Рукописи Шекспира

Виктор Лановенко

Форма: Рассказ
Жанр: Фантастика
Объём: 14269 знаков с пробелами
Раздел: "Все произведения"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Рукописи Шекспира
Моя фамилия Ковалев. Я погиб в тот день, когда мне исполнилось 16 лет. А дело было так. Математичка у нас страшно нудная, растянула последний урок часа на полтора. Мама в это время уже стол накрыла. Гости мои, наверняка, протерли штаны, ерзая от нетерпения на наших стареньких стульях. Ну, я, конечно, сразу после уроков рванул домой со всех ног. И угодил под машину. Смерть наступила мгновенно.
Больших грехов за мной не водилось, не пил, не курил, да и девушки еще не было, поэтому я попал в Рай. По правде говоря, пока был жив, не особенно верил, что существует Рай. Думал, человеческий дух, вернее даже не дух, а человеческий образ сохраняется исключительно в памяти родных и близких. Да и то, пока те живы. А потом о тебе никто не вспомнит. Фотография на памятнике поблекнет, латунную табличку собьют и сдадут во «Вторчермет». Могилу затопчут. Если, конечно, ты не прославишься на века. Как, например, Шекспир. Я бы, возможно, тоже прославился, но не успел. Правда, здесь это абсолютно не важно. Здесь узнаешь такие вещи, которые переворачивают с ног на голову земные представления о смысле сущего и о картине запредельного.
В Раю отсутствует время, как таковое. Но, если взять за единицу - один оборот Земли вокруг Солнца, то получится, что я нахожусь здесь 49 с половиной лет.
Здесь нет языкового барьера. Господь наказал потомков Ноя за то, что эти ребята не исполнили Божий приказ – расселиться по Земле ровным слоем. Они сгрудились на небольшом пятачке и затеяли сооружение Вавилонской башни. Тогда Всевышний разделил языки, чтобы строители перестали понимать друг друга. Мы же общаемся на едином общечеловеческом языке. До-Вавилонском.

Из моей памяти уже выветрились многие нюансы земной жизни. Я вижу свое прошлое, как реку с высоты птичьего полета. Эдакая тоненькая лента, петляющая далеко внизу, с причудливыми поворотами и зигзагами. А что там, вдоль берегов, не разглядеть. Возможно, глинистый обрыв. Или этот… Как его?... Надо же, забыл. Ну, он еще растет на отмелях. Такой тоненький стебель с бархатным цилиндром на конце. Ладно, может, потом вспомню.

Навстречу мне идет Станиславский. Его седые волосы шевелятся вокруг огромного лба, как наэлектризованные.
- Здравствуй, душа Ковалев, - говорит Станиславский. - Как я тебя люблю!
- Здравствуйте, Константин Сергеевич. А я вас как люблю!
- Куда путь держим?
- Поклонится лону Авраамову, - говорю я. – А вы?
- В райские кущи.
- Как ощущение?
- Прекрасное.
- А твое?
- Великолепное.
Мы раскланиваемся и движемся каждый в свою сторону. Нежный голубой свет над дорогой, по которой я иду, перетекает в мягкие зеленоватые тона по обе стороны. А впереди золотистое манящее зарево. Мне туда. Я чувствую себя легко и свободно. Господи, как радостно на душе!

Не успел я приблизиться к лону Авраамову, как возник предо мной архангел.
- Душенька Ковалев, - говорит архангел, - хочу поручить тебе дело важное. Стал нам известен коварный замысел Дьявола. Очередной. Вздумал он предъявить человекам рукописи Шекспира, дабы открыть имя истинного автора.
- Я не совсем понимаю.
– Дело в том, - говорит архангел, - что люди и поныне спорят – кто же создал 37 пьес и 154 сонета, подписанных именем Шекспир? Одни утверждают, что автор – Уильям Шекспир из Стратфорда-на-Эйвоне, который играл в театре «Глобус», был ростовщиком и торговцем недвижимостью. Но факты его жизни говорят – не мог он стать великим творцом. Похоже, он и писать-то не умел толком.
- А рукописи?
- После него осталась только одна корявая подпись под завещанием.
- Странно.
- Оппоненты, напротив, убедительно доказывают, что под псевдонимом Шекспир скрываются другие авторы. Здесь называют и Френсиса Бэкона, и сладкую парочку – Роджера Мэннерса – пятого графа Рэтленда и его жену Елизавету Сидни, и...
- А что плохого, если люди узнают правду?
- Люди не готовы принять ее. Пока не го-то-вы!
- А мне откроете?
- Возможно. Но только, когда вернешься. А теперь слушай мою инструкцию. Помещу твою душу в тело человека, живущего рядом с церковью Троицы в Стратфорде-на-Эйвоне, где похоронен Уильям Шекспир. Под покровом ночи ты вскроешь его могилу, изымешь рукописи и передашь их в Вестминстерское Аббатство. Церковь сохранит эту тайну до той поры, пока дух человеческий ни достигнет необходимых высот. И запомни, англичанин, в которого помещу тебя, проживет 24 часа. И ни секундой больше. Это все, что мне дозволено.

Я на Земле. Стою в каком-то саду и слушаю, как дождь стучит по веткам деревьев и по шляпе на моей голове. Я ловлю ноздрями запах прели. Опускаюсь на колени и зачем-то начинаю хватать мокрые прошлогодние листья и набивать ими карманы. Потом снимаю шляпу и запускаю ее в сторону мрачного дома с высокими окнами. Холодные струйки скользят между лопаток, кожа на спине подрагивает и покрывается мурашками. Я слышу, как стучит мое сердце. Открываю калитку и выхожу на улицу. Серая мгла висит над городом. Я пытаюсь выглядеть чопорным англичанином, но не сдерживаюсь и бегу по узенькой улице, огибая прохожих и стараясь не пропустить ни одной лужи. Захожу в паб.
- Привет, Джимми. Тебе, как обычно? – спрашивает официант.
Я сажусь у окна. Передо мной ставят кружку пива и блюдце с сухариками.

Ко мне подсаживается мужчина, похожий на Черчилля.
- Два пива! – кричит он официанту.
Полкружки он выпивает залпом, достает из кармана водку и добавляет в пиво. Тот же фокус проделывает со второй кружкой.
- Слышь, - говорит он, - я тащусь от всего, что здесь вижу.
Достает еще одну бутылку, зубами срывает пробку и пьет из горлышка. Раскуривает сигару и наклоняет ко мне голову:
- Слышь, чувак, ты не поверишь - я только что из Ада.
- В каком смысле?
- Думаешь, я пьян?
- Да нет, все нормально, - говорю. - Как там у вас?
- Полный трындец. Меня заставляют распиливать на циркулярной пиле родную маму. А потом шинковать столовым ножом двух своих детей, мальчика и девочку. Затем лучший друг выковыривает вилкой глаза из моей головы.
- Больно?
- Запомни - душа не может болеть. Но все время хочется блевать. А блевать нечем. Кое-кто привыкает. Но такого умника тут же сажают на раскаленную сковородку и все видят, как лопаются пузыри на его заднице. О, этот приторный запах горелого человеческого мяса. Бееээ!
Его выворачивает прямо на стол. Подходит официант и собирается выставить моего соседа на улицу. Но тот протягивает толстую пачку денег. И парень убирает стол и приносит соседу свежего пивка.
- Вы к нам надолго? – спрашиваю я нового знакомого.
- На сутки, - говорит он, утирая губы рукавом. – Получил задание – вскрыть могилу одного хмыря, взять там кое-какие бумаги и оттарабанить этот мусор в их паршивую газетенку «Times».
Я едва не опрокидываю кружку. Когда успокаиваюсь, спрашиваю:
- Хмыря-то как зовут?
- Это… Как же его… А, Шекспир!
Моя кружка слетает таки со стола и разбивается вдребезги. А жаль, пива там оставалось с полпинты.

В кармане моей куртки играет музыка. Я достаю черненькую штуковину с кнопочками. Английскими буквами написано NOKIA. Что это такое? Наверное, детекторный приемник.
Мой сосед спит, повалившись головою на стол. Приемничек то и дело играет одну и ту же мелодию.
Ко мне подбегает английский пацан.
- Эй, Джимми, - говорит он, - ты чего – потерял мобилу?
– Не понял?
– Госпожа Мэл прислала узнать, почему ты не отвечаешь?
- Какая еще госпожа Мэл? – спрашиваю я.
- Да вот она, собственной персоной, - пацан тычет пальцем в окно.
По улице летит огромная толстая фурия. Ее выпученные глаза мечут молнии, щеки подпрыгивают в такт шагам, а лицо перекошено от злой радости, как будто она наконец-то обнаружила мерзавца, который спер ее кошелек. Через секунду эта дамочка врывается в паб и бросается ко мне.
- Джимми, ты живой! – она облапливает меня толстыми руками. – Ты грозился утопиться. А сейчас смотрю – шляпа твоя в саду. Думаю, все – утоп мой любовничек. Прости меня, Джимми. Прости!
Мой сосед поднимает голову и смотрит на дамочку, не в силах сфокусировать глаза.
- Ты кто? – спрашивает он.
- О! Мистер Беккер! – удивляется она, замечая, наконец, моего соседа. – Что это с вами? Изволили нализаться, как последняя свинья? Я дочь твоя, папа. И зовут меня Мэл Беккер.
- Надо же, - говорит мой сосед. – День живи, день учись, - он снова валится на стол.
- Джимми, помоги дотащить папу, - говорит Мэл.
Я взваливаю бесчувственную тушу на плечо. Мы идем домой.

Храп мистера Беккера доносится со второго этажа. Я смотрю телевизор.
– А это кто? – спрашиваю.
Мэл пялится на меня, как на идиота:
–Это Мадонна! Самая богатая певица в мире. Я так ей завидую!
– Послушай, Мэл, - говорю. – Вот представь, умирает очень богатый человек и ему в гроб насыпают вагон драгоценностей. Даже два вагона. Но туда, - я тычу пальцем в потолок, - туда он ничего не пронесет. Даже рулон туалетной бумаги.
- Там что - другая валюта?
- Я думаю, другая.
Мэл смотрит на меня подозрительно:
- Что-то вы с отцом не нравитесь мне сегодня.

Нелегкая эта работа – ломать мраморное надгробье. Но у меня сильные руки и крепкая спина. Пот заливает глаза. Наконец, я добираюсь до земли. Она на удивление мягкая, несмотря на то, что пролежала нетронутой 4 века. Но вот лопата упирается во что-то твердое. Скала? А где же гроб? Возможно, истлел. Но здесь нет ни костей, ни черепа. Вскоре выясняется, что внизу вторая мраморная плита. Я с трудом поднимаю ее. В углублении, сделанном по размеру, стоит деревянный сундучок. Вытаскиваю его на поверхность. Темное дерево хорошо сохранилось, а кованные медные полоски покрылись набухшей зеленью, как мхом. Я без труда открываю замок, наугад вынимаю лист серой бумаги. Да, это то, что надо. Вдруг слышу непристойную ругань и возню с дверными запорами. Я подхватываю сундучок, гашу фонарик и укрываюсь за монолитным каменным столом. В церковь входит мистер Беккер. В его руках раскачивается керосиновая лампа. Он по-прежнему пьян. Идет, натыкаясь на собственные ноги. То и дело падает и ругается на чем свет стоит. Вот он подходит к развороченной могиле Шекспира и замирает в стойке суслика. Очень большого суслика. Целую вечность он стоит неподвижно, потом падает на четвереньки и начинает ползать вокруг моих раскопок.
- Ой, ой, ой, - причитает он.
Затем скатывается в яму и оттуда слышится: ой, ой, ой…
Больше мне здесь делать нечего. Я выскальзываю в церковную дверь. Когда достигаю ограды, слышу звериный рев мистера Беккера:
- Убьюуууу!
Право, он разбудит весь Стратфорд-на-Эйвоне.

Я прячу сундучок в гараже и направляюсь в дом. Мэл не спит, ждет меня.
- Какой сейчас месяц? – спрашиваю я.
- Джимми, ты с луны свалился? Апрель.
- А почему так холодно?
- Туман, - говорит она. - Иди ко мне, сладенький, иди к своей курочке, она тебя согреет.

Меня будит лучик солнца, пробившийся сквозь ставни.
Я иду на запах шашлыков. Мэл в саду хлопочет возле мангала.
- Барбекю! - кричит она. – Барбекю!
Я хватаю с решетки кусок мяса и впиваюсь в него зубами. И тут мой взгляд падает на сундучок. Он открыт. Он пуст.
- Здесь были бумаги, - говорю я, давясь куском мяса. - Где они?
- Бумаги?... Ты имеешь в виду кучу мусора, которым был набит этот чемодан? Милый, я все пустила на растопку.
Чувствую, как внутри меня взрывается бомба. Тысячи мелких осколков разлетаются по кровеносным сосудам. Я хочу спросить Мэл, не осталось ли хотя бы нескольких листочков, хочу спросить, да не могу. Язык делается каменным. Я не выполнил задание. Я провалил операцию. Наверное, видок у меня еще тот, потому что Мэл пятится и закрывает ладонями свою пухлую физиономию.
- Петушок, - лепечет она, - а что случилось, а? Я торопилась, хотела побаловать тебя настоящей ирландской бараниной?
И тут у меня в голове как кольнуло что-то, будто мыслишка вонзилась. Даже показалось, что мыслишка эта не во мне родилась, а пришла со стороны. Ага, а мыслишка такая. Что-то там, наверху, не сложилось и пришлось срочно менять планы. И то, что произошло с рукописями Шекспира – так оно и должно быть. Видно, не было другого выхода.
Смотрю, уже и Мэл осмелела, опустила руки и улыбается. Видно, догадалась, что я догадался - зачем она спалила рукописи. Снова она приближается ко мне с раскрытыми объятьями. А что, моя Мэл вполне симпатичная девушка, полненькая, сдобная, ямочки на щеках. И пахнет от нее укропом, который она в мясо крошила. Она крепко обнимает меня и шепчет:
- Ну-ну, Петушок, не психуй. Поцелуй меня в губки.
У меня голова идет кругом от радостного предчувствия – ох, и сладко нам сейчас будет. Обоим.

Мэл подает мне сундучок.
- Джимми, я положила сюда пирожки с капустой, твои любимые, - она обнимает меня и начинает плакать. Сначала мОлча. Я только чувствую, как ее слезы текут по моей щеке. Потом, не в силах сдержаться, она начинает тоненько подвывать. И вот уже рыдает во весь голос. Ее крупное тело безвольно повисает на мне. Я едва держусь на ногах.
- Я скоро вернусь, Мэл.
Она старается подавить рыдания. Но тут же начинает икать.
- Знаю, - говорит она, освобождая меня от объятий. От непрерывной икоты ее распухшее лицо с заплывшими красными глазами колышется, словно студень.
- Я тебя люблю, - говорю я. – Мы скоро увидимся.
- Я знаю, - говорит Мэл. – Ик!

В Вестминстерское Аббатство мне уже не надо. Но я все равно приезжаю в Лондон. Забредаю в какой-то парк. Сажусь на скамью и ставлю сундучок на землю между ног. Бросаю взгляд на часы. Остается одна минута. Последняя. По дорожке парка приближается мужчина. Я узнаю в нем мистера Беккера, отца Мэл. Его правую руку отягощает какой-то продолговатый предмет, завернутый в газету.
Мистер Беккер уже совсем близко, он сдергивает газету, и предмет в его руке поблескивает в лучах солнца. Мне не хочется смотреть в ту сторону. Я с жадностью ем пирожок. Капуста хрумкает на зубах, но мне некогда жевать, я проглатываю большие куски, давлюсь и откусываю новые. И с такой же жадностью я впитываю пространство парка всем своим существом.
Восторженные малыши кричат на лужайке. Раскачиваются качели. Сорока кричит, припадая головой к ветке старого дуба. Вдалеке, над деревьями, поднимается колесо обозрения. Оно медленно вращается. И даже отсюда кажется огромным, как вселенная. Прозрачные капсулы плывут по небу. Я изо всех сил напрягаю зрение и вижу в кабинках маленьких человечков. Поднимаю руку и успеваю помахать им на прощание.

© Виктор Лановенко, 2010
Дата публикации: 17.07.2010 15:15:33
Просмотров: 3828

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.