Ломаный грош

Татьяна Буденкова

Форма: Рассказ
Жанр: Мистика
Объём: 10971 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Что с нами будет, когда природы не станет?

Четыреста миллионов лет назад дрогнула земля огромного материка, и дрожь её породила складки и впадины, протянувшиеся с севера на юг. Поднялись хребты Западного и Восточного Саяна, Танну-Ола и опустились в котловину мелкими сопками, между которыми раскинулась выжженная летним солнцем и выстуженная зимними морозами степь. Прорезал образовавшуюся впадину Великий Улуг-Хем, и понёс свои могучие и чистые воды на радость рождения всякого рыбьего и звериного поколения.
Время смотрело на эту благодать и отдыхало от круговерти чёрных дыр, взрывов сверхновых звезд и разных других катаклизмов, и думало было остановиться на этом чудном уголке красивой голубой планеты. Однако люди жили по своему Уставу, от события до события. И неважно им, ушло ли Время, или остановилось и смотрит на дела человеческие, удивленно покачиваясь между прошлым и будущим. Что такое четыреста миллионов лет в космическом масштабе? Моргнуло Время в раздумье, а миллионы-то и миновали.
И вот уже в благодатной долине плоская водная поверхность расстелилась от горных хребтов, покрытых непроходимой тайгой, постепенно мельчая, залила великую Западносибирскую равнину. И не было видно конца и края этому холодному водному покрывалу цвета ртути.

Деревушка ни деревушка, город ни город, только смотрю, стою посреди пустынной улицы, как сюда попала? Ведь шла по бережку рукотворного моря, что перед мощной ГЭС раскинулось, свежим воздухом подышать, от городской суеты отдохнуть. И вдруг оказалась в незнакомом месте. По обочинам трава осока клонится, а ветра вроде и нет. Дома стоят серые, бесцветные, пустыми глазницами окон смотрят на меня с горьким укором. И не знаю я: в чём провинилась перед ними. Пошла тихонько, не спеша, хоть бы где живую душу встретить, а то холод и горькая обречённость так и наползают, того и гляди улягутся на сердце, не избавишься! И вдруг, слава Богу, кособокий старый бревенчатый домишка, в окнах стёкла чистые блестят. Подняла глаза, посмотрела вверх, а там синева плещется, пронизанная солнечным светом, да только странно - самого солнца не видно. Как и нет его.
К домику тропинка ведёт, вдоль неё всё та же осока клонится, а у самого порога ствол дерева; видно - давно свалился: почернели обломки ветвей, изломанными руками к входным дверям тянутся, будто к хозяевам за помощью. Деться некуда, поднимаюсь на крыльцо, обхожу ветви-руки, внутри меня жалость, так под сердце подпёрла, будто через людскую беду переступаю. А какую? Чью? Понять не могу. У самых дверей запах свежего хлеба угадывается. Видно печёт его хозяюшка. Замка нет, толкнула серую, будто многими водами вымоченную дверь и вошла в домишко. Внутри он русской печью на две половины разделён. Чистота и покой по самотканым половикам стелются и возле кошки, пригревшейся у печи, теплом и уютом вьются. Кошка щурится, мурчит, видно, нравится ей такая компания. И только потом рассмотрела старушку. В длинной теплой складчатой юбке серого цвета, из-под края которой блестящие калоши выглядывают. В такой же серой кофте и простёганной безрукавке поверх, а на голове белый платок в мелкий тёмный горошек повязан.
-Проходи. Чего стоишь у порога? Сейчас шаньги буду из печи вынимать. Вон у стола табурет, садись, в ногах правды нет. - Она вздохнула, придерживая руками старческую грудь, будто великая тяжесть ей мешала. - Да теперь уж и не знаю, есть ли где "Правда" на твоём свете?
-На каком свете, бабушка? - Вдруг испугалась я, всё более осознавая странность происходящего.
-Ты не торопись. Всему своё время. - Она открыла заслонку печи, но жара оттуда я не почувствовала, хоть и сидела близко.
А старушка тем временем достала лист с выпечкой, поставила на стол и направилась к окну. Что-то поискала, наконец, взяла с подоконника пожелтевшую от времени газету, и зашаркала назад. А я так и замерла, потому что когда она брала газету, мимо окна проплыла царь-рыба. Я в жизни таких только на картинке видела, но даже не сомневалась, что это именно она! А рыбина замерла на мгновенье, глядя на старуху, и медленно исчезла, только странные разводы по стеклу пошли, будто вода колыхнулась. Но... где же тогда я? И как сюда попала? Однако бабушка перебила мои мысли:
-Вот, возьми. Не разворачивай, пока порог своего дома не переступишь.
Шаньги на листе лежали пышные, красивые, а пакет с ними уместился в моём кармане.
-Дальше-то как быть? Съесть?
Бабушка усмехнулась:
-Эх, молодо-зелено. Не хлебом единым... хоть он и есть всему голова. Дела это, судьбой тебе предназначенные. Настряпаешь, как попало - в тяжкие камни превратятся, и носить их будешь за пазухой всю оставшуюся жизнь. Честно исполнишь - наградой обернутся. Затем и позволила тебе прийти ко мне через воду как посуху.
-Как через воду? - похолодела я.
-Не перебивай. - Она подошла к окну, что-то рассматривая за стеклом, махнула старческой рукой кому-то невидимому и повернулась ко мне. - Люди жизнь свою обустраивают. Это хорошо. Плохо, что многие другие безвинные жизни для этого губят. Нужны плотины, нужен свет, но и рыбе, и всякой другой живности жить не меньше людей хочется. Они той же что человек рукой сотворены. Боль и тоску чувствуют. Болезни их донимают, мор и голод от последствий промысла людского напал. Как думаешь, хорошо ли этак-то дела вершить?
-Я-то что могу? Один в поле...
-Начни, а там будет видно. С чего начать - самой разуметь придётся. Не могу я тебе помочь, тяжела ноша на грудь мою давит. Помни, обустраивая свою жизнь, пуще глаза своего должны люди зверье лесное, живность водную, леса и поля беречь. Вернёшься, оглядись по сторонам: большой город недалече, лето, духота; отчего же тогда на рукотворном морском берегу отдыхающих совсем маленько, и те не особо веселы? Да потому что вода тут мёртвая, и не море это живительное, а место смертное для всех, ранее здесь живущих. О себе подумали люди, остальных на произвол судьбы кинули - на погибель. Не море это - кладбище, а на кладбище кто же отдыхать поедет? Более мне сказать нечего. Иди, нельзя тебе тут задерживаться.
Можно верить или нет, но я вдруг ясно почувствовала, что каким-то чудом проникла на ТОТ свет, пусть на мгновенье, на самую окраину. И рванулась к бабушке:
-Миленькая, будь добра, скажи, пожалуйста, а не можешь ли ты передать моей бабушке... Анастасия её звать...
- Сказано было - иди отсюда! Тоже о себе и своей душе печёшься, оглянись - сколь беспомощных рядом мается? - И так зыркнула глазами, что я замерла на полуслове. На ватных ногах шагнула к дверям, то ли шла, то ли брела по мокрой осоке, и по песку, вроде, взор мой словно туман окутывал. Видно - и в самом деле время вышло.
Опомнилась возле УАЗика на берегу водохранилища.
-Ну, ты где ходила?
-Так, тут недалече... по бережку... воздухом подышала.
Муж собирал вещи.
- Хотел удочку покидать. Рыба кишмя кишит, да вся больная. Вон, раздутая поверху плавает. Что же тут со зверьём и птицами творится? Они ведь той рыбой питаются!
Вид он имел совсем не весёлый:
-Говорят, когда местные деревни затопляли, некоторые старики отказывались родные места покидать. - Он исподлобья посмотрел на меня: - Собирайся быстрее. Что-то сам не рад такому отдыху. А тут ещё рассказ вспомнил.- Помялся немного и будто нехотя продолжил: - Так вот, как раз примерно в этой местности старуха одна, вроде согласилась переезжать, да потом оказалось, могилы её мужа и сына уходили под воду. Сначала обещали перенести их, а потом так обещанием и отделались, ну и она осталась в доме... своём.
-Утонула? - голос мой охрип. И я, прижав руки к груди, переводила взгляд то на мужа, то на море.
-Кто ж её знает? Выделенная квартира долго пустовала. А потом... кто-то въехал.
Не веря самой себе, сунула руку в карман, нащупала свёрток газетный. Однако вспомнила слова бабушки, дотерпела до дома. А там достала из кармана старую выцветшую газету "Огни Саян" тысяча девятьсот семьдесят восьмого года, развернула... а вместо шанежек цветные, обкатанные водой камешки пять штук лежат. И так на душе тревожно сделалось, что просто не знала, куда кинуться.
Хоть как убеждай себя, что не могла я по дну водохранилища расхаживать, что примерещилось всё это мне, но как объяснить, откуда газета? Нет ответа!
И это бы ещё ладно, да вдруг так явственно поняла, что жизнь моя - спокойная да налаженная - теперь по другому руслу потечёт. А устроенный быт, а сложившиеся привычки, а семья моя обустроившая свою жизнь в моих заботах и хлопотах - как со всем этим быть? Это всё моё родное, за многие годы нажитое и сложившиеся ох, как не просто! Да и не хотела я ничего менять! А уж заниматься природоохраной, спорить с богатыми и сильными - не по мне дело! А как быть? Пять камней за пазухой - тяжкий груз. И опять вспомнила слова бабушки, что надо с чего-то начать.
Следующее утро выдалось тёплым и солнечным. Быстренько приготовила завтрак и стала собираться.
-Это ты, куда чуть свет изготовилась? - отхлебывая чай, спросил муж.
-Вот посмотрела вчера, как мы с природой обращаемся, и решила, что ...
-Что? Что ты решила? Тебе делать нечего? Общественница нашлась!
-Но ведь вчера ты сам такие вещи рассказывал...
-И что? Тебе что, больше всех надо? Сядь, прищеми свой хвост!
-Ты даже не спросил: куда я собралась, что хочу делать? - И по тому, как поджал муж губы, как резко отодвинул чашку, поняла, что не одобрит он такую перемену во мне. Но остановиться уже не могла.
-Я постараюсь быстрее вернуться. Пока только узнаю как там, да что? - И не дожидаясь ответа, выскочила за дверь.

С этого дня жизнь моя, и правда, изменилась. Пока похвастаться особо нечем. Кручусь, стараясь по дому всё успеть. Работу сменила. Официально в природоохранную инспекцию перешла. Первое время в семье сплошное недовольство было. Ведь как прежде столько времени каждому я уделять не могла. Да и не очень женская - моя теперешняя работа. Прямо скажу - тяжёлая. А тут хватилась - один камешек исчез. Хоть и некуда бы ему пропасть, в отдельной шкатулке прячу. Расстроилась, сама не своя хожу. Я же про ту историю никому из домашних не рассказала, опасалась, не поверят, как буду выглядеть в их глазах? Кручу в голове мысли: что не так? С чем не справляюсь? А муж тем временем, машину новую купил. Давно собирались, да как-то не получалось. То на то, то на другое - утекала часть отложенных денег. А тут, как-то враз, и деньги есть и нужная машина. Пришёл, улыбается:
-Вот тебе ключи, вот оформленная страховка. Владей.
-Это же камешек превратился... камешек...
Муж растерянно улыбнулся:
-Думал, что обрадую жену, но чтоб ты с радости заговариваться стала? Какой камешек?
Я только рукой махнула:
-Так я, с радости, с радости...
И всё равно, похвастаться нечем. Большие деньги в проекты гигантских строек вбухиваем, а зверью и рыбе, деревьям и полям - ломаный грош достаётся, и то в лучшем случае. А что у нас дороже природы есть? И что с нами будет, когда её не станет? Вот я и говорю - похвастаться нечем.

© Татьяна Буденкова, 2015
Дата публикации: 12.07.2015 20:35:45
Просмотров: 2023

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.