Ангел

Геннадий Дмитриев

Форма: Рассказ
Жанр: Приключения
Объём: 17245 знаков с пробелами
Раздел: "Рассказы"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Домик старого рыбака стоял у самого моря, на крутом обрывистом берегу. Внизу, под обрывом сушились сети, и у дощатого причала покачивалась на волнах большая лодка с мачтой посередине. Сам рыбак, Оливер Маклорен, крепкий мужчина лет шестидесяти, когда-то, видимо, был красив, но сейчас лицо его исказил ужасный сабельный шрам, который начинался от правого глаза, пересекал нос, разделив его на две уродливые половины, и от левого угла рта опускался по скуле, обнажая в постоянной дьявольской улыбке жёлтые зубы. Жил Оливер одиноко, местные жители боялись его, поговаривали, будто в молодости он был пиратом, и сторонились этого страшного старика. Рыбу, когда был удачный улов, он отвозил в расположенное по соседству селение, и сдавал перекупщикам, понимая, что его внешность никак не может способствовать успешной торговле.
Прикрывшись ладонью от солнца, он смотрел на море, над которым клубились тяжелые облака. «Надо собрать сети и вытащить лодку, – подумал Оливер, – на днях будет шторм, какого давно не бывало в этих местах». Он спустился с обрыва по крутой тропе, собрал сети и перенес их к домику под навес, затем размотал канат, зацепил лодку, и стал вращать скрипучий кабестан, вытаскивая судёнышко по деревянному настилу наверх. Окончив нелегкую работу, он вытер пот со лба, посмотрел вдаль, и заметил человека, который шёл к его дому со стороны поселка. «Кого это дьявол несёт!?» – подумал он, крепя лодку. Человек подошёл поближе и остановился.
- Эй, приятель! – обратился он к старику. – Не подскажешь ли, где изволит проживать мой старый друг, Оливер Маклорен?
- Ну я, Оливер Маклорен, а ты кто?
- Что, не узнал меня, старина Оло?
Оливер вгляделся в человека. Это был немолодой моряк, с обветренным измятым лицом, рыжие, грязные, тронутые сединой волосы спускались на плечи.
- А, это ты, Рыжий пёс! Что тебе надо от меня?
- Не слишком ласково встречаешь ты старого друга, может, в дом пригласишь? Сколько же мы не виделись?
- Лет двадцать. Ну, пойдем, угощу старого приятеля.
Они вошли в дом, где были лишь голые стены, очаг да стол. Оливер насыпал в миски каши, положил рыбу, поставил бутылку рома.
- Ну, что, выпьем за тех, чьи косточки обглодали морские твари, – предложил Рыжий пес.
- Да, упокоит их души господь на небесах, – сказал Оливер, поднимая кружку.
Они выпили, закусили, потом выпили ещё, за живых, и Оливер спросил:
- Так, зачем же я тебе нужен, Рыжий пес?
- Помнишь Джона Грея? Он был нашим капитаном.
- Грей стал капитаном? – удивился Оливер. – Помню, он был помощником у меня, в те времена, когда я плавал штурманом у старого Тома. Тогда он был молод.
- Да, ребята выбрали его капитаном, после того, как старого Тома повесили сушиться на солнышке. Но теперь и Грей отправился кормить рыб на дно, а мы остались и без капитана, и без штурмана. Ребята предлагают тебе стать нашим капитаном, или штурманом, как тебе будет угодно.
- Но я давно уже не ловлю ветер удачи, теперь я ловлю рыбу. А ты всё ещё плаваешь по морям, старый пёс?
- Пока плаваю. Ребята решили сделать налёт на испанские острова, там золото, много золота, всем хватит. Вот только без штурмана не обойтись, за этим и послали меня к тебе.
- Золото, – хмыкнул Оливер, раскуривая трубку, – с собой в могилу его не унесёшь. Вон, у старого Тома было много золота, и что? Спасло оно его от виселицы? А Питер Кид, а Гарри Кларк? У тех было золота больше, чем у испанского короля, и где они? Где они, я тебя спрашиваю? А помнишь Черного кота? Он поссорился с капитаном, оспаривая свою долю, и его высадили на необитаемом острове вместе с золотом. А через полгода его кости обглодали птицы, тогда мы вернулись и забрали золото, а он так и остался гнить на своем острове. Нет, мне много не надо. Я ловлю рыбу и тем живу, мне хватит.
- Не узнаю, не узнаю старого друга. Неужели эта царапина на твоем форштевне так изменила тебя? Кто оставил тебе её? А?
- Один лейтенант с королевского корвета. Но получив эту царапину, я ещё продолжал драться, а когда он всадил мне под ребро кортик по самую рукоятку, палуба ушла из-под ног. Троих наших парней повесили сушиться на рее, меня сочли убитым, и не тронули, что толку вешать покойника? А потом нас всех бросили в вельбот и отправили плавать по морю, в назидание другим джентльменам удачи. Когда я очнулся, вокруг была одна вода, да тела с обрывками веревок на шеях. Солнце поджарило их, и они начали разлагаться, стоял невыносимый смрад. Тогда я, собрал последние силы и выбросил их в море. Меня подобрал корабль. Люди на корабле не знали, кто я. Сказал, что пираты напали на нашу шхуну – поверили. Я был очень плох, привезли меня в поселок и определили в лечебницу для нищих бродяг. Доктор посмотрел, и решил, что дела мои безнадёжны: «Не доживет до утра ваш моряк, – сказал он, и добавил, – кладите здесь, в проходе, в палате у меня нет места для умирающих».
Но одна девчонка выходила меня. Она кормила меня из ложечки, как младенца, давала мне лекарства, смазывала раны и выносила за мной горшки. Это был сам ангел, но я никогда не видел её, доктор обработал мои раны, и забинтовал лицо. Я мог только слышать её голос – это был голос ангела, я бы узнал его среди тысяч других голосов. А когда мне сняли повязку с лица, она исчезла, говорили, что уехала к своему отцу в Южную Америку, так или нет, но с тех пор я её не встречал. Тогда я дал слово, что никогда больше не выйду в море под Веселым Роджером. Поселился здесь и стал ловить рыбу. Вот уже двадцать лет я рыбачу тут.
- Ты стал сентиментален, прежде за тобой ничего подобного не замечалось.
- Что было прежде, того уже нет. Тогда мне было тридцать восемь лет, я был жесток и жаден до денег, я не знал женщин, и презирал их. Помнишь ту красотку, что мы захватили на испанском галеоне? Тогда капитан с боцманом никак не могли её поделить. Я решил проблему просто – снес ей голову, и никто тогда не обиделся на меня. Из-за этой испанской стервы назревал конфликт между командой и капитаном. Тогда я считал, что поступил правильно, но сегодня я раскаиваюсь в своем поступке. Я раскаиваюсь во всех своих грехах, я молюсь каждый день, но Бог не слышит меня, для таких грешников, как мы с тобой, нет милости Божьей.
- Ты был прав Оло, когда прикончил эту стерву, а сейчас ты не прав. Ты бросаешь в беде своих друзей. Как же мы поплывем без штурмана? Ведь ты же был джентльменом удачи!
- Это было двадцать лет назад. Теперь я рыбак, простой рыбак, и всё!
- Ты не можешь так поступить, Оло! Через три дня мы должны выйти в море! Иначе золото достанется другим!
- Мне нет дела до вашего золота, меняй галс, Рыжий пёс, делай поворот фордевинд, и плыви своим курсом! Да, поторопись, через три дня, ты говоришь? Через три дня здесь будет такой шторм, какого не видели лет десять в наших краях! Горе тому кораблю, который окажется в это время у Черной скалы. Если вы собрались в море, то выходите завтра, а лучше сегодня, это я тебе говорю, Оливер Маклорен!
- Что ж, и за то спасибо. А мы надеялись на тебя, очень надеялись. Прощай.
- Прощай, Рыжий пес.
Гость тяжёлой походкой вышел из дома, обернулся, посмотрел на Оливера, махнул рукой, и ушёл в сторону поселка. Маклорен долго глядел ему вслед, потом повернулся влево, туда, где три мыса выступали в море: первый виделся четко, второй терялся в тумане, а третий едва угадывался в дымке, повисшей над водой. Вода сливалась с небом так, что линии горизонта не было видно, тяжелые облака, казалось, вставали прямо из воды, клубясь, темнея, заволакивая всё небо. «Непременно будет шторм, непременно, – подумал Оливер, – давно я не видел такого неба и моря».
Шторм начался, как и предполагал старый рыбак, через три дня. Выл ветер, ломая деревья, огромные, тяжелые волны с грохотом бились о берег, взлетая выше обрыва, обдавая брызгами дом. Четыре дня бесновалась природа, на пятый день шторм начал утихать. Только к вечеру седьмого дня волны успокоились, и Оливер вышел из дому осмотреть свои владения, оценить, какие повреждения нанёс шторм его хозяйству. То, что увидел он, привело его в ужас, нет, повреждения были незначительны, благодаря заранее принятым мерам. На берегу повсюду валялись выброшенные волнами обломки мачт, рей, прочего рангоута и обрывки такелажа. Были и мертвые тела моряков, чей корабль настигла буря у Черной скалы.
Чуть поодаль, наполовину в воде, лежало тело человека, вцепившегося окоченевшими руками в обломок рея. Волны, набегая не берег, покачивали тело, и казалось, человек дышал. Оливер подошёл, склонился над ним, и с удивлением заметил, что тот и впрямь дышит. Старый рыбак с трудом оторвал руки моряка от обломка рея, схватил их, и закинул тело себе на спину, как мешок. Человек чуть застонал.
- Потерпи, любезный, сейчас я тебя в дом занесу, отогрею.
Он поднимался по крутой тропе, тяжело дыша. Наконец он одолел нелёгкий путь и внёс моряка в дом. Оливер снял мокрую одежду с несчастного, уложил его в постель и прикрыл теплым одеялом. Затем он расцепил ему зубы лезвием ножа, и влил в рот немного рому. Лицо моряка порозовело, и он открыл глаза. Моряк был немолод, и, судя по одежде, был не простым матросом, а принадлежал к командному составу погибшего корабля.
- Ну, вот, слава Богу, – вздохнул Оливер, – пришли в себя, сэр. Сейчас, разожгу печь, разогрею кашу, покормлю Вас.
- Кто Вы? – слабым голосом прохрипел спасённый моряк, пристально вглядываясь в обезображенное сабельным шрамом лицо старого рыбака. В голосе послышалась тревога.
- Не беспокойтесь, сэр, я рыбак, простой рыбак, зовут меня, Оливер Маклорен.
- Откуда у Вас этот шрам?
- А-а, – отмахнулся Оливер, – плавал когда-то по морям, был ранен в бою. Давно это было, не стоит и вспоминать.
- Холодно, – сказал моряк, тело его дрожало.
- Вот, выпейте ещё рому, согреетесь, сейчас печь разгорится, теплее будет, – ответил Маклорен, орудуя в печи кочергой.
- Холодно, очень холодно, – повторил моряк.
Оливер налил рому в кружку, и протянул моряку, тот выпил, но облегчения не наступило, его продолжало трясти. Маклорен потрогал лоб моряка, покрытый испариной.
- О, да у Вас жар, сэр, – произнёс он, снимая с себя куртку, – сейчас укутаю Вас потеплее. Это хорошая куртка, из овечьей шерсти.
Он плотно укутал моряка своей курткой. На могучей груди рыбака синела татуировка – человеческий череп, под ним роза ветров. Моряк впился взглядом в татуировку, дрожь в теле прекратилась.
- Что это? – спросил он.
- Не обращайте внимания, сэр, так, грехи молодости. Сейчас напою Вас отваром и жар как рукой снимет, поспите, а я пока просушу Вашу одежду.
Моряк выпил предложенный Оливером отвар, дрожь в теле прошла, стало тепло, веки потяжелели, и он погрузился в сон, страшный сон из прошлой, давно забытой жизни.
Фрегат преследовал пиратскую бригантину. Она пыталась уйти, но командиру фрегата удалось навязать ей бой. Мощный бортовой залп фрегата снёс всё с палубы пиратского корабля, бригантина горела. Команда её была обречена, но оставшиеся в живых спустили вельбот с правого борта, и попытались уйти, надеясь, что с фрегата не заметят их. Огонь и дым горящей бригантины не давал возможности увидеть с фрегата маленькое спасательное суденышко. Но бригантина затонула, дым рассеялся, открыв панораму моря, и вельбот был замечен. Командир фрегата хотел просто раздавить лёгкое суденышко ударом мощного форштевня, но пираты, поняв его намерение, уже не пытались уйти, а сами атаковали фрегат. Взобравшись на его палубу, они ввязались в свой последний, смертельный бой.
Молодой лейтенант дрался с обнажённым до пояса пиратом с татуировкой на груди – человеческий череп, а под ним роза ветров. Лейтенант ударом сабли разрубил пирату лицо, но тот продолжал вести бой, и лишь когда он ударил противника кортиком, тот замертво рухнул на палубу. Вскоре всё было кончено, трое взяты в плен, двое застрелены при попытке взобраться на палубу, и один убит. Этих троих тут же повесили на рее, после все трупы сбросили в вельбот, и отправили скитаться по волнам, на устрашение прочим джентльменам удачи.
Оливер развесил сушиться одежду спасенного моряка, разложил на столе его оружие – пистолет и кортик. «Надо бы почистить пистолет, – подумал он, – а то от морской воды он поржавеет». Он разрядил пистолет, высыпал мокрый порох, почистил, смазал, и вновь зарядил. Потом взял в руки кортик, вытащил из ножен. Это был необычный кортик, рукоятка выполнена в виде головы змеи, из раскрытой пасти которой разящим жалом торчал клинок. Именно это жало мелькало перед Оливером в том, смертельном бою, оно и нанесло последний удар. Ошибки быть не могло, спасённый моряк и был тем молодым лейтенантом с королевского фрегата.
Моряк проспал остаток дня и всю ночь, проснулся он утром, здоровым и бодрым.
- Как Вы себя чувствуете, сэр? – спросил Оливер. «Он не знает, что именно я был тем пиратом, которому он разрубил саблей лицо».
- Спасибо Вам, Вы спасли меня, теперь я вполне здоров. «Этот рыбак и не подозревает, что это я оставил ему отметину на лице».
- В такой шторм нельзя входить в эту бухту, ещё никому не удавалось в бурю миновать Чёрную скалу, Вашему капитану следовало держаться в море, пока не утихнет шторм. «Знал бы я, кого вытаскиваю из воды!».
- Это я был капитаном этого несчастного брига, – ответил моряк. – Мы шли с грузом из Южной Америки, судно низко сидело в воде, и не выдержало бы шторма в открытом море. У меня не было другого выхода, я пытался зайти в бухту. «Не думал я встретить тебя живым, пират!»
- Немногим удавалось справиться с течением и ветром у Чёрной скалы. «Сколько лет подряд снился мне тот бой, и твои глаза, сколько было в них злости и презрения». Выпейте рома, сэр, поешьте.
Оливер поставил на стол бутылку рома, две кружки и две миски с кашей. Они выпили молча, так же молча поели, после чего Оливер сказал:
- Я высушил Вашу одежду, сэр, почистил Ваше оружие.
Он принёс одежду и оружие моряку, тот оделся, нацепил кортик, осмотрел пистолет.
- Я его зарядил, сэр, – сказал Оливер.
- Это было неблагоразумно с Вашей стороны.
- Почему, сэр?
- Ты не узнал меня, зато я узнал тебя, это я изуродовал тебе лицо, ты был пиратом, сожалею, что тебе удалось выжить, сожалею.
- Я тоже узнал Вас, сэр, но с тех пор я не плаваю по морям, я ловлю рыбу. Прошло двадцать лет, многое изменилось, Вы, я вижу, больше не служите в королевском флоте, я не держу на Вас зла, я давно Вас простил.
- Я уволен со службы после того боя, ты перебил мне сухожилие на левой ноге, теперь она не сгибается. По этой причине мне пришлось военный флот сменить на торговый. Я не простил тебя, пират, и никогда не прощу.
Моряк поднял пистолет, и прицелился в Оливера.
- Неужели Вы станете стрелять, сэр, ведь я спас Вам жизнь?
- Любое дело нужно доводить до конца, я не добил тебя тогда, двадцать лет назад, так сделаю это сейчас.
- Христос говорил: «Возлюбите врагов своих, молитесь за ненавидящих и проклинающих вас», и я молюсь за Вас, сэр. Не стреляйте, не губите свою душу.
- Это тебе не поможет, я выстрелю.
В этот момент дверь со скрипом отворилась, в проёме возникла фигура человека.
- Оло! Ты где? Что тут происходит?
В комнату влетел Рыжий пёс. Моряк обернулся на звук, выстрелил в Оливера, и ринулся к выходу, но тут же наткнулся на нож Рыжего пса. Оливер был ранен в плечо.
- О, чёрт! – взревел Рыжий пёс. – Кто это такой, Оло? Он ранил тебя!
- Это тот, кто оставил отметину на моём форштевне, ты явился вовремя.
- Ребята выбрали меня капитаном, я принёс карту, чтобы ты показал, как пройти в бухту Синего кита.
Он перевязал Оливеру рану, но кровотечение не останавливалось.
- Тебе надо к доктору, сейчас спущу лодку и отвезу тебя.
Силы покинули старого рыбака, тёмная волна захлестнула его, всё померкло. Очнулся он в лечебнице, женщина-врач склонилась над ним. Она была немолода, некрасива, горбата. И тут Оливер услышал её голос. Это был голос ангела, тот голос, который он узнал бы среди тысячи других голосов.
- Ангел мой! – вырвалось из его груди. – Это Вы, Вы спасли меня тогда, двадцать лет назад? Но почему? Почему Вы исчезли, когда врач снял бинты с моего лица? Я так мечтал увидеть Вас!
- Теперь Вы знаете, почему. Я полюбила Вас, я думала, что Вы ужаснетесь, увидев меня, и уплыла на попутном корабле в Южную Америку к своему отцу. Все эти двадцать лет я думала о Вас, я люблю только Вас, только Вас, и никого другого. Я люблю Вас так, как может любить только несчастное, бедное существо, не имея права надеяться на взаимность. Теперь отец мой умер, и у меня никого не осталось, кроме Вас. Я вернулась сюда, в этот поселок, чтобы издали, хоть краешком глаза посмотреть на Вас, я никогда бы не осмелилась с Вами заговорить. И никогда, никогда бы Вы не узнали меня. Теперь Вы знаете всё, простите меня. Я урод, и не имею права любить Вас.
- Вы, ангел, – он обнял её голову и прижал к своей груди. Вы ангел, мой ангел, никогда, нигде не видел я женщины, прекраснее Вас. Я полюбил Вас с той минуты, когда услышал Ваш голос. Я не имею права на эту любовь. Я – чудовище, теперь Вы видите это. Я был пиратом, жестоким, беспощадным. Я никогда не знал любви, только ненависть жила в моей душе. Ваша любовь спасла меня, я навсегда покончил с разбоем, стал рыбаком, каждый день молю я Бога простить все мои прошлые грехи. Я люблю Вас все эти двадцать лет. Я не надеялся, что Бог подарит мне эту встречу с Вами. Будьте со мной навсегда, до конца моих дней, ангел мой.

Одесса - 2011 год.

© Геннадий Дмитриев, 2017
Дата публикации: 11.01.2017 20:22:45
Просмотров: 1950

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.