Пассажиры в томатном соусе или Восточные песни

Нина Роженко

Форма: Статья
Жанр: Заметки путешественника
Объём: 11208 знаков с пробелами
Раздел: "Все произведения"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Перспектива попасться на границе с контрабандными мужскими трусами меня не вдохновляет, и я честно заявляю проводнику, что немедленно отрекусь от трусов, если только они покажутся пограничникам подозрительными.

Песнь о "подкидыше"
Я проснулась посреди ночи в купе фирменного поезда дальнего следования "Алматы-Москва" от того, что кто-то осторожно и в то же время настойчиво выпихивал меня с моего нижнего односпального места. Кому-то явно мешали мои ноги, и этот кто-то сначала безуспешно попытался вдавить их в хлипкую стенку купе, а затем просто уселся на них мощным задом. Включаю свет и быстро оглядываю полки. Все соседи на своих местах, мирно спят и даже похрапывают. Зато на моих ногах устроился толстый дядька в панаме и, судя по тому, как он нахально щурится, устроился надолго. Как оказалось, на четыре часа, как раз до следующей станции, о чем мне и сообщил потный замученный проводник, пробегая мимо купе с большим ящиком с помидорами.
- Э, жалко тебе что ли, ну посидит человек немного, ему тоже ехать надо! - возмутился проводник, когда я попыталась избавиться от незваного гостя.
"Подкидыш" прикрыл глаза панамой и притворился спящим, по вагону
разносится дробный топот грузчиков, сдобренный отборным матом.
Грузчики торопятся загрузить в вагон помидоры. Ссориться с
проводником в такой момент не с руки: ехать-то еще долго. Не ровен час
обидится и загрузит ящиками не свое купе, а наше. Восток - дело
тонкое...
Фирменный поезд весь в занавесочках и шторочках. Проводник - наглый восточный мужчина лет тридцати - щеголяет в шелковой белой рубашке и фирменной фуражке. На груди - бэдж, в глазах алчность. Купейный вагон - это его кузница, в которой он кует деньги. Наивные идеалисты, купившие билет в кассе, причем за огромные деньги, и решившие, что раз "уплочено", значит, комфортный проезд и идеальное обслуживание обеспечены, жестоко ошибаются. Пассажир с билетом - досадная помеха, мешающая проводнику заселить вагон сплошными "подкидышами" и поиметь с них деньги. В кассе билетов нет. Но выезжаем мы из Алматы в полупустом вагоне, который постепенно заполняется более догадливыми пассажирами, купившими не билет в кассе, а право проезда прямо у проводника. Причем, значительно дешевле. Желающих ехать много, и проводник бойко расселяет пассажиров по своему усмотрению. Но это лишь часть его многотрудной деятельности. Пикантность ситуации в том, что нам предстоит пересекать границу, а это - отдельная песня.
Песнь о таможенном досмотре
Граница даже на СНГовом пространстве - дело серьезное. На пограничной станции стоим три часа. Пока таможенники и пограничники ищут контрабандный груз, вскрывая потолки и полы в вагонах, пассажиры лениво слоняются по перрону, пьют пиво. Симпатичный, совершенно безобидный с виду вислоухий песик, резво бежит по вагону - ищет наркотики. Я нервно ерзаю на своей полке. наркотиков у меня нет, но в багажном ящике лежит упаковка мужских трусов. Перед границей проводник бегал по вагону, рассовывая пассажирам "лишний" товар, чтобы не конфисковали на границе. Соседу досталась вязанка дешевых тапочек, а мне - мужское нижнее белье.
- Скажете, что в подарок везете, - поучает нас проводник, это ничего, столько можно...
Перспектива попасться на границе с контрабандными мужскими трусами меня не вдохновляет, и я честно заявляю проводнику, что немедленно отрекусь от трусов, если только они покажутся пограничникам подозрительными. Проводник согласно кивает головой. Но все обошлось, и ушлый проводник с помощью сердобольных пассажиров благополучно провез свой товар через границу.
Пока поезд тащится по бескрайним просторам Казахстана, проводник делат свой маленький бизнес. Не случайно на станций ночью топотали грузчики. Утром глазам потрясенных пассажиров купейного вагона предстает коридор, уставленный во всю свою длину ящиками с помидорами. Нежный груз громоздится от пола до потолка, оставляя узенький проход, более похожий на щель, через которую можно
протискиваться только боком, при условии, что бока не
больше 48 размера. Всем прочим гражданам, чьи пышные формы не вмещаются в заданный ящиками стандарт, приходится очень нелегко. Скорость продвижения в сторону туалетов снижается до черепашьей, а сам путь больше напоминает полосу препятствий, которую преодолевали энтузиасты на диком острове, чтобы остаться последним героем. Но даже устроителям этого островного шоу не пришло в голову заставить охотников за миллионами продираться через помидорные ящики в вагоне скорого поезда со стаканом крутого кипятка в беззащитной руке!
Песнь о регистрации
Документы проверяют на каждой крупной станции. Полицейские вежливо требуют паспорта, пристально сличают фотографию с оригиналом. Я старательно прищуриваю левый глаз для большего сходства: на паспортной фотографии у меня почему-то левый
глаз значительно больше другого. Но мои глаза полицейских не интересуют, а интересует их голубенькая бумажечка - бланк регистрации. О-о-о! Эту бумажечку, добытую потом и кровью, я хранила остаток отпуска как самую большую ценность, потому что именно из-за нее, из-за этого клочка бумаги, я чуть было не угодила под суд.
Оказывается, как иностранная гражданка, я обязана была в трехдневный срок зарегистрироваться в полиции. Через неделю, собрав требуемые справки и ксерокопии, я приплелась в районный отдел и угодила в самый хвост раздраженной жарой и долгим ожиданием очереди. По истечении
второго часа стояния я поняла, что если не предприму каких-то кардинальных мер, то весело и непринужденно проведу остаток своего отпуска в озлобленной очереди моих бывших соотечествеников, волею судеб ставших теперь иностранцами. Или я для них иностранка? Словом, тот же шарик, только в профиль. Но самое большое потрясение ожидало меня в кабинете инспектора, до которого я все же достоялась. Как объяснила
мне женщина в погонах майора, я нарушила какую-то статью нового административного кодекса, не зарегистрировавшись в первый же день по приезду, и теперь меня будут... судить. Более того, мне придется уплатить штраф в размере 16 тысяч тенге (больше 3-х тысяч рублей). Обозленная
трехдневными бдениями в очереди, интересуюсь, что
будет, если я не явлюсь к судье и наплюю на регистрацию? Посуровевшая дама-майор напоминает, что плевать против ветра - себе дороже. И даже если я умудрюсь проникнуть в поезд (билеты без регистрации не продают!), то меня высадят на первой же станции и упекут сами понимаете куда до выяснения моей подозрительной личности.
В состоянии, близком к истерике, я покидаю гостеприимный полицейский участок и бросаюсь за помощью к родне. Родня "нажимает на кнопки", и на следующий день я без труда (да здравствуют личные отношения и блат!) получаю вожделенную регистрацию, заплатив за нее законные 870 тенге (около 200 рублей). Даже бесплатный
билет на чемпионат мира в Японию не обрадовал бы меня так
сильно, как это злосчастный регистрационный листок. Но настоящий шок я испытала, когда уже другая дама-майор, выписывая этот листок, дружелюбно ( еще бы! я же пришла по звонку!) поинтересовалась, почему я не зарегистрировалась на вокзале, как только приехала, без всяких хлопот и бумажек!? Действительно, почему? Ну почему те же проводники не сообщают несчастным иностранцам о том, что регистрацию можно получить на вокзале? Понятно, проводникам некогда, они слишком заняты добыванием денег. Но плакатик-то на входе в вокзал можно повесить? Наверное, можно. Беда в том, что суверенитет мы все приобрели, гордое звание иностранцев в когда-то общей нашей стране - тоже. А вот уважать людей - так и не научились. Увы! Кстати, чиновник в полицейском участке мне так прямо и сказал в ответ на мое возмущение. Страну, говорит, не я разваливал. Какие ко мне претензии?
Песнь не о Париже
Алматы - очень красивый город. Кстати, когда звался Алма-Атой, тоже был красивым. Но сейчас азиатское лицо города приобрело европейский лоск. Очень чисто. Очень много кафе, магазинов и магазинчиков, ресторанов и казино. В центре города перед французским торговым домом переливается огнями, сияет Эйфелева башня размером, наверное, в десятую часть своей натуральной величины. Это европейский колорит. А вот объявление на остановке о том,
что "опытный доктор мусульманин сделает обрезание. Недорого."- это уже колорит азиатский.
На стене многоэтажки огромными буквами надпись: "Я люблю тебя, Дильбара!" Кстати таких вот надомных объяснений в любви я видела в Алматы не мало. Никто их не убирает. Наверное от этих любовных граффити городу чуть-чуть теплее. А один из центральных проспектов облюбовала оппозиция. Огромное дерево на проспекте сплошь, как новогодняя елка бусами, увешано пестрыми самодельными плакатами. На одном из них надпись: "Путин, выведи войска из Чечни!" Сразу вспомнилась светловская "Гренада":"Откуда у парня испанская грусть?" Вопрос без ответа. Так же, как и аналогичный: откуда в казахах чеченская грусть? Что они знают о НАШЕЙ войне? Вот так: были одной страной, а теперь у нас НАША война, а у них ИХ мир. Поэтому странно звучат в кафешке военные песни "Любэ": давай за нас, давай за вас и за десант, и за спецназ..." И вдруг понимаешь: для них это экзотика, вроде американского боевика. А для нас - конкретные люди, цинковые гробы, мальчишеские лица на памятниках.
Песнь о семейном подряде
Самые вкусные торты в Алматы выпекает фирма "Назик". Расшифровывается просто: Назарбаев и компания. Самые крутые заправки - "Сонар"- так же принадлежат первой семье государства, и ведущая телекомпания - тоже. Корреспондент одной из ведомственных газет, имеющей отношение к закону, рассказывал, что бюджет первой
семьи - 9 миллиардов долларов - в полтора раза больше
бюджета всей страны. В самой популярной газете Казахстана "Караван" небольшая информация о том, как голодают крестьяне некогда богатого и процветающего колхоза, который ушлые дельцы довели до банкротства. И рядом о том, что Алматы занимает второе место после Москвы
по количеству иномарок. Это впечатляет. Это запомнилось. Как запомнился и восьмилетний нищий, который пел в автобусе, перебирая четки. Может, пел, а может, молился - не знаю. Единственное, что поняла в его монотонном гортанном стоне
- аллах. Собрал скудное подаяние и вышел, маленький, гордый. Язык не повернется назвать его попрошайкой.
Старик из аула: бархатная тюбетейка, поношенные сапоги, бороденка клинышком.
Сразу видно, что не горожанин. Автобус подходит к конечной остановке, почти все уже вышли, осталась я, девушка-кондуктор и старик. Подойдя к двери, он слегка кланяется и что-то произносит улыбаясь. Мы обе одновременно переспрашиваем - не поняли. Старик еще шире улыбается беззубым ртом и медленно, с сильным акцентом произносит: "Спасибо, до свидания". Вышел и растворился в многомиллионном городе. Славный добрый старик. Наверняка приехал из глухого угла, где до сих пор принято здороваться и со знакомыми, и с незнакомыми, желая всем добра. Горожане эту наивность утратили еще в прошлом веке.
Да, а помидоры все-таки доехали до своей станции, и радостный проводник -заработал!- вскипятил чай. Радостные пассажиры пьют чай и совершенно свободно идут в туалет, а возвращаясь, чувствуют себя совершенно счастливыми. О туалете в поезде дальнего следования тоже можно спеть отдельную песню. Но это будет грустная песня, никак не вяжущаяся с общим радужным настроением в вагоне. Поэтому закончу свои путевые заметки на светлой радостной ноте: как хорошо, что не случился пожар, иначе выдавали бы нас потом бедным родственникам в жареном виде под... томатным соусом...

_

© Нина Роженко, 2009
Дата публикации: 10.08.2009 11:42:29
Просмотров: 3169

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.