When we two parted* или Три Георгия
Фрида Шутман
|
Форма: Рассказ
Жанр: Проза (другие жанры) Объём: 20493 знаков с пробелами Раздел: "" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
* Когда мы расстались. Стихотворение Лорда Байрона. Незадолго перед началом 1883 года на захудалом постоялом дворе на окраине России остановились три чиновника. Это были старик, человек средних лет и совсем ещё безусый юноша. Их довольно приветливо встретила хозяйка двора – Анна Георгиевна, грузная женщина лет шестидесяти. С серыми поредевшими буклями по обе стороны лица и с наивным, по детски незащищённым взглядом светлых глаз. Возможно, очень возможно, что в юности Анна Георгиевна была тоненькой, нежной девушкой с безупречным прошлым и многообещающим будущим. А теперь… Никто бы и подумать не мог, что на самом деле ей не было ещё и сорока лет… В обычные дни постояльцев, как правило, не было. Но перед праздниками вдруг находились всякие «неотложные» дела, «важные» поручения, которые нужно было обязательно успеть выполнить перед… На этот раз дело было перед Рождеством. Каждый из трёх постояльцев имел поручение. Они важничали, старались вести себя, как опытные заговорщики. Двое мужчин, что были постарше, радовались возможности вырваться из своих душных пришедших в упадок имений. Им надоели их вечно брюзжащие жёны и нудные старушки-приживалки, своим постным видом портящие любую трапезу. Чиновники вдруг почувствовали себя снова молодыми и полными сил. И прибывший из небольшого уездного города юноша окружил себя этаким романтическим туманом, глядя на всё большими печальными серыми глазами, хотя, на самом деле, ему очень хотелось радостно улыбаться. Казалось, он сейчас выпрыгнет из форменной одежды, по-видимому, надетой впервые. И, действительно, это было его первое поручение, первый пакет, который нужно было передать из рук в руки… Он никогда ещё так далеко сам не отправлялся. Морозный воздух, молодость и предстоящее Рождество наполняли его незнакомым доселе ощущением свободы. За ужином, после очередной рюмки водки за батюшку царя Александра* постояльцы сначала полунамёками, затем всё откровеннее стали рассказывать о свих делах. Они представились; Алексеев, Васильев, назвали свои чины: коллежский советник и коллежский асессор, но хозяйка почти сразу забыла их имена и должности. Вероятно они назвались вымышленными именами и «подняли» свои ранги на этом захолустном постоялом дворе, куда они, возможно, больше никогда не попадут… А юноша назвался Георгием. Чиновники рассказывали о случаях злоупотребления должностными лицами, об огромных взятках, о подделке документов и т.д. - Вишнегранский знает, что делает… Вот он и поставил Кривошейного на место… - Позвольте, Ваше Высокоблагородие, а что сделали с Гионом? - Не беспокойтесь, Ваше Высокоблагородие, и Гион, и Ахаза получили своё… - А Метельский? Куда делся Метельский? - Это тот, что в Министерстве торговли? - Да, тот самый. - Эх-эх-эх… Этого сняли с позором… Вот шельма! Вы знаете, Ваше Высоко... родие, сударь, какие он брал взятки? Вам такие суммы и не снились… - Не может быть. Такие люди! Можно сказать, цвет нации! Как же так, Ваше Высоко…родие? - Да-да, голубчик! И они тоже! Чистый позор… Куда только смотрит Сенат!? - Нет, у нас в Госсовете такого нет… - Боже упаси! И у нас в Госконтроле… А тут, прости Господи, вертеп какой-то… От усталости и выпитой водки языки стали заплетаться, но, разговор продолжался. Хозяйка заскучала, перестав прислушиваться к беседе. Её раздражали казённые фразы типа «заслушать доклад», «поднять дело», «затребовать сведения», «сделать заявление», «назначить комиссию»… Юный Георгий, будучи всего лишь курьером, делал первые шаги по служебной лестнице и мечтал стать хотя бы канцелярским служителем пусть даже ещё без чина. Он слушал опьяневших чиновников с удвоенным интересом. «Ага, вот что с ними творится, (он имел в виду министров, тайных и статских советников…)». И уже думал о том времени, когда достигнет высокого ранга и тоже будет совершать что-то такое, о чём начнут перешёптываться с восхищением, завистью и злорадством во всех уголках России... Посетовав на злоупотребления в высших эшелонах власти, чиновники как-то плавно перешли к женской теме. Анна Георгиевна снова стала прислушиваться к разговору. И тут уже постояльцы не щадили никого. Пожилой чиновник и чиновник средних лет во время разговора злобно высмеивали женщин, причём нападали на старух. Рассказывали сальные истории, где женщины в возрасте выступали в отрицательном свете. Досталось от них и совсем молоденьким представительницам прекрасной половины человечества. - Я Вам, сударь, хочу сказать, что была у меня одна девица…Гувернантка… О! …гувернанточка была просто charmante.** Что мы с ней только не проделывали… А дочки спали в соседней комнате… - А Ваша супруга-с? Она знала об этом? - Неееееет, т.е., я хотел сказать, что вначале всё было шито-крыто… - И у меня никто ничего не знал… Я так думаю… Знаете, в молодости я любил простушек. - Крестьянок, что ли? - Да нет же, сударь, я приезжал на рождественские балы… - Так-так-так… И что же дальше? - А дальше… я присматривался, какую девицу «вывезли в свет» впервые… Ну, в общем, в первый же вечер она была моей! - Да ну Вас, сударь, возможно ли это? - Ох, было это так давно… Наверно, за всё придёт расплата… А что, вокруг нас святые ходят? - Вы правы, сударь. Every family has a skeleton in the cupboard…*** Себя Алексеев и Васильев, естественно, выставляли героями-любовниками, от ухаживаний которых ни одна красотка не могла устоять, от прислуги до светской львицы. Анна Георгиевна слушала собеседников и боль, гнев и давняя обида вновь стали травить её истосковавшуюся по любви и ласке душу. В ней снова проснулась женщина. Ей даже показалось, что за спинами чиновников стоят обманутые и покинутые ими женщины. Хозяйке привиделось, что женщины-призраки смотрят на неё и что-то шепчут. Она привстала из-за стола, чтобы лучше видеть эти тени. Теперь она старалась слушать и беседующих, и призраков. «Отомсти за нас, отомсти!» Вот что почудилось Анне Георгиевне в едва слышном шепоте. Она всматривалась в сидящих за столом мужчин, пытаясь понять, говорят ли они правду или лгут. Если всё рассказанное – не вымысел, так чем они привлекали женщин? Ничего достопримечательного не было во внешности Алексеева и Васильева. Мундиры, верхние пуговицы которых уже к тому времени были отстёгнуты, а на животах еле сходились, не произвели на хозяйку особого впечатления. В чинах она не разбиралась, да и раболепием перед начальством не страдала. Единственное, на что Анна Георгиевна обратила внимание, так это рассечённая когда-то левая бровь у мужчины средних лет и окладистая борода у старика. В течение вечера ей временами казалось, что она где-то и когда-то видела этих людей. Но, многое ушло, и, как ей казалось, безвозвратно в самые потаенные уголки памяти. Да и мозг отказывался глубоко анализировать увиденное и услышанное. Анна Георгиевна уже давно страдала сильными мигренями и даже не пыталась утруждать свою больную голову непосильными размышлениями. Мужчины много и долго пили. И юный Георгий пытался не отставать от них. Чиновники не замечали ничего вокруг. А, стоило… У хозяйки лицо периодически то бледнело, то покрывалось красными пятнами. Она не смеялась шуткам приезжих, а как-то криво улыбалась. И молодой постоялец тоже хотел было сочинить что-то непристойное на ходу, но, от выпитой водки мысли путались и ничего не получалось со скабрезной байкой. Да и не было у него ещё опыта общения со слабым полом, разве что с маменькой и старой нянькой. Но, невзирая на то, что Георгий был уже прилично пьян, он всё же смог уловить во взгляде хозяйки что-то такое, что его быстро отрезвило. Поэтому он благоразумно закрыл рот, не успев очернить род Евы, как это успели сделать два других постояльца. Под утро Анна Георгиевна позвала юношу и под страшной клятвой неразглашения тайны попросила помочь. Оказалось, что постоялец средних лет «покончил собой» этой ночью, и она не хочет опорочить имя своего постоялого двора и просит Георгия вынести тело чиновника и посадить на дроги, завернув крепко в одеяло и сказав ямщику, что барин очень устал и заснул, а ему надо срочно ехать дальше. Куда вести, Анна Георгиевна придумала в последнюю минуту. Потом юноша помог убрать в спальне этого человека окровавленную одежду. Кухарке и дворнику хозяйка ничего не говорила. А престарелому постояльцу сказали, что другой чиновник уже уехал на последних в этот день дрогах, и ему придётся ждать новые дроги до следующего утра. На другую ночь беда приключилась и со стариком. Погода резко испортилась, к утру разыгралась сильная вьюга, поэтому ни о каких дрогах не могло быть и речи. Пришлось Анне Георгиевне затащить труп при помощи Георгия в чулан, благо дело было зимой, и труп не успел бы быстро разложиться. Все чиновничьи бумаги хозяйка предусмотрительно оставила при себе. Новых дрог всё не было, ветер не утихал, и юноше пришлось остаться на постоялом дворе ещё на одну ночь. Будучи от природы неглупым, Георгий догадывался, кто убил чиновников. Поэтому он всю ночь не смыкал глаз, хотя и забаррикадировал дверь в свою комнату комодом - так он боялся за свою жизнь. * * * Шарлота Гринлиф, образованная девушка двадцати лет из обедневшего аристократического рода, приятной наружности, романтически настроенная, влюблённая в Джорджа Байрона и его поэзию, прибыла в Россию на вакантную должность гувернантки в 1843 году. У хозяина имения, куда она прибыла, было четверо детей: двое сыновей уже учились в частной гимназии, а две дочки-погодки обучались дома. Вот для них и пригласили гувернантку со знанием языков, школьных предметов, правил поведения в обществе и т.д. В то время трудоустройством домашних учителей в Британии и за её пределами стало заниматься Благотворительное общество гувернанток. Женщины получили возможность зарабатывать себе на хлеб. И это было очень важным достижением в борьбе за женское равноправие в обществе, где главенствовали мужчины. Гувернантка становилась своего рода показателем финансового и образовательного статуса семьи. Вначале аристократы, а затем и зажиточные торговцы приглашали для воспитания своих чад домашних учителей из-за границы. Как правило, гувернантки пользовались полным доверием родителей и обучали воспитанников по своему разумению. В таком случае мамаши не вмешивались в учебный процесс, а занимались собой или благотворительностью. Дети обычно спали в смежных с гувернанткой комнатах, говорили с ней на иностранном языке, выполняли все её указания. Однако нередки были незначительные флирты, а то и романы с тяжёлыми последствиями между родителем и учительницей. Аристократы обычно ходили в Дворянский клуб, где не знать иностранный язык было просто неприлично. Поэтому своих детей они старались обучать французскому и, реже, английскому языкам лучше, чем русскому. Русский изучался наспех во время летних каникул. Шарлота влюбилась в не совсем молодого, по тем временам (ему было за тридцать) помещика уже потому, что его звали Джорджем (Георгием по-русски). Называла его только по-английски, т.к.просто не могла выговорить его имя отчество – Георгий Валерианович… Наверно, маниакальная привязанность к Лорду Байрону сыграла с ней такую злую шутку. Но, Лорда Байрона она могла любить вечно лишь платонически, а родителя своих воспитанниц… Вскоре она перестала обращать внимание на своих подопечных. Для неё теперь самым главным стали только тайные свидания с милым Джорджем. Шарлоте в нём нравилось всё, даже большая родинка на правой щеке, которую она любила целовать. Она часто читала Георгию Валериановичу отрывки из стихотворения Лорда Байрона «Когда мы расстались». When we two parted In silence and tears, Half broken-hearted To sever for years, Pale grew thy cheek and cold, Colder thy kiss; Truly that hour foretold Sorrow to this. Когда мы расстались В молчанье, в слезах, Сердца разрывались, Вселился в них страх. Бледны твои щеки, Уста холодны. Таил час жестокий Предвестье беды*. *Здесь и ниже представлен перевод Д. Новосибирского. Вскоре они уже читали друг другу по куплету. Её Джорджу особенно нравился третий: Thy name thee before me, A knell to mine ear; A shudder comes o'er me- Why wert thou so dear? They know not I knew thee, Who knew thee too well - Long, long shall I rue thee, Too deeply to tell. Звучит твое имя, Набатом звеня. Ужель ты богиней Была для меня? Тебя обливают Презреньем враги- Но что они знают О нашей любви? Потом они дружно смеялись, не веря и не ведая, что их скорое расставание неизбежно. Юную гувернантку выгнали, когда узнали, что она забеременела. Помещица побесилась немного, потом смирилась и с этой, конечно, не первой, изменой мужа. Шарлота родила девочку в 1845 году. Назвала её Анной, в честь своей матери. Георгий Валерианович снял для своей уже бывшей гувернантки небольшой домик с садом и вначале довольно часто навещал. Подарил малышке деревянную лошадку. Какое-то время содержал. Из этого периода детства Анна помнит маленький дворик, тогда казавшийся ей огромным и полным волшебства, кусты сирени и своего папу, высокого статного мужчину с большой родинкой на правой щеке. Папу Джорджа…Они гуляли втроём. Аннушка гордо шагала впереди, таща за собой на верёвочке деревянную лошадку на маленьких колёсиках. Лошадка то и дело валилась набок. Шарлота и Георгий Валерианович по-очереди её поднимали, и весь этот эскорт продолжал шествие по саду. Потом всё исчезло – папа, мама, волшебный садик… Мать увезла её в другую часть России, отдала на воспитание в одну зажиточную семью, а сама снова стала учительствовать. Георгий Валерианович сначала пытался их разыскать, потом понял, что так даже лучше. У него ещё были дети на стороне, да и своих законных пришло время посылать в престижные учебные заведения. Так что денег на всех детей уже не хватало. А, любви и подавно… Осталась у Аннушки на память деревянная лошадка. Шарлота заболела скоротечной чахоткой и умерла, когда Аннушке было семь лет. Приёмные родители отдали её в частный пансион средней руки. Прошло ещё десять лет. Во время одного из рождественских балов в канун 1863 года к семнадцатилетней Анне подошёл молодой человек, пригласил танцевать. Назвался Георгием. Анна поначалу стеснялась даже смотреть ему в глаза. Единственное, что она успела заметить, это то, что левая бровь у него была рассечена. Они протанцевали весь вечер. Когда он снял с огромной рождественской ёлки яркую игрушку и подарил ей, простодушная Анна посчитала это признанием в любви. Результатом недолгого уединения новоявленной парочки в одной из комнат особняка была беременность. Анна всё ждала, когда Георгий приедет и попросит у приёмных родителей её руки… Ждала, ждала… Осталась у Анны на память рождественская игрушка. Да и та вскоре затерялась. В конце сентября 1863 года Анне пришло время рожать. Она рожала в страшных муках, выкрикивала только одно слово, это было имя Георгий. Когда она пришла в себя, то увидела рядом крошечное краснолицее существо в белом чепчике. Вскоре она снова впала в забытьё. Когда же она окончательно пришла в себя, рядом лежал уже один только чепчик. Ей сказали, что ребёнок, а это был мальчик, умер. Остался у неё лишь белый чепчик. У Анны помутился рассудок, поднялась температура. Она стала бредить. В бреду ей мерещились мужчины, насмехающиеся над ней, избивающие её, и покидающие плачущей и растерзанной на виду у всех. Много недель она металась в постели, пребывая между жизнью и смертью. Но, молодость победила. Тело постепенно пришло в норму. А вот психика была безвозвратно повреждена. Анна стала жить тихой, однообразной жизнью. Замкнулась в себе, никуда не хотела выходить. Часто сидела, обречённо глядя в одну точку. Её проживание всё ещё оплачивали приёмные родители. Через несколько лет они умерли, оставив ей в наследство захудалый постоялый двор в российской глубинке. Анна, теперь уже Анна Георгиевна, вдруг оживилась. Занялась благоустройством дома. Ей помогали кухарка Глаша, дворник Архип и несколько бывших крепостных. Дом удалось привести в порядок. А вот новоявленная хозяйка быстро опустилась, располнела, забыла пансионные светские премудрости… Стали в её двор заезжать постояльцы. Обычно на день-два, в ожидании дрог для дальнейшего путешествия. Обделённая мужским вниманием Анна Георгиевна их щедро кормила, поила. В общем, старалась, как могла… Первые годы всё шло хорошо. Потом пошли, поползли какие-то неясные слухи, сплетни про Анну Георгиевну. Но, всё потихоньку затихло. * * * Изучая документы убитых ею постояльцев, Анна Георгиевна увидела, что их также звали Георгиями, как и юношу. В какой-то момент всё поплыло перед её глазами; давно воспалённый мозг не работал так чётко; она вспомнила рассечённую левую бровь её соблазнителя… Вспомнила, что говорил на днях этот чиновник про рождественские балы… Теперь у неё не было сомнений в том, кого она убила и отправила на дрогах в никуда… Новая страшная догадка поразила её… Старик рассказывал про свои шашни с гувернанткой. Дрожа всем телом, она пошла в чулан, предварительно взяв с собой острый нож. Отодвинув рогожу, зажгла свечу и стала внимательно разглядывать уже посиневшее лицо старика. Потом осторожно выбрила правую щеку. Почти сразу, под сбритыми волосами она обнаружила большое родимое пятно. - Папа Джордж… Что же ты натворил… Что же я натворила… Посидела некоторое время в оцепенении. Потом вернулась в дом, нашла в спальне пожелтевший от времени белый чепчик и деревянную лошадку на колёсиках. Позвала оставшегося (в живых…) постояльца. Юный курьер от страха не мог выговорить ни слова. - Не бойся, иди сюда, поближе… Георгий! Скажи, когда ты родился? - В-в-в-в сент-т-т-тябре 63-го года, - заикаясь, еле слышно ответил юноша. - Я теперь уже не знаю, это простое совпадение, или действительно ты – мой сын… Юноше стало плохо, он начал медленно опускаться на пол. Откуда-то из далёкого детства вдруг всплыли перешёптывания прислуги и полунамёки «сердобольных» тётушек… The Dew of the morning Sunk chill on my brow- It felt like the warning Of what I feel now. Thy vows are all broken, And light is thy fame: I hear thy name spoken, And share in its shame. Вдруг пот проступил На холодном челе, И я ощутил Обреченность в себе. Все клятвы разбиты, Отводишь ты взор. Теперь я открыто Делю твой позор. - Вы – моя маменька? Я-я-я… очень рад-с… У него всё поплыло перед глазами. «Нет, этого не может быть…». Всё перепуталось в бедной голове Георгия. «Старая опустившаяся женщина… Как же это? А два трупа… Боже мой, это она сама сделала? Или приказала? Впрочем, какая разница… И я ей помог скрыть следы преступления! Да ей же гореть в адском пламени до скончания веков! И мне…» Георгий собрался с силами. Медленно поднялся с пола. Он хотел говорить громко и убедительно, чтобы она не заметила, как он напуган. Но, вместо этого почти прошептал: - Что Вы хотите со мной сделать? Отпустите меня! Ма… Маменька… Прошу Вас! - Подожди, сынок, выслушай меня… Я тебя не трону… Анна Георгиевна сделала шаг к юноше. Он отпрянул от неё, как от прокажённой. Ком подступил к её горлу. Она замерла на месте. Из глаз полились слёзы. Много слёз. - Выслушай же меня. Твоя мать – не преступница… Так получилось. Но, если ты – мой сын, то ты должен знать, что за эти два дня я убила двух самых дорогих мне Георгиев – и, возможно, тебе… Это были твои дед и отец… - … - Подойди ко мне, дай я тебя поцелую. Конечно, тебе не нужна выжившая из ума старуха-мать… Георгий приблизился к Анне Георгиевне, еле передвигая ноги. Его сердце бешено колотилось. На одно мгновение, лишь на мгновение в его сердце проснулась сыновья любовь и тоска по незнакомой материнской ласке. Анна Георгиевна схватила его голову и стала целовать всклокоченные волосы, вспотевший лоб, ещё по-детски пухлые щёки… - Вот так. А теперь уходи, уезжай отсюда побыстрее… Глаша! Помоги молодому барину собраться! Когда затихли бубенцы на дрогах, она прижала к сердцу детский чепчик и деревянную лошадку, положила их на кровать, пошла в чулан и повесилась. In secret we met - In silence I grieve, That thy heart could forget, Thy spirit deceive. If I should meet thee After long years, How should I greet thee?- With silence and tears. Мы встретились тайно, Ты вновь далеко- Любила случайно, Забыла легко. И если замечу Тебя на балах, То как снова встречу?- В молчанье, в слезах. * Царь Александр III. **«восхитительна» (франц.) *** «У каждой семьи есть свой скелет в шкафу» (англ.) • © Фрида Шутман, 2016 Дата публикации: 11.10.2016 00:24:14 Просмотров: 2371 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|