Один из совокупности
Николай Юрлов
|
Форма: Миниатюра
Жанр: Проза (другие жанры) Объём: 4125 знаков с пробелами Раздел: "На крыльях Пегаса" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
(Раздумья у старого друга) Давным-давно, когда букварь начинался с буквы «А» — Ангел, детвору учили, что лес есть совокупность деревьев. Это я узнал в дневниках Дурылина: гонимый философ против этих азбучных представлений всегда возражал. Особенно с тех самых пор, как, оказавшись в сибирской ссылке, увидел настоящую тайгу, которую намного позже шлягер советских времён сравнивал с морем, поющим и зелёным. Какая уж тут «совокупность» — набегает лес волна за волной, и самые старшие из тёмнохвойных великанов, возраст которых от трёхсот лет и выше, помнят многое, даже тех отважных первопроходцев, шагавших встречь солнцу и безмерно рисковавших собой. Человека уже нет, а дерево всё живёт, настолько крепка у него связь с землёй-матушкой. Не потому ли мстит он деревьям, нещадно вырубая их на корню, что они долгожители, а его срок не настолько велик, что они многое за свою жизнь повидали: и хорошего, и плохого, а последнего, пожалуй, и больше — вон как полыхает с наступлением тёплых дней красавица тайга… Эта преамбула родилась сама собой, когда я навестил своего закадычного знакомца — богатырскую сосну (по ботаническим меркам, сосну обыкновенную), что красуется на крутизне великой сибирской реки. Мой крепыш почти вплотную подошёл к скалистому берегу и выдвинулся впереди собратьев по сосновому бору, окружив себя плотными зарослями облепихи. В урожайный на ягоды год их гибкие ветви, по которым с удовольствием, почти бесшумно пробегает ветер, загораются оранжевыми огоньками; благодаря этому подлеску могучее дерево становится ещё наряднее, оно ещё больше бросается в глаза. Яркие плоды облепихи точно подсвечивают тенистый путь к сосне, благо, паломников к ней, если приглядеться, — не пересчитать. Хаотично порхает бабочка-боярышница, в рытвинах и ухабах старой коры отдыхает от трудов праведных шмель, на подлёте блеснёт перламутром своих крыльев стрекоза, а потом на опавшие шишки сиганёт кузнечик и радостной симфонией обозначит своё местопребывание... И ведь не только они одни стремятся побывать здесь, у могучей сосны! С какой-то странной, непонятной мне целью ползут муравьи по шершавому и неохватному стволу: двигаются быстро, один за другим, устремляясь всё выше и выше, туда, где дерево широко разбросало крону и тонкие, почти прозрачные чешуйки молодой коры трепещут на ветру. Но, забираясь вверх, эти шустрые трудяги, я замечаю, через какое-то время спешат обратно, их движение похоже на дорогу с двусторонним движением, а если кто-то из сородичей замешкался, его тут же объезжают без всякого промедления. Никаких заторов на этой транспортно-сосновой вертикали у муравьёв нет. Но ведь для чего-то же понадобилось им взбираться на самую что ни на есть верхотуру? Уж не любопытства ли ради? А может, всё гораздо проще, и муравьи как люди, которые порой тоже в упор не видят, где столбовая дорога развития цивилизации, а где её тупиковая ветвь? Стало быть, это не муравьи подражают человеку, а человек уподобился муравьям, лишённым вѝдения какой бы то ни было перспективы в силу природной недостаточности своего роста, и кажущийся великан — он на самом-то деле всего лишь пигмей… Вот о чём я думаю, отойдя от сосны и усевшись на краю каменного обрыва, облепленного сизым лишайником, и, чувствуя за спиной силу и мощь векового древа, хочу крикнуть на всю речную ширь, чтобы и на том берегу (а до него километра три), был слышен традиционный в подобных случаях вопрос: — Кто украл хомуты?! И чтобы эхо, промчавшись по волнам, докатившись до лесистых хребтов на том берегу, ещё круче взметнувшихся над водой, ответило мне, как по факту обстоит с пресловутыми хомутами дело: — Ты-ы-ы!.. Среди беспредельных сибирских просторов совсем непринуждённо всплывает модная нынче тема. И если уж подходить предметно, что там какой-то князь Гагарин, петровский губернатор всея Сибири,— нынче в нашем многострадальном Отечестве тащат намного больше и при этом, то есть при самом неблагоприятном для казнокрадов исходе, очень легко отделываются, минуя за воровство в особо крупных размерах традиционное на Руси лишение буйной головы. Николай ЮРЛОВ, КРАСНОЯРСК © Николай Юрлов, 2019 Дата публикации: 13.09.2019 13:13:15 Просмотров: 1678 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|