Марина Шамсутдинова [2011-10-07 23:55:27]
Библиография

БИБЛИОГРАФИЯ:

Книги:
1. «Усольская лира». Коллективный сборник стихов. Иркутск, 2002;
2. «Солнце веры». Книга стихотворений. Иркутск, 2003;
3. «Нарисованный голос». Стихотворения и поэма. Иркутск, 2008;
4. «Дань за 12 лет». Книга стихотворений. Иркутск, 2010.

Публикации в газетах, журналах, сборниках и т.д.
1. Стихи. Шамсутдинова Марина. «Меж двух огней». «Свеча», 1998, № 5/3 (327);
2. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Я не люблю границ». «Свеча», 1998, № 7/4 (329);
3. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Я - это вся Земля…». «Усольские новости», 1998, № 7;
4. Стихи. Шамсутдинова Марина. «В защиту Иуды». «Свеча», 1998, 12 марта;
5. Стихи. Шамсутдинова Марина. «Стихи мои - груда рифмованных слов». «Слово», 1998, 16 апреля;
6. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Сироты млечности». «Свеча», 1998, октябрь;
7. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Пустоголовая, пустее всех пустых», «Выбор», «Как сосуд дождевой водой». «Сибирь», 1998, № 2. С. 61-62;
8. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Рождаются стихи не только в пене кружев». «Честное слово», 1999, № 14;
9. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Я не люблю границ», «Горел ночник», «Стихи мои - груда рифмованных слов», «Просто ответить - нет», «Как сосуд дождевой водой», «Монолог женщины», «Часы идут, наматывая круг». Литературно-художественный сборник «Усольские эскизы. Ко дню города. 2001 год». Усолье-Сибирское, 2001. С. 39-41.;
10. Стихи. Поэма. Часть первая. Шамсутдинова Марина. «Судьба Божественного ветра». «Александровский централ», 2002, октябрь;
11. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «В кромешной тьме, у чёрта на куличках». «Александровский централ», 2002, № 11 (21), ноябрь;
12. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Снегом убранное поле». «Пусть будет музыкой любовь…»: Стихи и проза участников конференций «Молодость. Творчество. Современность». - Иркутск: Изд-во «Иркутский писатель», 2002. С. 322;
13. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Распадается день, как безумный, направо и лево», «Я вас отпускаю по синему морю», «В кромешной тьме, у чёрта на куличках». Литературно-художественный альманах для юношества «Первоцвет». № 2 (18), Иркутск, 2004. С. 28-29.;
14. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Снежное сияние деревьев», «Поэт», «Город бьётся в сетях голубой паутины». Литературно-художественный альманах для юношества «Первоцвет». № 1 (20), Иркутск, 2005. С. 35-36.;
15. Стихи. Шамсутдинова Марина. «Таёжники». Общественный литературно-художественный альманах народов Восточной Сибири «Созвездие дружбы». № 1, Иркутск, 2005. С. 130-132;
16. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Верните женщину в любовь…». «Наш современник», 2007, № 3. С. 76-77;
17. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Пока собой ещё побуду». «Русская беседа», 2007, № 4 (21), апрель;
18. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Дойду до кромочки жилья». «Городская усольская газета», 2007, № 22 (472), 31 мая;
19. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Миг бесконечен». «Сибирь», 2007, № 6. С. 116-119;
20. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Нарисованный голос на белой бумаге», «Пустоголовая, пустее всех пустых», «Не моё это было счастье», «Ты выпил всё солнце из карих глаз». Литературно-художественный альманах для юношества «Первоцвет». № 1 (25), Иркутск, 2008. С. 72-73.;
21. Стихи. Шамсутдинова Марина. «Красный остров». «Городская усольская газета», 2008, № 41 (543), стр. 11, 31 мая;
22. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Верю». «Наш современник», 2008, № 10. С. 91-93;
23. Стихи. Шамсутдинова Марина. «Я вас отпускаю по синему морю», «Всё сердце в зарубках от старых любовей», «Дойду до кромочки жилья». «Городская усольская газета», 2008, № 8 (510), стр. 10, 20 февраля;
24. Стихи. Шамсутдинова Марина. «Верните женщину в Любовь». «Городская усольская газета», 2009, № 6 (561), стр. 10, 11 февраля;
25. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Мы, выжившие в девяностые». «Наш современник», 2009, № 7. С. 159-161;
26. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Распадается день как безумный на право и лево». «Я вас отпускаю по синему морю»: По страницам альманаха «Первоцвет» 2002-2007 «Первое свидание». - Иркутск: Изд-во Обл. юнош. б-ки, 2009. С. 67-68;
27. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Прибыль от миража», «Русак», «Мой город». «Огни Кузбасса», 2009, № 5. Сентябрь-октябрь. С. 82;
28. Стихи. Шамсутдинова Марина. «Евразийка». «Московский вестник», 2010, № 2. С. 191-192;
29. Стихи. Шамсутдинова Марина. «Пропал без вест...». Альманах стихов, посвящённых 65-летию Победы, авторов сервера Стихи.ру.: «65 лет Победы». Книга первая. - М.: Литературный клуб, 2010. С. 202;
30. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Пора нам выходить из резервации». «Наш современник», 2010, № 10. С. 47-50;
31. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Глаза синиИ-синиИ», «Евразийка», «Я подарю тебе Москву», «Пропал без вест», «Город бессмертных». Литературный альманах «ЛИТЭРА». №5, изд. «Доля», Симферополь, 2010. С.473-476;
32. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Золотое зёрнышко луны», «Сказ о рожанице». Литературно-публицистический альманах «Мир». № 2, Самара, 2010. С.104-105;
33. Стихи. «Выжившие в девяностые». Шамсутдинова Марина. «Усольские новости», 2011, № 8 (854), 24 февраля;
34. Стихи. Марина Сагитовна Шамсутдинова. «Картинка из будущего». Альманах «День космонавтики. 50 лет со дня первого полёта в космос». Книга первая. - М.: Литературный клуб «Стихи.ру», 2011. С. 46;
35. Шамсутдинова Марина Сагитовна. «Сказка о мёртвом языке». «Советская Коломна», 2011, № 7 (570), 7 апреля;
36. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Мы жили, лучами друг друга почти не касаясь», «Я вынимаю ручку, как нож из спины», «Город бьётся в сетях золотой паутины». «Другие имена»: Стихи, рассказы и сказки молодых авторов. - Иркутск: Сибирская книга, 2011. С. 52-53;
37. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Каменщик», «Плач по Ливии», «Я подарю тебе Москву», «Сказ о рожанице», «В защиту таёжного леса», «Евразийка». «Nota bene»: Коллективный сборник стихотворений. - Краснодар, 2011. С. 155-164;
38. Стихи. Шамсутдинова М. С. «Монолог аппетитной женщины», «Душа», «Пожалей меня желейную конфетку», «Овощная поэзия», «Верните женщину в Любовь». Литературно-художественный и общественно-публицистический журнал «Легенс». - Санкт-Петербург, 2011. С. 33-34.

Показать отдельно

Марина Шамсутдинова [2011-10-01 12:07:55]
Меня цитируют рядом с Путиным вот тля

http://webliteratura.ru/

Власть - это труд, который оплачивается из кармана налогоплательщика, из нашего с вами заработка.
Владимир Владимирович Путин

Быстрое накопление знаний, приобретаемых при слишком малом самостоятельном участии, не очень плодотворно. Учёность также может родить лишь листья, не давая плодов.
Георг Кристоф Лихтенберг

Я болел три дня, и это прекрасно отразилось на моем здоровье.
Сергей Донатович Довлатов

Серийное производство сексуальности автоматически приводит к её подавлению.
Теодор Адорно

Боги в блоге...
Марина Шамсутдинова

Показать отдельно

Марина Шамсутдинова [2011-10-01 12:06:22]
Перечитывая Спартака

нет книжек детских и не детских...
Перечитываю сейчас "Спартака" Джованьоли. Лишний раз убеждаюсь в том, что история циклична. Хочешь узнать будущее - изучи прошлое. Кто бы мог подумать, что слова, казалось бы, погребённые в прошлом - "клиент" в значении "продажный голос", "провинция" в значении "территория для грабежа неграждан Рима", "олигарх" в значении "богатый вор" - станут вновь актуальны. Прошлый раз я читала эту книгу в 1986 году... Сейчас читаю в 2010-ом... Кто знает, какой я её перечитаю в 2030?

"Третий был одним из многочисленных бездельников, живших за счет ежедневных подачек какого-нибудь патриция: обычно они объявляли себя "клиентами" этого аристократа и сопровождали его на Форуме, в комиции, подавали голос по его желанию и приказанию, превозносили его, льстили и надоедали непрестанным попрошайничеством"

"Клиентелла была страшной язвой эпохи... Любой патриций, любой консул, любой богатый честолюбец имел свиту в пятьсот-шестьсот клиентов, были даже такие, у которых число клиентов доходило до тысячи. Граждане способные к труду, избирали, однако, профессию клиентов - это были нищие в грязной одежде, преступные и продажные приверженцы какой-либо партии..."

А вот эта власть мне что-то очень сильно напоминает:
"Вас, людей свободных... держат в стороне от управления государственными делами, виной этому каста олигархов, враждебная народу, каста, чья власть более ста лет омрачает Рим; теперь она более чем когда-либо сосредоточила в своих руках всю полноту власти,она господствует и распоряжается вами по своему усмотрению..."

А вот и про современное градостроительство:
"настроил огромное количество домов на пустырях, которые приобрел почти даром; там прежде стояли хижины плебеев (чем не хижины Речника? - М.Ш.), уничтоженные частыми пожарами, истреблявшими целые кварталы, населенные бедняками
- Теперь - половина Рима принадлежит ему."

А вот и перепись населения. Скажите честно, неужели эта перепись отличается от нашей сегодняшней статистики?
"Четыреста тридцать три тысячи граждан из четырехсот шестидесяти трех тысяч человек, согласно последней переписи населяющих Рим живут впроголодь (чем не наш прожиточный минимум и черта бедности? - М.Ш.)

Рим разложился, погряз в лени и праздности и был разрушен Гуннами...

Подобные КЛИЕНТЫ и сейчас злобствуют на форумах и сайтах по приказу своих патрициев...

Не рано ли мы все "повзрослели" ?


Показать отдельно

Марина Шамсутдинова [2011-09-22 16:58:59]
Есть и такое мнение

www.hrono.info/text/2010/kun1110.php

Отрывок из статьи

Сергея Куняева:
«Критика – это познание мира через литературу»

Кожинов утверждал, что «писателями рождаются, а критиками становятся», Казинцев считает, что «искусство критика изначально связано с чужим текстом». Как вы соотносите понятия «критик» и «писатель»?

- Я считаю, что критика – это один из самых сложнейших жанров в литературе. Во-первых, потому что критик изначально ограничен тем пространством, в которое его заключает писатель. Но при этом в работах критика, если он настоящий критик, происходит одновременное познание мира через литературу и познание литературы через мир. Добиться вот этого гармоничного сопряжения, всегда - безусловная удача, но приводит к ней в самом настоящем смысле слова, адский труд. Поэтому критик, этого добивающийся, я считаю, достигает тех пределов, которые только и могут служить для каждого последующего критика высочайшей планкой. Такими критиками на моей памяти были Вадим Кожинов, Юрий Селезнёв, Анатолий Ланщиков и ещё может быть два-три человека, которые посвящали свои работы современной литературе.

- Вы – исследователь жизни и творчества Есенина, Клюева, Васильева. Биограф, критик, писатель, какая ипостась вам ближе всего?

- Я бы назвал себя писателем, работающим на ниве истории литературы. Это была бы самая точная характеристика.

- Сергей Станиславович, вы – «правый» критик. Скажите, а как вы относитесь к творчеству таких «левых» писателей, как, например, Татьяна Толстая? Читаете ли вы вообще современных писателей? Прокомментируйте состояние литературы XXI века. Какому автору вы отдаёте предпочтение?

- Знаете, то, что вы назвали, я не считаю литературой вообще. А что касается современной литературы, я бы сказал, губительную роль сыграло развитие глобальных Интернет-сетей, полностью изменившаяся система книгоиздания, когда доступ ко всему написанному стал практически неограниченным и одновременно очень четко сегментно разъятым, почему собственно и пропало ощущение единого литературного процесса, и в тоже время настало полное обрушение всех критериев и всей системы ценностей. Уже разговаривая с молодыми писателями на эту тему, я сказал, что в эпоху подобного рода перемен всегда надо вспоминать, пожалуй, самую актуальную сейчас древнюю заповедь: «Высеки на камне то, что ты хотел бы оставить потомкам». Как минимум три четверти из написанного многими современниками тут же улетучилось бы из их голов, а над оставшимся человек долго-долго бы думал, на что ему потратить свои физические и душевные силы. Мне думается, эта заповедь сейчас должна быть в подкорке у каждого пишущего, предостерегая от, мягко говоря, ненужных шагов. Я опять- таки могу привести в пример ту же Веру Галактионову - это для меня безусловная величина в современной прозе. Я могу назвать поэтов, таких как Светлана Сырнева, Марина Шамсутдинова, Марина Струкова – я говорю о поэтах своего поколения и более молодых. Конечно, после ухода Юрия Кузнецова в нашей поэзии образовалось такой провал, который только на протяжении длительного времени можно будет заполнить, но то, что оставил он, на самом деле долго еще будет осваиваться и изучаться.

- При нынешнем демократическом строе, на ваш взгляд, существует ли свобода слова? Когда она проявляется больше: в советское время или сейчас?

- Я скажу так: для любого пишущего человека свобода мысли, свобода ощущения - это основа его труда. Соответственно, свобода слова - это уже следующая стадия, но здесь возникает один очень интересный момент: если на первый план ставится свобода слова именно в плане свободы, а ответственность за это слово в сознании человека уходит на дальний план, то начинается саморазрушение творческого мира, что мы наблюдали на протяжении последних 20-30 лет с очень многими, даже известными литераторами. Вот этот соблазн надо уметь в себе преодолеть. Нужно понимать, какое влияние может оказать твое слово на тех, кто берет в руки твою книгу, понимать, что ты своим словом вносишь в мир: разрушительное, деструктивное начало или ощущение гармонии. Вот об этом тоже, мне думается, нужно помнить каждому пишущему.

- В одном из ваших интервью звучит такая фраза: «Кто не делает выводов, не извлекает уроков из прошлого, тот теряет будущее». Как вы думаете, делают ли выводы современные критики из уроков предыдущего поколения?

- Тяжелый вопрос. Многие пытаются делать эти выводы, но у них это не очень хорошо получается. Есть те, для которых никакое прошлое, никакие авторитеты, никакие выводы не указ, и понятие «выводы» вообще не для них. Есть люди, которые достигают определенной степени понимания происходящего, определенной степени познания истории и тогда общая, достаточно безрадостная картина современности все-таки начинает обретать какой-то объем и необходимую глубину. И на самом деле отыскивается в современности то слово, которое способно эту современность как-то спрессовать, сжать и претворить в некий художественный образ. Мне бывает интересно читать те или иные работы, те или иные критические статьи, но я жду появления критика, который мог бы стать таким безусловным авторитетом для своего поколения и для окружающих его писателей, каким был Вадим Валерианович Кожинов.

- В наше время так называемая «гламурная» литература издаётся миллионными тиражами, а критические работы – в десятки раз меньше (а если быть точным, то примерно 1000 экз.). На ваш взгляд, с чем связана такая разница: в попытке государства сделать народ глупым, легко управляемым, превратить его в безвольную серую массу, или же это зависит от выбора самих людей, читателей?

- Читателем, к сожалению, очень легко манипулировать. Вы сами прекрасно понимаете, что держать себя в состоянии аскезы и не кидаться на всё тебя окружающее с жадностью пожирателя гораздо труднее, чем отдаться на волю своим естественным инстинктам. Это касается и выбора литературы. И здесь, конечно, неокрепший, неподготовленный читатель становится самым настоящим объектом манипуляции со всех сторон. Что говорить, всё-таки чувство отбора, чувство какой-то внутренней сосредоточенности, чувство понимания, что такое художественное и литературно-критическое слово должно воспитываться, этому надо учить с самых ранних лет. Мы действительно сейчас, с одной стороны, присутствуем при ощущении потери всех мыслимых и немыслимых критериев, а с другой стороны, мы видим, что даже в это смутное и разваливающее само себя время возникают настоящие писатели, в том числе среди самых молодых, и какая-то содержательная критика, которая действительно уже начинает рождаться в противовес всеобщему хаосу и распаду, потому что действие неизбежно рождает противодействие. И мне думается, я в этом отношении сдержанный оптимист, что все-таки, когда будет пройдена определенная точка невозврата, критическая масса этого «гламурного» хлама перенасытит сама себя, - от нее уже будут просто отшатываться как от чего-то такого, что даже неприлично брать в руки и просто просматривать.

- Вы много путешествуете, общаетесь с различными людьми; перед глазами студенты, преподаватели, вузы. Встреча в каком из вузов вам запомнилась больше? Что вы можете сказать об уровне подготовке преподавателей и студентов нашего университета?

- В разных вузах бывает по-разному, в тех вузах, где отношение к литературе, к слову, существует на достаточно высоком уровне, там действительно обучают серьезно, вдумчиво, там люди быстро научаются отличать литературу от нелитературы. Бывает, конечно, и по-другому. Бывает поток намеренного сора, который целенаправленно запускается в головы и души молодых. Увы... Мы сейчас живем действительно в разъятом времени, в состоянии раскола и разброда внутри самого русского бытия, внутри самой русской жизни. Всё это, так или иначе, придется собирать. Вопрос: с какими последствиями, через какое время, и что перед этим придется пережить? Но я считаю, что мы, делая что-то необходимое в меру наших сил, в меру нашего дара нам отпущенного, - всё-таки какое-никакое собирательное действие при этом производим. Кожиновские чтения в Армавирском университете - это всегда праздник для меня. Это встречи и со старыми знакомыми, и с новыми людьми. Это праздник, я считаю интеллектуальной мысли, и праздник настоящего, отборного слова. На меня самое приятное впечатление производит студенческая, аспирантская аудитория. Может быть, она еще не до конца подготовлена, но с такой жадностью, с такой чуткостью внимает тому, что здесь происходит, что говорится, что разлито в самой атмосфере этих чтений! Можно только надеяться, что молодое поколение, здесь, конкретно, в стенах этого университета будет выращено всё-таки немножко другим.


Показать отдельно

Марина Шамсутдинова [2011-09-22 16:58:11]
«Вне общего потока» Рецензия на стихотворную подборку М. Шамсутдиновой

Вне общего потока» Саша Н. Кестер



“«Вне общего потока» Рецензия на стихотворную подборку М. Шамсутдиновой «Город бессмертных»” Саша Н. Кестер ОПУБЛИКОВАНО НА www.litis.org/


Что есть поэзия? Обращаясь к толкованию этого слова, неискушённый любопытный путник может подумать, что достаточно добиться приятного для читательского восприятия созвучия слов, и можно смело водружать на высоко поднятую головушку лавровый венок. Многие так и поступают, порой даже не утруждая себя мыслью о значении слов и сочетаемости их смыслов в стихотворной строке. Большинство относится к поэзии как способу красиво выразить свои чувства, эмоции или «воспеть» красоты окружающего мира, открыть новый мотив или тон. И лишь единицы способны вложить в строку смысл, короткой фразой выразить надежды и чаяния целого народа, отразить текущий момент в жизни поколения. Такие стихи шагают через века, имена их создателей обретают жизнь вечную. Мало кто знает, какая за этим стоит кропотливая работа.

Вспоминая учёбу в Литинституте, Евгений Евтушенко писал: «…я, уже широко печатаемый в газетах, очутился под градом целебнейших дружеских издевательств и постепенно начинал вылечиваться от газетщины…». Далеко не сразу Евтушенко стал восприниматься как тонкий лирик, первый его сборник носил декларативно-лозунговый характер. Своему гражданскому кодексу, который он выразил в широко известной фразе «Поэт в России – больше, чем поэт», Евтушенко не изменил.

В стихотворении «Молитва перед поэмой» он пишет:

«Поэт в ней – образ века своего

и будущего призрачный прообраз.

Поэт подводит, не впадая в робость,

итог всему, что было до него».

Далее лирический герой просит помощи у великих русских поэтов: Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Блока, Есенина, Пастернака. У Маяковского, например, просит дать ему

«непримиримость грозную к подонкам,

чтоб смог и я,

сквозь время прорубясь,

сказать о нем

товарищам-потомкам...».

Выбор имён, к которым обращается лирический герой стихотворения Евтушенко, не случаен. Каждый из этих поэтов имел свою чётко выраженную гражданскую позицию, которую активно проявлял в творчестве, в поэзии каждого из этих великих – острейшее переживание за судьбу Отечества и за русский народ.

Активная гражданская позиция проявлена и в стихах Марины Шамсутдиновой.

В стихотворении «Баллада об Артеке» она, показав сначала обычную для детей атмосферу – дружбы и искреннего интереса друг к другу, к разным культурам, вызвала «дух» того страшного периода развала великой некогда державы. Дело не в том, что рухнула система. В нашем случае, дело в другом: неподдельно сжимается сердце, и

«… страшно даже представить,
Евген чтобы бил ногами
На жёлто-блакитном майдане
С братками Уна-Унсо

Лёшку из Днепропетровска!..»

Разделявшие некогда романтику костра в одночасье стали идеологически непримиримыми врагами – вот что произошло тогда.

Беспощадность и жестокость, с которой наступали перемены, оказались вполне сопоставимы с тем, что происходило в период становления советского государства. Так в чём же разница?
Поэтические «размышления» Марины Шамсутдиновой остро социальны, чем могут вызвать критику, мол, настоящая поэзия – это не рупор. Но так ли это? Тогда и Маяковский – не поэзия. Острота поэтического взгляда автора в том, что она открыто задаётся вопросом – а где же то долгожданное счастье, за которое столько отдано жизней, за которое столько выстрадано в голоде, холоде и лишениях постперестроечного развала?! Почему вот уже спустя столько лет мы с непримиримой тоской вглядываемся в прошлое и:

«Нам уже наплевать!
На все фокусы власти мы отвечаем одним:
Угрюмо садим картошку!
Нас по-прежнему много, мы выжили
И нарастили на душах броню,
Мы не верим новому дню!

Во славу чьих-то славных идей мы не рожаем детей!
У нас на счетах ничего не сгорит,
Потому что нет ничего!…», - подводит итог Марина Шамсутдинова в стихотворении «Выжившие в девяностые».

Гонения, немедленно следовавшие за вмешательство писателей и поэтов в «общественную жизнь», негласный запрет и игнорирование остросоциальных тем обернулись нынешним засильем гламура, фентези, отвлечённо-бульварного словоблудия. Дело, как вы понимаете, не только в реакции художников тех времен на усиленно навязываемый властями соцреализм, когда всем хотелось что-то противопоставить «официально разрешенному творчеству». В конце концов, соцреализм как явление давно почил, а словесной бурды на прилавках не только не поубавилось, но с каждым днём все больше и больше. Дело в том, что… сломали все-таки поэтов? Переродились «народные трибуны», «пророки»?!

Странно, когда сегодня люди не хотят видеть очевидного: поменялись только лозунги и таблички на кабинетах, а счастье и свобода… нет, не в деньгах, а в их количестве и ставке по кредиту. Об этом знают даже в «городах недомосквичей» /стихотворение «Город Бессмертных»/.

Да, «социальные темы пронизывают подборку стихов М.Шамсутдиновой. Автор представляет нам различные картины жизни с помощью большого количества перечислений. Описание повседневных реалий присутствует практически в каждом произведении», – отмечает в своих комментариях поэт Татьяна Мурашова. Но именно это – существенный в творчестве Шамсутдиновой момент.

Интернет и телевизор – наиреальнейшие реалии, и для многих они реальней, чем небо, ягоды и живой птичий гомон… «Живой» – то есть вживую. Реалии таковы, что мы живём под фонограмму. Многие ли слышат мир не в записи: аудио, видео, Интернет, и всё набегу? Похоже, что будущее за аудиокнигами, а не электронными. Это совсем не плохо, но требует простоты, так как на бегу задумываться некогда, а значит, это – нас ждёт очередной фаст-фуд.

О чём мы говорим, чем заполняем досуг, что обсуждаем: новости, музыка, кино, Интернет. И всё это оцифровано. Мы не люди, а воспроизводящие системы. Огромное количество картин проносится перед нашим взором, а мы лишь только всё это перерабатываем и воспроизводим друг другу – перечисляем в приятном для восприятия виде. Так и в творчестве: давно уже подражаем не природе, а сами себе, друг другу, кумирам, журнальным картинкам, отредактированным в фотошопе…

Стихотворения Марины Шамсутдиновой в этом отношении выбиваются из общего потока, так как отражают сам этот поток, автор при этом обходится без ворчливого брюзжания по поводу негативных явлений и без нудных сентенций в духе «доколе?!». У Марины другое оружие – она называет все вещи своими именами, и честность произнесенных её героями слов, абсолютная идентичность «голосов» и воссоздаваемого времени – поражает ничуть не меньше, чем красота и мелодичность в стихотворениях других поэтов.

Но не только содержанием сильны стихотворения Шамсутдиновой, Марина смело и удачно импровизирует со словом – «город недомосквичей» («Город Бессмертных»); находит яркие эпитеты, необычные «внутренние» рифмы – «Мы были нелепым слепком/ Всех болей и всех конфликтов» («Баллада об Артеке»), умело владеет формой – «вольный стих», «баллада».

Чего действительно, на мой взгляд, не достаёт в стихах Марины Шамсутдиновой, так это второго плана – противопоставления. Всё у неё упирается в риторические призывы, намёки, сожаления, упования. А ведь читателя так и подмывает спросить: а что же тогда есть настоящая жизнь, какая она должна быть, поэт? Хотелось бы услышать ваши стихи об этом.

***

Классики тоже вдохновлялись трудами предшественников и «собратьев по перу», но писали о своём времени, о реальности, потому и вошли в Историю. Их произведения отражают не только вечные красоты окружающего нас мира, вечные надежды и чаяния, но и быт, и психологию своего времени. В их произведениях практически невозможно четко отграничить социальное от художественного. Разве это плохо?

А может, потому мы, постоянно оглядываясь на классиков, никак не можем похвастаться новым «реализмом» и всё пытаемся его «высосать из пальца», что у них в строках – сквозит жизнь, а у нас в основе всего – сплошь «римейки»?


Показать отдельно

Марина Шамсутдинова [2011-09-22 16:57:16]
Вступительная статья Ст.Куняева к книге Марины Шамсутдиновой "Нарисованный голос"

Вступительная статья Ст.Куняева к книге Марины Шамсутдиновой
"Нарисованный голос"


Своевольная ученица


«В XIV веке ее бы сожгли на костре,
да и сейчас не поздно».
Ст. Куняев (из рецензии)



Она была самой неуступчивой и не поддающейся воспитанию
студенткой моего заочного семинара, который я вел в Литературном
институте с 1998 по 2003 год. Однажды, совершенно отчаявшись и
не разубедив ее в том, что негоже изображать японских самураев, по-
павших в наш плен осенью 1945 года благородными и душевными
существами, я написал ей жестокое письмо:
« … прочитал я твой «Божественный ветер» www.stihi.ru/2006/07/16-286 и задумался. Си-
бирь ты знаешь хорошо и тайгу видишь и слышишь, и язык у тебя
живой, настоящий, и японскую часть жизни изображаешь искренне
и умело… Одного я только не понимаю: почему ты не хочешь в упор
видеть многое из русско-советской жизни того, что видеть необхо-
димо. Не забывай, что тяготы и страдания японцев в плену были
не только следствием сталинско-смершевской системы, но и кармой,
возмездием со стороны истории японским богам и духу самурайства,
который был не слабее арийского духа и германского суперменства.
Откуда взялись пленники в твоих слюдянских лагерях? Они были за-
хвачены в плен не на японской земле, а на земле Северного Китая, в
Монголии и Корее. Куда пришли как хищные и предельно беспощад-
ные захватчики. Пришли не ради защиты своей любимой Японии. С
нежно цветущими вишнями, с романтической Фудзиямой и садами
камней, а ради того, чтобы владычествовать над более слабыми
крестьянскими народами — китайцами, корейцами, монголами. Я не
раз за границей встречался с русскими эмигрантами, жившими в Ки-
тае во времена японской оккупации. Они — эти русские — с ужасом
рассказывали о японцах, об их самураях как о жесточайших садистах
и насильниках, для которых жизнь человеческая ничего не стоила. И
эти русские в который раз заканчивали наши разговоры одним и тем
же: никогда не доверяйте японцам! Это самые коварные и хищные
изо всех восточных племен. И Курилы им ни за что не возвращайте.
Курилы — русская земля!..
Хиросима и Нагасаки были не случайны, и американские обыва-
тели с удовлетворением восприняли атомные бомбардировки Японии,
что было не менее ужасно, но Возмездие было неизбежно. А проявля-
лось оно по Высшей Воле в самых неожиданных формах и обличьях.
Я не призываю Вас к этой точке зрения… Коль пишете истори-
ческую поэму — будьте объективным историком …
И все-таки не забывайте, что вы — русская женщина и русский
поэт. Пытаться понять японскую душу и не стремиться выразить
душу русскую — в этом есть какое-то извращение мировоззренческое.
Но при этом еще раз хочу сказать, что в поэме есть строки, строфы
и страницы, которые я читал с истинным волнением, а порой и с вос-
хищением перед смелостью и свободой Вашей творческой воли… Что
еще у вас есть за душой? Присылайте. Всего доброго.
Ст. Куняев»

Вскоре я получил от Марины ответное письмо. Привожу его почти
целиком, чтобы читатель почувствовал и понял ее «трудновоспитуе-
мую натуру».

«Здравствуйте, уважаемый Станислав Юрьевич! Посылаю Вам
свой диплом с отобранными Вами стихами. Так как поняла Вас. По-
эму посылаю тоже. Последний вариант сделан. Не сомневаюсь, что
и в нем вы найдете крамолу и морально-этические несоответствия.
Поэму я писала о людях, может, потому она такая живая? Просто о
людях, независимо от их вероисповедания, цвета кожи и идеологичес-
ких предрассудков. Они, — люди, которые пришли в этот мир, и им
«не повезло» с эпохой, со страной, с верой. Я посмотрела на них прос-
то с другого угла зрения, с иного, также, как я когда-то посмотрела
на Иуду. Как на обреченного человека, которому «лучше было бы во-
обще не рождаться на свете».
Я пожалела обреченных. Мои японцы никому были не нужны, ни у
нас, ни на своей родине. Их никто не ждал нигде. После Второй миро-
вой войны всю «военщину» в Японии люто ненавидели. Их презирали.
Собственное правительство отказалось от них. Жалкие остатки
совершивших этот невозможный «побег чести» сдали как «русских
шпионов» властям Бирмы. Они умерли там. Ни один из них не дошел
до своей Японии. Последний из них в Бирме ушел в море навстречу
своей Земле и смерти, глядя на недоступные берега Японии. А я их
пожалела, потому что «земля к земле и пепел к пеплу», и каждому
из нас хочется уйти в свою родную землю, а не умирать, как скоту
в лагерных конюшнях, что в Германии, что в Японии, что в России.
Довольно сумбурно пишу, извините, как смогла.
Меня очень расстроил грозный, с оттенком обиды тон Вашего
письма. Станислав Юрьевич, я никогда ни за чьей широкой спиной не
искала ни лучшего угла, ни лучшей судьбы. Какая есть — моя. Людей,
которые бы на все сто процентов соответствовали бы твоим ожи-
даниям, просто не существует, это я поняла давно. А Ваши занятия
мне всегда очень нравились, потому что Вы всегда относились к ли-
тературе и к поэзии, в частности, не как к ремеслу, а как к предна-
значению. «С дерева искусства нельзя сорвать ни одного настояще-
го листочка, не заплатив за это всей своей жизнью», — сказал один
иностранный классик.
Я Вас очень уважаю. Позиция человека, который столько лет
пребывает в состоянии войны, меня восхищает. Вы верите в свое
дело, оно для Вас свято, дай Бог, чтобы вы сохранили искренний свет
русской культуры в бурном водовороте сегодняшней — бесчеловечной,
эгоцентричной, массовой… Мы с Вами, наверное, в чем-то похожи,
и думаем об одном, только для Вас на первом месте всегда будет го-
сударство, а потом — человек, а для меня человек на первом месте.
Вы живете в состоянии войны, а на войне сочувствующих не бывает.
Либо друзья, либо враги — никакой середины. Я бы очень хотела, что-
бы Вы меня поняли, но перечитала письмо и убедилась, что главное
все равно еще не сказано. Я лучше об этом напишу новые стихотво-
рения, чтобы во всем разобраться самой. Я ведь, в сущности, и пишу
стихи, для того чтобы понять, Станислав Юрьевич. Не сердитесь
на меня! Я все равно Вас ни на кого не променяю.
Искренне преданная Вам
своевольная ученица Марина Шамсутдинова.
19.02.2003 г.»

Вот так уже несколько лет мы с ней спорим. Да она не только
со мной спорит — а со своим поколением, с мужчинами, встречав-
шимися на ее пути, с государством…
Но при всем том — вижу, что поэт она страстный, талантливый ...
В конце концов идеологические — исторические распри, может
быть, для молодого нынешнего поколения имеют гораздо мень-
шее значение, нежели для моего.
«Горлом хлынула песнь, то не вопль на Ти Ви,
Если что-то и есть — это Спас на Крови»…
«Но даже в «Убью» мне слышится — я люблю».
«Я не люблю мужчин, которых я люблю».

Вот между какими полюсами жизни мечется душа «своеволь-
ной» Марины в новой книге ее стихотворений.

Станислав Куняев

Показать отдельно

Марина Шамсутдинова [2011-09-22 16:56:06]
Мария Китайская. рецензия на мою книгу

Мария Китайская. Статья.Журнал «Сибирь» № 1 2008 стр 184-187

СТИХИ, КОТОРЫЕ ХОЧЕТСЯ ЗАПОМНИТЬ

О книге М.Шамсутдиновой «Нарисованный голос» Иркутск, 2007

Перед нами книга молодой поэтессы и состоит она из трех тематических циклов стихотворений, поэмы «Божественный ветер»; вступительное слово – Ст.Куняева.
Поэма «Божественный ветер», безусловно ,заслуживает внимания как читателей, так и критиков, по нескольким причинам. Основная из них – сама тематика произведений. Далеко не каждый молодой поэт, особенно в наше время, с его искаженной ценностной ориентацией, возьмется за написание исторической поэмы. Шамсутдинова же выбрала такую страницу истории нашего края, о которой написано немного, в частности художественных произведений. Речь идет о пленных японцах, пропавших в слюдянских лагерях времен Второй мировой войны. Пленных японцев автор рассматривает именно как пленных, людей, которым «не повезло» с эпохой, со страной, с верой, - так пишет поэтесса о своих героях. Но пишет она не об эпохе, не о лагерях и даже не о войне, а о людях. Она очень живо представляет японскую часть жизни в Сибири через удачно найденный образ старого самурая, который не мог работать, но научился жить и в плену, мастеря и продавая детские игрушки.

Одобряли его старушки
(Жалость женская широка),
Наливали ему за игрушки
В кружку теплого молока…

В этих строчках мы находим истинное выражение души простых русских людей. Пусть где-то война , а японцы пленные, и значит враги. В Сибири всегда было принято жалеть стариков, детей, независимо от вероисповедания и обстоятельств, по которым они здесь оказались. Лирическая героиня Шамсутдиновой искренне гордится тем, что живет в Сибири, восхищается своими земляками:

Иной сибиряк чалдон —
Дитя неподкупной тайги.
Чувствуешь силы в душе? — беги.

Есть в поэме и другие строки, на которые хотелось бы обратить внимание. Простыми словами автору удается передавать весьма сложные и противоречивые вещи:

Можно судьбою играть,
Плыть по жизни под парусами,
Но землю, где умирать,
Всегда выбирайте сами!

— призывает Шамсутдинова, описывая старого японца убежать из плена. Стоит задуматься, откуда у молодой поэтессы такая сила и свобода мысли и слова.
Поэма притягивает своей самобытностью, необычным разделением на главы. Также следует обратить внимание на посвящение под заголовком «Судьба»Божественного ветра» : «»Всем не вернувшимся домой посвящается», и это значит – не японцам и не русским, а просто всем, кому «не повезло с эпохой», кто дошел до той черты, когда не исполняется последние желание – умереть на Родине. «Я пожалела обреченных», - говорит поэтесса.
Здесь интересен подход и к истории, и к творчеству. Многие стихи действительно заставляют задуматься. В стихотворении («Прибыль от миража» цикл «Высокий плен»)задан вопрос:

Кто на весы положит след от кометы?
Кто просчитает прибыль от миража?

Но уже в начале стихотворения становится ясно, что вопрос риторический:

Капиталист, мой моралист в законе.
Легче простить, чем что-нибудь вам объяснить.

Поэтесса особо тонко чувствует настроение эпохи, в которой живет, и передает его в творчестве. Этому и посвящен цикл «Высокий плен».
Но нельзя не сказать и о недоработках. Даже название сборника— «Нарисованный голос» - несколько надуманное, что в общем-то автору не свойственно. И стихотворение , давшее название сборнику, трудно назвать удачным.
Безусловно , тема, затронутая в нем, весьма актуальна. Интернет прочно вошел в нашу жизнь. Однако строчки :

Нарисованный голос на белой бумаге
Распадется на тысячу узеньких строчек.
Чтобы врать по инету, не надо отваги,
Ведь слеза эти строки совсем не омочит.

—ни на язык не ложатся, ни слух не радуют. Как будто действительно написаны компьютером, который долго и мучительно подбирал слова. Так же немного странно, как в продолжение, звучит стихотворение «Нанизывал слово на слово»:

Накалывал каждую букву,
Как бабочку или брюкву…

Рифма, конечно, звучная, а в целом, действительно, «бездумно и бестолково».
Стихи о любви(цикл « Верните женщину в любовь») также трудно оценить однозначно. Есть просто замечательные : «Верните женщину в любовь (Давшее название циклу), забавная и ироничная «Памятка сыну», пронзительное « Все пожары собраны в окурке», есть и другие. В них обращают на себя авторские метафоры «Сердце стучит, славно ткется любви полотно…», сравнения : «И березы, как зебры, в белесом лесу…». Марине удается виртуозно играть на противоречиях: «Но даже в «убью» мне слышится: «Я люблю…»Наверное нужно быть Поэтом, чтобы это услышать. Строчка « не люблю мужчин, которых я люблю…» (стихотворение «Попытка самоанализа»)на первый взгляд кажется надуманной и бессмысленной, но из следующих строк становится ясно, что именно автор хотел сказать:

Они чуть-чуть подлей, чем остальные.
Мне врут, а я их, в сущности, терплю .

В целом стихотворение достаточно емкое и глубокое, только название не слишком точно передает смысл. Создается впечатление, что стихотворение и название сочинялись отдельно друг от друга.
В сборнике также есть стихи искренние, написанные в душевном порыве, но и по содержанию и по форме больше подходящие для альбома девочки- старшеклассницы, чем для серьезной книги:

Я тебя никогда не брошу,
Потому что ты самый лучший…

Пламень небесный в ней тихо погас,
Ты выпил все солнце из карих глаз.

Мы смертны — бессмертна любовь.

Наивно, вызывает ностальгию по первой любви.

Цикл «Хлебом кормила птиц…» объединяет и стихи о любви «Прости, мой друг, ведь ты, к несчастью, дорог…, «Русак», «Не мое это было счастье…», и философскую лирику «Сироты Млечности», «Земля без людей», «С кротостью помолюсь…», «Бой принять…» Цикл получился лиричным, очень глубоким, почти в каждом стихотворении найдутся строчки, которые хочется запомнить и процитировать:

Горлом хлынула песнь,
То не вопль на Ти Ви.
Если что-то и есть —
Это Спас-на-Крови.

Город бьется в сетях золотой паутины…

Мы кололись паршивыми иглами,
Собирали в полях коноплю,
Обменявшись в постели бациллами,
Всем подряд говорили: «люблю».

В этих строках продолжается тема современности, затронуты проблемы молодежи, звучит сожаление о «потерянном» поколении начала 90-х. Стихи звучат довольно резко и горько. И в этом же цикле потрясающей нежностью дышат строчки стихотворения «Русак»:

Мой воитель — воин-охранитель,
Верный оградитель мой от страха,
Словно сказки русской светлый житель —
Русый чуб да красная рубаха…

И здесь же — возвращение от сказки к современной реальности:

Не рубаха — рыжая футболка,
Не кольчуга — камуфляжный китель…

При помощи приема параллелизма создается образ современного воина. В других стихотворениях лирическое настроение передается при помощи описаний природы. Так, интересна ассоциация с весной (в природе и в жизни) в стихотворении «Как лист зеленый пожелтеет день…»

Все станут ждать, когда отверзнув слух,
Вдруг встрепенется солнечный петух,
Разбудит свой курятник оголтелый,

Достойным завершением как цикла, так возможно, и сборника прозвучали бы озорные строчки из стихотворения «Прости мой друг…»

И обронила слово, как слезинку,
На волосы, что жарче янтаря.
Простите непутевую Маринку,
Я вас прощаю, проще говоря...

Эти строки своеобразный ответ Ст.Куняеву на его рецензию, в которой он пишет, что « В XIV веке ее бы сожгли на костре,да и сейчас не поздно».
Пусть эта шутка останется шуткой, а молодой поэтессе Марине Шамсутдиновой остается пожелать расти в мастерстве,не теряя при этом смелости взгляда и свежести восприятия.

Показать отдельно

Марина Шамсутдинова [2011-09-18 01:10:41]
Свой-чужой

Случилось мне зарегистрироваться на одном поэтическом сайте, для избранных. Система как везде : баллы, оценки, рецензии, рейтинги. Давно на это смотрю снисходительно, но стихи упрямая интеллектуальная собственность, в комоде лежать не хотят, желают показаться на публике.. .Как сказал однажды на одной презентации Владимир Сорокин : «Мне вас молодых жалко, вот моя первая книжка вышла тиражом 175000 экземпляров, да миллионные тиражи «Комсомолки», куда уж вам с пятистами экземплярами соваться, кто о вас узнает.»
Если поэта делают читатели, то виртуальные ничуть не хуже реальных. Я очень люблю неизвестных читателей, которым не надо от меня ни рецензий, ни очков, - бескорыстные они, неизвестные.

Зарегистрировалась я на сайте, в первые два дня - меня активно читали на других моих страничках и блогах, с целью разузнать кто я ,откуда, какой со мной держать тон, как относиться, оценивать. Хватило пары дней, чтоб раскусить какой я фрукт и повесить на меня ярлык «поцреота» и обвинить в «патриотистских спекуляциях» (термин Кирилла Ковальджи).

Тест на опознавателе « свой-чужой» я не прошла, меня облили кипятком презрения, хотя читать стали больше… Признаться, за 7 лет витания в виртуальном поэтическом пространстве приходилось наблюдать не раз эти знакомства, больше похожие на обнюхивания, когда литераторы напрямую задавали друг другу вопрос «Мы с тобой одной крови?» и получив утвердительный ответ новичок безоговорочно принимался в круг своих, под покровительство. И не зависимо от того, что он на самом деле писал, его Слово для своих становилось весомым, талантливым, интересным.

Система опознавания « свой- чужой» работает и на уровне узнаваемых тем , терминов птичьего языка (например, на одном таком междусобойчике в стихах трех поэтов подряд я услышала термин «смальта»).

Марш согласных.
И марш несогласных.
Не встречать бы ни тех, ни других.
Но Россия одна. И опасна…

Евгений Лесин

А вот этот скрытый перепев Николая Рубцова с рисунком разбитой лодки на странице « Ариона» не символический ли «подарок» к годовщине мученической смерти Поэта?

Родилась мать моя на левом
Берегу, а лежит на правом,
Где воняет хлевом,
Но привольней цветам и травам…

У причала лодки сгнили,
Пахнет сыростью с реки…

Все ворота на запоре,
Ни намёка , ни следа.
Две вороны на заборе –
Никого и Никогда

Марк Вейцман

Но термин термином , есть и так называемые стихи -пароли в которых обязательным становится поминать то или иное событие, масса переложений ветхозаветных историй, обязательно поминание палача Гитлера в случке с палачом Сталиным и палачей поменьше – из НКВД, словно забыли эти писатели, что до войны все пограничные войска тоже входили в НКВД и первыми приняли кровавый бой 22 июня 1941 года, что герои Брестской крепости в массе своей были НКВДешниками…

Вновь на кители навесили награды,
Отправляясь на прогулку по воде,
Офицеры заградительных отрядов
И расстрельщики из войск НКВД…
Не осталось от героев и помину,
Позабыт их невостребованный прах,
Ну а те, кто им тогда стреляли в спину,
Все при пенсиях и орденах…

Александр Городницкий

Важно также в стихах к месту и не к месту поминать полотна великих мастеров живописи, писателей, музыкантов, чтобы доказать, что ты не заскорузлый в копке картошки совок, а преданный сын великой западной культуры.

Там лежит Аполлон, как дурак прозевавший звуки…
Рядом с ним Купидон, А поодаль – Приап с весталкой,
Не успевший её осчастливить хорошей палкой…
Здесь Эвтерпа и Клио, там Гера, а тут – Фемида,
Начиненная, словно горохом, свинцом шахида…

Ренат Гильфанов

Помнится, во времена Петра Великого, незнание имен греческих и римских богов, являлось поводом к наказанию на ассамблеях, а сейчас, видимо, без такого цитирования не пускают в печатную литературу.

Самая ,конечно, любимая и безопасная тема – это переписывание гомеровской «Иллиады» и «Одиссеи». Видимо, считается, что если твоего творчества коснулась «перстами пурпурная Эос» или тебя переехала колесница Патрокла – Ахиллеса, то ты крещен в полноводной реке Стикс. «Забудь Россию ,всяк сюда входящий».
На одной вечеринке в ЦДЛ пышная дева добрых тридцать минут терзала своих слушателей, ни один терпила не шелохнулся, внимая голосу бессмертного Гомера, любезно переложенного на 40 страницах, те ещё муки творчества.

Полистала я на досуге Альманах «День поэзии 2010», Альманах молодых писателей Москвы «Литера», да свежий «Арион». Список авторов прочла до середины, ознакомилась с содержанием. Гомер встречается ,прямо скажем ,часто. Видно, что победа Ахейцев над Троянцами трогает авторов чаще, чем Победа над гитлеровцами в 1945.
А теперь позволю себе процитировать стихи, дабы читатель убедился в правоте моих слов!

Но хозяин – уже вот-вот:
У Калипсо лет семь, у Цирцеи год
Погостил, - и домой плывет.
Входит – бомж бомжом. Присел у стола.
Тут Меланфо на страннике зло сорвала:
У неё на грех задержка была.
Дальше ясно : резня. Женихам – аминь:
Только головы лопались, вроде дынь.
Подметать позвали рабынь.

Марина Богородицкая

В эту ночь рождения Гомера
Крымский грек под рокот белых строчек
Протянул нам ягоду размером
В чёрно-синий мир приморской ночи.

Валентин Устинов

Пришёл ноябрь, и с ним пришли туманы.
Окончилась Троянская война.
Блуждали корабли по океану,
Как городов грядущих семена

Анастасия Ануфриева

Так Пенелопа стирает холсты над рекою,
Красные руки её поднимаются мерно,
Время прошло, и окончился траур по Ною.
Впрочем, он звался тогда Одиссеем ,наверно.

Элина Сухова

Воздух в комнате душный и клейкий,
Залепляет глаза изолентой:
Овцы прыгают через скамейку,
И ахейцы плывут за Еленой

Алексей Кащеев

В общем, приз мне за наблюдательность. Пойду читать и слушать дальше …

10 апреля 2011

Показать отдельно