда глаза раскрыл,то увидел перед собой несметные тыщи людей,сидящих перед телевизорами с открытыми ртами-в ожидании,что я им важного скажу о вере,и об отечестве.Тут не подойдут никакие пафосы,не затронут душу самые высокопарные словечки,от которых гаснут звёзды на небе да меркнет повсеместное солнце,стыдясь своих грязных подштаников.Здесь бы ярость больную,неизлечимую,сбросить с кровати наземь и потоптать её,чтобы выла она матерными проклятьями:а нельзя-там вон за спинами старших родычей детишки тоже главаря слушают,выгадывая будущую судьбу.Но какой она будет?кто б знал.
И я для людей вытащил сердце гудящее,генератор из пазухи:оно поначалу невнятно заклехтало тугими клапанами,потом откашлялось чёрной слизью,и кровью,и выползло на лоб вместе с фиолетовыми толстыми червенами.-успокойся,-шепнуло оно щекотно в ухо.-ты бей их правдой;она есть бог,а не сила.У кого богатство немереное-значит,воровано;у кого власть на поводке-верно,куплена.Ну а уж если и господь с ним?-выходит,что вера приручена,церковь с ладони ест.И на бесов,на бесов напирай,-поспешило с напутствием,увидав суетливые скачки телевизорных барышень.-да к сему запомни:народ зримо чтит праведников,но втихомолку обожает бунтарей.Ну?чего ты заглох?-сердце больно стукнуло по шее.-тьфу!отойди в сторону и слушай.Здравствуйте,дорогие мужики да бабы.И вам добрый день,слабаки злостные.
Эхма;кто знал,что непотаённое,широкоформатное собрание так вот начнётся.
-Обижайтесь или ненавидьте,но лишь половина из вас согласятся с моими мыслями,а остальные убоятся их как чёрт ладана и спрячут хвосты под скамью.Но не можно ведь целую жизнь молчать да трусить,надеясь только на господа и удачу,что всё само образуется.Мы за власть взялись давно уж,свои усилия крепко тревожим,и вроде пот подступает от работ трудоёмких-а результатов нет.Потому что весомые звания,грозные чины,степени наук,коридоры авторитетных администраций никогда не смогут помочь в деле лентяям и наплевателям.То есть нам самим.Откуда вообще взялась эта неподсудная клика?вожди,политики,святоши,кого угодно облапошат,затравят мирные народы,угробят красоту природы,назначат вере свою цену,опутав мир паучьим пленом?да из нас,из низости души нашей.Это ведь мы и есть,кто давно уже жил человеком когдато,а нынче скурвился.Помните все,какой был у нас главарь лет десять назад.Он наше отечество на дыбы поднял,он тогда воевал с продажной властью,с врагами-и ярость к противникам помогла ему победить.Он мужиком жил.А после того времени он боролся только с собой,с собственным быдлом-жадностью,ленью,трусостью,пьянством-и всё завоёванное уважение в этой борьбе похерил.Его победила спесь,самолюбование и лесть приближённых холуёв.Он стал котяхом.Я думаю,что любой настоящий мужик со средним образованием будет гораздо полезнее в чиновничьем кресле-если у него к народу милосердное отношение,к его рукам не липнут казённые деньги,и в голове планы великих строек да мечты грандиозные,а не порочные мыслишки,желания.Люди,милые!не взрослейте нудно,тоскливо-живите с сердцами детей.Смешна самовлюблённость власти и мессианства.Власть-это только лишь работа,но не цель огромной жизни.И для патриарха,президента,муфтия,фельдмаршала,генсека.Великие властители и простые работяги,придёт время,все сгниют в своих коробушках.Нужно понять бесконечную нелепость гордых потуг человека выбиться в божественное назначение за счёт власти да денег,если для мира важна лишь душа человеческая,и ею оставленная память в сердцах людей.Уморительно смотреть на спесивых дурачков в аду-корчатся,рыдают,трясут ручкаминожками,отпустите!всё плохое исправлю,изменю заново,отмолю!-а нет ходу назад.Их не огонь да смола пожирают:то безмерная жадность палит под котлом и глотки золотом переполнены.Им теперь денежное содержание всей земельной казны,слава власти всей не стоит утренней улыбки рыбачащего на речке мальца-что светлее всех звёзд,отстоящих на длину удочки,лески и серебристого карася.Вот,чтобы такого адова зверства не было больше,надумал я один указик в конституту присобачить,безобидный совсем,под весёлую потеху.И для с юга загорелых руских людей,и для с севера бледнолицых.Хочу я,чтоб каждый приходящий в народные управители клялся свободой своей,а то и жизнью:смертью казнить его за труд или милостью прославить.И пусть закон этот будет един для всех властных последухов,кто после придёт.А коли откажется-трус значит,иль негодяй.Такого не выбирать.-Сердце моё,запалясь,даже обжёглось с левого боку.
Я спрятал его хитрецой под костюм,и теперь уже выступил сам.Смело туда,где среди огней сидит за столиком красивая дикторша-нарочно подсунули,скромно надеясь увлечь меня в завлекательные дебри.Тото она выспрашивает обо многих личных моментах,в коих я и любимой бабе не признавался.-где впервые влюбился?-как отдыхаю досуг?-верю ли дружбе,судьбе,астрологии?
Морщу лоб,будто до корочки спёкся в железной духовке,и со всех сторон под белую рубашку наползает огненый жар,дале стекая солёными ручьями сквозь туго затянутый ремень.Уже примокрели трусы;еле ворочая языком всякую ерунду,абы не молчать,я удушливо рву галстук-а вредная криворотая девка ещё ближе суёт микрофон к моему носу:посмотрите,мол,люди,на глупого истукана.
Вдруг но захлопали крылья;биясь на жёстком стекле белой грудью,стремился в окно залететь турман тревоженый-то ли явый,или в голубя обращён колдуном.А на лапе блестящее колечко,сходное с тем,кое жениху одевает невеста.
Со стула привстал я-блажится мне,грезится,в светлую даль влекут спасительные слёзы-сгрёб я на пол заготовленые бумажки.-Кто мы для власти,народ?Мы лишь средство поживы,объект для охоты.Обманут,заманят,а потом нападут со спины,истекая в беззащитную шею голодной слюной.А для чего же тогда революции?для надежды,народ.Но после всякого бунта к должностям присасываются горлохваты,лицемеры,хлюсты.Где ж её взять,свободу?в себе искать надо.Там она:среди пороков жадности и пьянства,лени,зависти.Глубоко упрятана:в тех тёмных и стыдных уголках,куда самому страшно заглянуть.А вдруг я совсем не такой,вдруг всё про себя придумал?Может,липовый героизм,навеянный фальшивыми сериалами,на поверку окажется трусливым позором.Гранату собой накрыть,на пытки за веру?-что вы,что вы!я лучше на диване с газетой прилягу.Ну а если не струсил?Если я в самом деле герой,труда и отваги?Это же великая слава.И гордо задрав русую голову,выхожу на улицу со своей личной свободой подмышкой.А навстречу сосед-тоже руский,чернявый южанин.Он тоже свою свободу погулять вывел,и так же горд.Кто кому кланяться должен?Оба руской нации и господь всевышний один-а разные национальности,пророки непохожие.Слово за слово,плевок за плевком,и из уличной потасовки двух ротозеев вызрела гражданская бойня.Которой не знала ещё Святая Русь.Я думаю,если кто бегает по нашему отечеству со свастикой,с полумесяцем ли,с крестом на хоругвях,и кричит об инородстве других руских народностей,отличных от его-это есть быдлы да гнобыли,которые желают,мечтают разделить Святую Русь на запасные части для других важных государств.Если уж ты един,гордин,считаешь себя пупом земли,то будь до конца честен-и один оставайся,воюй,а не собирай под своё знамя в душе презираемых тобой соратников.Я уверен,что руское православие и руское мусульманство по духу,и по родству веков уже в тысячу раз ближе друг дружке,чем противоречащим канонам своих религий.Мне нравится отважная первобытность руского мусульманства,и не по душе лицемерие да корысть канонического западного христианства.А отечественному мусульманину ближе милосердная стойкость руского православия,чем тревога и ярость фундаментального ислама.Западный католицизм уже старик-в нём нет борьбы;восточный ислам ещё отрок-в нём нет покоя.Нам,руским,незачем их подпитывать своей зрелой кровью.Но как сделать,чтобы власть нас не стравливала в тесных и грязных клоповниках больших городов?нужно выкупать землю да хаты и расселяться по бескрайнему отечеству.Это избавит людей от рабства властям и от кабалы комфорту.Раболепство-самая невыносимая мука.Да,я любуюсь своими идолами,богами,веруя в них как в защиту-но во мне не смирение с дрожью в коленках,а благо природы,мощь,и моё с ней единение.Солнце,ветер,вода,добро к людям без абсолютной ненависти-и убить я готов,потому что кабалят,завоёвывают меня-а не должны кабалить,нет у них прав на мою свободу.Свобода любовь жила и жить будет.В прошлые века её ножами резали,ядами травили-без толку.В нынешнее время её мотают на танки да глушат бомбами-а она,затравленная злыми гемодами,всё равно партизанит под лопухами с обрезом.Потому что превыше человеческой свободы ничего нет на свете.По праву моей бессмертной души рождения-я никому ничто не должен.Моя вера,моё отечество,и семья моя-святы.Если моего бога не тронут,то и я чужого уважу.Вот такая она для меня-власть народа.Она не лежит на секретном складе под тайным замком.Бесполезны ключи да отмычки.В душе свобода-твоей и моей.-Я обращаюсь к телеэкрану,к людям,но слышат ли они.
Журналист любопыта задаёт вопросы почти интимные,на ответах которых можно хорошо заработать.Он всё старается выжать из меня если не порочную правду,то хотя бы лживую слезу,чтобы сдоить её через марлю в чистое золото.Звенит,ась?-звякает щедрая радость,льётся драгоценной струйкой в оттопыреный карман.
-Скажите пожалуйста:верно ли вы прогнали из леса целую банду браконьеров?
-Да.-Я гордо закинул голову,повернув к экрану орлиный профиль;и вдруг узрел на белой стене свою чёрную тень,от которой далеко несло вонью бахвальства.-Все...все товарищи мне в этом помогали…-чуточку запнулся,окривела статная мощь голоса.
-А правда ли,будто вы живёте сейчас один,потому что уморили жену и ребёнка своими прошлыми пьянками гулянками?
Побелел я и схватился за галстук,словно серая жаба душила меня,вгоняя микрофон по самую глотку,где ещё тискались недокарканные слова.Ладонь нащупала в сапоге острый шершень.
Передача шла на прямой эфир,и товарищи,кои сидели перед телевизорами в разных домах да квартирах,тут же полезли в экран с четырёх сторон света,упираясь рукаминогами под перехлёстья высоковольтных проводов:-Жлобы!Заткните свои пасти!!Пусть говорит он!!!-И страшны были:усатые,небритые,стриженые,даже голые да вздыбленные,прикрывая мой тыл.
-Многие из вас будут мстить мне вприхлёбку со страхом,с ужасом подмены всех нынешних ценностей-может быть,изза угла.Ложью или пулями-без разницы.За то,что хожу по земле,подняв к небу башку от мирной радости:коли солнце-то в висок,коли туча-сразу в сердце.Я чуствую себя так,будто я единственный мужик на земле,мне нет равных,и второго меня не будет на свете.И очень хочу,чтобы каждому мужику,каждой бабе господь всеявый вбил в голову то же самое о себе,приколотил к сердцу табличку навечно.Потому что раб ничтожный-херовое поклонение господу.Холуй да кабальник не может быть творцом и талантом.А всевышнему для развития цивилизации,кою он сам сотворил,для свершений науки и духа,для межзвёздных полётов во вселенную нужны соратники,сотоварищи,герои отважные,бунтари с косностью и с устаревшими канонами бытия.Разложение морали общества происходит изза слабости веры в величие человека,и люди,внутри себя желая понимания души,судьбы,вселенной,наяву всё больше сбиваются в бестолковое жующее стадо-жующее всё на свете:телевидение,газеты,деликатесы,роскошь,комфорт.И в этом они следуют за своими кабальными вождями.Взгляните только,как много на свете рабов:пьяницы зависят от водки и самогонщиков,наркоманы от героина и дурьторговцев,мнимые больные от аптек и фармакологии,сектанты от гипноза и божков,фашисты от гимнов да гитлеров,гламурчики от внешности да кинокамер,толстопузы от прибылей да чиновников,и этот поток нескончаем.Идёт упадок духа.Души людей всё больше заполоняет страх заместо отваги,и низость заместо величия.Нас дальше нельзя уверять в том,что мы аз есмь рабы ничтожные.Все могут стать творцами и пророками.Просто Христос всегда помнил слова господа,потому что он мужик с сердцем ребёнка.А мы засираем душу,становясь взрослыми,и забываем речи всевышнего,слышанные нами при рождении,оттого что в голове кутерьма бытия,суеты.Нам если Христос-явый сын господа,семенной-то он далёк,славен,недоступен.И его сила,мощь,вера так и останутся при нём,а сыну человечьему возносить да беречь лишь лохмотья той веры,лоскуты от великого флага.А если Иисус-сын человечий-то есть смысл и желание идти за светочем,рвать жилы да нервы в достижении самому человеку тех же идеалов,мощи,веры.Человек-это творец,и нужно признать,что его сила есть часть силы господа.Кто хочет стать человеком творцом-воспряньте,кто решил просто удобрить почву-гнильте дальше.Пусть каждый свой путь выбирает сам.Одни в своей жизни познают великую радость,а может и истину.Другие тихо и безнадёжно скурвятся.
Возвращался я,тая в груди немереную радость свободного парения над землёй,и людьми.Даже из поезда на своей станции выпрыгнул словно великий вождь поверх голов.И дома я первым делом поспешил к зеркалу,чтобы похвастаться самому себе-тому,которого я оставлял на хозяйстве:-Слушай;хочу быть творцом,но бороться с быдлом в себе очень трудно.Ведь если проиграю эту войну-то трус я,а если выиграю-то покойник.Я бываю отважным героем,но и трусливой шмакодявкой.Иногда трудолюбивым гераклом,но чаще ленивым трутнем.Трезвый как стёклышко со стыдом вспоминаю пьяную подзаборную тварь.Душа моя верная,а тело развратно.Но мне срамно только лишь перед собой-а не перед людьми.Потому что каждый ломает себя ежедневно за те же грехи.Даже дьявол не может не каяться.Все любят себя и ненавидят.Вот сейчас говорю это,а сам бравирую,хвастаю правдой-и значит снове грешу.Что со мной?
За окном уже давно идёт снег.Он никого не предупреждал,не затягивал мягкие облака в чёрную тучу,чтобы сверху ветер разболтал их здоровыми кулаками.Просто тихо выпрыгнули снежинки,раскрыли белые зонты и опустились вниз-нарядные,светлые,будто первоклашки.Всполошные мои суки,визжа да радуясь,в них валятся,брызгая намокшими хвостами.
-тебя морочит лукавая непомерная гордыня.Правду сказал один дедушка,что из такого вырастет новый гитлер.Но ежели совладаешь с ней,не гонясь за великой славой и бессмертием,то может получиться и христос.А всё равно-хоть того,хоть другого люди возненавидят.
-Ура.Значит,возненавидят и себя.Ведь я принёс в их души вечную маету любви,ярости,милосердия взамен ленивой тоски.И теперь нет покоя им,до смерти не будет.
-Ты говоришь прямо как отродье сатаны.
-Дурак.Я тебе бога в ладонях принёс.Может,моё страдающее зло справедливее твоего абсолютного добра.
-Церковь говорит,что сатана обладает даром извращать святое писание.Не боишься того,кто внутри?
-Это предупреждение нужно,чтобы усмирить собственные сомнения церкви.Когда мудрый да ловкий мужик,искренне желающий понять истину,задаёт вдруг всему миру тревожные и разумные вопросы,противоречащие канонам человечьего бытия-или побеждает в религиозном споре фанатичных церковников-то у них всегда есть крайне важный и единственный ответ:это сатана извращает священное писание.Поэтому каноническая западная вера,выстроеная на религиозных догматах,очень слаба и избегает церковных споров,мирских тоже.Зато очень сильна да яростна руская реформаторская вера,сомневающая и ищущая.
-Ты вроде как в сторону церкви родной недоверием сыплешь,а одновременно поёшь дифирамбы.Боишься анафемы?
-Там тоже ведь разные люди встречаются.Вон городские закон божий в школах перевели на второй да третий уроки.Потому что ребятишки на первом ещё досыпают,а с последнего сбегают.Приходят только пяток самых стойких.А священникам это в падлу-им подавай целый класс.Словно не пастыри-депутаты трибунные.Таким нужно лишь поклонение людей,мирская суетень.Их язвы ещё страшнее разрастаются в наших душах.Но против них выступают единой мощью сотен сотни церковных подвижников,которые вьяве могли бы повторить деяние Иисуса,насытив верующих пятью хлебами.Они обратятся к голодным со словами о милосердии:отщипните,мол,по малому кусочку хлеба,больший оставив ближнему своему,и не возропщите на скудость еды,а воспряньте духом перед величием веры,истинного человеческого пути.И даже детишки той верой утешатся.
-Дааааа.-Он в зеркале сел на стул,развалился поудобнее.Закурил папиросину из старых пьяных окурков.Я стоял перед ним очень хмурый,ожидая горячих,кипячих слов.Ион не пожадовал:-Тебя пора убивать.Порубить на куски.Выложат тушу на деревянную колоду,прикрутят.Сначала отсекут правую ногу,и когда под топором хрустнёт кость,то душа,ещё на замахе верившая в обойдётся,вдруг завыет как брошеный ребёнок,одинокий в тёмном лесу.Сразу вспомнятся все бабочки и жучки,которым ты несмышлёно рвал крылья,совсем не чуствуя их боли-и сам затрепещешь голый на чёрной колоде,словно втоптаная капустница в землю.Но твоя казнь ужаснее будет:осознанной смертью,немереной мукой захлебнётся сердце-кровавыми водами того самого потопа,от которого драпал праведный Ной.Он грёб вёслами во всю ширь океана,и в его руках сила была,а значит надежда;ты же будешь валяться орущим обрубком,и руки стянуты станут жгутами,чтобы до времени весь не иссяк.-Я всё стою,а он вокруг меня глазами всё шарит,словно мерку снимая на покойничью форму,и от взгляда его в нутре моём струны лопаются.-Хочешь землю вспять повернуть,всех людей уравняв в могуществе с богом.Кто ж тогда ими править будет?кто власть?
-Лишь всеявый господь.Жить нам только по заповедям,на весь белый свет не празднуя.-Я грызнул мизинец,решаясь на хорошее дело.-Больше важному государству не кланяться,хоть бы оно даже с грозной сратью,со штыками пожаловало.Потому что его вседозволенность-это худший разврат.Власть запретила для граждан оружие,а сама под подушку запхала целые полки с пушками,танками,самолётами.Как заваруха в народе-так вот на плацу уж армейские:-всегда готов подавить,рад стараться!-да носик под генерала полкаш пудрит,а под полковника бравый лейтель тянет ножку:-служу отечеству!-но брешет гад-не отечеству,а государству служит,безликим тварям под тысячей масок.Оттого что империи и религии гибнут в революциях,войнах,при бунтах.И втихаря,хоть лаются на людях,а поддерживают друг дружку под дыхалку,чтобы созвучье речей не сбилось.А вот отечество с верой спасать не надо.Они как жили на этой земле,так и вечно жить будут.Меняются фрагменты цивилизации,куски эпох и истории всей.Но вера-хоть в Иисуса,хоть в Моххамада-но отечество-сердцем принятое-навсегда.
Слова мои заглушил перелязг оружия.Гдето недалече пехота прометелила по селу.В один край вошла,с обратной околицы вышла.Ратники были в кольчугах,с мечами да пиками,на ногах лапти лыковые-от них поднялась вьюга,дышать нечем.Мужики выходили из хат,просились тоже за родину постоять,в топоры да косы;но воевода запретил-сказал,чтобы хлеб сеяли,веяли,а то ведь войску кормиться надо.
За пешими конные проскакали намётом,даже у колодца не остановившись;только,видать,важный приказ командованию везли-всем гуртом одного охраняя.Он ещё и покрикивал на товарищей,пришпоривал своего коня-худой,туберкулёзный,в чём только душа теплится-а наган с руки не выпускал.
Топот не стих-уже вытягиваются в дальний проулок пушки спряжённые.В хомутах по три здоровенных битюга.Ездовые лошадей хлещут,артиллеристы рядом бегут,держась за лафеты.И снарядные ящики рядом у них на телегах,на случай внезапного боя.
Батарея не прогадала:выползли средь окрестных холмов жуки танковые,провели усами по горизонту.Ихние моторы ревут,и командиры с брони смотрят в бинокли-не попасть бы в ощип,как петухи заполошные.
Но куда там-сверху напасть прилетела.Саранча среброкрылая застила солнце,аэропланы кругом;совы,орлы крючконосые или коршуны-по хвостам сразу и не определишь.Пилоты всем наземным грозились,могли уничтожить в единый миг,но их разметал по аэродромам главнокомандующий приказ-сидеть по норам и не высовываться.
Чтото будет;детишки прятались в погребах.Мужики да бабы спешили к соседям,то вопрошая безответно друг дружку,то новости слушая.И вот весть дошла из столиц:упыри против трупоедов бомбу выкатывают из подземных хранилищ,огромной убийственной силы.А в обратку трупоеды на упырей собираются запускать холерную чуму.И вроде как сами хотят отсидеться в спасительных бетонных казематах-а все,кто поверху живёт,помрут в одночасье.Зачинщикам и выгода-одни крови напьются,другие мертвечины наедятся.Вот и будет тогда замирение.
А на деревне от той войны начался голод.Жрать хочется день и ночь.Сынишка молчит в лицо,но отец и затылком видит как он облизывается на пустые кастрюли.Взглянет потом на жёнку,а у неё меж ресниц кутерьма-молоко пропало.С чего ему быть?с пустой похлёбки,которую вчера сварили из худосочной вороны.Мужик отнял пёсью добычу,а ему показал дулю-мышей,мол,наловишь.Ошпаренная кипятком ворона стала похожа на тюремного узника:один нос от неё остался-ни рук,ног,ни пузечка.Мясо всё сыну да дочке досталось.Пацан его с костями проглотил,а девчонке пережёвывала долго жена-то ли за желудок её боясь,то ль сама вспоминая.-Глотай,сына,мясушко-покуда живы.И ты,доченька,соси жёваное-по каплям,по мягкому скусу.А то забыли поди,чем еда пахнет.Свежим телячьим сеном,пшеницей укошенной,варёным сыром,так что кружится голова.
А соседи едят собак:своих и чужих.От греха мужик увёл пса в хату:пусть уж обсерет по комнатам,чем без шкуры останется.Нужно забирать и детишек в одну большую избу-если среди семей начнётся душегубство,то их сожрут первыми.С каждым часом звереет мужик.-Сука император,и холуи его тоже суки.Мне бы упырей хоть на минуточку,хоть на мизинчик удушить!-да что это я говорю?мой бог добро-молю вас,серые бесы:приведите ко мне их даже без оружия,без тысячной охраны-я же их,благих да сердечных не трону,я их до страшного суда беречь буду.
Он сел на пол,чтоб девку не уронить с колен-так ноги ослабли.На правой ляжке вообще куска нет:отрезал его,где хватило мочи.Зато теперь снова сироты накормлены,а он с жёнкой помрёт,наверное.Ну жена точно,потому что детей нужно вызволять,и мужик уже нож для бабы подправил на оселке.-Пусть не мучается,господь милосердный-пусть сразу.Я ведь тебя,великого,обрёк на любовь и прощение,хотя за твоё потворство нелюдям вздёрнуть бы следует второй раз под сельской колокольчей.И виси,бог адовый-и звони,райский дьявол.Я скоро отвечу за эти слова:ах,как я отвечу.Матом,рёвом,рыком;если бы у меня была сила кричать,я обрушил на весь белый свет тыщу громов,молний,да восклицаний,но в пустой глотке не першит и крошка хлеба,а только лишь боль,только мука.
Слёзно мне жаль эту семью;тихую деревню эту,попавшую под чугунные колёса истории.Но что если и мой хуторок захватит военная кутерьма оловянных вождей?надо срочно запасаться продовольствием.
-о чём задумался,кулёма?-выглянул мой второй из зеркала,корча ехидные рожицы.-Грустишь;родные поля да перелески тебе надоели.В голову лезут улицы городские,извилины путаются подворотнями,кружат среди трамвайных рельсов.Верно?
Но свет небесный струился в окне.-Лучшего края нет,чем здесь жить.Сюда лихолетья не доберутся,увязнут там во злобе своей.Я бы тут сказки писал для детей и для взрослых,когда б мог красиво слова складывать.
-а может,ты и вправду сочиняешь?тото я смотрю,что тетрадки в хате не переводятся.А я,дурень,ночами сплю и не чую.О чём были да небыли?
-Книжку я придумал чудесную.Начинается-на земле отменили деньги и зло.Наступил всеобщий мир и благоденствие.Потом сто белых листов и завершение-последних людей хоронить было некому,и земля долго воняла смрадом.
Он зацокал языком:-далеко твои мысли понесло,прямо в будущее.Здоровый мужик такого не выдумает,заболел ты видать.
-Потому что засрали мне мозги.Сначала старая карга,потом ящер,звери,ты теперь.Не мучьте меня геройскими подвигами.Хочу быть самим собой:пусть трусом,подлецом,пьянчужкой,лентяем.Могу ковырять пальцем в носу,и даже в заднице-но только если это ковырянье моё,по моим лишь моральным заповедям.И мне перенимать чужие замашки,жесты,привычки непростительно-смешно да глупо.То,что в другом человеке органично и ёмко-на мне будет расхлябанно или узко,не по фигуре костюм.Это же адский труд,что вы предлагаете-мне за него придётся полыхать в геенне,подыхать вечность.А я покоя хочу.
Запряжённая в лошадь,моя телега летела посреди космического пространства,лавируя между сумеречными планетами.Те спешили с работы в тёплые квартиры своих солнц,чтобы приласкав их на ночь,поговорить о суетной конторской службе.Там,за окнами звёзд,размеренно ужинали,болтали с набитым ртом,пропустив аппетитную стопочку из холодного графина чёрной дыры.Там обнимались,целовались взасос,спать уложив маленьких ребятишек.
Я пропадаю в непроглядном тоннеле,словно вползаю кудато.Я ору им,а никто не слышит.Что же у тебя с душой,животворная материя мироздания?!если ты не чуешь оглушающего шёпота одиночества.Созвездия!вы названы живыми и разумными именами-так заржи на весь свет,белая лошадь-пусти в мою грудь пёристую стрелу,звёздный охотник-прими меня в объятия,большая медведица-подкинь на ладонях до самого неба,всеявый господь.Ведь ещё впереди мой божий век,я вечный странник во вселенной-я песня,слава,человек,

© Юрий Сотников, 2013
Дата публикации: 30.01.2013 10:32:05
Просмотров: 2758

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.