Два венка сонетов

Марина Чекина

Форма: Цикл стихов
Жанр: Западные формы
Объём: 480 строк
Раздел: "Все произведения"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Обо всём

Как стремительно наши проносятся годы,
Удивительно ярко сияют глаза,
Не пугают капризы причудливой моды,
Горяча и сладка у влюблённых слеза.

Если были умны – то мудреем с годами,
Если нет, то не будет ума никогда,
А романтика юности – светлыми снами,
Наше сердце тревожит, хотя б иногда.

Матерей и отцов понимаем не сразу.
Иногда – до конца не умеем понять,
Что ценнее всего – не красивая фраза,
Не стремленье к деньгам, к продвижению в знать.

Надо в синее небо почаще смотреть –
И не будет душа, прежде срока, стареть!
* * *

1
Как стремительно наши проносятся годы,
Оглянулись, и зрелость – уже позади,
И на сердце рубцами остались невзгоды,
Не напрасно болит и тревожит в груди.

И всё больше потерь настигает с годами,
Надрывается сердце, страдает душа.
Но всему вопреки, в той же яростной гамме
Нам является жизнь, как всегда хороша.

И помучится всласть – мы согласны, и всё же,
Несмотря ни на что – этим солнечным днём –
Получаем цветы, получаем по роже –
Совокупность проблем: нам дают – мы берём.

Отхлестали шпицрутены, палки, лоза…
Удивительно ярко сияют глаза!
* * *
2
Удивительно ярко сияют глаза,
Мы умеем любить, вопреки и во славу!
Всем, кто "против" – в упрёк, мы, естественно, "за" –
И страданье, и счастье вкушаем по праву.

Через годы и боль, через самую смерть,
Мы проносим любовь – если чувствовать можем.
И тогда не страшна нам судьбы круговерть –
А пожатье руки – всех сокровищ дороже.

Дорогие глаза – ярче солнца в ночи:
Не слепят – освещают дорогу и греют.
Отражаясь в душе, эти чудо-лучи
Порождают открытия, мысли, идеи.

Не меняющих курс, чьим-то мненьям в угоду –
Не пугают капризы причудливой моды.
* * *
3
Не пугают капризы причудливой моды,
Если творческий вкус с юных лет воспитали:
Одевайся удобно, с учётом погоды
И фигуры – и ты промахнёшься едва ли.

А с любимым – дорога приятней стократ,
Даже если разлука – то будет и встреча:
Теплота наших рук и восторженный взгляд,
И молчанье вдвоём, и взволнованность речи…

На четыре прекрасные стороны света,
Нам свобода полёта природой дана:
Широка и прекрасна родная планета,
Наши лето и осень, зима и весна.

И в колоде – на выбор – четыре туза…
Горяча и сладка у влюблённых слеза.
* * *
4
Горяча и сладка у влюблённых слеза.
Пусть она не прогоркнет с течением лет.
Синь небесного свода, воды бирюза –
Да хранят их от всяческих жизненных бед.

Кто умеет любить – понимает меня:
Не простая симпатия или желанье…
Но от первого дня – до последнего дня:
И сердца – в унисон, и синхронно дыханье.

А какими словами её назовёшь?
Хоть горшком назови – лишь бы в печь не сажали.
Пусть твердят, мол: привязанность – что с них возьмёшь…
Только сердце трепещет от ласковой жали.

А природы закон – непреложен: мы сами,
Если были умны – то мудреем с годами.
* * *
5
Если были умны – то мудреем с годами,
И ошибок – всё меньше и меньше свершаем.
А детишки шагают своими стопами:
Мы – уже декабрём, а они – только маем!

Не вложить в детвору векового ума,
Каждый хочет своих драгоценных ошибок…
Но не сразу ты всё осознаешь сама,
И сотрёшь с подлеца позолоту улыбок.

Да, не сразу, но будет цена высока
Этим опытам горьким, доставшимся с болью.
А иначе вовеки не ляжет строка
На страничку с такой вот, аттической солью.

И металлом в горниле предстанет руда.
Если нет, то не будет ума никогда.
* * *
6
Если нет, то не будет ума никогда,
Это дело такое: должно развиваться,
Горе – с ним, без него же, и вовсе – беда.
Как говаривал Бендер – не надо оваций…

Крепок задним умом, как известно, мужик,
Потому его путь ненадёжен и зыбок.
Ну, а если заранее думать привык –
Будет меньше событий, но меньше ошибок.

Очень важно понять, чей полезен совет,
А кого надо гнать самой частой метлою –
Избегая великого множества бед
С элегантной, невинной вполне, простотою.

И давнишних друзей отношения – с нами,
А романтика юности – светлыми снами.
* * *
7
А романтика юности – светлыми снами,
Беспокоит тебя и на старости лет,
То тревожа бессонными злыми ночами,
То внезапно даря долгожданный привет.

Понимаешь: ушло невозвратное время,
Всё с годами меняется, что ни возьми.
Только в мыслях порою встречаемся с теми,
Дорогими и близкими прежде, людьми.

Ну, а в жизни: не сразу узнаем друг друга –
Надо прямо в глаза неотрывно смотреть –
Лишь тогда углядишь, что под зимнею вьюгой
Нежный-нежный росточек сумел уцелеть!

То, что, кажется, полностью скрыли года,
Наше сердце тревожит, хотя б иногда.
* * *
8
Наше сердце тревожит, хотя б иногда,
Перспектива, что нас ожидает… И верим,
Что от нас в отдалении злая беда,
Безысходная боль, роковые потери.

Что ещё много раз распушатся сады,
Зажурчат ручейки, и распустятся клёны.
Разливанное море весенней воды
Напитает простор, изумрудно-зелёный.

Мы не сразу, увы, обучаемся жить,
Мы во многом – младенцы, лежащие в зыбке…
И не так-то легко, на глазок, различить,
И при этом не сделать нелепой ошибки,

Где брильянты, а где заурядные стразы…
Матерей и отцов понимаем не сразу.
* * *
9
Матерей и отцов понимаем не сразу.
Их советов не ценим в своей простоте.
Распознать не всегда удаётся заразу –
То латентно течёт, то симптомы не те.

Вроде, кажется – вот он, наш друг на века,
Не предаст в лабиринте событий и вех,
Но предательски дрогнет чужая рука,
Что казалась когда-то надёжнее всех.

А кого не ценила – окажется вдруг –
Это именно он и дарован судьбой:
До конца тебе верный и преданный друг,
Да такой, что хоть в пекло пойдёт за тобой.

Кто нам истинный друг, кто предатель и тать –
Иногда – до конца не умеем понять.
* * *
10
Иногда – до конца не умеем понять,
Чем для нас драгоценна любая минута.
Всё куда-то несёмся, боясь опоздать,
Торопя, подгоняя судьбу почему-то.

И за призрачной радугой гонимся мы,
Покупаясь красивостью, верим обману.
И пытаясь уйти от сумы да тюрьмы –
Много лишнего сами привносим туману…

И боясь упустить свой единственный шанс,
Мы кидаемся в пропасть, забыв о страховке.
Меж мечтою и жизнью неверный баланс
Нелегко сохранить без известной сноровки.

Отдавая отчёт, хоть и веря рассказу,
Что ценнее всего – не красивая фраза.
* * *
11
Что ценнее всего – не красивая фраза,
Не порыв, а уменье идти до конца,
Понимаем потом, не согласно указу
Облечённого властью и силой лица.

Настоящую ценность отсеять от мнимой –
Это, право, наука – совсем не проста.
А для многих поистине – непостижима,
А тем паче, коль совесть не очень чиста.

Не всегда над тобой только тот, кто достоин,
Кто реально – на голову выше других,
Это может быть тот, кто поистине воин –
В утолении личных амбиций своих.

И что движет – не можем заранее знать –
Не стремленье к деньгам, к продвижению в знать.
* * *
12
Не стремленье к деньгам, к продвижению в знать,
Составляют основу и суть человека,
А уменье, сгорая, пути освещать,
В неразгаданный мир двадцать первого века.

Не легки и не коротки эти пути,
И полны не предсказанных прежде событий,
Сомневайся, иль нет, и хоти – не хоти:
Нереальных, на первые взгляды, открытий.

Век двадцатый – феноменом нас испугал,
Не во всяких умах отразил пониманье,
Нарастающий мрак – в перспективе зеркал –
Нагнетает испуг, притупляет вниманье.

Чтобы верить в добро и душой не скорбеть,
Надо в синее небо почаще смотреть.
* * *
13
Надо в синее небо почаще смотреть:
Видеть звёзды, туман, облака и зарницы…
И в полёте, мгновенно, сгорев, умереть,
Как сгорают в пути перелётные птицы.

Бесполезно скулить, упрекая судьбу –
Ты не знаешь того, что досталось другому.
Что дано – то дано, волоки на горбу,
И стремись на огонь – к драгоценному дому!

Пусть горит в твоём сердце негаснущий свет
Той любви, что навек, и никак не короче.
И тогда не заметишь давления лет,
Будут яркими дни, и недолгими ночи.

Радость – множь неустанно, а беды – на треть –
И не будет душа, прежде срока, стареть!
* * *
14
И не будет душа, прежде срока, стареть,
Если любит и верит, страдает и плачет –
Только так изначально, отныне и впредь
И живёт человек, но никак не иначе!

Мы звериную суть убиваем в себе,
И "по капле раба" из себя выжимаем.
Но не каждый способен к реальной борьбе,
И дорога не каждому ляжет прямая.

Если ты человек, не формально, а так,
Что душою гореть, освещая дорогу,
Ты способен – то это, поверь, не пустяк:
Это сущность, и значит, действительно, много!

И тебе не заметно в капризах природы,
Как стремительно наши проносятся годы.
* * *

Размышления

Уже не тянут сок земли коренья,
Уже не так созвучна голова,
В суставах – утомительное тренье,
Уже по миру двигаюсь едва,

И старость подошла беззвучной тенью.
А не всегда бываешь ты права.
Не пробуй на разрыв тугие звенья,
И не ленись сказать любви слова.

Лей серебро сверкающею трелью,
Не чахни над молчанья сундуком.
Плещи тобой заваренное зелье,

И даже пред отпетым дураком,
Плещи перед младенческой купелью
И пред глядящим в небо стариком.
* * *
1.
Уже не тянут сок земли коренья,
Уже желты у кроны черешки,
А знания огромны и уменья,
И всё легко, удобно и с руки.

Но понимаю: мир подвластен тленью –
Цепи верхушкой – вьются червяки.
А может быть, упиться буйной ленью,
Чтоб под сквозняк – подвалы, чердаки…

Легко Земле, хоть век – и ей отмерен:
На пустошах – восстанут дерева,
И, залатав внезапные потери,

Вослед покосу, вырастет трава.
А вот моей любви, надежде, вере –
Уже не так созвучна голова.
* * *
2.
Уже не так созвучна голова
Полётам поизношенного сердца.
И трель не так звонка, не так нова.
И только пища просит больше перца.

Но бьёт в гранит по-прежнему Нева,
С той частотой, что вымерена Герцем.
Адажио, где я едва жива,
Пускается в стремительное скерцо.

И часто, диабету вопреки,
Себе позволю ложечку варенья,
И, позабыв, как годы велики –

Я о любви пишу стихотворенье,
Пытаясь снять движением руки –
В суставах – утомительное тренье.
* * *
3.
В суставах – утомительное тренье
Уйму медикаментами легко.
На помощь призову своё терпенье
И получу за вредность молоко.

Уже не отличу, где ночь, где день, я:
Содом вселенский, мальчики в трико –
Приливы тошноты и отвращенья.
И пусть война пока что далеко,

Дрожит земля в воинственном экстазе,
Тела людей годятся на дрова…
Не в силах я вернуть былые связи,

Определить, что позже, что сперва,
И землю отличить от жидкой грязи –
Уже по миру двигаюсь едва.
* * *
4.
Уже по миру двигаюсь едва.
Но всё ещё заботит и тревожит,
Всё то, о чём народная молва
Судачит, и опять – мороз по коже.

И каждый новый день – опять кровав,
Поток вестей – до спазма и до дрожи,
Всё льёт, на клочья душу изорвав…
А ты мне с каждым годом всё дороже.

Вернёмся вспять на три десятка лет:
Подложим в печь просохшие поленья,
Иль просто – в сеть воткнём электроплед,

Слегка притормозим процесс старенья,
Забудем мир, где бездна горьких бед,
И старость подошла беззвучной тенью.
* * *
5.
И старость подошла беззвучной тенью…
Да, ну её, проклятую, к чертям!
Лови быстролетящие мгновенья,
И верь, что к трём прошедшим четвертям,

Четвёртую добавим, без сомненья!
Дальнейшие маршруты прочертя,
Презрев морей житейских треволненье,
Мы будем жить, хотя б, назло смертям!

И верить, что ничто не канет в Лету.
И пусть уже слегка горчит халва,
И никакой уверенности нету,

Что точно проработана канва…
Желаешь осчастливить всю планету,
А не всегда бываешь ты права.
* * *
6.
А не всегда бываешь ты права,
Хотя апломб и зиждется на знанье,
Которое, всего лишь острова –
В бескрайнем океане мирозданья.

По краю оползающего рва
Пытаюсь проскакать игривой ланью,
Как мудрая угрюмая сова,
Всему предпочитая созерцанье.

И всё пытаюсь выверить баланс
Меж резких, радикальных точек зренья,
Чтобы суметь избегнуть всякий раз

Бездумного коленопреклоненья.
И добавляю в смесь из громких фраз:
Не пробуй на разрыв тугие звенья!
* * *
7.
Не пробуй на разрыв тугие звенья
Цепи, что ни длинна, ни коротка,
А в самый раз, и до изнеможенья
Пускай её не дёргает рука.

Лишь то отдашь легко, без сожаленья,
Что куплено с дорожного лотка.
И не вводи судьбу во искушенье,
Пустив всё нажитое с молотка…

Не брошу и вовек не променяю
На гладкую дорогу, что крива,
Свой тяжкий путь, по рытвинам, по краю…

Запомни навсегда, что дважды два –
Четыре, что кратчайший путь – прямая.
И не ленись сказать любви слова.
* * *
8.
И не ленись сказать любви слова
Отчизне, что, как мать, одна навеки…
А кто мы: печенеги иль мордва,
А, может быть, варяги или греки?

Не скифы ли? Копьё и булава,
Мы щит и меч… Раскосы наши веки.
Капустой похрустим на Покрова…
А летом – за шашлык и чебуреки!

Извечный ритуал – не прекословь:
Застолье не считается бездельем!
Пей винограда вспененную кровь,

Дарующую лёгкость и веселье:
За Родину, за дружбу, за любовь –
Лей серебро сверкающею трелью!
* * *
9.
Лей серебро сверкающею трелью,
Коль дан тебе такой господень дар,
Трудись над ним, как пряха над куделью,
Не загаси в душе вселенский жар.

Сангиною, пастелью, акварелью –
Влеки сердца под сень словесных чар,
Пусть каждая строка лежит ступенью,
И светит дальним светом ярких фар.

И прочь гони со всей своею силой
Того, кто подступается с замком.
Не бойся быть непонятой, немилой

И близким, и тому, с кем не знаком…
Пой при рожденьи или над могилой –
Не чахни над молчанья сундуком.
* * *
10.
Не чахни над молчанья сундуком,
Буди сердца людей для лучшей доли.
Рождённый человеком – батраком
Способен быть, ну, разве, поневоле.

Сегодня в силе храм, а не ревком,
Ну, что ещё сказать… "Чего же боле?"
Сегодня в рай – влекут уже силком,
Сквозь мрачный строй бесправия и боли.

И с верой, что не хуже всех других,
Лавируй между омутом и мелью,
Того, чей ум свернулся и притих,

Попробуй, увлеки высокой целью.
Колдуй же, создавая новый стих,
Плещи тобой заваренное зелье.
* * *

11.
Плещи тобой заваренное зелье,
И полной чашей пей его сполна,
Поскольку не монашеская келья
Тебе твоей судьбой предрешена.

Когда-нибудь, затёртой нонпарелью
Начертанные наши имена
Прочтут потомки. А пока – турелью
Мне видится отверстие окна.

Терзает постоянною тревогой,
Невмоготу – поплачь себе, тайком,
Взревёт набат, воинственно и строго –

Не спрашивай, звонят они по ком.
И не роняй себя ни перед Богом,
И даже пред отпетым дураком.
* * *
12.
И даже пред отпетым дураком
Ты бисером мечи потоки речи,
Ведь, как известно, в свиньях, как ни в ком,
Так много сходства с родом человечьим.

И тот из них, кто к знаниям влеком,
Впитает, может быть, на этом вече
Суть правды, и в прозрении таком
Расправит прежде сгорбленные плечи.

Всех лучше поддаётся молодой,
Не тронутый годов унылой прелью,
Не тот, чей лоб, в согласии с бедой,

Сверлён лоботомическою дрелью…
Святою родниковою водой
Плещи перед младенческой купелью.
* * *
13.
Плещи перед младенческой купелью
Потоком прежде выстраданных слёз.
Ведь это там, над самой колыбелью,
Всё – истинно, надёжно и всерьёз.

А взрослый мир – свистит в ушах шрапнелью,
Потоком на земле рождённых гроз,
И гибнут под кровавой канителью
И горький нищий, и всесильный Крёз.

Кто правит миром, дьяволы иль боги?
А может, тот, с горы летящий ком?
Кто стелет наши тропы и дороги,

Не сильным проявляясь мастаком,
Пред путником, смотрящим лишь под ноги
И пред глядящим в небо стариком?
* * *
14.
И пред глядящим в небо стариком
Такие возникают перспективы,
Что кажется: дубину – кулаком
Перешибёт, хоть, в общем, незлобивый.

Когда не давит небо – потолком,
Когда в ладу пассивы и активы,
И наслаждаться можешь пустяком –
То каждый день становится счастливым.

И тот, кто миром правит, тот простит
Ему грехи – по недоразуменью,
Ведь каждый из живущих – лишь гостит…

А потому, поддерживаю мненье:
Не так оно и важно, что почти
Уже не тянут сок земли коренья.
* * *

© Марина Чекина, 2009
Дата публикации: 21.12.2009 00:30:00
Просмотров: 3466

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.

Рецензии

Adela Vasiloi [2009-12-21 20:29:05]

Мариночка, привет! С новосельем тебя!
Хорошо, что зашла ко мне, так бы и не знала, что ты здесь!
Твои замечательные сонеты я уже читала не раз - браво!
Очень рада встрече...
Обнимаю,
Адела

Ответить

Марина Чекина [2009-12-21 20:38:18]

Да вот, расширяю сферы, так сказать...
Я тоже тебе здесь обрадовалась, и буримешку написала.
Обнимаю крепко. Марина.