Вечные вопросы

Вионор Меретуков

Форма: Рассказ
Жанр: Ироническая проза
Объём: 9370 знаков с пробелами
Раздел: "Все произведения"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

…Сотрудники графа Нисельсона, установившие «прослушки» по всему залу, с трудом успевали записывать разговоры, которые вели между собой делегаты съезда.

Целая неделя ушла на обработку данных. Король Самсон Второй знал, что эти данные могут так обработать, что там не останется и следа того, что происходило на самом деле.
Он предупредил начальника Тайной Канцелярии:

«Это в природе чиновника: делать и говорить то, что, по его мнению, ждет от него тот, кто сидит выше. Мне нужна правда, Нисельсон! Правда и еще раз правда! Ты понял меня?»

Граф подгонял сотрудников и лично участвовал в работе, и вот наконец тоненькая папка без названия легла на стол короля.

Но король не стал ее раскрывать, решив, что проделает это в самолете, по пути в Париж. Он умел ждать. Он воспитал в себе эту похвальную способность, ставшую чертой характера. Иногда он сам себе напоминал кота, который в предвкушении обеда может, покойно мурлыча, часами сидеть возле сахарницы, в которую попала мышь.

И вот настал момент, когда король Самсон, на пути из Армбурга в Париж, в уютной гостиной королевского авиалайнера, сидя в кресле и держа в одной руке стакан с виски и предвкушая развлечение, приступил к изучению содержимого папки.

Он не ожидал там найти ничего лестного для своей персоны. Увы, люди не благодарны. Сделаешь человеку добро, а он же тебя потом первый и придушит...

То, что он увидел, потрясло его.

В папке не было ни единого слова хулы в адрес короля.

Мало того, там не было даже малейшего намека на недовольство или сомнения в том, что король в том или ином случае поступает как-то не так.

Там были лишь потоки отработанного годами гладкого славословия. Превозносились мудрость и благонравие короля. Его доброта, справедливость и гуманизм. Высочайший интеллект, талант драматурга и широкая образованность.

Хотя в папке находились записи разговоров самых различных людей, казалось, что говорит один и тот же человек. Годы страха воспитали особую генерацию похожих друг на друга людей, не выходивших в разговорах за пределы некой лексической резервации.

Бертольд Хаас, известный профессор-историк, в беседе с неизвестным оппонентом сравнивал годы правления Самсона с царствованием великих королей прошлого.

Судя по тому, сколько он наговорил глупостей, профессор в студенческие годы невнимательно прослушал курс французской средневековой истории и поэтому слабо ориентировался в порядковых номерах королей.

Он всех Карлов свалил в одну кучу. У него Карл Третий Простоватый, потерявший Нормандию, путался под ногами Карла Пятого Мудрого, ненавидевшего Англию до такой степени, что запретил при нем упоминать название этой окутанной круглосуточными туманами страны. Этому последнему Карлу профессор приписал деяния Карла Шестого Безумного, которого, чтобы он не перекусал придворных, держали на цепи как бешеную собаку.

Но профессор из всего этого коктейля из французских королей ловко соорудил некую привлекательную фигуру просвещенного монарха, который покровительствовал художникам, писателям и философам, развивал ремесла, торговлю и промышленное производство, и верноподданно приладил его к своему исполненному неподдельной страсти панегирику о славных деяниях короля Самсона.

Писатель Жакоб Гоня, лауреат премии братьев Берковских, автор двадцатитомной «Саги о Березинерах», лицемерно жалуясь на излишнюю мягкость тиранического режима, предавал анафеме своих собратьев по перу.

Небрежность письма, отсутствие глубоких мыслей, мелкотемье, корявость, неряшливость стиля, многословие, штампы, прямо-таки словесный понос – вот что, по мнению Гони, характеризует состояние нынешней литературы.

Если бы у него было право давать советы королю, он бы порекомендовал тому не церемониться с так называемыми беллетристами и поэтами, подвизающимися на поприще благороднейшего из искусств.

По глубочайшему убеждению Гони, этих гнусных писак, разумеется, в интересах государства, следовало бы лишать головы на площади Победы или подвергать публичной порке шомполами.

Если поступать таким образом, то очень быстро можно будет добиться положительного эффекта. Плохие писатели моментально перевелись бы и остались одни хорошие. Выросли бы целые генерации талантов.

Когда писатель знает, что над его головой постоянно занесен топор, он поневоле научится создавать шедевры! О том, что Жакоб Гоня сам был ярчайшим представителем хищного племени литературных поденщиков, он, естественно, не говорил ни слова.

«Сага» принесла ему известность, по ней был снят телефильм, который стал любимым сериалом домработниц и пенсионеров.

В «Саге о Березинерах» прослеживалась судьба династии потомственных закройщиков и портных, подданных целого выводка королей Асперонии. Вымышленные Березинеры якобы обшивали королевскую семью на протяжении нескольких столетий. Гоне понадобилось призвать на помощь всю свою буйную фантазию, чтобы превратить пособие по кройке и шитью в роман-эпопею и раскатать его на двадцать полновесных томов.

В финальной главе «Саги» появлялся король Самсон, который за многолетнюю верную службу тираническому режиму награждал главу многочисленного семейства строителей нижнего и верхнего белья Бенциона Березинера золотыми ножницами с брильянтами и километровым отрезом шевиота.

Жакоб Гоня не мог не славить короля, излишне либеральное правление которого способствовал тому, что он из автора заметок на редкость убогого содержания, вроде: «Найден шампиньон весом два килограмма», или «У известной телеведущей Барбары Шмидт сбежала ангорская кошка», – превратился в писателя-миллионера.

И, конечно, Гоня, достигнув головокружительных беллетристических высот, славил короля. Еще бы ему не славить!

«Говорят, все в руках божьих... Но иногда Всевышнего трудно понять. Иногда Господа Бога заносит... Зачем, например, Он сделал меня королем?» – думал Самсон, наблюдая в иллюминатор приближающуюся земную твердь.

Самолет шел на посадку...

«Я давно понял, что все попытки приблизиться к Истине – бесплодны. Но мы, люди, упорно ищем то, чего достичь не можем.

С ослиным упрямством и риском повредиться умом мы тревожим примитивными вопросами «пространство синего эфира» в надежде овладеть при жизни тайной, которую и после смерти-то познать представляется весьма проблематичным.

«Умрешь, и все узнаешь. Или перестанешь спрашивать», – сказал один из властителей дум прошлого. Никто из смертных лучше об этом не сказал. Вообще надо признать, что Господь в своем устремлении держать человеческий разум на коротком поводке последователен и непреклонен.

Господь прекрасно знает, что человеку только дай волю, то есть дай полное знание, и он мгновенно распояшется и натворит черт знает что! Вот и накинул Он на человека удавку, сплетенную из страха перед неизведанным, узости мышления и набора низменных страстей, привязав таким образом человека к необходимости продолжать свой гнусный род и выдавая эти страсти не за зов плоти, а за возвышенное чувство к Прекрасной Незнакомке или к Прекрасному принцу.

Никогда человеку не преступить черты, проведенной дланью Творца. Человек останется человеком и только человеком. Таковы условия жестокой и милосердной игры, предписанные Господом. Это непреложно.

Господь предусмотрел почти всё. Чтобы человек оставался в неких рамках, Создатель снабдил человеческое сознание ограничителем. Вроде того, который ставят на современный гоночный автомобиль, чтобы тот на вираже не вылетел к чертовой матери с трассы.

По-видимому, у Господа за пазухой припрятана такая Истина, что человек, познай он ее, тут же треснул бы пополам, от головы до жопы. И Господь, зная это, явил человеку Свое милосердие, давая ему возможность хоть немножко порезвиться на этом свете без отягощающих разум мыслей о всевозможных «зачем».

Но что-то, видимо, там, на Небесах, заело. Против ожиданий Господа, некоторые человечки зажили самостоятельной жизнью. Эти неспокойные человечки, назовем их гениями, вознамерились всеобъемлюще постичь смысл бытия. И самозабвенно принялись искать нечто, чему долго подыскивали определение. И наконец самые смышленые из них эти поиски обозначили как робкий путь человека к Истине.

Продвинулись они в своих исканиях не слишком далеко. И скажем за это Господу спасибо.

За тысячелетия поисков эти мятущиеся человечки поняли только то, что, пока они дышат, ходят, плавают, летают, едят, пашут, врачуют, поют, играют, блудят, воюют, болеют, строят, блюют, пляшут, обманывают, любят, воруют, пишут, напиваются, плачут, мечтают, смеются, им будет позволено в течение непродолжительного времени – пока длится их грошовая и бесценная жизнь – наблюдать, как мир вертится вокруг них.

В следующем же тысячелетии – если у них хватит ума – они смогут не только сторонне наблюдать, но и принимать участие в этом движении мира к пропасти, остервенело вертясь и падая вместе с ним, и тогда им будет дана счастливая возможность еще некоторое время наслаждаться жизнью и пробовать данное свыше Милосердие на зуб, неблагодарно порицая и понося Бога за скаредность, недосягаемость бессмертия и отсутствие внятных и прямых ответов на «вечные» вопросы.

Максима, утверждающая, что меняется все: время, пространство и расположение светил, но не меняется сущность человека, ближе других подошла к решению загадок, начинающихся словом «зачем» и заканчивающихся словом «знаю»».

(Фрагмент романа «Лента Мёбиуса»)

© Вионор Меретуков, 2011
Дата публикации: 30.03.2011 17:43:36
Просмотров: 2527

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.