Диссертация

Елена Крючкова

Форма: Рассказ
Жанр: Просто о жизни
Объём: 8588 знаков с пробелами
Раздел: "Все произведения"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Вадим три года писал кандидатскую.
В двадцать два, как все нормальные люди, он окончил универ. Работу нашел почти сразу – взяли бренд-менеджером в компанию, производящую подсолнечное масло под заглавным брендом страны. Пока, правда, только младшим. Возможность карьерного роста предполагалась. Но, как выяснилось очень скоро, «синьором», старшим бренд-менеджером то есть, можно было стать только имея научную степень. Такова была прихоть основателя корпорации – и обойти это требование местный топ-менджмент не решался даже в исключительных случаях.
Пришлось взвалить на себя в дополнение к ежедневной вахте еще и аспирантуру.
Диссер продвигался туго. После окончания первой главы он застрял, как непрожеванный кусок вареной картошки в пищеводе. Вадим забросил все другие дела, забыл адрес любимого паба, не смотрел ни одного футбольного матча, а все коммунальные счета стопкой складывал на столе, сверху клал деньги с учетом «на еду» - и забывал и о них тоже. На счастье в активе имелась мама, горячая болельщица за кандидатскую идею.
Несмотря на полное невнимание ко всему, кроме работы, к середине второй главы в квартире образовалась жена, произошедшая от все понимающей –скорее любящей, чем любимой – девушки, с которой Вадим успел «сговориться» еще до полного погружения. А к окончанию третьей части – и ребенок обнаружился.
Выводы писались целых полгода под аккомпанемент детского визга. Вечером Вадим приходил с работы, хватал что-то из холодильника – и бросался к столу. За спиной как раз в это время слышалось чавканье – это жена кормила ребенка. Вадим спешил: двадцать минут, под это чавканье, можно было спокойно писать – и он строчил. Как только сын заканчивал трапезу – он начинал концерт, это была какая-то последовательность, на которую он был запрограммирован при рождении. Ор не прекращался до тех пор, пока Вадим не вставал из-за стола и не брал источник шума на руки. Получалась тишина, в голове неслись на красных феррари гениальные мысли, но писать не было никакой возможности.
Делал Вадим попытки работать и по утрам, но вставать в пять часов после ночного посменного укачивания… Ну его все на фиг!
Можно было, конечно, и отложить диссертацию на лучшие времена… Но очень хотелось повышения! Вот-вот стукнет двадцать пять – вроде бы не так много, но – три года он сидит уже в «младших», и с этим опытом он бы уже легко перешел в другую компанию, помельче – зато директором по маркетингу. Однако три года потраченных вечеров крепко держали здесь. Уже был вопрос принципа получить то, чего добивался так долго… Особенно подстегивало, что другие писали кандидатские как-то намного легче – за год-полтора – и Вадиму уже просто необходимо было доказать, что он хотя бы НЕ ХУЖЕ.
В общем, места для шагов назад предусмотрено не было.
Самым же ужасным было то, что Вадиму везло на самодуров. Родная кафедра категорически возражала против напечатанных на компьютере работ. Только от руки, по старинке!
И вот, когда диссертации стукнуло ровно три года, Вадим внес последние правки, переписал выводы начисто и поставил точку. Была половина шестого утра четверга.
В упоении от хорошо – а, главное, наконец-то! – сделанной работы, Вадим не мог заставить себя лечь поспать перед работой хотя бы оставшийся час. Жена, проснувшаяся, как обычно, по звонку будильника, увидела своего супруга с красными, горящими ненормальным блеском глазами, перебиравшего стопку исписанных листков.
Она вздохнула, чмокнула ничего не соображающего мужа в макушку и, упаковав труд многих лет в красную папку с резиночками, сказала:
- Отнесу сегодня в переплет, когда буду Даньку выгуливать. У нас на Матросова как раз мастерская открылась.
Вадим и согласился сначала, но как-то это было не так, как надо, что-то мешало… Одновременно хотелось избавиться от этого трехлетнего вынашивания поскорее – и страшно было отдать «свою прелесссть». В конце-концов он придумал, что все-таки лучше сам в обед завезет. Решив так, он даже поуспокоился и выбрался на работу.
В маршрутке Вадим все время просыпался от того, что бился головой об оконную раму. Момента засыпания он ни разу за всю дорогу не заметил. Хорошо хоть, что ехать без пересадки из конца в конец, а то точно свою остановку пропустил бы.
На работе он сразу выпил крепкий кофе, но, пока допинг не начал действовать, было худо: от радости, что огроменная работа сделана, Вадим расслабился и раскис полностью. А раскисать именно сегодня было ну никак нельзя: шеф подвалил срочной работы, а по этажу бегал шеф самого шефа в поисках жертвы, на которой можно было бы согнать раздражение за пробку и за то, что привычную марку сигарет во всех киосках с утра раскупили, а заодно и за то, что ему пятдесят два, и давление у него сегодня из-за погоды – шестдесят на девяносто.
В общем, надо было изображать высшую степень занятости, а Вадим вместо этого клевал носом монитор и в перерывах хлебал кофе из большой, красной, издалека видной кружки. На красное и прибежал взъерошенный шеф, распушил сонного Вадима – и уволил. Уволил!
Обидней всего было то, что и разозлиться на несправедливость толком не получалось! Так хотелось спать. Ну что так развезло в самом деле? Не в первый же раз пришел он на работу после бессонной ночи! А тут…
Он собрался, взял в левую руку папку с диссертацией (это он точно помнил) и, решив вернуться за официальным оформлением в другой день, вышел из офиса. Раз уволили – сидеть здесь нечего. Вадим решил не терять времени и съездить в переплетную.
Говоря по хорошему, диссертация эта теперь ему была и не нужна вообще. Лично ему. Разве что родителей порадовать…
Вадим с тоской подумал, сколько еще волокиты предстоит: завезти в переплет – забрать – отвезти на рецензии – забрать – отвезти на кафедру… Потом еще защита эта… Но три года потрачено – так что, плюнуть и забыть?
Подошла маршрутка, но такая забитая, что Вадим не полез в нее. Сразу за ней шел - пустой почти – троллейбус. Обычно Вадим в них не ездил – лет пять уже, с тех пор как мог позволить себе не считать, сколько денег тратит на транспорт. Но тут – пустой совсем салон, и маршрут даже удобней. Остановка – как раз возле нужного дома, где мастерская. В общем, Вадим вошел, купил у водителя талон, прокомпостировал и уселся на двойное сиденье.
Ехать было приятней, чем в маршрутке. На плечо никто не ставил сумку, не пинал в бок коленом, ненавидя сидящего за то, что он едет с конечной. И не трясло, только покачивало слегка, когда троллейбус, вздыхая, останавливался или трогался с места.
Вадим снова уснул – на этот раз крепко. Приснилось ему, что-то мутное, путаное, такое, что голова разболелась.
Машина снова вздохнула, как тучная слониха и впустила нового пассажира. Вадим очнулся. За окном была как раз нужная остановка. Он увидел проплывающую мимо красную вывеску-козырек мастерской, вскочил и забарабанил в перегородку между общим общим салоном и водителем:
- Остановите! Остановите, я выйти не успел!
Троллейбус притормозил, открылась передняя дверь.
- Спасибо! – крикнул Вадим, дверь хлопнула – троллейбус покатил дальше.
На двери под козырьком была того же – красного, как обложка кандидатской, цвета – табличка с часами работы. До обеда оставалось двадцать минут, и Вадим обрадовался, как хорошо он успел – определенно это можно было засчитать как добрый знак, показывающий, что теперь у него все будет получаться.
- Диссертацию? – в конторе сидела веселая девушка-приемщица с ямочками на щечках. – Давайте Ваш труд, перелетем!
Вадим собрался так же весело отдать папку – и застыл. Папки не было ни в левой руке – в которую он ее взял, выходя из офиса – это он точно помнил, ни в правой. Он пошарил в карманах, где папки уж точно быть не могло…
- Забыли? – сочувственно поинтересовалась девушка. – Бывает… Вы не волнуйтесь только. Приедете еще раз.
- Ага. Забыл – не своим голосом ответил Вадим и, не попрощавшись, вышел в дверь цвета ненужной уже обложки.
Сразу за дверью продолжалась жизнь. Мимо проехал следующий троллейбус. Может быть такой же, как и тот, который увез мучившую Вадима так долго диссертацию.
Усевшись на остановке, Вадим засмотрелся на поток автомобилей. Все в одну сторону, все на одной скорости. Сбавить нельзя, свернуть – только там, где положено…
И что ему теперь делать?
Вдруг ему стало ясно: в первый раз за эти дурацкие три года он как раз может – свернуть. Или поехать прямо. Снизить скорость – и побыть наконец-то с семьей. Или разогнаться и прыгнуть сразу на ту должность, на которую нацелится.
Легко и приятно ему вдруг стало. Вадим встал со скамейки и пошагал в сторону центра города. Мимо, обгоняя его, бежала весна. Последняя в этом году, между прочим.

© Елена Крючкова, 2007
Дата публикации: 26.12.2007 01:18:29
Просмотров: 3687

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.

Рецензии

Павел Сидоренко [2008-01-08 22:45:39]

Довольно интересный рассказ... Сам работаю над исследованием и так иногда хочется "свернуть" или поехать прямо. Спасибо.

Ответить