Николай Сундеев: своя, особая стезя
Николай Сундеев
|
Форма: Эссе
Жанр: Литературные манифесты Объём: 17797 знаков с пробелами Раздел: "Все произведения" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
Творческий портрет На портале «Подлинник» в разделе «Творческий портрет» опубликовано эссе журналиста Олега Баскинова обо мне. Привожу текст этой статьи. Творческий портрет Николай Сундеев: своя, особая стезя Подготовил Олег Баскинов 1. Извечный русский вопрос: с чего начать? С чего начать рассказ о поэте, издателе, журналисте Николае Сундееве? С пересказа его биографии? С фрагментов статей и рецензий, посвященных его творчеству? Или какой-нибудь еще ход придумать, поэффектнее? В принципе, поэффектнее можно бы. Но дело в том, что Николай не очень жалует эффектные ходы. Человек он прямой, откровенный, искренний, крайне негативно относящийся ко всякого рода приукрашиваниям. И потому наиболее подходящим в данном случае нам кажется начать просто со справки. Для знакомства. А дальше уж пойдет что-то другое. Итак, из словаря-справочника Сергея Чупринина «Зарубежье. Русская литература сегодня» (изд-во «Время», Москва, 2008 г.): «Сундеев Николай Владимирович родился 24 августа 1954 года в пос. Григориополь Молдавской ССР. Окончил филологический факультет Кишиневского университета. Жил в Молдавии, работал в прессе, затем 11 лет — редактором в издательстве «Литература артистикэ», редактировал преимущественно поэтические книги. В 1992-1993 годах издавал и редактировал первую в Молдавии литературную газету на русском языке «Строка», основал Ассоциацию русских писателей Молдовы, действующую поныне. Эмигрировал в 1994 году после кровопролитного конфликта в Приднестровье. Живет в Сан-Франциско, где издает еженедельную газету «Кстати». Автор поэтических книг: Знак осени (Кишинев, 1979); Сородичи (Кишинев, 1984); Оклик (Кишинев, 1989); Кромка (Кишинев, 1992); Путь ищу я к свободе своей (Кишинев, 1994); Мы солнца не ждали (Сан-Франциско, 1997); Свеченье дня (Сан-Франциско, 2002). Выпустил книгу документальной прозы: Те, кому выпало выжить (Кишинев, 1990). Стихи печатались в периодике России, Молдавии, США, Канады, Израиля (журналы и альманахи «Студенческий меридиан», «Кодры», «Горизонт», «Альманах поэзии», «Встречи», «Галилея», газеты «Новое русское слово», «Большой Ванкунер»). Является членом СП СССР, американского отделения Международного ПЕН-Клуба». Ну вот, основные вехи, как говорится, жизни и творчества – налицо. Портрет счастливого человека, не правда ли? Многого добился, все у него хорошо. Так? Нет, не совсем. Вот чем изьян такого рода справок: они рассказывают только о том, чего человек достиг, а не о том, какой ценой. Не о том, сколько потребовалось усилий, труда, терпения. А порой – гражданского мужества, хоть кому-то это выражение и покажется слишком «громким». Ладно, справок больше не будет. Вот фрагмент из статьи писателя, поэта и журналиста из Сан-Франциско Самуила Кура «Линия жизни» (газета «Мы и Америка», №64, январь 2003 г.: «В жизни каждого человека есть свои поворотные моменты. Такой переломной вехой в судьбе Николая Сундеева стала вспышка национализма в Молдавии в период развала СССР. До этого водораздела дни катились хоть и не гладко и безоблачно, но, казалось, с вполне предсказуемым будущим. Школа, филфак Кишиневского университета, любовь, работа в газетах и издательстве. Первые стихи и удачи. Первые друзья и недруги. Членство в Союзе писателей и Союзе журналистов. Пять поэтических сборников и книга документальной прозы. Уже тогда, за издательским столом, в полной мере проявилась принципиальность редактора Сундеева. Деятели высокого ранга, жаждавшие лавров «писателя» и не сомневавшиеся в том, что их опусы будут немедленно опубликованы, безмерно удивлялись, наткнувшись на вежливые, но настойчивые предложения еще молодого человека что-то переделать, а то и вовсе переписать всю книгу. Эта требовательность – не только к другим, а прежде всего, к себе – стала стержнем всего его дальнейшего существования. В начале 90-х остросюжетная лента под названием «Советская социалистическая…» порвалась сразу во многих местах. В Молдавии она еще и задымилась. Приднестровье оказалось в горящем кольце. Николай Сундеев знает об этой войне не понаслышке. Он приезжал в те места, где впервые увидел небо и налитые солнцем тяжелые плоды, приезжал в дом, где жили его родители. Всю ночь обстреливали дом, распарывая мглу, и в самом прочном и глухом теснились мы углу… …Всю ночь стреляли по нему, по свету давних дней. По детству били моему, по юности моей… Какая цыганка в знойной Бессарабии, держа в руке его крепкую мужскую ладонь и проведя пальцем по четко очерченной линии жизни, смогла бы предсказать удивительные и неожиданные повороты его судьбы? В Кишиневе сложился интересный круг молодых и способных литераторов. Некоторым из них Николай помог опериться, стать на ноги. Многие его друзья носили еврейские имена и фамилии. Потом их разметало по миру. Но никогда он не думал, что из этого благодатного края, чья культура издавна переплеталась со славянской, придется бежать русским. Что слово «погром» станет страшным для русских семей. Что ему суждено быть беженцем в полном смысле этого слова. Жить можно даже и в неволе, и в окруженье лютых бед, но только не на минном поле. На минном поле жизни нет. И неспроста среди тумана вдруг растворяются друзья: они спешат в иные страны. На минном поле жить нельзя. Америка встречала без оркестров. Сан-Франциско 1994 года выглядел неприветливо. Предстояло постигать новую жизнь. Было ощущение оторванности от корней, непривычности, неустроенности. Но чувства потерянности не было. Потому что сразу же появилось Дело, нужное людям – таким же иммигрантам, как он. Этим Делом стала Газета. Медленно нащупывался свой стиль - то, что позволило новому изданию, названному «Кстати», отличаться «лица необщим выраженьем». Поэт, Николай Сундеев ввел на первой полосе рубрику «Стихотворение номера», чем давал настройку, своеобразный камертон для читателя. Появлялись новые разделы, разворачивались дискуссии, печатались повести и рассказы. За 8 лет «Кстати» превратилась в солидную еженедельную газету, прошла путь от рупора иммигрантского самовыражения к серьезному, полноценному общественно-политическому и литературно-художественному изданию». 2. О вспышке национализма в Молдавии упомянул С. Кур совершенно справедливо. Много происходило тогда такого, о чем поневоле вспоминаешь с болью… Осень 1990 г. На улицах Кишинева группы молодчиков избивают тех, кто говорит по-русски. В выступлениях на митингах и в печати всячески поносят русскоязычных жителей республики, именуя их оккупантами. Проходит съезд Союза писателей Молдавии – разумеется, под националистическими лозунгами. И из 35 русских писателей-членов СП только один с трибуны призывает осудить преследования русскояычных и расправы над ними. Правда, в статье в «Литературке», рассказывавшей о том съезде, выступления Н. Сундеева и другого смелого человека, Б. Мариана, сведены почему-то лишь к одному эпизоду. Тем не менее, приведу этот фрагмент из статьи Жанны Васильевой «К согласию? (О чем говорили и о чем умолчали на VIII съезде писателей Молдовы)» в «Литературной газете» от 24 октября 1990 г.: «Значимо сказанное. Но значимо и молчание. Когда русский поэт Николай Сундеев и молдавский журналист Борис Мариан предложили съезду писателей высказать свое отношение к погрому в газете «Молодежь Молдавии», съезд... промолчал. На фоне призывов бороться за демократию это молчание вызывает недоумение, как недоговоренная фраза, недодуманная мысль, как фальшивая рифма, слово. Это как если бы Штефан Великий (имеется в виду кишиневский памятник правителю Молдовы, жившему в 16-м. веке – О.Б.) сжал в пальцах вместо креста пустоту». Нет, не мечтал Николай Сундеев о том, чтобы бороться с национализмом. Он и его товарищи сначала по литобъединению «Орбита» при газете «Молодежь Молдавии», потом – по литстудии «Содружество» при журнале «Кодры» боролись за другое: за то, чтобы меньше казенщины и бюрократизма было на пути молодого автора к читателю, за то, чтобы отношения в писательско-издательской среде были человечнее. (И в перестроечный период они в этой борьбе добились кое-каких результатов). Но что поделаешь, жизнь заставила вступаться за права русскоязычных жителей Молдовы, за русскую культуру республики. В справке, которую я привел вначале, сказано: «основал Ассоциацию русских писателей Молдовы», но не сказано, почему и для чего ассоциация была создана. А ларчик открывается просто: в том же 1990 году националистическое руководство Союза писателей республики закрыло действовавшие на протяжении многих лет при СП секции русской, болгарской и гагаузской литературы. По замыслу Николая и его ближайших сподвижников – Бориса Мариана, Виктора Голкова, Олега Максимова и других – Ассоциация была призвана в какой-то мере заменить былую русскую секцию СП. При этом у нового образования было существенное отличие от старого: в Ассоциацию на равных входили как члены Союза писателей, так и не состоявшие в нем. На равных – потому что иного подхода Николай и его товарищи просто не представляли себе. Главное, чтобы человек был талантлив, считали они, а членства, звания, премии – дело десятое. Надо сказать, что далеко не у всех в писательской среде такой подход встречал понимание… Руководство СП отказалось придать Ассоциации какой-то статус, считать ее одним из своих подразделений. Об Ассоциации русских писателей Молдовы, на основе которой возникла позже Ассоциация «Литератор», можно рассказывать долго. Если коротко, это было яркое явление в культурной жизни республики. Подробнее о нем можно прочесть здесь , в разделе «Звездный час содружества талантов». Хорошо, что нашлась группа энтузиастов, которая создала на Прозе.Ру раздел «Молдавский мотив», где можно прочитать о некоторых литературных явлениях Молдавии описываемой мною поры. К сожалению, пока что ни в этом разделе, ни где-либо еще не освещены должным образом такие примечательные события начала девяностых, как выпуск братьями Сундеевыми, Николаем и Виктором, юмористической газеты «Плут» и развлекательной газеты «Азарт», а позже – издание Николаем газеты «Строка». Но хочется надеяться, что эти пробелы со временем будут восполнены. А пока – приведу фрагмент статьи кишиневского журналиста Михаила Дрейзлера «Кстати о «Кстати», опубликованной в газете «Независимая Молдова» в 1995 г.: «В приснопамятные дни, когда кишиневские газетные киоски заполонили всякого рода образчики бульварного чтива, оттеснив на задворки традиционные, претендующие на респектабельностъ, газеты, один наш земляк рискнул затеять ничего, кроме хлопот и убытков, не сулящее издание совершенно иного уровня и направленности: литературную газету на русском языке с неброским названием "Строка". На ее страницах нашли пристанище члены местной ассоциации русскоязычных писателей "Литератор", "смытые" с других газетных и журнальных полос штормовой волной тогдашнего "этнического Ренессанса" и, к тому же, еще не научившиеся барахтаться в волнах рыночной стихии. Когда возможности дальнейшего выпуска "Строки" оказались исчерпанными, ее редактор и издатель (он же руководитель ассоциации) Николай Сундеев счел за лучшее для себя и своей семьи покинуть отчий край и пристать к иным берегам. Осел он на другом конце земли, на Тихоокеанском побережье СШA. В Сан-Франциско, приютившем многие тысячи эмигрантов, в том числе и выходцев из бывшего СССР. Со временем в Кишинев стали доходить слухи, что Н.Сундеев и там не изменил привычному роду занятий: начал выпускать русскоязычный еженедельник "Кстати", но только недавно появилась возможность познакомиться с некоторыми его номерами. ...Понятное дело, газета, лишь недавно отметившая свою первую годовщину, пока не претендует на соперничество с "патриархом" русскоязычной прессы Америки нью-йоркским "Новым русским словом" и, тем более, с парижской "Русской мыслью". Ее двуединая цель куда скромнее: в меру сил содействовать бывшим соотечественникам в их "акклиматизации" на американской земле и в сохранении духовных контактов с исторической родиной. Судя по оказавшимся доступными выпускам еженедельника (и, в частности, по прочитанным в них читательским откликам на наиболее интересные газетные публикации), с этими задачами редакция справляется, в целом, достаточно успешно». 3. Газета «Кстати» живет уже семнадцатый год. Некоторое время назад вышел ее восьмисотый номер. Внушительная цифра. Вот что написал по этому поводу главный редактор «Кстати» Николай Сундеев (привожу его заметки, помещенные в разделе «Литературный дневник» на авторской странице на сайте Стихи. Ру): «Вышел в свет восьмисотый номер моей любимой газеты... Моя любимая газета называется так: «Кстати». Ей уже без малого шестнадцать лет. И все эти годы я ее редактирую. Она отнимает у меня много сил и времени. С ней хлопотно и тревожно. Трудно. Но, как пелось в хорошей старой песне, я не хочу судьбу иную. И не только потому, что, благодаря газете, познакомился со множеством интересных людей – авторов и читателей. И не только потому, что доводится общаться с людьми, без преувеличения, незаурядными: поэтами, писателями, актерами, режиссерами, публицистами, певцами, музыкантами... И не только потому, что газета – своего рода мост, соединяющий дальнее зарубежье с Россией, Молдавией и другими странами бывшего СССР. И даже не только потому, что газета – моя возможность выразить себя. Не единственная, есть и другие возможности, и в первую очередь – стихи. Но газета – это нечто особое... Разумеется, приходили мысли о том, что хорошо бы выпускать не газету, с неизбежной злобой дня, отражающейся на ее страницах, а что-то, целиком посвященное литературе и искусству. Но... Мы оказались в другой стране, в другой среде обитания. И газета – именно газета, рассчитанная на массового читателя, - стала и одним из инструментов для освоения новой реальности, средством вживания в нее, и прекрасной возможностью для изучения здешней русскоговорящей эмигрантской общины. Той самой общины, в которой нам предстояо жить и без которой мы себя уже не мыслим. Оказалось, что и мы нужны этой общине, что она обрела в нашей «Кстати» возможность самовыражения и самоосознания. Да и потом, будь у нас не газета, а что-то более далекое от бурь повседневности, как бы мы выражали свое отношение к происходящим событиям, требующим порой немедленного отклика, вмешательства? Вот пример. В 1999–м «Кстати» - единственная из всех русских газет западного побережья США - выступала против натовских бомбардировок Югославии и призывала читателей участвовать в акциях протеста против этих бомбардировок. Мы ходили на демонстрации в поддержку Югославии. Два моих репортажа об этих демонстрациях были опубликованы, помимо «Кстати», в московской газете «Трибуна». И когда впоследствии требовалось выразить свою позицию по другим поводам, мы тоже не молчали... Восемьсот номеров... Естественно, у газеты есть свой круг авторов – из разных точек земного шара. Есть свой круг читателей, который постоянно растет. И, несмотря на обилие требующих освещения тем из сферы политики, экономики и т.д., мы никогда не забываем о литературе и искусстве. Из опубликованных нами стихов современных поэтов можно было бы составить очень толстый том... Судьба, конечно, может повернуться по-разному, но сегодня я не представляю себя без этой газеты. Моей любимой... » 4. Еще один отрывок из уже цитировавшейся статьи Самуила Кура: «Сегодня в Сан-Франциско нет никого, кто говорил бы на русском языке и не знал главного редактора газеты «Кстати». Н. Сундеев обладает широкой эрудицией, в круг его интересов входят политика, философия, искусство, литература. В клубе газеты выступают писатели, музыканты, журналисты, артисты... Почему же среди всего этого благополучия вдруг появляются строки, наполненные мелодией грусти? «Год за годом в этом городе на берегу к перепадам погодным приспособиться я не могу. Ни при чем тут душевная смута. Просто - вышел опять невпопад. Просто – улицей, ветром продутой, возвращаюсь назад». Ответ на вопрос, почему появляются такие строки, прост: потому что Николай Сундеев – поэт, и именно это считает главным своим призванием. ... Волшебная шкатулка поэтической речи, поворачиваясь к нам грань за гранью, открывает цикл зарисовок о природе. И сквозь прозрачную чистоту языка проступает тонкая, чувствительная душа поэта. Ему дороги оставшиеся в сердце родные молдавские пейзажи и особая красота Калифорнии. Он высвечивает стайку оленей у высокогорного озера; енотов, перебегающих дорогу и гибнущих под колесами автомобилей; живую бездну океана; осенний город, утопающий в ритмах несмолкающего дождя. И находит неприметные для нас, убежденных горожан, черты сходства между «там» и «тут»: «Пастушья сумка, ты растешь и здесь…» Самуил Кур пишет о стихах Николая из книги «Свеченье дня», вышедшей в Сан-Франциско в 2002 г. Скажу под занавес: я прекрасно понимаю, что допустил в своих беглых заметках некий крен: больше рассказывается о Николае Сундееве как редакторе, газетчике, общественном деятеле, чем как о поэте. Но сам я не умею профессионально анализировать стихи. Пришлось бы обращаться к чужим изысканиям, а тут возникает проблема выбора. Ибо о Сундееве-поэте сказано очень много. Ну, представьте, с середины 70-х по нынешнее время писали рецензии на его книги, посвящали статьи и заметки его творчеству, брали у него интервью для прессы, радио, телевидения... И тем не менее - вы уже кое-что поняли о Николае Сундееве, не правда ли? А если есть желание понять глубже, читайте его стихи. Благо, сегодня творчество Николая широко представлено в интернете. А недавно я узнал, что поэт подготовил к изданию новую книгу своих стихов. С нетерпением жду ее выхода в свет. Портал «Подлинник», раздел «Творческий портрет», апрель 2011 г. © Николай Сундеев, 2011 Дата публикации: 20.04.2011 02:32:15 Просмотров: 3330 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|