Агент Преисподней I I

Юрий Леж

Форма: Повесть
Жанр: Фантастика
Объём: 50626 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Продолжение повести.

II
В подъезде старого пятиэтажного дома, казалось, чудом уцелевшего среди свеженьких, нарядных, как пряничные домики, высоток, которыми была в основном и застроена короткая, но широкая, просторная улочка, царило то же самое затемнение, что и во всем городе. Кое-где из-за щелей неудачно устроенной на старых окнах светомаскировки вырывались тонкие, ослепительные в ночной темноте полоски яркого света, но в целом мрачноватая обветшалая коробка казалась еще более заброшенной и нежилой, чем была на самом деле. Это ощущение еще больше усиливалось в подъезде – запущенном, с облезлыми стенками, разрисованными самыми неожиданными и не только похабными надписями и поразительными по качеству исполнения граффити, с кучками бытового мусора, окурков, фантиков и использованных презервативов в углах, давным-давно забытых коммунальными службами. Вместо положенных по инструкции двух синих камуфляжных лампочек: при входе и на последнем этаже, – горела единственная, на площадке пятого этажа, похоже было, что первую из них свинтили и приспособили для собственных нужд в какой-то квартире в первый же день её появления.
– Думается мне, что тут мы непременно во что-нибудь вляпаемся… – сказал негромко Симон, заглядывая через приоткрытую, скособоченную, рассохшуюся и с трудом держащуюся на петлях входную дверь в темноту подъезда.
– Привыкай, сноб, мы так всю жизнь живем… жили, – поправилась Зоя и, чуть отстранив напарника, попыталась, было, первой пройти в чернеющий на белесом фоне стен прямоугольник.
«Хорошо, что про очки всуе не помянула», – меланхолично подумал Симон, придержав девушку за локоток, и шагнул первым, одновременно втягивая носом сногсшибательную смесь из застарелой пыли, подсохшего дерьма, свежего аммиака, сгоревшей когда-то давным-давно резины и, почему-то, цитрусовых: то ли кто-то из местных обитателей расщедрился и совсем недавно воспользовался освежителем воздуха, то ли в потемках раздавил выпавший на землю мандарин… последнее представлялось более вероятным…
– Ну, и запах…
Запах… это было первым, таким поразительным отличием от того света, самым надежным ориентиром перемещения в черном, искажающем пространство тумане Вечности, напущенном полубесом на грешные души.
Нельзя сказать, что в Преисподней ничем не пахло, еще как пахло, иной раз – даже чересчур сердито, но, к примеру, в той же кочегарке, через которую Симон добирался до высокого бесовского начальства, пахло лишь антрацитом и угольной пылью, а вполне себе нормальный, долженствующий присутствовать запах раскаленного металла от дверцы адской топки, запах мужского пота от грешной души неумышленного убийцы, отбывающего за свои прегрешения истопником, запах его заношенной, покрытой неожиданными масляными пятнами телогрейки – эти запахи отсутствовали напрочь, создавая в Преисподней некую плоскую однобокость по части человеческого обоняния.
А вот при переходе, при возвращении в мир живых, удивительная, чуток даже подзабытая смесь невероятных, земных ароматов, пожалуй, сильнее всего воздействовала на нервную систему, во всяком случае, с Симоном было именно так, и, похоже, не только с ним.
…Запах сухих листьев, перегноя, слабый аромат пожухлой осенней травы… едва уловимый, остаточный, сохранившийся после недельного, если не больше, перерыва, запах прогоревших восковых свечей, собравшейся на полу пыли… запах мелких грызунов, пошаливших не так давно в этом месте… запах живого мира.
Это было первым, что ощутили невольные напарники, когда черный туман неторопливо, но при этом стремительно развеялся в их глазах, и грешные теперь уже не только души, но и тела, оказались сидящими у каменной, старинной кладки монастырской стены, внутри просторного, чудовищно захламленного, заросшего местами пожухлой травой, бурьяном, чертополохом и маленькими, уродливыми кустиками, непонятного помещения. Что здесь располагалось раньше, чем занимались в этом зале монахи до разрушения обители, сказать было невозможно, и только одно представлялось ясным и очевидным: в последние лет двести люди пользовались лишь узкой тропкой, ведущей от полуобвалившегося дверного проема вдоль стены куда-то в сумрачный, едва заметный даже днем, уголок.
Симон, не открывая глаз, вслушивался в окружающую тишину, далекий щебет неизвестных пташек, в едва уловимый шелест ветра где-то там, за дверью монастырской залы, в то, как сидящая рядом Зоя шумно, с безумным аппетитом и несравненной радостью, втягивает в свои легкие запахи живого мира.
Через пару минут напряженной, даже какой-то торжественной тишины девушка слегка подтолкнула локтем своего спутника и спросила чуть подрагивающим голоском:
– А ты чего с палкой ходишь, да еще в этих очках черных? Кажется, не хромой и не слепой, как я заметила.
– Ты совсем не то хотела спросить, – открывая глаза и рывком поднимаясь на ноги, отозвался Симон.
Через дверной проем и узкие, словно бойницы, расположенные высоко от земли, такие же полуразрушенные, обветшалые окна в монастырский зал вливался великолепный свет закатного солнца.
И еще – вокруг была полнейшая пустота. Ни единой живой, даже мелкой или звериной души поблизости. Пустоту эту пришедшие с того Света ощущали особенно остро.
Зоя, вслед за Симоном, поднялась с пола, механически отряхивая брючки на худенькой попке, огляделась вокруг, кажется, узнавая то место, куда их материализовал полубес.
– Ты хотела узнать – правда ли, у всех такие сильные, я бы даже сказал – яростные, ощущения при возврате? – как бы, продолжил свою фразу Симон после небольшой паузы. – Отвечаю уклончиво, за всех не знаю, но, думаю, у большинства именно так. После того Света здесь все кажется ярче, объемнее, жизненнее, что ли. Но такое ощущение быстро проходит. Часов через десять, может, раньше, будешь чувствовать себя, как обычно. Ты, кстати, признала место, в которое мы попали?..
– Кажется… это заброшенный монастырь, километров двадцать от города, – с легкой запинкой, оглядываясь по сторонам, сказала Зоя. – Я тут было-то всего пару раз, от нечего делать с одним знакомым заезжали, вроде как, на экскурсию. Правда, поговаривали еще тогда, что где-то здесь, при монастыре, та самая «Черная секта» обосновалась…
– Значит, полубес нас прямиком к сатанистам отправил, – усмехнулся Симон. – Но – не угадал, похоже, они здесь давно не собираются.
– Может, и собираются, – продолжая озираться вокруг себя, пожала плечами Зоя. – Только не здесь, а где-нибудь в подвале, монастырь-то большой, тут, говорят, под землей такие лабиринты…
– Ладно, сатанисты и прочие люциферщики нам сейчас не нужны, – задумчиво сказал Симон, привычно поправляя на переносице очки.
– А кто нам нужен? – поинтересовалась Зоя, невольно прижимаясь к мужчине, ей было очень неуютно в огромном, пустом помещении после постоянной суеты и невозможности уединиться даже на мгновение в Преисподней.
– Нам нужно определиться с ночлегом, – начал перечисление задач Симон. – Видишь, за окнами-то закат, а спать здесь, на голом полу, как-то не хочется. Давай, привыкай вновь заботиться о своем теле, хоть и дали его тебе во временное пользование. А потом – найти твоего Нулика, и чем скорее, тем лучше… кстати, а чем он в жизни занимается?
– Никакой он не мой, – резонно возразила Зоя. – Просто знакомый, он в нашей компании, помню, частенько бывал, но всего – пару месяцев, а потом, как-то отошел в сторонку, но про него не забывали, всегда кому-то он нужен был, ну, по технике электронной, по программам всяким…он этим и на жизнь зарабатывал, и своим помогал, то есть, знакомым, но – уже бесплатно, правильный он. Был или есть? как нужно теперь говорить? Слушай, а зачем его так срочно искать? У нас же сутки до первого отчета, может, сначала того… ну, понимаешь… тем более, денег – полный карман…
– Не понимаю, – жестко ответил Симон, слегка отстраняя от себя девушку и отлавливая её взгляд через черные маскировочные стекла очков – в глазах Зои метались искорки эйфории и малая толика чудовищного опьянения от бесподобного ощущения себя вновь живой. – Думаешь, нас одних на это задание послали? Отбрось наивные заблуждения, мы – всего лишь малая часть, одна из многих групп. Бесы в серьезных делах предпочитают двойную и даже тройную подстраховку, а даже живущие в таких случаях выводят на цель три-четыре бригады. Так что – кто первый успеет этого грешника дезактивировать, тот и получит все прелести десятилетнего отдыха от адской жизни… и все это – уж не говоря об интересе к нему эдемских…
– Тогда можно прямо сразу рвануть к Нулику, – немного разочарованная, но все-таки довольная, что может не просто помочь, но быть в чем-то умнее и сообразительнее старшего в их невольной паре, предложила Зоя. – Я знаю, где он живет, если, конечно, не съехал за прошедшее время, но это – вряд ли, та квартирка, хоть маленькая, но его собственная, разве что поменяться мог…
– Представляешь, как мы появимся? – усмехнулся Симон. – На ночь-то глядя – «Здрастьте, я Зоя с того света»…
– Ну, да, – кивнула девушка, сразу поскучнев от напоминания. – Он, наверное, еще помнит, как меня… ну, хоронили. Хотя, может, и не был на кладбище, все-таки, не такой уж он и близкий был знакомец… слушай, Сёма, а можно…
– Сёму я только полубесу спустил, он, как бы, старший, я подчиненный, – оборвал девушку её спутник. – Меня зовут Симон, будь добра, так и обращаться, я же тебя Зайкой не называл и не собираюсь – даже в шутку.
– Ну, не обижайся, я же не со зла, – примирительно попросила Зоя, почувствовав себя окончательно и полностью не правой, но влипшей в неприятную ситуацию по неведению. – Ну, а все-таки, можно…
– Только не на ночь глядя, – усмехнулся Симон, с удовлетворением понимая, что моральное право на старшинство в их маленькой группе он уже завоевал.
– Ты даже не дослушал, – разочарованно упрекнула его Зоя.
– А чего дослушивать? – махнул рукой мужчина. – Ты на свою могилку собралась полюбоваться, всех туда тянет, меня тоже, вот только моей могилки здесь нету…
– Почему, Симон? – с легким удивление задрала бровки на лоб девушка. – Или ты не…
– Я же из другого Отражения, – перебил он, посвящая напарницу в тайны мироздания. – Ну, Отражения – это, как бы, параллельные миры, чтобы попроще было… в каждом – свои обитатели, своя история. Здесь я, наверное, до сих пор жив и здоров, бегаю где-нибудь ходатаем по мелким делам.
– Не боишься сам себя встретить? – заинтересовалась девушка.
– Встречу – не узнаю, – равнодушно отозвался Симон. – Все-таки, это не совсем я, всего лишь отражение, которое прожило, думаю, другую жизнь, не похожую на мою в родном Отражении… А на кладбище сходим, только – с утра, так веселее и проще будет все воспринимать.
– Наверное, ты прав, – немного подумав, рассудила Зоя.
– А раз прав, то давай, показывай, как отсюда выбираться, – потребовал, хоть и в очень мягкой форме Симон. – Раз уж ты здесь бывала, да не один раз…
– Ну, отсюда до трассы пару километров, кажись, – неуверенно завертела головой Зоя, в очередной раз бессмысленно оглядывая монастырские стены. – А там – поймаем какую-нибудь машину и – в город…
– Это я и без тебя знаю, – недовольно пробурчал напарник. – Думал, ты хоть какую конкретную тропку покажешь, а тебя саму, похоже, сюда бандеролью доставляли.
– Скажешь тоже, – смешливо фыркнула девушка. – На авто приезжали, на авто и уехали, правда, я слегка подшофе была, вот и не помню дорогу, да и не готовилась я при жизни в секретные агенты, чтобы всякие мелочи жизни запоминать.
«Ну, да… выпить, покувыркаться в постели, может, курнуть или понюхать чего… да еще деньжатами разжиться на модные шмотки и под музычку побалдеть где-нибудь в клубе… вот и всё, чем ты успела позаниматься в своей жизни», – подумал Симон, но в глаза напарнице ничего говорить не стал – бессмысленно это, да и не к чему изначально портить отношения необязательными словами.
…по пути до отличного, четырехполосного шоссе со свежим, будто вчера положенным, асфальтом, и красивой, не заезженной еще желто-белой дорожной разметкой, Симон поделился с Зоей документами, после чего они стали братом и сестрой. Мужчине подумалось, что на первых порах так будет естественнее и проще вживаться в этот мир, тем более, по дороге он успел пересмотреть свой взгляд на посещение объекта «сейчас и сразу». Все-таки в предложении напарницы был заложен, изначально упущенный Симоном, глубокий смысл: появление в доме не так уж и давно скончавшейся девушки могло оказать сильное психологическое воздействие на пресловутого Нулика. А присутствие брата покойной оказалось бы менее подозрительным и напрягающим знакомца Зои, чем появление её с неким мужем или просто малознакомым мужчиной.
– Хотя, какой ты мне брат? – попробовала, было, пошутить девушка. – Скорее уж папаша, ведь лет на двадцать меня старше…
– Ты в каком возрасте грешную землю покинула? – уточнил Симон, деловито просматривая свои и её документы.
– Двадцати еще не было, – машинально ответила Зоя.
– Теперь, значит, двадцать три, а выглядишь, дай бог, на шестнадцать, – с легким недоумением покачал головой Симон. – Вот работнички из этих полубесов, вечно у них «и так сойдет» получается… Мне-то по документам теперь уже тридцать восемь, так что на очень старшего брата потяну, а в разговоре можно сказать, что тридцать два, я не обижусь на какое-то время помоложе стать…
Выбрав нужный паспорт с вложенными в него водительскими правами и социальной карточкой, мужчина протянул маленькую зеленоватую книжечку Зое, а та, запихивая её в задний, мелковатый карманчик брюк – все равно положить больше некуда – чуть настороженно спросила:
– А деньги? Разве не поделишься?
– А не задуришь? – вопросом на вопрос ответил Симон, с прищуром глядя на девушку и уже предвидя ответ. – На иглу не подсядешь? и в запой не уйдешь?.. Мне же потом тебя разыскивать по притонам и в нормальный вид приводить придется… а времени на это мероприятие совсем не отведено.
– Я уже не ребенок, чтобы меня разыскивать, – чуть заносчиво ответила Зоя. – И, вообще, с чего ты взял, что я алкоголичка и наркоманка? Я ни разу в жизни не кололась…
– Ну, да, конечно, – с нарочитой наивностью на лице кивнул головой Симон. – В Преисподнюю обычно попадают случайно, по недоразумению или чьему-то оговору…
– Зря не веришь, – тихо, но твердо ответила Зоя. – Я не праведница, и курю, и выпить, конечно, люблю, с мужиками покувыркаться… любила. Ну, иной раз «серебряную пыль» нюхала, только к ней так быстро не привыкают… должен сам понимать, раз такой знаток чужих грехов.
– Давай просто не будем рисковать и лишний раз искушать себя и друг друга, в самом деле, на это нет у нас времени, – теперь уже серьезно попросил мужчина. – В ближайшие дни и часы я всегда буду рядом, просто возьмешь нужную тебе вещь и скажешь: «Братик, заплати…»
– А братик собрался быть со мной рядом и по ночам? – нарочито соблазнительно облизнула губки Зоя, меняя ставшую неприятной для нее тему.
– Спешишь жить? – усмехнулся Симон. – Думаю, что не стоит горячиться, тем более, после Преисподней…
– Там разве секс? – возмущенно отозвалась девушка, решив, что напарник, подобно полубесу, намекает на «бордельный уровень» её пребывания на том Свете. – Какое-то нелепое дерганье, прямо, виртуал какой-то, как будто, тебя никто не касается, а только шерудит безбожно между ног и ловит свой кайф… а я хочу по-настоящему, с мужчиной, а не с мелким бесенком, и в тот момент, когда сама тоже захочу, так захочу, что… А тебе? разве не хочется ничего? Не ври, небось, только и думаешь, как меня на спину завалить…
Симон незаметно для девушки усмехнулся, такое поведение Зои для него не было чем-то неожиданным. После лавины новых-старых ощущений, после окончательного понимания, что ты живой и телесный, и можешь пробыть живым еще достаточно долгое время, почти все грешные души стремились посетить свою могилку, насколько позволяет здоровье – выпить, заняться сексом… вообщем, ощутить себя живыми в полном смысле этого слова.
– Не люблю классическую позу, да и нельзя нам теперь это делать, сестренка, инцест получится, грех великий… потому придется мне какую-нибудь другую проб**душку на свой корешок насаживать, с такими деньгами, думаю, это проблемой не будет, – решил все-таки одернуть девушку Симон, похлопав ладонью по карману пиджака, в котором покоились две упаковки крупных купюр.
Зоя, поджав губки, смерила напарника испепеляющим взглядом, но отвечать ничего не стала, устремившись вперед, по заросшей лесной тропинке, мужчина молча шел следом, невольно разглядывая её худенькую попку. Ничего особо соблазнительного… хотя, при случае, грех было бы не воспользоваться…
К трассе они добрались уже в сумерки. И долго стояли на пустынном, почему-то совершенно не освещенном шоссе, хотя совсем рядом громоздились здоровенные мачты, а на них пока еще различались в подступающей темноте вполне на вид работоспособные лампы.
Все это разъяснилось, когда, наконец-то, их захватил направляющийся в город старший уполномоченный по гражданской обороне. На новенькой, сияющей лаком и хромом машине, но с заклеенными черной изолентой фарами так, чтобы на трассу попадали лишь узкие лучи света, немолодой мужчина сперва тщательно проверил документы Симона и Зои и, лишь убедившись, что напарники именно те, за кого себя выдают, пустил их в салон.
– А что вы хотите? – вместо извинений за свою бдительность проворчал водитель. – Особое положение, оно от военного, считай, ничем не отличается, только названием. А город наш, получается, прифронтовой…
– А какая ж у нас война? – сообразила во время спросить Зоя, понимая, что такой вопрос от молодой женщины, почти подростка по внешнему виду, будет звучать естественнее, чем от взрослого, вполне призывного возраста мужчины.
– У нас – ограниченный пограничный конфликт, – с кислым взглядом уточнил уполномоченный. – А то, что там почти армия на армию сошлись – это пустяк… ладно, про политические игры и всякие там корректные наименования лучше промолчим, один мат на язык просится…
«Вот так… – с огорчением подумал Симон. – Мало того, что в «бесятнике» их мнимое родство с Зоей так слабенько обосновали, еще и о самом интересном забыли предупредить, что здесь война идет. Локальная, пограничная, но – война, во время которой отношения людей друг к другу резко меняется. Теперь сложностей в два-три раза больше будет, чем я рассчитывал… а если сейчас уже начался комендантский час, то придется пробираться к месту «огородами», как в дешевом боевике…»
Впрочем, легкая болтовня уверенно, хоть и с изрядной долей усталости, ведущего машину уполномоченного немного успокоила Симона.
– … а солдаты – что? – говорил, радуясь внимательным слушателям, практически не перебивающим его рассказ, водитель. – Им, теперешним, разве хочется службу нести? Пост – не пост, патруль – не патруль, все только по сторонам глазеют, да девчонок посимпатичнее выискивают… смех и грех, даже задержанных в ночное время не в комендатуру, как положено, доставляют, а провожают до дома, правда, кто подобросовестнее, уточняют у соседей – в самом деле, задержанные те, кем назвались…
Сообразительная Зоя довольно быстро устроилась, якобы, вздремнуть на плече Симона, чтобы не отвечать на возможные провокационные вопросы уполномоченного, да и не влипнуть в неприятную ситуацию, задавая свои, а её напарник старался изо всех сил «не разбудить» девушку и тоже вел себя тихо и очень скромно.
Поучительная поездка, раскрывшая глаза Симону не только на качество подготовки к акции, но и во многом на местную реальную обстановку, завершилась на пустынных, темных улицах города довольно быстро в квартале от нужного дома. Несмотря на недавнее фырканье напарницы, мол, в секретные агенты при жизни не готовилась, она, останавливая машину, предусмотрительно не назвала настоящий адрес Нулика.
И теперь, стоя перед полураскрытым подъездом старенькой пятиэтажки и ощущая все ароматы дешевого жилья, льющиеся из темноты, Симон недовольно поморщился:
– Ну, и запах…
Тихонько засмеявшаяся Зоя обогнала напарника сразу же, в маленьком тамбуре при входе в подъезд, ориентируясь больше по памяти, привычке к таким домам типовой архитектуры, но уже со второй лестничной клетки сизый, далекий свет, неумолимо проникающий с верхних этажей, все-таки дал возможность разглядеть под ногами хотя бы самый крупный мусор, а у дверей квартиры на четвертом этаже, можно сказать, было просто светло и комфортно глазам, в сравнении с первым.
Зоя нерешительно замерла, разглядывая покрытое странными следами затертых надписей простенькое, давно некрашеное дверное полотно и, кажется, прислушиваясь к происходящему внутри квартиры, потом, чуть заметно сжав губки, резко нажала на кнопку звонка. Раз, другой, третий… Изнутри не донеслось ни малейшего звука, и Зоя, оглянувшись на стоящего чуть позади Симона, недовольно проворчала сквозь зубы:
– Вот забавно будет, если Нулик тут уже не живет… правда, вот звонок по-прежнему не работает…
И резко, требовательно ударила маленьким кулачком по оказавшемуся неожиданно гулким и звенящим дверному полотну. И почти сразу же в ответ из глубины квартиры донеслись быстрые, шаркающие шаги и чье-то недовольное неразборчивое ворчание. Дверь, открывающаяся внутрь, распахнулась настежь, и на незваных гостей обрушился стремительный водопад холостяцких запахов – застарелого табачного и свеженького то ли пивного, то ли коктейльного перегара, а вместе с ними чего-то жутковатого, кисло-капустного, несвежего, заношенного, носочного… было в этом водопаде и еще что-то от старой блевоты, давным-давно высохшей в укромном уголке, от вони сгоревшей изоляции, комнатной пыли, немытого тела и дешевой резкой косметики.
– И чего вам? – недоуменно спросил невысокий, болезненно худой мальчишка лет двадцати на вид, в драной клетчатой красно-синей рубашке без половины пуговиц, в давно ставших непонятной расцветки, сильно вытянутых на коленях спортивных брюках и домашних шлепанцах на босу ногу.
Хозяин квартирки неприветливо и подслеповато щурился в темноту подъезда, ероша одной рукой длинные, светло-русые с явной рыжинкой, кудрявые волосы, а второй подтягивая сваливающиеся с пояса на бедра штаны. У него за спиной, в маленькой комнатке, светились голубоватым, призрачным светом отраженные в каком-то большом зеркале мониторы непонятных устройств, а на расположенном прямо напротив входной двери узеньком диванчике что-то ритмично шевелилось и негромко вздыхало.
– У меня все нормально со светомаскировкой, – чуть агрессивно продолжил рыжий. – Да я и свет дома не жгу, мне от экрана вполне хватает, а его с улицы не видно…
– Ты сдурел, Нулик? – решительно и довольно сильно толкнула мальчишку в грудь острым кулачком Зоя. – Ты меня за кого принимаешь?..
От её толчка хозяин квартирки невольно шагнул с прохода в глубину мизерного, совсем символического коридорчика и недоуменно заморгал, захлопал глазами, кажется, начиная признавать, кто пожаловал к нему в гости.
– Это… значит… здравствуй… – смущенно пролепетал обалдевший Нулик, прижимаясь к стене и стараясь будто бы съежиться, стать меньше и незаметно уползти куда-нибудь под плинтус. – Но тебя… это… тебя же… того… похоронили, значит, почти… э-э-э… два года назад…
– Ну, и что? – пожала обнаженными плечами Зоя, бесцеремонно входя в квартирку и оглядываясь на последовавшего за ней напарника. – Сейчас уже полночь, самое время покойникам подниматься из могил. Кстати, можешь познакомиться, это мой неожиданно объявившийся братишка…
– А он что – тоже?.. из ваших? – сообразив, что заползти под плинтус не удастся, чуть распрямился все еще ошарашенный, пребывая в смятенных чувствах, Нулик.
– Из каких-таких – наших? – не сообразила сразу девушка, но через секунду расхохоталась негромко, но с чувством. – Ты вправду стал таким дурным, Нулик? Чего-то я не помню, чтобы ты верил в загробную жизнь, в привидений, в восставших из могил мертвецов…
– Как же тут не поверить? – начал постепенно приходить в себя рыжий хозяин дома. – Разве можно не поверить, если к тебе в гости после полуночи покойники приходят, а ты перед этим не пил ничего особо крепкого, не курил всякой дряни, не жрал «колеса» и не кололся…
– Ну, раз не пил, значит, теперь обязательно надо выпить, – деловито сказал Симон, протискиваясь следом за напарницей в прихожую квартирки и аккуратно прикрывая за собой дверь.
– Да у меня это… только… – замялся вновь Нулик, пропуская гостей впереди себя на кухню, куда чуть ли не по-хозяйски сразу же устремилась Зоя.
Вряд ли девушка так хорошо помнила расположение помещений именно в квартире у рыжего мальчишки, но уж в типовых домах-пятиэтажках бывала неоднократно и прекрасно знала, где здесь кухня, где туалет или ванная – а чаще всего, и то и другое сразу – а где расположена единственная комната, совмещающая в себе при необходимости функции и гостиной, и спальни, и рабочего кабинета.
Сделав вид, будто он случайно заглянул в дверной проем, Симон увидел, как над узким диванчиком меланхолично, с размеренностью четко отлаженного механизма, вздымается и опускается чья-то бледная, синеватая в свете монитора, голая задница. На стук, открывшуюся дверь и разговоры в прихожей хозяин анемичных ягодиц, казалось, не обратил ни малейшего внимания.
Зоя уже прошла в темную кухню – всего-то три девичьих шажка от поворота, а Симон, слегка придержав хозяина квартиры, ошалевшего от визита, как бы, воскресшей покойницы и неожиданных в ночи черных, непроницаемых очков её спутника, спросил, легонько кивнув на эротическую сцену:
– Это кто?
– Паша девчонку привел, – пояснил с облегчением, потому что это было легко объяснимо, Нулик. – Они выпили капитально. Он её теперь всю ночь вот так драть будет, а она, кажется, уже спит, но ему все равно, пока не кончит – не успокоится. А кончить от выпитого не сможет долго, я Пашу знаю…
– А ты что же с ними не пил? – поинтересовалась из кухни, с трех шагов – такой уж миниатюрной была квартира – Зоя. – И кстати, где у тебя тут спички?..
– Да я тут кое над чем работал в это время, прерываться-то не умею, – будто оправдываясь, сказал хозяин квартиры. – А спички… я сейчас…
Буквально «ласточкой», руками и головой вперед, он рванулся в темноту маленькой, тесной кухоньки и тут же отозвался где-то совсем рядом звоном металлических то ли кастрюль, то ли сковородок.
– Кто ж работает по ночам? – нарочито удивился Симон, просто поддерживая разговор. – Ночью отдыхать надо, ну, или спать, по крайней мере.
– Он работает, когда в голову что-нибудь взбредет, – со смешком прокомментировала из темноты Зоя. – Вроде как, гением-одиночкой притворяется, чтоб на службу с девяти до шести не ходить, вот. До сих пор, правда, заработал только себе на новую технику, да и то, думаю, не столько заработал, сколько выклянчил у заказчиков…
– Да не нужны мне эти ваши «мерседесы» и квартиры в десяток комнат в центре города, – озарил помещение кухни вспышкой спички Нулик. – Мне и здесь хорошо…
Он беспомощно огляделся по сторонам, что-то разыскивая, но девушка уже подставила под огонь легко ею найденный вполне приличный огарок свечи, пристроенный в маленькое кофейное блюдце вместо подсвечника.
В беспокойном, слабеньком освещении, в мечущихся громоздких тенях Симон оглядел убогую, почти нищую обстановку кухоньки, плотно занавешенное солдатским одеялом окно, расшатанный, грязный столик, трио разномастных колченогих табуреток, всю в подтеках и маслянистых пятнах газовую плиту и огромный, совершенно не к месту здесь оказавшийся, роскошный холодильник «Розен Лев», завезенный из далекой финской провинции.
– Вместо «мерседесов» и квартир завел бы себе подружку постоянную, – упрекнула хозяина Зоя, усаживаясь на одну из табуреток и едва не сверзившись на пол из-за хромоногости мебели. – Перепихнуться-то с тобой разок-другой забавно, я помню, но кто-то же должен и порядок в доме наводить, раз сам не умеешь…
– Мешать будет, – моментально отозвался Нулик уже откуда-то из недр холодильника, и Симон в этот момент сообразил, что разговор о постоянной подружке или жене для хозяина дома является своеобразным паролем. – Она тут, дома, постоянно толочься будет, стирать, готовить, прибираться… знаю я, пробовал разок. При ней не поработаешь, как нравится, да и девчонку не приведешь, а если кто другой приведет, то и не попользуешься…
– Я бы тебе запрещать не стала, – ухмыльнулась Зоя, но тут же поправила сама себя. – Одна беда – ни стирать, ни готовить не умела никогда… да и к наведению порядка в доме душа не лежит.
– Слушай-ка, но я, в самом деле, не верю, что это ты и – живая, – скороговоркой выпалил рыжий гений-одиночка, расставляя на столе стаканы, фужер, пару банок каких-то рыбных консервов, копченую колбасу в твердой, пергаментной бумаге, бутылку водки с замызганной, плохо приклеенной этикеткой.
– А ты пощупай и убедись…
Девушка бесцеремонно схватила Нулика за руку и прижала к своей груди. Даже через жесткую, плотную вязку бесформенного свитера рыжий паренек ощутил под своей ладонью живой, упругий маленький холмик, под которым… нет, сердцебиения он не почувствовал, и это разволновало его – но не сказать, что возбудило физиологически – еще сильнее, чем в первые минуты нежданной встречи.
Вырвавшись, Нулик резко сорвал с бутылочного горлышка пробку и, никого не спрашивая, набухал себе полстакана водки, не забыв и про гостей: Симону достался второй стакан, а вот Зое – натурального хрусталя, красивый фужер, пить из которого водку было верхом цинизма.
Принюхавшись к содержимому своего бокала, девушка подозрительно скосила глаза на хозяина:
– Ты нас, случайно, не хочешь ацетоном травануть? Не получится, предупреждаю, покойники не умирают, а против нечистой силы только святая вода действует…
И в самом деле, из откупоренной бутылки сильно не пахло даже – воняло ацетоном, правда, Нулик не воспринял всерьез слова Зои об отравлении:
– Считай, твой черный юмор я оценил, но сейчас в городе только такую и можно достать, – махнул он рукой, резко влил в себя водку, сморщился, загримасничал, глотнул, закашлялся, заперхал, но все-таки справился с собой и закончил уже севшим, слабеньким голоском: – Как особое положение ввели, так и «сухой закон» в качестве бесплатного приложения. Вроде бы, так положено. Ну и пропало всё приличное с прилавков. Но ничего – народ пьет, никто еще не помер…
Девушка выпила охаянную водку одним глотком – о, женщины! – и даже не поморщилась, лишь выдохнула резко, пытаясь изгнать изо рта дурное послевкусие. Скосила глаза на Симона, тот пил отвратительный напиток маленькими глотками, будто смаковал коньяк пятидесятилетней выдержки, и спокойствие его непостижимым образом подсказало Зое, что пора бы уж договориться с хозяином дома о ночлеге.
– Слышь, Нулик, мы к тебе впишемся? – спросила девушка, с трудом прожевывая твердый, как деревяшка, кусок неровно отрезанной колбасы.
– А-а-а… э-э-э… – обмахивая ладонью рот, только и ответил на это рыжий, все еще толком не отошедший от вкуса проглоченного спиртного.
– Не, ты не подумай, – поспешила успокоить его Зоя. – Только на ночь сегодняшнюю. Понимаешь, устали уже вусмерть, неохота сейчас по городу бродить, гостиницу разыскивать, а у тебя привычно, ничего, кажись, не изменилось…
– Я вас на надувной матрас положу, – сообразил Нулик, откровенно обрадованный, что незваные и такие необычные гости не задержатся надолго.
Впрочем, он уже привык, что в квартирке, за его спиной, постоянно толкутся какие-то люди: знакомые, друзья, знакомые знакомых и друзья друзей. Это не мешало непризнанному гению программирования доводить до ума свои компьютерные разработки, но только в том случае, если гости тихо-смирно, чинно-благородно выпивали, закусывали, занимались своими делами, пусть даже и сексом. Но вот, вспомнил хозяин дома, Зоя была как раз не из таких, у кого все получается тихо-смирно, чинно-благородно; чаще всего, вместе с этой шелапутной девицей в дом приходили крики, ругань, внезапные, из чего возникающие, скандалы, да еще и непременное желание гостей привлечь к своим буйным развлечениям хозяина. Правда, справедливости ради, надо бы заметить, что с Зоей рыжий парнишка близко пересекался в предыдущей её жизни всего раз пять-шесть за пару-тройку лет шапочного знакомства.
На радостях выпив сразу же еще соточку, Нулик на удивление быстро и сильно опьянел – или просто легло «на старые дрожжи» – и, неожиданно даже для самого себя, начал воодушевленно, хоть и скучновато, рассказывать о своих достижениях по части моделирования самообучающейся программы, пересыпая и без того заумную речь специфическими, малопонятными гостям терминами.
Моментально заскучавшая Зоя начала отчаянно зевать, даже не прикрывая рот ладошкой из вежливости. Сначала ей показалось это удивительным – с чего такое утомление и жуткое желание приложить голову к подушке? И спиртного было совсем, по её меркам, немного, и прогулка от монастыря до дома Нулика не была утомительной… но, в конце концов, девушка догадалась, что сам по себе переход с того Света на этот, оживление давным-давно погребенного тела, резкая смена не просто обстановки, но нагрузки на большинство органов чувств, потребовали отдыха прежде всего для нервной системы.
Но увлекшегося изложением своих грандиозных планов Нулика простым зеванием и явной скукой гостей сбить с темы было совершенно невозможно, и тогда, минут через пятнадцать после начала его речи, утомленная Зоя сказала прямо в глаза:
– Хозяин, а хозяин, тебе гости не надоели?..
– Что? – будто очнулся, возвращаясь из привычного виртуального в реальный мир, Нулик.
– Спать, говорю, пора, – ласково, но со скрытой злостью пояснила девушка. – Думаешь, раз видел мою могилку, то мне теперь ни спать, ни есть, ни писать, ни какать не надо?
– А я и не видел твоей могилы, – поспешно пояснил рыжий, моментально вспомнив, кто сидит рядом с ним на затрапезной кухоньке. – Про тебя народ рассказывал, как тебя…
– Увидишь, – перебивая хозяина, зловеще сообщила Зоя. – Но если я сейчас не высплюсь, то, скорее всего, увидишь и свою…
– Ладно-ладно, – закивал китайским болванчиком пьяный Нулик. – Сейчас матрас надую… а брат твой?..
– А он со мной спать будет, – ответила Зоя и тут же поправилась, глядя на расплывшегося в похабненькой улыбочке гения-одиночку: – Спать, понимаешь ты это слово? Только спать в самом буквальном смысле…
– Уже иду, – с грохотом повалив табуретку, поднялся с места Нулик…
В комнате, подсвеченной большим экраном с непонятной сине-зеленой заставкой, продолжалось обыкновеннейшее человеческое движение на диванчике. Паша, если это был, конечно, он, а Нулик ничего не перепутал, как бывает свойственно людям, увлеченным своей работой, слегка не от мира сего, продолжал ритмичные, монотонные движения, при этом практически скрывая своим телом неизвестную девчонку, лишь разметавшиеся по подушке темно-русые, почти шоколадного цвета волосы и бледная в полумраке женская ножка давали знать наблюдающим, что под мужчиной и в самом деле находится женское тело. Впрочем, сам хозяин не обратил ни малейшего внимания на уже привычную интимную возню гостей, а с совершенно ненужным, пьяным шумом извлек из огромного стенного шкафа с большим, но тусклым и заляпанным зеркалом на дверце, загромождающего всё оставшееся пространство и так небольшой комнаты, объемный бесформенный комок ярко-синего пластика и маленький ножной насос. Кинув все это хозяйство на пол возле диванчика, кивнул, мол, надувайте сами, и вновь углубился в непроходимые дебри своих закромов. Через несколько минут, когда Симон уже заканчивал нудное нажимание ногой на педаль насоса, хозяин дома выбросил поверх упругой синей поверхности спального места взъерошенный ком разноцветного постельного белья.
– Это чистое, – предупредил Нулик так и рвущийся на язык гостьи вопрос. – Оно просто не глаженное… без разницы ведь, на каком спать? А до глажки руки не доходят…
Маленькая, тоже надувная подушечка в доме оказалась всего одна, рыжий гений не любил обременять себя лишними с его точки зрения вещами, а гости к нему приходили, конечно же, не для того, чтобы переночевать с удобствами. По своим нечастым посещениям этого дома в прошлом Зоя помнила, что спящих после бурной пьянки, вколотой дозы или свального, группового секса можно было обнаружить и на кухне, под столом, и в ванной, совмещенной с туалетом. Впрочем, к «военно-полевым», молодежным условиям быта оказался более всех приспособлен «старик» Симон. Присев на краешек матраса, застеленного уже цветастой, удивительно мощно измятой простыней, он свернул в тугую скатку снятый пиджак и пристроил его в изголовье, моментально сняв вопрос – кому же достанется единственная подушка.
– А сам-то ты как? – уже снимая через голову свитерок, неожиданно озаботилась Зоя судьбой хозяина.
– А я, может, поработаю еще, – отозвался Нулик, оборачиваясь на голос уже от монитора, при этом вожделенно разглядывая обнажившуюся небольшую грудь девушки. – Ты меня на интересные мысли навела своим появлением…
– Надо же, – негромко пробурчал себе под нос Симон. – Никогда бы не подумал, что сестренка может чьей-то музой поработать…
Это были его едва ли не первые слова за все время пребывания в гостях у гения-одиночки. Вот только ни сам хозяин, ни Зоя, кажется, не обратили ни малейшего внимания ни на молчание Симона, ни на сказанное им.
– …а потом, наверное, в санузле пристроюсь, мне там нравится, – совершенно серьезно продолжил Нулик. – Вот только, если по нужде ночью пойдете, свет не включайте и не перепутайте унитаз с ванной… они у меня оба белые, но разные по размеру…
Он захихикал над собственной пошловатой шуткой, но ни Зоя, ни, тем более, Симон хозяина не поддержали.
– А ты чего не раздеваешься? – переключила свое внимание на потустороннего брата девушка, заметившая, что её напарник уже укладывается, сняв лишь ботинки и носки, оставшись, как был, в брюках, рубашке, и даже жилетку просто расстегнул. – Очки хоть сними, что ли…
– Мне так привычнее, – сдержанно, негромко ответил Симон.
Конечно, спать он предпочитал, как все нормальные люди, в нижнем белье, а лучше всего – и без оного, но в незнакомой квартире, в присутствии еще трех малоизвестных людей, пусть ничем ему лично не угрожающих, мужчина предпочел после пробуждения оказаться практически в одетом состоянии, чтобы не терять драгоценного времени на поиски штанов. Что поделать, у каждого свои «тараканы в голове», и даже пребыванием в Преисподней их не вытравить.
– Как знаешь, – пожала плечами Зоя, стаскивая с бедер брючки и оставаясь лишь в узеньких черных трусиках.
Впрочем, долго демонстрировать свои прелести продолжающему глазеть на нее Нулику девушка не собиралась, а быстро юркнула под вторую, не менее помятую, чем первая, простыню. Поворочавшись немного, выбирая удобную позу, Зоя затихла, а Симон, приподнявшись с матраса, заботливо и тщательно прикрыл девушку старым, вряд ли греющим хоть немного, армейским одеялом, добытым хозяином из недр своего шкафа. Лишь после этого он, внимательно глянув на разочарованно отвернувшегося к монитору Нулика, быстрым, вороватым движением снял черные очки и сунул их в карман брюк.
Неожиданное возвращение в грешный мир из цепких объятий Преисподней с невероятным, в чем-то нелепым заданием, прогулка от заброшенного монастыря до города, местные новости о войне и особом положении, удивление и страх встретившего её Нулика, странное поведение напарника – Зоя думала, что все это не позволит ей быстро уснуть и даже морально подготовилась какое-то время ворочаться с боку на бок, под ритмичные подергивания парочки на диване… но стоило ей закрыть глаза, как черный, беспроглядный и беспробудный сон без сновидений, подобный загробному туману, переместившему её в мир живых, окутал девушку.
Она не слышала, как возился за компьютером, клацая клавишами и что-то приговаривая, а временами даже вскрикивая то от удовольствия, то наоборот, протрезвевший окончательно хозяин дома; как притих, завершив, казавшийся бесконечным, процесс, Паша; как уже под утро с диванчика выбралась совсем юная, вряд ли старше шестнадцати, девчушка с крашеными под шоколадку волосами и, покачиваясь, убрела в уборную, где в это время уже пару часов обретался Нулик; как она вернулась в комнату и, разыскивая свои вещи, невольно разбудила партнера; как вместе они кое-как собрались, приоделись, вышли на кухню и, похоже, похмелились на скорую руку. Потом громко хлопнула входная дверь, и в квартире наступила полная тишина, лишь изредка прерываемая сладким посапыванием оставшихся спящих. Всего этого Зоя не видела, не слышала, даже не воспринимала интуитивно, на уровне подсознания, но вот Симон, находясь в полусонном состоянии, все-таки смог проконтролировать происходящее. Вся его предыдущая жизнь, да и неоднократные возвращения в мир смертных, заставляли не пренебрегать элементарными требованиями безопасности, даже если это и шло в ущерб полноценному отдыху.
Симон еще додремывал, ухитрившись в очередной раз уснуть после ухода Паши с подружкой, когда Зою разбудил гулкий удар чугунной сковородки о газовую плиту и громкие, в основном, матерные слова, донесшиеся из кухни.
– Это кто ж это такой смелый… – спросонья пробормотала девушка, выпутываясь из простыни и одеяла. – Кому же пришло в пустую и бесполезную голову меня разбудить…
Она приподнялась над матрасом, почесывая в затылке и за ушами, сладко и беззвучно зевнула и поняла, что спать она, на самом деле, больше не хочет. Сунув ноги в старенькие, но крепкие еще, пережившие вместе с хозяйкой не одно приключение, туфельки, Зоя побрела на выход из комнаты, не рискнув шлепать босыми ногами по грязному, засыпанному старым сигаретным пеплом, заплеванному полу в квартире Нулика.
Хозяин дома, на удивление бодрый, будто проспавший полные восемь, а то и десять часов после легкой загородной прогулки и стопочки отличнейшего коньяка перед сном, бил о край сковороды, на которой уже что-то шипело и плевалось, яйца, сбрасывая скорлупу в притулившуюся рядышком раковину. Из приоткрытого, слегка освобожденного от светомаскировочного одеяла окна на кухню вливался свежий утренний воздух и проникали игривые солнечные лучи. Увидев выбредающую из комнаты девушку, Нулик жизнерадостно улыбнулся и попытался помахать ей рукой, но едва не сбросил при этом с плиты сковородку.
– Ты уже закуску готовишь? – вяло поинтересовалась Зоя, открывая дверь в ванную. – Учти, с утра я пить не буду…
– Зачем же непременно закуску? – удивился совершенно неожиданно появившийся за её спиной Симон, одетый так, будто и не ложился вовсе, в привычную , кажется, даже совсем не помятую «тройку», с тростью в руке и возвратившихся на свое законное место черных очках. – Может быть, просто завтрак для гостей, верно, Нулик?
– Ага, – согласился рыжий хозяин дома. – Я и сам чего-то жрать захотел до ужаса…
«Похоже, он чего-то глотнул стимулирующего, – подумала Зоя, умываясь под ледяной, резко пахнущей хлоркой, струей воды. – Нулик тогда еще, при жизни, хвастался, что военные препараты легко достать может, те, которые почти безвредные, но под которыми можно три дня ни спать, ни есть, а – для него это главное – работать, работать и работать, как заведенному…»
…взяв тарелку с отбитым краешком, наполненную изрядной порцией полуячницы, полуомлета всё с той же, что и ночью, твердокопченой колбасой и вилку, будто побывавшую под трамваем, девушка отшагнула к окну, прислонилась попкой к узкому, согретому осенним солнцем подоконнику и, как бы невзначай, спросила усиленно поглощающего блюдо собственного изготовления хозяина дома:
– Слышь, Нулик, а помнишь, года два назад у нас, здесь, была такая сатанинская секта… «Черная метка», «След дьявола»?.. ну, не помню, как они себя называли, только вряд ли в нашем городе таких сект много было…
– Угу, – пережевывая и глотая, отозвался хозяин дома…
Он уже не смотрел с остервенелым вожделением на голую грудь Зои, которая завтракала в том же виде, как встала с постели – в маленьких черных трусиках и туфлях. Видимо, стимуляторы, которые употребил Нулик перед рассветом, отбивали не только желание спать… А может быть, шустрый рыжий гений успел расслабиться со случайной подружкой Паши до их ухода из квартиры.
– Братишка мой очень этими делами, ну, сатанизмом, язычеством, идолами всякими, интересуется, – пояснила девушка, переводя стрелки на Симона. – Если эта секта до сих пор не распалась, то будет от меня такой маленький подарок брату…
Непонятно почему, но в доме Нулика Зоя упорно не называла своего спутника по имени, ограничиваясь нейтральным «братишкой».
–…сейчас доедим, посмотрим по полицейской базе, – кивнул рыжий парнишка, облизывая губы. – А если мало, то заглянем и в госбезопасность…
– Ты собираешься к базам пароли подбирать? Или уже давным-давно подобрал и пользуешься? – спросила Зоя, подозрительно вперившись взглядом в хозяина дома.
– А зачем мне подбирать? – в ответ удивился Нулик. – У меня все пароли на доступ официальные, я же их сам устанавливаю и меняю периодически…
И, приметив явное недоумение и непонимание в глазах девушки, добавил:
– Конечно, ты же не в курсе… я им в прошлом году такую защиту поставил! да еще электронную базу для оперативно-розыскных мероприятий – СОРМ, как они говорят – сделал, закачаешься! Конфетка, а не интерфейс! Теперь вот мучаюсь, время теряю с этой поддержкой и сменами паролей…
– Ничего себе, куда ты взлетел, Нулик! – покрутила головой Зоя, обрадованная краткостью рассказа с такими непонятными терминами. – Кто бы мог подумать вчера, что мы пьем водку с ответственным работником нашей доблестной полиции…
– И никуда я не взлетал, – покривившись от неудовольствия пояснил рыжий гений. – Таких программистов, как я, да еще, кто в железе при этом шарит, один на всю губернию. А в стране, думаю, еще человек пять-шесть найдется моего уровня, или даже повыше.
– Так за тобой, небось, и пригляд особый, – задумчиво протянула девушка, почесав черенком вилки за ушком. – А мы тут, как к себе домой, завалились…
– Какой-такой особый, – отмахнулся, было, Нулик, но оказался неправ.
Входная дверь даже не шелохнулась, а на пороге кухоньки, прерывая нехитрую, близящуюся к завершению, трапезу, будто из воздуха, материализовались трое: невысокого роста лысоватый мужчина с быстрыми, умными глазами в потрепанном, видавшем виды штатском костюмчике и пара полицейских – широкоплечих, хмурых, рослых, при маленьких, больше похожих на игрушечные в их могучих руках, автоматах, в массивных, неудобных бронежилетах, в касках под серо-бурыми чехлами. Взгляды, которыми вся, отнюдь не святая, троица окинула тесное помещение были настороженными и откровенно враждебными к нежданным гостям рыжего гения-одиночки.
– Документы предъявите, – вместо приветствия и объяснений, потребовал, правда, мягко, без нажима и излишней злости, штатский и тут же обратился к злополучному хозяину квартирки: – А ты пока выйди в комнату…
Нулик, ошарашенный внезапным утренним визитом, послушно выбрался из-за стола, с трудом протиснулся между чуть расступившимися полицейскими, и ушел, поминутно оглядываясь, в комнату, а Симон небрежно, но медленно, чтобы ничем не спровоцировать неожиданных визитеров, достал из кармана пиджака паспорт.
Штатский, перелистнув зелененькую книжицу, небрежно бросил её на стол, кивнул на Зою, так и застывшую у окна с тарелкой в руках:
– У нее такой же? – и продолжил уже совсем другим тоном: – На каком основании грешные души, место которым в Преисподней, разгуливают, как у себя дома, в этом Отражении, да еще в своих прижизненных телах?..
«Опа-на», – не успела подумать ничего Зоя, как у нее перед глазами мелькнули красные, казалось бы, стандартные «корочки», но сияющие изнутри ослепительной бело-золотой печатью.
Симон резким, теперь уже не сдерживаемым никакими мыслями, движением выхватил из кармана зеленоватый листок командировочного удостоверения. Сверкнула на оборотной его стороне огненная печать раздвоенного копыта…
Легкая тень разочарования не удержалась, пробежала по лицу штатского, казалось, уже предвкушавшего задержание и водворение на положенное им место в Преисподней нарушителей богом установленного режима.
– Твое? – коротко обратился он к девушке.
Пришедшая в себя и все-все правильно понявшая, Зоя привстала с подоконника и крикнула сквозь по-прежнему загораживающих вход рослых полицейских:
– Нулик, будь так добр, кинь сюда мои штаны, там, в них, документы…
Рыжего парнишку с женскими брючками в руках перехватил один из ассистентов проверяющего в штатском, умело притворяющийся простым полицейским, быстрым заученным жестом ощупал тоненький материал клёшей и протянул их девушке. А та, вместо того, чтобы просто достать и продемонстрировать свое командировочное предписание, сперва неторопливо влезла в узкие на бедрах брючки, и лишь потом извлекла из потайного, переднего карманчика зеленоватую бумажку, удостоверяющую её право пребывания в мире смертных. Впрочем, похоже было, что проверяющий спросил документ лишь для проформы, чтобы выполнить пункт неписанной инструкции.
– Присылают черт знает кого, – резко высказался штатский с едва сдерживаемым душевным негодованием. – И даже не оповещают куратора Отражения…
Но командировочные удостоверения Симону и Зое он вернул с надлежащим почтением. Хоть и чуждая на них стояла печать, но – печать высших сил.
– Это упреки не к нам, думаю, даже не к нашему начальству, – без малейших уважительных ноток в голосе, бестрастно ответил агент Преисподней. – Разбирайтесь со своими беспорядками сами.
– Будем считать, что познакомились, – несколько невпопад отозвался штатский, но тут же спохватился. – А ты не хами, у меня полномочий хватит, чтобы тебя обратно хоть сейчас вытурить!
Симон не стал пререкаться с грозным представителем Эдема, просто пожал плечами, укладывая во внутренний карман пиджака паспорт и командировочное предписание. Видимо, он правильно сделал, потому что буквально через пару секунд в кухне уже никого не было, при этом, правда, входная дверь громко, с яростной злостью, была захлопнута.
Все еще немножко растерянный, но вовсе не испуганный Нулик заглянул тут же после ухода проверяющих, и почему-то извинился перед гостями:
– Не-е, ребята, ну, такое в первый раз у меня… никогда не было, что б так вот… я прям сейчас звякну начальнику городского управления, пусть как хочет, но прекращает такие безобразия…
– Не надо никуда звонить, – строгим жестом остановил хозяина Симон. – Сам же понимаешь – особое положение, подозрительные, как бы, гости… ну, а люди просто свою работу делают, зачем мешать? Никто никого не обхамил, не обидел… документы проверили и ушли, штатная бдительность, обычное дело…
– Ну, ладно, раз так… – слегка недоумевающе пожал плечами загоревшийся, было, показать свою городскую значимость Нулик.
– Спасибо, что штаны подал, – подбодрила его Зоя. – И, знаешь что, раз уж про секту выяснить – минутное дело, да и с проверкой так все спокойно, складно получилось, поехали сейчас с нами?
– Куда поедем? – не понял рыжий парнишка, ведь до сих пор никаких разговоров ни о каких поездках даже не заходило.
– Как куда? – искренне удивилась Зоя, по-женски считающая, что её мысли и чувства автоматически синхронизируются с мыслями и ощущениями находящихся рядом мужчин. – Как обещала перед сном, хоть и в сердцах – на кладбище… ко мне на могилку… жуть, до чего хочется своими глазами на всё посмотреть…

© Юрий Леж, 2012
Дата публикации: 24.03.2012 13:38:12
Просмотров: 2146

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.