Двойственность

Владимир Опёнок

Форма: Рассказ
Жанр: Психологическая проза
Объём: 69331 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Брюнет задумался. Захотелось спросить о наболевшем. Немного смущаясь, он произнёс:
– Как вы думаете, для чего мы живём?
Вопрос не удивил пасечника. Подбрасывая ветку в огонь, он спросил в ответ:
– А сам что мыслишь?
Брюнет молчал. Если бы он знал! Тогда пасечник вымолвил:
– Жизнь – это любовь! Без неё всё обречено…
Брюнет посмотрел ему в глаза. Старик был серьёзен.
– Сейчас ночь и солнца не видно. Но это вовсе не значит, что его нет. Там, – пасечник поднял глаза к звёздам, – живёт любовь. Она называется – гравитация! Вот, например, земля, – он коснулся травы, – её влечёт к солнцу, которое дарует жизнь. Не будь солнца, всё живое на земле умрёт. Земля – сродни женщине. Правда, кое-кто считает женщину центром мироздания, и мужчины, словно спутники, должны кружиться вокруг. Однако сколько б спутников не кружилось, женщина всё равно ищет солнце…

Беседа

– Значит, ты считаешь, что демократия как форма государственного устройства никуда не годится? – иронично спросил приятеля брюнет среднего возраста. В тот жаркий день они сидели на лавочке в сквере, обсуждая государство как инструмент защиты населения. Ведь ни для кого не секрет, именно таким инструментом оно и должно быть. Правда, зачастую та либо иная форма правления в приоритетном порядке обслуживает интересы какой-либо одной группы. Ущемляя тем самым остальных. Возможно даже больших числом. Вот и демократические институты, по мнению того, к кому обратился брюнет, не отражают интересы большинства. Потому что большинство, при демократии, становится жертвой собственной доверчивости. Поскольку по завершении выборов именно представители власти менее всего оказываются заинтересованы в процветании большинства, которое за них проголосовало. По этой причине русоволосый не разделял точку зрения своего приятеля.

А солнце тем временем забралось на недосягаемую высоту, испепеляя любовью всё, до чего способно дотянуться. Мало кому удалось укрыться от всепроникающих лучей. Вот и спешили в тенистую прохладу миловидные женщины с детишками, седовласые пенсионеры, а также девицы всех возрастов и характеров. Их утомило дневное пекло, и, передохну́в под липами, они разбредались по делам, бросая любопытствующие взоры на приятелей.

– Не совсем так, – поправил русоволосый. – Полагаю ты со мной согласишься, не для всякого общества демократия годится. В силу одного обстоятельства, а именно: бывают ситуации, кто-то назовёт их чрезвычайными, кто-то экстремальными, когда необходимо принимать решения, а не дискутировать. А для некоторых территорий, например, как наша, – жить в сложных условиях вообще норма! Не зря же придумана поговорка: что русскому хорошо, то немцу смерть…

Завершив мысль, он с удовольствием глотнул квасу. Пенистый напиток ударил в нос. Освежившись, русоволосый продолжил:
– Рассуждения о демократии хороши как абстрактные примеры. Но едва ситуация коснётся напрямую, – он посмотрел на собеседника, – как сразу проявится авторитаризм. А в случае его отсутствия – неспособность принимать решения. Что со временем обязательно приведёт к проблеме.
– О чём ты? – уточнил брюнет.
Русоволосый пояснил:
– Да вот хотя бы вчера, мой средний после школы возмущался тем, как выбирали старосту. Но самое забавное, он уже в шестом классе понял всю нелепость так называемой демократии. Её неприменимость в жизни.
Брюнет с любопытством поинтересовался:
– А что случилось?

Русоволосый вздохнул, будто вспомнил нечто неприятное, и ответил:
– Вчера их классная руководительница настояла на том, чтобы старостой выбрали Борю. Он племянник завуча, и по словам сына, – ябеда и трус! Прекрасно это понимая, большинство всё же проголосовало. Те, кто остались в меньшинстве, не согласились. Но учительница не желала огорчать завуча. Вот и вышел конфликт.
Брюнет улыбнулся:
– Коррупция?
– Напрасно веселишься, – насупился русоволосый. – Дело в том, что в параллельном классе учитель назначил старостой самого смышлёного. И это несмотря на то, что его сын учится в том же самом классе. Мужик не играл в «демократию», а принял ответственное решение. Причём не в пользу своего отпрыска. И ученики поддержали. Ни у кого не возникло возражений. Вот и получается, ребята наблюдают лицемерие так называемой демократии и в тоже время нормального педагога. К тому же, по словам сына, он всегда интересуется мнением школьников и, если находятся несогласные с его решениями, предлагает обсуждать любые вопросы. Во всём руководствуясь логикой и здравым смыслом.

Поведав историю, русоволосый допил квас, а бутылку отправил в урну. Она мягко упала на какой-то мусор, практически не издав шума. После чего взглянул на приятеля. Брюнет почёсывал темя, раздумывая над услышанным. Почему-то он соотнёс сказанное к самому себе и немного расстроился. Поскольку за его плечами, за исключением нескольких неудачных женитьб, ничего не было. Ни одна из избранниц не подарила ребёнка. И он не имел возможности погрузиться в жизнь, воспитывая собственных деток. Впрочем, возможно виною тому влюблённость, которую до сих пор хранил в сердце.

Его первой и, пожалуй, единственной любовью была одноклассница. С ней учился в маленьком провинциальном городке. Они сидели за одной партой и жили в соседних домах. В старших классах встречались и планировали совместное будущее. Но как это иногда бывает, его родители развелись. Папа уехал в столицу. Сын остался на попечении матери, и она воспитала мальца как смогла. Прививая мягкость, деликатность и доброжелательность. Правда, отец не забыл сына и по окончании школы предложил переехать в Москву. Где юноша закончил университет и стал образованным наследником довольно приличного состояния. А после скоропостижного ухода отца в безвременье на его долю, наряду с братьями от второго брака, выпала немалая сумма. Этих денег было в избытке. Но юноша, в отличие от братьев, открыл своё дело и преумножил капитал. Он оказался на редкость толковым предпринимателем. Тем не менее, попытки создать семью ни к чему не приводили. Возможно, из-за мягкости, которую взрастила маманя. Потому его брачные союзы не сложились. Ни с одной из жён он не смог найти общего языка. Причём, конфликты возникали сразу после свадьбы. Правда, изредка молодожёнам удавалось прийти к согласию. Но достигнутые договорённости вскоре менялись и от них не оставалось следов. То, о чём беседовали накануне, превращалось в свою противоположность! Когда ему это надоедало, он в очередной раз разводился, обеспечивая теперь уже бывшую жену. Именно поэтому следующий союз, равно как и предыдущие, скреплялся брачным договором. О любви речи не шло.

Невольно примеривая маму на роль учительницы, которая настояла на избрании племянника завуча, брюнет почувствовал себя тем самым Борькой, за кого она хлопотала. И что-то в сравнении было до обидного правдивым, больно укололо прямотой, отчего пришлось облокотиться на спинку скамейки. А ведь действительно, в чём его отличие от племянника завуча? Такой же мажор, разница лишь в возрасте. Благодаря папе поступил в университет. В армии не служил, а по окончании учёбы ждала высокооплачиваемая работа в семейной корпорации, где каждый день наполнен лестью и лицемерием. Далее приятели по развлечениям, от которых быстро устаёшь, и, наконец, неудачные браки. Без домашнего тепла и уюта. Ни друзей, ни родственников, ни жён. Сплошные рестораны да клубы.

Ему вспомнились знакомства с бывшими жёнами в ночных заведениях. Куда частенько наезжал. Но иногда увлекали девицы с броской внешностью со страниц социальных сетей. Ведь сегодня многие пытаются обрести любовь по фотографиям, отдалённо напоминающим оригинал. Так чему удивляться, что семейные союзы, едва успев возникнуть, рушатся? Легкомысленные жрицы гламура, оценив машину, на которой передвигался, быстро выходили за него замуж. Но после свадьбы выяснялось: новоявленный муж не транжира, а трезво смотрит на вещи, считая капитал инструментом для работы. Сообразив, что к чему, жёны охладевали. Их мечты рушились! Вместо яхт, особняков и кругосветных путешествий предлагался домашний очаг в окружении детей. Но никто из них к тому не стремился. Теперь они спешили как можно скорее освободить место подле себя другому. Тому, кто будет ловить каждый взгляд, каждое слово и испепелит себя на огне их желаний. Поскольку свято убеждены: в том и состоит смысл жизни мужчины – служить женщине!

Однако его папа был настоящий самец. Хозяин прайда. Он не допускал своеволия, а развод обусловлен тем, что решил перевести домочадцев в столицу. Но мамина мама воспротивилась, и под её влиянием молодая жена отказалась следовать за мужем. Вопреки обыкновению, папа сдержал гнев и на протяжении месяца пытался убедить маму. Не вышло! Оттого и разошлись. Много позже мальчик пришёл к выводу – папа был прав. И несмотря на привязанность к маме, по-иному взглянул на ситуацию. Такой же вывод сделала бабушка. Та, что не желала терять контроль над дочерью. Но жизнь сложилась и исправить что-либо было поздно. Властный, но справедливый характер отца проявлялся во всём. Именно благодаря несгибаемости он сделал карьеру. Добился всего, чего желал. Его вторая жена была не менее амбициозна. Она родилась в семье генерала и воспитывалась эдакой штучкой. Тем не менее, познакомившись с папой, разительно переменилась. Стала хранительницей очага и нарожала деток, а главное, была счастлива! Чему не переставали изумляться московские подруги. Но мальчику не доставало твёрдости. Он воспитывался в иной парадигме, своею мягкостью удивляя предпринимателей разного уровня, с кем приходилось общаться. Их объединяло одно, молились единому богу – успеху! Тот измерялся толщиной кошелька и возможностью купить всё и вся. На этом фоне исключением выбивался русоволосый. Он работал в компании, собственником которой был брюнет. Но это не сказывалось на их общении.

Русоволосый устроился на работу в августе прошедшего года. Когда возникли трудности с проверяющими органами, а вакансия специалиста, чьей задачей является решение подобных вопросов, пустовала. Это был крупный малый, косая сажень в плечах. Он приехал откуда-то с севера. Вместе с ним в столице оказались жена да куча ребятни. Поначалу брюнет присматривался к своему заместителю. Наблюдал, как тот выполняет поручения, многие из которых были деликатного свойства. В обязанности зама входило поддерживать контакты с представителями органов власти, и он в кратчайшие сроки зарекомендовал себя профессионально. Никогда не выходил за рамки дозволенного. Возможно, благодаря этому они сблизились и общались не только по рабочим вопросам. В отличие от других сотрудников, русоволосый легко находил общий язык с любым чиновником. Брюнета удивляла его способность поддерживать равные отношения с теми, к кому сам испытывал робость. По непонятной причине, несмотря на наличие средств, хозяин крупного предприятия смущался, общаясь с представителями власти. Даже когда останавливали на трассе для формальной проверки документов, ему было не по себе. А если речь шла о служащих высокого ранга, самый обычный обед становился непреодолимой трудностью. Потому на предприятии тщательно подбирали специалиста, который легко наводит мосты и неформально общается с представителями власти.

Кроме того, брюнет завидовал его умению управляться с девушками, перед которыми тушевался. Несмотря на то что русоволосый держался на дистанции, девицы так и липли к нему. Он по-доброму подтрунивал над коллегами женского пола, которые ждали любого проявления внимания. И однажды накануне международного дня красоты, когда рабочий день подошёл к завершению и в офисе оставалось несколько сотрудниц, русоволосый ответил одной из них следующее. На неоднократные намёки, которые были ему адресованы, заявил, что готов взять её в жёны. Но при условии, если сохранила девственность. Едва он закончил, как присутствующие смолкли. Женщины переглянулись, а русоволосый уточнил:
– Ну что, Вера, пойдёшь за меня? – судя по тону, он был предельно серьёзен.

Молоденькая сотрудница оробела. Она растерянно смотрела на брюнета, не зная, что ответить. На выручку поспешила подруга и, заполняя паузу, задорно воскликнула:
– Ого! Я вижу праздник намечается? Пожалуйста, уточните, вы будете разводиться с женой или как? – и торжествующе взглянула на русоволосого.

Брюнет наблюдал за разговором. Ему нравилась динамика, и он с интересом ждал ответа заместителя. Тот не стал медлить и, не сводя глаз с молоденькой девушки, кому предложил замужество, произнёс:
– Думаете, я шучу? Напрасно! Во-первых, о разводе речи не идёт, но для любопытствующих уточню, мы с женой не зарегистрированы. Однако дети носят мою фамилию, равно как и жена. Всё же, как насчёт невинности? Не желаю никого обидеть, но женщины, побывавшие в чужих руках, меня не интересуют…
Вот это поворот! Все повернули головы и посмотрели на руководителя.

Заинтригованный брюнет обратился к русоволосому:
– Ты серьёзно?
Тот спокойно ответил:
– Разумеется! Разве такими вещами шутят?

Разговор становился всё интереснее. Присутствующие осмысливали услышанное. И вот ведь что любопытно, на первый взгляд русоволосый не сказал ничего обидного. Но женщины вдруг почувствовали себя уязвлёнными. Правда не выразили это. Да и как объяснить, что сегодня многие ещё до замужества теряют невинность, словно бросовую вещь. А те, кто женятся, относятся к этому буднично, будто речь идёт о носовом платке. Одним больше, одним меньше. Не принимая в расчёт биологический факт, что каждый мужчина оставляет в женщине неизгладимый след. Который ничем не вытравить. Да и побочных последствий хватает. Потому и живёт женщина, в которой побывали многие, словно флюгер. И ничего в том удивительного – её биологическая целостность разрушена! Оттого и прозябает покорёженная социумом, а кому приятно чувствовать себя многократно использованной? Вот и мечется, перескакивая с одного на другого, что подрывает доверие к мужчинам и разочаровывает в жизни. Поневоле задумались сотрудники о сказанном. Даже цветы в горшках, и те приуныли. Бухгалтерию наводнило неловкое молчание.

В это время вскипел чайник. Та, кого звали Вера, принялась колдовать над жестяными банками, на дне которых возлежали ароматные травы. Она достала чабрец, душицу, зверобой и, стараясь не просыпать, поместила в ёмкость, именуемую заварочным чайником. После залила кипятком, накрыла крышкой и поставила на миниатюрный столик. Её ловкие движения выдали радушную хозяйку. На небольшом столике уместились чайник, чашки, конфеты, печенье и фрукты. Всё было готово к празднованию дня красоты, который наступал после полуночи.

Через минуту в бухгалтерии стоял душистый аромат. Благоухание трав распространилось за пределы кабинета. Вера наполнила чашки, предлагая насладиться напитком. Брюнет, желая разрядить обстановку, примиряюще сказал:
– Ну, ладно. Пошутили и будет…

Русоволосый молчал. Он вкушал чай и жмурился от удовольствия. Насыщенные травы, вскормленные землёй, да огонь, совокупившись с водой, сплелись в непревзойдённом танце! Он увлекал терпкостью вкупе с приятной горчинкой. Сотрудники оценили умение Веры, а подруга пошутила:
– Ну разве не хороша? Каждый день будет баловать чайком.
Напрасно она вернула тему разговора. Брюнет, понимая, что состояние дискомфорта, испытываемое женщинами, никуда не делось, мягко произнёс:
– Хватит. Не наигралась?
Девушка смутилась. Но тут в разговор вмешалась главбух. С любопытством поглядывая на русоволосого, она уточнила:
– Вы не шутите по поводу невинности? И это в наше время?
Русоволосый допил чай и ответил:
– Именно! Биологию никто не отменял. Если интересует моё мнение, извольте. Но заранее прошу простить, это не понравится…
Он посмотрел на главбуха. Та переглянулась с остальными и, перенимая его манеру выражаться, задумчиво протянула:
– А вот это интересно. Окажите милость…

Русоволосый поставил чашку на столик. Затем, как бы раздумывая, взял чайник и налил в неё несколько капель. После добавил мёд, щепотку соли, перец, разломал конфету и тоже погрузил туда. Все удивлённо следили за его движениями. В довесок раскрошил печенье, из сахарницы подсластил и напоследок булькнул томатного сока. Тщательно перемешал и отставил в сторону. Завершив приготовления, ни на кого не глядя, произнёс:
– Женщина, побывавшая во многих руках, – поругана! Раньше таких не брали замуж. Но сегодня девственницы – экзотическая редкость. Чтобы понять, о чём говорю, выпейте из этой чашки, – он указал на ту, в которой смешал несоединимое. – А затем налейте воды в чистую и сравните. Так и женщина. Если повезёт, осушишь без помощников. Нет, всю жизнь будешь пить… – он осёкся, но договорил, – ещё раз прошу, не обижайтесь.

После придвинул чашку с мутным содержимым на середину столика. И хоть в ней были мёд, сахар, конфеты и печенье, а также перец, соль и томатный сок, никто не проявил интереса.
– Напрасно вы так, – проговорила главбух, будто очнувшись. – В жизни всякое случается. Что ж теперь, в монастырь?

Русоволосый молчал. Брюнет, наблюдая за реакцией барышень, с удивлением отметил, что, несмотря на, казалось бы, обидные слова, они не оскорбились! Возможно, из-за горечи, с какой говорил заместитель. Он не укорял, а сетовал. И искренность проникла в сердца. Брюнет вспомнил бывших жён. Ни одна из них не была девственницей! Отчего-то ему стало не по себе, ведь раньше об этом не задумывался.

Желая выправить ситуацию, бойкая подруга Веры ни к селу ни к городу выпалила:
– А вот, к примеру, в Англии правит королева. И Британская империя существует много веков…

Присутствующие замешкались. Все понимали, она желает сгладить углы. Но если бы Британия являлась империей, ею бы правила императрица, а не королева. Эта мысль промелькнула и исчезла…

Бухгалтерия жизни

Брюнет взглянул на русоволосого. Тот сидел на скамейке, разглядывая голубей. Интересно, о чём он задумался? В это время смелая голубка подошла и укоризненно взглянула. От птичьего взора стало не по себе. Действительно, будучи обеспеченным человеком, неужто он не в состоянии помочь крохотной пичуге? Брюнету стало неуютно. Он поднялся и, стараясь не вспугнуть отважную голубицу, пошёл к киоску. Русоволосый всё понял и улыбнулся. Руководитель купил несколько булок, а вернувшись, раскрошил возле скамейки. Обильное угощение привлекло не только голубей, но и воробьёв. Они шумно слетелись и приступили к пиршеству. Брюнет уселся на скамью. Русоволосый добродушно заметил:
– Как мало им нужно. Поклевали крошек и довольны! То ли дело люди…

Брюнет задумался. В самом деле, взять хотя бы его. Он много работает, предприятие растёт. На первый взгляд, всё в норме. Но почему-то это приносит мало радости! Ему не раз доводилось наблюдать, как сотрудники, зарабатывая в разы меньше, счастливые, расходятся по домам. В то же время он, днюя и ночуя в кабинете, не получает элементарного удовлетворения. Каковое испытал сейчас, просто покормив птиц! Как странно устроен человек. Один, жадно подсчитывая прибыль, превращается в сквалыгу, другой, отдавая последнее, – счастлив безмерно! По какой причине нас бросает из крайности в крайность? Где золотая середина?

Русоволосый, словно подслушав, обронил:
– Интересно, сколько мне осталось? Если немного, зачем тратить время, зарабатывая то, что не доведётся использовать?
Предпринимательская жилка вовлекла брюнета в разговор:
– А что предлагаешь?
Русоволосый рассмеялся:
– Ничего! Так, размышляю. Вот я, например, для чего живу?

Брюнет задумался. Их беседа становилась непредсказуемой. Возможно, именно за это он ценил общение со своим заместителем.
– То, что сейчас скажу, может показаться странным, – осторожно начал он фразу, – но я тебе завидую. У тебя семья, дети. Чего ещё желать?
В его словах прозвучала такая боль, отчего русоволосый повернулся и пристально посмотрел. Брюнет выдержал взгляд и продолжил:
– Нет, я серьёзно. По мне, смысл жизни – в самой жизни! В её продолжении…

Он замолчал и поник. Чувство разочарования надвигалось. Горечь осознания бесполезности проживаемой жизни замаячила на горизонте. Ещё немного и её жар станет невыносим! Ум лихорадочно искал спасение. Бесчисленные варианты менялись один за другим, но безуспешно. Русоволосый, видя такое дело, положил руку ему на плечо. Брюнет благодарно взглянул на собеседника. Видимо принимая непростое решение, вздохнул и объявил:
– Довольно! Больше так продолжаться не может. Ты подсказал дельную мысль.
Русоволосый с интересом слушал.
– Я тут прикинул, сколько у меня накоплений, – медленно заговорил брюнет. – И если предположить, что жить осталось лет эдак пятьдесят, – русоволосый запротестовал, но собеседник жестом остановил, – то даже если ежедневно буду тратить столько, сколько ты зарабатываешь за несколько месяцев, всё равно останется. Спрашивается, на что я расходую жизнь?

Высказавшись, он обмяк, будто исчерпал силы. Русоволосый озадачился. Такой поворот встревожил. Оказывается, его руководитель, кому завидовали, считая везунчиком по причине огромного богатства, – несчастлив! Откровение обезоружило. Он взглянул на брюнета и увидел разочарованного мальчика. Естественное для мужчины желание поддержать овладело. Но он не знал, как это сделать. Сотрясать воздух, дело неблагодарное. Да и что сказать тому, кто потерял ориентир? А ведь ему немногим более тридцати! Каково это быть героем трагедии, почище шекспировского Гамлета? Так и не решившись сказать что-либо ободряющее, русоволосый затих.

Прошло какое-то время. Приятели продолжали сидеть на скамье. Молчание затянулось, и лишь мгновения отсчитывали минуты. Тревожно звенели мобильные, напоминая о жизни, которая где-то случалась. Дневная суета осталась позади. Пустеющий сквер наполнило пенье сверчков, а вечерняя прохлада снизошла благодатью. Она оросила траву, кустарник, деревья. Усталое солнце спешило за горизонт. Не дожидаясь, когда оно совсем исчезнет, русоволосый заговорил:
– Как сложится дальше, не знаю. Но я благодарен за возможность работать в коллективе, где уважение – норма! Поверь, мне есть с чем сравнивать. Порой приходилось работать в таких местах, откуда хочется поскорее сбежать.

Погружённый в раздумья брюнет прислушался. Заместитель продолжил:
– Что касается смысла жизни, может это делать то, что получается? Ты – талантливый предприниматель, всё, к чему прикасаешься, приносит доход. Но главное, не ослеплён жаждой наживы! Я тут беседовал с кадровиком и удивился: на предприятии с момента основания практически нет увольнений. С каждым, кто пишет заявление, беседуют, выясняя причины. Не случилось ли несправедливости. И всё разрешается благополучно. Так что, лучшего места работы я не встречал. Ты даёшь возможность кормить семьи. Разве этого мало?

Брюнет невидящими глазами смотрел в никуда. Он понимал, собеседник пытается утешить. Но в душе царила неразбериха. Вся его взрослая жизнь, без тепла и уюта, промелькнула перед глазами. Он пытался отыскать хоть мгновенье счастья, но кроме вспышек удовольствия ничего не находил. Ему доводилось слышать, такое бывает перед смертью. Неужели это конец?!

Русоволосый, видя, что собеседник опять погрузился в себя, несильно толкнул. Брюнет вышел из оцепенения. Он озирался, будто впервые видел то, что окружало. Так же непонимающе взглянул на заместителя. Тот улыбнулся и спросил:
– Пойдём? Или ещё посидим?

Брюнет взглянул на часы. Циферблат показал начало десятого. Их молчаливая беседа затянулась до сумерек. Он кивнул, и они направились к выходу…

На следующий день руководитель взял отпуск и уехал в неизвестном направлении. Он выключил телефон и исчез со всех радаров. Никто не мог даже предположить, куда отправился. Несмотря на это, жизнь предприятия продолжалась в штатном режиме. Отлаженный механизм работал как часы. Сотрудники выполняли обязанности, не зная, что творится с владельцем. Брюнет тем временем преодолевал километр за километром. Он двигался в сторону юго-востока от столицы. Сравнительно быстро миновал Рязань и добрался до Тамбова. Однако в городе не остановился, но, миновав, наткнулся на любопытное название – Тригуляй! Красивое русское слово заставило улыбнуться. Ввиду того что смеркалось и темень была не за горами, он решил заночевать. Путник подъехал к воротам Иоанно-Предтеченского мужского монастыря и, припарковавшись, собрался прикорнуть в машине. Едва закрыл глаза, в окно постучали. Возле машины стоял невысокого роста монах и изучал странника.

– Прошу простить, – произнёс монах, – могу предложить более удобное место для отдыха?

Брюнет растерялся. Ему было неловко, но внутреннее напряжение истощило и сон был необходим. Он благодарно кивнул. Монах показал следовать за ним. Брюнет вышел из машины и, захватив дорожную сумку, направился по его стопам. Они миновали ворота и оказались на территории монастыря. Гостя разместили в комнате, рассчитанной на несколько человек. Через минуту вошёл послушник и пригласил к ужину, но странник отказался. Чем дальше удалялся от столицы, тем сильнее наваливалась усталость. Монах пожелал спокойной ночи и вместе с послушником удалился. Едва брюнет коснулся подушки, как погрузился в объятия дрёмы. Но сном его состояние назвать было нельзя. Он дремал и бодрствовал одновременно…

Следующим утром брюнет встал задолго до рассвета. Отдохнув в комнате, где находили приют путники, почувствовал прилив сил! Тело налилось мощью. Брюнет с удивлением ощутил ток крови, тепло дыхания и упругость мышц. Он пружинисто поднялся и размял спину, руки, шею. В нём бурлила жизнь. Такое забытое ощущение! Гость подошёл к окошку, выходившему во двор, и принялся изучать внутреннее устройство обители.

Раздался стук в дверь и вошёл тот самый монах. Он позвал к завтраку. Брюнет закинул сумку на плечо, и они прошли в трапезную. После завтрака монах предложил гостить столько, сколько потребуется. Уточнив, что это никому ни в тягость. Сам же извинился, нужно отвезти рамки для пчёл. Желая хоть чем-то оказаться полезным, брюнет вызвался быть водителем. Монах не возражал, и они вышли на улицу. Там ожидал послушник с огромной сумкой в руках. Её загрузили в багажник, и джип двинулся в направлении, куда указал монах.

Спустя четверть часа они добрались до пасеки. Брюнет подъехал к вагончику, возле которого их встретил дедушка. Такой, какие когда-то обитали в сказках. Окладистая борода, степенность да немногословность, но главное – доброта, излучаемая весёлыми глазами. Пока брюнет с послушником выгружали сумку, монах и дедушка поздоровались. Судя по объятиям, в какие заключили друг друга, их связывала давняя дружба. Затем пасечник поставил кипятить воду и достал из вагончика чашки. Он заварил чай и предложил отведать мёду. Вчетвером они уселись за огромный дубовый пень. Монах и пасечник принялись обсуждать рамки, воск, медогонку и прочее. Оба оказались сведущими в пчеловодстве. Они беседовали так, будто знакомы сотню лет. Брюнет с интересом прислушивался к разговору.

Как выяснилось, монах и пасечник знали друг друга с юности. Один посвятил жизнь служению религии, другой – астрономии. Иными словами, придерживался собственных взглядов на мироустройство. Его убеждённость базировалась на внушительном научном фундаменте. Это обстоятельство служило причиной бесконечной дискуссии, длящейся всю жизнь. Со временем астроном увлёкся разведением пчёл, а поскольку монастырь, где находился его друг, располагался в лучшем для пчеловодства регионе, перевёз сюда пасеку. Брюнет понял, никакой личной надобности отвезти рамки у монаха не было. Он желал увидеть давнишнего друга. Вот и наведался на пасеку.

– В жизни не бывает повторений… – продолжая мысль, говорил монах, – ничто не свершается дважды. Свидетельство тому – сама жизнь… – и пригубил горячий чай.
– Но астрономия утверждает обратное, – улыбаясь ответил пасечник, – Жизнь Небес подчинена строгому распорядку. Все явления – режимные! И если известна природа какого-либо события, время, когда оно случается, то можно предугадать повторение.

Монах допил чай и остановил взгляд на ульях. Пчёлы усердно трудились, собирая пыльцу. Он чему-то улыбнулся и произнёс:
– Ни одна пчела не садится на цветок дважды. Взяв нектар, более не возвращается. Цветок остаётся пустым.
Пасечник молчал. Довод его не убедил, и он возразил:
– Но сезон закончится, придёт осень, за ней зима и снова весна. Цветы вновь украсят леса и поля, и пчёлы опять будут собирать нектар. Это и есть вечное повторение…

Брюнету вспомнился разговор про женскую невинность. Каковую условием обозначил русоволосый, прежде чем взять Веру в жёны. После того, что сейчас услышал, понял – сама природа устроила так, чтобы девушки выходили замуж девственными. Они – подобны цветкам! И если кто-то выпил нектар, цветок остаётся пустым. Чувство обиды отозвалось внутри. Память воскресила бывших жён. Всё это время он пытался утолить жажду из пустых сосудов. Но в них ничего не было…

Прошло около часа, гости распрощались и направились в монастырь. Когда подъехали к воротам, брюнет поблагодарил монаха. Тот перекрестил и благословил, на том и расстались.

Странник двинулся вдоль посёлка в поисках магазина. Необходимо пополнить запасы воды в дорогу. Недалеко от центра раскрыл двери небольшой лабаз. Брюнет вошёл и удивился пустым, по столичным меркам, прилавкам. Говорливая продавщица, заметив его недоумение, посетовала на невысокую покупательскую способность жителей. Отчего ассортиментный перечень был скуден. Тогда брюнет купил большую упаковку воды, несколько коробок сока, разного вида сыров и колбас, ящик незатейливых консервов, которыми угощались жители, а также без счёта конфет, печенья и пряников. Купленное загрузил в багажник. Кое-что пришлось разместить в салоне. Удивлённая продавщица радовалась везению. Покупатель сделал недельную выручку! Теперь можно рассчитывать на зарплату…

Брюнет поехал в сторону пасеки. Его нагруженный джип натужно поскрипывал. В немногословном отшельнике он почувствовал родственную душу. Того, с кем хочется поделиться и, возможно, выслушать совет. Когда подъехал к вагончику, увидал мальчугана. Тот старательно помогал пасечнику. Они сняли крышку с улья и меняли рамки. Недовольные пчёлы роились, но не кусали. Брюнет на всякий случай поднял окно. Увидав джип, старик махнул рукой, мол, скоро закончу. Действительно, быстро управившись, они подошли к машине. Гость извинился за визит без приглашения.

– Спасибо, что навестил, – поблагодарил пасечник и, указав на помощника, сказал, – вот, рекомендую – Павел Петрович. Моя правая рука.

Подросток смутился и скрылся в вагончике. Оттуда вышел с ведром и пошёл к ульям. Брюнет открыл багажник и спросил, куда выгрузить содержимое. Пасечник улыбнулся, но покачал головой.

– Зачем столько? – он смотрел смеющимися глазами. Брюнет растерялся. Что-то подсказывало, старику вряд ли понадобится всё, что скупил в лавке. Однако тот не стал смущать гостя и взял пачку печенья.
– С чаем попьём, – улыбаясь проговорил пасечник и добавил, – видишь Пашу, – он указал на помощника, – их четверо братьев и сестрёнка. Недавно погиб отец, вот он и зарабатывает на жизнь. Пожалуйста, отвези это им. Там оно нужнее. И возвращайся, я буду ждать…

Брюнет выдохнул! Его участие не отвергли. Он дождался мальчика, которого пасечник усадил в машину, сказав, мол, это хороший человек, пускай мать примет продукты. После чего джип вернулся в посёлок и они подъехали к дому, где жил Павел.

Когда вошли в квартиру, в глаза бросилась чистота. Было видно, недавно сделали ремонт. Несмотря на небогатую обстановку, в жилье чувствовался уют. Висели занавески, стояли горшки с цветами. Правда хозяйка встретила настороженно. Однако переговорив с сыном, смягчилась и предложила чаю. Брюнет вымыл руки и прошёл в кухню. Пока она хлопотала, его изучали остальные малыши. Любопытные детские взгляды то и дело останавливались на упаковках со сладостями, но хозяйка, нахмурив брови, приструнила:
– Сначала борщ, а затем сладкое, – сказала она.

Брюнет отвернулся, скрывая улыбку. На осторожные расспросы о житье-бытье хозяйка отмалчивалась. Но брюнет был настойчив. От робости перед женщинами мало что осталось. Он видел глаза детей и исполнился решимости что-либо для них сделать. Настойчивость дала результат. Во время чаепития выяснилось, жильё в залоге, а со смертью мужа выплачивать кредит обременительно. Оттого накопились просроченные платежи и банк подаёт в суд. Придётся возвращаться к родителям. Брюнет попросил разрешения взглянуть на документы. Хозяйка принесла кредитный договор. Читая, он обратил внимание на сумму. Оказалось, жильё стоило вполовину меньше машины, на которой приехал. Мгновенно приняв решение, спросил хозяйку, может ли она прокатиться с ним в отделение банка, где оформлен кредит? Видя её удивление, попросил взять с собой паспорт. Хозяйка покачала головой. На это гость, встав из-за стола, ответил, мол, буду ждать в машине. И вышел…

Минут через пятнадцать показалась смущённая хозяйка. Она наскоро привела себя в порядок и села на заднее сиденье. Узнав адрес, брюнет нажал на педаль. Навигатор оперативно привёл в Тамбов, к отделению банка. Вдвоём они вошли в просторный вестибюль. Усадив спутницу в кресло, брюнет поинтересовался у администратора, где кабинет руководства. На вопрос зачем, ответил: погашение задолженности. Уже через минуту он сидел в кабинете руководителя отделения. Им оказался типичный представитель кредитно-финансовой сферы, который внимательно выслушал предложение погасить кредит, но снять пени и штрафы. После чего театрально всплеснул руками и заявил, мол, поздно, банк намерен взыскать всю задолженность. Брюнет улыбнулся. Он возразил, что суд, скорее всего, обнулит штрафы и пени, а оставит ставку рефинансирования. Но на это уйдёт не один месяц. При этом банк, чьи интересы представляет собеседник, потеряет и время, и деньги. Кроме того, не факт, что жильё возможно реализовать по полной стоимости. Но он готов прямо сейчас погасить кредит и просроченные проценты.

Управляющий стоял на своём. Тогда брюнет направился к двери. Однако взявши за ручку, вымолвил:
– Будет жаль, если руководство банка узнает о халатности, выраженной в действиях не в интересах кредитной организации. А письменное заявление погасить кредит досрочно поставит в неловкое положение. Придётся объясняться, почему не приняли деньги. Кроме того, я намерен посетить головной офис и там разрешить ситуацию.

Закончив фразу, он вышел и, подойдя к женщине, присел рядышком. На её молчаливый вопрос кивнул, не беспокойся. Всё будет хорошо!

Как и предполагал, через пять минут его попросили вернуться. Видимо, управляющий доложил руководству и получил добро отменить пени и штрафы при условии, что кредит и просроченные проценты будут выплачены в полном объёме. Формальности быстро уладили, и спустя полтора часа брюнет отвёз хозяйку домой.

Женщина не знала, что сказать! Всю дорогу она молчала, прижимая свидетельство о собственности. Оставалось снять обременение, но это дело нескольких дней. Теперь ей не придётся возвращаться к родителям. У детей есть кров. Но это оказалось не всё. Подъехав к дому, брюнет вручил вдове тугой конверт. Пока улаживали дела с банком, он снял наличные. Правда, женщина отказалась! Она и так не знает, как благодарить. Брюнет возразил, деньги не ей, а детям. Им нужны вещи, компьютеры, хорошее питание. И потом, если некомфортно принимать помощь от постороннего, пускай считает его дядей. Вконец растроганная, она расплакалась. Тогда брюнет сообщил, что пока не выйдет замуж, ежемесячно на её счёт будет поступать определённая сумма. А дальше будет видно.

Первый среди равных

Уже дома он загрузил в её телефон банковское приложение, объяснил, как им пользоваться, и оставил номер, по которому его всегда можно найти. Получив обещание регулярно звонить, простился с детворой. Им предстояло провести первую ночь в собственном жилье.

Ну а пока суть да дело, смеркалось. В небе загорелись звёзды. Оставляя позади мерцающий посёлок, брюнет вспоминал события дня. Не свойственная ранее радость переполняла! Ему казалось, он с лёгкостью оторвёт тяжёлый джип от земли. Пожалуй, это был один из немногих дней его жизни, наполненный смыслом.

Пасечник, как и обещал, ждал возле костра. Он жестом пригласил отужинать. На уже знакомом дубовом пне остывала гречневая каша. Только теперь брюнет почувствовал, что проголодался. Мужчины не спеша насытились и расположились у огня. Оба молчали, лишь сверчки заводили ночные рулады. Назойливых комаров отгонял дым, а звёздное небо притягивало взоры. Время, словно песок, струилось сквозь пальцы. Возле огня пасечник казался героем сказки. Улыбаясь, он глядел из-под косматых бровей, понимая: в жизни брюнета случилось нечто, что обязательно изменит течение бытия. Щурясь на пламя, старик сказал:
– Хорошее ты сделал дело.
Брюнет удивлённо посмотрел, но промолчал. Пасечник продолжил:
– Накормить сирот – достойный поступок. Когда-то это было нормой…
Брюнет задумался. Захотелось спросить о наболевшем. Немного смущаясь, он произнёс:
– Как вы думаете, для чего мы живём?
Вопрос не удивил пасечника. Подбрасывая ветку в огонь, он спросил в ответ:
– А сам что мыслишь?
Брюнет молчал. Если бы он знал! Тогда пасечник вымолвил:
– Жизнь – это любовь! Без неё всё обречено…
Брюнет посмотрел ему в глаза. Старик был серьёзен.
– Сейчас ночь и солнца не видно. Но это вовсе не значит, что его нет. Там, – пасечник поднял глаза к звёздам, – живёт любовь. Она называется – гравитация! Вот, например, земля, – он коснулся травы, – её влечёт к солнцу, которое дарует жизнь. Не будь солнца, всё живое на земле умрёт. Земля – сродни женщине. Правда, кое-кто считает женщину центром мироздания, и мужчины, словно спутники, должны кружиться вокруг. Однако сколько б спутников не кружилось, женщина всё равно ищет солнце…
– Почему? – удивился брюнет.
Пасечник усмехнулся. В глазах читалось: не понимаешь? Видя растерянность гостя, пояснил:
– Представь, что Земля вращается не вокруг Солнца, а вокруг Юпитера. Разве сможет он её обогреть? Нет! Без солнечных лучей Земле не выжить. Вот и получается, подмяв мужей, жёны всё равно стремятся к теплу. А его дарует солнце…
Старик замолчал, лишь огонь, потрескивая, взметал ввысь бесчисленные искры.
– Как на небе, так и на земле, – негромко продолжил он, – но люди полагают, будто можно изменить природу. Они придумали выборы и прочие развлечения, лишь бы потешить самолюбие тех, кто ничего из себя не представляет.
Брюнет удивился, как он узнал его мысли?
– Было время, – говорил пасечник, – когда собирался сход, на котором выбирали главу поселения. Но выбирали из тех, кто соответствовал. Он и становился первым среди равных. Если ты не женат, нас бы с тобой ни за что не выбрали…
– Как так? – не понял брюнет.
Пасечник улыбнулся:
– Откуда знать мужику, не имеющему ни жены, ни деток, нужды тех, у кого мал мала меньше?

Брюнет задумался. Действительно, не создав собственной жизни, как управлять теми, у кого она есть? Он вспомнил заместителя. Похоже, тот оказался прав. В памяти пронеслись выборы и лукавые кандидаты, которые обещали избирателям невыполнимое…

– Разумеется, – продолжал пасечник, – случалось и мужчине оставаться бобылём. Но это была редкость. Потому что он принадлежал роду, во главе которого дед или отец, и его бы обязательно женили. В те времена жили на земле, а её нужно обрабатывать…

Неспешные рассуждения у костра содержали столько житейской опытности, сколько не сыщешь во всех философских трактатах. Их брюнет поглощал в огромных количествах. Эта пыльная груда заполнила все полки его книжного шкафа.

– Не моё это дело, – прервал размышления пасечник, – но почему ты не женат? Тебе, если не ошибаюсь, нет и сорока…
– Был, – отвлекаясь от раздумий, ответил брюнет. И добавил: – Неоднократно.
– Ясно. Бывает, – лаконично отозвался старик.
– Видно, пока не встретил, – машинально произнёс брюнет.

Он поднёс руку к пламени и ощутил огненное дыхание. Жар огня не давал приблизиться. Приходилось держать руку на удалении. Пасечник пошёл в вагончик и вынес свёрнутый гамак. Он ловко натянул его между молодыми дубами и жестом указал гостю место ночлега. Оставшееся время они провели в молчанье, созерцая языки пламени. Наконец, те смирились и затихли. Пасечник залил угли, после чего пожелал спокойной ночи. Сам же разложил раскладушку и повалился на неё. Брюнет подошёл к гамаку, проверил на прочность и приготовился ко сну. Покачиваясь, он смотрел на звёзды, что мелькали сквозь верхушки деревьев. Неожиданно вспомнилась возлюбленная! Их первый поцелуй и робкие прикосновения. Нахлынули забытые воспоминания, и он почувствовал запах её тела. Чувство вины, за то, что не взял с собой, накатило! И от этого сердце затрепетало. Как же так? Брюнет любил её, и ничто не мешало взять девушку в Москву. Но, ослеплённый блеском первопрестольной, смалодушничал. Предпочитая оправдаться, мол, отучусь, а после заберу. Но время шло, и с каждым днём её облик становился расплывчатым. А вскоре и вовсе развеялся…

Он вспомнил, как отец на радостях подарил кабриолет и ежемесячно выдавал на расходы приличную сумму. Такую, что позволила провинциалу приодеться, обтесаться и влиться в ряды «золотой молодёжи». Там познал вкус женского тела, причём это случилось так обыденно, что спутница не придала тому никакого значения! Затем последовала черед бессмысленных, ни к чему не обязывающих интриг. Всё закрутилось и перемешалось. Рестораны, клубы, случайные связи. На этом фоне целомудренная возлюбленная затерялась. У него под рукой оказался огромный выбор легкодоступных девиц, которых достаточно пригласить на ужин и прокатить на машине. Сей утомительный карнавал промелькнул перед взором, и брюнет внезапно понял, его отношения с девушками строились по формуле «деньги – товар»! О любви речи не шло. И тогда он осознал, причина семейных неудач, следовавших одна за другой, в том и состояла. Он покупал женщин! Подарками, ресторанами, всякого рода безумствами, которые сопровождают влюблённость. Правда, они отдавали себе в том отчёт. Он нет. Оттого вина за несложившееся целиком на нём. Его бывшие честно выполняли негласные условия договора, продавая себя! Это он питал иллюзии про любовь и верность…

Прозрение оказалось настолько неожиданным, что брюнет поднялся и зашагал между ульями. Пасечник открыл глаза, но ничего не сказал. В такие минуты не стоит беспокоить. Раз помощи не просит, значит, справляется. Да и чужим умом сыт не будешь. Учатся на собственных ошибках.

Внезапно возникла мысль исправить содеянное! Вернее, несодеянное. Он достал мобильный, включил, но номера возлюбленной в нём не оказалось. Тогда решил набрать маму и попросить узнать телефон той, кто внезапно завладела мыслями. Невзирая на темень, едва не нажал кнопку, но остановился. Другое предположение окатило холодным душем! А если у неё всё хорошо? Наверняка вышла замуж и нарожала деток. А тут он, со своим поздним раскаянием. Разбередит душу, и что тогда? Едва об этом подумав, брюнет застыл в нерешительности. Он поёжился от утренней свежести. Впервые в жизни не понимал, как поступить! С одной стороны, хотелось узнать, как сложилась её жизнь. С другой, к кому бы ни обратился, это даст повод для разговоров. Если у неё всё в порядке, вряд ли сплетни понравятся мужу. А если не очень, возникнет надежда. И что тут делать?

Тем временем стало светать. Предрассветная дымка окутала поляну, на которой стояли ульи. Пасечник поднялся и направился к рукомойнику. Он с удовольствием умылся и почистил зубы. После принялся резать бутерброды, дабы накормить гостя. Спустя всего ничего они сидели возле пня и пили чай. Старик добавил мяты, и её запах вернул к действительности.

– Как спалось? – с иронией поинтересовался отшельник.
Брюнет улыбнулся.
– Бывает, – кивнул пасечник и, помедлив, поделился: – Я тоже пытался убежать от себя. Не смог. И у тебя не получится.
Брюнет по-прежнему молчал.
– Давеча ты обмолвился, что ещё не встретил, – брюнет насторожился, но пасечник жестом успокоил. Правда затем добавил: – Таким, каков ты есть, тебе не суждено встретить…

Брюнет от растерянности выронил чашку. Она мягко упала в траву. Он недоумённо посмотрел на пасечника. От былой иронии не осталось следа. Перед ним сидел глубокий старик, чьи глаза излучали понимание. Вот только поделиться им он не мог. Каждый сам, по крупицам, собирает его в копилку.

– Почему? – негромко спросил брюнет.
Пасечник раздумывал, что сказать. Бывают мгновенья, когда слово может убить или исцелить. Главное, не ошибиться!
– Как думаешь, – взвешивая каждый звук, проговорил он, – Солнце заботится о том, чтобы привлечь в свою орбиту планеты? Или оно просто светит…
Брюнет запутался. Он перестал понимать отшельника. Причём здесь Солнце?

Но старик замолчал и не проронил больше ни слова. В тишине они позавтракали, и гость, наскоро простившись, уехал. Пока выбирался на трассу, оставляя позади клубы пыли, в груди бушевала буря! Но признаться, что испугался, было трудно. Оттого и покинул радушного хозяина, потому как ещё немного и окончательно утонет в собственной беспомощности! Брюнет изо всех сил пытался отогнать мысли, избавиться от которых уже не мог. Причём здесь Солнце? О чём говорил этот старик?

Джип выскочил на трассу и на бешеной скорости помчался куда глаза глядят. Но на ближайшем посту остановили. Молодой инспектор изучал водителя. Его смутили невыспавшиеся глаза и нервозность, с которой тот доставал документы. Проверив брюнета на алкоголь, он выписал протокол за нарушение скоростного режима и отпустил. Джип проехал несколько километров и свернул с дороги. Брюнета покинули силы. Чувство, что отныне не сможет быть прежним, навалилось. Он дышал будто загнанная лошадь. В нём посеяно сомнение! Возможно, как сам того желал. Но от этого не становилось легче.

По прошествии часа пришёл в себя. Вернулась рассудительность. Не мягкость, впитанная с молоком матери, а здравомыслие, присущее отцу. Благодаря ему теперь жёг стыд за то, что так неблагодарно обошёлся с отшельником. Сам навязался и сам же сорвался как от зачумлённого. Превозмогая желание укатить куда подальше, брюнет решил вернуться. Но как отреагирует старик?

Он выехал на трассу и двинулся обратно. На этот раз не спешил. Табун под капотом благополучно доставил к вагончику. Возле ульев трудились пасечник и тот самый мальчик, с кем познакомился накануне. Увидав джип, он радостно побежал навстречу. Брюнет вышел из машины. Мальчик бросился кипятить чайник, а старик подошёл поздороваться. Он держался так, будто ничего не произошло. Едва гость открыл рот, пасечник прижал указательный палец к губам: не стоит. Ты здесь и это главное! Пока подросток накрывал импровизированный стол, они молчали. Управившись, тот оседлал велосипед и укатил. Пасечник отправил в монастырь, дав какое-то поручение. Когда остались вдвоём, старик сказал:

– Я знаю, ты погасил долг. Большое спасибо, – его лицо расплылось в улыбке.
– Простите меня, – не удержался брюнет, – я вёл себя по-хамски…
– Разве? – удивился пасечник. – Человек, который помог вдове с детьми, не может быть хамом.
– Но, – запротестовал брюнет.
– Никаких но, – возразил старик. И добавил: – Пожалуйста, не спорь. Я лучше разбираюсь в людях. Сегодня в тебе зародилось нечто, чего сам пока не понимаешь. Но придёт время, и оно даст о себе знать. А утром умчался не ты. То была твоя тень, которая сильно тебе мешает…

Брюнет сидел свесив голову. Он и сам чувствовал, с ним что-то происходит. Вот только что? По-прежнему не глядя на старика, спросил:
– Вы сказали, от себя убежать не получится. Разве я пытаюсь?

Пасечник улыбнулся, но не ответил. Однако молчанье было красноречивым. Тогда брюнет попросил разрешения изредка звонить. Старик развёл руками, дескать, телефоном не пользуюсь, но приезжай в любое время. Пока беседовали, вернулся мальчик. Брюнет поднялся, настало время прощаться. Пасечник пожал ему руку, а подросток вынес из вагончика банку мёда. Брюнет благодарно принял угощение.

– Возвращайся домой, – сказал пасечник. – Негоже шляться без дела. Тебе есть чем заняться…

Брюнет кивнул и сел в машину. Он развернулся и, поглядывая в зеркало заднего вида, осторожно, не поднимая пыли, двинулся по просёлочной дороге. Когда выехал на трассу, повернул в сторону Москвы. Предстояло проехать чуть более четырёх с половиной сотен километров. Впервые за много дней он выключил музыку и в тишине пытался разобраться с мыслями. Дорога поглотила джип, встроив в череду разноликих, разномастных машин…

Оставив позади гудящий Тамбов, брюнет увеличил скорость. Он органично влился в дорожные потоки. Двигаясь навстречу друг другу, те подчинялись правилам, нарушение которых чревато. Их слаженное движение напоминало полноводную реку. Кого в этой реке только не было! И краснопёрки, машинками класса А, сновавшие из стороны в сторону. В них сидели недавно получившие права. Изо всех сил пытаясь держаться уверенно, они с трудом обуздывали рулевое колесо. Но его дрожь выдавала неопытность. Потому их сторонились бывалые водители, на всякий случай отъезжая подальше. Натруженными налимами пыхтели неуклюжие «Газели». В их кузова втиснули ящики, заполняя пространство. Едва сбросив груз, они возвращались туда, где дожидалась очередная партия. Работы хватало. Изредка на трассе мелькали кургузые джипы. Суетливыми толстолобиками, раздувая щёки, они подчёркивали собственную значимость. В них восседали невысокие, лысоватые мужчины. Старательно заполнявшие душевную пустоту размером авто. Перед небольшой деревней, раскинувшейся у невысокого холма, образовался затор. Водители встревоженно гудели, не понимая причин остановки. Однако вскоре он рассосался и трасса приняла в объятья всех желающих. Широкой лентой рассекая поля, она скрашивала путь невысокими деревьями. Над ними, словно на поверхности водной глади, таились радары. Незаметными блеснами выцеливая зазевавшихся, они фиксировали превышение скорости. Жизнь в реке бурлила.

Брюнет миновал Рязань, где заправился и подкрепился. Здесь на глаза попались хлопотливые судаки-такси, привлекавшие клиентов малой ценой. Вместе с ними поблёкшими форелями сновали тойоты. Их былой лоск сошёл, но выносливость по-прежнему оставалась на уровне. На узких улицах хлопотливо тарахтели уазики. Ленивыми карпами они теснили иномарки, избегавшие их железных бамперов. Дополняла картину отечественная восьмёрка с шаркающим днищем. Но вот Рязань осталась позади, и он вырвался на простор. Суматошный день завершался. Солнце спустилось к горизонту, и заявила о себе усталость. Сказались предыдущие ночи, во время которых не сомкнул глаз. Не доезжая сотню километров до столицы, брюнет выбрал тихую гавань и притулился у огромного сома. Объёмной фуры, загруженной чем-то тяжёлым. Он дождался, пока фура стихла, и отключился. Сон сжал в крепкие объятья, вырывая из реальности…

Открыл глаза, когда было ещё темно. До рассвета осталось два часа, и брюнет решил продолжить движение, дабы не попасть в дорожную пробку. Он вышел из машины и размялся. Сон как рукой сняло. Голова была ясной, в теле кипела кровь. Странник утолил жажду и продолжил движение. Прохладная ночь остудила шоссе. Редкие машины в одиночестве пересекали пространство. Растаяв в дымке, они не оставляли ни следов, ни памяти.

Когда подъехал к столице, замелькали авто представительского класса. Их чрева разбухли от тех, кого именуют хозяевами жизни. Плавно покачиваясь, они сглатывали неровности дороги. Брюнет глянул в боковое зеркало. Стремительно прожужжав, в едва различимую точку превратилось купе. Кто-то сильно спешил. Его взгляд выхватил джип, стоявший на обочине. На широком капоте красовалась аэрография лошадиной морды.

Хозяин

Брюнет въехал в Москву и обратил внимание на два упитанных карася бизнес-класса с разбитыми облицовками. Они столкнулись на перекрёстке. Видно, кто-то решил проскочить. На место аварии прибыла полиция. Молодой инспектор суетился, показывая проезжающим, чтоб не задерживались. Но несмотря на раннее утро, желающих взглянуть на чужое несчастье оказалось предостаточно. Брюнет медленно миновал груду покорёженного металла, под которой растеклась вязкая лужа. Внушительное красное пятно со стороны водителя одной иномарки свидетельствовало: без жертв не обошлось! Там же суетились медработники, склонившись над неподвижным телом.

В это время взошло солнце. Его яркие лучи озарили город. Но тому, кто застыл у руля, не доведётся ощутить его тепло. Учитывая случившееся, утро не предвещало ничего хорошего его родным и близким. К своему удивлению, брюнет спокойно воспринял увиденное. Вызревшее в нём безучастие вытеснило былую мнительность, подверженную любому воздействию. Он явственно ощутил, как нечто доселе неведомое выпросталось наружу! Теперь его не смущали полицейские, от одного вида которых совсем недавно робел. Он равнодушно наблюдал за их действиями, понимая, сам может оказаться на месте того, кто превратился в безжизненность. Чувство глубокой отрешённости, ранее не свойственное, становилось обыденностью! Брюнет вспомнил слова пасечника, что в нём зародилось нечто и оно обязательно даст о себе знать…

Размышляя, с удивлением отметил, как ведёт внутренний диалог. Прежде ему не доводилось замечать голоса внутри. Теперь же хорошо знакомая половина куталась в привычные фразы. Брюнет словно наблюдал за собой со стороны. Другая имела противоположное мнение. Каким-то образом его сознание вмещало различные точки зрения. И теперь ему предстояло с этим жить. Тем временем уже знакомая половина просила покинуть место аварии. Ей был неприятен вид крови. Другая, наоборот, с интересом изучала трагедию, стремясь узнать как можно больше. Это противостояние вылилось в мысли:
– Пожалуйста, поехали, – умоляла деликатность. – Ещё немного и мне станет дурно…
– Да ладно тебе, – возражала уверенность и добавила: – Сейчас только узнаю, жив он или нет.

На первый взгляд могло показаться, будто уверенность доминирует. Но не следует недооценивать деликатность. Она не стала спорить и, пока любопытство утоляло голод, нажала на педаль. Джип забористо набрал обороты, место чужой трагедии осталось позади. Погруженный в мысли брюнет опомнился, лишь когда оказался во дворе. Он припарковал машину и вошёл в подъезд. Консьержка улыбнулась и поспешила рассказать последние новости. Выждав для приличия минуту-другую, брюнет зашёл в лифт. Привычный запах вызвал двоякое ощущение. Жившая в нём деликатность расслабилась, уверенность же насторожилась. Она осматривала лифт в поисках подвоха. Но ничего не найдя, предоставила деликатности распоряжаться. До поры…

Дом, в котором проживал, находился у станции метро «Октябрьская». Брюнет любил этот район. Когда-то в соседнем подъезде жил отец со своей семьёй. Они частенько прогуливались в городском парке, что разбит неподалёку. Весной особенно привлекала гладь Москва-реки. Брюнет часами бродил по набережной, вдыхая весенний воздух…

Когда открылась дверь, раздалась трель канарейки. Узнав хозяина, пичуга заливалась изо всех сил. На пороге стояла экономка. Обаятельная женщина, в прошлом учительница. Брюнет поздоровался, скинул обувь и прошёл к клетке. Он просунул палец между прутьями, и канарейка привычно кольнула клювом. Увидев хозяина жилья, экономка смутилась. Сегодня она пригласила для уборки девушку, потому что не ожидала его раннего возвращения. Брюнет, видя её растерянность, успокоил:
– Моя поездка завершилась, но не волнуйтесь. Я приму душ и не стану вам мешать.

Экономка тут же отправила девушку в кабинет, понимая, что вскоре он направится туда. Значит, там в первую очередь нужно навести порядок. Пока брюнет принимал душ и брился, в кабинете всё заблестело. Он в халате прошлёпал к рабочему месту и уселся в кресло. Всё это время внутренний диалог не прекращался.

Изучая обстановку, набиравшая силу уверенность удивлялась: зачем ему столько вещей? Создаётся впечатление, будто в квартире проживает не одинокий мужчина, а несколько человек. Брюнет огляделся. Действительно, раньше он не замечал перегруженности кабинета. Для чего, к примеру, здесь плазменная панель? Он ей ни разу не воспользовался. Кроме того, лишними показались два массивных кресла. Гостей хозяин не принимал, а встречи проводил на работе. Может пришло время избавиться от ненужного хлама?

Случайно взгляд упал на книжный шкаф, полки которого кряхтели от тяжести. Они прогнулись от трудов Аристотеля и других мыслителей. Здесь теснились его работы: «О возникновении и уничтожении», «О душе», «О небе», «О небесных явлениях», «Малые труды по естествознанию», «О философии», «О мире», а также «Политика», «Экономика», «Искусство риторики» и прочее, прочее, прочее. Набившие оскомину витиевато-вычурные диалоги Платона громоздились выше. Снисходительно наблюдая за брюнетом, когда тот следовал за очередной умной мыслью собрата философа. Величественный стоик Марк Аврелий, со своим трудом «К самому себе», притулился в углу. Правда, «Этика» Спинозы находилась рядом с рабочим столом. До неё было рукой подать. Там же примостились Шопенгауэр с работой «Мир как воля и представление», Ницше с «Рождением трагедии» и Сартр с фантазией «Бытие и ничто». Поэму собственного сочинения тщательно прятал малоизвестный широкому читателю Парменид. Он старательно прикрывался титулованными собратьями, но от взора брюнета укрыться не удалось. Тот подошёл и открыл дверцу. От многообразия имён запестрело в глазах! Из любопытства попытался вспомнить, когда в последний раз брал в руки что-либо из трудов этих столпов философской мысли. Не смог.

Впечатлённая увиденным уверенность осторожно предложила:
– Почему бы не дать другим познать то, что скрывается в этих недрах? Зачем философы пылятся в шкафу?
На это мягко возразила деликатность:
– Пускай хранятся. Есть не просят…

Они стали препираться, выясняя кто прав. Наблюдая за перепалкой, брюнет почувствовал, как вызревает решение. Действительно, если у него руки не доходят, может книги кому-то пригодятся? Он задумчиво закрыл и снова открыл дверцу. Тем временем вердикт вызрел и был таков: что проку в мудрости, когда она не востребована? А потому выпущу философов на волю. Им там самое место…

Едва решение созрело, как он с жаром принялся освобождать полки. Начал с философов-экзистенциалистов. На рабочий стол легли: Ясперс, Сабато, Мёрдок, Кьеркегор, Бовуар, Бердяев и иные известные имена. Чтобы им не было скучно, добавил других представителей различных философских течений. Через несколько минут на деревянной поверхности громоздилась внушительная гора книг. Её недра скрывали блестящие мысли, ироничные наблюдения, тонкие замечания, однако он не смог применить их в жизни. Опустошив шкаф, брюнет достал походный рюкзак и доверху наполнил книгами. После чего спустился на первый этаж, где несла вахту консьержка.

Просторный, светлый холл был украшением подъезда. Тяжёлая, массивная люстра освещала его множеством ламп. У стены сбоку красовался чёрный диван, обтянутый добротной телячьей кожей. К нему примыкал журнальный столик на внушительных ножках. На столике лежали рекламные буклеты, газеты, а также вещи и домашняя утварь, которыми соседи делились друг с другом. На него брюнет и выгрузил содержимое рюкзака. Ему пришлось несколько раз подняться и спуститься, прежде чем кабинет был полностью свободен от философской мысли. На пустых полках остались атлас звёздного неба и несколько альбомов с фотографиями.

Экономка принесла влажную тряпку и вытерла освободившиеся полки. Наблюдая за ней, брюнет подумал: «Пожалуй, избавлюсь от лишнего и в спальне». Он прошёл в опочивальню, где девушка закончила уборку, и открыл платяной шкаф. На плечиках плотными рядами висели сорочки, костюмы, куртки, плащи и пальто. Верхние и средние отделения заполняли майки, джинсы и свитера. На нижних теснились коробки с обувью. Туфли, мокасины, кроссовки всех фасонов были припасены на любой случай жизни. Удивлённый, брюнет сделал шаг назад. Ему почудилось, будто он не в своей квартире, а в салоне магазина. Настолько избыточным показалось увиденное.

В спальню вошла экономка и тихонько встала у двери. Её работодатель вернулся из отпуска каким-то странным. Видимо, что-то произошло. Брюнет повернулся к ней и, чуточку помедлив, спросил:
– Вы по-прежнему посещаете церковь?
Экономка удивилась. Церковь – не прихоть! Однако он пояснил:
– Как вы считаете, уместно ли привезти туда вещи? Возможно, кому-то понадобятся. Большинство совсем новые…

Экономка удивилась ещё больше. Хорошие вещи всегда найдут тех, кто в них нуждается. Но вслух ничего не сказала. Брюнет уточнил, готова ли она прямо сейчас съездить в церковь? Женщина кивнула. Тогда он занялся изучением содержимого шкафа. Внезапно поймал себя на мысли, что решение избавиться от лишнего – осознанное! Почему-то он чувствовал себя стеснённо, будучи обременённым этой массой вещей, и желал поскорее избавиться от них. Разглядывая гардероб, из всего многообразия себе оставил костюм изо льна, один тёмный для работы, а также тёплый пиджак на зиму. Помимо этого, несколько сорочек, майки, джинсы, свитер и спортивный костюм. Из верхней одежды выбрал кожаную куртку, пуховик и пальто. Остальное вместе с плечиками аккуратно разложил на кровати. Получилась внушительная груда дорогой одежды. Затем вынул из шкафа дюжины полторы коробок с обувью и вызвал такси.

Пока они с экономкой сносили вещи вниз, приехала машина. Консьержка с позволения взяла мужу тёплую куртку. На предложение выбрать костюм, свитер или обувь отказалась. Обувь не подходила по размеру, а остальное имелось. Экономке тоже ничего не понадобилось. Она жила одна. Единственная дочь вышла замуж и уехала в другой город. Других родственников не было.

Когда загрузили вещи в машину, женщина укатила, обещая дать отчёт, кому что раздали. Брюнет махнул рукой. Это вовсе не обязательно. Он поднялся домой и расплатился с девушкой, которая завершила уборку. Затем прошёлся по квартире. Пустые шкафы наполняли жильё свободным пространством. Ему показалось, даже воздуха стало больше. Канарейка радовалась не меньше. Она заливалась, выражая птичий восторг. Брюнет подошёл к окну и попытался разобраться в своих чувствах. Что-то подсказывало: освобождаясь от ненужного, он открывает себя новому. И оно не заставит ждать…

В приподнятом настроении собрался в парк. Сборы были короткими. Ему не пришлось долго раздумывать, что надеть. Единственный спортивный костюм был к услугам. Брюнет улыбнулся, отсутствие выбора существенно экономит время. С этой мыслью вышел из дома. Предвкушение чуда, как в детстве, всколыхнуло! Избавление от лишнего подействовало благотворно. Так себя чувствует человек, когда расстаётся с ноющей болью. Брюнет миновал площадь перед главными воротами парка и вспомнил военрука. Седой подполковник вызывал уважение отменной памятью и способностью заинтересовать. Проводя экскурсии, он рассказывал, что любой парк – это в прошлом главный военный объект города! Именно поэтому его всегда разбивают на реке. В стародавние времена дорог не было. Сплошные леса и поля. А учитывая наш климат, особо не разгуляешься. Потому передвижение шло по рекам. В тёплое время дорога проходила по берегу. Зимой – по льду.

Раньше, рассказывал военрук, в парке обязательно располагалось внутреннее озеро. Его соединяли небольшим каналом с рекой. На этом озере стояли корабли. Здесь были сухие доки, где их чинили и приводили в порядок. Это внутреннее озерцо называлось «парк кораблей». Поэтому, любой отвод от дороги и небольшая площадка для машин и сегодня называется парковкой! Брюнет улыбнулся. Военрук рассказывал, что в парке обязательно имелся плац для занятий по строевой подготовке, спортивный городок, танцплощадка и духовой оркестр. Именно военный духовой оркестр! Кроме этого, тир и обсерватория. Входом в парк служила вогнутая площадь. Её форма продиктована прагматизмом. В те времена громкоговорителей не было и военачальник находился в центре, чтобы окружавшим его воинам всё было слышно.

Брюнет миновал парк и вышел к Москва-реке. На водной глади покачивались прогулочные катера, но набережная оказалась немноголюдна. Лишь два велосипедиста неторопливо крутили педали, рассуждая о земной круговерти. Провожая их взглядом, брюнет почувствовал, как обуяло желание свершить невообразимое! Сделать то, с чем раньше не доводилось сталкиваться. В голове вертелись слова пасечника: «Тебе есть чем заняться». Интересно, что имел в виду старик? Почему-то вспомнился русоволосый. Во время их памятного разговора он поблагодарил за возможность работать в коллективе, где уважение – норма. Брюнет тогда подумал: а чем его предприятие отличается от других? Он стал размышлять на эту тему и пришёл к выводу, что с точки зрения заботы о сотрудниках много чего можно добавить. И вообще, почему не поделиться с ними частью собственной прибыли? Математический склад ума привычно облёк размышления в цифры и расчёты. И пока прогуливался, в голове созрел план преобразований, которым предстояло изменить жизнь предприятия…

На следующий день, едва солнце оказалось в зените, брюнет явился на работу. Администратор на входе удивился его внешнему виду. Руководитель был одет в светлый льняной костюм и рубашку на выпуск. На босых ногах мокасины. Таким начальника видеть не доводилось. Брюнет приветливо кивнул и направился в свой кабинет. Администратор тотчас доложил русоволосому о прибытии хозяина. Исполняющий обязанности прошёл в кабинет директора. Они тепло поприветствовали друг друга и приступили к длинной беседе, во время которой русоволосый едва успевал записывать всё, о чём ему говорил брюнет.

То, что легло на бумагу, открывало новую веху в жизни предприятия. Брюнет начал с приказа, не дожидаясь нового финансового года, внести изменения в план социального развития. Согласно предлагаемому новшеству отныне в бюджете резервировалась сумма на подарки ко дню рождения всех, без исключения, членов семей сотрудников. Русоволосый озадаченно почесал себя за ухом. Кроме этого, для выплат на новорождённых выделялась весьма внушительная сумма каждой роженице. Которая позволяла не задумываться о доходе в течение целого года. Это было особенно актуально для одиноких женщин, вышедших в декретный отпуск. Таким образом, пошутил русоволосый, проблема малой рождаемости будет решена. Брюнет улыбнулся. Далее перешли к школьникам. К началу учебного года на каждого полагалась сумма, что с избытком хватит для покупки всего необходимого для учёбы. Формы, обуви, спортивной одежды и прочего. И так – ежегодно! Отныне забота собирать малышей в школу ложилась на плечи предприятия, где трудились их родители. И наконец, брюнет огорошил заместителя распоряжением ввести надбавки за стаж. Иными словами, за каждый проработанный на предприятии год полагалась прибавка к ежемесячной заработной плате. В этой связи бухгалтерии предписывалось пересчитать стаж сотрудников и по каждому вести персональный учёт. Сумму надбавки они определили тут же. Таким образом, одна и та же должность теперь будет оплачиваться по-разному. В зависимости от выслуги лет.

Но брюнет на этом не остановился. Он поручил службе персонала формировать кадровый резерв в основном из работающих сотрудников. Для этих целей выделялся бюджет на обучение, повышение квалификации и переквалификацию. Вводилась система, согласно которой служебная карьера более не ограничивалась специализацией. Исключение составили работники бухгалтерии и юристы. Там по-прежнему требовалось профильное образование. Но сотрудники производства, отделов сбыта, продвижения, доставки, контроля качества, клиентской службы и прочие при желании могли перемещаться с одного подразделения в другое. Делая карьеру в той области, которая наиболее привлекательна. Что касалось питания, на предприятии имелась столовая и штатный состав поваров. В этой сфере изменений не намечалось. Далее шёл объёмный перечень систем поощрения для каждого отдела и многое другое…

Русоволосый, изредка поглядывая на брюнета, старательно записывал. Его удивляло, как спокойно, не колеблясь, тот надиктовывает распоряжения. От него не укрылись перемены, которые изменили руководителя. Правда, причина оставалась сокрытой. Наконец цели были определены, задачи поставлены и заместителю предстояло их воплотить. Разминая правую кисть, в которой держал ручку, он пошутил:
– Давненько не писал диктант. Если не секрет, откуда ветер дует?

Брюнет улыбнулся, но промолчал. Тогда русоволосый уже настойчивее спросил:
– Может, узнаем мнение финансиста? За чей счёт банкет?
На сей раз хозяин предприятия ответил:
– Зачем? Я принял решение. А банкет, как ты выразился, за мой счёт. Да, пожалуйста, отмени обязательное ношение костюмов, галстуков и прочего. Пускай люди ходят на работу кому как удобно. А я пошёл. У меня ещё несколько дней отпуска.

После чего поднялся и похлопал озадаченного заместителя по плечу. Тот почувствовал, как его охватило смятение. Раньше он был с руководителем на равных. Мог пошутить и даже поспорить. Но то, как изменился хозяин, действовало инстинктивно. Хорошо развитое чутьё подсказывало, не стоит путать деликатность и слабость. Внешне брюнет по-прежнему оставался мягок. Но уверенный тон не оставлял сомнений – от былой нерешительности мало что осталось! Любые попытки заместителя возразить вязли словно в вате. Брюнет на них не реагировал, и русоволосый впервые не рискнул с ним спорить. Не понимая причин происходящего, он вернулся к себе и созвал совещание, на котором поставил задачи. После чего отправился в тот самый сквер, где они частенько предавались уединению.

Он вошёл в ворота и подошёл к скамейке, на которой обычно сиживали. Там брюнет кормил птиц. Увидав заместителя, отпускник протянул ему булку. Русоволосый раскрошил её возле скамейки. Они уселись рядышком, наблюдая, как насыщаются пичуги. Заместитель никак не мог избавиться от неуверенности, которая возникла в ходе предыдущей беседы. Брюнет, напротив, доброжелательно улыбался, поглядывая на собеседника.

В это время на аллее сквера показалась хрупкая фигурка. Девушка лет двадцати катила за собой дорожную сумку. Одета она была в простенькое ситцевое платье, которое подчёркивало её свежесть. На левое плечо ниспадала русая коса. Ноги были обуты в сандалии, кожаными ремешками обхватившие её щиколотки. В руке она держала бумажку с адресом. Поравнявшись со скамьёй, на которой сидели брюнет и заместитель, девушка ответила на звонок. Выяснилось, ей необходимо найти адрес, по которому проживает тётя, поскольку вот уже битый час она плутает по Москве. Услышав, брюнет поднялся и предложил помощь. Русоволосый тут же встал рядом. Девушка растерянно переводила взгляд с одного на другого. Её наивные глаза выдали провинциалку. Немного смущаясь, она протянула бумажку брюнету. Тот прочитал адрес и выразил готовность проводить. Девушка доверчиво взяла его под руку, и пара направилась к выходу. Русоволосый, слегка досадуя, побрёл позади. Всё шло своим чередом…

© Владимир Опёнок, 2021
Дата публикации: 19.09.2021 11:42:19
Просмотров: 1198

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.