Наречение Некты 3

Юрий Леж

Форма: Повесть
Жанр: Фантастика
Объём: 33709 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Продолжение повести.

III
Маринка проснулась от ласкового, нежного прикосновения к её щеке тяжелой мужской руки и в первые секунды пробуждения не смогла сообразить – где она находится, почему так темно вокруг, кто прикоснулся к ней с такой неслыханной сладкой нежностью.
– Могла бы и по-человечески в кровати устроиться, – окончательно разбудил её чуть насмешливый голос Симона, уже неторопливо отошедшего от глубокого, удобного кресла, в котором, как оказалось, и дремала девушка, и распахивающего плотно сдвинутые тяжелые гардины, впуская в гостиничный номер серый, но все равно яркий свет позднего утра.
– Как захотела, так и устроилась, – привычно огрызнулась Маринка, выгибая спину и изо всех сил потягиваясь, смешно выпятив небольшую грудь с возбужденными со сна, дерзко торчащими сосками, хорошо заметными через тонкий шелк изящного вечернего платья цвета «маренго». – Тебя, между прочим, ждала… что это за дела среди ночи у отпускника появились? Отдых накрывается медным тазом?
– Ничего не накрывается, – обернулся от окна Симон, вглядываясь в заспанное, но удивительное свеженькое лицо Маринки, в юном возрасте ночевка в кресле еще не влияет так пагубно на внешность, как это случается с годами. – Возможно небольшое приключение в детективном духе, для разнообразия, так сказать. Но – под серьезным прикрытием и с местным обеспечением самого куратора, так что – при желании и ты можешь принять участие, а то ночные клубы и бесконечное шампанское с коньяком, небось, приедаться стали?
– Вот такая я непостоянная, – согласилась девушка, поднимаясь с кресла. – В жару хочется зимы, зимой – лета, а после коньяка и мужчины – сладкого ликерчика с симпатичной девочкой. Я вот только не поняла – то, что ты только что сказал, и есть те самые подробности, обещанные мне еще ночью по телефону?
– Ты сперва сходи умойся, освежись, причешись, – по-отечески попробовал наставить спутницу на путь истинный Симон. – А потом уж я тебе все расскажу, разжую, разложу по полочкам…
Благо, сам агент, прогулявшись пешком от отеля «Две звезды» до своей гостиницы, успел обдумать сложившуюся ситуацию вдоль и поперек и даже наметить кое-какие дальнейшие свои действия, впрочем, с Маринкой особо не связанные.
– Ну, вот, как детском саду, – состроила девушка обиженную гримаску. – Хорошо хоть под таким предлогом не заставляешь меня есть манную кашку и пить кипяченое молоко на завтрак…
Она неторопливо продефилировала через гостиную к дверям ванной комнаты, приютившимся в маленьком коридорчике-прихожей сразу при входе в номер, по пути небрежно столкнув с плеч тонюсенькие бретельки платья и вышагнув из упавшего к ногам невесомого шелка цвета вечернего моря. Как и положено, под шелком была лишь смугловатая от тропического загара ровная кожа Маринки.
Симон, посмотрев вслед девушке, только покачал головой, ни малейшего ощущения стыдливости у привязавшейся к нему, как привязывается брошенный на улице щенок к первому же приласкавшему его прохожему, девушки в присутствии агента не возникало. Впрочем, он тоже не смущался, если доводилось переодеваться в её присутствии, а несколько раз даже уступил страстным и искренним домогательствам Маринки, хотя эти случаи, как ни странно не наложили никаких особых обязательств на партнеров по отдыху. Оба отлично понимали всю зыбкость, временность их совместного пребывания в мире живых грешных душ.
Как это ни странно, Маринка вернулась из ванной очень быстро, лишь приняв на скорую руку душ, и опровергая тем самым еще одну из распространеннейших мужских фантазий на тему женских недостатков. Протирая на ходу мокрые и оттого кажущиеся еще более жидкими и редкими коротенькие белесые волосы, она огляделась от порога и обрадовано вскрикнула:
– Симон! Я тебя люблю!
На небольшом журнальном столике, умело сервированный опытным официантом гостиницы, уже соблазнял своими запахами прекрасный завтрак: тончайше нарезанные ломти ветчины и окорока, кусочки ароматного сыра, порции «плачущего», только-только из холодильника, сливочного масла, мягкий пшеничный хлеб, несколько дюжин крупных, королевских креветок, соусник с майонезом, хрустальные графины апельсинового и томатного сока, пара пузатеньких бокалов с янтарным коньяком, открытая пачка сигарет.
– Ты – чудо, – продолжила похвалу Маринка, отбрасывая на пол полотенце и бесцеремонно усаживаясь к столу, даже не подумав накинуть на себя хотя бы легкий халатик. – И когда только успел все заказать? А вот мои просьбы здешние халдеи выполняют через час после трех напоминаний. И что я им такого сделала?
– Ничего не сделала, потому и не спешат, – улыбнулся Симон, демонстративно разворачивая белоснежную салфетку у себя на коленях. – Ты же умеешь управляться с клубными мальчиками, да и с девочками отлично ладишь – кого приласкаешь, кого к черту пошлешь, кого к сердцу прижмешь…
Маринка озадаченно взлохматила и без того торчащие в разные стороны волосы, задумалась ненадолго, а потом махнула рукой, одновременно этим же движением прихватывая сочный кусок ветчины:
– Да, ладно, что ж теперь и с официантами, и с горничными заигрывать?
– Сама все прекрасно понимаешь, – покачал головой агент, старательно размазывая по кусочку хлеба масло и накрывая бутерброд сыром. – Зачем заигрывать? Просто вести себя, как обычно, только и всего. Все эти люди, что обслуживают не только нас с тобой, отлично понимают уже в силу своей профессии – кто притворяется, а кто – есть на самом деле. А притворяшек нигде не любят, их чаще всего просто терпят до поры, до времени.
– Какой ты умный, это что-то, – язвительно отозвалась Маринка, энергично пережевывая ветчину и присматривая на столике новую жертву своего аппетита. – Скажи лучше, коньяк ты для выработки силы воли поставил или его еще и пить можно?
Симон хохотнул коротко, обижаться на девушку он не умел, хотя иной раз она выдавала в запале разговоров на высоких тонах очень неприятные для любого мужчины «комплименты». Но её спутник отлично понимал, что делается это лишь по малому жизненному опыту и природной несдержанности на язык, без подспудной злости или ненависти к нему.
– Пей, конечно, – пригласил он Маринку, зная что со ста граммов с ней ничего плохого не случится.
Да что там – со ста, и после трехсот девушка умела вести себя трезво и разумно, если, конечно, сама хотела этого. Иной раз Симон удивлялся такой природной способности организма блокировать пагубное воздействие алкоголя.
Воздав должное коньяку, закусив сыром, окороком, парой креветок, хлебнув пару глотков апельсинового сока, Маринка сытно откинулась в кресле, прихватив со столика сигарету и пепельницу, наблюдая при этом, как неторопливо, продумывая каждое свое ощущение, заканчивает поздний завтрак агент.
– Теперь-то, надеюсь, ты расскажешь подробно, в какую историю предлагаешь и мне вляпаться? – поинтересовалась девушка, закидывая крепкие, спортивные ножки на подлокотник кресла.
– Сначала неплохо бы поделиться пепельницей, – уточнил Симон, привычно перекатывая в пальцах сигарету.
– А другой здесь поблизости нет? – попыталась переложить на плечи спутника решение легкой бытовой проблемки Маринка. – Кажется, на подоконнике я видела…
…– …а я все-таки не очень поняла, зачем же ты хочешь меня с собой прихватить? – спросила, старательно пряча радостный блеск глаз, девчушка через две с половиной, неторопливо, но практически без перерыва выкуренных сигареты, когда основной рассказ Симона о предстоящем детективном приключении подошел к концу. – Из чистого любопытства или из жалости, чтобы «дочурка» не скукожилась от наркоты и спиртного по клубам?
– Из чистого высокого знания, – в тон девушке ответил агент Преисподней. – Оно, знание то есть, никогда не будет лишним в жизни, да и в потустороннем существовании – тоже, каким бы пустым и зряшным это знание не выглядело изначально. А мы имеем, как раз, очень даже полезное знание: настоящее оперативное полицейское расследование, без телевизионных прикрас и книжных придумок.
– Учишь, значит? – подозрительно глянула на Симона его спутница. – Обучаешь умению жить дитя неразумное?..
– В каждом из нас, где-то в глубине души, дремлет учитель, настойчиво требующий передать хотя бы часть своих знаний другому, – улыбнулся высокопарности собственных слов агент Преисподней. – К сожалению, у подавляющего большинства людей этот учитель совсем не имеет педагогического призвания – вот и получаются вечно ворчащие старушки, сварливые свекрови, нудные зятья и ненавидимые учениками школьные преподаватели.
– Ух, ты, как завернул-то, – с ироничной завистью отреагировала Маринка. – Какой же ты предусмотрительный… небось, уже придумал, как меня этим полицейским представишь? Типа – самая главная специалистка по наемным политическим убийцам во всем текущем Отражении? Или – личная представительница представителя здешнего беса-куратора, облеченная высочайшим доверием?
– А зачем? – в ответ удивился Симон. – Вокруг тебя должна быть тайна, как вокруг любой женщины. И полицейским вполне достаточно знать, что ты – некто… просто некто… или Некта? Да, пожалуй, так и следует тебя с этого момента называть – Некта.
– Это ты меня что же – заново окрестил? – нарочито округлила глаза Маринка, млея от удовольствия, новое имечко, появившееся так непринужденно, легко, ей понравилось. – Вот здорово! А где же – черные свечи, перевернутое распятие, чаши из человеческих черепов, наполненные кровью невинных младенцев, погребальный звон колоколов, алтарь с Дьяволом в образе коз… ой…
Она невольно прикусила свой язычок и тут же, виновато оглядываясь по сторонам, будто рассчитывая увидеть в гостиной Самого, вполне серьезно раскаялась:
– Извиняюсь, не хотела, повинна… это все дурная, прижизненная наследственность и привычка не следить за словами. Больше не буду, во всяком случае, постараюсь всуе не произносить имя его.
– Тебе Змея не хватило в свое время? – мягко спросил Симон, намекая на недавнее по его меркам участие девушки в сатанинском обряде, после которого он лично забрал в Преисподнюю грешную душу ударом клинка. – Опять на черную экзотику потянуло? Ты только гляди, поаккуратнее тут, вдруг в этом Отражении у сатанистов вместо огромного змея обыкновенного козла используют?.. некрасиво как-то будет – ты и козел, не романтично и не впечатляюще, больше на простое извращение богатенькой шлюшки похоже…
– Ну, ты и наговорил, – с легким восторгом от умения агента плести словесные кружева покачала головой Маринка-Некта. – Прямо сексопатолог какой-то доморощенный. Лучше скажи, когда в сыскное Управление выдвигаться будем? И как мне лучше одеться, чтобы там неформальной наркоманкой не выглядеть?
– Выдвигаться через полчасика будем. А ты думала, что все также спят до полудня, а потом еще пару часов потягиваются, как ты? – засмеялся агент, заметив легкое недоумение на лице девушки. – Для наших полицейских уже вторая половина дня к концу подойдет, когда мы объявимся. А про одежду – сама думай, Некта, чтобы и имени новому соответствовать, и стражей порядка не напугать. Хотя, там компания подобралась – не очень-то их напугаешь внешним видом.
– Не напугаешь? – медленно, с нарочитой зловещестью, процедила сквозь зубы Некта. – Ну, ладно… поглядим…
Она распрямившейся тонкой пружиной взлетела с кресла, даже привычный к таким преображениям девушки Симон едва сдержался, чтобы не отшатнуться в сторону от маленького блондинистого вихря, голышом просвистевшего мимо него в сторону спальни, где хранились основные запасы женской одежды и аксессуаров.
Пользуясь случаем, агент вызвал по внутреннему, гостиничному телефону официанта и велел быстренько прибрать остатки завтрака, заменить бокалы коньяка на свежие, наполненные ароматным напитком и наполнить им же пару объемных металлических фляг, специально купленных не так давно в сувенирной лавке неподалеку от гостиницы. И то ли официант оказался столь проворен, то ли Симон идеально рассчитал время, необходимое для облачения своей спутницы в «боевые доспехи», что представляется высшим достижением метафизики, ибо определить, за какой промежуток времени женщина сменит одну блузку на другую, без помощи потусторонних сил невозможно, но едва лишь закрылась входная дверь гостиничного номера, как из спальни появилась Некта, теперь, кажется, полностью соответствующая своему новому имени.
Жиденькие светлые волосики, прихваченные в два коротких, незаметных спереди хвостика покрывала строгая камуфляжная беретка без каких бы то ни было эмблем или иных опознавательных знаков. Юное лицо, лишенное косметики – даже губки не были тронуты обязательной в нынешнем мире помадой – выглядело свежо и строго, как у ученицы-отличницы, способной без традиционного угадывания отличить знак интеграла от скрипичного ключа. Классическая светло-бежевая блузка, маленький галстук-бабочка, с модно обвисающими краями и совершенно неожиданная громоздкая и бесформенная камуфляжная осенняя куртка, накинутая на плечи.
Внимательно вглядываясь, будто заново узнавая свою лихую спутницу, Симон подумал, что до пояса, если не учитывать вольность с курткой, Некта вполне соответствует общепринятому в этом Отражении, современному толкованию образа «синего чулка», строгой девушки, в голове у которой больше знаний и расчетов, чем порывов и чувств. Но вот ниже… все портила хоть и строгая, черная, но очень узкая и короткая для порядочной девушки юбка, буквально облепляющая стройные спортивные бедра. И уж совершенно убийственно выглядели на ногах Некты громоздкие, неуклюжие и тяжелые на вид, но очень удобные и легкие – по заверениям самой Маринки – высокие, армейского образца, ботинки на двойной толстой подошве и шнуровке. Единственно, в чем новонареченная Некта осталась верной себе, Маринке, были едва заметные на загорелых ногах телесного цвета чулки.
В остальном же – это было нечто, некто… Некта, как и назвал ее Симон.
– А знаешь, – задумчиво проговорил агент Преисподней, оглядывая спутницу с головы до ног. – Я, кажется, тебе не говорил, что в команде комиссара Фогта лишь он единственный счастливо женат, да еще кто-то из младших инспекторов имеет постоянную подружку… сердца же остальных – совершенно свободны.
– Ты хочешь сказать, что эти полдесятка сердец и десяток рук будут предложены мне сразу при появлении в их отделе? – засмеялась Некта, чрезвычайно довольная, что её выдумка с одеждой произвела нужный эффект.
Шагнув поближе к Симону, она закрутилась вокруг своей оси, изображая балетный пируэт и придерживая разлетающиеся полы куртки.
– Насчет рук и сердец – не знаю, – честно признался агент. – А вот предложений поужинать, пообедать, да и просто сходить в кино или на танцы – тебе не избежать. Ладно, эмоции теперь прячем поглубже и – в путь. Прихвати-ка со стола эту пару фляг, у тебя куртка побольше моей, место есть.
– Эксплуатация, – пробормотала Некта, распихивая во внутренние карманы своего камуфляжа, под которым вполне мог спрятаться и небольшой гранатомет, металлические, плоские емкости, между делом, отпивая из бокала граммов сто коньяка. – Идем?..
…и уже на улице спохватилась:
– Эх, надо бы к такому маскараду еще очки, не такие, как у тебя, черные и зловещие, а тонкие, едва заметные. Сейчас, здесь, многие в таких ходят, даже у кого зрение хорошее – мода…
– Обойдешься, – проворчал Симон, высматривая в довольно плотном потоке машин обозначенное черными шашечками такси. – И без того, думаю, скоро мода в этом Отражении развернется на сто восемьдесят градусов, благодаря тебе.
Такие комплименты не проходят даром, и весь путь до сыскного Управления, а потом – через подземный гараж мимо довольно формальных постов охраны к скоростным, но выглядящим убого и обшарпанно лифтам, Некта увлеченно расписывала, какие местные недостатки в женской одежде она хотела бы устранить в ближайшее время.
…в просторной, светлой, полупустой комнате пятого отдела сыскного Управления, расположенной на третьем этаже современного – сталь, бетон, стекло – здания, из пятнадцати простых канцелярских столов, расставленных вдоль стен поближе к пятнадцати же небольшим, выкрашенным под «слоновую кость» сейфам, к концу рабочего дня было занято лишь три. За одним из них, о чем-то сосредоточенно договариваясь по телефону, сгорбился, будто пряча слова, младший инспектор Лучник – лет двацати с небольшим, но серьезный и деловитый не только в присутствии начальства, а за парой других, стоящих рядышком, вплотную друг у другу, расположились комиссар Фогт, свой маленький отдельный кабинетик не любивший и, находясь в здании, предпочитающий общую комнату отдела, его первый помощник Жора и еще один участник ночной работы в отеле «Две звезды» Лапа, Саша Савельев, еще ранним утром вернувшийся из аэропорт с очень любопытной записью.
– …начнем или дождемся вашего куратор, комиссар? – услышали Симон и Некта обрывок разговора за столами, неторопливо, слегка демонстративно входя в помещение, залитое беспощадным светом люминисцентных ламп, одна из которых, совсем рядом с дверями, тихонечко непрерывно потрескивала.
– Меня не надо ждать, приятно вас снова видеть, господа сыщики, – сказал агент Преисподней, слегка развеселившийся упоминанием всуе куратора и представивший себе Артифекса в заляпанном красками комбинезоне, потирающего пропахшие скипидаром руки посреди канцелярских столов с телефонными аппаратами и пристальных взглядов оперативной команды комиссара.
– Это – Некта, – представил Симон свою спутницу и без его помощи привлекшую внимание. – Просто Некта. Её присутствие и участие не обсуждается, господа.
– Некточка, прошу, – мгновенно слетевший со столешницы, на которой, кажется, было так удобно сидеть и болтать левой ногой в воздухе, Жора Швец подтащил к столу, за которым устроился комиссар, простенький, но крепкий стул со свежей еще обивкой. – Вам здесь будет удобнее все слышать и видеть…
– Тебе, а не вам, – ласково улыбнулась Некта, благодаря за услугу. – Формальности оставь для Симона, он их любит.
– Ну, не до такой же степени, – возразил агент, как бы в подтверждение своих слов устраиваясь на столешнице напротив Северина. – Итак, судя по вашему удовлетворенному виду, комиссар, дело об убийстве у нас движется неплохо.
– Скажите, вы знали… видели… то, что случилось в зале прилетов? – немного сбился Северин, пренебрегая со своей стороны формальностями приветствий и знакомства с юной дамой. – Поэтому и послали нас за этими записями?
– Да, – не стал секретничать и надувать щеки от ощущения собственного превосходства над полицейскими Симон. – Я видел и хотел бы по этому эпизоду проконсультироваться с вами.
– Да чего там консультироваться? – бесцеремонно влез в разговор Жора, слегка выпендриваясь своими полномочиями, значимостью в отделе и знаниями местных реалий перед Нектой, пока еще осматривающейся в незнакомой компании. – Тот «Рыжий Петя», что столкнулся с Маркусом перед самым выходом из аэропорта – фигурант известный. К нашему отделу, правда, никогда прямого отношения не имел, но пару раз проходил свидетелем. Профессиональный аферист, классный шулер, способный и в картишки обыграть любого, причем, не догола, а с надеждой на отыгрыш, и впарить вам в поезде, через пару-тройку часов знакомства, совершенно «бронзовый» вексель, якобы доставшийся ему по наследству, за полцены. Работает, как раз, в облике рассеянного вечного студента, добродушного, незлобивого, постоянно что-то теряющего, ну, почти как в том фильме, из которого образ и взят едва ли не один в один.
– Хорошо, это очень хорошо, – сдержанно похвалил Симон, радуясь, что в этот раз обошлось без нудного ковыряния в архивах, запросов соседям или, того хуже, в регионы. – А еще лучше было бы поговорить с этим интересным персонажем. Вы не успели выяснить, где он сейчас обитает?
– А чего выяснять? – засмеялся Жора, чрезвычайно довольный своей оперативностью и похвалой таинственного куратора-покровителя, благодаря которому и в самом деле за весь день пятый отдел не навестил никто из прокурорских чинов, да и собственное начальство ни разу не выдернуло комиссара «на ковер» с отчетом о необычном убийстве. – Он в подвале у нас сидит, в камере для временно задержанных. Вон – Лучник съездил и взял «Рыжего Петю», как миленького, он и не думал скрываться, хотя, кроме полудесятка человек во всем Управлении вряд ли кто еще знает все «норки» этого героя.
– Лучник у нас один из лучших молодых сотрудников, – с явной гордостью за подчиненного пояснил комиссар, не раскрывая перед гостями – фамилия это или прозвище, и позвал от дальнего стола закончившего телефонный разговор и с интересом разглядывающего Некту молодого человека: – Иди сюда, думаю, тебе тоже дело найдется…
– Это он всегда при посторонних нас так возвышает, – шепнул на ушко девушке устроившийся рядом с ней Жора. – Слышала бы ты, как комиссар за дело один на один распекает…
– Ну, разные ругательные слова я тоже знаю неплохо, – тихонечко засмеялась Некта. – Но начальством никогда еще не была…
В этот момент Лучник подошел к столу, по-прежнему незаметно косясь на девушку, и доложился:
– Получилось договориться, комиссар, но только на вторую половину дня, разговор при их секретчике и без всяких записей…
Симон, вопросительно подняв бровь над дужкой черных очков, глянул на Северина. Тот хитренько усмехнулся в ответ:
– Мы же не только аэропортом занимались, господин консультант. Вот, к примеру, Лучник успел, кроме доставки в Управление «Рыжего Пети» согласовать консультацию в радиоинституте, ведающем военными локационными системами, ну, для ПВО, для боевой авиации, да много еще для кого.
– А зачем вам этот институт понадобился? – решилась подать голос по делу Некта, давая понять, что она внимательно слушает, а не присутствует здесь «для мебели». – Или там тоже кого-то убили с «локационной» жестокостью?
Агент одобрительно кивнул мысленно зардевшейся от невысказанной похвалы девушке и обратился к комиссару:
– Мне это тоже интересно…
– Вы, барышня, не видели, к счастью, тела убитых, там их, кстати, оказалось пять, еще двоих мы нашли в соседнем, третьем номере, это – сопровождающие Маркус азиаты, прилетевшие вместе с ним, – ответил Северин.
– К сожалению, не видела, – буркнула Некта. – Иначе бы не спрашивала…
– У всех были явные признаки острой лучевой болезни без малейших следов радиоактивности вокруг, да и на самих телах тоже, – продолжил Северин, сделав вид, что не расслышал спутницу консультанта. – Так вот, радиация тут совсем не при чем. И, слава богам, что моя Василиса сегодня в отгуле и ждала меня дома после этой веселой ночки в отеле. Она практически сразу оценила – это же СВЧ, сверхвысокие частоты, на которых работают очень многие локационные станции у военных. Результат длительного облучения под их антеннами практически равнозначен острой лучевой, вот только – там такие объемы аппаратуры, да и время под облучением должно быть очень солидным, но – зацепка есть, и зацепка очень интересная для дальнейшей разработки.
– Василиса у нас – молодец, – солидно заметил Жора, мгновенно превращаясь из озорного, шелапутного мальчишки в умудренного годами работы оперативника. – Она и из технического Управления нам пол-отдела заменяет.
И с легким осуждением искоса глянул на комиссара, не сумевшего пересилить въевшуюся в кровь дисциплину и оставить собственную жену в подчиненном ему отделе.
– Да у вас просто неслыханная работоспособность, – вновь похвалил Симон и в самом деле удивленный таким стремительным развитием событий.
– Благодаря вам, уважаемый, – кивнул комиссар. – Нас все утро и весь день не трогало никакое начальство – ни свое, ни прокурорское, ни городское. Даже Второе бюро куда-то исчезло, хоть и помаячило немного на горизонте. Честно говоря, я просто удивлен, как у вас может такое получаться, но… договор наш в силе, и вопросов лишних я задавать не буду. Зато – вручу вам еще один подарочек, пожалуй, не менее ценный, чем два предыдущих. Жора!
Северин слегка подмигнул помощнику, мол, вновь настала твоя очередь хвастаться, и оперативник, чуть отстранившись от Некты, махнул рукой:
– Ну, это-то было совсем просто. Я поговорил с теми девчонками, что работают на улице при выезде из тупика, ну, в котором располагается отель «Две звезды». Кстати, вполне симпатичные попадаются, хоть и профессионалки, даже одну старую знакомую встретил…
Он покосился на сидящую рядом девушку и быстро добавил исключительно для нее:
– Все, конечно, по работе, по работе и только по работе… так вот, девчонки никого подозрительного – заходящего в тупичок или выходящего оттуда за всю ночь, что они провели на перекрестке, не заметили. И машин, именно что подозрительных, не было, исключая, пожалуй, наш, отдельский автомобиль с комиссаром. Но вот одна глазастенькая такая, блондиночка, приметила, как в доме напротив гостиницы, примерно на уровне четвертого-пятого этажа после часа ночи «блуждали огоньки», как она сказала, ну, будто кто со слабеньким фонариком ходил или свечи зажигал, от них огонек тоже такой… колеблющийся. Во всяком случае, на обычное комнатное освещение это было не похоже. Девчонка говорит, приметила только потому, что недавно у них в доме проблемы с освещением были, она с улицы точно такую же игру света наблюдала, если возвращалась среди ночи.
– Мы взяли эту девушку «на карандаш», – деловито проинформировал комиссар. – Такие глазастые частенько полезными бывают, ну, и может быть, вспомнит еще чего про прошедшую ночь. Хотя, пока еще не вижу, чем эта информация может быть полезна. Конечно, если бы нежданных гостей убили из снайперской винтовки, ну, или взорвали радиоуправляемым фугасом, мы бы сразу рванулись в ту квартирку напротив отеля, но смонтировать в доме локационную станцию огромной мощности – очень сомнительно. Я бы послал пару человек приглядеть и за домом, и за квартирой, особенно, если без проникновения в нее. Но свободных сейчас нет – только те, кто со мной.
– Мне кажется, хвалить вас и ваших людей, комиссар, это просто несправедливо, – высказался Симон, внимательно выслушав и Жору, и Северина. – Но я вам обещаю, что награда найдет своих скромных героев детективного труда. Как я понял, вы уже успели отдохнуть после ночных бдений в отеле? Вот и хорошо. Предлагаю для обсуждения: сперва переговорить с «Рыжим Петей», может быть, он расскажет нам, кто стоит за его появлением в зале прилетов? Потом непременно навестить странную квартирку напротив отеля, посмотреть своими глазами, что же там могло так странно мигать? Ну, а если будут конкретные результаты беседы с задержанным аферистом, то дополнить этот план по мере поступления информации.
– Что тут можно возразить? – развел руками Северин. – Мне кажется, вы, господин консультант, не хуже нас ориентируетесь в специфике сыска.
– Но не в специфике ваших помещений, – с легкой улыбкой принял комплимент Симон. – Как по-вашему, лучше спуститься вниз, к задержанному, или пригласить его для беседы сюда?
– Конечно, сюда, – опередил комиссара Жора. – Внизу – просто камера, там и тесновато, да и обстановка… не комильфо…
Оперативник вновь, как и в рассказе о своем контакте с проститутками, покосился на Некту, спокойненько и внимательно выслушивающую общий разговор, и закончил:
– А в кабинете Севера Михалыча будет удобно, и поместимся все…
– Всем не надо, – категорически отмел инициативу помощника сам комиссар. – Достаточно будет меня вместе с уважаемым консультантом и его… э-э-э… спутницей, верно?
– Вы здесь хозяин, – развел руками Симон, в душе благодаря Северина за численное ограничение желающих участвовать в допросе.
– Ну, в таком случае, Жора, ты сгоняй-ка за задержанным, подействуй своим авторитетом, чтобы побыстрее все оформить, а то прошлый раз почти два часа ждали, пока конвойные разберутся с охраняющими у кого какие обязанности, – деловито распорядился комиссар. – А наших гостей – прошу ко мне в кабинет.
Слегка разочарованный даже кратковременным расставанием с Нектой, Жора Швец, тем не менее, опередил выходящих из комнаты пятого отдела, первым оказавшись в коридоре, расстилающемся, казалось, в бесконечность по обе стороны от дверей пятого отдела. Комиссар Фогт двинулся, было, влево, как бы, приглашая гостей последовать за ним, но Симон приостановил его, придержав за локоть и взглядом показывая своей спутнице, чтобы она прошла чуть дальше.
– Извините, но перед тем, как приступить к допросу, возможно, долгому и уж точно нелегкому, я бы хотел посетить интимное заведение, – вежливо, даже чересчур изысканно отпросился в туалет агент Преисподней. – Вы мне только покажите дверь кабинета, ну, и направление у удобствам.
– Конечно, – удивленно взглянул на Симона комиссар. – Моя дверь восьмая по счету, там табличка с именем и должностью, так что не ошибетесь. А удобства – в противоположном направлении, почти в самом конце коридора…
– Напрасно вы сочли меня андроидом или киборгом, комиссар, – пошутил в ответ на недоумение хозяина агент. – Ничто человеческое мне не чуждо, да и Некта тоже – далеко не сказочная принцесса, и фиалками не какает…
Сказав это, Симон быстро двинулся в нужный ему конец коридора, оставив наедине комиссара и Некту, впрочем, особо не опасаясь, что девушка в его отсутствие наговорит лишнего полицейскому, такого можно было ожидать от несдержанной, ставящей себя и свои желания выше желаний других живущих Зои.
Нельзя сказать, что агенту Преисподней и в самом деле приспичило облегчиться перед допросом, хотя, очутившись в туалете, больше похожем на филиал стройплощадки заляпанными известкой и краской переносными лесами, краскопультом в углу и запахами свежей штукатурки, ацетона и грязных ватников, Симон отдал должное совершенно новой сантехнике, но это, конечно, же не было главным. Застегнув брюки, внимательно оглядев длинный ряд обрезанных снизу пластиковых дверей и прислушавшись к поистине замогильной тишине в помещении, агент быстро перевернул перстень на руке и вгляделся в прозрачную лилово-сиреневую поверхность…
– А я уже волнуюсь, не случилось ли чего неприятного, ваше превосходительство, – прозвучал в гулкой пустоте туалета занудливый, раздраженный голос беса. – Что ж это ты на связь не выходишь, хоть и требовал её первым делом? Никаких новостей от тебя уже который день, я весь извелся, чего и подумать – не знаю…
Кажется, получив от отпускника из Преисподней согласие помочь разобраться в непростом, важном для него же самого деле Артифекс решил, что его задача полностью выполнена, и теперь крутиться, как белка в колесе, выручая куратора Отражения, должен был лишь один Симон.
– Не который день, а который час пошел с нашей встречи, – скромно уточнил Симон, жалея, что бес решил обойтись звуковым контактом, не показывая себя, небось, опять в малярной робе стоит у недокрашенного забора. – Приглуши, пожалуйста, голосок, я не в пустыне среди верблюдов, неужели трудно было сразу догадаться и запустить мыслеречь?
– Не будь таким мелочным, ваше превосходительство, мыслеречь требует от меня дополнительного напряжения, – чуть сварливо ответил уже в голове агента голос беса-куратора. – Без серьезной надобности я напрягаться не хочу, ты прекрасно понимаешь…
– Сейчас ты сам оценишь, стоит ли напрягаться, – с легкой угрозой подумал в ответ Симон. – Ты говорил о тумане, застилающем, закрывающем от тебя будущие события?
– Ну, глаголил о таком событии, – как бы, нехотя признался Артифекс. – Ты нашел источник тумана? Или хотя бы разгадал его природу?
– Не зли меня, – забирая в свои руки инициативу разговора посоветовал бесу агент Преисподней. – Кажется, я не брался за проведение метафизических опытов в этом Отражении, а подрядился всего лишь найди убийц тобой указанного грешника. Но, честное слово, нынче не время для уточнения буквы и духа нашего соглашения. Глянь, прямо сейчас и немедленно, на домик напротив отеля «Две звезды» – той гостиницы, в которой твой человечек и нашел смерть.
– Ты думаешь, я не смотрел? Там-то я и попал в самый эпицентр, – почти возмутился Артифекс, непроизвольно вызвав неприятный гул в голове Симона. – Кругом был туман и мгла серая, непроглядная, в которой ничего разобрать нельзя…
– Прямо сейчас – посмотри конкретно на дом, который стоит лицом к лицу с центральным входом отеля, – как ребенку, едва ли не по слогам, повторил агент, упрямо поджимая губы, чтобы сдержать рвущееся наружу возмущенное дыхание.
«Как же тяжело бывает работать с бесами, даже по их личной просьбе, если ты не прикрыт кем-то из более могущественных, высших иерархов Преисподней», – подумал Симон, в ожидании расстроено опираясь спиной о кафель, выложенный по стенам чуть выше человеческого роста.
– Ну, как тебе сказать, ваше превосходительство, – через пару минут вновь раздался в голове теперь уже растерянно-задумчивый голос куратора Отражения. – Там легко просматриваются обитатели верхних этажей, с трудом, но что-то видно в судьбах грешных душ на первом-втором, а вот серединка дома – в том самом тумане… Ты считаешь, что в этом доме, на третьем-четвертом этажах и кроется разгадка?
– Я не знаю, где вдруг обнаружится эта самая разгадка, – нарочито спокойно ответил агент, получив прямое подтверждение информации, о которой он догадывался. – Но следы ведут именно в этот дом, и я там очень скоро побываю, так что ты не расслабляйся и – очень прошу – смени свой малярный комбинезон на какую-нибудь приличную, достойную беса твоего уровня одежду, может быть, придется тебя экстренно выдергивать куда с рабочего места. Всё!
Давая выход накопившемуся за время разговора раздражению, Симон резко оборвал связь с бесом, повернув перстень камнем внутрь ладони, и стукнул кулаком по расколовшейся от этого удара в самом уголке и жалобно скрипнувшей кафельной плитке. «И это еще хорошо, что оперативников сыскного Управления, как волков, кормят ноги, и местный туалет не забит, как в иных конторах, праздношатающимися клерками, выкуривающими в компании таких же очередную сигаретку от скуки, – подумал агент Преисподней, покидая туалет. – Вот было бы забавно для местных полицейских застукать в своем санузле психа, болтающего вслух с неким, не очень-то и приятным, прямо из воздуха звучащим, голосом… А плитку выложили халтурно, если её просто кулаком расколоть можно, не уважают плиточники сыскарей…»

© Юрий Леж, 2012
Дата публикации: 08.07.2012 13:25:01
Просмотров: 1978

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.