Татьяна Брехова
Полученные рецензии (всего - 11) Татьяна Брехова [2018-03-29 05:23:27]
Ицхак, спасибо, что прочли. А "никогда!" - это кому адресовано? )) Ицхак Скородинский [2018-03-29 11:34:28]
Господи, конечно, себе, родимому...
Когда читал, необъяснимый ужас обуял, а про богов, в Заметки поэткорра... Хорошая зарисовка. Зримая и звучащая, как у Вас часто бывает.
Татьяна, рад Вас видеть на сайте. Хотелось бы чаще и больше  Ответить Татьяна Брехова [2015-12-07 09:54:28]
Спасибо, Владислав! Ваше одобрение вдохновляет! Согласен. Очень люблю Миллера, а в особенности "Биг-Сур", и мне кажется, что финальные рассуждения наиболее соответствуют по духу именно "Биг-Суру".
Только смутило "все камертоны одного не самого яркого цвета". Камертон - это устройство, издающее точный звук одной определённой высоты, других значений этого слова не знаю. Ответить Татьяна Брехова [2011-05-10 09:49:19]
Владислав, да, вы правы. Сейчас исправлю. Очень знакомые места (и Урал, и Чехословакия. Только не Френштат-под-Радгоштем, а Миловицы и Прага). И ситуация (бабушка на Урале, пельмени, возня с ними. Разговоры, воспоминания. Даже "гражданский, в пальто" - было ). Но ни разу не слышала просторечного говорка у офицеров. Не посчастливилось. Как-то все иначе разговаривали - грамотным (почти литературным) языком. (Или матом Когда мимо плаца шли - чего только не слышали). Говорок - единственный нюанс, пожалуй, не совпавший с тем, что в рассказе. Хотя... нет. Не единственный. Ещё про холод в квартире. Не было у нас такого. Пятиэтажный дом... с печным отоплением - был. И мыши. Потом квартира была. Маленькая, словно игрушечная. Даже для меня маленькая. Что о родителях говорить? Но и ей рады были.
Спасибо Вам. Вернули в детство А несовпадения - ерунда. Жизнь и судьбы не по одному лекалу скроены.
PS: прочла рецензию Влада. всё наоборот: отвлеклась от текста, провела параллели, ассоциации вылезли. как по-разному воспринимается людьми один и тот же текст... не перестаю удивляться. Ответить На мой взгляд, царящая в семье атмосфера, дух, переданы мастерски. И хочется при чтении вспомнить что-то своё, провести аналогии, но не отвлекаешься от текста, вчитываешься. Хороша структура произведения, умело выписаны детали. Одним словом, литература! Ответить «А вот теперь, спустя три года, она идет домой и видит перед собой только кусок белой дороги и апельсины. Ей хочется плакать» - уже первая игра на контрасте прошлого и настоящего, слезы – указывают на основную линию одинокой женщины, которая ищет выход из ситуации по-своему, в значениях слов.
Апельсин – символ недостижимой мечты, таинственный код, разгадываемый ею для повторения счастья. Это прошлое героини, отношения с мужем, в то же время – ее долгоиграющая диссертация, длительные командировки, вечера в одиночестве и холоде. Так и вырисовывается три линии: - учительское настоящее; - счастливое (местами) прошлое; - книги и апельсины. «Диалектика характера – вот что кажется ей самым любопытным в мировой литературе» - черта не только героини, потому что так хотел показать автор. Противоречие в характере, которое возникает у тех, кто становится изгоем по своей воле. Ангел, который терпит, платный надзиратель, и в то же время, она настолько отделяет себя от других, возвышаясь, жалея их, знаниями подпитывая свое право. Прошлое касается только отношений с Сергеем, от одного аспекта истории автор не отступает, и не дает сделать шагу героев. Они остаются такими же, ведь главная героиня описана сразу в нескольких фразах: «Больше всего ее тянет копаться в этимологии слов, причем делает она это автоматически, при любых обстоятельствах и так же легко и непосредственно, как щелкают семечки» или «англичанке не нужны внешние впечатления, в душе ее живет что-то, из-за чего некогда смотреть по сторонам и радоваться всему простому» Характер прорисован еще на первых двух страницах, где она напоминает воробья, никем не любима, чужая на площади. Затем на протяжении всего объема повести идет подтверждение уже сказанного в самых различных эпизодах. Постепенно поглядывая за скучной жизнью городка, читатель узнает о героиню: с книгой, как с ребенком на руках – один из самых лучших эпизодов – превращение серого воробья почти в волшебницу. Героиня расцветает с книгой в руках, как мать с ребенком – пожалуй, лучшая характеристика. опавшие листья разговоров – только жаль, что читатель видит только листья вместо разговоров (им бы можно было найти места побольше, представлен лишь один); споры с двойником Сергея – мог бы получиться очень экспрессивный эпизод, однако: «Нередко бывало, что вернувшегося из командировки мужа ждала сердитая жена: Екатерина Матвеевна мысленно поругалась с ним, даже поплакала тихонечко и, обиженная, намеревалась продолжить разговор. Она понимала, что это смешно, но…» - особенностью текста стало то, что героиня постоянно вспоминает события, а не переживает их заново… Удивительно насыщенная прослойка энциклопедических знаний (автора и героини), конечно, поражает, удивляет значениями и смыслами, но остается за рамками повествования. Всюду, где происходит вставка каких-либо сведений: стиль становится публицистическим полностью прерывается связь с героиней в итоге – кажется, что это не художественное произведение, а статья. Конечно, подобные переходы могут показать преданность героини профессии, призванию, знаниям, но в тексте они смотрятся в качестве неиспользованных возможностей. Ведь в конце произведения указан ряд образов, которые посвящены одной теме и должны были раскрыть диалектику характера главной героини. Но, с другой стороны, применение образов и метафор – возможность заглянуть в ее внутренний мир. Собственно, для этого отрывки и использованы, но, увы, слишком обособлены от сюжета, и лучше я попытаюсь показать на примерах из текста. Текст хорош, насыщен, но местами распадается на слова, слои, которые только в единстве могут убедить читателя в чем-то, оживить героев. Мои предложения/замечания будут касаться уплотнения и насыщения текста: «тусклое застиранное небо» - застиранное не может быть ярким, потому это плеоназм. «Не удивительно, что англичанку, всегда немного рассеянную и невнимательную к собеседникам, одетую скромно, ни разу серьезно не скомпрометированную, никогда не показывающую своей слабости, не любят» - во-первых, в предложении очень много отрицательных конструкций, во-вторых, героиня не меняется на протяжении произведения, и стоило ли именно так, сразу, раскрывать ее? «В темное время суток это место, вскоре ставшее самым оживленным и людным, освещает единственный во всей округе фонарик» - создается впечатление, будто после ожидаемого в скором будущем события место должно только стать оживленным. «Кто-то, не поскупившись на баллончик с черной краской, расписал цоколь магазина кривыми буквами, смысл которых удивлял многих: “СВИНЬИ, АПЕЛЬСИНОВ НЕТУ!” Фасад, окрашенный в яркий оранжевый цвет, безжалостно испорчен» - вторая фраза – обычная констатация факта? И об этом подумала героиня? Нет, скорее всего, должны быть определенные ассоциации с цветом стены, которые заставили ее разволноваться. Либо фраза пуста, либо образ не выписан. Пускай героиня живет, видит надпись первая. «По дороге в магазин у Екатерины Матвеевны вряд ли мог появиться повод к этимологическим рассуждениям – стало совсем темно, дороги не видно, прохожие не попадаются, собаки и кошки и те сидят по домам» - топтание на месте, потому что она уже по тексту увидела судьбоносную (в какой-то мере) надпись, так что описание ситуации предшествует случаю. «Стало досадно и как-то не по себе. Любая сфера знаний представляется ей в виде бездонного, наполненного водой колодца: глянешь в него, ухнешь и ужаснешься – так долго идет эхо!» - вижу неиспользованный образ: чувства отдельно, а их источники – в другой фразе. Надо связать, обозначив, что ей стало не по себе именно как при взгляде в бездонный колодец знаний. «Федорова очнулась неожиданно, как будто ее ударили» - скорее всего, ударили ее слова, иначе фраза смотрится как штамп. «Смех долго катился по дороге, словно мелкая и сыпучая поземка. Она идет домой и видит перед собой только кусок белой дороги и апельсины» - кто идет домой, поземка? «Телевизора долгое время не было, потом купили с рук старенькую “Юность”, но включали редко, потому как настраивать каналы было лень. Впрочем, постороннего шума хватает всегда: из туалета несутся заунывные пения унитазного бачка» - во-первых, повтор «было», во-вторых, «шума хватало», потому что телевизор «купили». И наконец-то связка: зачем тогда купили телевизор, можно провести параллель между его вещанием и коммунальным шумом. «И вот сегодня язык офеней, не похожий на прежний, еще более грубый, откровенно вульгарный, ругливый, всегда с нами, как будто все мы одеты в ту самую робу, в которой когда-то высылались сюда первые этапы каторжан» - и сегодня, и всегда с нами – избыточно. Всегда – значит, и тогда, и сегодня. «Екатерине вспоминаются слова одного режиссера, который снял для своего фильма сцену изнасилования зэками политзаключенного – это случилось прямо в тесной кабинке машины для зеков. Крупным планом показана морда одного из воров – щербатая, уродливая, лоснящаяся, довольная. Морда советского офеня. И вот режиссер сказал, когда его упрекнули в жестоком натурализме: «Все мы изнасилованы этим временем». Все мы похожи чем-то на тех офеней» - эпизоду уделено много слов, он того заслуживает, но вступление, вроде «Екатерине вспоминаются слова одного режиссера, который снял для своего фильма сцену изнасилования зэками политзаключенного» убавляют эффект как от фразы, так и от сцены. Скорее всего, всплыли бы слова (с них и стоило начать), а потом «морда» и сцена. «И вот режиссер сказал, когда его упрекнули в жестоком натурализме» - фраза всплывает в голове героини, и вряд ли она бы восстановила ее в такой последовательности, ориентированной на читателя. На мой взгляд, одна из проблем повести в том, что автор отстраняется от героини, не только называя ее по фамилии, не сближаясь, но и переносит ее выводы на «третье лицо» автор (свои слова), как бы лишая эрудированную Катю возможности ожить. Здесь ситуация аналогичная: «Ей не в первый раз вспоминаются слова из романа “Кентавр” американского писателя Джона Апдайка, едкие и полные пессимизма слова, звучащие, как страшная клятва» - если сказать иначе: она чувствует себя героем из романа (в таком роде). «После этого разговора Федоровой стало гадко. Она готова к этому состоянию. Хочется думать о чем угодно – лучше об апельсинах, - только отогнать от себя предчувствие гадливости к себе самой» - ей уже стало гадко, значит, она «была готова» или «подготовилась». Однако третья фраза «хочется думать…» противоречит первым двум, поскольку героиня адаптируется, хотя «готова». «предчувствие гадливости» - скорее, ощущение «Катя тащилась в столовую, где работала мать ученика, и ее мутило. Запахи еды, шедшие из кухни, вдруг показались ей тошнотворными» - очередной пример избыточности. «вдруг показались» неверно, ибо ее уже «мутило». «Запахи еды, шедшие из кухни, вдруг показались ей тошнотворными, люди в бело-серых халатах и поварских колпаках вызывали своей суетой отвращение и слабость в кишечнике Ноги подкашивались, в ушах стоял шум, будто она летела в самолете» - «она» может быть отнесено к слабости, как и ноги к самолету. «Катя спросила у кого-то, как найти женщину по такой-то фамилии и – ей почему-то стало немного легче – пошла в кухню. Там возле плиты стояла она. Катю, как это всегда бывает в предобморочном состоянии, охватила странная тоска, от которой захотелось снять пальто, сесть на мокрый пол, закрыть глаза и немного поспать» - кого-то, такой-то, почему-то – не нужно столько неопределенности, лучше упростить предложение. У плиты – она – рядом с «ей» соседней фразы может относиться к Кате. «как это всегда бывает в предобморочном состоянии» - бывало, она по опыты судит. Захотелось снять пальто из-за тоски, но не от нее (не избавление). «Недавно они поссорились. Эта неприятность случилась после того, как Федорова дала мужу почитать роман» - очень часто в тексте фразы начинаются с местоимения «Это, эта, эти». Мне кажется, в таких случаях уместнее соединить два предложения. «И это правильно, твердит Федорова, только вот страшно писать так…» - снова это, снова отстранение от героини. «только вот страшно писать так…» - ей ведь страшно, значит «но». «Федоровы не просто обмениваются фразами, а создают в своих диалогах что-то третье, существующее теперь вместе с ними, как опавшие листья у подножия деревьев» - то ли был намек на апельсин, то ли образ оборвался, и появилось вместо него невнятное «что-то третье», которое портит фразу. «Но иногда после подобных споров между Федоровыми начинается отчуждение. Они могут подолгу не разговаривать друг с другом, Сергей становится чужим и далеким» - дублируется смысл предложений (отчуждение и становится чужим и далеким). «Такой и был характер у мужа – только с виду не-при-вет-лив (кажется, в этом слове есть корень от ветия, что значит “говорить”), а так – добрый и терпеливый до бесконечности» - опять же вступление про «характер» затягивает фразу там, где надо просто сказать, что Сергей был только с виду неприветлив, от корня ветия. Еще пример избыточных местоимений: «Он всплывает в памяти, когда она расстегивает пуговицы на шубе. Этот жест из сна, странного, неприличного сна, Екатерина Матвеевна в точности повторяет сейчас» - - он, она, этот. «Иногда он набирался смелости и тормошил жену: то знакомил с друзьями, то вывозил на море, то заставил взять путевку в центральный Китай, то устраивал ремонт в квартире» - то «заставлял брать» - в несовершенное, как и другие глаголы. «Некоторые из детей до сих пор не сомневаются, что эта учительница знает все, что написано за века существования письменности. И когда однажды в минутном раздражении она сказала им: “Вместо того чтобы сидеть с вами, я могла бы почитать хорошую книгу”, кое-кто был удивлен и разочарован: и в ее образовании есть пробелы!» - не сомневались они, ведь в следующей фразе вера пошатнулась. «А Федорова ищет глазами Лапушкину. Четвертая парта у окна. Откуда взялось солнце? Пробилось сквозь плотную серую завесу неба и высветило, как на цветной пленке, лица учеников» - если хотелось сравнить взгляд девочки с солнцем, то стоило бы сделать это в виде сравнения. Иначе – фразы не связаны. «К одиннадцати утра она освободилась от занятий и сидит одна в кабинете литературы» - сидела, ведь «освободилась» в прошедшем. «В Краснодаре она успела понять море. Это случилось после знакомства с Сергеем - она училась на пятом курсе, а он работал водителем» - опять она, она, она. Исправить можно, объединив фразы. «С морем все как с мужчиной. Сначала робко и ласково трется оно о твои ладони, целует их, осыпая пальцы горячими крупицами песка» - скорее, море – как мужчина? Ведь сравнивается море, а не действие героини к морю или к мужчине. «В мутном окне силуэт Иванникова, согнутый от холода и ветра, вдруг дрогнул и чуть не распластался по льду» - распластался бы только Иванников, не силуэт. «Беззубая улица, двигая обглоданной челюстью, дошамкивает скучную партию» - и беззубая, и обглоданная челюсть, и дошамкивает – указывают на беззубость. Что-то одно лишнее. «Подушка в раме покрылась льдом и нужно что-то делать, искать стеклину, звать какого-то человека, но… Хм, какой интерес?» - не верится, что фраза про интерес – озвученные мысли героини, у нее был бы иной, глубокий мотив, о котором не нужно умалчивать. «С трудом перечел эти строки еще, сравнивая то, что не давало покоя поэту, со своими волнениями» - перечел - уже указывает на повторение действия, еще – лишнее. Добрались до концовки, в которой накопилась эссенция неиспользованных образов. Здесь и чашка: «Екатерина Матвеевна допивает чай и, согревшись, смакует предстоящий, еще только начинающийся для нее вечер. Вот «Толковый словарь Даля». И в самом деле, именно Даль называет апельсин сладким померанцем» - нет связи чая со словарем. Может, у нее чай был с цитрусовым вкусом, который вернул мысли к апельсину? Здесь и любовь: «В Древней Греции апельсин символизировал плодородие и связывался с тематикой любви и брака» - почему бы не сделать связку от книг, страницы которых поглаживала нежно героиня, до Сергея, их любви не такой, какую символизирует апельсин… используйте возможности. Здесь и последний шанс (апельсин): «В кармане ее оказался один апельсин, большой, гладкий, не бугристый, ярко-оранжевый. Всего один! Не получилось испытать всю полноту счастья, не собрали они с Сергеем всего послевкусия, ушли с трапезы вечерней зори без десерта. Иные переживания по этому же поводу описывает в романе «Король, дама, валет» Владимир Набоков. Драйер любил свою жену Марту, но боялся говорить ей об этом» - однако «Иные переживании по этому поводу…» - убивают кульминацию эпизода. Зачем здесь канцелярщина. Нужна связка, сравнение с персонажами романа или противопоставление именно через Катю и Сергея. «Таким образом, для Набокова апельсин, или помплимус – это удовольствие, получаемое от визуального наблюдения за кем-то любимым, томление по невозможному, но как будто близкому. И еще – это символ точного поэтического слова, которое необходимо найти» - ну почему бы не перенести эти ощущения на героиню? Описать как она получает удовольствием или ищет слово (она же ищет его на протяжении произведения). Иначе висят знания мертвым грузом в тексте. Если соединит все отзывы, то последний штрих станет более отчетливым, ведь героиня, просмотрев все это в памяти, решилась на новый шаг. Ответить Михаил Лезинский [2009-04-22 18:02:49]
Рецензия на: Татьяна Брехова - ""А про вас здесь не написано!"" Девушка из дальневосточных краёв , слыхали ль вы о поэтессе Римме Лавочкиной и о фоторепортере Васе Куликове ?..
"... И никто не заметил разницы между уважаемыми в нашем городке талантливыми людьми - акварелистом Валентином Овечкиным и живописцем Валерием Отаркиным ". У Ильфа в записных книжках . Пишу по памяти , но за смысл ручаюсь . Десяток корректоров держали корректуру , свежая голова прочитала перед тем как сдать в печать , а когда вышла книга , на обложке золотом по чёрному было начертано: "ЭнциклопУдия" . Ответить Какие своеобразные отношения у супружеской пары... Они постоянно показываются опосредованными - через литературу, даже через мысли Екатерины. Как мне показалось, это один из примеров двузначности: настолько близки они, несмотря на частые разлуки, или настолько далеки, что им необходимы посредники... Другой пример - сам образ героини: она ни в коем случае не может быть серой, бессодержательной личностью, но зачастую становится чем-то вроде зеркала - зеркала информации, например. Составляет себя из чего-то внешнего, при этом, безусловно, имея внутренний мир, способный уникальным образом перерабатывать всё получаемое.
Чувство одиночества пронизывает весь рассказ. Не банально, не прямолинейно, как в многочисленных поделках, а искусно и умно. "Неторопливая", вдумчивая, качественная проза. Написанное стоит того, чтобы верить происходящему и в итоге заслуживает того, чтобы перечитать рассказ. Ответить Очень хороший рассказ . Слегка длинноват , но каждая деталь художественно убедительна , что делает рассказ читабельным . Ответить Страницы: 1 |
Литературный клуб Планета Писателя 2007-2024
Все права защищены-